Текст книги "Тайяна. Вырваться на свободу (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

А 'последний шанс' зашила в пояс. Пусть будет, хуже не будет. Иногда и Ааши может рядом не оказаться…

* * *

Ровно спустя шестнадцать дней 'Коровка' пристала в Далинаре.

Тайяна честь честью рассчиталась с капитаном, попрощалась с матросами – и под утро выскользнула из каюты. За ней тенью следовала Ааша.

Трап чуть скрипнул под ногами, прощаясь.

Далинар. Куда бы теперь? А чего тут думать? Надо найти место и переждать там до утра. Скоро рассвет, но по некоторым улицам затемно ходить не стоит.

Тайяна огляделась.

Нет, эти места ей не нравятся. Лачуги какие‑то… и матросы говорили, что портовый квартал – это крысятник. Его надо просто миновать. Потом идут ремесленные кварталы, а потом уже, ближе к центру – богатые кварталы. И вот там можно переждать где‑нибудь на чердаке или в саду… найдет где. Ааша поможет. Сама бы Тайяна попросту на дерево или на крышу куда улеглась, но Ааша так не сможет.

Улицы ложились под ноги. Мощеные то камнями, то досками, с грязью и чем‑то склизким, Ааша брезгливо встряхивала лапами, но по сторонам поглядывала, неся службу. Пару раз Тайяна прижималась к забору, словно растворяясь в сумерках – мимо проходили компании людей. Человека по три – четыре.

Не то, Чтобы она боялась, но ведь бескровно отбиться не удастся, придется их убивать… не хотелось бы начинать новую жизнь с трупов.

Портовые кварталы сменились рабочими, те – богатыми, пошли высокие каменные заборы, Тайчна медленно шла, оглядываясь по сторонам.

Впереди мелькнули две тени. Тайяна привычно прижалась, затаилась…

Что‑то было в том, как они двигаются, как оглядываются по сторонам – она тем самым заячьим чутьем понимала, что лучше им на дороге не попадаться.

– Точно здесь?

– Хвост даю на отсечение…

Мужчины подошли к забору, и один провел по нему рукой. Что он нажал, что сделал – тайяна не поняла. Но кусок стены вдруг провернулся, словно на шарнирах.

– А можно я ее сначала…

Последнее слово Тайяна тоже знала. Губы девушки сжались.

– Нам не за то плочено. Пришить, изуродовать – и дымком. Понял? Полезешь бабу щупать – закричит, все дело провалишь.

Мужчины скользнули в дверь – и стена вновь сомкнулась. Тайяна стояла неподвижно секунд десять. В душе девушки ожесточенно боролись совесть и трусость.

Не лезь, ну какое тебе дело?

Просто пройти мимо, когда эти твари будут убивать человека?

Может, этот человек и заслужил? И у него… нее есть охрана?

Тогда я и не полезу. А если нет? Я не могу никого так бросить, это слишком по – человечески…

Можешь сдохнуть вместе с ней.

Я не полезу в рукопашную. И у меня есть Ааша… Да и до утра надо где‑то переждать…

Последний аргумент оказался решающим. Тайяна подошла к забору.

Камень, камень, а вот там, где прошли эти двое – калитка. Просто она сделала из дерева, а покрашена под камень. Хорошо так сделана, не зная – не найдешь, где нажимать, где что… а она найдет?

Смешной вопрос.

– Ааша…

Волчий нос уверенно ткнулся туда, куда нажимали люди. Запах‑то остался.

Калитка даже не скрипнула, когда Тайяна повернула ее и шагнула внутрь. Ааша метнулась темной тенью.

Парк.

Небольшой, но ухоженный. Несколько деревьев, в тени которых так приятно посидеть, цветники, розарий – даже сейчас Тайяна чувствовала сладкий запах розовых цветов. В Лесу они тоже росли – всего в одном месте и после долгих уговоров. Климат неподходящий…

А куда теперь?

Но растерялась Тайяна. А Аашу нос уверенно вел в лабиринте запахов. Хозяйке нужны чужаки?

Они ушли во – он туда, за ними до сих пор шлейфом тянется запах – и пройти по нему для волчицы несложно.

Но где же охрана? Где собаки?

Тайяна недоумевала, а ноги несли ее вслед за волчицей, к дому из белого камня. В Интаре старались из него и строить. Красиво…

Даже в темноте – красиво.

