Текст книги "Рождество (СИ)"

Автор книги: Галина Штолле

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

То, что надо представить Селин, про которую он совсем забыл, стоило ему увидеть близких, Тэ Нэ понял только тогда, когда все молча уставились на неё. Повисло неловкое молчание, вернувшее Тэ Нэ к действительности.

– Это Селин, она..., – он не знал, какое слово ей подобрать, – из другого мира, – Селин вежливо поклонилась. –  Она поживёт у нас, пока не устроится? – он вопросительно посмотрел на мать.

– Да, конечно, – приветливо улыбнулась она. Под её взглядом Селин поняла, что боится семьи Тэ Нэ больше, чем его самого. Никогда ей не приходила мысль быть представленной его семье.

– Братик, братик! Расскажи, что с тобой было? – близняшки уцепились за Тэ Нэ с обеих сторон, не отпуская.

– Я вам всё расскажу, – пообещал Тэ Нэ, беря в руки коробку и направляясь в комнату. – Поможете пока брату распаковать вещи?

– Хороший парень? – глядя вслед Тэ Нэ и близнецам ненавязчиво спросила его мать у стоявшей рядом Селин.

– Да, очень, – мечтательно глядя на Тэ Нэ ответила Селин раньше, чем спохватилась. – Ой, – она поняла, что выдала себя и неловко посмотрела на его мать. – Простите.., – запиналась она, –  я хотела сказать...

– Я знаю, – понимающе улыбнулась его мать и Селин шокировано посмотрела на неё, осознавая, что такой реакции как минимум не ожидала. – Всё в порядке, – поспешила успокоить Селин она. – Джайа Сой, – и представилась. – Мать Тэ Нэ и глава этого дома. Добро пожаловать, – она положила одну руку ей на плечо. – Идём, я покажу твою комнату.

Идя по коридору из холла, Селин пыталась сосчитать количество комнат. Кухня. Смежная с ней столовая. Гостиная. Её видно по широким двустворчатым дверям. Оранжерея? Его мать увлекается домашними растениями? Две ванные комнаты и два туалета. Комнату близняшки почему-то делили на двоих. Джайа открыла дверь и Селин оказалась на пороге своей комнаты в конце коридора. Кровать, туалетный столик, тумбочка, платяной шкаф – всё было сделано из дерева и оформлено в теплых коричнево-кремовых тонах.

– Спасибо, – с признательностью посмотрела она на мать Тэ Нэ. Но в её намерения вовсе не входило так быстро оставлять гостью одну. Уходить она вовсе не собиралась.

– Так, значит... ты и, правда, из другого мира? – немного не веря, уточнила Джайа, стоя рядом с платяным шкафом. Уж слишком необычно для неё это звучало.

– Да, – отрываясь от сумки с вещами, подтвердила Селин.

– Это многое объясняет, – задумчиво и скорее сама себе произнесла Джайа, подавая Селин вешалку. И видя немой вопрос в глазах Селин, продолжила. – Честно говоря, я рада, что на моего сына обратила внимание девушка. Ведь здесь не каждая девушка согласится, чтобы мужчина ей перечил и высказывал своё мнение, – поделилась наболевшим она.  – До сих пор мой мальчик не пользовался популярностью, – грустно вздохнула она.

– Почти как в моём мире, – иронично усмехнулась Селин, вешая платье на вешалку. – Только с точностью наоборот. У нас женщина должна быть тихой и покорной.

– Неужели? И мужчины заправляют всем? – искорки интереса зажглись в глазах Джайи. Услышанное казалось полной нелепицей.

– На Мэннере удел женщины – церковь, кухня и дети, – начала рассказывать матери Тэ Нэ Селин. – Нам нельзя носить ярких или вызывающих нарядов. Моды нет совсем. Всё только с рукавами и ниже колен. За разговоры на улице женщин могут побить розгами или посадить в тюрьму.

– Кошмар какой! – с округлёнными от удивления глазами выдохнула Джайа, когда воображение ярко нарисовало ей описанное. – Неудивительно, что ты захотела жить здесь, – она с пониманием и сочувствием посмотрела на Селин. – И знаешь, что? – она тёпло улыбнулась Селин. – Я помогу тебе, – она с готовностью посмотрела на Селин. – Мы сделаем тебе документы, и ты станешь полноправной матрианкой. У тебя диплом есть?

