Текст книги "Это (не) измена (СИ)"
Автор книги: Галина Милоградская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Это (не) измена
Галина Милоградская
Глава 1
Платон
– Платон Сергеевич, вам что-нибудь нужно? Самолёт приземлится через полчаса.
Куколка. Хорошенькое личико, фигурка охуенная, рабочий ротик. Других в компании не держат, но девушки не в обиде – мало того, что платят прилично, так ещё и такой шанс стать любовницей одного из наследников одной из крупнейших авиакомпаний. Наивные. Я женат, и разводиться не собираюсь, а Фил пока не собирается заводить отношения. Эта… взгляд задерживается на бейджике – Света – не исключение. Сама из трусов выскочила, как только самолёт поднялся в небо. Хороший минет самое то после изматывающих переговоров, так что отказываться не стал.
– Спасибо, ты уже оказала весь спектр услуг, – усмехаюсь и отпускаю взмахом руки. В салоне, кроме меня, никого нет. Смотрю на отражение в тёмном иллюминаторе – интересно, это деньги красят, или кто-то на полном серьёзе влюбляется? Я полностью поседел в десять, когда увидел мамины ноги, раскачивающиеся над стулом. Она повесилась у меня на глазах, точнее, это я вошёл, когда рухнул стул. Матвею тогда было три, он ничего не запомнил, а я отлично помню окаменевшее лицо отца.
– Твоя мать покончила собой из-за другого мужчины, – сказал он после похорон. Очень нужная информация для убитого горем ребёнка, ага… К последним классам в школе перебирал одноклассниц, меняя, как перчатки. Это было забавно – видеть, как загораются их глаза, когда мой взгляд останавливается на них.
Ядвигу встретил после универа. Она зацепила острым языком и упрямым взглядом, ни к кому такого не чувствовал, а рядом с ней вспыхнул. А ещё она три раза отказалась выходить за меня замуж. Кто перед такой устоит? Вот и я не устоял: уговорил, дождался. Язвительная зараза, но моя зараза. С ней изменился, даже верным стал. На время. Секс не измена, к другим женщинам ничего не чувствую, так что совесть не мучает. Я просто люблю женщин, люблю доставлять им удовольствие. О предохранении забочусь, заразу в дом не тащу, а не пойман – не вор. Хотя подозреваю, что, если Ядвига узнает, яйца оторвёт.
Усмехаюсь своему отражению, представляя нашу встречу. Две недели не виделись, успел соскучиться. Зеленоглазая, но не русалка – ведьма. На костре по-любому бы сожгли за один только взгляд. До приземления можно ещё поработать, но мысли уже дома, с Ядвигой. Якова она наверняка к тёще отправила, всегда так делает, когда после долгих командировок возвращаюсь. Сыну хоть и пять всего, но нечего ему слышать, как родители друг друга бурно любят.
Любовь. Ведь не верил в неё. А теперь жизни не могу представить без своей семьи. Отец после мамы не женился, предпочёл завести пару любовниц, обе друг про друга не знают. У меня не так: постоянных нет, а случайные связи быстро забываются. Мужчины по природе полигамны, дело в азарте, это у нас в крови. Завалить самку, пометить и идти дальше. Жена – другое. Даже сравнивать Ядвигу с одноразовыми не могу, всё равно, что мягкое с тёплым.
– Платон Сергеевич, токийская биржа только что закрылась, акции «Старлайт» поднялись на два пункта.
В салон входит Дима, личный помощник. Пока я с стюардессой обязательную программу откатывал, он следил за торгами. Иногда кажется, Дима не человек – робот. Когда бы ни выдернул, всегда на подхвате, собран и знает ответ на любой вопрос по бизнесу и не только. Беру у него планшет, смотрю на кривые роста и падения, постукиваю по губам пальцами.
– Ещё день подождём, и продавай.
– Уверены? Они хорошо растут.
– Послезавтра все узнают, что у них камералка на носу, а Дубов ой как не любит платить налоги. Знаешь, не жди, скидывай завтра после обеда.
По дороге домой мысленно прокручиваю расписание завтрашнего дня. Времени на отпуск или хотя бы выходной нет, загруженность максимальная, но я привык. Ядвига тоже не домохозяйка, работает в дочерней фирме нашего холдинга, нехило её подняла, хотя не возглавляет, серым кардиналом за спиной директора стоит. Надо бы, кстати, его на ужин позвать, узнать, как продвигается новый проект по созданию отечественных двигателей. Конечно, санкции и то, что в мире творится, бизнесу поднасрали, но мы выстояли, дальше будет только лучше.