Двое злоумышленников повозились с черным ходом – и дверь приоткрылась. Тайяна напряглась. Последовать за ними?

А если ее сочтут врагом? В Лесу, между прочим, за вторжение в чужое жилище, можно было и неприятностей схлопотать.

Но у Ааши сомнений не было.

Волчица тенью метнулась в дверь, девушке осталось только последовать за ней. В доме было тихо и спокойно, но это была не пустая тишина, когда никого нет, а комнаты покрываются пылью. Это была тишина одушевленная, дышащая, когда внутри есть люди – и их сердца бьются в одном ритме с сердцем дома.

Хорошо, что зрение нархи – ро острее людского. Тайяна неплохо видела в темноте. Там, где для людей стоял мрак, для нее все было серо – черным. Силуэты, границы – размыто, но достаточно, чтобы не наткнуться на мебель или различить движение человека.

Мужчины поднимались на второй этаж. Блеснули ножи – и Тайяна решилась. Ну явно же они не рыбу резать идут.

– Бросьте оружие – и останетесь живы!

Голос ее прозвучал неожиданно громко в тишине дома. Рука уверенно легла на метательный нож. Один уже достала, вытащить второй – секунда. Надо бы научиться метать их двумя руками…

Один из мужчин резко развернулся на голос – и в девушку полетело что‑то острое.

Промазал, естественно. Тайяна уже ушла с этого места. Ушла и Ааша…

Кто не мог спустить нападения на свою хозяйку, так это волчица. А справиться на лестнице, в темноте – с волком? Да еще с таким, который твердо намерен убить?

Ааша в два прыжка взлетела по лестнице. Острые волчьи зубы сомкнулись на ноге одного из бандитов, рванули, что есть силы, заставляя потерять равновесие, сорвали в падение…

Мужчина с криком полетел вниз, где его и приняла Тайяна. Подхватила столик, стоящий ррядом, ударила, что есть силы…

Мужчина замер, оглушенный.

Второй попытался ударить, но волчица металась черной тенью. Поди, попади…

Блеснули клыки и сомкнулись на руке с ножом.

– Ааааааааааааааааааааа!

Волчьи зубы не режут, нет. Они рвут, оставляя достаточно грубые раны. Клыки прокалывают, а вот сама манера волка рвать плоть…

Кость только хрустнула в пасти.

С криком, мужчина полетел вниз по лестнице.

Столик пригодился вторично.

– Что тут происходит?!

На лестницу выбежала женщина. Тайяна вздохнула. Вот теперь начинается все самое сложное.

– Ааша, ко мне!

Волчица послушно спустилась вниз. А то еще кинется…

– Простите мою наглость, уважаемая, но не могли бы вы зажечь свечу – и если в доме есть мужчины, послать за ними? В вашем доме могло совершиться преступление…

– Мужчин в доме нет. В сторожке охранник…

– Может быть, вы сходите за ним? Эти двое оглушены… или проще позвать стражу?

– Кто вы и что вы делаете в моем доме?

– Может, мы поговорим об этом чуть позднее? Если эти двое очнутся, вряд ли я их удержу, – разозлилась Тайяна.

Женщина охнула.

– Сейчас я вернусь. Ждите.

И верно, шаги послышались буквально через пару минут. В руке у женщины горела масляная лампа. Дорогая, из стекла и золота. Во второй руке был кинжал. Правда, дрожал он так, что Тайяна только фыркнула про себя. В противника бы женщина попала, только если его связать.

Она медленно спустилась, ахнула при виде оглушенных людей, над которыми бдила Тайяна и грозно порыкивала Ааша, выронила кинжал…

– Сейчас я позову стражу.

И метнулась к выходу. Только босые подошвы зашлепали.

Охранник появился через пять минут. И тут же принялся увязывать негодяев.

Вовремя. Еще минут десять – и Тайяне пришлось бы добавлять им спокойствия тем же столиком, а это не всегда хорошо. Есть возможность перестараться и выбить из человека дух.

Сама женщина появилась чуть позднее, но зато со стражниками. Которыми и взялась командовать.

– Эти двое проникли в мой дом. Молодой человек остановил их…

Старший стражник – всего их было трое, двое молодых и один постарше, видимо, главный в тройке, нехорошо прищурился. В окна проникали первые утренние лучи, так что Тайяна уже различала и мимику людей.

– А молодой человек тут откуда взялся?