– О высшем образовании? – уточнила Селин.

Джайа кивнула.

– Да. Учитель начальных классов, – неуверенно ответила Селин. – Но я не думаю, что он действителен здесь.

– У нас там работают только мужчины, – улыбнулась Джайа. – Но это не проблема. Чтобы получить другой диплом, тебе всего лишь надо сдать квалификационные экзамены. Кем бы ты хотела быть?

Селин замерла на несколько секунд, не в силах поверить. Всю жизнь она мечтала, чтобы ей задали этот вопрос. И вот, он прозвучал от человека, от которого она его совсем не ждала! Матери парня, к которому она неравнодушна!

– Политиком, – спустя минуту произнесла она. – Я хочу изменять жизнь людей.

– Амбиции, – улыбаясь, прокомментировала Джайа, как вдруг её взгляд упал на красное платье, вытащенное из сумки. – Мой сын выбирал? – беря его, спросила она.

– Как Вы догадались? – поражённо уставилась на неё Селин.

– Вкус моего сына я узнаю из тысячи, – заметила Джайа и поднялась. – Отдохни и одевайся к ужину.

– Итак, цыплятки, – обратилась к Селин и Тэ Нэ Джайа за ужином. – Какие у вас планы на ближайшее будущее?

Селин сидела за столом по левую руку от матери Тэ Нэ, рядом с ним. Напротив расположились Мирет и Ами – сёстры-близняшки.

– Я собираюсь сдать квалификационные экзамены и получить диплом, а после поступить в аспирантуру. Хочу преподавать у студентов высшую математику, – ответил Тэ Нэ. Но его мысли были не этим заняты. – Но это..., – грусть в его глазах была красноречивее всяких слов, – немного позже.

– Не хочешь показать завтра Ма Тру нашей гостье?

Тэ Нэ недоуменно посмотрел на мать. Когда они спелись с Селин?

– Из меня никудышный экскурсовод, – буркнул он, желая отвязаться.

– По-моему, это не проблема, – продолжала настаивать его мать.

– У меня других дел по горло, – раздражённо отозвался Тэ Нэ. – И раз уж мы об этом заговорили... Я собираюсь работать в ближайшие три-четыре дня и прошу никого и ни за что не заходить ко мне в комнату, пока я сам оттуда не выйду, – при этом он бросил ядовитый взгляд на Селин.

– Даже есть не будешь? – осторожно поинтересовалась его мать.

– С едой придумаю что-нибудь. Я очень прошу мне не мешать, – он смотрел на всех, прося поддержки.

В его тоне и взгляде Селин увидела отчаяние и то знакомое  желание не сдаваться, которое уже видела при поиске пропавших друзей. Была только одна проблема, беспокоившая Тэ Нэ больше остальных. Его, её, Алексея с Земли, Грегори и Микаэля с Феберы.

– Ты надеешься найти...? – озвучила она раньше, чем поняла, про что спрашивает.

– Я не знаю, что я надеюсь найти, – честно ответил ей Тэ Нэ.

– В таком случае, решено. Я покажу Ма Тру Селин завтра, – приняла решение Джайа. – И раз вам больше нечего сказать, я хочу внести предложение...

Тэ Нэ с опаской посмотрел на мать. Начало ему уже не понравилось.

– Я всегда мечтала иметь старшую дочь...

«Но, к несчастью, родился я», – мысленно закончил реплику Тэ Нэ.

– ...и поэтому появление Селин в нашей семье считаю настоящим подарком...

Селин поражённо уставилась на мать Тэ Нэ. Впрочем, сейчас её взгляд мало чем отличался от взгляда Тэ Нэ.

– Я предлагаю оставить Селин жить у нас не временно, а навсегда...

Тэ Нэ смотрел на свою мать так, словно его предали.

– Кто за? – она первой подняла руку и бросила взгляд на близняшек. Мирет и Ами подняли руки, соглашаясь.

– Я против, – гневно посмотрел на мать Тэ Нэ. – Предательницы, – бросил на сестёр шутливый взгляд Тэ Нэ.