– Приехали, – тихо говорит Дима. Задумался крепко, не заметил, что уже на подземном паркинге. Апартаменты в «Санкт Петербурге» стоят своих денег, одно напрягает – лифт один. Додумались же, на шестьдесят пять этажей. Прощаюсь с Димой, он в «Москве» лофт снимает, пересекаю холл, уже забыв про него. Там, на сорок седьмом, ждёт Ядвига, нетерпение подкидывает, заставляет сердце быстрее стучать.
– Малыш, я дома! – кричу с порога. Кейс на комод, ботинки в сторону, пальто на вешалку и вперёд. Пахнет вкусно, живот поджимается. Обычно Ядвига не готовит, предпочитает доставку, но в такие дни балует домашними разносолами. Всегда делает что-то особенное, сегодня не исключение. Смотрю на накрытый стол, рот слюной забивается. Сегодня у нас, видимо, тайская кухня. Смотрю на мидий и креветок в соусе, тянусь к одной, но моментально получаю по руке.
– Иди сначала в душ.
Голос с лёгкой эротичной хрипотцой звучит прямо над ухом. Ядвига трётся носом о шею, слегка морщится. Почувствовала запах чужих духов? Навряд ли. От стюардессы кажется ничем особым не пахло, а мой Givenсhy стойкий. Разворачиваюсь, сгребаю свою красавицу в охапку, жадно окидываю взглядом.
– Не хочешь ко мне присоединиться?
Ядвига откидывается назад, насмешливо усмехается.
– Обойдёшься.
Отступает, подходит к столу, поправляет зажим на салфетке. Спорить бесполезно, да и самому хочется помыться и переодеться. За видовыми окнами переливается огнями Москва, я наконец дома.
* * *
Ядвига
Провожаю взглядом и выдыхаю. Каких усилий стоило не вцепиться в глаза – до сих пор не понимаю. Даже сейчас хуй в штанах не удержал, кобель. Думает, я не почувствовала? Да, одно время глаза закрывала, пока своими глазами не увидела, как он какую-то девицу на рабочем столе натягивает. Даже не разделся толком, только рубашку расстегнул, да галстук на плечо закинул. А она полностью разделась, ноги раздвинула, в столешницу вцепилась. И стонала визгливо, в голос, от каждого толчка. Отлично знаю, как его член внутри ощущается. Надо было прямо тогда ворваться. Оттащить, вцепиться в волосы, вытащить голую из кабинета, а потом выслушивать оправдания неверного ублюдка. Сдержалась. Ушла так же тихо, как пришла, только губы до крови искусала.
То, что Платон давно налево ходит, многие шепотом говорили и ждали реакции. Не дождались. Мы – идеальная пара, лицо огромного холдинга. На цену акций может повлиять всё, даже личная жизнь исполнительного директора. В прессу похождения Платона не просачиваются, он предельно осторожен, значит, постоянной любовницы нет. Это не иголка в стоге сена, не утаишь. Мне за это спасибо сказать?
Он тогда домой вернулся, душ принял, под одеяло забрался, знакомо обнял. Тогда я позволила себе слабость. Уткнулась носом в грудь, зажмурилась до белых точек, вдохнула родной запах кожи и пообещала, что отомщу. За то, что сейчас так больно. За то, что плакать давно разучилась, а сейчас в носу щиплет. За растоптанную гордость. Но сперва дождусь объяснений. Что со мной не так? Я не слепая, цену себе знаю, мужики шеи сворачивают, когда мимо прохожу. На самом пике своей красоты, только недавно тридцать исполнилось. Секс у нас невероятный, на других смотреть не то, что не хочется – смысла нет. И всё-таки ему стало мало. На следующий день проводила в командировку, радуясь, что не увижу две недели. Остыну.
Не получилось. Как голос услышала, злоба и обида со дна поднялись. Даже сейчас… Слышу, как шумит вода в душе, представляю, что будет дальше. Не зря столько времени готовилась. Разглаживаю невидимые складки на уютном домашнем платье, сажусь за стол и жду. Как он будет оправдываться? Нужны ли мне эти оправдания? Выходит, нужны. Хочу поверить, хочу, чтобы в ногах валялся, хочу, чтобы пообещал, что больше не будет, даже если это не правда. Когда он входит, в майке и штанах, босиком, до боли родной, задерживаю дыхание. Пытаюсь улыбаться, честно пытаюсь, но желание испортить ему аппетит прорывается быстрее, чем успеваю подумать.
