Текст книги "Ключ (СИ)"
Автор книги: Галина Черкасова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 52 страниц)
Коэн отступил в сторону, Линда попятилась, и даже ассистент, видимо, что-то смекнувший, не стал мешать.
Джеймс размахнулся и ударил, вложив в кулак всю силу, которую смог в себе найти. Орк дернулся в сторону, помотал головой и, оскалившись, уставился на человека.
Не сказав больше ни слова, они разошлись. Азар прошел мимо меня, потирая челюсть, Джеймс отправился через противоположный выход к раздевалкам. Самизар, Коро и Коэн принялись убеждать тренера не выписывать нам штрафные очки, а Линда, стоя подле эльфа, задумчиво глядела на меня.
Я обернулась к трибунам.
– Инз! Подождите!
Мы вместе вышли из спорткомплекса, остановились у колонн. Было ещё довольно светло, но у большинства студентов уже закончились занятия, и на лужайках перед корпусом яблоку было негде упасть.
– Я последовала твоему совету, – процедила я сквозь зубы. – Теперь мы играем во что-то совершенно идиотское.
Эдма нахмурилась.
– Что за совет?
– В том-то и дело, Анти, ты не играешь, – вздохнула Инз. – Ты… Нет, ты не трусиха. Ты просто человек.
– Да пошли вы все! – отрезала я, закидывая сумку на плечо и хватаясь за поля, чтобы успокоиться. Почти тут же заныли скула и висок.
Я замерла на последней ступеньке, прижимая ладонь к левой щеке и не понимая, откуда взялась боль. На сетку я налетела правой стороной, да и вряд ли от такого удара появится хотя бы синяк.
Решив срезать, я двинулась прямо по газону, перешагивая через сумки, книги, ноутбуки и студентов, валявшихся на траве. Эльфы, люди, орки, гоблины, негуры, дворфы – после тихого лета к пестроте лиц снова нужно было привыкать.
Почему же это так сложно для меня…
Обходя фонтан «Черный бык», я услышала чей-то голос.
– Антея! Антея! – профессор Гранто махал рукой с другой стороны фонтана. – Завтра в семь. Начнем занятия.
– Там же? – даже не поздоровавшись и не остановившись, спросила я.
Гранто что-то ответил, но его голос потонул в плеске воды.
Выскочив на парковку, я не увидела там Драгон Вейса, и мне вдруг стало несколько не по себе.
Зачем я шла сюда?
Я отнюдь не чувствовала себя виноватой, но отчего-то на душе было паршиво.
* * *
На первое занятие с Гранто меня сопровождала прекрасная миссис Кэрроу. Она, как всегда, выглядела ослепительно, но заметно нервничала, то и дело оборачивалась в мою сторону, как будто думала, что я собираюсь удрать.
– Антея, у меня к тебе одна просьба, – произнесла эльфийка, замирая у двери кабинета. – Будь сдержанна и прояви терпение.
Я пожала плечами. Кэрроу такая реакция не понравилась, но продолжать разговор она не стала, без стука войдя в кабинет.
– Профессор, добрый вечер. Здравствуй, Харис, – пропела эльфийка.
Я остановилась в дверях, стиснув зубы. Так вот в чем дело.
– Антея, проходи, – Гранто сидел во главе стола, на котором теперь царил чудовищный беспорядок. Бумаги громоздились неровными кучами, несколько листов валялось на полу, а электронная книжка оказалась придавлена огромным томом по практической физике абстрактных полей. – Присаживайся.
Пройдя мимо Кэрроу, я устроилась за столом переговоров напротив Хариса, швырнув сумку на соседний стул так, что он едва не рухнул. Кэрроу и Гранто переглянулись.
– Кхм, так с чего начнем? – поинтересовалась эльфийка, присаживаясь рядом с Харисом.
– Пожалуйста, миссис Кэрроу, мне нужно с вами поговорить, – произнесла я, скрещивая руки на груди и откидываясь на спинку стула. – У меня есть вопросы по исцелению.
Харис, до этих слов настороженно наблюдавший за мной, вопросительно взглянул на профессора. Гранто покачал головой.
– Антея, не сейчас.
– Сейчас, – отрезала я. – Мне нужна ваша помощь.
– Мне выйти? – поинтересовался Харис.
– Выйди, – нахмурившись, произнес профессор. – Не будем терять времени.
