Текст книги "Раненые души. 3. Отдаю тебе душу (СИ)"

Автор книги: Галина Джулай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

35 глава

Варвар

Работа, она, как всегда, спасала. Я ушёл в неё с головой. Я делал заказы, создавал что-то новое, просто, чтобы не думать. А ещё я считал дни. Сегодня прошло уже восемь дней. Восемь дней, как я ушёл от неё.

Проснулся рано, и пошёл на пробежку. Это ещё один способ заглушать свои мысли. Возвращаясь домой, встретил того мужика, что был со Сладкой. Он выезжал из двора, и стоило ему меня увидеть, как он прищурил глаза, словно целился в меня, и хотел снести мне башку. Показал ему средний палец и пошёл домой.

Приняв душ и выпив кофе, отправился в офис. И снова работа. Я брался за всё подряд. Рома жаловался, что ему скоро нечем будет заниматься. С трудом вытаскивал меня на обед, когда это не удавалось, заказывал еду в офис.

– Варвар, какого хрена? – возмутился он в очередной раз.

– Бля, я не понимаю, что тебя не устраивает? Я работаю. В "яму" не хожу. Моя морда цела. Что ты хочешь от меня?

– Что у тебя с той девушкой?

– Нет никакой девушки. Я ей всё объяснил.

– И что она? Поверила, испугалась? Что? Как она отреагировала?

– Нет, про это я не говорил.

– Тогда, что ты ей объяснил?

В такие минуты он меня бесил, очень сильно бесил. Я объяснил всё Сладкой, признался в том, что она дорога мне. И что я её погублю, если она будет рядом, я тоже говорил. И обещал ей и себе держаться подальше от неё. Что он хочет от меня, я не понимал. Ведь я, все эти дни ни разу не накосячил и на работу не забивал.

– Ром, по-хорошему – отвали.

– Поешь, – он поставил коробку с едой мне на стол.

– Я пока не хочу.

– Вот про это я и говорю, что ты ел на завтрак? – молчу, не хочу обсуждать эту ерунду. – Кофе и сигарета? – не затыкался Рома. – Сейчас три часа дня! Ты, бля*ь, мужик или кто? Какого чёрта ты моришь себя голодом?

– Бля, Рома, не преувеличивай. Я просто не хочу есть.

– Ты всю неделю не хочешь.

– Ты мне что, мамочка?

– Я тебе помощник. Мой долг следить за тобой. Иначе, я потеряю работу.

– Будешь так следить, потеряешь ещё быстрее, – уже откровенно злился я.

Мои демоны бушевали внутри меня, не находя выхода. В "яме" Эдик запретил мне показываться, как минимум месяц. А ярость искала выход, она кипела, росла, топила меня. Причиной этому была моя сладкая девочка, а вернее, невозможность быть с ней.

Бля*ь, сука жизнь, нахрена ты нас столкнула? Неужели тебе мало? Ты что недостаточно меня била? Недостаточно ставила на колени? Я же сдохну, если её потеряю.

Закрыл лицо ладонями, попытался справиться с этими эмоциями. Рома здесь не причём, не стоит срываться на нём. Ну что-то делать надо.

– Найди спортзал, главное, чтобы там была груша. И уйди сейчас, я обещаю поесть, – прошу парня, не открывая глаз.

Вечером я молотил несчастный снаряд, пока не выдохся. По дороге домой сделал круг и подъехал к дому Сладкой. В её окнах не было света, но там явно работал телевизор. Простояв почти час и выкурив пол пачки сигарет, я заставил себя уехать.

Это становилось какой-то традицией. На следующий день я снова стоял под её окнами и смотрел, как меняется освещение от работающего телевизора.

А в пятницу меня встретили темные окна. Объехал дом и проехал мимо её подъезда, заметил, что машины во дворе нет. Я ждал, но она так и не приехала. Ее не было дома все выходные.

В понедельник, возвращаясь с пробежки, я снова столкнулся с тем мужиком.

– Где она? – подошёл к его машине.

– Явно не с тобой, что меня радует, – ответил этот козёл, сел в машину и ударил по газам.

Пнул попавшийся под ноги небольшой камешек, легче не стало. Прошелся по соцсетям её подруг, она точно не с ними проводила эти дни. Тогда где?