– Трое против одного, – улыбаясь, заключила его мать. – Селин остаётся.

– Ну, знаете..., – многозначительно начал Тэ Нэ, собираясь высказать всё, что думает. Но Мирет и Ами его остановили. Не высказывать же при детях? Им незачем знать о взрослых разборках. – Мне что-то есть расхотелось, – с этими словами он резко поднялся из-за стола, швыряя салфетку и скрываясь в коридоре.

Тэ Нэ выловил Селин в коридоре двадцатью минутами позже и резко затолкнул к себе в комнату, тут же закрывая дверь.

– Ты понимаешь, что творишь?! – сразу перешёл к делу  он. – Ты мне и здесь вознамерилась жизнь портить?! Это была твоя идея? Что ты сказала моей матери?! – с обвинениями обрушился на неё он.

– Это не я..., – испуганно оправдывалась Селин. – Я тоже была в шоке, как ты...

– Неужели? – не поверил ей Тэ Нэ. – Мне казалось, ты светилась от счастья, когда решение приняли.

– Я... я просто рассказала ей про себя и...

Она встретилась с яростным блеском в глазах Тэ Нэ.

– ...и то, что ты мне нравишься, – честно призналась она.

Что-то дрогнуло в глазах Тэ Нэ на последнем глаголе и он замолчал.

– Но, если хочешь, я уйду отсюда, как только всё наладится, – дрожащим голосом предложила она.

Тэ Нэ поднял на неё глаза. Гнева в них было наполовину меньше.

– Преследовать всюду парня – не лучший способ ему понравится, – критично заметил он, проигнорировав её последнюю реплику, – и открыл дверь, выпуская её в коридор.

Селин сделала шаг за порог и обернулась, не давая ему рукой закрыть дверь.

– Сой Тэ Нэ! – решительно произнесла она. – Я здесь не только и не столько из-за тебя! Ты же сам говорил: мне надо отыграться. Помнишь? Поэтому, хочешь ты или нет, я буду здесь!

– Я не хочу, – в маленький дверной проём сказал ей он и закрыл дверь.

Ма Тра представляла собой яркий образец женского мира, где красота важнее функциональности. Улочки и дома словно сошли с пособия по идеальному градостроению. Заблудиться здесь было просто невозможно. Архитектура представляла собой роскошные образцы барокко и ренессанса, пересмотренного и переработанного в соответствии с требованями времени. В городе не было ни одного похожего здания. Каждое имело свою черту, свой характер, отличавший его от других. Но, несмотря на это, вместе они не смотрелись разрозненно, а представяли собой единый городской ансабль. Город изобиловал цветочными клумбами, фонтанами и многочисленными зелёными садами: от подчеркивающих природную красоту до искусственно созданных. Самые высокие здания не достигали 14 этажей. Сотовых, интернета и спутникового телевидения здесь не было. Мир жил аналоговыми устройствами.

– Здесь красиво, – не смогла сдержать восхищения Селин, когда они сели за небольшой плетённый столик кафе в парке. Мирет и Ами убежали кататься на аттракционах и у них появилась возможность поговорить. – Я знала, что бывают стильные люди, но не думала, что существуют ещё и стильные города.

– Это провинция, – Джайа хотела сказать, что есть ещё лучше. – Ты ещё столицы не видела. Для неё выбрали лаконичный, резко очерченный стиль без излишеств. Хотя... я не могу сказать, что наше государство играет важную политическую роль в жизни Ма Тры. Мы живём в тени более сильных и просто наслаждаемся мирным течением жизни, – её взгляд упал на играющих рядом детей. – И не переживай насчёт Тэ Нэ, – словно прочитав мысли Селин, вдруг добавила она. – Позлиться и перестанет.

В лёгкой улыбке Селин читалось: «Хоть бы вы были правы», но продолжать разговор о Тэ Нэ ей вовсе не хотелось, и она молчала.

