Текст книги "Средневековая история. Тетралогия (СИ)"

Автор книги: Галина Гончарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 69 страниц) [доступный отрывок для чтения: 25 страниц]

– Зачем?

– Чтобы выздороветь.

– Ваше сиятельство, мне сказали, что это перелом ноги. Даже если я буду ходить – все равно буду хромать…. вы знаете обычай нашего народа?

– Убивать или изгонять калек? Да.

– Меня надо было оставить там, на улице.

– Надо бы. Но вы не будете калекой.

– Ваше сиятельство, в мире не бывает чудес.

– Бывают, – Лиля пожала плечами. – Перелом кости – это не так сложно. Надо просто ровно ее сложить, наложить фиксаторы… то есть сделать так, чтобы вы ее не сдвинули, вытянуть ногу – для этого вам привязали ее к ножке кровати – и ждать. Через двадцать-тридцать дней будет видно, срослась нога или нет.

– Она срастется ровно?

– При условии неподвижности – вполне. А рана на боку и вовсе не представляет опасности. Я ее промыла и зашила. Так что все у вас будет хорошо. За вами есть кому ухаживать?

– Мои жены. Слуги…

Лиля кивнула.

– Я объясню и им, и вам, что и как правильно делать. Обещаю, все будет хорошо.

– Откуда вам знать?

– Считайте это озарением свыше. Раньше святые лечили наложением рук. Но для этого я еще недостаточно свята. А вот наложением шины… но вставать вам нельзя. Если все сделаете правильно – даже прихрамывать не будете. Сколько вам лет?

– Сорок шесть.

– Может быть, вы назовете свое имя?

Мужчина на кровати прикусил губу.

– Прошу прощения, ваше сиятельство. Я проявил невежливость… недостойную моего рода. Али Ахмет дин Тахирджиан из рода стражей караванной тропы.

Лиля задумалась. Но в памяти ничего не всплыло. Хотя… караванная тропа – вещь такая. Кому попало ее, наверное, не доверят?

Слова «Страж караванной тропы» Лиле ровным счетом ни о чем не говорили. Ну, страж. Так это и у нас есть… таможня называется? Или как? Но прояснять этот вопрос она не стала.

Вместо этого поднялась и сделала что-то вроде реверанса.

– Знакомство с вами – большая честь для меня. Даже если оно и состоялось в такой печальной ситуации.

Мужчина помрачнел. И Лиля бросилась исправлять дело.

– Вы не останетесь хромым, обещаю. Но придется точно выполнять все мои указания.

Мужчина кивнул.

– Я верю вашему слову, графиня.

Лилиан кивнула.

– Вам хорошо бы поспать.

– Вряд ли я смогу сейчас уснуть. Болит…

– Вы пьете спиртное?

– Наша вера это не поощряет.

Лиля вздохнула. Обезболивающее! Позарез нужно обезболивающее! Но где его найти?

Конопляную плантацию развести? Или мак?

Так ведь и он не весь одинаковый… один сорт на булочки, второй на опиаты. Как выяснить где и какой? Опытным путем? И год ждать? Пока нужное созреет?

– Обезболивающее… воспринимайте спиртное, как снотворное.

– Наши лекари в таких случаях рекомендуют дурманную траву, – мужчина нахмурился. – Но у меня с собой ее нет.

Лиля навострила ушки.

– А у ваших людей? Кстати, где я могу их найти?

– На корабле.

Лиля вздохнула. Вирман послать?

– Как называется ваш корабль?

– «Золотая волна». Если вы дадите мне перо и чернила…

Лиля кивнула. И кликнула горничную. Та прилетела и рассыпалась в реверансах. Перо, чернила, воск чтобы запечатать письмо… Вот с бумагой было хуже. Но пергамент нашелся у владельца гостиницы, перо он тоже пожертвовал, а чернильницу Лиля достала свою, решив, что непроливайка – самое то для лежачего больного. Али Ахмет рассмотрел ее с вниманием и поднял брови.

– Какая интересная штука…

– Чернильница-непроливайка.

– Простите?

Лиля вместо ответа опрокинула чернильницу на кровать. Али Ахмет вздрогнул, но когда на простыни не вылилось ни капли чернил, покачал головой.