Едва за аспирантом захлопнулась дверь, как Гранто тут же вскочил на ноги.
– Никаких склок в команде! У тебя нет доказательств, что это именно он разболтал о тебе Рахизу.
Я вскинула руки.
– Стойте, стойте, профессор, речь не об этом! Хотите сделать из нас команду – валяйте. Но сейчас мне нужна ваша помощь. Честно.
Кэрроу облегченно вздохнула, возводя глаза к потолку, будто благодарила Свет, что послал мне разум.
– Так в чем же дело?
– У меня появились некоторые проблемы с полями, – я помассировала ноющее плечо. – Как бы правильно сказать… Мое поле и поле Азара как будто взаимодействуют. Когда я направляю ему подпитку или усиление, или хилю, наши поля становятся общими. Азар – опытный протектерист и атакующий маг. Получая в распоряжение мое поле, он вместе с тем получает практически неограниченный энергетический резерв. Ко всему прочему, я, кажется, могу через поле чувствовать его боль и настроение.
Гранто и Кэрроу одновременно вскинули брови.
– Антея, ты не преувеличиваешь? – спросила эльфийка. – Просто вы… кхм… близки, и такое восприятие…
– Нет, – резко перебила я. – Извините. Это не то. Я вообще не затрачиваю энергию на взаимодействие, а Азар напрямую использует мою. Вы можете узнать это у него самого, провести эксперимент, всё, что угодно, – я развела руками. – Если мы оба в одно и то же время подключаемся к полям… Не знаю, как это назвать… Телепатия? Раньше я чувствовала только боль, теперь ещё и настроения и даже какие-то эмоции. И мне это как-то не очень нравится.
Гранто уселся в кресло и принялся что-то искать у себя на столе, расшвыривая бумаги в разные стороны. Кэрроу, задумчиво хмурясь, посматривала то на меня, то на профессора.
– Я где-то читал о похожем феномене, – наконец, выдал Гранто, почесывая лысину. – Где моя книжка?
– Под тем огромным томом, справа от вас.
– Благодарю. Кажется, связь абстракций имела место между близнецами или же там присутствовала аномалия единого… Интересно…
– А Азар? Он чувствует в поле тебя? – спросила Кэрроу.
– В том-то и проблема, что да.
– Прекрасно… Замечательно… Восхитительно, – бубнил профессор, водя пальцем по экрану книжки.
– Я никогда о таком не слышала, да и сама ни разу не замечала. Может быть, стоит поднять теорию Пранга о контроле через абстрактные поля? – рассуждала вслух Кэрроу, блуждая взглядом по кабинету. – Профессор?
– Превосходно… А? Что?
– Теория Пранга!
– Что значит «контроль»? – встряла я. – Над чем?
– Над разумом, – отозвался Гранто, отрываясь от книжки. – Хм… С учетом её КПВ…
– Как гипноз?
– Нееет, – профессор махнул рукой. – Совсем не то. Как бы тебе объяснить… Хилеры могут снимать нервное напряжение, стресс, наиболее опытные лечат даже психоз и панические атаки. Контроль же подразумевает мощное целенаправленное воздействие на абстракцию нервной системы. Управление сознанием индивидуума… Антинаучное фуфло! – неожиданно вскричал Гранто, швырнув электронную книжку на стол.
– Но, профессор! – запротестовала Кэрроу. – Используем же мы методы контроля, когда успокаиваем толпу!
– И как тебе не стыдно, – возмутился Гранто. – Сравниваешь успокоительное с наркотиками, кофе с алкоголем! Тем более, здесь имеет место восприятие чужого поля как своего. Совсем не то. Всё дело в Источнике и в высоком КПВ, не иначе.
– То-то и оно, – обиженно заметила эльфийка. – Она сумела практически полностью заживить огнестрельную рану. Это вы тоже назовете… фуфлом?
Кэрроу поморщилась, произнося отнюдь не эльфийское слово.
– Не это ли сцепило их поля? – Гранто задумчиво почесывал лысину. – Знаете что, дамы. Давайте-ка не будем голословными и проведем, как и предложила Антея, эксперимент. Большая часть аппаратуры изъята СБО, но я думаю, у меня получиться поторопить их экспертов.
– Азар согласится поучаствовать в исследовании? – спросила Кэрроу.