А надо ли тебе это знать? Ты же просил, сам просил её исчезнуть из твоей жизни. Капец! Это просто какая-то хрень. Я же отпустил. Сам ушёл. Зачем же сейчас пытаюсь найти? Я больной. Это болезнь, зависимость, смертельная опухоль. Мне надо просто знать, что с ней всё хорошо.

Точно! Если я узнаю, что с ней всё хорошо, я успокоюсь. Мне надо просто знать. Я не буду вмешиваться, по крайней мере, постараюсь. Просто знать, что с ней всё хорошо. Нахожу я оправдание своей паранойе.

Набираю Рому.

– Ром, позвони в юридическую фирму "Юрком". Узнай, работает ли у них Сладкова Мария. Номер скину. Как узнаешь, сразу сообщи.

– А сам?

– Бля, Рома, можно без вопросов?

– Что спросить?

– Ничего, только работает ли она у них.

Ожидание длится вечность, и когда Рома отзванивается, я тушу уже третью сигарету.

– Работает у них такая, но она сейчас в отпуске.

– Спасибо, Рома, – отключаюсь.

Выдыхаю. Я больной параноик. Она в отпуске. Отдыхает, а я места себе не нахожу. Всё в порядке. С ней всё в порядке. С ней всё хорошо. Прислонился любом к холодному стеклу окна.

Каждый вечера захожу на её страницу инстаграм. Что ж она за девушка, если в отпуске ни одной фотки не запостила? Даже долбаного заката... Где она вообще проводит отпуск?

В конечном итоге создаю левый аккаунт, где вставив фото заката на аватарку, а также несколько в профиль, подписываюсь на Сладкую. Подключаю оповещение. Теперь стоит ей сделать публикацию мне об этом сообщат.

36 глава

Маша

На календаре уже осень. Но солнце не сдавало позиции, только дожди стали идти чаще. Я посмотрела на календарь, висящий в кухне на стене. Через две недели у Савы день рождения. Но я всё ещё буду в отпуске. Может остаться здесь у родителей или поехать к Сашке? Интересно, как он вообще отмечает этот день. Вспомнила свой, бутылка вина, выпитая на крыше в полном одиночестве.

– Ты чего? – вырвала меня из моих мыслей мама.

– Что?

– Ты о чём с таким обреченным выражением лица думаешь?

– Да так, вспомнила, что у одного знакомого скоро День рождения.

– С таким лицом? – мы сидели на кухне, мама замешивала тесто для пирожков с яблоками.

– А что с ним? Мне кажется оно всегда такое, – она тяжело вздохнула.

– Иногда, я готова себя за локти кусать, когда вижу тебя такой. Я понимаю, что упустила момент, не забила тревогу... Но я ведь, правда, считала, что горе нужно пережить, перегоревать и...

– Мама, – перебиваю её я. – Какой смысл сейчас об этом говорить.

– Я виновата, – тихо всхлипнула она.

– Мам, – я поднимаюсь, обнимаю её. – Ты же не знала, что я не справлюсь.

– А должна была! Что я за мать такая?! – она уже откровенно плакала. – Меня не было рядом, и ты теперь...

– Всё, прекрати, – снова перебиваю ее. – Да, и не всё так безнадёжно. Есть человек, он... я не знаю как, но с ним я чувствую, так много всего... – говоря об этом, я даже улыбнулась. Мама стала вытирать слёзы и запачкала себя мукой.

– Как его зовут? Вы встречаетесь? Почему ты не рассказывала? – тут же засыпала меня вопросами мама.

– Савелий, и нет, мы не встречаемся, – я отошла к окну, очень не хотелось, чтобы она видела, сколько боли во мне вызвала последняя фраза. – Дождь закончился, я, пожалуй, пойду прогуляюсь.

Может мама и хотела что-то ещё сказать или спросить, но я не дала ей такой возможности. Выскочив на улицу, я толком не знала, куда мне идти. Поэтому просто шла, размышляя обо всём и сразу. Нет, вру, я как могла, загружала свои мысли только бы не думать о нем.

Проходя мимо цветочного, купила ромашки, взяла такси и поехала к моему другу.

