Текст книги "Раненые души. 3. Отдаю тебе душу (СИ)"

Автор книги: Галина Джулай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

5 глава

Маша

Заснуть удалось не сразу. Какое-то будоражащее чувство от того, что совершенно незнакомый мужчина спит у меня на диване, не давало покоя. Я вроде не боюсь, но...

Эти татуировки, что прячутся под одеждой... Так хочется посмотреть...

В моей жизни хватало фриков, и неподходящих под каноны красоты мужчин. Почему-то мне казалось, что у них больше шансов растормошить то, что спит мертвым сном внутри меня.

Красавчики у меня тоже были... Взять хотя бы Пашу...

Воспоминания о нем разбудили и другие воспоминания. Более болезненные. Вернули меня в те времена, когда из маленькой счастливой девочки достали душу, выпотрошили и вернули пустую оболочку.

15 лет назад

В тот год зима пришла рано. И самое главное, она пришла со снегом. За декабрь его нападало столько, что вдоль дорог лежали сугробы и совсем не таяли.

В последние дни каникул погода радовала своим затишьем, и почти всё время мы проводили на улице.

В тот день мы пошли в парк кататься на санках. Там был высокий склон, его так укатали, что все дети прилегающих улиц были на этой горке.

Мы почти дошли, осталось перейти дорогу. Я шла первой, за мной Сава с санками. Рев машины. Савино: "Маша!". А потом толчок в спину.

Вот так я помню тот момент...

Я не видела, что произошло. Когда Сава меня толкнул, я упала лицом в снег. Пока встала, отплевываясь от попавшего в рот и нос снега, пока обернулась... Только хотела его отругать, как поняла, что что-то случилось.

Сава лежал на дороге, там была кровь. Стали собираться люди. Приехала скорая... Все происходило быстро, но я видела это как в какой-то замедленной съемке.

Мужчина, что был за рулём, не справился с управлением на скользкой дороге, что-то ещё с тормозами... Не помню... Тогда это было неважно. Важно было – чтобы Сава жил.

Сначала я ждала его дома. Но время шло, а его все не привозили.

Он был в реанимации. И вот уже две недели не приходил в себя.

Каникулы закончились, но идти в школу я не могла. Мама позволила мне горевать, она считала, я должна это пережить. Потом я попросила её отвезти меня к нему. Она договорилась и меня пустили в его палату.

Сава лежал в бинтах, обвешанный трубками, возле него противно пиликали аппараты. Я просидела там весь день. Пока тётя Люда, мама Савы, не забрала меня домой.

Я стала приходить каждый день. Я вставала в семь утра и вместо школы шла в больницу к Саве.

Когда мама узнала, что я совсем не хожу в школу, пригрозила, что меня к нему больше не пустит. Поэтому я стала ходить в школу, а потом сразу шла к Саве. Делала там уроки, читала вслух устные предметы.

И я не плакала. Никогда не плакала. А ещё я верила, что Сава скоро придет в себя.

На календаре март. За окном всё ещё не хотела уступать свои права зима. Было темно, холодно и сыро. И на душе моей было так же. Сыро и уныло.

Шестого марта. Я как всегда пришла после школы в больницу. Сдала вещи в гардероб, одела бахилы и белую накидку, что сделала для меня мама, и пошла в отделение, где под аппаратами лежал мой лучший друг.

Я вошла в отделение и направилась в палату, и тут меня останавливает медсестра.

– Машенька, тебе не нужно больше сюда приходить. – надежда расцвела яркими лучами, отогревая всё внутри.

– Его перевели? Он очнулся? – за последние месяцы я впервые улыбнулась. Молодая медсестра, кажется, её звали Катя, опустила глаза и тихо сказала:

– Нет, Машенька, его больше нет.

– Что за ерунду вы говорите? Нет? Где нет? Его в палате нет? – я стала злиться и нервничать. Понимать её слова я не хотела. – А где он? Скажите, куда мне идти.