– Мне кажется, ему нелегко здесь, – задумчиво глядя на детей, произнесла его мать. – Он слишком умный для этого мира. Честно говоря, я даже не знаю, в кого он такой, – поделилась мыслями Джайа, вдруг поняв, что смогла найти человека, с которым она может говорить на подобные темы. Селин замерла, впитывая каждое слово. – Его отец был храбрым, добрым, но он не был гением, – рассуждала она. – А Тэ Нэ... начал изрекать мудрые мысли едва ли не с детства, – углубилась в воспоминания она. – Знаешь, наше положение и то, чего достигла наша семья – всё благодаря ему, – улыбнулась Джайа. – Он часто давал мне дельные советы по работе и мог предвидеть кучу вещей. В экстренных ситуациях я звонила ему и он помогал разрешить проблему. Но, если кто-то узнает, что я советуюсь с собственным сыном, моя репутация будет безнадёжно утеряна, – она сделала паузу, чтобы передохнуть. – Может, потому что, когда я носила его,  я читала много книг и думала, почему у нас с его отцом случилось так, как случилось, – что-то особое проникло в голос Джайи при упоминании отца Тэ Нэ. – Может, поэтому он такой умный? Ведь ребёнка надо воспитывать ещё тогда, когда он в утробе, – улыбнулась она Селин.

– А отец близняшек? – Селин почувствовала острую необходимость перевести тему, потому что к разговору о детях была не готова.

– Он жив, – спокойно объяснила Джайа. – Мы с ним часто видемся.

– Разве он не должен заботиться о своих детях? – непонимающе посмотрела на Джайю Селин. – Жить с вами?

Джайа усмехнулась и посмотрела на Селин как на чудачку.

– Ты говоришь странные вещи, Селин. Зачем? Мужчина неоходим всего лишь как инструмент для зачатия детей.

– Он отец и должен заботиться о своих детях, – шокировано посмотрела на неё Селин, у которой пирожное застряло  в горле.

– Он ничего не должен, – спокойно ответила ей Джайа. – Разве Тэ Нэ тебе ничего не рассказывал? – Селин отрицательно покачала головой.

«Убью Тэ Нэ, когда вернусь!».

– Ма Тра – матриархальный, матрилокальный и матрилинейный мир. Что значит, что женщина является главой в доме, всё наследство передаётся по женской линии и главным является дом женщины-матери или главы семейства. По достижении 20 лет девушка проходит обряд посвящения во взрослую жизнь и получает отдельную комнату. Что значит, что теперь она может приглашать туда понравившего ей молодого человека на ночь. При этом необходимо, что приглашённые ни  в коем случае ни сталкивались с её родственниками-мужчинами в доме. Это дурной тон. Если в случае этой связи рождается ребёнок, он остаётся в семье матери и отец не имеет на него никаких прав. Но он может видется с ним, если захочет.

От шока Селин потеряла дар речи.

– А свадьба? Брак? – немного придя в себя, спросила она.

– Что это такое? – Джайа впервые слышала такие понятия.

– Официальная регистрация отношений. Когда двое становятся мужем и женой, создают отдельную семью, начинают жить вместе и вместе воспитывают детей, – Селин не знала, что умеет так хорошо объяснять.

– Если людям хорошо вместе, зачем что-то регистрировать? – столкнулась она с тотальным непониманием в глазах Джайи. –  У нас свободная любовь. Я не вижу в этом смысла. Это глупо. А как же твоя родная семья?

Только тот факт, что она в другом мире, не позволял Селин посмотреть на мать Тэ Нэ как на сумасшедшую, и она всячески сдерживала свой порыв. Сердце бешено колотилось, в то время как мозги старательно перерабатывали полученную информацию. Она смотрела расширенными глазами на мать Тэ Нэ, чувствуя, что земля уходит из-под ног. Необязательно стоять, чтобы почувствовать, что почва под ногами покачивается!

– Извините, – неловко улыбнулась она и бросилась бежать. – Тэ Нэ! – нужный дом она нашла почти сразу. – Тэ Нэ! – и залетела в квартиру, сразу находя его комнату. – Тэ Нэ! – она распахнула дверь в его комнату и столкнулась с его гневным взглядом.

– Кажется, я просил мне не мешать, – процедил он, поднимаясь от стола у окна.

– Почему ты мне раньше не сказал? Почему умолчал про то, что у вас свободная любовь и понятия «брак» не существет в принципе? – возмущённо высказала ему она.

– Ты не спрашивала, – с довольной улыбкой ответил Тэ Нэ.

