Текст книги "Тайяна. Вырваться на свободу (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

А вот это произвело впечатление на Рошера. Мужчина сел на кровати и впился взглядом в лайри.

– Что случилось, Аэлена?

– Ну…. меня уже раза четыре пытались убить.

– Так… Подробности?

Аэла вздохнула.

– Меня пытались убить, испугав мою лошадь, чтобы она понесла, хотели напустить порчу, нанимали убийц – два раза. Один раз они пришли в мой дом, второй раз меня пытались сбить каретой. И я не уверена, что это не повторится завтра или послезавтра.

– и что ты хочешь от меня?

– Рошер, найди того, кто это делает!

– Аэлена… Стража ведь ловит. Не ищет…

Роше не знал, как объяснить лучше. Но… когда дело касается темной магии – это проще. Там можно узнать в Храме. А вот когда убийцы… а как их ловят?! Обычно хватали кого получится, иногда выбивали признание под пыткой, но искать?

Как!?

Рошер просто не умел этого делать. Но Аэла сдаваться не собиралась.

– Я знаю. Но ты – умный. Ты знаешь все городское дно, ты можешь многих расспросить. А мне… Рошер, у меня нет выбора. Или ты хочешь увидеть мои похороны?

Вот этого мужчине не хотелось. Всплывали воспоминания о девочке, которая серьезно смотрит ему в глаза и протягивает одуванчик. 'Ты красивый. Когда вырасту, я хочу выйти за тебя замуж…'

– Аэлена, посмотри правде в глаза. Я сейчас ни на что не способен. Даже прижать кого‑нибудь к стене и допросить, даже проследить…

– о, с этим проблем не будет. Ты согласен помочь мне?

– А ты отвяжешься?

– Нет. Но ты можешь согласиться добровольно.

– Поганка! И всегда такой была.

Аэлла ответила улыбкой. И не стала говорить, что если бы Рошер сам не хотел уговориться, ничего бы у нее не вышло. Вообще ничего.

Она‑то помнила насколько может быть упрям этот невысокий мужчина – хуже всякого барана. Просто сейчас была возможность и попробовать себя в деле, и… да, вернуться! Но неофициально. Не считать же это все – всерьез?

Хотя убийца точно был…

В дверь поскреблись и вошла Тайяна. Усталая, растрепанная, испачканная в чем‑то непонятном.

– что с тобой?

– Со мной все в порядке. А вот о нашем общем знакомом такого не скажешь, – усмехнулась девушка.

– ты его…

Аэла побледнела. Только сейчас ей пришло в голову, что нархи – ро вообще‑то не люди. И у них своя логика, свои законы… может, она волчице приказала и та порвала горло ее обидчику?

Ой, мама…

– Да нет. Не я. Его еще до меня отравили.

Аэлена перевела дух.

– Как!?

– Как – не знаю, а вот чем – точно могу сказать. Дурная лоза, так это называют люди. Выжимка из плодов. Не знаю, куда ее подлили, но когда я поймала нашего 'наездника', он уже уходил тропой небесного леса.

– А сказать он ничего не успел?

Яна с чистой совестью помотала головой. Но и верно ведь – ничего. Что там – один слог. То ли слив, то ли слива, то ли что‑то сливали, то ли вообще Сливерн какой‑нибудь. Это в лучшем случае, а ведь мог и бредить…

– так, девушки, вы сейчас о ком говорите?

Рошер даже ладонью по тумбочке пристукнул, привлекая внимание к себе. Яна и Аэла переглянулись, вздохнули – и нархи – ро уступила право рассказа лайри. Не на нее ж покушались!

Сама Яна добавляла по ходу рассказа. О том, как помоогла схватить двоих убийц.

Как спасла Аэлу из‑под конских копыт. Как следила за мужчиной и как тот умер у нее на руках.

Рошер внимательно слушал, а потом вынес вердикт.

– Аэлена, вы правы.

– В чем? – Лайри сидела бледная. Одно дело осознавать, что на тебя покушались, совсем другое – проговорить все это вслух и понять, как ты была близка к могиле. Чудом вылезла, можно сказать.

– Это слишком женская месть. Тут бабская рука чувствуется. Яды, опять же…

– Как его могли угостить ядом? – Аэлена размышляла вслух.

– Как угодно. В еду – питье подлить…

– У стражников?

