Текст книги "Крейсер. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 33 страниц)

Но ответил не Лад и не Артем… Ответил третий:

– НОПАШ атаковало. Они хотели пройти тайно и обрушиться на Русину. По дороге столкнулись с нами.

– С вами?

– Разрешите представиться, Эрасмиус Гризмер. Могу я видеть Данила Варина?

– Можете с ним связаться. – Командир десантников, поняв, что тут что-то незнакомое и серьезное, решил перевести стрелки на начальство.

Связаться с Вариным удалось быстро. Стоило только упомянуть фамилию Гризмер, как Варин отозвался на вызов. Еще бы! Это рядовым русинцам не было дела до окружающего мира. А вот Варин обязан был знать.

Эрасмиус Гризмер. Создатель его невестки.

Двое мужчин смотрели друг на друга. Один – пожилой, подтянутый, седовласый. Второй – молодой, словно и не было этих десятилетий. Нынешний Эрасмиус не отличался от того, который представлялся Сарну Готтрану. И сейчас он так же иронически улыбался.

– Ваш сын и невестка пока живы, Данил. Ваши внуки со мной. В безопасности.

Данил резко выдохнул семь этажей мата. А Эрасмиус спокойно продолжил:

– НОПАШ все-таки наткнулись на вас. Видимо, что-то и как-то узнали. И к вам идет несколько эскадр, объединенных в ордер «Непобедимая армада». Подробнее – здесь. Роман скинул запись. Сколько их, что, как…

– Перебросьте…

Эрасмиус коснулся иконки на панели. И продолжил тем же спокойным тоном:

– Понимая, что всем уйти не удастся, Роман с Авророй сделали то, что могли. Они отправили меня, как ценную добычу, и своих детей на курьере. А «Стремительный» остался.

Данил словно почернел на глазах.

– Это смерть…

– Нет. Я лично выращивал Аврору. И я не хотел бы, чтобы мой опыт завершился так бездарно. Для нее был выращен корабль. И у нее есть своя эскадра. Небольшая, но мои корабли в несколько десятков раз мощнее, чем те, которыми располагает НОПАШ. Они смогут задержать врага. А вот успеете ли вы…

Данил с размаху хлопнул ладонью по кнопке, соединяясь с Эстевисом.

– Рико!!!

Трехсторонняя связь была организована через десять секунд. Рико сразу узнал ученого. И первые три минуты в его ругань нельзя было вставить и слова. Пока Данил не заорал сам, потеряв терпение:

– Прекрати!!! Нам нужен адмирал, а не базарная торговка!!!

Рико еще раз выругался, но замолчал. И недобро посмотрел на Эрасмиуса. А тот еще раз изложил ситуацию.

Есть армада НОПАШ. Сейчас они уже должны выйти к расчетной точке, где примут бой. У Авроры есть сорок кораблей. На какое-то время они задержат нопашцев. А там…

– Аврора скинула курс. Если вы ее послушаетесь – будете на месте схватки уже через три часа.

– Мы не успеем…

– Успеете. Битва еще не началась.

– Откуда ты знаешь?

Эрасмиус пожал плечами. Показал на серый браслет, плотно обхватывающий его запястье.

– Он покраснеет, когда начнут гибнуть мои корабли. Пока еще никто не погиб. Вы можете успеть.

Большего мужчинам не требовалось.

– БОЕВАЯ ТРЕВОГА!!! – взревел Рико, исчезая с экрана.

Пятнадцать минут на сборы – и три часа в пути. Данил оставался на планете. Сейчас требовалось настроить всех на оборону. Активировать пояса, ловушки…

Аврора давала им время.

Если бы флот НОПАШ свалился русинцам на головы внезапно, жертв было бы намного больше. А сейчас – у них есть три часа на подготовку. Минимум.

Держитесь, твари!!!

В вас каждый метеорит стрелять будет!

Интаро Висен вел армаду. Скоро, скоро все будет кончено. Они прыгнут через ворота – и выйдут совсем недалеко от Земли Изначальной. У них две сотни крейсеров, сотня линкоров, несколько десятков тысяч легких истребителей, десять маток. Сложно будет сопротивляться такому напору. Даже если какой-то флот там и есть…

Астероид?

Рядом с расчетной точкой погружения в космосе висел большой черный астероид. Интересно, чем думают на местном посту? Надо будет поставить вопрос перед командованием. А пока…

– Распылить его! Приказ матке-4.