– Замечательно. Очень удобно для корабля…

– Подобные вещи будет делать ювелир Хельке Лейтц, – Лиля сообразила, что наклевывается возможность для пиара и старалась вовсю. – Моя идея, его работа… и еще он будет делать весьма интересные перья для письма…

– Перья? Птичьи?

Лиля улыбнулась так, что Джоконда позеленела бы от зависти.

– О нет. Намного удобнее и практичнее. Он обещал на днях принести показать образец.

– Я бы…

– Разумеется. Я покажу вам его.

Али Ахмет быстро написал несколько слов, свернул письмо и протянул Лиле. Та растопила воск в специальной коробочке, благословляя про себя исторические фильмы – и прилила им письмо. Али Ахмет приложил один из перстней и откинулся на подушки почти без сил.

– Мой помощник Алим Омар дин Рашшайя.

Лиля взяла сверток и отправилась к вирманам.

– Надо найти корабль «Золотая волна». Передать записку Алиму Омару дин Рашшайя. И дождаться ответа.

Один из вирман кивнул – и отправился выполнять приказания.

Лиля опять поднялась к раненному, пощупала пульс, померила температуру (приблизительно, коснувшись губами лба, но хоть так, до термометров-то как до Китая…), вздохнула…

– Вам пару дней будет не очень хорошо. Я старалась вычистить всю грязь, но воспалительный процесс такая зараза…

– Я знаю, что вы сделали для меня все возможное, госпожа… я благодарен вам за это.

– Лучшая благодарность врачу – видеть как выздоравливает больной человек, – отрезала Лиля. И в который раз послала маме свою любовь и благодарность.

Что такое армейский фельдшер?

Это каторжный труд. И самые разные случаи. Не будешь же каждый раз в город ездить за триста километров…. а травмы в гарнизоне явление частое, особенно в тайге. Маленькая Аля не знала лучшего занятия, чем помогать матери. Что Татьяна Викторовна часто и использовала, обнаружив у девочки твердую руку и точный глаз.

Так что к моменту поступления в институт у Али была практика на уровне хорошего сельского фельдшера. Диплома вот не было.

Да и летом, приезжая к матери, она без работы не сидела.

Как же сейчас ей это пригодилось!

Но инструменты она завтра у кузнеца закажет! В обязательном порядке!

Уж что-что, а это она знала досконально. С детства играла скальпелями, пинцетами, ранорасширителями, зажимами, шпателями, корнцангами…

И ведь не сказать, чтобы их было так сложно сделать. За деньги все скуют.

Лиля взглянула в окно.

М-да. День к вечеру, а обеда не было. И завтрак был в районе рассвета. Пойти, что-то скушать?

Кстати…

– Я сейчас возьму для вас бульона. У вас нет запрета на какую-либо пищу?

– Мы не едим мясо свиньи, потому что это нечистое животное, – пояснил Али Ахмет. – А остальное…

– Значит, куриный бульон. И красное вино, – кивнула Лиля.

И для восстановления крови, и для здоровья, и как жаропонижающее даже немного… пить, пить и пить.

– И еще раз обещаю вам – если вы выполните все, что я скажу, не будете шевелиться раньше времени и нагружать ногу – вы не будете даже хромать. Возможно, будут болеть кости в дождливую погоду…

– в пустыне дождь – это благо…

Лиля кивнула и вышла за дверь.

Эх, ну ничего же нету! Но если удастся разжиться у товарища опиатами – это уже будет замечательно.

Интересно, а как тут с наркоконтролем?

* * *

– да что там может случиться…

Джерисон, граф Иртон, посмотрел на принца.

Рик закончил сборы еще два дня назад – и теперь прятался у кузена от всяких придворных зануд. В настоящее время он валялся на кровати, грыз орехи и смотрел, как Джес пишет письмо управляющему.

– не знаю. Обычно Эдор отписывал мне достаточно часто. Раз дней в тридцать-сорок. А сейчас уже почти шестьдесят дней прошло, а от него никакой весточки. Не случилось ли чего…

– С поместьем – или с твоей клушкой?

– С ребенком.

– Ну да, она же у тебя брюхата…

– Надеюсь, я наконец получу наследника.

– Ну, это еще не скоро….

– Нет. Но мало ли что…

– Ну, напиши… но письмо ты все равно получишь не скоро.

Джес не знал, что письмо к нему так и осталось в ящике стола Эдора. Надежно затерянное в куче всякой ерунды.

Лиля просто не успела разобрать все бумаги управляющего. А то бы она и дописала, и отправила… почему нет?