– Мимо проходил, – огрызнулась Тайяна. Потом подумала, сняла перчатки и вытянула руки вперед. Нархи – ро обычно опознают по глазам и рукам, но для глаз здесь не то освещение. – я с корабля, иду по улице, смотрю, впереди меня эти двое, сговариваются, как кого‑то убивать будут.

Женщина ахнула и прижала руку к горлу.

– один, кажется этот, просил сначала побаловаться с женщиной, а потом убивать. Второй говорил, что им не за то плачено. Убить, изуродовать – и уйти. Я и… не знаю, как у людей, а у нас, в Лесу, так не принято. Если б не остановить их – мне бы потом век в Лес не вернуться.

– а в дом они как вошли?

– Могу показать. Там, в заборе, есть калитка. Нажмешь на кирпич – и дверь как поворачивается. Они вошли, я за ними…

– они и не заметили?

– Калитка закрылась, потом опять открывать пришлось.

– а откуда секрет знаешь?

Тайяна поглядела на волчицу.

– Ааша?

Зверюга поднялась на лапы. Неспешно так, спокойно… стражники благоразумно попятились, потянулись к оружию…

– Не бойтесь. Она вас просто обнюхает. Обещаю – никакого вреда она не причинит…

– Твоими бы устами, – буркнул старший стражник. Но на месте остался. Авторитет – он завсегда опасность перевесит. Струсь сейчас – и собственные ребята не послушаются. Ааша послушно обнюхала всех троих, подошла к хозяйке, коротко рыкнула, ткнулась носом в ногу и в бедро… Тайяна зловредно прищурилась.

– Ааша говорит, что у одного из вас в сапоге что‑то с вином… фляга? А у второго дурь – трава в тряпице припрятана. В кармане на поясе. Кстати, если ее часто жевать – мужчиной быть перестанешь.

Старший стражник прищурился.

– Вил? Тарп?

Парни замотали головами, но всем было видно, что они врут. Мужчина коротко ругнулся.

– попляшете вы у меня, паразиты. Берите этих двоих да тащите в караулку. Увязаны хорошо?

– не развяжутся.

И верно, стражники как‑то хитро связывали бандитам ноги и руки, а потом накидывали петлю на шею. Так, чтобы вздумай дернуться, те сами себя сознания лишили.

– Значит, волчица ваша, сатро, вынюхала, как калитку открыть. А покусала этих – тоже она?

– не я же…

И верно, следы от волчьих зубов ни с чем не спутаешь.

– А потом проснулась хозяйка дома. И позвала стражу.

– Ну да….

– Вы, лайри, – теперь стражник обращался к хозяйке дома, – днем не могли бы к старшему зайти? Жалобу написать, чтобы этих голубчиков допросили по всей строгости?

– Непременно зайду.

– а сатро…

– А сатро пока останется в моем доме. За мной долг гостеприимства – это самое меньшее. А так… я молодому человеку жизнью обязана.

Тайяна подивилась, что среди людей это понимают. Но спорить не стала.

Лайри выпроводила стражников, попросила охранника обойти сад – мало ли – и внимательно уставилась на Тайяну.

– Поговорим?

– Можем.

– тогда расскажите мне, кана, как вы здесь оказались и почему выдаете себя за мужчину?

* * *

Этого поворота событий Тайяна не ожидала.

Женщина смотрела серьезно и внимательно, светло – серые глаза были ясными и теплыми. И девушка решилась.

– Мое имя Тайяна э´Лесс Риккэр, лайри.

– Аэлена.

– Красивое имя.

– Ваше тоже…

– Оно всего лишь означает, что я – Тайяна, дочь Лесса из рода Риккэр.

– И вы – нархи – ро.

Тайяна кивнула.

– Да.

– Я не часто видела нархи – ро. Говорят, что вы не выходите из Леса.

– Я бы тоже не вышла. Но у меня были причины.

– Какая бы звезда вас не вела, лайри Тайяна, я рада, что она привела вас под мой кров. Я вам жизнью обязана.

– Я сделала то, что должна была. Мы с Аашей.

– Ааша?

Волчица привстала на передние лапы, прогнулась, потянулась и зевнула, обнажив полный набор белейших зубов.

– Это ваша….

– Волчица.

– Красивая. А можно ее нарисовать?

– На… рисовать?!

Женщина утвердительно кивнула.

– Да. Я немного рисую. Впрочем, это долгий разговор. Вы позволите угостить вас чашечкой травяного взвара с медом? Я боюсь, что не усну после…. этого.