Техник послушно застучал по клавиатуре. И вдруг побледнел.

– Господин адмирал, приказ…

– Приказ не проходит, – прозвенел женский голос.

Этот голос – веселый, звонкий, с насмешливой интонацией, был так же неуместен в рубке, как и гора цветов. Этот голос…

Интаро знал его лучше, чем свой. Этот голос. Эту женщину.

– Аврора?!

Экран, на котором отражался астероид, слегка мигнул. И взглядам всех присутствующих предстало женское лицо.

Красивое. Спокойное. В облаке потрясающих белых волос, по которым сейчас бежали голубые искры. И такие же искры горели в черных глазах, собираясь в узкие голубые щели.

– Ты меня еще помнишь, Тар? Я польщена.

Адмирал даже задохнулся на миг.

Помнит?! Он с ума сходил! Он готов был выть по ночам на звезды! Он не мог ни есть, ни спать! С ним работали квалифицированные психологи. Но прошло три стандарт-месяца после ее бегства, прежде чем он начал приходить в себя.

– Ах ты… – Из уст адмирала полился поток отборной брани.

Женщина слушала его абсолютно спокойно. Только искр становилось все больше и больше. И узкие голубые щели на черном фоне горели ярким, нечеловечески ярким пламенем.

Наконец адмирал остановился, чтобы перевести дух. И женщина рассмеялась. Коротко. Зло. Надменно.

Этот смех подействовал на адмирала как пощечина. Он сверкнул глазами на экран и выпрямился на мостике.

– Откуда ты взялась? Я думал, ты подохла!

– Надеялся?

Интаро промолчал. А что он мог сказать?

Надеялся?! Тысячу, сто тысяч раз – да!!! Потому что не мог себе представить ее в руках другого мужчины. И считал, что лучше ей умереть. О, в те минуты попади она ему в руки – сам свернул бы ее тонкую шейку. Сразу. Одним движением руки.

Аврора провела рукой по волосам. Рука, как ни странно, была полностью обнажена.

– Вижу, ты об этом даже мечтал. Что ж. Твое право. А мое… Я – капитан крейсера «Аврора». И у меня к вам одно предложение. Уходите – или умрете.

Интаро сжал кулаки:

– Крейсера? И где же твой корабль?

Аврора улыбалась.

– Об этом ты узнаешь после начала боевых действий.

– Боевых действий не будет. – Интаро испытывал бешеную ярость. – Наши корабли оборудованы системами подавления гипердвигателей. Ты не успеешь их активировать, как окажешься полностью беспомощной. Так что предлагаю сейчас: сдавайся. Я даю тебе двадцать минут, чтобы привести сюда свою лоханку и перейти на мой корабль. И второй раз этого предложения не повторю.

– Постараешься взять силой? – Женщина откровенно издевалась. – А не получится. На этот раз не получится. Это тебе не сопливых девчонок насиловать, опоив наркотиком!

– Что-то я не помню, чтобы ты сильно сопротивлялась.

– После киртана? Очень смешно. Ты бы еще дубинкой по голове попробовал. Кстати, надеюсь, ты в курсе, что мои яйцеклетки оказались негодными?

– Они погибли, – процедил Интаро.

– Наверняка при попытке оплодотворения твоей спермой. Угадала?

Судя по побагровевшему лицу адмирала – женщина попала в десятку. И она это поняла. Потому что фыркнула.

– Просто ты не подходил мне ни в одной малости. А сейчас у меня двое замечательных детей. И я защищаю их от таких, как вы. Последний раз предупреждаю: уходите – или умрете.

Адмирал вдруг успокоился. Его словно наполняло ледяное черное безумие.

– Последний раз? – насмешливо переспросил он. – Так вот, ты сдаешься?

Аврора покачала головой.

– Если ваши корабли приблизятся к проходу ближе чем на один парсек, я буду стрелять. Мне жаль.

Интаро ухмыльнулся, глядя в черные глаза.

– Когда ты попадешь ко мне в руки – пожалеешь, что не умерла. А с твоими детьми я тоже разберусь по-своему. Посмотрим, что ты будешь готова сделать, чтобы их не продали в бордель.

Экран мигнул и погас. И через долю секунды вспыхнул снова. На этот раз он показывал рубку корабля.