И даже угрызений совести не ощутила бы за подлог документов. Тоже мне, государственные тайны.

А граф волновался. Не за жену, нет. Но ребенок, наследник….

– Рик, как ты думаешь, сколько продлится посольство?

– Лун восемь. Не меньше.

– так я точно не успею к рождению сына.

– или дочери. Штук шесть родишь. Прежде чем один парень получится – и такое ж бывает.

– Трапун ¹⁴тебе на язык.

– Если что – еще раз потрудишься. И вообще – знал, на что шел.

Джес сверкнул глазами на насмешника. Написал еще пару слов, и обильно посыпал письмо песком.

– Умник нашелся….

– Я и не терялся.

– Напиши управляющему – пусть если что – пишет отцу. Дядя сам твоего ребенка поименует.

– тоже идея.

Джес вписал еще несколько слов.

– С дядей я вечером поговорю. Рик, выбирал бы ты побыстрее. А?

– Нет уж. Тут дело такое, чтобы потом всю жизнь не мучиться… конечно, жена – не стена, подруг мы себе всегда найдем…. Но хотелось бы, как у отца с Джесси.

Джес кивнул.

– Согласен.

– Вот ты на свою куколку и посмотришь поближе. Вдруг она и правда такая…

Джерисон еще раз кивнул. И принялся запечатывать письмо в толстый конверт. Письмо, указания по хозяйству, распоряжения по поводу дочери… ответ найдет его уже в Уэльстере. Человек, которого он отправит, дождется ответа – и отправится к нему. Да, долго. Неудобно. Но выбора нет.

Дядя очень просил поехать с Риком.

Впрочем, Джерисону предстоящая поездка нравилась.

И рядом с ним будет Аделаида….

* * *

Спустя час проблема наркотиков Лилю уже не волновала! Да покройся они все чугунным тазом – неужели она требует чего-то невозможного?!

Лиле кое-как удалось объяснить кухарке, что НЕ НАДО добавлять в бульон вино. НЕ НАДО мешать туда сливки. НЕ НАДО сыпать туда специи в таком количестве, что хватит на роту солдат и ломить за это бешеную сумму – специи тут были дороже чугунного моста, это она уже знала.

Надо тупо сварить неблагородную курицу, чуть посолить – и довольно!

Правда, при этом опять пришлось орать и материться. И женщина с грустью отметила, что привыкает к стилю общения « я начальник – ты дурак». Видимо, он с крепостных времен и сохранился?

Хотя этот мир был лучше.

Да, здесь она тоже могла убить простолюдина и отделаться штрафом – максимум! Но крепостное право, как таковое, здесь еще не ввели. Крестьяне могли уйти от хозяина. Хотя и не просто так. Выплати недоимки по налогам, получи согласие товарища, на чьи земли собираешься переселиться – и проваливай.

Почему тогда все не разбежались от нее?

Ну, во-первых, налоги. Эдор, скотина, так их взвинтил…

Во-вторых, бежать было особо некуда – захолустье-с.

В-третьих, остались либо самые приспособленные, либо самые инертные. Живущие по принципу « А может все наладится к лучшему»?

Это Лиля точно знала, что НЕ НАЛАДИТСЯ! Вот само по себе с неба еще ничего кроме птичьего дерьма не падало! На все есть причины, следствия… и вообще – хочешь, чтобы у тебя все изменилось к лучшему – подними хвост и действуй, Маня! А не действуешь – так какие претензии?

Господь Бог помогает тем, кто сам лапками шевелит. Кто не верит – смотрим про двух лягушек в банке со сметаной.

Накормить больного, впрочем тоже удалось без особых напрягов.

Али Ахмет послушно съел кусок курицы, выпил бульон и даже поблагодарил хозяйку, отвесив пару комплиментов ее красоте. Лиля только фыркнула. Неужели и здесь восточным мужчинам кажутся привлекательными блондинки с большой… ээээ… большой ягодичной мышцей!?

Но настоящий кошмар начался, когда пожаловали родные и близкие.

Первыми в комнату больного впорхнули шестеро (ШЕСТЕРО?! Гигант…) женщин – все с головы до ног замотанные во что-то разноцветное типа сари, а сверху еще и в халатах. И все окружили кровать, треща так, что Лиле ей-ей, захотелось рявкнуть командирским басом и построить весь этот гарем. Например, по методу товарища Сухова.

