Текст книги "Хочу влюбиться... (СИ)"
Автор книги: Галина Кор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)
Глава 23
Давид
Рано утром я ворвался в дом родителей Сони. Хоть и было пять утра, но дом гудел. Ходили какие-то люди в штатском, но с военной выправкой, что-то обсуждали, передавали друг другу какие-то бумаги. Меня встретил Руслан.
– Привет, – протягивает мне руку для приветствия, пожимаю в ответ, – пойдем на кухню, все равно эти большие дяди не пустят нас в свою песочницу.
– Почему?
– Уровень подготовки у нас не тот… Пошли, тетя Маша тебя покормит, а я расскажу, что знаю.
Идём на кухню, по пути встречаем дядю Серёжу.
– Примчался все таки? Ты ни чем не сможешь помочь, только с Русом путаетесь под ногами.
– Ваши предложение по поводу наших действий, – спрашиваю я. Как будто он один переживает, а мы так – чужие люди.
– Па, – говорит Руслан, – мы уже не дети, а здоровые мужики и не надо срывать на нас злость, мы все на нервах. А если б меньше шушукались с Сонькой, может вместе что-то бы и решили.
– Ладно, простите, оба. Нервы ни к черту. Конечно, вы не виноваты, – разворачивается собираясь уйти, но поворачивается и говорит, – спасибо, Давид, что ты приехал. Ей будет приятно, – разворачивается и уходит к большим дядям. А мы продолжаем путь на кухню.
Их домработница Мария готовит нам чай, видно, что плакала.
– А мать где?
– В своей комнате, давление…
– Ясно. Рассказывай.
– Недели полторы назад дали ей дело одного чеченца, типа киллер, что-ли. Двое из трёх судей помазаны, третий, который был – найден мертвый, наверное не сошлись в цене. Дело передали Соне. Скорее всего, она выступает гарантией нужного результата и последующего благополучного отъезда из России.
– И его выпустят?
– А то! Там такой папаша у этого парня, что закажет чартер и с решением суда и Соней на борту умотнут в твой Лондон или Мексику, а они не экстрадируют. Да мало ли мест, которые может посетить миллиардер?
– И что, нет решения?
– Для начала нужно найти. А она, как сквозь землю провалилась. Машину нашли возле отделения банка на Цветном бульваре. По камерам видно только то, что подъехала, а потом все – вырубились. Куда пересела, с кем разговаривала, неизвестно. Вот так. Маячок, который у нее в зубе показывает последним местом этот самый банк. Дальше все. Надеюсь, зуб ей не вырвали, значит в машине заглушка.
– И что делать?
– Ждать. За папашей этим следят. Но он из города не выезжает, живёт на Арбате. Она называла имя Глеба, это начальник охраны Ахбарова, но по документам, он вылетел в Турцию. Сам же может быть где угодно. Скорее всего, Соню мы увидим в день заседания, а это через три недели. И то, навряд ли подойдем.
– Почему?
– Примотают к ней взрывчатку и что? Собирать потом по частям?
– Даже так?
– А ты, что думал? Большие дядьки, большие письки.
– И что? Просто сидеть и ждать?
– Просто сидеть и ждать, – подтверждает Руслан.
И вот уже неделю, мы просто сидим и ждём. И нет новостей. Ахбаров в городе, ничем себя не выдает. Его младший сын, тоже живёт, как и жил – клубы, телки, наркота. И ничего не пришьешь и не задержишь, так как они граждане страны Великобритания. Закон не нарушают, придраться не к чему. Ждём.
Я за эту неделю постарел лет на десять. Выход нашел в избиении груши в спортзале. К концу этой недели она просто порвалась.
София.
Прошло ещё пару дней. Здесь я уже девять дней десять часов и восемнадцать минут. Моим новым развлечением стали уличные качели. Благо середина сентября оказалась солнечной и не было дождей. Поэтому, я брожу по участку, дышу и катаюсь на качели.