Странную. Откровенно странную. Больше всего похожую на полость, вырезанную в куске сырого мяса. Там не было ни пульта управления, ни голоэкрана. Вообще ничего не было. Только что-то вроде капсулы, растущей прямо из пола. И в ней, в прозрачной стеклянистой жидкости плавало обнаженное женское тело. Тело, которое Интаро Висен знал как свои пять пальцев. Которое получил один раз – и вспоминал, лишившись.

Аврора.

Белые волосы женщины были распущены и плыли вокруг нее. Руки – приподняты, словно готовятся опуститься на клавиши рояля для вдохновенного аккорда. Тонкое лицо сосредоточено. В капсуле у ног женщины сидит обнаженный мужчина. И… его адмирал тоже знал.

– Рон!!! – вырвался у него рев. – Майор Сарро!!!

Роман даже не повернул головы. Все его внимание было сосредоточено на любимой женщине. Жене. Матери его детей. Авроре.

В данный момент – разуме громадного крейсера. Первого из живых кораблей.

Авроры как человека, как личности уже не существовало. Почти.

Потому что гаснущими остатками сознания она успела отдать единственный приказ:

– Корабль! К бою!!!

Адмирал Интаро Висен выругался. Длинно и затейливо. Потому что громадный астероид вдруг налился синим светом. Таким же, как искры в глазах Авроры.

И полыхнул, словно сверхновая. Казалось, по всей его поверхности открылись линзы орудий. И сейчас эти орудия стреляли. Отчаянно и метко. Без перерыва и отдыха. Без наводки.

А на все мониторы проецировалась одна и та же картинка.

Капсула, растущая из алого пола. Два обнаженных тела в ней.

Аврора, вдохновенно водящая руками, словно играющая на невидимом инструменте.

Искры мчатся по ее волосам, сливаются в единое голубое облако. Корабль стреляет отчаянно. Не обращая внимания на истребители, пытающиеся хоть как-то повредить ему. Всю мощь ударов женщина сосредотачивает на линкорах. На крейсерах. На матках. Защитные поля кораблей дрожат и прогибаются. Сила ударов превосходит все возможное. Интаро знает возможности своих линкоров. Их защитные поля должны выдерживать до десятка обычных залпов. Но куда там!

Один выстрел – и взрыв.

А промахи?

Их просто нет.

Нечеловеческая меткость. Невероятная сила.

Они возникают словно из ниоткуда, с низких уровней гиперпространства, с нечеловеческой точностью выходят в центре построений – и взрываются залпами невероятной мощности.

Удар – и тут же нырок.

Прежде чем им успевают ответить.

Они оказываются быстрее любого компьютера.

Быстрее, сильнее, безжалостнее – они видят уязвимые места и наносят удары.

Милосердие им неведомо.

Создания Эрасмиуса Гризмера выкладываются на полную катушку. Если бы их создатель видел это – он был бы безумно горд собой.

Он это сотворил.

Так ведет битву эскадра Авроры. Сорок кораблей.

Так мало.

Так много.

Она – самая страшная противница. Но и те, кто оказался под ее командованием, представляют серьезную проблему.

Они ныряют в гипер на такие уровни, куда заказан путь армаде Висена. Выпрыгивают из него в самый неподходящий момент – и стреляют, стреляют по самым опасным противникам.

Крейсера. Матки. Линкоры…

Одного залпа хватает, чтобы уничтожить крейсер, серьезно повредить линкор и матку… Два залпа уничтожают и линкор.

И все же они гибнут.

Один за другим.

Аврора пока держится. Ее корчит от боли после каждого попадания, по щекам катятся слезы, но – плевать!

Этого Эрасмиус Гризмер не учел – и каждое попадание она воспринимает как рваную рану на своем теле. Гибель каждого корабля из ее эскадры – как будто раскаленными щипцами отрывают куски тела.

Аврора не знает, что Эрасмиус предусмотрел метод катапультирования пилотов. Не для всех кораблей, нет. Но три уже погибли и ушли на низкие уровни гипера в спаскапсулах. Потом создатель может позвать их – и они вернутся. Но сейчас они там, где их не может достать схватка.

Ей это безразлично.

Ей надо уничтожить Интаро Висена. Другой мысли не остается.

Боль? Она сейчас защищает своих детей. О какой боли вы говорите?

Ей не больно. Больно только телу. А разум горит. Полыхает жарким пламенем. Аврора почти безумна. Если бы не Роман, она давно бы кинулась в схватку – безоглядно – и погибла. Но разум Романа заставляет ее удерживаться на последней грани.