После дождя в воздухе пахло сыростью. А на тихом, пустом в этот день кладбище, это ощущение усиливалось. Земля, не успевшая впитать воду, хлюпала под ногами. Небо, хоть и перестало плакать, всё ещё было затянуто серым покрывалом и навевало уныние.

Я нашла знакомую могилку. С фото на памятнике мне улыбался мальчишка.

– Привет, – я поставила ромашки в вазочку наполненную дождевой водой. – Полевых не было, – зачем-то уточнила я, как будто ему не всё равно. – У меня кое-что произошло. Точнее, я познакомилась с человеком, с одним парнем... Я хочу тебе рассказать о нём. Его тоже зовут Сава. И знаешь, он словно сломал во мне что-то, или пробудил. Я тоже, оказывается, способна любить, – грустно улыбаюсь. – Представляешь, я влюбилась, – слёзы побежали по щекам. – Только я не думала, что любить это больно. Я так надеялась когда-нибудь испытать это чувство... но она приносит боль. Всё потому, что ему не нужна моя любовь, – говорить от чувств, что сейчас меня терзали и переполняли было сложно. – Если бы ты мог мне подсказать, что делать. С ним я оживаю, но он постоянно отталкивает меня, и я никак не могу понять почему? Он держит меня на расстоянии вытянутой руки, не позволяя узнать его ближе. Хотя, мне ли жаловаться, я сама веду себя также, – зло смахнула слёзы. – Но даже за эту боль я ему благодарна, ведь она вытесняет пустоту.

Я снова посмотрела на фото, мой друг по-прежнему улыбался своей детской беззаботной улыбкой. Что ему мои душевные терзания? Над головой пронеслись вороны, нарушая тишину громким карканьем. Тоска и уныние накатывали с новой силой, поглощая все остальное. Здесь мир был так похож на тот, в котором я живу. Серый, безликий с черными и серыми камнями. И даже зелень травы была какой-то тёмной, блеклой и совершенно не радовала. А вороньё, что кружило в небе, придавало всему этому пейзажу ещё больше жути. Почему-то стало очень холодно, но я всё никак не могла сдвинуться с места.

Я опять теряла смысл жизни. Каждый раз я держалась за тоненькую нить, которая не позволяла покинуть этот мир. Но иногда я не понимала, зачем я за неё держусь. Наверное, это дань Саве, он спас меня ценой своей жизни, не для того, чтобы я перестала жить. Так когда-то сказала мама Савы. И я цепляюсь, до сих пор цепляюсь за эту тонкую нить, чтобы его смерть была ненапрасной. Но так и не понимаю, зачем же я живу.

Небо не выдержало и снова начало плакать. Наши слёзы смешались на моих щеках. А Сава по-прежнему мне улыбался. Его давно не заботили такие мелочи, как плохая погода.

– Я обещаю быть сильной, – прошептала я на прощанье, и покинула кладбище.

Еще неделю я провела у родителей. Сегодня за завтраком я снова взглянула на календарь. Двенадцатое число, ровно месяц с тех пор, как Варвар ушел.

– Мама, я, наверное, поеду домой.

– Когда?

– Сегодня.

Возвращалась я на поезде. Первым делом заехала на крытую платную парковку, где оставляла свою машину. Закинув в багажник вещи, я отправилась домой.

Меня встретила тишина и пустота моей квартиры. Мебель покрыл ровный слой пыли, и это все изменения в мое отсутствие.

Я распаковала пакет с продуктами и отправилась в душ. Чемоданом я займусь позже. Делать ничего не хотелось. Сейчас одиночество ощущалось более остро, а каждая комната хранила и навевала воспоминания.

Я соскучилась, я чертовски сильно соскучилась по нарушителю моего спокойствия. С каждой минутой, проведенной в этом городе я понимала, как сильно хочу увидеть Варвара.

Приготовив легкий ужин, пришлось заставить себя его съесть. Тоска, сильная, всепоглощающая, какая-то нездоровая, окутывала, затягивала, лишала воли. Мое лекарство было где-то рядом, в этом городе, но при этом так невыносимо далеко. Не дотянуться, не прикоснуться, не поцеловать...