– Но это же кошмар какой-то! – негодовала Селин. – Родители должны воспитывать ребёнка вместе и... и..., – у неё не хватало слов.

– Наличие свободной любви не отрицает существование настоящих чувств, – пояснил Тэ Нэ. –  У нас существует такое понятие как «азу» – твоя вторая половинка, предназченная свыше. Ничто не мешает мужчине и женщине видется по ночам до конца своих дней. Мама тебе об этом не сказала? И заботиться мужчине о своих детях ничто не мешает, – он защищал свой мир. –  Лиши мужчину материльной базы для обеспечения детей и посмотри, насколько тогда ему нужны будут дети. На первое место выйдет общение и тут он и покажет, насколько он настоящий отец. А игрушку купить и показать «Какой я сильный и богатый» может каждый, – он сделал передышку. –  Например, отец близняшек видется с ними постоянно и проводит с ними много времени. Всё время, что может. Он полюбил маму и считает её своей азу. Ему не нужно других женщин и он на них даже не смотрит.

– А как он к тебе относится? – Селин нетерпелось прояснить все детали.

– Как и положено. С почётом и уважением. Я старший и единственный мужчина этой семьи и отвечаю за своих сестёр, когда его рядом нет. Мне иногда кажется, что он считает меня своим сыном.

Селин беспомощно опустилась на кровать и опустила голову, пытаясь отдышаться от быстрого бега  и услышанной информации. Эмоции совсем истощили её, и она поняла, что устала и выдохлась за последние пару дней больше, чем за всю свою предыдущую жизнь. Шок постепенно проходил, уступая место здравомыслию.

– А ты? – она подняла глаза на Тэ Нэ спустя три минуты молчания. – Как ты к этому относишься?

Он смотрел прямо в глаза Селин и ему казалось, что он слышит биение собственного сердца. Она ждала ответа настолько искренне смотря на него, что казалось от него зависит вся её жизнь.

– Я считал это нормальным до того момента, как выбрался с Ма Тры и узнал про существование других миров, – признался он. – Но ведь война Каганата с Альянсом изменила нас всех, – он говорил не только о себе и Селин. – Каждого из нас.

– С тобой трудно не согласиться, – поднимаясь, заметила Селин и, открывая дверь, обернулась на прощание. – Вперёд! – сжав кулачки, подбодрила его она.

Тэ Нэ проводил её лёгкой улыбкой. Едва ли сама Селин понимала, в чём поддерживала Тэ Нэ. Едва ли сам Тэ Нэ понимал, в чём ему нужна была поддержка...

На Светоче. Иллюстрация

Художница – Елизавета Метлинова

Светоч

Агнесса и Кей очутились на залитом солнцем песочном пляже с пальмами и океаном, уходившим далеко за горизонт. Голубое небо без единого облачка и почти сливающаяся с ним голубая прозрачная морская лазурь, уходившая настолько далеко, насколько хватало глаз.

– Ай! Мои глаза! – вскрикнул Кей почти сразу же, зажмуривая глаза и закрывая их левой рукой. Чудовищная резь в глазах отразилась резкой болью в голове и он присел на песок.

– Кей! – испуганно подсела к нему Агнесса, на песке отыскивая его свободную правую руку и сжимая её обеими руками. Её прикосновение послужило ориентиром и он обернулся на голос.

– Тебе придётся меня вести, – превозмогая головную боль и боль в глазах, произнёс он. – Мне нельзя открывать глаза.

– Да, конечно, – Агнесса готова была подняться, но рука Кея остановила её.

– Для тебя это солнце тоже опасно, – по запаху Агнессы он уловил необратимые изменения в её организме.

– Подожди минутку, – она сняла с него бронежилет и отбросила в сторону, после чего расстегнула верхние пуговицы его формы. – Нельзя, чтобы нам напекло голову, – она сняла с себя накидку и, разорвав её напополам, сделала головной убор для себя и Кея вроде тех, что делают для себя бедуины в пустыне. – Идём.