– Думаешь, случаев мало? Тюремщики, за малую мзду, что хочешь передадут, – усмехнулся Рошер. – Уж сколько раз мы с ними брехали, а все одно, не впрок наука.

– Так расспросить…

– Тоже аккуратно надо. Сама понимаешь, псы… то есть стражники – народ неболтливый… хотя не все. Но это я возьму на себя.

– А что еще надо?

– А подумать. Аэлена, ты прости… у твоего мужа есть любовница?

Лайри замотала головой. Рошер фыркнул – и получилось весьма язвительно.

– Ну хоть бы одна жена сказала иначе!

– Поиздевайся, – огрызнулась Аэла. – Алинар никогда не давал мне повода заподозрить его в измене.

– не давал повода – и не изменял, вещи разные. Вполне возможно, что у него есть любовница, которая, например, ждет ребенка. И?

– Было бы логично убрать Аэлену и выйти замуж за ее вдовца, – подвела итог Яна. – Но как это можно узнать?

– разными путями. И начать с того, что ты, Аэлена, сейчас пойдешь и обыщешь комнату мужа. И одежду – тоже. Все карманы. Поняла?

– Мы с Аашей поможем, – кивнула Яна. – Она почует чужой запах.

– Ааша?

Яна поставила Рошеру большой плюс за невозмутимость. Мало кто сможет сохранить самообладание, когда в дверь просовывается здоровущая волчья морда. Да еще и дружелюбно скалится при этом.

– Ага. Ааша, значит…

Голос все же дрогнул. И почему люди боятся волков? Ей – ей, если сравнивать кто кого больше убил – волков можно только пожалеть.

– Ааша. Она отличный нюхач, – согласилась Яна.

– Н – ну ладно.

Увы…

Они честно просмотрели все карманы, проглядели бумаги, Яна даже залезла под кровать в супружеской спальне, но кроме большого количества пыли и мышиной норы – ничего обнаружено не было.

– Или твой муж не изменяет, или держит все при себе, или где‑то в другом месте. – вынесла вердикт умотавшаяся Яна.

Аэлена вздохнула.

– Не хочется верить в плохое.

– Да уж кому бы хотелось, – Яна потеребила косу. – Аэлена, а ты понимаешь, что можешь раскопать что‑то очень плохое? Просто так на людей не покушаются…

Лайри вздохнула. Потом решилась, подняла голову и посмотрела Яне прямо в глаза.

– Яна, но ведь это очень плохое – уже существует. Знаю я о нем, или нет, оно выползает из укрытия. И никуда не денется. Просто если я буду знать – я смогу защититься. А если нет… вообще нет. Понимаешь?

Яна понимала. Лучше уж известный враг, чем враждебная неизвестность.

– Тебе может быть очень тяжело.

Лайри криво улыбнулась.

– Если Лир меня не обманывал – остальное я переживу. В моем прошлом ничего порочащего меня нет, ну, если не считать Диолата.

– его поведение тебя не позорит. Он сам по себе мразь, – высказалась Яна.

– Спасибо… А с остальным я справлюсь – были бы мы все живы – здоровы.

– а вот с этим придется поработать…

Рошер ждал женщин, поедая при этом бульон с гренками.

– что скажете?

– Все пусто и чисто.

– Плохо. Эх, не хотел я, а придется.

– Что – придется?

– Идти к маме Шальзе.

– Чьей маме? – не поняла Яна. Лайри Аэлена покраснела, выдавая знакомство с предметом, а Рошер покачал головой.

– Мама Шальза – самая известная бандерша города. У нее бордель для благородных, и уж поверь мне, ни одно подобное дело без нее не обойдется. Завел ли кто девочку, сходил к шлюхам или привез себе из деревни пассию и поселил на окраине города – она точно будет знать. А вот захочет ли поделиться сведениями…

– Со мной и Аашей? Конечно, захочет! – в семьдесят с лишним зубов ухмыльнулись Тайяна и Ааша.

Рошер посмотрел на эту компанию и решил не спорить. А чего с волком споорить, он же зверь лесной, дикий, к философским диспутам не склонный…

* * *

В бордель пришлось идти следующим вечером. Но и неудивительно.

Учитывая получночные приключения Тайяны, обыск и наброску планов действия, спать все трое легли ближе к утру. И проснулись только к обеду. Лайри Аэла вздохнула и отправила Диолату записку, что сегодня она заниматься его портретом не может. Болеет – с…

После чего женщины отправились к Рошеру и принялись с ним шептаться.