– Машенька, я позвонил твоей маме, она сейчас придёт.– я обернулась к говорившему. Это был Сергей Михайлович, врач, с которым мама договаривалась, чтобы меня пускали к Саве. – Сава умер сегодня ночью.

А потом темнота. Я потеряла сознание. Когда открыла глаза, мама сидела рядом и старательно прятала слёзы.

Савы больше нет. Его больше нет.

В школе все знали, как мы с ним дружили, поэтому не лезли. Выражали своё сочувствие скупым "держись" или дебильным "ему там хорошо", или еще лучше "всё будет хорошо, обязательно". Или вот еще фраза – "всё пройдёт".

Правда, в моём случае это сбылось. Всё прошло. Точнее, всё ушло. Ненависть, злость, грусть, обида, радость, удовольствие, интерес, любопытство, надежда... Все те чувства, что раздирали меня, по очереди ушли. И те, что я испытывала, когда-то, в какой-то прошлой моей жизни – тоже. Осталась пустота, и вина... Ведь под колеса той машины должна была попасть я.

Учителя не трогали, учусь и учусь. Родители иногда спрашивали – всё ли хорошо. Но как ответить? Я здорова – да. В школе всё нормально – да. Вроде жаловаться не на что. Я и не жаловалась.

Со временем мой гардероб превратился в черно-белую гамму. Он такой и теперь. Я слышала или читала, что есть такая болезнь глаз, когда человек видит все черно-белым. Я же упорно делала свой мир таким сама.

Дашка и Сашка хотели что-то изменить, но не смогли. Потому что я не могу... Не могу, одеть красный или желтый. Нет, меня окружает всё те же серость и холод, как и тогда, когда я ходила в реанимацию к Саве, и видела через окно его палаты серое небо, а вокруг были белые стены. Я застряла там. Со временем, я научилась подстраиваться под окружающий мир, зеркалить эмоции при необходимости... Но мне, кажется, я все еще там...

В старших классах я смотрела на своих ровесниц, они смеялись, то ругались из-за парней, то наперебой рассказывали о своих похождениях. В них было столько эмоций, они были такими живыми.

Я решила, что мне тоже нужно выходить из своей скорлупы. Честно, мне очень хотелось почувствовать себя живой. Я иногда ходила на крышу нашей девятиэтажки, и становилась на самый край. У меня не было мысли уйти из жизни, но только так я понимала, что ещё могу что-то чувствовать. Там, на краю крыши, моё сердце начинало биться в грудной клетке с сумасшедшей скоростью. Давая о себе знать, сообщая, что оно живое.

Как-то в раздевалке на физкультуре, Таня, главная звезда нашего класса, завела разговор о парнях. Темой уже не первый раз был какой-то Паша из одиннадцатого "В". Какой он классный, какой красивый, и ещё куча всяких эпитетов со всех сторон полетело в его сторону.

Я решила узнать, что это за парень такой, что все девчонки чуть ли не кипятком от него писают. Поэтому попросила мне его показать.

Таня посмотрела на меня, как на что-то инородное, то что в мире не существует. Но, в каком-то смысле, она была права. Я ведь единственная не замечала ничего и никого вокруг, делая всё на автомате.

– Ой, Ворона, а тебе зачем? – ехидно спросила она.

Ворона – это я. Получила прозвище за то, что ношу только чёрное, да и сама брюнетка с черными глазами. (Небось какая-нибудь моя прабабка с цыганом нагрешила, а на мне все это отразилось.) Нет, я конечно могу белую блузку одеть на праздник. Ну, типа первого сентября или на линейку в конце года. Но так да, все мои вещи чёрные.

Пожимаю в ответ плечами, я сама не знаю зачем мне это нужно.

– Просто интересно, – отвечаю однокласснице.

На следующий день в столовой ко мне подсела Танька.

– Вон там, за столиком у окна в байке с красным капюшоном, – проговорила она, не сводя взгляда с того, кого описывала. Масленого такого, мечтательного взгляда. Еще бы облизнулась для полной картины.