Я несколько раз брала в руки телефон, я даже набирала сообщение, но все было не то, и я так и откладывала ненужный гаджет. Он ничем не мог помочь.

Устав от этих, таких непривычных мне терзаний, схватила с вешалки ветровку, обула кроссовки и решила пойти на крышу.

А распахнув дверь, так и осталась стоять на пороге.

37 глава

Варвар

Я словно медленно сходил с ума, в ожидании хоть какой-нибудь информации. По утрам бегал часа два, загружал работой мозг в течение дня, а вечером истязал себя в спортзале. Делал всё, чтобы придя домой сил хватало только лечь спать.

Рома снова смотрел волком. Теперь он стал заказывать не только обеды, но и завтраки.

Сегодня, возвращаясь с пробежки получил сообщение, а точнее оповещение. Сладкая выложила сторис. Я как раз вышел из лифта. Открыл дверь, пока включал приложение, чтобы просмотреть её историю.

Из-за темноты, кадр был не очень чёткий, но Сладкую я узнал. Она танцевала на берегу то ли реки, то ли озера, с каким-то прилизанным мажором, а потом он её поцеловал.

Пятнадцать секунд. Короткое видео, но оно было подобно выстрелу в сердце.

– Сука, – мой кулак влетел в стену, и гипсокартон, которым в этом месте была она отделана, не выдержав, прогнулся, запечатлев вмятину от моего удара.

Костяшки хоть и привыкли к постоянным ударам, такой встречи со стенкой не выдержали и слегка закравили. Ерундовая ссадина, по сравнению с той болью, что разрывала грудную клетку. Телефон тоже улетел в стену.

– Ну зачем? – прокричал я, и повторяю удар. – Зачем? – снова удар. – Твою ж мать! Я же просил не провоцировать! – очередной удар. – Зачем? Какого чёрта, Сладкая?! – несколько резких ударов и кулак вошел в дыру, что появилась от последнего выпада.

Стена была искорёжена и окрашена кровью. Я опустился на пол, уткнулся затылком в стенку. Больно. Несколько раз ударился затылком о стену, чтоб заглушить физической болью то, что болело внутри.

Варвар, приходи в себя. Ты же этого хотел? Нет, я хотел другого. Я хотел просто знать, что с ней всё хорошо. Мне нахрен не надо было знать насколько.

Она отдыхает и развлекается. Сняла себе мальчика. Ну хрен с ней, пытаюсь убедить себя.

Раздался звонок телефона, взглянул на экран, что украшала сетка трещин, из-за которой почти ничего не было видно. Но он, бля, все равно звонил. Кое как ответил на звонок:

– Да?

– Варвар, сегодня обед с Рачковской. Надеюсь, ты помнишь, оденься поприличней.

– Я не иду. Меня сегодня не жди.

– Ты сдурел?

– Рома, меня не будет, – положил трубку.

Душ, сигарета, кофе. Ещё сигаретa.

Я потихоньку брал себя в руки. Уговаривал, убеждал, слой за слоем устанавливал новую броню, строил стену отчуждения, отключал эмоции.

Я ведь поступаю правильно. Это единственно верное решение. Снова сигарета.

Звонок в дверь вырвал из оцепенения. Я не хотел вставать, но какой-то бессмертный всё ещё трезвонил в мою дверь.

Как был после душа в одном полотенце, так и пошёл открывать дверь.

– Твою мать, – Рома был похож на разъяренного быка, он бесцеремонно толкнул меня в грудь. – Ты, что опять творишь? – орёт он.

И тут замечает искореженную стену. А потом смотрит на мою правую руку. Он отходит на шаг, и закрывает входную дверь.

– Ты конченый псих, Варвар, – тихо выдыхает он. – Что на этот раз? – он проводит руками по лицу, словно это помогает ему успокоиться.

– Всё нормально, – эмоции отключены, и я даже сам почти верю в сказанное.

– Выпить есть? – киваю.

Рома заходит на кухню, хлопает шкафчиками в поисках алкоголя. Я иду за ним. Прикуриваю новую сигарету.

– Оденься, – просит меня Рома.

А я только сейчас понимаю, что до сих пор в одном полотенце. Он, тем временем, ставит на стол стаканы и найденный коньяк, а потом лезет в холодильник. Иду в спальню, натягиваю домашние штаны, футболку и возвращаюсь.