За ними в помещение набились еще и мужики в таких же разноцветных халатах. А за ними приперлись еще и вирмане. Три штуки. А то ж!

Охраняемый объект же нельзя оставлять с такой кучей незнакомцев… Если они вообще такие слова знают. Лейф скорее всего выразился доходчиво: «Если что с графиней, я вас… и…».

И вся толпа галдела, что-то говорила, звенела украшениями, воняла ароматами востока, лошадей и пота… Твою ж рыбу! Надо их срочно убирать от раненного. Если уж ей хочется нос зажать, а мужик в эпицентре бури…

Лиля отступила к окну, открытому для притока воздуха. Взглянула вниз.

Нет, не пойдет.

И она не пролезет, и высоковато, и грязь внизу радости не внушает. Придется строить всех прямо здесь. Если уж заранее не продумала пути отступления…

Женщина посмотрела на поднос. Металлический. Медный, тяжелый…

Бабаммммм!!!

От стыковки подноса с подоконником все на миг замолчали. Чем она и воспользовалась.

– Бабы! На выход! И не визжать. Мальчики – живо помогли им! Остались только те, кто может сказать что-то умное. Господина нельзя утомлять.

Вирмане, повинуясь ее решительному жесту, принялись оттеснять всех от кровати. Бабы попытались опять развздыхаться, но Лиля не дремала.

Второй БАМММММ вышел еще более внушительным.

– Молчать! Выполнять!

Когда комнату покинули шесть баб и двое мужчин – явно телохранители, стало возможным перевести дыхание. Лиля посмотрела на пациента.

– Господин дин Тахирджиан, вы еще слишком слабы. Поэтому я могу дать вам десять минут побеседовать с родными и близкими. Не больше. И не в таком огромном составе. Я оставляю вас на десять минут. Потом вернусь. И помните – больного нельзя утомлять.

Лиля вышла из комнаты. Выдохнула. И чуть не взвыла.

А вы бы не взвыли, если к вам кинутся шесть баб, чирикая черт знает на каком языке?

– Шиттиа?!

– Шанти лен вальи ме?

– Лири лэ?

– Шаири шельи риашша!

И Лиля все-таки взвыла.

– Молчать!!!

Рык получился истинно сержантским. Бабье царство слегка присмирело. Лиля огляделась по сторонам в поисках решения проблемы. И один из телохранителей шагнул вперед

– я буду переводить им. Говорите, госпожа. Они почти не понимают по-вашему, только Лейша немного…

Лиля вздохнула. Ну почему бы людям не говорить по-человечески.

– Переводите. С вашим господином ничего страшного. Просто он встретился с быком.

– Шанти лее…

Телохранитель разразился длинной тирадой.

Бабы издали дружный вздох ужаса.

– молчать! Я сказала – ничего страшного. Рана на боку и перелом ноги. Если будете за ним ухаживать – даже и следа не останется. Через пятьдесят дней будет бегать молодцом.

Еще одна тирада.

Женщины явно переводят дух. Ну да. Если Али Ахмета изгоняют – они-то наверное тоже с ним? Или как? Надо бы спросить…

А вообще девочки симпатичные. Все такие… полненькие, скорее даже пухленькие. Налитые. Черные волосы, черные глаза, яркие халаты, яркие платья под ними – или как это что-то называется? Вроде бы без вырезов, все завернуто, пуговиц не видно… Волосы заплетены в косы – причем косичек так много, что любители дреддов удавились бы. И косички украшены на концах цепочками камушками, какими-то колокольчиками, на руках у женщин браслеты. На ногах, кажется, тоже… поэтому они все и звенят…

Но красиво. Есть в этом что-то такое… этническое…

– госпожа… а как наш господин оказался здесь? – рискует спросить одна из девчонок. Самая старшая на вид, ей лет двадцать пять – тридцать. Акцент у нее дикий, но разобрать можно.

Губы густо накрашены чем-то красным, ногти тоже, ладони странного цвета… хна? ХНА?!

Лиля мысленно потерла руки. Слава тебе яйца!!! Хна – она ведь не только татушки делать и волосенки красить, нет! Мало кто помнит, что она – сильное дезинфицирующее! Ей и язвы, и раны промывать можно, даже горло полоскать помогало…

Интересно, а басму тут разыскать можно? Если басма есть – то и индиго быть должно? Это ж золотое дно!