– Как давно ты мне изменяешь?
– Что? – Он замирает перед стулом. Отвечаю прямым взглядом. Слёз не будет, за это время ни одной не проронила.
– Как. Давно. Ты. Мне. Изменяешь, – чеканю, удерживая взгляд. Платон моргает, поджимает губы.
– Когда ты узнала?
– Разве это важно? – горько улыбаюсь: даже не пытается отрицать. Невольно опускаю глаза на нож, лежащий рядом с тарелкой. Если воткну в сердце, меня же оправдают?
– Малыш, это не то, что ты подумала, – начинает, осторожно садясь на стул и протягивая руку. – Я только тебя люблю, ты же знаешь. Кроме тебя никто не важен.
– Очень интересно, – цежу скептично. Скрещиваю руки на груди. – А что я, по-твоему, подумала? Что твой член живёт своей жизнью? Что ты видишь упругие сиськи и теряешь волю? Или, что тебя заставляют? Может, это нужно для блага компании?
Да, я много думала. Может, даже слишком много. Искала причину, но так и не нашла. Он просто кобелина, такой, каким мой отец был, пока мама не выдержала и из дома не выгнала. Не зря говорят: девочки выбирают мужей, которые похожи на их отцов. Думала, в сказку попала. Оказалось – в банальную мыльную оперу.
– Нет, – морщится Платон и отводит глаза. Неужели стыдно? В это точно не поверю. – Как тебе объяснить… – Он ерошит влажные белые волосы, вздыхает. – Это просто секс, понимаешь? Измена – это когда любишь, когда есть чувства. А тут… Механика. Способ сбросить стресс.
От этого объяснения у меня падает челюсть. Не только фигурально – рот приоткрывается сам собой. Он, что, серьёзно считает, что секс ничего не значит?
– То есть секса со мной тебе недостаточно, – тяну, не веря своим ушам. Платон легко пожимает плечами и виновато улыбается.
– Ну, такой я человек. Не бойся, о предохранении всегда думаю, никто не явится с животом на наш порог.
Потрясённо качаю головой. Он вообще слышит, что несёт? Вот так это всё просто⁈
– Считаешь, я должна закрыть на это глаза и принять тот факт, что ты сексоголик? Спасибо говорить, что заразу в дом не тащишь?
Это так нелепо, что даже нет желания повышать голос. Конечно, в нашем мире многие так живут: чужими людьми под одной крышей. А у нас слишком много причин, чтобы сохранить брак, чтобы разбрасываться громкими заявлениями о разводе. Но мне что делать⁈ Как мне быть⁈
– Малыш, – он накрывает ладонью руку, вздрагиваю всем телом. – Я правда люблю тебя, безумно люблю. Ты и Яшка для меня всё.
– Значит, если я буду спать с теми, кого захочу, тебя это устроит?
– В смысле⁈ Конечно же, нет!
Не могу сдержаться: хохочу так громко, что слёзы выступают на глазах. Святая простота! Да, представить себя с другим не могу, но почему он так уверен, что никого не найду?
– Сегодня я буду спать в спальне Яши, – говорю, отсмеявшись.
– Понимаю.
– И не думай, что всё будет по-прежнему. Прощать или нет – я ещё не решила.
– Понимаю. Спасибо, малыш! – Платон сползает на пол и утыкается лбом в мои колени. Рука сама тянется зарыться в густые волосы, но одёргиваю себя. Встаю, смотрю на него сверху вниз и бросаю:
– Приятного аппетита. Не бойся, яда там нет.
Это оказалось тяжелее, чем я ожидала. Странный комок перегородил горло, сглотнуть больно. Разговор вымотал, падаю на кровать, сворачиваюсь в клубок. Если бы умолял простить, наверное, простила бы. В любом случае, этого уже не узнаю. Клин клином вышибает, хочу, чтобы почувствовал себя на моём месте. Чтобы в мою шкуру влез.