Собаки после того случая на меня вообще не реагируют. Ни то что не гавкают, даже головы не поворачивают, как будто я призрак.
Сижу закрыв глаза и мыслями далеко. Слышу хруст веток под ногами. Охранник никогда не подходит ко мне ближе чем на пару метров. Боится, что ли? Мишу ко мне больше не приставляли, потерял, наверное, доверие в лице руководства. Зато я видела его на воротах. Зыркнул зло, сплюнул на землю и ушёл в домик охраны. Чи обиделся? Во дурак...
Так вот, по собственной воле ко мне приближается только Глеб и кухарка, все. Слышно, так оттягивается лавка качели, рядом сел Глеб.
– Принимаешь солнечные ванны?
– Да, запасаюсь витамином Д. Если знаете, то он образуется в коже из провитаминов под воздействием ультрафиолетовых лучей солнечного света.
– Ты не только красива, умна, а ещё и научно подкована, – говорит Глеб, наклоняясь ко мне. Я чувствую его дыхание у себя на щеке.
Приоткрываю глаза и поворачиваю голову в его сторону. Наши губы в сантиметре друг от друга.
– У меня много талантов, – сообщаю я, почти касаясь его губ. Глаза в глаза. Я чуть с прищуром, он явно веселится, так как на его лице играет улыбка. Хороший мужик, но не мой. Закрываю опять глаза и отворачиваюсь обратно.
– Чем же ты так взяла наших собак, что они на тебя ноль внимания?
– А я на них зашипела?
– В смысле?
– Как кошка, – и собственно показываю, как шипела.
У Глеба взгляд просто охуевший. Секундная пауза и гогот на весь лес. Я цокнула языком, уселась полубоком к нему и стала ждать, пока насмеется. Смотрю на него и понимаю, что он играет роль. Это не его место и за этим фасадом какая-то тайна.
– Это ведь все не твое? – и обвожу рукой пространство. Он понимает, что я имею в виду не строения, а его должность, эту работу именно на этого человека.
– А ты не работаешь в ФСБ? Слишком у тебя универсальный склад ума. Ты видишь все, подмечаешь мелочи, анализируешь на ходу, ты прямо Джеймс Бонд в юбке.
– Нет, отвечая на твой вопрос, я не работаю в ФСБ, я там живу уже тридцать девять лет. А склад ума у меня дедушкин. Он в войну полком руководил, а характер папин. И я не люблю юбки, а предпочитаю штаны. Вот и все.
– Чудная ты… В такую как ты можно влюбиться на всю жизнь …
– Что-то я слишком популярна стала за последний месяц. Ты третий, который готов на мне жениться.
– Так может бог, любит троицу?
– Бог – никого не любит. Все в руках человеческих. Ты не замечал, что мы о нём вспоминаем, когда хреново и ты не видишь выхода. А в радости редко кто вспоминает, только в суе.
– А ты сейчас о нем вспоминаешь?
– Нет, сейчас я думаю о конкретном человеке.
– Он тоже, не переживай!
Встаёт и собирается уходить.
– А как же секретные секреты твоей жизни?
– Пусть они останутся тайной, – и не оборачиваясь уходит.
Ну-ну. ..
Глава 24
София
На тринадцатый день моего заточения пошел дождь. Оставалось смотреть в окно и вздыхать. Вздохнув подряд двадцать семь раз, решила позвать охранника Андрея. Выхожу в коридор. Заметьте, меня уже не запирают.
– Андрей, – он сидит на стуле рядом с моей комнатой и читает газету, – карты есть?
– Местности?
– А дашь?
– Нет.
– Тогда, только покерные.
– Зачем?
– Местности изучать… Блин, ну не тупи… Давай в покер срежимся?
– С тобой? Вдвоём?
– Ну, давай в гостиной, зови ещё парней с охраны, кто может и развлечемся.