Я посмотрела на объект её желания. Высокий, худощавый с копной непослушных каштановых волос, торчащих в творческом беспорядке. Красивый парень. Я же не совсем отмороженная, чтобы это не заметить.

– Ну что, Ворона, сейчас тоже на него будешь слюни пускать? Не надейся, – с грустью говорит она, – ему девчонки постарше нравятся.

– Бред, – фыркнула я, – просто было любопытно узнать, из-за кого твои трусы мокрые.

– Фу, – скривилась Танька, и ушла от меня.

Мой взгляд снова перешел на компанию парней, что, развалившись на не очень устойчивых стульях, сидели за столиком и над чем-то громко смеялись.

Осмотрела столовую. Половина, нет, большая часть девчонок пялилась на их компанию. В которой Паша, явно выделялся.

6 глава

Маша

Я устала искать для себя то, что заставляет ускорить бег моего сердца, чтоб ощутить себя живой. Со временем всё притуплялось, и требовало больше адреналина. Спасали по-прежнему только крыши.

Я решилась попробовать поискать эмоций в другом месте. А именно, переспать с парнем.

После Нового года эта тема, особенно в раздевалке, поднималась очень часто. Девчонки, то делись впечатлениями от первого раза, то выбирали, с кем бы они хотели это сделать.

Они, прям, горели этой идеей.

И я решила попробовать. Выбор пал на того самого Пашу, которого в начале года мне показала Танька. Всё просто, других я не замечала. А девчонки говорили, что он хорош. Что именно они имели в виду, не уточняла. Но имея маму гинеколога, о сексе я знала довольно давно и много.

Март я ненавижу. Особенно, когда все начинают суетиться по поводу 8 марта. Может именно это и подтолкнуло меня на то, чтобы подойти к Паше. Чтобы не испытывать это чувство безысходности и одиночества, что в марте накатывало с новой силой.

На праздник я пришла одетой, как всегда, во все чёрное. Наряжаться не видела смысла. Найдя глазами в толпе парня, направилась к нему.

– Привет,– подошла к парню и дернула его за рукав толстовки.

– Привет,– повернулся и удивленно приподнял брови – Маша?– удивил меня своим вопросом. И ввел в какое-то замешательство.

Девчонки из его компании косились на меня, стреляя недобрым взглядом.

– Рад тебя видеть, – говорит парень.

Серьёзно? Я что сплю? О чём он? Он меня знает? Почему рад? Видимо, по моему лицу Паша понял, что я ничего не понимаю.

– Ты не помнишь? – настала его очередь удивляться. – Тогда...? – наверное он хотел узнать, зачем я подошла.

– Можем поговорить?

– Конечно, – он взял меня за руку и повел к выходу из зала, где проходило мероприятие.

Я зачем-то обернулась и чуть не споткнулась от взглядов, что испепеляли меня в этот момент. Почти у выхода, я столкнулась с Таней, она стояла с открытым ртом, и смотрела, как Паша, держа меня за руку, куда-то уводит.

Увел он меня на второй этаж. Там было тихо и не скажешь, что где-то гремит музыка.

– Ну, привет, – говорит мне парень и присаживается на подоконник. Хлопает на место рядом с собой.

– Привет, – я тоже сажусь на подоконник. – Я так понимаю, мы знакомы? – вытираю вспотевшие ладошки о джинсы.

– Маша, ты что? Я же Пашка! Неужели, так сильно изменился? Ну подрос, но не капец же, чтобы не узнать. Если честно, я всё ждал, когда ты в себя придёшь, Карамелька.

Он улыбается, а меня как будто по голове стукнули. Карамелькой меня называл Сава и Пашка, его одноклассник и друг, из-за моей фамилии. Если мы были не вдвоём, то мы были втроём. Худощавый, вечно лохматый Пашка.

Мой рот округлился, и Паша понял, что я вспомнила.

– Ты как? – уже совсем без улыбки спросил он. Пожимаю плечами.

– Живу.