Они поднялись и Кей крепко сжал в своей руке её ладонь. Солнце палило нещадно. Кей был здесь всего пару минут, но ему казалось, что он уже задыхается. Жар и духота утяжеляли и притягивали его к земле с каждым новым шагом. И сначала уверенная походка становилась всё более шаткой. Агнесса не знала, сколько времени они прошли под жарящим солнцем, но вскоре тоже почувствовала головокружение и вялость, когда каждый новый шаг давался всё с большим трудом. Кожа становилась всё более горячей и сухой, а сердцебиение учащалось. Идти становилось всё труднее. Кей пошатнулся, но Агнесса вовремя удержала его, не позволяя упасть.

– Мне плохо, – он часто дышал, отчаянно хватая ртом воздух. – Я не знаю, смогу ли идти дальше...

Агнесса с тревогой посмотрела на Кея и, обернувшись назад, увидела океан.

– Идём со мной, – она потянула его на себя, затягивая в море.

– Что ты делаешь? – осторожно спросил Кей, чувствуя воду под ногами.

– Хочу, чтобы мы искупались, – пояснила Агнесса, медленно продолжая заводить его на глубину.

– Соль разъесть нам кожу, – вяло попробовал протестовать Кей.

– У нас нет другого выхода.

Они стояли по пояс в воде. Разница температур воздуха и воды подействовала живительно, давая долгожданную прохладу. Замутнённое сознание Кея медленно начало проясняться.

– А теперь окунись в воду с головой, – Агнесса держала его за обе руки.

– Агнесса..., – попробовал сопротивляться он.

– Мы сделаем это вместе. Я тоже окунусь, – её руки тянули его вниз. – Мы выиграем время, пока одежда будет сохнуть.

Облегчение наступило, но не надолго. Уже выходя из воды, Кей почувствовал, что солнце снова начинает припекать. Палящий зной лился с неба, превращая его в факел, готовый одной вспышкой сгореть на раскалённом солнце. Во рту пересохло. Очень хотелось пить. С каждым шагом Кей ступал всё более тяжело и неуверенно. Мышцы отказывались слушаться. Он чувствовал себя оглушённым. Кожа щипала так, словно на него вылили кислоту. Боль и бессилие захватывали его с каждой секундой, отнимая жизненную силу и способность  двигаться и здраво мыслить. Он хотел остановиться, когда почувствовал, что Агнесса внезапно отняла руку и её вырвало. Когда её рука вернулась, он понял, что не может идти дальше.

– Брось меня здесь, – язык заплетался и отказывался подчиняться. – Я не могу больше. Твой организм более приспособлен.

Он опустился на колени, подавляя попытки сознания отключиться. Боль, оглушение, щипание слились воедино, не оставляя попыток выкарабкаться.

– Кей, ты рехнулся!? Что за чушь ты несёшь!? – на её глазах показались слёзы и она опустилась рядом с ним, приближаясь. Понимая, что до этого она держалась из-за него. Одной фразой Кей вырубил всё желание бороться. – Мы либо умрём вместе, либо вместе выживем!

У Агнессы мелькало перед глазами. Казалось, что посторонние предметы двигаются.

– Второе менее вероятно, – почти прошептал Кей.

Ещё немного... За секунду до отключения, Кей притянул Агнессу к себе и они оба потеряли сознание...

«Я лежу... Шершавая поверхость простыни... Я лежу на кровати... Где я?... Помещение... Да, я в помещении... Что случилось?... Как я сюда попала?... Мне нужно проснуться... Но я не могу даже открыть глаза...  Пальцы на руках совсем не слушаются... Я ничем не могу пошевелить... Рядом со мной ходят какие-то люди... Их два или больше? ... Кажется, один остался... Или одна?... Я должна очнуться... Зачем?... Мне надо открыть глаза... Зачем я должна это сделать? Не помню, но знаю, что должна...Я не помню, зачем я должна очнуться...»

Вырванная из забытья, Агнесса тяжело открыла глаза. Её мутило. Попытка быстрого подъёма закончилась падением с кровати и она оказалась рядом с небольшой жестяной урной. Её вырвало. Приходя в себя над урной и окончательно просыпаясь, она подняла глаза на соседнюю кровать.

– Кей! О, Боже! Кей!