Но и хна – дело! Это ж природный краситель! Определенно, с Али Ахметом надо свести более близкое знакомство! А пока…

Лиля подняла руки.

– Так получилось, что я тоже была на ярмарке. Мои люди видели, как бык ранил вашего господина. Мы принесли его сюда, промыли и перевязали раны… И сразу говорю – калекой он не останется. Если все сделать правильно, и вы будете хорошо за ним ухаживать – вскоре обретете своего господина обратно. Абсолютно целым.

Судя по лицам женщин – они этому только обрадуются. Хотя на лице самой младшей после перевода что-то промелькнуло. Словно тень…

Показалось, наверное…

* * *

Ровно через десять минут, подробно проинструктировав девушек по уходу, Лиля вошла в комнату.

– Господа ваше время истекло. Больному надо отдыхать…

М-да.

Судя по тому, какими взглядами ее встретили…

В комнате царила безнадежность. Клиническая.

Патологическая.

И Лиля внутренне ощетинилась. Вот что она ненавидела больше министерства здравоохранения – так это подобные настроения. Когда больной складывает лапки и идет ко дну. Закатывает глазки и жалобно вздыхает « Да все равно помру, зачем меня лечить…» или еще какую глупость в этом роде.

И рядом суетится заботливая родня: « Давай мы тебе последние дни скрасим… не перетруждайся, хочешь подушечку под голову, ты ведь так страдаешь… болезный».

От этого Лилю просто трясло.

Только вот раньше она ничего не могла сделать. А сейчас, в статусе графини… эх, не выдать бы себя…

– Господин дин Тахирджиан, как докторус ( вспомнила, хвала Аллаху, как это здесь называется!) я должна настоять на своем. Ваши родные вас утомили. Поэтому больше двух человек к вам допускаться не будет – до выздоровления.

– Женщина, ты что – не видишь, что он – калека?

Лиля впилась глазами в произнесшего.

Молодой. Лет семнадцати, даже моложе. Бриться не начал и тщательно лелеет козлиную поросль. Халат из дорогой красной ткани расшит золотом, на сабле блестят драгоценные камни…

Еще по той жизни Аля знала, что хорошее оружие не украшают. Оно говорит само за себя. Вот сталь – отличная. А драгоценности – нет, это для парадки…

Еще один «молодежник»?

А где их нету?

Женщина выпрямилась. Она – графиня. И позволить такого не может.

– Ты, сопляк… Женщиной свою кобылу звать будешь после бурной ночи. А ко мне можешь обращаться просто – ваше сиятельство графиня Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон.

И сама удивилась – как надменно прозвучал ее голос.

Мальчишка вспыхнул порохом. Выругался и шагнул вперед. Что он хотел сделать Лиля так и не узнала. Она бы и сама справилась – замахивался щенок так, что пьяный бы увернулся. В явном расчете на то, что она сейчас съежится и голову руками закроет.

Лиля собиралась увернуться – и от души пнуть его по ноге. Повезет – вынесет коленную чашечку. Не смертельно, но боль зверская. А главное – поди, почини…

Ей это доступно. А остальным медикам в этом мире?

Ой ли.

Не успела. Перед ней, словно владея секретом нуль-транспортировки, воздвиглись вирмане. Сверкнули топоры.

– Не трогать.

Лиля не преминула воспользоваться моментом.

– Господин дин Тахирджиан, из уважения к вам я не прикажу спустить сопляка пинками с лестницы. Но если он себе еще что-то такое позволит…

Судя по лицу отца – не позволит.

Отца-отца, сходство фамильное.

– Госпожа, – подал голос раненный, – Ваше сиятельство, прошу простить моего племянника за грубость и неучтивость, он впервые…

Племянник? Все лучше, чем сын. Но все равно – урод.

– Видит женщину, которая умнее него?

Лиля добавила в голос яду. И тут же смягчилась.

Вывернулась из-под защиты вирман, прошла к больному и ловко поправила подушки. Ну да. Хоть ты и хирург, но основы сестринского дела у тебя все равно были.

– Господин дин Тахирджиан, я прощаю мальчишку. Но пусть он больше мне на глаза не попадается. Вот встанете на ноги – тогда его и воспитывайте. Сами.

Один из мужчин откашлялся, явно привлекая к себе внимание.

– Ваше сиятельство…

Лиля повернулась, вскинув брови.