Итогом шепота стал вызов портного и подгонка по изрядно исхудавшей фигуре Рошера одного из нарядом супруга лары Аэлены. А то!

Если Рошер и вспоминал за время пьянства, что одежду иногда надо стирать и чистить, то быстро выбрасывал из головы страшные мысли и продолжал пьянку. Бутылке‑то все равно, хоть ты в трусах пей, хоть и вовсе без трусов, а собутыльников Рошер не жаловал и вполне взаимно.

Не пользовалась городская стража любовью у пьяниц.

А ближе к вечеру из особняка лойрио Авельена вышли трое. Впереди легкой походкой шла большая черная собака… или волчица? Да нет, не бывает волчиц, у которых на шее повязан большой розовый бант! Это ж издевательство над зверем!

Вслед за ней шли под ручку мужчина и женщина. Он – среднего роста, худой, со впалыми щеками, словно долгое время морил себя голодом, она невысокая, почти как ребенок, в мужской одежде и с длинной косой.

– не знаю, согласится ли Шальза нам помочь. Она женщина очень своенравная….

– Я тоже, – Яна и не сомневалась в успехе.

– Хм – м…

– И потом, деньги у нас есть, если что – заплатим и дело с концом.

– Я ей не раз на хвост наступал, когда стражником был…

– У нее что‑то противозаконное?

– Это как поглядеть. Я‑то уверен, что она и контрабандой балуется, и дурью немного, но не пойман…

– Понятно.

– да и девочки ее… этот‑то домик элитный. А есть и еще парочка, рангом пониже. И вот там – намного хуже. Говорят, что не все туда попали по своей воле.

– Вот даже как…

Яна нехорошо прищурилась, и Рошер поспешил ее успокоить.

– Слухи ни разу не подтвердились. Но сама понимаешь…

Яна понимала.

– Посмотрим. Поговорим…

* * *

В бордель их впустили беспрепятственно и Яна тут же принялась сравнивать прочитанное и увиденным.

Ну, что сказать?

Роскошь – да. Крикливая, яркая, броская, немного вульгарная, но в меру. Например, вместо алых штор висят благородные, цвета темного пурпура, и их даже золотые кисти не портят. Паркет из дорогих пород дерева, большие светильники – но и тут не золото, а старая бронза. Хотя и начищена до блеска.

Дорого, красиво… лепнины могло быть поменьше, картин с фривольными сюжетами – тоже, а так – неплохо. Вроде бы и бордель, но не для дешевок. Это точно.

Да и девушки, которые появились навстречу паре, тоже дешевками не выглядели. В длинных платьях, но с распущенными волосами. Да и платья были сшиты так, что при ходьбе открывали то разрез до самого бедра, показывая ногу в тонком чулке, то на спине под волосами обнаруживался вырез… неплохо, совсем неплохо. Краски многовато, но у девушек работа такая.

– позвольте услужить вам, лайри, лойрио…

– Девочки, не ломайте комедию, – Рошер ухмыльнулся. – А то я вас не знаю, что тебя, Милейн, что Авилу. Быстренько, проводите нас к Шальзе – и мы расстанемся друзьями.

Девушки недовольно засопели. Потом одна из них прищурилась.

– а ты, Рошер, не иначе, как богатую жену нашел?

– а вот это, Милейн, не твое дело. Так проводите?

– А если нет?

– А если моя собачка попортит коврики? Немного? – мурлыкнула Яна.

Ааша сверкнула зубами. До этого момента волчица скромно держалась сзади, но сейчас спокойно подошла к стене. И даже задрала лапу, как бы собираясь сделать свое черное дело аккурат на дорогущий ковер – потом только выкинуть. Запах будет – жуткий.

Девушки невольно вытянули руки вперед и Яна холодно усмехнулась.

– Мы договоримся?

– Ави, доложи кане, что пришел этот… бывший стражник, – попросила Милейн.

Вторая девушка кивнула и исчезла за одной из портьер.

Милейн прищурилась, но сказать ничего не успела. Ааша прошлась рядом с ней, толстый хвост стукнул 'девушку' по ногам, не сильно, но ощутимо.