Она отдает команды и ведет бой, расчищая себе дорогу к смертельному врагу.

Угроза ее детям не должна существовать.

Роман ничего не ощущает, кроме боли.

Не так.

БОЛИ.

Страшной. Разрывающей на части разум и тело.

Она пришла, еще когда атаковал сам корабль. Тогда Роман и перестал что-либо ощущать.

Мимо него прошли и разговор с Висеном, и начало боя.

Если бы не кровь Авроры в его венах – корабль вообще отторг бы его. И уничтожил. Но кровь есть кровь. ДНК опознана – и Роман воспринимается как часть Авроры.

Беда в другом.

Осознав, что внутри капсулы находится нечто чужеродное – пусть только частично чужеродное, – корабль начинает перестройку.

Он не будет уничтожать Романа. И не отторгнет его. Но перестроит под себя. Из капсулы Роман должен выйти таким же пилотом, как Аврора, – или не выйти вовсе.

И сейчас Роману Варину просто больно.

Безумно больно.

Последними остатками сознания он помнит, что рядом – Аврора. Что надо думать о ней, надо чувствовать ее рядом, надо, надо, надо…

Ей надо, чтобы он был.

И он – будет.

А значит, будет и она. Будет и эскадра. И она сможет драться… за себя, за их детей, за их Родину…

«Держись, любимая, я с тобой…»

Интаро Висен в гневе отдавал приказания. Орал так, что заплевал половину консоли.

Но никто не смел ему сейчас противоречить. Пристрелит – и скажет, что так и было. Запросто.

Неповиновение приказу в военное время… Расстрел на месте.

Хотя в такой ярости подчиненные Висена еще не видели. Адмирала просто трясло.

А по эскадре шел шепоток. Все знали историю с его неудавшейся женитьбой. Аврора позаботилась, чтобы это прогремело на все НОПАШ. И сейчас вот такой афронт. Встретить свою бывшую жену, да еще сражаться с ней… И как сражаться! Висен в ярости пытался раздавить, уничтожить, размазать в пылевую туманность…

Но Аврора отвечала. И как! Ни одного лишнего или ненужного шага. Она медленно и уверенно прокладывала себе дорогу к флагману. Отвлекая внимание. Покусывая на разных направлениях…

Впрочем, то, что она пробивается к флагману, пока еще никто не понял.

Идеальный биокомпьютер рассчитывал нужные точки для выхода из гипера.

Аврора знала, что уничтожить Висена – мало. Назначат нового адмирала – и вперед.

На Русину. Ее Русину. Там живут ее дети.

Нет, эскадру надо связать боем. Задержать. Выбить побольше врагов. Обязательно уничтожить Висена. Чтобы выиграть время для своих.

Она должна продержаться подольше. Как можно дольше.

Поэтому Аврора методично выбивала самых опасных противников. Флот Русины придет сюда. И они должны получить уже подготовленное поле. Лучше всего – ни одной матки. Ни одного линкора. По минимуму крейсеров.

Аврора недрогнувшим голосом посылала свои корабли в самый центр вражеского построения. И те повиновались. Проходили по глубоким слоям гипера, на миг вырывались вверх – и стреляли.

То место, где они оказывались, тут же заливали плазмой. Но куда там…

Нет, в них тоже попадали. И было больно. Но – Авроре. Сами корабли боли не ощущали. И продолжали драться.

Но и Висен не желал сдаваться.

Ее маленькая эскадра сражалась. Сражалась и гибла. Аврора воспринимала каждый удар, нанесенный каждому кораблю, как свою боль. Она знала, где и кого подбили. Сколько раз.

Она – центральный разум. Она – ведущая.

И ее корабли повиновались. Они уходили глубоко в гипер, на те уровни, куда нет доступа кораблям НОПАШ. И выскакивали вновь и вновь.

В центре эскадр.

Один залп – и они опять уходят вниз. В них тоже стреляют, их задевают, но какое это имеет значение?

Это не драка. Это избиение. Если бы кораблей НОПАШ было не так много – Аврора смогла бы победить. Но… хватит ли снарядов?! А, плевать!

«Я никого не пропущу к Русине».

Сама Аврора действует точно так же. Ей тоже достается. Но разве это важно?

В разуме женщины уже не осталось ничего. Ни чувств, ни мыслей, ни желаний.