Тайяна подумала. Она тоже не уснет после такого, это точно. Да и пробовать не стоит, точно какая‑нибудь гадость приснится. А потому предложение скрасить остаток ночи за чашкой взвара показалось ей весьма привлекательным.

– Я буду вам очень признательна, лайри.

– Называйте меня просто Аэлена, Тайяна.

– Благодарю, Аэлена. Тогда я – Тайяна.

– Пойдем?

На кухне было уютно и спокойно. Большой очаг, стол посреди кухни – и еще один, у окошка. Вот к нему и направили Тайяну, пока Аэлена умело раздувала огонь и стаивла чайник с водой.

– Как у вас ловко получается…

– я не всегда была лайри.

Аэлена доставала из шкафа плюшки, какие‑то сладости, мед, чайничек, отмеряла травы, заливала их водой…

Тайяна смотрела молча. Да, эта женщина не белоручка. Это видно сразу по тому, как она двигается, как действует, как привычно перехватывает тяжелый чайник и заливает траву кипятком.

Тайяна, не удержавшись, взяла ложечку и зачерпнула меда. Слизнула, зажмурилась. На корабле кормили неплохо, но как же девушка скучала без этого… без трав, без свежих овощей и фруктов, без меда… вку – усно…

– Угощайтесь, Яна.

– простите?

– Ох, это вы меня простите. Я не нарочно, просто сокращение такой удобное…

Тайяна подумала.

– а что, мне нравится. Яна?

– да…

Тай оставалась позади, в Лесу. А новая жизнь – новое имя.

– да, мне нравится. Можете называть меня Яна.

– Аэла.

Женщины сидели на кухне, молча пили травяной взвар, заедая его медом и сладостями, и ничего не говорили. Не хотелось нарушать это спокойствие. Пусть обманчивое, пусть зыбкое и неверное, но все же – тишина, шум огня в очаге, ровное дыхание волчицы, которая нагло навалилась им на ноги всей тушкой и теперь работала грелкой.

И все же лайри Аэла нарушила молчание.

– А что вы планируете делать дальше, Яна?

– Не знаю. Деньги у меня есть, на первое время хватит. Сниму комнату, попробую пожить среди людей, может, поищу работу.

– а что вы умеете делать?

Тайяна задумалась.

– я хорошо работаю с животными. Знаю растения, разбираюсь в отварах, в травах… умею готовить, шить, но вряд ли мода нархи – ро схожа с человеческой.

– Мы почти ничего не знаем о нархи – ро.

– Мы стараемся, чтобы о нас не знали.

– Но почему?

– А стоит ли доверять людям?

– Не стоит. Это верно.

– Люди странные и каждый – сам по себе. А мы – единый народ. С единой мечтой и целью.

– У нархи – ро есть цель? А какая?

– обрести крылья.

Аэла хлопнула глазами. Она явно не понимала, о чем идет речь. Тайяна подумала пару минут, а потом встала из‑за стола и принялась расшнуровывать плащ. Затем на пол опустилась рубашка – и девушка осталась в одной нагрудной повязке. Повернулась спиной.

– Вот.

– Четырехликий!

Тайяна пожала плечами. Она не видела в своей спине ничего такого странного. На да – зародыши крыльев. Выглядит это – как два длинных уплотнения, от плеча до пояса. Не горб, нет. Как будто лопатки выперли еще сильнее и растянулись на всю длину спины.

– Это – зародыши. У меня они просто не прорезались. Еще рано.

– Рано?

– Зрелость нархи – ро наступает в двадцать пять – тридцать лет.

– а вам….

– Двадцать два.

– Никогда бы не сказала… ну, лет пятнадцать…

– Мы дольше живем, медленнее стареем, но это – в Лесу. Что будет среди людей, я не знаю.

– Полагаю, у вас была серьезная причина уйти из Леса.

– Бежать. Попросту бежать. Но я считаю, что брак с нелюбимым – это причина уважительная?

– Более чем.

– так вот. У мужчин крылья прорезаются раньше, у нас – позже. Но они не могут поднять нас в воздух. Чего‑то не хватает. И никто не знает – что именно заставляло нас летать раньше? Магия? Кровь? Века хранят молчание.

– И никто…

– За все века – никто. Понимаете, Аэла, некоторые даже не обретают крыльев. Зародыши остаются вот такими, как сейчас, девушка или юноша считаются неполноценными и мы стараемся не спелать волос с такими семьями.