Утром мы не пересекаемся – Платон всегда уезжает раньше, этот день не исключение. Решение я приняла ночью, сама не думала, что до такого дойдёт, но… До офиса недалеко, надо лишь мост пересечь, поэтому сегодня решаю пройтись пешком. Весна в этом году задержалась, лёгкий мороз пощипывает щёки. Всю дорогу питаюсь решимостью, вхожу в офис директора после совещания без спроса. Подхожу к столу, касаюсь его кончиками пальцев, смотрю прямо в глаза мужчины напротив и спокойно говорю:
– Егор Павлович, не хотите со мной переспать?
Глава 2
Егор
Послышалось. Точно послышалось, потому что Ядвига никогда бы не предложила. Скрестив руки на груди, рассматриваю её, пытаюсь понять в чём подвох.
– Простите? – на всякий случай надо уточнить. Может, пора к врачу, слух проверять. Или лучше сразу мозги.
– Переспите со мной, – повторяет она и выглядит при этом более чем решительно. Выходит, не показалось. Медленно поднимаюсь, склоняюсь к её шее. Охуенно пахнет. Нишевые духи ей идут, никакого масс маркета. Тяну воздух, шепчу прямо на ухо:
– Скажите честно, вы под чем-то? Потому что запаха алкоголя я не чувствую, вывод напрашивается один.
– Естественно, нет! – Она отшатывается, а глаза всё равно слишком близко. Густо-зелёные, с тёмно-рыжими ресницами. Давно заметил – она не налегает на макияж, но и тренду «нюд» не следует. На носу и щеках едва заметная россыпь веснушек. Впервые она рядом настолько, что можно пересчитать их.
– Тогда к чему такие предложения? Вы вообще понимаете, о чём просите?
– Не говорите, что не хотите меня, – усмехается, чеканит, глядя в глаза: – Или уже нет?
Надо же, запомнила. Тот полупьяный бред на прошлогоднем корпоративе, когда единственный раз танцевали. Держал её наконец за талию, поглаживал ладонь большим пальцем и не мог отвести глаз. Такие женщины одна на миллион рождаются, когда красота не важное, характер затмевает. А ещё – непрошибаемая самоуверенность. С первого взгляда её заметил, но тут сложно пропустить. Когда вошла в зал для совещаний, цокая высокими каблуками, и уверенно протянула руку. Пожала твёрдо, в глаза смотрела спокойно.
– Ядвига Яновна Сорокина, ваш заместитель.
Успел просмотреть информацию – была врио, пока искали нового человека на мою должность. Прежний директор перешёл в другую компанию. Черты лица не слишком правильные: нос островат, губы тонкие, но глаза… Взглянул один раз и пропал. Заставил себя выслушать отчёт, забрал папку с бумагами для изучения, но, когда все начали расходиться, понял, что пялюсь на задницу, обтянутую юбкой-карандашом. Знал, что замужем, поэтому ничего не ждал, но воображению не запретишь. А оно у меня живое, яркое. И Ядвига в фантазиях не просто улыбалась: целовала, гладила, стонала.
Перебрал на корпоративе, признался. Почти прижался щекой к щеке, прошептал:
– Безумно тебя хочу. Знаю, нельзя, но всё равно хочу.
Если бы она тогда согласилась, вечер закончился в номере. Но она сделала вид, что не услышала. Даже в мою сторону не взглянула, и после вела себя, как ни в чём не бывало. Может, и правда не услышала – музыка была громкой. Выдохнул, жизнь продолжилась, а теперь это предложение…
– Что сейчас изменилось? – спрашиваю, откидываясь в кресле. Она напряжённая, это чувствуется, хотя вида не показывает.
– Муж мне изменяет, – выдыхает и обхватывает себя руками.
– При чём тут я? Решили таким образом ему отомстить? – Пальцы нервно проходятся по подлокотнику. Раздражение дербанит нервы.
– Почему нет? Если мы оба хотим одного и того же…
– Я, по-вашему, кто? Проститутка? Мальчик для наслаждений? – спрашиваю холодно. Как впервые её вижу. Расчётливая сука. Всегда была, иллюзий не строил, этим и привлекла. Но настолько просчитывать, словно мои чувства ничего не значат! А ведь они есть. – Хотите наставить мужу рога – ищите в другом месте. Сделаю вид, что этого разговора не было.
– Но он был. Как и ваши слова тогда.
Упрямая. Не привыкла отступать, но не в этот раз. Я уступать не собираюсь, как и становиться вибратором на одну ночь. Не романтизирую секс, не храню целибат, почему же тогда так неприятно зацепило прямое предложение? Мы же взрослые люди, смысл ломаться?