– Ты, самый странный узник этого дома …
– А что, много было?
– ……., – смотрит в глаза и тянет лыбу, – но ты прямо лучшая.
Опираюсь спиной на дверной косяк и задаю логичный вопрос.
– И в чем мои отличия от всех.
– Идеальный узник: не плачешь, не умоляешь, не угрожаешь, в депрессию не впадаешь, не орёшь. Если б ещё Миху не приложила, вообще – золото. – И смотрит загадочно.
– Ну так что с покером?
– Спускайся в гостиную, сейчас позову пацанов.
Кроме Андрея, избитого Миши, был ещё смурной парень, по имени Стас. Сначала сидели, как неродные. А потом началась жара. Мы ржали как кони, стебались друг над другом и в конце чуть ли не стали лучшими друзьями.
Все испортил Глеб.
– Это что, блядь, за Лас-Вегас такой, – как заорёт. Аж уши заложило. – Вы что, ахуели, здесь все? – это не ко мне, я ж не работаю на него. – Все Вон!
Мальчиков сдуло ветром.
– София Сергеевна, вы не перепутали место. Вы не на курорте! И если к тебе нормальное отношение, то наглеть не надо. Уютная комната, может быстро смениться на подвал. – Так орал, аж рожа покраснела.
Подхожу к нему почти в плотную.
– Глеб, ну чего ты взъелся. На улице дождь. Была б улица, были б качели. Тебе что, жалко, что мы поиграли в покер, не на деньги же и желания, а так, на интерес. Не злись. Все норм, – подхожу к нему и обнимаю за талию. Я чувствую, что нравлюсь ему, как человек, может и как женщина, но это его проблемы. И опасности от него – ноль.
– Сонька, а ты страшный манипулятор, ты знаешь?
– Да, поэтому я всегда получала от Деда Мороза, то что хотела.
Глеб положил мне подбородок на голову, а руками обнял. М-да, Давиду это б не понравилось…
– Собак – зашугала, парней – очаровала… Что дальше?
– Живем мирно и ждём суда, – отлипаю от него. – Обещай, что никого не накажешь…
– Обещаю. Иди в комнату. Ещё неделя и все решиться.
Я кивнула и поплелась наверх.
Четырнадцатый день ни чем не отличался от тринадцатого. Тот же дождь. День провела тыняясь по комнате, пыталась читать, но всякий раз засыпала.
На пятнадцатый день в моем организме скопилось столько энергии, что можно подпитать маленький населенный пункт и отказаться от электросети. Все, решено, иду в спортзал. Переоделась и бодрой походкой вышла в коридор.
– Здесь есть спортзал?
Андрей смотрел на меня удивлёнными глазами. Как будто, я спросила как пройти в библиотеку в три часа ночи.
– Есть …
– Веди.
– Пошли, – говорит пожав плечами.
А зал тут явно для мужиков. Куча железа. И даже ринг. Тренируются бойцы...
Нашлась и беговая дорожка. Поставила на полчаса и побежала. Попросила Андрея включить музыку и вперед, к заветной мечте. Андрей тоже не стал терять время даром и что-то там сзади цокал железками. Спрыгнула с дорожки, одела боксерские перчатки и давай молотить грушу. Вот всю ненависть, весь негатив – на нее. Пот льет, как из ведра. Вытерлась полотенцем. Поворачиваюсь и смотрю на своего охранника, сел и пялится на меня.
– Че расселся? Пошли на ринг.
– Ну пошли, – и хитрая ухмылочка.
Перелезла через канаты. И жду пока он натянет перчатки.
– Может тебе шлем дать? Там есть и капа, – и кивает на стеллаж.
– А может тебе?
И начинаем ходить по рингу, примеряться и прощупывать друг друга.
Я, конечно, понимаю, что он сильнее и опытнее, но я-то мешьне и быстрее.