– Сплетать…

– Заключать союз.

– Жениться.

– Да.

– Но вы же….

– они прорежутся, я это точно знаю. Но – и только‑то. Мы что‑то утратили, что‑то очень важное и перестали быть Крылатыми хранителями Леса. Теперь мы просто храним его. А это – грустно, очень грустно и больно – жить без Неба. Раньше, в те времена, от которых остались только летописи, бескрылые нархи – ро могли вообще броситься со скалы, чтобы Лес забрал их жизнь и дал им искупить вину. И обрести крылья в новой жизни.

– вину?

– Мы не знаем, в чем провинились. Но это иногда очень больно. Знать, что могло быть иначе, тосковать, мечтать о несбыточном и никогда этого не получить.

– А еще брак с нелюбимым.

– я бы умерла в нем. Наверное. Или смирилась – и убила себя в себе. Не знаю… не могу сказать лучше.

– Я понимаю. Я тоже думала однажды, что смерть – это лучший выход. Но вы смогли бежать, Яна. Вы обязательно будете счастливы, может, даже и с человеком?

– Мы можем жить с людьми. И даже иметь детей. Но они будут либо нархи – ро, либо чистые люди. Так всегда бывает.

– Тогда у вас есть шанс на счастье.

– я верю в это. Очень верю.

Аэла коснулась руки Тайяны, которая оделась и теперь зашнуровывала ворот.

– Могу ли я предложить вам гостеприимство на первое время?

Девушка задумалась. Да, пока она не нашла себе дом, это решило бы многие ее проблемы. Но…

– Мне бы не хотелось…

– Если вы не желаете чувствовать себя обязанной, есть простой выход. Я хочу нарисовать ваш портрет – и мы будем в расчете. Можете мне еще рассказать мне о нархи – ро…

– только то, что не повредит моему народу.

– А про крылья?

– Это не секрет. Это есть в летописях.

Лайри чуть улыбнулась.

– Яна, поверьте, среди людей мало кого интересуют летописи. Так что не спешите рассказывать о своем народе. Люди часто бывают злы и ненавидят тех, кто от них отличается. Нархи – ро, риани, темные… чем ограниченнее человек, тем более он нетерпим.

– У нархи – ро тоже так.

– а давно вы не летаете?

– Более тысячи лет.

– Тогда верьте – люди давно забыли, что вы это можете.

Тайяна фыркнула. Над городом занимался рассвет.

– мне не хотелось бы вас стеснить…

– поверьте, Яна, в этом доме можно разместить два десятка гостей – и потерять их. А в загородном поместье – и того больше. Я бы с удовольствием пригласила вас туда, но мне надо еще встретиться с заказчиком.

– Заказчиком? То есть извините за любопытство, лайри, но вы же…

– Благородная? Не совсем. Мой род – воины. А мне приходилось и портреты за деньги рисовать. Сейчас я могу себе позволить делать это для развлечения или по желанию, – на дне серых глаз плеснулось что‑то трудноуловимое, как старая боль. – Сейчас – могу…

Тайяна промолчала. А что тут скажешь?

– Недавно пришло письмо от трайши Диолата. Он хочет, чтобы его портрет нарисовала именно я… – губы женщины опять дрогнули. – Не хотелось ему отказывать, поэтому, пока муж уехал…. О! На лице женщины мелькнула улыбка. – Яна, вы не согласитесь мне помочь?

– В чем?

– Я найму вас моей хранительницей чести.

– Это как?

Нархи – ро такого не знали. Хранить… честь? Она либо есть – либо ее нет. Как ее сохранишь? Да еще с чужой помощью?

– Когда в знатной семье рождается девочка, родители думают о ее замужестве. И лет в двенадцать нанимают ей хранительницу чести. Это женщина, часто в пожилом возрасте, которая неотлучно находится при подопечной – и при вступлении в брак свидетельствует, что девушка невинна и чиста.

Яна от души фыркнула.

– Какие вы странные – люди. Честь – это часть женского тела? Так?

– Очень странные, – в глазах лайри плясали искорки. – Но это работает и когда муж, например, уезжает из города. Тогда хранительница сопровождает повсюду его жену…

– А ваш муж…

– А он мне доверяет. Но я считаю, что так будет лучше.

– Этот трайши…

– В свое время он позволил себе… неподобающее поведение. Дальше поцелуев не зашло, но не по его вине. И да – мне не хотелось бы, чтобы он начал вспоминать старые добрые времена.