– Да, только если Харис об этом ничего знать не будет, – отозвалась я, снова скрещивая руки на груди.
– Посмотрим, – Гранто мой ультиматум явно не понравился, но крыть было нечем. – В таком случае тебе самой придется разбираться с приборами.
С Азаром вышло поговорить только через несколько дней. После потасовки на арене мы виделись исключительно на тренировках.
В этот раз мы участвовали в маневрах – импровизированном бою с другим кластером. Мне посчастливилось договориться с капитаном кластера Хельмы – Гатумом, который неплохо знал Азара по подпольным боям и согласился отыграть с нами пару раундов. Орк был не против, и вот сегодня мы впервые входили в лабиринт.
Я шла с Линдой, которая до начала тренировки долго приставала ко мне с расспросами о наших с Азаром отношениях.
– Да нет между нами ничего, – отмахнулась я. – Оставь, Лин, не выдумывай.
Девушка обиделась и теперь упорно молчала.
Мы заходили с южной трибуны, и нам следовало не только удирать от противников, но и высматривать атрибуты. Линда следила за проходами, я – искала постороннюю вещь, которая могла оказаться игровым трофеем.
– Эм, а как вообще выглядят эти самые атрибуты? – внезапно спросила Линда, смотря под ноги.
Я тоже опустила голову и увидела на земле рулон туалетной бумаги.
– Ну, для тренировок, наверное…
Договорить я не успела – нас вынес с прохода мощный пылевой смерч. Линда улетела в правый поворот, а я, перекатившись на больном плече, осталась на главной дороге. Орк и дворф, оттеснившие нас, склонились над рулоном туалетной бумаги и допустили нашу же ошибку – забыли о противниках.
Линда из-за угла ударила пылевым смерчем с моим усилением. Дворфа приложило об стену, но орк, спрятавшись за щитом, ушел от вихря, бросив на землю изящное синее лассо, похожее на разряд молнии. Лассо ринулось ко мне, но Линда врезала по нему мельницей, разрубив нить. Запахло озоном, а стены лабиринта слабо завибрировали.
Орк, недолго думая, схватил рулон и, держа за плечами щит, бросился прочь. Линда погналась было за ним, но дворф подставил её подножку, и девушка, громко вскрикнув, растянулась на дороге.
– Не так быстро, дылда, – осклабился тот, поднимаясь.
Я, недолго думая, перескочила через Линду и, стукнув кулаком по шлему дворфа, побежала за орком, швыряя в него некими подобиями молний, которые летели куда угодно, только не прямо. Орк сматывался с поразительной скоростью, и мне, чтобы окончательно не отстать, пришлось воспользоваться подпиткой.
Пробегая перекресток, я налетела на Джеймса, который, держа под мышкой пластмассовую вазу, несся по второстепенной дороге. Я упала на спину, Джеймс же кубарем прокатился мимо, выпустив из рук атрибут, который шмякнулся прямо к ногам орка, остановившегося, чтобы понаблюдать за исходом столкновения.
Схватив вазу, орк присвистнул и бросился наутек.
– Цел? – спросила я, потирая поясницу. – От кого ты так удирал?
Джеймс, покачиваясь, поднялся, переводя дух.
– Эх, демоны… От твоей чокнутой подруги, она дерется, как мужик. Похиль меня.
– Уже. Значит, Хель…
Договорить я не успела. Что-то чудовищно тяжелое вылетело на меня с того же злосчастного прохода, откуда минуту назад свалился на мою голову Джеймс. От удара о землю у меня из легких вышибло воздух, и показалось, что ещё мгновение, и я просто задохнусь.
– Слезай с неё! Живо!
– Иди ты к демонам!
– Эх, вы!
Хельма помогла мне подняться, хохоча, как сумасшедшая.
– О, Свет, да вы просто увальни, ребята! – она прислонилась к стене, обхватив бока. – Хахаха, таймаут, Гатум! Таймаут!
Потирая спину, я недовольно уставилась на Азара, который злобно смотрел на Джеймса, который восхищенно смотрел на Хельму, которая билась в истерике.
– Она великолепна, – вынес свой приговор Джеймс.
– Что вы здесь застряли?! – рявкнул Азар, снимая шлем. – Перекрестки надо проскакивать, а не торчать на них!
– Так я проскочила! Меня Джеймс снес! Ты куда смотрел?