Первым не выдерживает Андрей, бьёт правой и сразу левой. Оп-оп, отклонилась, увернулась. В глазах у него сверкает азарт. Опять замах правой, ныряю под руку и бью снизу в челюсть. Не сильно, но неприятно. Успеваю отскочить, пока не прилетело левой. Удар перчатка в перчатку, выпад и получаю по косой в скулу. Кожу счесал, печет. Вижу опять замах на правый удар, ныряю под руку и смачно бью по печени.
– Брейк. Конец раунда, – как всегда Глеб все портит на самом интересном месте.
Оборачиваюсь и вижу, что у нас появились зрители. Видно охрана видела по камерам нашу тренировку и решили посмотреть, чем закончится. Все как-то с сожалением начинают расходиться. Всем так было интересно посмотреть, как Андрей мне вмажет?
Спускаюсь с ринга. Андрей получил подзатыльник от Глеба.
– За что? – обиженно спрашивает он.
Глеб сверлит его взглядом. Стоит руки в карманах брюк, взгляд исподлобья. Прямо гроза преступного мира.
– Понял, понял, ухожу, – и пошел в душ.
– Ну, а ты куда лезешь, – спрашивает Глеб, – совсем ума нет. А если б он попал и вырубил тебя.
Подходит ко мне берёт за подбородок и начинает вертеть моей головой, рассматривая ссадину на скуле.
– Все нормально, оставь, – дергаю головой, чтобы убрать его руку.
– Жить надоело?
– А если так, поможешь?
– Нет, – разворачивается и уходит.
Как меня все это достало. Перерезать их ночью, что ли?
А вот шестнадцатый день убил меня. Я осознала, что мои месячные должны были уже не то что прийти, а пройти. А их НЕТ!
Давид, гаденыш, чтоб тебе икалось!
Глава 25
Давид
Шестнадцать дней как Сони нет, и девятнадцать с момента последнего нашего разговора.
Отец Сони рвет и мечет, Руслан – чернее ночи, мать не выходит из комнаты. Что делать, не знает никто.
Звонит мой телефон. На экране высветилось имя Борз Шамилиевич. Вот его только мне не хватает для полного счастья. Но ответить надо.
– Да, – отвечаю я.
– Здравствуй, Давид. Я сейчас в Москве хотел встретиться. Давай через два часа на Тверской в “Пушкинъ”.
– Хорошо, давайте.
Жму "отбой" и смотрю на часы. Уже пора и ехать, пока доеду, как раз и время пройдет.
Захожу в дом. Нахожу Руса на кухне и говорю, что отъеду по делам на пару часов.
Последние дни я не обращаю внимание на вещи, которые окружают меня. Все серо. Нет красок. Организм стоит на паузе.
Вот и сейчас, зайдя в это яркое заведение, я не замечаю мелочей, ярких вкраплений. Все слилось в один общий фон.
За столиком сидит Борз. Он как всегда уверен в себе, излучает власть и силу. Не знаю, что привело его в Москву, надеюсь не вопросы покупки недвижимости или недовольство моим риелтором Ярославом.
– Приветствую, Борз, – ну раз сам предлагал по имени, на тебе, по имени. Надоело прогибаться.
– Рад встречи, Давид, – и внимательно прожигает меня взглядом. Пытается просканировать. – Вижу по твоему лицу, что радости у тебя нет … И новостей нет?
– Нет. Уже больше двух недель.
– Хоть фамилию знаешь, кому перешла дорогу твоя пока ещё будущая жена?
– Ахбаров …
– Хм…, ну что могу сказать, круто… Высоко пташка летает. Я думал так, по мелочам. Это, конечно, она перешла дорогу не тому человеку. Но и на него найдется управа.
– Она, как вы сказали, по мелочам. В эту историю ее втянули специально. Она является гарантией того, что сын этого Ахбарова покинет страну без препятствий со стороны спецслужб. Ее привезут на суд, они все, в смысле судейский состав, примут решение, этого типа выпускают и они все дружно покидают страну. А потом Соню обратно возвращают первым же рейсом.