– Которые не слишком стары и не выглядят добрыми? – ответом Тайяне стала улыбка и Яна пожала плечами. – Я помогу, но я ведь не почтенного возраста?

– Но вы – нархи – ро. Это экзотично.

– Диковинка?

– не в обиду…

Яна ухмыльнулась.

– Верьте, лайри, окажись вы в Лесу – к вам относились бы так же. Я была готова – и не обижаюсь. Я – странность в мире людей? Так давайте обернем это себе на пользу!

Серые глаза встретились с зелеными. Две женщины отлично понимали друг друга и Яна на миг подумала, что люди – не страшные. Может, с некоторыми из них даже удастся подружиться?

В углу тихо рыкнула Ааша, обращая на себя внимание. Яна подбежала и опустилась рядом с ней на колени.

– Ааша, девочка, поможем лайри Аэле?

Волчица чуть вильнула хвостом. Она не возражала.

* * *

Утро прошло… своеобразно. Лайри Аэла забраковала всю одежду, которая была у девушки и уговорила Яну, как она выразилась, 'поменять стиль'.

– Яна, среди людей в таком как нархи – ро просто не ходят. Надо что‑то броское, подчеркивающее ваши достоинства…

– А они у меня есть?

– Конечно. Я же вижу! А вы прячете грудь, скрываете талию, да и волосы убираете так, что не разглядеть. Это неправильно!

– Но я…

– А вы попробуйте! К тому же – хранительница чести должна быть одета подобающе….

– разве?

– честное слово.

Так что Тайяна теперь щеголяла в ярко – голубой рубашке из какой‑то тонкой ткани, черных брюках, тонкую талию стягивал пояс с заклепками, а коса была заплетена каким‑то странным способом, так, что казалась в два раза толще обычного. Только сапожки остались прежними – с ними Тайяна расстаться не решилась. Слишком уж удобны.

Красиво?

Да. Только очень непривычно.

Сама лайри Аэла оделась в простое платье темно – синего тона, надела нитку жемчуга и тщательно уложила волосы. Получилось очень строго и со вкусом.

– не вызывающе?

Тайяна пригляделась.

– да вроде нет.

Платье было очень простым по крою. Глухое, с высоким воротом и узкими длинными рукавами, с длинной юбкой, чуть расклешенной внизу… С таким платьем украшением женщины служит ее фигура – и у лайри Аэлы она была на редкость хорошей, для человека. Нархи – ро оценили бы. Невысокая, с тонкой талией и красиво круглящимися грудью и бедрами…

Ансамбль дополнили туфельки в тон платью – и лайри поправила рукав, выпуская наружу изящный брачный браслет.

Яна наблюдала за сборами со странным чувством. Люди были любопытными объектами изучения. И глядя вот так, отстранено, она бы сказала, что лайри нервничает, старается показать себя с лучшей стороны и в то же время дать понять, что она принадлежит другому.

Что было между ней и этим трайши? Люди – такие сложные существа…

Наконец женщины вышли из дома. Ааша скользила впереди черным облаком пушистой шерсти, привлекая к себе всеобщее внимание. Лайри Аэла настояла на том, чтобы повязать волчице на шею хотя бы ленточку. Понятно, что это никак не ограничит свободу хищника, но даст понять стражникам, что это – не дикий зверь. Тайяна подумала, спросила Аашу – и согласилась. Голубая ленточка в черной шерсти, завязанная бантиком, производила потрясающее впечатление.

Люди бледнели, столбенели и провожали компанию ошалелыми взглядами. Лайри Аэла шла, как ни в чем не бывало.

– У Диолата есть свой дом в городе. Постоянно он живет в столице, а здесь бывает наездами.

– Надолго?

– Месяц – два. Когда от его дел поднимается слишком большой ветер, он пережидает бурю в глуши, а потом возвращается, как ни в чем не бывало.

– и тогда, когда вы с ним встретились впервые?

– Я была молодой и глупой…

– Вы и сейчас молоды, лайри.

– Надеюсь, я чуть поумнела с той поры. Яна…. у меня большая просьба. Не оставляй меня ни на минуту. Пожалуйста. У меня любимый и любящий муж, двое детей, замечательная жизнь… я не хочу это разрушить!

– обещаю. И Ааша тоже обещает. Не думаю, что кто‑то сможет остановить – ее.