– Я тебя не видел!
– Хельма, хватит ржать, – раздраженно бросила я.
Сверху, к нашим ногам, кто-то кинул вазу, бумагу и клубок ниток.
– Три атрибута! – провозгласил дворф, стоявший на стене лабиринта. – Вот вы устроили овечью кучу, скажу я вам!
– Да брось, Гатум, – Хельма махнула рукой. – Они весь прошлый сезон попы на скамейках грели.
– На скамейках?! – возмутилась я, пиная рулон бумаги. – Ты забыла, как я на этих «скамейках» оказалась?
– Ага, а Хельма там чуть не оказалась из-за тебя, – огрызнулся Азар.
– А если бы ты не поперся со мной, я бы не выпустила демона! Ах, ну да! Ты же его не видел! Ты был в отключке!
– Эй, ребят…
– Так, значит, я ещё и виноват! – Азар уже рычал в приступе бешенства. – Потому что решил тебе помочь?
– Помочь?! Тыкая пистолетом в десяток жлобов?! Да всё вообще началось из-за тебя! – я ткнула ему кулаком в грудь, но он отбросил мою руку, едва не оторвав.
– Ай! Потише!
– Давай, сваливай вину на других! Ты это умеешь! Ты же у нас уникум!
– А ты привык жить на всем готовом, золотая задница!
– Эй, Анти, Азар…
– Помолчи, Хель! Если бы ты не приперся на те бои, я бы прекрасно сработалась с Рахизом! А ты…, – я всплеснула руками. – Ты, Тьма тебе в печень, всё испортил!
– Сработалась? Видел я, как вы сработались! Он тебе пулю, ты ему демона!
– Хватит! Довольно! – рявкнул Гатум, спрыгивая со стены. – Я отменяю маневры. Пока вы не соберете кластер, вам нечего делать на турнире! Молодец, Хельма, блестящий ход.
Дворфийка виновато посмотрела на меня.
– Анти…
– А, брось, – я махнула рукой. – Извини.
По дороге мне встретился Коро, поинтересовавшийся, что это мы так орали. Я неопределенно пожала плечами.
– Как всегда.
Похоже, эксперимент с участием Азара откладывался на неопределенный срок.
* * *
Я и Хельма стояли у Собора Cвета, разглядывая вынесенную на площадь в честь праздника Вечного Солнца Искру – прозрачную статую со множеством лиц.
Лучи солнца, преломляясь на многочисленных гранях, будто бы исходили изнутри статуи, и лица сияли. Говорят, если долго всматриваться в них, можно увидеть себя. Своего лица я так и не увидела, а от яркого света резало глаза.
– На закате, наверное, ещё красивее, – заметила Хельма, щурясь. – Может, пойдем, перекусим? Вернемся к вечеру. Народа здесь будет поменьше.
– И то верно.
Сейчас у Собора яблоку негде было упасть. Верующие толпились на площади в ожидании первожреца, который после церемонии освещения Искры должен был выйти к народу и поздравить всех с праздником Великого Солнца.
– Да согреет Свет вашу душу, да изгонит он из неё Тьму, да будет она сиять, подобно Искре, и сохраните вы солнце…
– Идем.
Я ни за что бы не пришла сюда (мне, как вызывательнице демонов и служительнице Тьмы, уже успели посоветовать убраться подальше от священного места), если бы не Хельма, которой отчего-то позарез нужно было попасть на праздник.
– Здесь такой красивый собор, – дворфийка вздохнула. – Как будто из золотистого песка. Надо было и в том году сюда прийти.
Энтузиазма Хельмы я не разделяла. Не то, чтобы я не верила в Свет, скорее я сама не могла понять, в чем заключалась эта вера. В Глирзе соборов не было, а роль молелен исполняли часовни при городских больницах. Жрецы проводили скучные церемонии, таскали замасленные и побитые подобия Искр к выходу, пытаясь поймать в них солнце, выучивали какие-то совершенно сумасшедшие песни в попытках привлечь паству, но верующие предпочитали молиться у себя дома, лишь по праздникам заглядывая в часовни. Скорее всего, это происходило потому, что в этих маленьких, тесных комнатках чаще всего проводили поминальные службы, а людям, ищущим успокоение в молитве, не очень-то хотелось выслушивать причитания по умершим.