– А ты помолчи пока, девочка, ты такая милая, когда молчишь, – медовым голоском пропела Тайяна, чувствуя, что Рошер весь напряжен. Ему только насмешек от продажной девки не хватало! – А то ведь Ааша может тебе и еще пару разрезов сделать, и не только на одежде. В вашем ремесле увечные девочки спросом пользуются?

Верилось с трудом, но рядом со здоровущей волчицей логика как‑то отказывает. Она же рядом, болшая, страшная, а что у нее на уме? И есть ли там ум?

Ох, проверять не тянет. Зубы‑то определенно есть…

Так и ждали втроем, пока из‑за той же портьеры не вышла мама Шальза. Яна уважительно опустила ресницы. Да уж… на эту она Аашу натравить не рискнет, еще покусают бедное животное… или отравится зверюга, что не лучше.

Мама Шальза была невысока, полнотела, строгое платье больше подошло бы гувернантке при юных трайши, но материал на него пошел – къянтийский шелк. Такое и трайши не всегда по карману. Дорогое кольцо на руке, но и только. Ни краски, ни позолоты – строгость и изящество. С такой госпожой и трайши поговорить незазорно, за перестрел аристократией тянет.

Рошер вежливо поклонился. Яна подумала – и последовала его примеру, благо, в штанах реверанс не сделаешь.

– Сатро Вайст, какая… неожиданность.

Голос тоже оказался вполне подходящим. Низкий, бархатистый, глубокий – людям с таким голосом в долг дают и поручителей не спрашивают. Он вызывает доверие…

– А что с вами за юная кана? Очень интересное лицо…

– Я из нархи – ро, уважаемая кана Шальза, – Яна вежливо склонила голову. – Видимо, поэтому мое лицо кажется вам необычным. Но ведь и вы… Ш´аальзея? Верно?

Кана чуть прищурилась. Девочки вылетели за дверь вспугнутыми птицами.

– Пройдемте ко мне в кабинет, сатро, кана.

Кабинет тоже оказался на уровне. Яна подозревала, что есть еще один – для других посетителей. Но этот был предназначен только для работы. Большой стол, несколько стульев, два шкафа, идеальная чистота и порядок.

– Вина? Фруктовой воды? Ланти?

– Благодарю, не стоит, – выбрал за двоих Рошер.

– Зря, очень зря. У нас замечательное вино, из Мерлора, с Афирнайских виноградников. Такого вы, наверняка, не пробовали, – Шальза усмехнулась так, что Рошер скрипнул зубами. Намек был понят – и правильно.

С – стерва!

– Благодарю, не стоит.

– Так что же вас привело ко мне, уважаемые? Желаете получить у меня работу?

Рошер и Яна переглянулись. Вопрос был задан таким тоном, что оба поняли – не поможет.

Вот ни в чем им эта зараза не поможет! Будет ходить вокруг да около, издеваться, насмехаться, но – не поможет. А прижать ее… а чем!?

Она у себя, при всех правах, ничего не совершала. Это они в роли просителей.

Хоть и правда – Аашу натравить. Хотя…

И тут к Яне пришла мысль.

Она улыбнулась в меру нагло, коснулась плеча Рошера и капризным тоном произнесла.

– Прости, что я тебя не послушалась. Действительно, тут просто некому оценить то, что может предложить специалист моего класса. Их потолок – это разрез на юбке… до самой шеи. И вульгарное виляние задом. Пффф… в городе есть еще заведения? Лучше, конечно, повыше классом.

Рошер пожал плечами. Он и сам был удивлен, но внешне это не проявилось, а подыграть напарнику – милое дело. Так уж в страже было заведено – не понимаешь, что делает напарник – сначала помоги, а потом спросишь!

– Да, пожалуй, парочка найдется. Это просто было ближе всех, вот я вас и привел, лайри…

– Лайри? – Шальза не удивлялась, скорее, уточняла.

– Тайяна э´Лесс Риккэр, к вашим услугам. Да, по меркам нархи – ро, мою семью можно отнести к лайри, хотя у нас в ходу немного иные титулы.

– И вы собирались работать у меня, лайри? Я не удивлена, в нашем ремесле кого не встретишь. Но на вас вряд ли найдется много любителей. Типаж… своеобразный. Под мальчика.

Кана Шальза тоже развлекалась – на свой лад. Наглость девушки ее скорее, позабавила. Чем разозлила. Злиться стоит, когда ты слаб. А когда осознаешь свою силу и значимость… да прикажи она – завтра же наглая девчонка работала бы в одном из ее заведений. Вместе с собакой, есть любители. Но… почему бы и не поиграть?