И только Роман связывает ее с прежней Авророй. Роман – и одно-единственное: «Ты. Никогда. Не. Причинишь. Вреда. Моим. Детям».

В остальном же…

Она знает, что дальше враги пройти не должны. И они не проходят. Они строят ордера, готовясь обороняться. Надо отдать должное нопашцам – они не трусы. И дерутся. У Авроры преимущество в технологиях. У нопашцев в силе, людях, технике.

Сорок змей и пять тысяч мышей.

Кто одолеет?

Эскадра Русины шла на форсаже. Выли и стонали от перегрузок двигатели.

Нам биться с врагом беспощадно,

Стоять за тебя до конца.

Ведь отчего дома граница

Идет через наши сердца…

В рубке рядом с Рико Эстевисом стоял и Эрасмиус Гризмер. Рико с радостью удавил бы доктора. Но нельзя. Он – создатель и Авроры и кораблей. Случись что…

Оба гнали от себя мысль о том, что, может быть, уже и все… и случаться нечему.

Рико был готов вынырнуть из гипера и тут же идти в бой.

Данил, оставшийся на планете, переживал за сына и невестку.

А Эрасмиус… За своих детей. Да-да… Он сотворил крейсера. Он растил их. Ухаживал. Вложил душу… Разве это – не его дети?

Может, у кого-то иное мнение – плевать! Вот уж это ученого не волновало ни в малейшей степени.

Жизнь – ничто. Знание – все.

Он принес в этот мир много нового знания. И оно не погибнет. Это – главное.

Пульсирует серый браслет на запястье, покрываясь алыми полосами. Он знает – пока браслет не покраснел полностью, бой еще идет. Они еще сражаются.

Помощь должна успеть.

Мертвыми глазами смотрят в экраны пилоты.

Аврора обещала задержать эскадру Висена.

Все знали Аврору. Корабли шли, повинуясь ее программам. Сокращая путь. Она пообещала – и она это сделает. Даже ценой своей жизни. Но никто из указанной точки не уйдет. Потому что потом найти их в гипере будет нереально.

У них больше нет живых кораблей. Больше некому обнаружить врага в подпространстве. И его не выманить. Они могут уйти – и вынырнуть у Русины. Уничтожая тех, кого поклялся защищать флот.

У них только один шанс. Задержать врага именно здесь. И уничтожить.

Аврора продержится. Да. Но какой ценой?

«Пожалуйста, девочка, дождись!!! Дождись помощи!!! Мы уже идем…»

Они ничего не могли сделать. Корабли шли через гипер без их активного участия. Оставалось только сжимать кулаки и повторять одно и то же: «Держись. Пожалуйста, держись…»

Третий.

Пятый.

Двенадцатый…

Кончились заряды. Корабль небоеспособен. Остался «последний удар». Так Эрасмиус Гризмер назвал таран. Когда пилот плюет на все и отдает свою жизнь для уничтожения врага.

Тридцать пятый.

Двадцать седьмой.

Шестнадцатый.

Корабли один за другим выходили из боя. Аврора недрогнувшей рукой отправляла их на таран туда, где было нужнее всего.

Больно? Пусть. Если эта падаль доберется до ее детей, будет больнее…

Роман… Краем сознания Аврора ощущала его присутствие. Ему тоже было больно. И это подхлестывало.

Уничтожить врага. Любой ценой. Ее муж, ее дети, ее Родина неприкосновенны.

Тридцать восьмой.

Пятнадцатый.

Четвертый…

Один за другим корабли выходили из строя.

Аврора не считала время. Но ей показалось, что прошло так мало…

Она оценила вражеский флот.

Висен пока еще цел. Оно и понятно. Он в самом центре построений. Туда так просто не добраться. Надо быть гением. И пройти с точностью до миллиметра.

На это способна только она.

Попробовать еще потянуть время?

Аврора отправила еще один корабль на смерть. Привычно передернулась, стряхивая с себя боль.

Надо использовать всё.

Экран в рубке флагмана опять загорелся.

– Уходи, Тар.

Ничто другое не заставило бы Интаро отозваться. Но это имя… которого он так добивался в ту ночь, его имя…

Аврора не зря изучала психологию. И сейчас ее разум работал на пределе мощности. И решения появлялись сами собой.

– Тварь…

– Твоя эскадра будет разбита. Пожалей людей.