– Почему Инзамар не позвала? – спросила я, зевая.
– Она скептически относится к светопоклонникам, – Хельма на каждом шагу оглядывалась, ища глазами Искру, и периодически налетала на прохожих и спотыкалась. – А я представить не могу, как можно поклоняться змее, пожирающей своих мужчин.
– Как печально…
Мы прошли вдоль площади, к центральной улице, на углу которой располагалось несколько открытых кафе. Цены, рассчитанные на туристов, здесь кусались, и я потянула Хельму дальше по улице, как вдруг заметила интересную картину.
Рядом с нами прошли несколько молодых кевтов, одетых в черные футболки и белые брюки. Каждый держал в руках свернутый в трубку лист бумаги.
Я остановилась, дернула Хельму за локоть.
– Смотри!
Кевты обогнули карету скорой помощи, дежурившую на площади, забрались на небольшое возвышение, на котором располагались столики одного из кафе, и, как по команде, развернули плакаты.
«В единстве – сила, почему же мы одни?», «Вы дали нам приют, но лишили дома», «Вы осудили наших спасителей и оправдали наших убийц», «Мы никогда не увидим земли предков», «Миротворцы на службе эльфов», «Верните нам родину!».
– Это кевты с поселений, – Хельма прищурилась. – Чего это они?
Посетители кафе, рядом с которым выстроились митингующие, удивленно оглядывались, некоторые открыто выказывали недовольство: кевты загородили им вид на площадь.
– Я знаю ту девушку, – я кивнула на стройную высокую кевтиянку, поднявшую плакат высоко над головой. – Мы с ней нашли Бонэса.
– Кевты даже здесь редкость, – Хельма не сводила глаз с митингующих. – Интересно, чего они добиваются? Подойдем, спросим?
Элладор, увидев меня, опустила, но не свернула, плакат. Остальные кевты будто бы не замечали нас – стояли, как изваяния, с каменными лицами. Сходство ещё более усиливалось за счет недвижных черных глаз.
Сколько кевта не разглядывай, никогда не поймешь, куда он смотрит.
– Здравствуй, Элладор, – я приветственно вскинула руку. – А можно поинтересоваться, к чему всё это?
– Здравствуй, – кевтиянка улыбнулась. – Рада, что ты не осталась равнодушной, как большинство, – она неприязненно покосилась на сидевших поодаль эльфов, которые довольно громко жаловались на то, что им мешают отдыхать какие-то идиоты со стенгазетами. – Проблем у нас много, но сейчас беспокоит только…
Элладор обернулась. К одному из кевтов подошел администратор кафе и попросил покинуть территорию заведения.
– Разве эта часть площади выкуплена вам? – поинтересовался темноволосый кевт, держа одной рукой плакат, другой поправляя кепку. – Ай…
Бумага свернулась, и он едва не уронил рулон на землю.
Администратор вздохнул.
– Нет, но я буду вынужден вызвать полицию, вы нарушаете общественный порядок.
– Да? – к администратору обернулся второй кевт, такой здоровый, что со спины его можно было принять за орка. – А рассказать вам, кто убивал наших родителей, когда вы здесь чаи попивали? Мы готовы нарушить ваш порядок, потому что у нас ни порядка, ни общества не осталось!
– Я ничем не могу вам помочь, молодые люди…
– Мы не люди! – грохнул здоровяк. – Мы – кевты! Камни без земли!
– Тьма, полиция! – прошептала Элладор и, закусив губу, подняла плакат вверх и закричала.
– Вы забыли о войне? Так смотрите, мы вам напомним! У нас нет государства, скоро его не будет и у вас! Откройте глаза! Орден пал! Единства нет в его рядах!
– Ещё чего не хватало, – прошептала Хельма, наблюдая за пробиравшимися через толпу полицейскими. Верующие постепенно утрачивали интерес к речи жреца и, удивленно переговариваясь, сначала только крутили головами, а потом и вообще повернулись к митингующим. Элладор победно улыбнулась.
– Анти, идем, – Хель потянула меня за руку. – Чего доброго и нас заберут.
– Хоро…
– Эй, смотрите! Там та девчонка, что призвала демона! – заорал кто-то из толпы.
– Что она тут делает? Это светлый праздник!
– Гнать её отсюда!
– Она поддерживает черноглазых!
Хельма дернула меня за рукав.