– А в чем проблема освободить ее сейчас?
– Место где ее держать, неизвестно. Папаша в городе, у младшей сына свои интересы. Они под круглосуточным наблюдением. Но ни чем себя не выдают.
– Я знаю одно его тайное место. Она может быть там, но чтобы проверить, требуется с ним связаться.
– Вы знаете этого человека?
– Да, он мой очень-очень давний заклятый “друг”.
– А так бывает?
– Видишь ли, лет тридцать назад, я был влюблен в его сестру, а с ним мы были друзьями. Их отец рано умер, а так как он старший в семье, то он решал за кого выдать замуж сестру. Он знал о наших чувствах, Лея тоже любила меня, как и я ее, а он специально выдал ее замуж за старого мудака, который бил ее и насиловал… Все закончилось печально, она вскрыла себе вены. Тогда, я был никто, со временем мне пришлось перешагнуть через гордость и иметь с ним дела по бизнесу. Но я не простил, – он прищурил глаза и отвёл их в сторону. Видно, что воспоминания даже через такой большой период времени причиняют ему боль. – Так вот, наверно, это время ... вспомнить старое.
– Мне очень дорога София, но здесь я не знаю всех рисков. Это ваше решение, вы прекрасно знаете, что месть рождает месть.
– Ты не поверишь, но я устал. Устал думать, как бы сложилась моя жизнь с Леей. Может я имел бы один ларек и семерых детей, но был бы счастлив. А у меня на счету сотни миллионов, а они мне нахер не сдались. Как только я что-то узнаю, позвоню.
– Спасибо.
– Пока, не за что.
Прощаемся. Еду обратно в дом к отцу Сони. Рассказываю все Руслану и его отцу Сергею, который поиграв желваками сказал, что ждать помощи от подобного рода людей не стоит. И что мне не следует общаться с такими людьми вообще. Как будто я ему не дом собирался продать, а партию оружия или секретные материалы передать. Детский сад.
Лично я готов поверить даже черту, лишь бы снова иметь возможность обнять Соньку.
София.
Боже, я беременна. Мои месячные были точны, как швейцарские часы. Как начались в тринадцать лет, так и приходили все эти годы ровно через двадцать восемь дней. Ну, кроме того момента, когда я была беременна Тимуром.
И сейчас я понимаю, что задержка больше недели. Вот я дура. С мужиками дерусь, на собак бросаюсь. Ребенок, тебе досталась такая непутёвая мамаша…
Следующие несколько дней я была выбита из колеи. Энергия на минус нулевом уровне. Сижу и пялюсь о окно. Пару раз заглядывал Андрей, пытался заговорить со мной, но я его не слушала.
На второй день моего молчания пришёл Глеб. Стал в дверях, оперся о дверной косяк, а руки сложил под грудью.
– Это новая тактика какая-то? То ты, почти в прямом смысле, убиваешь своей активностью, то полный игнор? Милая, ты часом не приболела?
– Нет.
– Нет и все?
– Да, нет и всё.
– Ты меня пугаешь. У тебя есть план побега, ты роешь подкоп, даже не знаю что ещё можно в данных условиях?
– Нет. Я просто сижу и пялюсь в окно.
– Ясно. Конструктивного разговора не будет, – и я это подтверждаю молчанием. – Сегодня приезжает Ахбаров-старший со своим другом. Он просил, чтобы ты спустилась к ужину.
Вот это удивил. Разве пленников выставляют на всеобщее обозрение?
Видно прочитав немой вопрос на моём лице, Глеб решил все объяснить.
– Ты, не заложница, а гарант. Поэтому, Ахбаров считает, что прятать тебя нет смысла. Кто надо, тот и так знает, что ты у него… в гостях.
– Даже так… И много высокопоставленных лиц в этом замешано?