Давно ее никто не забавлял. Отвращение было, раздражение, презрение… сейчас ей было любопытно. Что может предложить эта соплячка? Пусть она и из нархи – ро?

– Я не торгую своим телом. Но могу предложить нечто большее. У вас наверняка есть клиенты, которые пресытились обычными развлечениями?

Шальза прищурилась.

Были, как не быть. Пресыщение – обычная вещь для тех, кто имеет много. И имел многих, чего уж там. Когда понимаешь, что у всех женщин между ног одно и то же, невольно начинаешь чудить, а ведь благосостояние Шальзы напрямую зависело именно от пресыщенных и искушенных.

– Нархи – ро придумали, как с этим бороться?

– Не бороться, нет. Разжигать интерес. В Къянти есть нечто подобное, но это, скорее, бледная тень нашего искусства.

– Что именно?

Тайяна могла бы рассказать о многом, о массаже, о сочетании запахов, о точках на человеческом теле… из книг узнаешь столько, сколько иные за всю жизнь не освоят. Но для начала она выбрала совсем простое.

– Театр теней. Танец тени на стене.

Интерес в глазах Шальзы начал утихать.

– Тени?

Яна усмехнулась.

– Поспорим? Я – мастер и могу продемонстрировать свое умение. Если найдется подходящая комната и зрители.

– Какая нужна комната?

– раза в два больше этой. Погасить светильники, протянуть поперек простыню, чтобы у меня было свободное пространство на два взмаха рук, поставить светильники за моей спиной. Меня никто не увидит, увидят только тень. Но… захотят.

– Да неужели?

– Нужен еще бубен. Найдется?

– Чего только не найдется в моих кладовых. Допустим… у меня сейчас есть пара гостей.

– Предложите им развлечение. Вы ничем не рискуете.

– А вы, кана?

Яна усмехнулась.

– Если я не сдержу свое слово – готова отработать у вас три ночи с любыми клиентами по вашему выбору.

Вот теперь в глазах бандерши появилось уважение. Она представляла, насколько должна быть уверена в себе эта девушка.

– что ж… Можем попробовать. А Рошер…

– а он постоит рядом с музыкантом. Чтобы тот – или та не сбились в самый интересный момент.

– Подождите меня. Я распоряжусь.

Мама Шальза вышла из кабинета – и Рошер тут же притянул к себе Яну.

– Ты рехнулась?

– она бы нам век не помогла, – Яна дернула косу, распуская волосы. Теперь любой, кто смотрел бы на них, не увидел движения губ, а тихий шепот могла расслышать только Ааша. И то – она рядом стояла.

– Можно бы деньги…

– ты же сам понимаешь… или наврала бы, или еще что…

Понимал, конечно. И безвыходность ситуации тоже. Лучше Шальзы никто о любовных делах знати осведомлен не был. Но и выудить из нее информацию – раньше он хоть пугать мог. А сейчас?

Да ничего…

– Ты понимаешь, чем рискуешь?

– Ничем.

Дольше им поговорить не удалось. Вернулась бандерша – и Яна отправилась осматривать комнату. Довольно кивнула – подходит, переставила пару светильников, чтобы тени выглядели более отчетливыми, проверила крепление простыни, чтобы не оторвалась в самый неподходящий момент.

– Отлично. Музыка?

Шальза усмехнулась.

– Сама юность вспомню. А Рошер мне компанию составит, приглядит, чтобы все было честно.

– Так вы все‑таки…

– да. Хотя это было очень давно.

Ну да. Къянти отличить можно, но когда у женщины волосы уже седые, поди, разбери, темные они там были или нет. Или она вообще смесок. А меж тем, Яна была уверена, что Шальза, или, правильнее, Ш´аальзея, из Къянти. И не из самой бедной семьи. Уж что ее привело сюда – вопрос другой. Но… с бубном она должна уметь работать.

– Ритм…

Два долгих удара, пять мелких, еще два долгих удара, Десять мелких – и все заново. Конечно, Ш´аальзея легко поняла ритм, усмехнулась.

– Когда можно впускать клиентов?

– Минут через пять. Рошер, отвернись!

В руки служанки полетели сапожки, штаны, рубашка – и Яна осталась в одном белье. Перехватила поудобнее плащ – ладно, на безрыбье…

И – за занавеску. Быстро размять тело, вспомнить науку – и сосредоточиться.