– Как ты себе это представляешь? – специально перехожу на «ты», выкать в этом разговоре глупо. – Мы снимем номер? Надеюсь, ты хорошо сосёшь, у меня, может, сразу не встанет. Не привык, знаешь ли, по приказу. Какая поза тебе нравится больше всего? Или, может, прямо здесь трахнемся? Стол у меня большой, диван удобный. Задержишься после работы, много времени это не займёт. Кстати, а как ты мужу доказательства предъявишь? Будешь в процессе на камеру снимать?
Каждое слово – в цель. Она не представляла, что будет, если я соглашусь. Хотя считала, что соглашусь, но дальше слов не думала. Краснеет, прячет глаза, переминается с ноги на ногу. Где та решительная Ядвига Яновна? Передо мной напуганная девушка, которая прямо сейчас готова сбежать. Может, я и перегнул палку, но в следующий раз пусть сто раз подумает, прежде чем предлагать такое мужчине.
– Вы правы, я не думала об этом в таких подробностях. – Её «вы» неприятно коробит слух. Распрямляет плечи, смотрит с вызовом. – И никаких доказательств предъявлять мужу не буду, не хочу вас вмешивать. Достаточно будет знать, что я отплатила ему тем же.
– Как кошка, нассавшая в тапки, – бормочу, облокачиваясь о стол и сцепляя руки в замок. – Не хочешь меня вмешивать? Ты уже вмешала. Я откажу – к другому побежишь? Без разницы, с кем?
Отшатывается, смотрит злобно. Валькирия. Как тут не залюбоваться? Если бы могла взглядом убивать, меня бы уже не было.
– Нет, не без разницы, – отвечает твёрдо. Подходит вплотную к столу, опирается о него ладонями и склоняется ко мне. Сердце без разрешения подскакивает и подпирает кадык. Смотрю на неё поверх сцепленных пальцев. Жду.
– Да, я никогда не думала о том, чтобы изменять мужу. Но если бы думала, ты был бы единственным кандидатом, Егор.
Почему моя имя так звучит, когда она его произносит? В горле пересохло, член привстал.
– Почему? – спрашиваю тихо. Ядвига опускает глаза на мои губы слишком медленно. Ещё немного, и засосу прямо сейчас, наброшусь голодным зверем.
– Не знаю.
Взмах ресниц. Кажется, прямо сейчас поймал микроинфаркт. Держусь на последних остатках контроля, а брюки уже дымятся.
– И что нам с этим делать? – шепчу – голос не слушается.
– Переспи со мной, – говорит она и наконец выпрямляется. – Не сейчас, может, не завтра. Но давай сделаем это.
Она уходит, оставив шлейф духов и каменный стояк. Опускаю на него глаза, вздыхаю:
– А с тобой мы что делать будем, м?
В кабинете есть не только гардеробная, душ тоже имеется. Никогда бы не подумал, что буду там дрочить, но всё когда-нибудь бывает впервые. Вожу по стволу, а перед глазами Ядвига и её «переспите со мной». Блядь, я же не святой, какого хуя целку ломаю? Хочет она или нет, есть ли разница, раз сама предложила? Ускоряюсь, упираюсь рукой в стену. Даже напрягаться не надо, чтобы представить, как натягиваю её прямо здесь, грубо, раком. Как громко она стонет – со звукоизоляцией тут всё в порядке. Как выглядит после нескольких оргазмов… Кончаю, протяжно мыча. Несколько секунд тупо смотрю на испачканную стену.
Сейчас она предложила себя из отчаяния. Но раз у меня появился шанс, сделаю всё, чтобы она на самом деле меня захотела. Меня, а не мести мужу. Платона я знаю, соперник сильный, но он просто ещё не знает, что я вступаю в игру.
Глава 3
Ядвига
Помню, как впервые попала в горы. Это был наш медовый месяц, и вид захватывал дух. Платон предложил прогуляться по подвесному мосту над пропастью, а я без раздумий согласилась, хотя на дух не переношу экстрим. Сейчас чувствую себя так же, как на той высоте: в животе пустота, под коленями слабость, тошнота в горле. Я на самом деле это сказала⁈ Предложила себя так просто, будто дешёвка какая-то. Что он теперь обо мне подумает? А раньше надо было переживать. В глубине души знала, что он откажет, поэтому была такой смелой, но все слова Егора, намеренно грубые, затронули струны в душе, давно провисшие. Как будто кто-то начал подкручивать колки на грифеле, постепенно натягивая нервы. Прохаживаюсь по кабинету, с силой тру виски. На словах всё просто, но теперь не могу не представлять, как на самом деле переспала бы с ним. Столько лет не было никого, кроме Платона, что сейчас даже в мыслях всё выглядит дико.