– Достаточно. Пойми, твой отец не вершина системы управления. Там люди на много выше стоят.
– И чем мне вас сегодня радовать. Песни, пляски, театральная постановка…
– Когда ты огрызаешься, ты нравишься мне больше…, чем в молчаливой печали.
– А вы мне все не под каким соусом не нравитесь.
Глеб подошёл ко мне, сел рядом на подоконник.
– Сонь, все пройдет. Вернешься домой, твой принц весь уже извелся, – я улыбнулась своим мыслям. Скучает, моя прелесть. Я потом с него не слезу, сначала убью, за то что кончил в меня, а потом зацелую. – Будешь жить, как раньше…
– Как раньше уже не будет никогда, – печально протянула я.
– Одень платье и приведи себя в порядок. В восемь спускайся в столовую, – Глеб встал и ушел.
Глава 26
София
На зло всем врагам решила блистать. Ссадина на скуле после удара Андрея затянулась и почти не видна. Открыла шкаф. На кой черт столько вещей, они решили оставить меня на вечное содержание или, чтобы не бузила и не причитала, что надеть нечего. Такое чувство, что у меня есть возможность каждый день выгуливать наряды. Собаки и так на меня внимания не обращают, охранники же заметят изменения в моем внешнем виде только если я буду ходить голой.
Беру первое попавшееся платье. Белое платье-рубашка с цветочной аппликацией, контрастный воротник, рукава три четверти, то что надо. Очень нежное и лёгкое. Смотрю на бренд. Дьявол носит Prada? Блин и цена, чтоб вам, обрезать не могли? И как я натяну на себя платье за почти четыре тысячи евро? Вздохнула. А что делать? Рыться в шкафу и выбирать подешевле? Ага, сейчас. Все, одеваю это. Раз повесили мне, значит и одену я.
Уложила волосы. И вечерний макияж. Не очень ярко: выделила глаза, и подкрасила блеском губы. А мамка у тебя красотка, эй, слышишь, малыш? И вот с какого перепугу, я вдалбливаю себе мысль, что беременная? У врача не была, тест не делала, может это гормоны шалят, на нервной почве?
Без пяти восемь вышла из комнаты и пошла в столовую. Андрей громко сглотнул и поплелся за мной. Что хороша Маша, да не ваша? Вообще, скромность не мой конек.
За столом уже сидели мужчины и одна молодая курица. Я стала в двери и жду приглашения, куда мне сесть.
В столовой я никогда не ела, еду всегда приносили мне в комнату. Да и вообще весь дом я толком и не видела – гостиная, спортзал, да моя комната, а, ну и подвал-пыточную, как я могла за него забыть. Поэтому решила рассмотреть комнату. Дорогая мебель, явно с позолотой, огромный обеденный стол, уставленный фарфором, хрустальные бокалы переливаются под ярким светом. Отдельное внимание заслуживает люстра, которая ярусами свисает с потолка, и каждый кристалл сверкает ярче бриллианта. Шик. И не скажешь, что в лесу. Прямо фешенебельный ресторан в центре.
– Добрый вечер, София Сергеевна, – говорит Ахбаров., – мы толком не познакомились в прошлый раз. Меня зовут Валид, – он махнул рукой, поднялся Глеб и отодвинул мне стул рядом с собой. – А это мой друг Борз, ты не против, что без отчества, – спрашивает он его.
– Нет, – отвечает этот самый Борз, – такая прекрасная дама должна обращаться ко мне только по имени, – а его курица только кудахнула. – А это моя жена, Марго.
Я кивнула в знак приветствия.
Глеб по-хозяйски, не спрашивая моего мнения, положил мне в тарелку всего и много. Я с ним себя чувствую, как с братом. Вот он, сделал бы точно так же… Глянула на него с благодарностью, что-что, а есть я люблю. А последние дни как я думаю, что беременная, меня тянет пожрать с удвоенной силой. Как будто организм дал отмашку – “жри”.