– Антея, да что ты застыла? Идем, чтоб тебя!
Не знаю, чем я думала в тот момент (наверное, всё тем же местом, пониже спины, что и обычно), но смотря на толпу разумных, которые мгновение назад, разинув рты, слушали первожреца, рассказывающего о теплоте Света, а теперь глаз не могли оторвать от кевтов и меня, я ощутила странную потребность сделать этим лицемерам какую-нибудь гадость.
С какой стати они взялись оскорблять меня? Что там они орут?
Ах да! Я не имею права наслаждаться Светом и песнью первожреца, которого они и сами теперь не особо и слушали.
– Может, мне вызвать демона прямо здесь?! Тьма и Свет, Ночь и День, приди…, – заорала я, вскидывая руки, и почти тут же на меня набросился полицейский. – Ай! Олень! Олень, я хотела сказать!
– Лицом на землю! Блок, Террус, кидай блок, твою мать!
Я и за поля схватиться не успела, как на нас свалился неплохой блок. Пробивать защиту я так и не научилась, поэтому только поизвивалась для приличия, пока полицейский надевал на меня наручники.
* * *
В камере было довольно прохладно, хотя на улице припекло осеннее солнце. Элладор, скрестив ноги, сидела на лавке, задумчиво потирая красные следы от наручников на запястьях. Здоровяку-кевту, Рассалару, досталось больше – ему разбили нос. Я хотела помочь парню, но он хилил себя сам, причем почти профессионально.
Всего в камере нас оказалось восемь: пятеро парней и три девушки: я, Элладор и Келарес, невысокая, светловолосая кевтиянка. Надо сказать, остальные кевты сплошь были темноволосыми, да и кожа у них была несколько темнее. Девушка держалась особняком, у самой решетки, и с тревогой поглядывала вглубь коридора, откуда доносились голоса полицейских и Хельмы. Дворфику не задержали, и теперь она пыталась найти хоть кого-нибудь, кто бы мог нас вытащить. Точнее меня. Общих знакомых с кевтами у Хельмы, насколько я знала, не имелось.
Я сидела на лавке, потирая ноющее плечо, и раздумывала о последствиях своего поступка. Тьма, когда же я научусь держать язык за зубами, что-то теперь обо мне скажут в ордене…
– Так к чему был приурочен митинг? – спросила я, решив отвлечься.
– Ни к чему, – угрюмо отозвался Рассалар. – Мы и в обычные дни выходим на улицы.
– И вас всегда задерживают?
– Не всегда, часто нам удается удрать, – подал голос кевт в кепке, Тектас, которого остальные почему-то называли просто «Тик».
– Но ты сегодня отлично нам помогла, – прошипела Келарес, оборачиваясь. – У тебя проблемы с чувством юмора или ты идиотка?
Как по команде загудели поля. От неожиданности я даже вскрикнула.
– Вы что, все маги?!
Келарес что-то прошептала и вернулась к созерцанию коридора.
– Конечно, – устало произнес Рассалар. – Кела, попридержи язык, Антея помогла нам.
– Попасть за решетку, – буркнула девушка.
– Привлечь внимание, – поправила её Элладор и обернулась ко мне. – Видишь, что происходит, когда ты являешься представителем вымирающей расы? О нас никто не помнит, Антея. Да, все кевты имеют КПВ выше среднего. Вся наша жизнь связана с использованием полей. Мы живем, пока земля откликается на наш зов, и начинаем стареть, едва перестаем чувствовать её поле. Именно кевтские ученые открыли абстрактные поля, доказали существование нашего бога.
– Гранто рассказывал мне. Почему же я никогда не видела кевтов в университете?
– Причин много, – Элладор спустила ноги с лавки и потянулась. – Полями мы учимся пользоваться с детства. К пятнадцати годам мы умеем использовать свой КПВ достаточно эффективно, чтобы поддерживать абстракцию в идеальном состоянии. То, чему учат в университете – контроль, создание резерва, уменьшение расхода, чувство поля – у нас заложено на подсознательном уровне.
– Постой, ты сказала «к пятнадцати года», – я решила уточнить. – Это пятнадцать по человеческим меркам?