Аврора тянула время. И параллельным потоком мышления рассчитывала место.

Она должна вынырнуть из гиперпространства и взорвать корабль. Проблема в другом. Если на том месте, куда она вынырнет, кто-то окажется – взрыв произойдет раньше времени. И не факт, что Интаро будет уничтожен.

Этого допустить нельзя. Поэтому просчитать и сто раз перепроверить!

И никак иначе!

– Людей? – Интаро Висен зашелся страшным булькающим смехом. – Людей? Ты на брюхе ползать будешь, тварь!

Аврора покачала головой:

– Не буду.

Еще пара минут, и готово.

«Рома, прости меня. Хотя… Ты и так простишь, родной. Это ведь наши дети там, за нашими спинами. Наша жизнь. Мы умираем, а они пусть живут. Не отягощенные моим проклятием. Моим безумием».

– Будешь… – Висен расписывал, что он с ней сделает. Впрочем, это уже не имело значения…

Маршрут был проложен.

– Тар, – позвала Аврора.

– Что? – осекся Висен. Не столько от обращения по имени, сколько от тона, которым это было произнесено. Нежного и томного…

– Прощай, Тар…

Экран мигнул. И в следующий миг корабль Авроры рванулся вперед. Рванулся что есть сил. Нырнул в гипер – это заняло не больше секунды, мелькнул там с невероятной скоростью, так что Аврора стиснула зубы. Эта боль превышала все испытанное до сих пор. Но сейчас она закончится. Осталась пара секунд.

Аврора едва успела отдать приказ шести оставшимся кораблям.

Наверх вы, товарищи, все по местам!

Последний парад наступает…

Никто не успел понять. Тем более отреагировать. И в первую очередь Интаро Висен.

– Корабль – вверх!

Корабль вылетел буквально перед носом флагмана. Еще бы пара десятков метров в любую сторону – и все. Они почти касались друг друга обшивками. Но это было уже не важно. Все было не важно. Потому что крейсер – взорвался.

– Корабль – огонь!!!

Сначала – яростным залпом, тратя все, что осталось, вкладывая свое тело там, где не хватало снарядов.

А затем – повинуясь последней команде капитана:

– Корабль – взрыв!

Это было мощнее самой страшной планетарной бомбы.

Взрывом разнесло корабль Авроры, флагман Интаро Висена – и еще несколько десятков кораблей, которым не повезло оказаться поблизости.

И такие же взрывы, только менее мощные, раздались рядом.

Ровно шесть.

Они уничтожили не так много. И эскадра могла двигаться дальше. Но лишенные командования нопашцы растерялись.

Требовалось время на реорганизацию, перекличку, назначение нового командующего…

Но этого времени им не дали.

Из гиперпространства выходила эскадра Русины.

Рико был вне себя от гнева и боли. И так же стискивал рядом зубы Эрасмиус.

Они пришли. Но слишком поздно. Если бы на час раньше…

Если бы!

«Стремительный» подал сигнал – и спустя минуту выслал шлюпку. Но Рико было не до того. Он командовал боем.

И растерянные, лишенные командования остатки эскадры Висена, той самой «Непобедимой армады», разлетались в разные стороны.

Впрочем, уйти им не давали. Догоняли и просто давили. Никакой пощады врагам.

Кто с мечом к нам пришел…

В плен взяли немногих. Очень немногих. Уйти не смог никто.

Эрасмиус не занимался ничем. Он крепко сжал браслет на своем запястье и звал.

Спасательные капсулы с пилотами – слишком ценный ресурс, чтобы им разбрасываться.

Рико добивал врага.

Эрасмиус звал.

И, повинуясь своему создателю, выходили из гиперпространства спасательные капсулы. Одна за другой.

Первый.

Второй…

Девятнадцатый…

Рико вытер слезы.

– Они погибли, как герои, – шепнул кто-то рядом.

– Вечная память, – отозвался Рико. Он как раз отдал последние приказания и теперь просто наблюдал за ходом боя. Сам бы вмешался, но адмиралу не по чину за каждым рейдером гоняться. Без него додавят.

По рубке пронесся тяжелый вздох.

Мужчины вставали один за другим. Обнажали головы. Кое у кого по щекам текли слезы…

Всю торжественность момента нарушил ледяной голос Эрасмиуса Гризмера:

– Мне нужен корабль с большим трюмом – подобрать уцелевших.