– Четыре года прошло, Маш,– говорит Паша, словно я не знаю.

Отворачиваюсь, чтоб не заметил, как глаза увлажнились. Нет, плакать я не буду.

– Может уже снимешь траур, – намекнул он на мой черный гардероб.

– У меня не только чёрные вещи.

– Да, есть белая блузка, на линейке видел.

Удивлённо смотрю на парня. Он видел меня?

– Маш, мы дружили пять лет. Конечно я наблюдал за тобой. Ты не шла на контакт, но это не значит, что ты перестала быть моим другом,– ответил на мой немой вопрос.– Ну, а сейчас, я бы хотел знать, что тебя заставило ко мне подойти, раз уж ты не шла поздороваться со старым приятелем.

Я замялась, выпалить сейчас-то, что хотела с ним переспать, после того, как узнала, кто он. Было как-то неловко. С другой стороны, может он, наоборот, не откажет? Может и хорошо, что он меня знает.

– Только ты не отказывай сразу,– прошу я, прежде чем рассказать. Паша всем видом показывает, что внимательно слушает. – В общем... я хотела тебя попросить...– сделала глубокий вдох. – Переспать со мной.

Смотрю на парня, мне кажется даже не моргаю. Его лицо выражает кучу эмоций, неверие одно из них.

– Ты сейчас серьёзно? – через несколько минут спрашивает он. Киваю.– То есть ты, шла к незнакомому парню, чтобы предложить трахнуть тебя?

– Не совсем... В классе говорили какой ты а*уенный, поэтому мой выбор пал на тебя. Я просто других не знаю...

Из его груди вырывается какой-то истерический смешок. Он запрокинул голову и уставился в потолок.

– Ну, Карамелька, ну ты даешь... И чего вдруг так приспичило?

– Ты не поймёшь... Ладно. Дурацкая идея, – я спрыгнула с подоконника. – Извини, я пойду.

– Нет уж, – он тоже спрыгивает и становится передо мной, преграждая путь. – Я хочу знать.

– Девчонки говорят, – решаюсь я.– Что мол, это круто... Куча эмоций, кайфа...– я махнула неопределенно рукой. – Я хотела попробовать, проверить, почувствовать... – последнее слово произнесла тихо.

– Что почувствовать?

– Да, хоть что-нибудь! – не выдержала я, крикнула на парня. – Я ничего не чувствую! Себя живой не чувствую! Мне страшно, иногда от этого...

Пашка подходит ближе и обнимает:

– Карамелька, – вздыхает он. – Маленькая...– гладит меня по спине. Я действительно мелкая, даже метр шестьдесят нет. Сантиметра не хватило. – Какая же ты маленькая, – тем временем говорит Паша. – Я скучал по тебе. И по Саве скучаю. Всё ещё скучаю...

Я обняла его за талию, впилась пальцами в его толстовку. Сколько я не плакала? Не знаю... С похорон Савы? А тут просто лопнуло что-то, и я заревела навзрыд. А Паша обнимал, молча, не говорил лишних слов, просто обнимал и гладил по спине.

Так мы стали встречаться. В школе все были в шоке. Ворона и самый классный парень. Мы даже переспали и не раз. Но ничего... Я ничего не почувствовала. Потом сама сказала Паше, что нам стоит расстаться, что ему не стоит мучиться около меня.

Мы остались друзьями, иногда созваниваемся, иногда встречаемся на могиле у Савы. У него семья, уже двое детей. А я, всё так ищу то или того, кто заставит меня чувствовать. Хоть что-нибудь...

Я много чего пробовала, даже легкий БДСМ. Как-то даже решила, что может меня парни не интересуют. Да, блин, я пробовала секс с девушкой. Но и тут ничего.

Я мертва внутри, и этого, боюсь, уже не изменить.

В моей жизни есть люди, с которыми мне хорошо, спокойно. Это такое, мое личное счастье. Так как, со временем, чувства одиночества, тоски, ненавести и безысходности вернулись. Рядом с подруги я их не ощущала.