– Да?

– Меня зовут Алим Омар дин Рашшайя. Я первый помощник Али…

Лиля кивнула. По имени зовет господина? Явно, явно не последняя личность. Доверенное лицо?

– Графиня Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон. Рада нашему знакомству. Хотя и предпочла бы, чтобы оно состоялось при других обстоятельствах.

– Да. Ваше сиятельство, прошу простить мне невежливость и заверяю, я ни в коем случае не хотел бы вас оскорбить…

– Так не оскорбляйте.

– То, что вы сказали господину – это правда?

Лиля вздохнула. Лекцию по медицине ей не проплатят. Ну и пусть.

– Господин дин Рашшайя. Господин дин Тахирджиан встретился на узкой тропинке с быком. После чего приобрел рану на боку и перелом ноги. Рану я промыла, зашила и перевязала. Жизни она не угрожает. А перелом… Я знаю, что у вас принято изгонять калек?

Омар улыбнулся.

– Сейчас это уже не так строго соблюдается. Но господин, испытавший телесный ущерб, не может вести за собой людей. Звездная кобылица не потерпит на своей спине калеку и на нас обрушатся неисчислимые беды…

Ага… Вот оно что…

– господин дин Рашшайя, перелом тем более не будет иметь последствий. Скажите, у вас ведь их не лечат?

– Переломы?

– Ну да. Вы даете костям срастись самостоятельно, так?

Судя по глазам мужчин – так оно и было.

– А наше лекарское искусство ушло вперед. Я вытянула ногу, сложила поврежденную кость и крепко зафиксировала… короче, она не двигается и не сдвигается. Примерно через пятьдесят дней ваш господин начнет ходить. И даже прихрамывать не будет.

– Пятьдесят дней, госпожа?!

Лиля кивнула.

– Ваш господин должен лежать. Неподвижно. Вы можете его перенести, но только дней через пять, когда я буду уверена, что все сделано правильно. И пусть лежит. На борту корабля. Я расскажу, что и как правильно делать…

Судя по лицу помощника – с его плеч свалился большой и тяжелый груз.

– ваше сиятельство…

Лиля подняла руку.

– я понимаю, что в такое сложно поверить. Но вы сами убедитесь. Скоро заживет рана на боку. А потом и нога. Слово графини Иртон. Ваш господин не останется хромым. Разве что кости к дождю ныть будут.

– госпожа, в пустыне дождь бывает редко.

Лиля улыбнулась.

– Господин дин Рашшайя, я прошу вас взять своих людей – и покинуть эту комнату. Посмотрите на господина. Ему нужен покой. А мы с вами поговорим внизу, если хотите.

Мужчина отвесил поклон, странным жестом сложив руки перед грудью и почти переломившись в поясе. Вслед за ним то же самое сделали все остальные. Разве что «племянник» бросил ненавидящий взгляд. Ну и плевать на него три раза. Пусть скалится сколько пожелает, пока зубки не повыдергивали.

Лиля поклонилась в ответ, не сильно, вежливым наклонением головы – и через минуту осталась одна в комнате. Посмотрела на мужчину.

– Господин дин Тахирджиан, мое слово – вы не останетесь калекой.

Судя по лицу – ей пока еще нее верили. Женщина пожала плечами.

– Полежите и постарайтесь уснуть. Я пришлю кого-нибудь из женщин, чтобы за вами приглядывали.

Омар ждал ее внизу. Мужчина сидел за столом, пил что-то белое из кружки и встретил Лилиан поклоном. Племянника не было. Женщины трещали и грызли что-то сладкое за отдельным столом. Рядом стояли телохранители.

Лиля присела к помощнику.

– Господин дин Рашшайя, я полагаю, что пока господин дин Тахирджиан болеет – вы главный?

– Да, ваше сиятельство.

– Отлично. Говорю сразу – перевозить его можно будет дней через десять. Пока господину дин Тахирджиану лучше оставаться здесь. И в связи с этим… что лучше – вы заплатите трактирным служанкам – или за ним присмотрят… – Лиля кивнула в сторону женщин, не зная, как их обозначить.

– Это жены господина, – Омар улыбнулся.

Лиля нахмурила лоб.

– А разве…

– Да, официально у господина три жены. Лейша, Зальвия и Сулейма. А Лилака, Талия и Нилей – наложницы. Но любимые. Что тоже многое значит.