Рико вскинулся, как от удара плетью:

– Уцелевших?!

Эрасмиус фыркнул. Неаристократично, но очень едко.

– Я не разбрасываюсь ценными ресурсами. После уничтожения кораблей пилоты – кто успел – катапультируются в спаскапсулах. Так что если вы еще хотите увидеть своих героев…

Рико удавил бы подонка за иронию… если бы не был ему так благодарен.

Они – живы.

Рядом кто-то всхлипнул.

И тут же Рико рявкнул, скрывая за командирским тоном дрожь в голосе:

– Живо!!! Освободить пятую посадочную палубу! Взять истребители на другие корабли!! Приготовиться к погрузке спаскапсул!!!

Живые.

Слава Роду!

Живые…

Среди спасательных капсул, погруженных на борт флагмана, одна выделялась своими размерами. В ней находились два человека, которые так и не разомкнули объятия. И белые волосы Авроры обвивали Романа подобно водорослям.

Разъединить их не было никакой возможности.

– Ты сможешь их вытащить?

Эрасмиус посмотрел в глаза Рико и впервые в жизни не смог брезгливо пожать плечами. Столько надежды было в голосе адмирала, в его взгляде… судьба ведь не отберет у него этих детей? Один раз он уже с ними попрощался, второго не будет, правда же?

Правда?

– Я постараюсь.

Эрасмиус не был уверен в успехе. Вытаскивать предстояло двоих. А учитывая, что у Романа началась перестройка организма, Аврора воспринимает его как часть себя, а капсула считает их единым целым… впереди просматривалась каторжная работа.

Но ученый готов был пахать день и ночь.

Все ради знания.

Или все-таки он привязался к своим творениям?

Эрасмиус не смог ответить на этот вопрос даже себе. И это означало самое худшее.

Черный доктор стал человеком.

Эпилог

Мальчик и девочка стоят в лаборатории перед громадным регенератором, в котором, крепко сцепившись, плавают два тела.

Дети держатся за руки, глаза заплаканы, потом девочка не выдерживает и утыкается в плечо брату.

– Не получается?

На плечи детей ложатся теплые ладони. Дети поворачиваются. И синие глаза встречаются с черными.

– Нет.

– Дедушка, они живы?

Эрасмиус гладит девочку по волосам.

– Они живы, Маргоша. И даже слышат вас. Но они ушли.

– Ушли?

– Они очень далеко. Они дрались, им было очень больно, потом они умирали – они замкнулись друг в друге. Если они нас и слышат, то очень плохо. Как если бы вы кричали им с другого конца планеты.

Девочка вытирает слезы:

– Я помню. Я их помню, дедушка Рас.

Миша кивает головой:

– И я помню.

Они не лгут. Эти дети – прирожденные пилоты. Идеальные симбионты живых кораблей. И их память хранит все, начиная с первого крика. Надо было только извлечь воспоминания. И дети помнят светлые волосы матери и ее ласковый голос. Песенку про крейсер «Аврора», которую она им пела когда-то. Помнят теплые глаза отца и его последний поцелуй перед тем, как их переправили на катер.

Отправили на Русину, спасая им жизнь.

И ушли в бой.

– Неужели мы ничего не можем сделать?

– Только звать, малыш…

– Но ведь они нас не слышат.

– А если это потому, что мы маленькие?

– Или потому, что нас – мало?

Дети обмениваются понимающими взглядами.

Они явно что-то задумали. Но Эрасмиус не собирается им мешать. С его точки зрения – и Роману и Авроре давно пора выйти из комы. Перестройка завершена – и, судя по тестам, вполне успешно. Теперь у Русины будет уже четыре пилота. Если, конечно, Роман и Аврора вообще смогут расставаться, даже ненадолго.

Иногда Эрасмиус пытался просчитать степень эмоциональной привязанности, которую надо иметь для такого симбиоза, но заходил в тупик.

Были, были в жизни ученого явления, которые он принимал как данность.

Такие, как Люси, его маленькая сестренка. И Мишка с Маргошкой. Его внуки, не иначе. Для которых он тоже растил живые крейсера. Вот уже десять лет растил.

Десять лет назад состоялась битва с «Непобедимой армадой». Она закончилась полным разгромом армии НОПАШ.

Куда им состязаться с брестским героем… о, легок на помине.

– Опять ревете?

И как всегда скрывает нежность за грубостью.