На столе уже лежит нарезка из того, что Рома нашёл в моем холодильнике, а коньяк разлит по стаканам.

– Шустро, – комментирую я.

– Я с тобой поседею, – говорит Рома и выпивает свою порцию.

Следую его примеру. Вторую порцию мы выпиваем также молча. Он закусывает, я же снова закуриваю. Рома молчит, я тоже.

– У тебя, – он взглянул на часы – три часа, чтобы собраться и приехать в ресторан, для встречи с Рачковской. И мне насрать, как ты будешь это делать. Но от тебя зависят люди, много людей. И ты не можешь, не имеешь права их подводить.

– Беспокоишься за них? Я уже предлагал тебе выход. Забирай себе фирму.

– Она не только твоя, но и Славы.

– Славе похер, уже давно! – выплевываю ему в лицо. – Развалю я ее или отдам тебе, ему плевать с высокой колокольни. Его нет. Он ничего не скажет.

Рома молчит, сжав челюсть, сверлит меня взглядом.

– Ром, – уже спокойно говорю я. – Зачем тебе это? Зачем ты постоянно пытаешься вытянуть меня из этой жопы? Если мне похер, тебе какое дело? Возьми управление на себя, если волнуешься за людей. Ты сделал для этой фирмы не меньше, а за последние годы даже больше меня. Я реально больше не хочу этим заниматься.

– А чем хочешь? – пожимаю плечами.

– Ничем не хочу, – беру новую сигарету. Рома встаёт, открывает окно. – Я вообще не понимаю, нахрена я живу? – сделал глубокую затяжку и пускаю в потолок несколько колечек дыма.

– Сава, что случилось? – тихо, как-то совсем несмело спрашивает он.

Я усмехаюсь. Он меня по имени называл, когда только пришёл к нам. Вот также несмело, словно боялся. Смотрел на меня, как на великого гения, в рот заглядывал. И постоянно благодарил, что мы его к себе взяли. А когда всё полетело к херам, именно он оказался сильным. Он повышал на меня голос, не давал скатиться в пропасть, удерживал на плаву. Рома был не просто помощником, вдруг понял я, он относился ко мне как другу. А я, как мог, отталкивал. И сейчас тоже оттолкну, только потому что, почувствовал благодарность. Испугался. Испугался, что он станет мне дорог, как когда-то Славка.

– Ром, давай без откровений. Это ни к чему.

– Опять она? Да? – молчу, делаю очередную глубокую затяжку.

– Всё будет норм. Найди кого-нибудь, пусть там в коридоре всё сделают, – он кивает. – Во сколько надо быть на встрече? – уточняю я.

– В два.

– Я приду. Можешь идти, – намекаю ему, чтоб он убирался.

Потому что эти посиделки слишком похожи на дружеские, но мы не друзья и не будем ими. Рома уходит.

Я тоже собираюсь. А перед тем, как поехать на встречу, еду к юристам. Хочу оформить дарственную и передать Славкину часть Роме. Он заслужил.

Я погружаюсь в анабиоз, полное безразличие к происходящему вокруг, а главное, к себе. Это помогает не чувствовать...

Я даже в спортзал сегодня не иду. Мои демоны словно уснули, или покинули мертвую душу, и не требуют выхода.

Так проходит неделя. Рома нашёл какую-то бригаду, они сделали ремонт буквально за два дня. В новом телефоне я даже не устанавливал инстаграм. Всё, хватит. Отпустил. Пусть живет.

Я сидел в кабинете, просматривал бумаги, что прислал адвокат. Осталось только подписать. И Рома станет совладельцем. Потом потихоньку можно слиться. Он удержит фирму на плаву, я уверен. Хватка у него хорошая и башка варит.

– Можно? – Рома заглядывает в приоткрытую дверь. Киваю.

– Завтра тринадцатое число и...

Дальше уже не слышу. Завтра тринадцатое, значит сегодня месяц, как я её не видел. Словно, что-то сжало рёбра, так вдруг тяжело стало дышать.

В то утро, я уходил от неё мысленно прощаясь навсегда. Сейчас понимаю, что это было самообманом. Не могу я её отпустить. Жить с ней в одном городе, и не иметь возможность прикоснуться к ней, не могу... Сейчас её нет, но отпуск закончится. И что тогда?