А через пару минут вошли и клиенты. Трое, на вид из молодых лойрио, или детей очень богатых купцов, самодовольно уселись в кресла, вытянули ноги, расслабились, явно не веря, что будет что‑то интересное…

А вот это зря.

Яна звонко щелкнула пальцами.

Лампы погасли. Комната погрузилась в темноту. Освещенной осталась только та часть, где была нархи – ро – и то едва – едва. Но для теней этого хватило.

Донннн! Донннн! Дон – дон – дон – дон – дон…

Бубен запел, заговорил в умелых руках. И Яна сделала первый шаг.

Это несложно, это совсем несложно если умеешь. Так танцует дерево на ветру, так изгибается лоза под натиском бури. Прихотливо, грациозно, неожиданно.

И – эротично.

Кто сказал, что соблазн – это куча обнаженной плоти вокруг?

Нет.

Соблазн – это тайна, загадка, это танец тени на ветру, это изящный изгиб руки, это правильный ритм музыки…

Донннн! Донннн! Дон – дон – дон – дон – дон – дон – дон – дон – дон – дон…

Плащ вился вокруг точеной фигурки, словно живой, то обвивая, то прикрывая, дразня, показывая почти все… но – почти.

Ничего особо нового для нархи – ро, это умеют многие. Тело – потрясающий в своей точности и изяществе инструмент, можно поставить рядом двух женщин, но если одна из них, пусть дурнушка и замарашка, умеет двигаться, а вторая, разодетая в бриллианты, сутула и косолапа, поверьте, выиграет первая.

Донннн! Донннн! Дон – дон – дон – дон – дон…

Ты тень на поверхности воды, ты наяда из морского народа, ты кончик змеиного хвоста вечной женской тайны. Дразнить, не показывая лица, маня к себе, возбуждая то потаенное, темное, что есть в каждом человеке, теперь разворот, еще один, прогнуться, провести руками, подчеркивая формы тела… и Яна понимала по молчанию в темноте, по учащенному дыханию, по запаху пота – она выиграла вчистую! Уже сейчас она может довести их до пика… но это ни к чему. Надо сохранить что‑то и для местных девушек.

Поэтому накал танца чуть снизился, теперь это был не острый призыв, а скорее, приглушенный. Тайный вызов, скрытый, тонкая фигурка извивалась змеей, принимая самые причудливые очертания. Не верилось, что человек так может. Хотя ничего сложного Яна не делала. На то и тени, чтобы играть.

Плащом, руками, изгибами тела, формы которого чуть увеличивают удачно поставленные лампы…

И наконец танец стихает. А в дверь проскальзывают девушки.

Вот это вовремя.

А то распаленные кавалеры могут и дорваться до тела танцовщицы.

Яна медленно отступила в угол под рокот бубна – и погасила лампы. Сначала одну, потом вторую.

Выскользнуть в темноте из комнаты было несложно, тем более, что мужчинам было ни до кого.

Рошер с хозяйкой ждали ее снаружи. И штаны у мужчины в известном месте приметно топорщились.

– Ну… слов нет!

– Действительно, редкое мастерство, – согласилась Ш´аальзея. – Этому долго учиться?

– Именно этому? Месяц. Возможно, меньше, – Яна пожала плечами. Тело все еще было словно натянутая струна, после танца. Каждая жилочка, каждая мышца ныли, но хмельное удовольствие – получилось! – было сильнее. Ведь и вправду – получилось! Хотя давно не практиковалась, и вообще училась только обязательному минимуму, чтобы поддерживать интерес мужа, а поди ж ты! Неудивительно, что мужчины по борделям ходят, если женщины и такого не умеют!

– что ж. Могу нанять вас, учить девочек. И – исполнять танец.

– обговорим? – прищурилась Яна.

Деньги требовались, а как их зарабатывать… танцы – это честный труд. И точка!

В кабинете Ш´аальзея вновь уселась в кресло и посмотрела на пару куда как благожелательнее.

– Я сначала не поверила. Но сейчас готова заключить договор. Вы, лайри э´Лесс Риккэр учите моих девочек. Двоих или троих, чтобы была смена. И пока не научите – сможете выступать сами?

– Два раза в десять дней. О днях уговоримся заранее – подойдет?