Всё его тело было в белых крестовидных повязках, словно сеть окутавших его с ног до груди. К левой руке подходила капельница. Жидкость маленькими каплями поступала в вену через прикреплённую иглу. На глаза была наложена повязка, удерживающаяся плотным слоем бинта, обмотанным вокруг головы.

Агнесса вновь почувствовала приступ рвоты и едва успела добежать до раковины с одним  краном, стоящим в комнате. Её снова вырвало. Тело бросило в жар. Она открыла кран, прополаскивая рот холодной водой и окатывая ей лицо несколько раз. Такое чувство, будто она вся горела. Перед глазами пошли тёмные круги и она рухнула на пол...

Агнесса открыла глаза. Голова была тяжелой и мутной. Она снова была на кровати. Кто-то всё убрал. Несколько минут она лежала, окончательно пробуждаясь. Потом попробовала встать, но сознание резко опрокинуло её в положение лёжа. Ей казалось, что и кровать, и она промокли насквозь. Интересно, когда её мозг разучился воспринимать всё вертикально? Сколько же она провалялась? Она аккуратно села на кровать, давая мозгу возможность привыкнуть. И несколько минут просидела так, оглядывая помещение. Крестовидные повязки на Кее исчезли, но к руке по-прежнему была прикреплена капельница. Та же или новая? А глаза также закрывала повязка. Они находились в довольно просторном сферическом помещении, больше походившем на больничную палату. Две кровати, две небольшие тумбочки с одной верхней выдвижной полкой и открывающиейся дверцой. Это была своебразная юрта с высоким дверным проёмом. Метра два, наверное... Двери или занавески не было, и из него открывался вид на окружающий их океан. Они посреди моря? В воде?  Окна также отсутсвовали. Вместо них в стене местами находились скопления многочиленных маленьких отверстий, из которых проникал свет. Всё к комнате: потолок, стены, кровати – всё было белым.  На стене ярким пятном выделялись только часы с чёрными арабскими цифрами, минутной и часовой стрелкой в посеребрянной круглой рамке. Босые ноги Агнессы коснулись пола и она с уверенностью встала. Она только собралась подойти к Кею, как в дверном проёме показался местный абориген. Высокий, ростом под метра два... Чёрный, намного чернее негров в её мире. В набедренной повязке и украшением, закрывающим грудь, так что пол Агнесса затруднялась определить.  С короткими чёрными кудрявыми волосами и подносом в руках. Он поприветствовал её лёгким кивком головы и вошёл в помещение. На тумбочку рядом с её кроватью быстро перекочевали стеклянный прозрачный стакан и графин с водой. Туземец показал указательным пальцем сначала на графин, потом на стакан, показав цифру «два» на пальцах, после чего ткнул пальцем в часы, показав один оборот. «Два стакана в час?». Агнесса понимающе кивнула. Он взял её руку за запятье и начал слушать пульс. Кажется, ему понравилось то, что он услышал. По крайней мере, особой обеспокоенности в его или её глазах не было. Закончив, протянул ей градусник. 37, 1. Видимо, могло бы быть и хуже. Туземец поднялся с корточек и подошёл к ещё одной двери внутри помещения, знаком прося её подойти. Совмещенный санузел. Показав кнопочки и слив воды, он перешёл к душу. Он представлял собой небольшую круглую кабинку из непрозрачного стекла с дверью, поднятую на несколько сантиметров от пола и не уходящую под потолок. Так что, ноги и лицо стоящего в душе можно было видеть. Вода уходила в специальные отверстия на полу. Душ с одним краном. Он указал ей на небольшие полочки с пузырьками. Они были без каких-либо подписей. Дотронувшись до одного из них, он показал на волосы, до второго – на тело. «Шампунь и гель для душа?». Потом указал на щётку, два полотенца. Также здесь находились две небольшие деревянные скамейки и коврик. Ткнув пальцем в одежду на крючке, он указал пальцем сначала на Агнессу, затем на выход из ванной. «Одежда для меня и Кея?». На прощание, уже на выходе из их домика он приложил руку к её сердцу, изобразил сон и пробуждение, поднёс руку к своему сердцу и тепло улыбнулся. «Он рад, что я пришла в себя?». За дверью она услышала, как его попроивестоввал