– А ты Соня, замужем, – спрашивает курица Марго.
Вот..., уже пошла светская беседа.
– Собиралась…, – стараюсь говорить так, чтобы было понятно, что поддерживать беседу не намерена.
– Да? – она так удивилась, что я засомневалась в свое привлекательности, или возрасте, короче сразу и во всем. Ей на вид лет двадцать, на голове блондинистый блонд, губы алого цвета, собственно, как и платье, которое так и норовит сползти с ее груди четвертого размера. О длине платья даже и гадать не надо, короче короткого…
– Да, представляешь Марго, есть ещё в нашей стране смелые мужчины, которые женятся на разведенках с ребенком.
– У тебя ещё и ребёнок есть? – а себе думаю, что скорее всего уже не один.
– Ну, когда женщине под сорок у нее вполне может быть уже и не один ребенок. И предугадывая твой следующий вопрос, отвечу сразу, да, мне под сорок, – пока Марго думала, чем меня можно уколоть ещё, Борз решил перевести тему.
– Чем вы занимаетесь София?
– В данный момент сижу за столом и пытаюсь ужинать, – он понял, что душу перед ним открывать я не намерена. Глеб только хмыкнул, вот один человек за столом, с которым хоть не противно рядом сидеть.
– А кроме этого?
Тут его перебивает Валид, наверное, боится, что сболтну лишнего.
– София Сергеевна на госслужбе.
– Ага, на службе в очень-очень бюджетной организации, – говорю я, – бумажки с одной стопки в другую перекладываю.
– Деловод, что ли? – уточняет Борз с улыбкой. По глазам видно, что он знает кто я и чем занимаюсь, в свободное от ужина время.
– Во-во, деловар, точнее будет.
Глеб смотрит на меня со смешинками в глазах, а Валид напрягся. Не надо было звать меня к столу. Сам виноват. А то вывели меня, как зверушку на потеху.
– Что заставило вернуться тебя в город, – спрашивает Валид у Борза, явно переводит тему, ну и отлично, не очень-то и хотелось с вами трепаться, – проблемы в бизнесе?
– Нет. Проблем нет. Марго заскучала… А мне все равно, где быть. Тем более мы купили новый дом, – и в этот момент он пристально посмотрел на меня, – сейчас там делают небольшой ремонт, и мы сможем вернуться.
– Ой, мы с таким трудом нашли этот дом, – защебетали курица, – Борз имеет дело только с проверенным агентством, нам дома показывал сам хозяин, а потом почему-то перекинул нас на своего работника. Я говорила Борзу, что …
Но не может быть настолько тесным мир, чтобы этот самый Борз оказался клиентом Давида, и был тем самым важным писюном… И сейчас, по чистой случайности оказался здесь, не пойми где, в лесу. Пристально смотрю на него, а он на меня. Я пытаюсь уловить в его глазах нужный мне посыл.
– Марго, я думаю им не очень интересно слушать о посторонних людях, – он специально заткнул ее, чтобы не озвучивала имена.
Я кивнула, все ясно. Он здесь не просто так.
Пытаюсь наслаждаться едой, но она мне поперек горла. Сразу вспомнила Давида. Как я по тебе скучаю… Как он там без меня. У меня сложилось такое чувство, что я не за Игорем была замужем двадцать лет, а за Давидом. Вот такой родной, знакомый, понятный, короче – мой. Знаю, что если говорит, что любит, значит – любит, доверие сто процентов. А я себе-то, если что, доверяю процентов на семьдесят…
Пытаюсь тайком рассмотреть этих двух архаровцев. Да, между Борзом и Валидом не особо просматриваются дружеские отношения, скорее всего вечные конкуренты, а может и тайные враги. Из серии, мы дружим с тобой сегодня, но против кого-то. А когда у каждого все хорошо, будем друг друга ненавидеть и топить по тихой.