Не позволяют, тонуть в моем одиночестве и два очаровательных крестника, Сашкины мальчишки.

Но они живут в другом городе и видимся мы довольно-таки редко.

Есть ещё и Дашкина Алиса. Маленькая копия Даши. Если Алиса белокурый ангелочек, то Димка и Данька – черненькие чертята.

Общение с ними что-то невероятное, они заряжают своей непосредственностью, жизнерадостностью... Рядом с ними хочется жить даже мне.

7 глава

Маша

Утром я проснулась поздно, часы уже показывали начало одиннадцатого. Прислушалась. В квартире тихо. Видимо, мой постоялец тоже ещё спит.

Одев прямо на пижаму домашнее платье-рубашку, я вышла из спальни.

Дверь в гостиную была открыта. Я заглянула и увидела стопку аккуратно сложенного белья. Ушёл. Пробежалась глазами по комнате. Всё на месте.

По дороге на кухню увидела деньги на полке под зеркалом. Я тут точно их не ложила. Это что, типа "Спасибо"? Сумма хорошая, значит точно не бедствует.

Выходные прошли в компании пульта от телевизора и мороженого. Подушка, на которой спал мой странный, незнакомый знакомый, всё ещё пахла им. Чем-то ненавязчивым, лёгким. Она так и лежала тут на диване, и я периодически устраивала на ней свою голову.

В понедельник психанула. Сняла наволочку, закинула в корзину с грязным бельем, а подушку убрала в шкаф. Не хватало мне вспоминать о том, кто уже и не помнит меня вовсе.

Жизнь пошла своим чередом. Дом – работа, работа – дом. Всё пресно и однотонно. И единственные яркие пятна – закаты на крыше.

Борис после неудавшегося свидания, видимо, сдался. По крайней мере, его разговоры были лишь о работе. А ещё у нас будет общее дело, и то, что он прекратил свой флирт, меня устраивало.

Домой в пятницу я ехала в ожидании таких же никаких выходных. Обычно выходные я проводила у Дашки, и забирала на себя всё внимание Алиски. Она мой маленький лучик света, способный окрасить мой мир, хоть ненадолго, в яркие цвета.

Но Даша вернулась к танцам, у неё теперь своя студия. Она преподает и участвует в разных конкурсах, то сама, то девочек своих возит. Вот и сейчас они куда-то укатили. Фил, как верный пёс поехал с ней.

Переодевшись в домашнее платье, пошла на кухню. Нужно заняться ужином. Но если честно, то не хочется. Ставлю на огонь турку, когда раздается звонок домофона. Снимаю кофе с огня и иду ответить.

– Вам цветы,– слышу мужской голос.

Цветы? Мне? Открываю дверь. Надеюсь, там будет записка. Если честно, мне впервые присылают цветы курьером. Хотя, чего мне удивляться. Вот уже года два, я ни с кем не встречаюсь. Я сдалась. Даже ради секса не хочу. Не чувствую в себе этой необходимости. Так как являюсь фригидным бревном. Не желающим даже делать вид, что мне хорошо. Никто не захочет повторить ночь с такой как я. Да и я не захочу. Какой смысл?

Звонок в дверь выводит меня из размышлений. Открываю дверь и мои брови ползут на лоб от удивления.

За дверью с букетом подсолнухов стоит тот парень, скорее молодой мужчина, которого я чуть не сбила, а потом привезла к себе переночевать. Быстро взяв себя в руки, спросила:

– Чем обязана?

– Пришёл выразить свою благодарность,– нагло ухмыляется он, и делает шаг вперёд, чтобы зайти в квартиру.

– Я не приглашала, – складываю руки на груди. – Да, и благодарность уже получила, – намекаю на оставленные им деньги.

– Я в курсе, – переступая порог и буквально вталкивая меня в мою квартиру, говорит этот нахал. Терпеть не могу нахалов.– Это тебе, – он протягивает цветы.– А то у тебя скучно и уныло.