– Предлагаю вам организовать их… пусть по две сидят с господином по восемь часов каждая пара, а потом меняются. Воды подать, разговором развлечь…

– Да, госпожа. Я так и сделаю. И охрана…

– Если вы считаете, что она нужна. Только договоритесь с вирманами и укажите охране, чтобы меня пропускали в любое время дня и ночи.

– Ночи, госпожа?

Лиля сдвинула брови. Опять лажанулась! Срочно исправляем!

– Человеку может стать плохо и днем и ночью. Достаточно ли опытны ваши женщины, чтобы это распознать вовремя?

Мужчина медленно кивнул.

– Госпожа, я предупрежу людей.

– Вот и договорились. У вас на корабле есть докторус?

– Наш боцман немного знает лекарское дело. С чем-то мелким он справлялся.

– У него есть что-нибудь для облегчения боли?

– Да.

– Пусть как только возможно, он придет сюда. Я не успела закупить ничего полезного на ярмарке. А ваш господин будет испытывать боль какое-то время.

– Боль для мужчины – пустяк…

Омар снисходительно улыбнулся.

Лиля вскипела. Пустяк! Вот и терпят некоторые кретины до сердечного приступа! Или до перитонита – ведь колика в животе – это так недостойно… идиоты!!! Знала она таких…. Кого-то и спасти не удавалось.

– Любезнейший, – голос ее был полон холода, – я понимаю, что настоящий мужчина должен смеяться, даже когда с него сдирают кожу. Но хочу заметить, что боль не способствует выздоровлению. Так что если желаете видеть господина живым и здоровым, забудьте про эти глупости.

Омар тоже сверкнул глазами.

– Хотелось бы знать, кто учил вас лекарскому делу?

Лиля пожала плечами.

– моя мать. Сначала. Потом мне нанимали учителей. За деньги возможно многое.

– Вы очень уверены в себе, ваше сиятельство.

– Ваш господин – не первый человек с такой бедой в моей жизни. И все встали на ноги. Еще и бегали.

Кончилось тем, что Омар оставил двух самых старших женщин, одного телохранителя – и пообещав прислать еще людей, удалился на корабль с остальным курятником. На прощание Лиля поймала на себе злобный взгляд племянника. Ну и плевать четыре раза.

Надо еще разок проведать больного – и ложиться спать. Завтра с утра ярмарка, потом надо найти кузнеца обычного и кузнеца по стеклу, наведаться к градоправителю… и наверняка еще что-нибудь да наклюнется. Эх, столько дел, столько дел… хоть разорвись!

* * *

Анелия Уэльстерская идет по лесу.

За ней идут два охранника, но страшно все равно до истерики. Она не рискнула спросить у шута – почему нельзя ведьму пригласить в замок? И зачем идти к ней ночью?

Она просто повиновалась, холодея под пристальным взглядом светлых глаз.

Еще один стражник идет впереди, показывая дорогу. К поясу у девушки привешен мешочек с монетами. Старое платье пачкается травой, грязью и росой. Мокрые юбки неприятно липнут к ногам. Туфли давно отсырели и мерзко холодят ноги. Как бы еще не заболеть…

Вот и поляна. И небольшая избушка. Анелия не знает, что тут недалеко деревня. Она вообще отвратительно ориентируется на местности. Даже днем. А уж когда ночь. И темнота. И страшные деревья тянут к ней свои лапы….

И за каждой лапой чудится страшный зверь или разбойники. Или нечистая сила…

Женщину пробирает дрожь.

В калитку она заходит одна. Робко скребется в дверь старого домика.

И дверь медленно открывается перед ней, оскаливаясь, как пасть голодного чудовища. Будь Анелия одна – она бы развернулась и удрала со всех ног. Но за оградой стоят стражники. А шут еще страшнее. И женщина робко скребется еще раз. И еще.

Пока из темноты не долетает голос:

– Заходи, кто пришел…

Ведьма оказывается немолодой женщиной в простом темном платье. Вроде бы обыкновенная крестьянка. Но глаза…

Слишком холодные, умные, жесткие… что-то в них напоминает шута. Анелия на миг теряется. А ведьма улыбается.

– Соперницу тебе извести не надо. И приворотное зелье тоже. Яду пришла просить?

И Анелия сама не понимает, как с губ срывается отчаянное:

– И яду тоже!