– Я слышал у тебя проблемы с сыном, Валид, – интересует Борз, – может нужна помощь?
– Нет, друг, – да, другу так слово “друг” не говорят, – у меня есть решение этой проблемы. Пару дней и я увезу его. Он болен, ему нужно лечиться, я присмотрел одну клинику за границей.
– Да, я помню, что его проблемы с психикой начались после смерти твоей сестры Леи… Он стал агрессивным и неконтролируемым.
– Лея, была светом и все к ней тянулись, – говорит Валид, – после ее смерти, мы все осиротели. Ты же знаешь, что мать рано умерла, ей и трёх лет не было. Мать была центром нашей семьи. Потом, когда отец умер, а Лея подросла, она, как единственная женщина в нашей семье и объединяла нас – братьев. И муж ее очень страдал, да так и помер в тоске…
Ох, чувствую я, что история не так проста.
В общем беседа проходила, из серии – ни о чем. Марго щебетала о тяжёлой жизни на туманном Альбионе, говняном характера англичан и много-много всякой ничего не стоящей информации. Но, главное я поняла, что Борз знает Давида, он здесь не случайно и что-то обязательно произойдет, после его появления. Нужно быть начеку.
Уже прощаясь, Борз подтвердил мои предположения своей фразой.
– София, вы прекрасная женщина, будь я на месте вашего кавалера, тоже рыл бы землю и достал бы звезду с неба. Вы из тех женщин, ради которых стоит рисковать, – загадочно прищурил глаза, наклонился и поцеловал мне руку, а курица Марго только недовольно засопела.
Когда “гости” укатили Валид позвал меня в гостиную, ну хоть не в подвал.
– София, – начал он, – через два дня суд и вы, поедите туда с охраной. Вам ничего не нужно делать, только выполнять указания. Судья, который будет вести заседание все сделает сам. Решение вы вынесете этим же днём, когда оно вступит в силу, то я переправлю сына за границу, и вы будете свободны.
– Вы хороший отец?
– Худший в мире, – отвечает он, наливает себе выпивку и садится в кресло. Жестом приглашает занять кресло напротив. Сажусь, в ногах правды нет, – я никогда не принимал участие в воспитании сыновей и вот результат.
– А что изменилось сейчас?
– Старость… Осознал, что денег просто море, сыновей двое, а положиться и передать дело некому.
– Иногда проще сделать хорошо новое, чем переделать хреновое старое…
– Тут вы правы, но возраст, здоровье, образ жизни – все наложило отпечаток, поэтому имею, что имею. И работать придется с готовым материалом, – задумчиво произнес он и отпил из стакана.
– Материал ведь, даже и не глина, а так … говно, прямо скажем …
– А вы всегда говорите, что думаете?
– Стараюсь… А вы не думали, что, сейчас делая псевдо добрые дела, вы не обеспечите себе место в раю. Я уверяю вас, фразу: “Бог – простит” – придумали грешники и душегубы. Если в жизни никто и ничего не прощает, почему ОН, – и показываю пальцем вверх, – должен. Я думаю, что он – не лох позорный, а умный чувак. Он создаёт иллюзию прощения, а потом, Бах…. И пиздец вашей грешной душе.
Подзавис бедняга. Я не верю, что он прислушается ко мне и все получат по заслугам. Этот человек сильно испорчен властью, безнаказанностью, пороком, в худших его проявлениях. И жизнь после…, его беспокоит также сильно, как бомжа Петра с Казанского вокзала экономика Гондураса.
Я уверена, что его мозг выстроил свой идеальный план и все, что не вписывается в рамки, просто прекратит существовать.
Смысла в дальнейшей беседе я не видела, поэтому решила уйти. Меня никто и не держал. Далее, я просто поднялась в свою комнату и больше меня не тревожили. У меня много мыслей, которые нужно обдумать.