– Вполне. Плату тоже положу хорошую, не обижу. Скажем, ползолотого за выступление.

– да вы с одного такого любителя не меньше трех сдираете, – фыркнул Рошер.

Яна положила руку ему на плечо.

– Я согласна и торговаться не буду. Но мне нужна кое – какая информация, кана.

– Это я сразу поняла. Итак?

Сейчас, когда Ш´аальзея была заинтересована в сотрудничестве, говорить с ней было намного приятнее. И куда только исчезло ехидство из голоса?

– Лара Аэлена Авельен. И лойрио Алинар Авельен.

– А что с ними не так?

– Я хочу знать, есть ли у лойрио любовница? – вступил Рошер.

Ш´аальзея покачала головой.

– я бы знала. Но – нет. Даже когда жена была в тягости, он к девочкам не заходил. Если только в деревне себе кого нашел, но тоже вряд ли. Не из тех кобелей волк.

– А была? Раньше, до женитьбы?

– Была. Имя… кажется, Радея Варлон. Вышла замуж за какого‑то кузнеца, с приданым это несложно.

– Поищем.

Ш´аальзея насмешливо улыбнулась.

– Нету у него никакой любовницы. Но вот вам для размышлений. Недавно, около полугода назад, ко мне приходила женщина. Одета богато, а вот руки что у служанки. И одежда для нее непривычная. Молодая, глаза голубые, лицо под вуалью. Предлагала большие деньги, чтобы я ее свела с лойрио.

Рошер и Яна переглянулись.

– Свела?

– У меня самое шикарное заведение. Если бы он ходил, то ко мне, вы это тоже понимаете. Пришлось отказаться.

– Она очень расстроилась?

– Могла бы – так до смерти. Моей. Но это у нее не любовь, скорее, ей что‑то нужно от лойрио.

– А насчет его жены такого не было?

– Нет. Тут все тихо. Итак, лайри э´Лесс Риккэр? Завтра с утра придете учить девочек?

Яна подумала.

– После обеда. В два пополудни. Как раз и отоспятся после трудовой ночи…

Ш´аальзея кивнула.

– Хорошо. Буду вас ждать.

Выйдя на улицу Яна и Рошер переглянулись.

Кто‑то охотится на мужа Аэлены, а ее собираются убрать? И что все это значит?

Надо искать Радею Варлон.

* * *

Про любовницу мужа Аэлена ничего не знала. Тем более – бывшую. Откуда бы? Поэтому напарники, сейчас они чувствовали себя именно так, поделили обязанности.

Рошер отправлялся искать Радею Варлон. Дело это не минутное, но если у тебя остались связи в страже – найти можно.

Порасспросить, опять же, если лойрио ей при расставании денежку подарил или домик, это заметят. Дома‑то просто так из рук в руки не переходят, надо в городской управе сообщать о новом владельце.

Это Рошеру было под силу.

А Тайяне пришлось сопровождать Аэлену к – Лес его сожри! – Диолату!

В этот раз было еще хуже, чем в предыдущий.

Нет, внешне‑то все было мило, очаровательно и спокойно. Их пригласили в гостиную честь по чести, но потом!

Для большого портрета надо было выбрать интерьер. И Диолат настаивал на спальне. Заодно, с истинно аристократической вежливостью, умудрился продемонстрировать Аэлене свою кровать, принял несколько откровенных поз… ну я весь твой!

Любите меня!

И Яна отчетливо понимала, что на женщину это… действует?!

Р – раш! Да, действует! Это видно по пятнам румянца на щеках, по расширенным зрачкам, по учащенному дыханию… будь она, как Ааша, еще бы и запах возбуждения уловила, наверняка.

Но почему!?

С утра Аэлена была спокойна и даже шутила, а теперь – извольте влюбиться? Да не бывает такого! Ей не шестнадцать лет, чтобы так накрывало, и семья у нее есть, муж хороший, неудовлетворенности жизнью не возникает. После тихой команды, Ааша почти вплотную прижалась к ларе – и все попытки Диолата приблизиться, встречала дружелюбным оскалом.

Диолату это явно не нравилось, он злился, раздражался, но… волчицу – не уговоришь. Ну, липнет она к ларе, и что? Та ей понравилась. Вы бы понравились – она бы к вам липла, запросто!

Крыть было нечем.

Тайяна же…

Аэлена ничего не пила, не ела в чужом доме, не нюхала, но… так в чем же дело?