Ведьма поднимает брови.

– а что еще?

– я не девушка…

Дальше объяснять не требуется.

– кровь есть – или дать?

– Пока речь только об обручении…

– Это хорошо. Если бы ты пришла в последнюю минуту – я бы ничего не смогла сделать. Сейчас будет легче. Я дам тебе один порошок. Будешь разводить ложку на кувшин с водой – и промывать там – ведьма простонародным жестом показывает где и добавляет с едкой ухмылкой, – где мужик гулял. За двадцать дней у тебя там все станет узким, как у девочки. Любой поверит. Особенно если кровью в нужный момент… измажешь.

Анелия кивает.

– А вот…

– Восстановить не могу. Нет такого средства, чтобы там все срослось. Но могу тебе еще дать настойку. Две капли каждый вечер – и детей не жди.

Анелия кивает.

– Дайте.

– А монет у тебя хватит, хорошая моя?

Анелия судорожным жестом отцепляет кошелек от пояса. Ведьма берет его, высыпает на ладонь серебро и медь, потом кивает…

– Хорошо. Главное – не спутай.

Женщина мотает головой. И ведьма принимается собирать порошки и травы.

Избушку ведьмы Анелия покидает только через час.

В руках у нее мешочек с порошком, которым надо промывать… там…

В кармане плаща – средство против зачатия.

И самое важное. Глубоко за пазухой спрятан маленький флакончик. И кажется, что он леденит кожу.

Две капли. Всего две капли хватит, чтобы убить любого человека. Анелия сама не знает, зачем она взяла яд. Но…

Она никому про это не скажет.

Это – на крайний случай.

* * *

Мужчина откинулся на кровать. Отпил вина из бокала. Улыбнулся, глядя через него на пламя свечи.

Благородный пурпур.

Хорошее вино. Раньше он такого себе позволить не мог. Но Ада умница.

Денег она у своего графа не просит. Но подарки он ей дарит. Много и часто. А она то сережку потеряет, то у брошки расстегнется застежка: « ах, милый Джес, я бываю такой неловкой…»

« Милый Джес» только улыбается. Женщины – они такие милые растеряшки. И дарит что-то новенькое, благо – не только знатен, но и богат…

Ада умничка.

Алекс улыбается.

Завтра его кузина уезжает. Поэтому сегодня они спят порознь. Сборы, дела, заботы… пусть отдохнет. Они еще наверстают.

Он сразу оценил милую девочку. Еще когда дядюшка, старый жлоб, изволил жениться. Не мог племяннику поместье оставить. Ну и что, что сын сестры! И что отец был обычным безземельным дворянином! Собственно говоря, отец Алекса вообще жил с военной службы и карточной игры. Потому и денег не скопил. И после его смерти в приграничной стычке с пиратами, мать Алекса с ребенком на руках вынуждена была вернуться к брату. Вроде бы Алекс должен был благодарить дядю. Но где там!

Мальчик уродился смышленым. И прекрасно помнил, как дядюшка шпынял мать за невыгодный брак. Как навязывал ей своих друзей. Не силком, нет. Из его матери не делали шлюху. Но разве быть приживалкой, которую попрекают каждым куском хлеба – легче? Слышать: « хоть бы ты замуж за Ральфа, Джека, Джона, а не за своего нищеброда» – легче?!

А то, что если Ральфа, Джека и Джона на поле выставить – вороны от ужаса упадут – разве это важно?

Отца мальчик помнил плохо, но мама говорила – он его копия. А Алекс знал, что красив. Слегка слащавой красотой, но… для женщин он был неотразим. Светлые кудри, голубые глаза…

Мама умерла во время эпидемии лихорадки, когда маленькому Алексу было десять лет. И дядя воспитал ребенка. Не особо любя. Нанял ему учителя – и забыл о мальчике.

Сам дядюшка был женат один раз. Но ему не повезло. Когда его жена носила первого ребенка, она отправилась покататься верхом. Она еще не знала о малыше, иначе не стала бы рисковать. Но… она не знала.

А лошадь понесла. И сбросила наездницу.

Когда ее нашли…

Тетя Дженни ударилась спиной о камень. Итогом стал мертвый ребенок. А сама тетушка после выкидыша не смогла больше двигаться. Вся нижняя часть ее тела осталась парализована. Она могла говорить, кушать сама, но уже справить нужду – нет. Только со служанкой.