Волчица дернула ухом в знак согласия. Не остановят, пусть и не рассчитывают. Порвет на тряпки!

Лайри Аэла чуть вздохнула. Боялась? Себя? Неведомого Диолата?

В любом случае, Яна решила ей помочь. Так что….

* * *

Увидев трайши Диолата, Яна поняла, что помогать – надо! Даже НАДО!

Означенный трайши был хорош. Потрясающе хорош, начиная от высокой мускулистой фигуры – и заканчивая золотистыми локонами вьющихся волос, который красиво спадали на плечи. А лицо!? Тонкий прямой нос, полные чувственные губы, массивный подбородок… подкачал только лоб, слишком низкий, но трайши умело прикрывал его прядями челки.

– Моя дорогая Аэлена!

– Благодарю за приглашение, Диолат, – лайри являла собой образец ледяной сдержанности.

– Ну, зачем же так официально? Можно просто – Алеист, как в старые добрые времена…

– Можно. Но не стоит, – лайри выглядела абсолютно спокойной, но Ааша взъерошила шерсть на затылке и предвкушающе смотрела на ногу трайши. Так что Аэла явно нервничала. – перейдем к делу?

– Неужели ты даже не позволишь угостить тебя чашечкой ланти? Совсем небольшой…

– Благодарю, мне не хочется. Итак, трайши, вы желали получить свой портрет?

– да, разумеется. И я не могу представить себе другого художника. Твоя слава, Аэла, долетела до столицы, ты знаменита, ради тебя в эту дыру приезжал даже Лишанор…

– Ближе к делу, трайши.

– К делу… о да. Неужели тебе нужна охрана в моем доме?

– Мне не нужна охрана. Но Яна – моя подруга, – Аэла пожала плечами.

– Яна? Странное имя… нархи – ро? Как интересно… Аэла, ты так оригинальна…

– Ну что вы, трайши, вы мне льстите. Куда мне до вас, – в голосе женщины проскользнул металл.

Диолат обратил свое внимание на Тайяну.

– А вы, милая Яна? Может быть, ланти? Или травяной отвар? Вина не предлагаю…

– Благодарю, но вынуждена отказаться.

– А это ваше… животное?

Ааша рыкнула. Трайши чуть побледнел. Яна улыбнулась.

– Извините. Она не любит, когда ее так называют.

– А как же ее имя?

– Полагаю, трайши, что мы здесь собрались не для обсуждения имени моей волчицы? – показала зубы Яна. Ааша поддержала ее глухим утробным рыком и трайши счел за лучшее переключиться на первую жертву.

– Итак, Аэла, мне нужны несколько портретов. Один – большой парадный. И несколько миниатюр, разумеется, в хорошем исполнении. Ты можешь это сделать?

Аэла пожала плечами.

– Могу. Но мне придется приходить несколько раз. Работа над портретом займет больше десяти дней, а миниатюры я уже напишу с него….

– Как пожелаешь. Итак, если мы будем видеться каждый день, начиная с сегодняшнего, в десять утра, часа на два – три, до обеда?

– Хорошо.

– буду рад видеть тебя…

Произнесено это было так многообещающе, что Яна поморщилась. То ли мужчина считает себя неотразимым, то ли желает произвести впечатление…

Лайри Аэла доиграла до конца, а на улице вцепилась Тайяне в руку.

– Ох, Яна…

– Пошли. Нам надо где‑нибудь посидеть…

Тайяна почти силой утащила женщину в парк и усадила на скамеечку. Хорошо бы еще воды, да где ж ее взять? Пришлось ограничиться растиранием ледяных запястий лайри.

Прошло не меньше пятнадцати минут, прежде чем Аэла пришла в себя.

– Спасибо, Яна.

– Не за что. Он плохо влияет на тебя.

– Знаю. Ох, уже почти полдень?

– Да.

– Тогда нам надо домой – и побыстрее. Скоро дети приедут…

– Ваши дети?

– У меня их трое. Два мальчика и девочка. Младшенькая….

– А как их зовут?

– Лим, Риман и Аира.

– Красиво.

– Они у меня тоже замечательные. Я приехала чуть пораньше, а они… ох, Яна, как я рада, что их не было дома вчера ночью! А если бы эти негодяи перепугали их?

– Это была бы половина беды. Аэла, они ведь хотели тебя убить…

– Кому я могла помешать?

– Не знаю. Но они шли убивать. Пойми это…

– Стоит ли перевозить сюда детей? Ты об этом?