– Ядвига Яновна, у вас через десять минут встреча с маркетологами.
В кабинет заглядывает Лера, мой помощник. Рассеянно киваю. Надо сосредоточиться на работе. Каким местом только думала, предложив себя не просто кому-то, а гендиру⁈ Нам же ещё работать вместе. Хочется побиться головой о стенку. Платон, сука, как же я тебя сейчас ненавижу!
В обед приносят букет: фрезии и тонкие, нежные стебельки степного ковыля. Красиво. Достаю карточку, там знакомым летящим почерком написано: «Я люблю только тебя». Карточка летит в мусор, а вот букет жалко, цветы не виноваты. Неуклюжая попытка помириться вызывает только раздражение. Для него это, что, простая ссора, которую можно загладить извинением? Неужели до сих пор не дошло? Набираю маму. Нет, пока рассказывать не буду, она приучила: не надо мне всё знать. Вы потом помиритесь, а у меня осадочек на зятя останется. Мудрый совет, которому всегда следую, хотя сейчас не уверена, что смогу простить.
– Ма, у меня к тебе просьба, – тяну, мысленно вздыхая. Соскучилась по сыну, но ему не стоит слышать, как мы ругаемся. А я и так себя еле сдерживаю. – Можно Яшка у тебя ещё пару деньков побудет?
– Что, так сильно соскучились друг по другу? – с улыбкой в голосе отвечает мама. Пусть так и думает.
– Ну, сама понимаешь…
– Я и сама хотела предложить. У вас же в пятницу банкет, ты бы всё равно его привезла. Нечего пацана по городу туда-сюда таскать, привезу в понедельник, отдыхайте.
– Спасибо! – отвечаю с чувством и хлопаю себя по лбу. Совсем про этот банкет забыла. Двадцатилетие компании, вся верхушка соберётся, нам надо будет пару играть. Платье давно приготовлено, костюм Платона – тоже. Обычно я люблю такие события, сейчас с удовольствием пропустила бы.
– Ой, я тебе не рассказывала, какую сумочку купила? Правда, придётся полгода подождать, но это же…
Мама у меня шопоголик со стажем. После того, как развелась и забрала у папы половину бизнеса, живёт исключительно в своё удовольствие. Работать не работает, зато путешествует и тратит кучу денег на одежду и аксессуары, которые надевает от силы два раза. Потом продаёт, часть прибыли уходит на благотворительность, остальное – на новые покупки, и так по кругу. Каждый раз, когда разговор заходит об очередной страсти, у меня в голове включается белый шум. Выключается на фразе:
– … надо купить. Ну, ладно, родная, не буду отвлекать от работы, увидимся в понедельник. Наслаждайся общением с мужем. Целую.
Кроме цветов за день от Платона ни слова. Трусливо молчит, или занят? Скорее, второе. Зная его настойчивость, уже обивал бы порог кабинета. Хорошо, что дела отвлекают от лишнего, до вечера работаю, как проклятая: запуск нового производства успешно стартовал, но в процессе постоянно возникают вопросы. Маркетологи, финансисты, разработчики… Я хоть и предпоследняя инстанция в нашей пищевой цепочке, и до верха добираются только начальники отделов или их замы, но к вечеру привычно кипит мозг.
Отложив несколько отчётов, с которыми надо заглянуть к Егору, устало откидываюсь в кресле, пощипываю себя за переносицу. Лично встречаться нет необходимости, просто отдам всё секретарю. Уже девятый час, раньше не стала бы так долго засиживаться, тем более, когда Платон дома. Смотрю на телефон – тишина. Даже не спросил, почему я до сих пор не вернулась. Сам тоже заработался? Смотрю на соседнюю башню. Окна его офиса выходят на противоположную сторону. Леру уже отпустила, у неё дочке всего полтора года, старается с ней проводить больше времени, хотя с нашим ритмом это почти невыполнимая задача. Придётся самой подниматься на следующий этаж, в кабинет Егора.