– Да, наш жизненный темп совпадает с человеческим, в отличие от эльфийского, просто в районе тридцати лет мы перестаем стареть. Годам к ста пятидесяти связь с земным полем ослабевает, и приходит старость. Этот процесс ещё не изучен, – Элладор покачала головой. – Слишком мало нас осталось, чтобы соглашаться на эксперименты с абстракциями. Но, при высоком уровне контроля над резервами, говорят, можно прожить лет до двухсот.
– Здорово. Я этого не знала, – я с некоторой завистью оглядела своих новых знакомых. – У меня с контролем вечные проблемы.
– Ещё бы! – снова огрызнулась Келарес. – Мы заметили!
Тик и Рассалар переглянулись, и первый, понимающе кивнув, направился к девушке.
– У тебя всё иначе, Антея, – продолжала Элладор. – Мы и представить не можем, как это – управлять такой мощью.
– Да никак, – я развела руками. – У меня демонические проблемы с защитой. Я только хилю хорошо.
– Нам нет нужды посещать университет для обучения контролю над полями, – заговорил Гатерас, дергая огромное кольцо, вставленный в мочку правого уха. – А их мерзкое единство не нужно нам вовсе. Орден давно прогнил.
У Гатераса не хватало пары передних зубов, отчего он сильно шепелявил, да и в целом, выглядел довольно экзотично – в щеке и у глаза торчало по паре гвоздей, в ушах мотались обручи, а одет он был в стиле Арельсара. Молодой кевт напоминал оркского шамана, которого я видела на картине в доме Азара.
– Нам запрещено посещать Ара-каз, потому что по итогам Истребления эти земли принадлежат эльфам, – тихо произнесла Элладор. Несмотря на внешнее спокойствие каждое, сказанное ею слово источало холодную ярость. – Эльфы оставили Ямы – резервации на севере, но запретили живущим вне полуострова кевтам въезд на родину. Миротворцы не берутся спорить с ушастыми тварями. Мы никогда, никогда не увидим нашу землю. Нам остается только сражаться!
Остальные кевты молчали, понуро опустив головы, только Тик что-то тихо говорил Келарес. Элладор оглядела своих друзей, ища поддержки, но те лишь отворачивались, морща носы и поджимая губы. Кевтиянка презрительно покачала головой.
Внезапно мы услышали шаги и приглушенные голоса: разговаривали двое мужчин.
– Вышло недоразумение, сэр, мы сейчас же её освободим, – быстро говорил полицейский, щелкая каблуками.
Он выскочил из полумрака коридора, держа в вытянутой руке иденкарту. У его правого плеча, опираясь на трость, замер пожилой мужчина. Старик хмурился, не сводя глаз с Келарес и Тика, который, заметив пристальный взгляд незнакомца, отступил назад.
– Здравствуйте, мистер Лоран, – произнес парень, стягивая с головы кепку.
Старик свирепо глянул на кевта.
– Кела, почему ты снова связалась с этими проходимцами?
Кевты, как по команде, вскочили на ноги.
– Это её выбор, а вам никто не давал право обвинять нас! – рявкнул Рассалар, сжимая кулаки.
Мистер Лоран вскинул трость, ткнул ею между прутьев решетки.
– Остынь, громила!
– Отец, он прав! – взвизгнула Келарес, хватая Тика за руку. – Это мой народ! И я буду бороться за него!
– Ты – моя дочь, а я – человек, – глухо отозвался старик. – Значит, и ты – человек!
– Мне двадцать, и я молода, как и моя мать, а ты… ты уже отжил своё!
– Кела, – Тик дернул её за руку. – Тише.
Старик злобно глянул на замешкавшегося у решетки полицейского.
– Чего ждешь? Открывай и вытаскивай её оттуда!
– Да, сэр, – полицейский провел иденкарту через считыватель, и решетка отъехала на метр в сторону. – Мисс Лоран, прошу.
– Только со всеми…
– Я пока что твой отец, Кели, так что живо вытащила свою задницу из камеры, иначе тебя отправят в карцер! – потрясая тростью, орал старик. Его голос эхом разносился по пустым камерам, замирая где-то в глубинах коридора. – Такая же вертихвостка, как твоя мать!
Тик подтолкнул девушку к выходу.
– Пожалуйста, иди…
Келарес замерла у выхода и, схватившись рукой за прут решетки, обернулась.
– Прости, – выдохнула она и шагнула в коридор. – Идем, отец, прошу тебя.