– Дверь у тебя за спиной. Можешь покинуть мою унылую квартиру, прямо сейчас, – он снова ухмыляется одним уголком губ.

– В прошлый раз ты была более гостеприимной.

– Прошлый раз, у меня не было выбора.

– Ну, считай и сейчас нет, – он улыбается, а моё сердце делает кульбит от наглости моего гостя. – Может цветы в воду поставишь?

Молча забираю букет и иду на кухню. Зачем не знаю. У меня в доме нет ваз. Мне не дарят цветы, а сама я их не покупаю. Слышу, как мужчина, закрывает дверь и следует за мной.

В кухне останавливаюсь посредине и не знаю, что делать дальше. Бессмысленно провожу глазами по шкафчикам. И тут, я вспоминаю, что у меня есть графин.

Кладу цветы на рабочую поверхность, пододвигаю специальную деревянную стремянку из трех ступенек. С моим ростом без такого приспособления на кухне не очень удобно. Открываю шкафчик. Точно, на верхней полке стоит графин.

Поднимаюсь на стремянку и тянусь к нему.

В этот момент, чувствую, как по моей ноге от коленки к бедру скользит мужская ладонь.

Резко разворачиваюсь, с намерением врезать наглецу, но мою руку перехватывают ещё в начале пути.

– Успокойся, Сладкая, я же сказал, что пришёл отблагодарить.

Резким движением он подхватывает меня под попу, и вот, я уже сижу на столе, а он стоит между моих широко раздвинутых ног.

Я снова делаю попытку его оттолкнуть. Но ощущение, что я муравей, который пытается повалить дерево. Мужчина фиксирует мои руки у меня за спиной.

– Твою мать, что за глаза? – такое ощущение, что он спросил это сам у себя.

При этом, свободной рукой он поглаживал моё бедро. Продвигаясь все выше под платье.

– Руки. Свои. Убери. – выплёвываю ему в лицо каждое слово. На что он только ухмыляется.

– Расслабься, Сладкая. Тебе понравится.

– Сомневаюсь,– шиплю я.

– Попробуем? – а в следующую секунду он впивается в мои губы, крепко сжимая в кулак мои волосы на затылке. Ну хоть в трусы не лезет...

Всё также нагло, он раздвигает языком мне губы, углубляя поцелуй. Что самое странное, я ловлю себя на мысли, что отвечаю ему. Видимо, он решил, что я расслабилась и отпустил мои руки. Тут же воспользовалась этим, и снова уперлась ему в грудь ладошками.

– Тебе нравится сопротивляться?– отрываясь от моих губ спрашивает нахал. Упирается лбом в мой лоб, и смотрит прямо в глаза.

– Не имею привычки целоваться с человеком, которого не знаю,– говорю я. Пытаясь восстановить дыхание после поцелуя.

– Варвар. Все зовут меня Варвар.

– Почему?

– Потому что Конон. "Фамилия у меня такой",– спародировал кота Матроскина мужчина. При этом, ни на секунду, не ослабляя своей хватки. Ни на миллиметр, не отстранившись от меня. Все так же прожигая меня своими шоколадными глазами.

– И в чём связь?– непонимающе смотрю на него.

– Да ладно? Ты не знаешь, кто такой Конан-Варвар?

– А должна?

– Это классика! Это первый фильм со Шварценеггером.

– С ним я знаю только Терминатора.

– Мы это исправим, – ухмыляется он. – Классику надо знать. Спецэффекты, конечно, жуть, но посмотреть стоит.

– Сомневаюсь, – морщу носик, и он тут же целует меня в него.

– А ты не сомневайся, Сладкая.– и он снова обрушивает на меня со свой поцелуй.

Устав бороться с "ветром", я сдаюсь. Перетерплю. А после, к "бревну" он сам больше не вернётся, решаю я. Почувствовав мою капитуляцию, Варвар (Боже, ну что за бред) улыбнулся прямо мне в губы. А его руки уже стаскивали с меня трусики.