Лифт решила не ждать, поднимаюсь по пожарной лестнице, перед дверью останавливаюсь и глубоко выдыхаю. Тихо, никого нет, мягко горят лампы. За столом у входа в кабинет пусто, ощущение, что я осталась одна во всём здании, вызывает внезапную волну страха. С детства боялась темноты, всегда казалось, что за спиной кто-то стоит. Вот и сейчас это чувство наполняет иррациональным ужасом. Кладу папку на стол, быстро пишу несколько слов на стикере, прилепляю, разворачиваюсь и подпрыгиваю.
– Блядь!
– Надо же, я кажется сказал утром, что не такой. – Егор стоит в двух шагах, руки в карманах, рукава рубашки подкатаны до локтей.
– Зачем так подкрадываться? Меня чуть инфаркт не хватил! – сердце до сих пор колотится, как бешеное, невольно прикладываю ладонь к груди.
– Простите.
И тени раскаяния в голосе нет. Он ещё и улыбается, как будто мы старые друзья и только что весело подшутили друг над другом. Обычно отстранённый, сейчас Егор выглядит другим. Или это я смотрю на него по-новому? Сегодня думала о сексе с ним. Почти всерьёз думала. Становится неловко. Кажется, он думает о том же, потому что трёт шею и отводит глаза.
– Это документы на подпись, – первой прихожу в себя.
– Почему их принесли вы? Так не терпелось снова увидеться? – Улыбка ему идёт, на левой щеке появляется ямочка. Фыркаю.
– Поздно уже, все ушли. Решила сама занести.
– Они могли подождать до завтра. Раз поздно, меня тоже уже могло не быть на месте.
Резонно. Зачем я на самом деле сюда пришла? Неужели в глубине души хотела увидеться?
– Может, – Егор вдруг делает шаг, – ты решила, что я всерьёз предложил переспать в кабинете?
Ну, нет. Об этом я точно не думала. Зато думала о том, что бы ещё сделать, только бы домой не возвращаться. Но Егор так смотрит, что не могу удержаться от шпильки:
– А ты задержался, потому что думал, как я приду?
Кажется, переборщила. По его лицу пробегает тень. Стоп. На самом деле думал?
– У меня, в отличие от некоторых, график ненормированный, – отвечает холодно, как не было никакой игривости.
– Не буду мешать, – отвечаю быстро и буквально сбегаю, не оборачиваясь. Чувствую лопатками пристальный взгляд.
Злость на Платона приходит резко, выбивает воздух из лёгких. Останавливаюсь на лестничном пролёте и сжимаю кулаки. Это он виноват, что дурой себя выставила! По дороге домой постепенно начинает подкатывать горечь. Никогда не считала Платона эгоистом. Всё свободное время проводили вместе, иногда приходилось силком выпихивать, чтобы в выходной с друзьями встретился, а не только с деловыми партнёрами. И самое мерзкое, что верю – любит. Всегда считала, что в нашей паре он любит, а я позволяю себя любить. Но раз изменял, сколько процентов его чувств ко мне разбавлены водой?
Поднимается ветер, ускоряюсь, чтобы быстрее попасть домой. Платона до сих пор нет, и напряжение отпускает. Даже не поняла, что всё это время почти не дышала. Нет сил на него смотреть или слушать. Здесь, где каждый сантиметр напоминает о счастье, находиться особенно тяжело. С радостью съехала бы, или заставила его переехать, но нужна причина. Не сейчас, когда IPO на носу. Мы вот-вот выложим акции в свободную продажу, любая сплетня сродни выстрелу в колено.
– Малыш, я дома! – кричит Платон. Я даже не поднимаюсь с кровати – как упала на неё, прямо в одежде, так и лежу. Привычно пришла в нашу спальню, тут он меня и находит. Молча смотрю, не шевелюсь, пока он подходит и опускает колено на кровать. Тянется к щеке, проводит по ней, грустно улыбается и шепчет: – Прости, что всё испортил.
Как будто этого достаточно! Не знаю, что он должен сделать, чтобы залатать дыру в сердце.
Весь сегодняшний день – сплошной дурдом, и хочется просто повернуться к нему, прижаться к бедру и закрыть глаза. Но это будет означать капитуляцию, а ещё – индульгенцию и разрешение изменять дальше.
– Уйди, – прошу через комок в горле. – Не хочу тебя видеть. Просто уйди.