Диолат?

Может, на нем что‑то есть? Обнюхать бы его, но как умудриться? От Яны и от Ааши он упорно держался подальше. Даже брезгливость проявлял. Не на словах, понимал, что за неосторожное слово ему и Аэла голову оторвет, страсть там, не страсть, а за повод, чтобы убраться из этого дома лара мигом ухватится. Так, платочек к носу подносил, морщился демонстративно… не подберешься незамеченной, тем более – без скандала.

А что можно еще придумать? Кроме обнюхивания? Которое, кстати, и не панацея от всех бед. Яна ведь не Ааша, может чего‑то и не учуять. И… если в доме есть какой‑то подлец, он мог Диолату и волосы передать, и кровь, и… да много чего мог. А грамотный специалист может и хорошее приворотное сварить, на конкретного человека.

Вариант пробраться в хозяйскую спальню или кабинет и пошарить по ящичкам. Яна отмела сразу. Не смешно!

Где вы видели человека, который связывается с любовной магией, чтобы выложить на виду все улики?! Да такие вещи прячут пуще золота, потому что за привороты – каторга. И бессрочная.

Жестоко?

А почему, собственно, жестоко? Тут сразу несколько преступлений. Насилие над человеком – раз! Изнасилование – два. Финансовые – три. Не просто ж так привораживают, обычно ради чего‑то…

И закон тут очень суров, не разделяя ни подонков, вроде Диолата, ни влюбленных сопливых дурочек.

Кстати, с точки зрения нархи – ро, это было очень верно. Если ты любишь – подумаешь в первую очередь не о себе, о любимом. А если ты и через него перешагнуть готова, то какая ж это любовь?

Это уже подлость. И? Сначала подлость, потом преступление – да запросто!

А Диолат всяко поумнее безмозглой юницы будет. Это не романчик из тех, что с дешевых оттисков продают, это – жизнь. А в жизни подлец – он неглупый, он опасный.

Так что Яна ни на шаг не отходила от Аэлены, сверля трайши таким взглядом, что тот поеживался. А что?

Она ж ему рожи не корчит, просто смотрит в одну точку, аккурат посреди бровей. Холодным, немигающим взглядом, поймать который не удается. И Ааша смотрит.

Но, наконец, интерьер был выбран, в гостиной. Теперь надо было устроить самого трайши – и Аэлена беспомощно поглядела на Яну. Она‑то привыкла работать иначе. Сама усаживала своих заказчиков, драпировала тканью кресло, если надо. Предлагала переодеться…

Этому – предложи!

Тут и без переодеваний было весело и интересно. Двое слуг никак не моги установить кресло под правильным углом, потом зацепили столик… Яна смотрела с подозрением. Что – такие идиоты работают у трайши?

Ну – ну…

Аэла молчала, злилась и нервничала. Диолат смотрел ласково.

– Может, подойдешь, покажешь, как правильно? Аэлена?

Таким голосом только в постель приглашать. Дней на несколько. Лайри бросила на подругу беспомощный взгляд, и Яна тут же вскинулась с места.

– Трайши, вы позволите?!

И радостной ласточкой устремилась на помощь! Пусть шарахается по комнате, как дурак. По пути и слугам досталось, одному локтем, второму каблуком – случайно наступила, зато сразу и извинилась.

Диолат оценил ее решимость и шарахаться не стал. Жалко. Но отойти – отошел. Яна принюхивалась старательно, но безуспешно. Впрочем, травами от него пахло, но точный букет она бы не назвала. Кой гад понаставил в гостиной вазы с лилиями? Воняют так, что Ааша нос лапой закрывает!

* * *

Тем временем Рошеру тоже было весело. Чтобы получить информацию, надо встретиться с бывшими товарищами, а это – тяжко. Не увечье убивает, нет! Чужое сочувствие…

Начать, что ли, с управы?

Рошер купил на выделенные Аэленой деньги (это не подачка, болван, это на дело!) коробку сладостей – и отправился выспрашивать и выведывать.

В управе было тихо и спокойно. Как и обычно. Рошер беспрепятственно прошел в нужную ему комнатку и поклонился.

– Добрый день, очаровательная кайта.

Как известно, везде есть своя сплетница. Таких мест, чтобы без них – не бывает. А уж в управе, в присутственном месте. им Четырехликий велел водиться и плодиться.