Дети хлопают глазенками. И Маргошка храбро улыбается.

– Дядя Рик, а где тетя Тома и Мисико?

– Ждут на улице. Я решил не тащить мелочь через дезинфектор. А вы забыли, что у вас скоро занятия по тактике эскадренного боя?

Дети качают головами. Бросают последний взгляд на капсулу и выходят. Вслед за ними, обменявшись рукопожатием с ученым, выходит и Рико.

Эрасмиус остается один.

Кладет руки на стекло регенератора. Задумчиво смотрит на свои творения.

Свои ли?

Да, он собирал воедино гены. Но душу вкладывал не он. Не он воспитывал. И не он заставлял Аврору идти на самопожертвование.

Он не ожидал тогда от своего творения такой силы чувств. И до сих пор иногда вспоминает горящие гневом черные глаза, ледяное дуло плазмера у виска…

Что же он создал?

Или – не он? Может быть, так и было задумано? А он – просто инструмент Творца.

Интересно, что придумали дети?

Проснется ли Аврора? Роман?

Он растил корабли и для них.

На этой захолустной планетке Эрасмиус неожиданно обрел дом. Уютный и спокойный. Здесь ему давали работать, тем более что он почти не проводил опыты на людях, а для «почти» хватало убийц. А еще здесь была его семья.

Люси он видел только по межзвездной связи. А рядом с ним были Мишка и Маргошка, которых он постоянно наблюдал – мало ли что.

И Калерия с Алексом, ставшие любящими бабкой и дедом. Ну и заодно – отцом и матерью. Лера не так давно родила крепенького мальчика, которого назвала Риком.

И Рико с Тамарой, которые родили уже четверых детей. Совсем недавно у них родилась младшая долгожданная девочка, названная Мисико. Сначала хотели назвать ее Авророй, но потом Рико решил, что будет путаница. Когда Аврора выйдет из комы…

Он крепко верил в выздоровление героев.

Нельзя сказать, что ученого сразу приняли и полюбили, нет. Но дети любили его совершенно искренне. А он почему-то любил их.

И за это ему прощалось многое.

Но что же они придумали?

В этот день была парализована работа на всех планетах Русины. Остановились заводы. Замерли фабрики. Не взлетали корабли.

Не происходило ничего.

Сегодня День памяти. И на площади с самого раннего утра собираются люди. На площадях. На каждой из площадей планеты, где есть голоэкран.

А в полдень Русину накрывает тишина. Люди молчат – и смотрят. Оркестр играет марш «Прощание славянки». И на главную площадь страны выходят несколько человек.

Трое всем хорошо известны. Отец и мать Романа Варина. Данил Варин и Александра Варина.

Рико Эстевис. Герой битвы с НОПАШ.

После разгрома армады нопашцы прислали парламентеров. Но русинцы отказались иметь с ними дело. И сообщили, что любой посмевший покуситься на их свободу будет так же уничтожен.

Подали заявление о вступлении в международное сообщество – и тут же жалобу на НОПАШ. За которую немедленно уцепилась Кхон-Тао. Да и Российская империя не осталась в стороне. НОПАШ ослабило защиту границы – и на него тут же нашлись любители. Ослабевшую акулу рвут товарки.

До конца не разорвут. Но изрядно поумерят аппетиты.

Четвертый – Эрасмиус Гризмер – также известен всей планете.

И два ребенка. Мальчик и девочка. Удивительно похожие на своих родителей. Такие же белые волосы, как у Авроры. Такие же черные бездонные глаза. Такие же черты лица, как у Романа. И такие же ясные, открытые улыбки. Они держатся очень прямо и спокойно. И удивительно серьезны для десятилетних детей.

Слово берет Данил Варин.

– Люди Земли! Братья и сестры! Сегодня у нас День памяти. Ровно десять лет назад флот враждебного объединения был разбит на подходе к Русине. Вы все помните это время. И знаете, кого мы вспоминаем сегодня. Роман и Аврора – наши с Тамарой дети. Но в первую очередь они – дети Русины. Пусть Роман родился здесь, а Аврора – в НОПАШ, не важно. Они все отдали, чтобы Русина, наша Русина, была свободна. Чтобы мы все смотрели в небо – и видели звезды, а не чужие орбитальные станции. Чтобы мы могли любить и радоваться. Я знаю, они живы. Они просто восстанавливаются. Но обязательно вернутся… вернутся к нам…