Пока полицейский закрывал камеру, мистер Лоран с нескрываемым призрением посматривал на кевтов, и только тут заметил меня.
– Приехали, – буркнул он. – И ты туда же. Что за бестолковая молодежь…
Когда их шаги замерли в конце коридора, мы будто бы пришли в себя. Тик обернулся, и тут-то я поняла, почему кевты наделили его таким прозвищем. Правая сторона лица парня нервно подергивалась, как будто он морщился. Я отвела глаза.
– Вот что получается из-за смешанных браков, – сухо произнесла Элладор, усаживаясь на лавку. – Самое ужасное, что её ребенок может родиться без способности к продлению жизни.
– Она и сама могла быть такой же легкосгораемой, как её папаша, – отозвался Рассалар. – Не в обиду, Анти.
Я махнула рукой.
– Как её мать пошла на такой риск? Единственный ребенок – и полукровка! – Элладор покачала головой.
– Хватит! – неожиданно злобно огрызнулся Тик. – Она такая же, как мы! И дети её будут кевтами!
– Ну, ты уж постарайся, Тики, – съехидничал Гатерас. – А то Кели, не ровен час, как мамочка, найдет себе человечка.
Я даже глазом моргнуть не успела, как Тик стянул Гатераса с лавки изящным лассо. Кевт завопил, вскочил на ноги и хотел было кинуться на Тика, но между ними встрял Рассалар, и тут же угрожающе загудели поля. Я поморщилась. Элладор заметила мою гримасу.
– В чем дело?
– Вы так синхронно хватаетесь за поля, что в голове звенит, – ответила я, потирая висок.
– Постой, ты слышишь поля? – кевтиянка вытаращила глаза.
Парни как-то забыли о потасовке и обернулись к нам.
– Эм, – меня смутило такое пристальное внимание. – Как бы, да. Одно поле я могу и не услышать, а вот несколько – гудят. Как в электрическом щитке. А что?
– Она – человек, – неожиданно резко произнес Рассалар. – И хватит об этом. Это не то!
Элладор кивнула и отвернулась от меня.
– Что? Вы о чем?
– Антея Тейер!
От неожиданности все подскочили. В коридоре, за прутьями решетки, сверкал Тьмой глаз Арельсар. Офицер СБО, как всегда, выглядел нелепо, одетый в изношенные черные джинсы и рубашку желтого цвета в широкую синюю полоску, но кевтская молодежь как-то странно отреагировала на его появление. Нестройно, но четко, каждый из кевтов прикладывал тыльную сторону ладони правой руки к губам и склонял голову.
– Что за показуху устроили? – осадил их Арельсар. – Элладор, твой отец уже едет сюда, уйдете все вместе. А пока я забираю эту…, – кевт, нахмурившись, кивнул на меня.
Полицейский открыл камеру, но я медлила.
– Арельсар…
– Живее, у меня нет времени.
– Пока, – виновато произнесла я, проходя мимо кевтов.
– Приезжай в наш отель, поболтаем, – шепнула Элладор, ловя меня за руку и пожимая её. – До встречи.
Я шла по коридору впереди Арельсара, но лопатками чувствовала его взгляд. У входа нас поджидала растрепанная и красная Хельма.
– Наконец-то! – она со всей силой двинула меня в бок, едва не вышибив дух.
– Ты сдурела?! – хватаясь за руку шедшего рядом кевта, завопила я. – Какого…?
– Ты совсем разум потеряла, – потрясая кулаком у меня перед носом, провозгласила Хельма. – Что за спектакль?! «Я вызову демона!» Я тут весь день просидела, вызванивая знакомых! Уж не знаю, каким чудом выцепила телефон офицера!
Арельсар молча повел нас к машине.
– Это было очень глупо, Антея, – произнес он, открывая мне дверь. – Я завидую мисс Шатар, она может тебя хорошенько стукнуть, а я лишен такой милости.
В попытке успокоиться, я глубоко вдохнула пряный вечерний воздух. Солнце уже село, на широкой улице, где кевт оставил машину, зажигались фонари, а у входа в полицейский участок покачивался синий светильник, бросая отблески на матовые стекла дверей.
– Холодно, – я поежилась.
– Садись, – процедил Арельсар. – Или погулять желаете?
– Нет-нет-нет, едем домой, – Хельма уселась на заднее сидение. – Я весь день не ела.