– Ты слушаешь? – Рома, привлекая моё внимание, грохнул папкой по столу.

– Нет, – честно признаюсь я.

– Ты меня такой пугаешь ещё больше, – он садится в кресло. – Я говорю...

– Рома, – перебиваю его, вспомнив про бумаги, что лежат у меня на столе. – Тебе нужно подписать здесь, – указываю на строчку для подписи.

– Что это?

– Просто поставь свою подпись.

– Нет, так не пойдёт. Что это? – он выхватывает бумаги, бегло просматривает их. – Да, пошёл ты! – орет он и швыряет бумаги обратно. – Мы уже говорили об этом.

– Не истери. Я передаю тебе только часть. Это Славина доля. Так что, я по-прежнему твой начальник. Правда, после того, как подпишешь, мы станем совладельцами. А ты будешь моим замом. Рома надулся как маленький и сложил руки на груди. – Что не так?

– Мне страшно, – говорит он. – Когда ты орешь и психуешь, я уже знаю, что делать. Но теперь ты словно оболочка от Варвара. Тебя даже сложно Варваром назвать...

Усмехаясь, и собрав бумаги снова, подаю парню.

– Подписывай. И с завтрашнего дня ты являешься совладельцем, и можешь решать все вопросы, не ставя меня в известность, потому что я уверен в твоей компетенции и хватке.

– Нет, пока всё юридически не будет оформлено, не смогу. Так что, на завтрашней встрече присутствовать, и принимать решения придется тебе.

– Так, ты согласен?

– Нет. Но, похоже, у меня нет выбора.

– Ты совершенно прав, Ромочка, – он кидает на меня взгляд из-под бровей, за такое обращение.

А затем переходит к вопросу, по которому пришёл. В этот раз я его слушаю.

Хитрый лис, хотел быстренько смотаться, но я всё-таки возвращаюсь к бумагам, которые он должен подписать.

– Хорошо, но у меня условия.

– Говори, – вздыхаю и развожу руки, мол – слушаю.

– Ты никуда не уходишь. Не заявляешь в один прекрасный момент, что сваливаешь на другой конец света и не бросаешь всё на меня.

Бесит гаденыш. Он, как будто, мысли мои читает. Сверлим глазами друг друга, а потом я даю обещание. И Рома подписывает бумаги. Даю распоряжение юристам оформить всё официально.

Домой ехать не хочу. Поэтому колешу по городу. Как я себя не уговаривал, я всё-таки еду к дому Сладкой. Заезжаю во двор и вижу её машину. Тут же поднимаю глаза и вижу свет в её кухонном окне.

Сердце бешено колотится и орёт: "Она тут! Она тут!"

Днем шёл дождь, выходя из машины, я попадаю в лужу. По*ер. Иду к подъезду, звоню в какую-то квартиру, что-то вру, прошу, чтобы впустили. Поднимаюсь на нужный этаж и останавливаюсь.

Бля, что я здесь делаю? Запускаю пальцы в короткие волосы. А если она не одна? Что если там этот мажор? Я же просто убью его. Сажусь на ступеньки. Нервно дергаю ногой. Не могу принять решение.

Встаю и ухожу. Спускаюсь на первый этаж, но уйти не могу. Открыть дверь подъезда, сесть в машину и уехать отсюда подальше. Вот что я должен сделать. Но, бля*ь, нет! Я разворачиваюсь и иду обратно. Подпираю стену и смотрю на её дверь, словно способен разглядеть, что там происходит. Прикуриваю сигарету.

Блин, какой я больной придурок. Снова столько противоречий разрывает на части. Я никак не могу найти компромисс. Уйти и позволить ей жить своей жизнью? Или, в очередной раз ворваться к ней, и нарушать свои же слова и обещания.

За первой сигаретой пошла вторая, а за ней третья. А потом относительную тишину подъезда нарушает щелчок замка, после чего, дверь, с которой я не свожу глаз уже минут сорок, открывается.

Я так и не донес сигарету к губам для очередной затяжки. Мир перестал существовать, осталось только две черные бездны, что смотрят на меня.