– да. Ты настолько доверчива…

– Считается, что я неплохо разбираюсь в людях…

– и поэтому ты впустила в свой дом незнакомого человека…

– Ты не человек, ты – нархи – ро.

– и потому я могу быть еще коварнее, разве нет?

– А ты хочешь причинить мне зло?

– Нет.

– Вот видишь…

Тайяна видела. Женщина была растеряна, не знала, кому доверять, а тут еще этот… павлин с хвостом!

– А скоро вернется твой муж? – как‑то спонтанно женщины перешли 'на ты'.

– Дней двадцать. Торговые дела…

– У лойрио?

– И что? Мой муж не из тех, кто сидит на одном месте и обрастает мхом. Он сотрудничает с купцами и занимается торговлей. Хотя некоторые считают, что это унизительно…

– Почему?

– Не знаю. Так принято. Хотя муж у меня странный по меркам лойрио. Он занимается торговлей, женился на мне, дочери воина, не сидит на месте, предпочитает торговать, а не трясти медяки с крестьян…

– Мне сложно понять людей…

– Ну… посмотри на Диолата. Настоящий трайши, который проживает свое наследство, постоянно развлекается, ищет новых острых ощущений… а мой муж просто работает. С чьей‑то точки зрения он скучный…

– Вы, люди, такие странные….

– Да, безусловно. Пойдем домой?

– Да.

* * *

Дом встретил их шумом и смехом детей.

– Мама!!!

– Мамочка!!!

На Аэле в трех сторон повисли мелкие существа, вопящие так, что Ааша недовольно заворчала и спряталась за Тайяну. Волчица твердо знала, что от детей надо держаться подальше, если тебе дорога шерсть. К сожалению, это не всегда удавалось, но…

– Родные мои!!!

Аэла обнимала детей, пытаясь одновременно поцеловать три чумазых личика, а со второго этажа уже спускалась полная женщина в строгом сером платье.

– Лойрио Лим, лойрио Риман, лара Аира, как вы себя ведете, позвольте спросить? Немедленно поприветствуйте матушку, как положено!

Дети скорчили недовольные гримаски, но потом мальчики склонились в поклонах, а девочка полуприсела.

– Мы рады видеть вас, госпожа матушка, после столь длительной разлуки…

Лайри улыбнулась, вмиг став лет на десять моложе.

– Ох, родные мои…

Дети не дослушали, опять повиснув у мамы на шее. Минут через пять старший, кажется, Лим, обратил внимание на Тайяну.

– Мама, а это кто?

– Это лайри Тайяна э´Лесс Риккэр. Она представительница одного из высоких родов нархи – ро и какое‑то время поживет у нас. Знакомьтесь.

Дети по очереди повторили тот же ритуал с поклонами и приседаниями. В Лесу такого не было, поэтому Тайяна склонила голову.

– Я рада нашему знакомству, юные лойрио, лара…

– А вы правда нархи – ро?

– Балбес, погляди на ее руки!

– А это ваша волчица?

– Да, я правда нархи – ро и это моя подруга, – честно ответила Яна.

– А как ее зовут?

– Ааша.

– А можно ее погладить? – девочка выглядела удивительно отважно.

Ааша обреченно прижала уши.

* * *

Дети были заняты волчицей, а Яна и Аэла беседовали, удобно устроившись в саду.

– Я должна буду ходить к нему каждый день, несколько дней. Яна, я не выдержу…

– Это так больно?

– ты любила когда‑нибудь?

– Нет.

– Тогда ты вряд ли поймешь…

– Но ты любишь и детей, и мужа – разве нет?

– Не знаю. Это не любовь, нет. Они – часть меня, я не смогу жить, если их не будет. И в то же время…. когда Диолат смотрит на меня – все внутри сжимается, меня бросает то в жар, то в холод, хочется броситься ему на шею и утащить его в спальню – и в то же время, чтобы он обнял меня и не отпускал… это – любовь?

Вот на это Яна точно знала ответ.

– Нет.

– ? – Аэла выглядела искренне удивленной.

– Это одержимость. Но не любовь, нет. Подозреваю, что ты… не обижайся, ладно?

– Обещаю.

– Ты его не получила? Так?

– Я была тогда начинающей художницей. Рисовала на улице, за медяки… там он и заметил меня. Позвал с собой, поманил новым миром, сказал, что представит знати – и я согласилась. Что мне было терять?