его соплеменник и она услышала их речь. Но можно ли это было назвать речью? Больше похоже на язык морских млекопитающих. Звуки, расчленить которые было очень трудно. А ещё труднее понять, как они это произносят. Когда у дверного проёма стало тихо, Агнесса рискнула выглянуть наружу. Снаружи это выглядело как соломенная хижина, стоящая в воде на сваях. Она была соеденена дорогой ещё с несколькими, образуя целый посёлок на воде. Вдали открывался вид на берег, поросший густым зелёным кустарником. Странно... Когда они попали сюда с Кеем, она точно помнила пальмы и никакой зелёной поросли... Опасаясь долгого нахождения снаружи, пусть даже под соломенной крышей, она нырнула внутрь и снова оказалась в помещении. Настенные часы показывали полпятого. Два стакана в час? Агнесса наполнила стакан почти до краёв и немного нерешительно сделала первый глоток. Это была вода с каким-то слегка сладковатым медицинским привкусом, который почти не ощущался во рту. Но её организм явно не собирался принимать что бы то ни было и второй глоток пришлось в себя толкать. Медленными, неспешными глотками, словно уговаривая свой организм на не совсем устраивающую его сделку, она закончила первый стакан. И уже собиралась начать второй, когда приступ тошноты погнал её к раковине. Снова возвращаясь к кровати, она кинула взгляд на Кея, капельница которого наполовину закончилась. Ему тоже самое вливают? Надо пить. Со вторым стаканом из её организма вышло всё, что так или иначе могло оказаться в желудке. Рвать уже было нечем и она поняла, что чувствует во рту желудочный сок. Кажется, теперь её подташнивало от голода. Третьему стакану организм не противился и жадно впитывал так необходимую для тела жидкость. Голова прояснилась и она поняла, что чувствует себя намного лучше, чем полтора часа назад. Но поесть надо было... Словно прочитав её мысли, на пороге хижины показался абориген с подносом и протянул ей небольшую пиалу с ложкой, знаками показывая, что есть она должна медленно. Содержимое пиалы было холодным, словно только что вытащенным из холодильника. Первые несколько ложек она ела медленно, боясь, что её желудок опять что-нибудь выкинет, но вскоре съела всё содержимое тарелки. Туземец забрал её, заменил воду в кувшине на новую и исчез, вежливо улыбнувшись. Кей не просыпался. Думая, чем бы себя ещё занять, Агнесса направилась в ванну. Но вышла оттуда довольно быстро, через пять минут, вымывшись с головой и испытывая чувство долгожданной чистоты. Она не могла долго нежиться под холодным душем, зная, что Кей может очнуться в любую минуту, а её не будет рядом. Одежда, оставленная для неё, была белым летним платьем до колен с коротким рукавом цвета слоновой кости. А для Кея белая с оттенком жёлтого жемчуга. Все оттенки белого... Смотря на ткань, Агнесса только сейчас поняла, что в комнате всё не было однозначно белого цвета. Так, тумбочки и кровати больше походили на молочный, а стены и потолок на снежный.

Молчание оглушало. Все эти минуты, секунды и часы, что Кей лежал недвижимо казались помноженными на бесконечность и обнаглевшими в своём течении. Она ждала, постоянно ждала, что он шевельнётся или придёт в себя. Ждала, с каждым часом добавляя ещё одну монету в копилку паники.

– Кей!

Она подошла к его кровати и, сев на колени, взяла обеими ладонями его руку. Кей никак не реагировал.

– Кей, приди в себя. Это я, Агнесса.

Она поцеловала его руку и ещё крепче сжала своими маленькими ладонями. Неизвестно где...

– Кей, пожалуйста, очнись!

Она прижала его руку к лицу, борясь с желанием расплакаться. Неизвестно, с кем... Потерянная во времени и пространстве... Человек, лежащий на кровати был единственной точкой опоры, единственной ниточкой, связывающей с реальностью и помогающий не потерять рассудок окончательно. Чувство,  равносильное голоду. Когда в горле стоит тёплый комок и ты просто жаждешь услышать его голос, увидеть его движения, чтобы не сойти с ума.

– Кей, солнце, – уменьшительно-ласкательное сорвалось с языка раньше, чем она поняла, что говорит. Это вышло само. – Пожалуйста!