Текст книги "Тринадцатый бог. История одного зла(СИ)"

Автор книги: Галина Черкасова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Если решишь сделать мальчишку своим приемником, я согласия не дам, – сказал другу Коинт. – Мне не нужен чародел-чужеземец.

– Значит, ты и твой наследник найдете себе местного мага, – беззаботно ответил Фирмос.

Искать мага – что искать Тринадцатого бога. О нем многие говорят, но видели его лишь лгуны и сумасшедшие. С годами хранителей тайн дома Рыб становилось всё меньше. Люди хотели жить легко, а за магию приходилось дорого платить. И Коинт всерьез опасался, что Фирмос влез в большие долги перед Двенадцатым богом.

Вдалеке пророкотал гром. Коинт открыто усмехнулся.

– Угадал.

– Нет, – мальчишка покачал головой. – Я не угадывал. Я наблюдал.

– А за мной ты наблюдаешь по приказу Фирмоса?

– Учитель указал направление, а я ищу путь.

– Прелестно, – буркнул Коинт. Некоторое время они ехали молча. Позади неспешно двигалась довольно скромная по меркам двора процессия. Двадцать два человека сопровождали короля. Коинту претило и их общество. Ему хотелось отгородиться от мира, посмотреть со стороны на себя и на то, что он сотворил за годы правления. Он искал смысл. Пустота собственной жизни пугала его, и забвение казалось неизбежным, как смерть. А боятся смерти он, как славный воин, не имел права.

Из раздумий Коинта вывело странное ощущение, что что-то в окружающем его мире изменилось. Натянув поводья, он огляделся. Замолкли крылатые обитатели рощи. Деревья застыли в оцепенении. Свет солнца померк.

Коинт глянул на мальчишку и кивнул.

– Гроза.

Алтангэрэл, разинув рот, смотрел мимо него. Король, нахмурившись, обернулся. Гром прокатился по небу, и в высверке молнии, среди росшего вдоль тропы кустарника, Коинту почудилась человеческая фигура.

– Туда! – вскрикнул Алтангэрэл и поскакал напролом, через заросли. – За ней! Не отставайте, сир!

Коинт даже не посмотрел на свиту. Что-то, стремительный ли скок буланой лошадки, требовательный ли окрик юного мага или видение, промелькнувшее среди листвы, заставило его сорваться с места, уйти с проторенного пути.

Он и опомниться не успел, как оказался в лесу. Воздух в ожидании грозы стоял, вокруг роились мошки и прочий кусачий сброд. Сладко пахло цветом, терпко – травой, и горько – корой. Придержав коня, Коинт оглянулся. Позади молчали деревья. Никто из свиты не последовал за ним.

– О, боги, какое счастье, что я нашла вас, благородные господа!

Кто-то дернул его за ногу, и Коинт склонил голову. Ему начинало казаться, что мир вокруг – наваждение. Может, в него ударила молния, и он потерял сознание? Вот и девушка, юная черноволосая красавица, что цеплялась за стремя длинными белыми пальцами, в своем светлом одеянии походила на приведение.

– Чего тебе нужно? – недружелюбно спросил король. Девушка свела брови и с мольбой взглянула на него глазами цвета полуденного неба.

– Я живу тут, неподалеку, – произнесла она и махнула рукой куда-то в чащу. – В старом домике лесника. Мне очень нужно домой, ведь скоро начнется гроза, но вокруг хижины засели разбойники – злобные босяки с ржавыми мечами. Я боюсь, мой господин, что они замыслили недоброе.

– Ты – ведьма?

Улыбка тронула бледные губы. Девушка отпустила стремя и отступила.

– А ты, мой господин, боишься ведьм?

– Я отправляю их на казнь во славу Двенадцатого бога, – рука погладила притороченный к поясу хлыст. Девушка, проследив взглядом за движением всадника, сделала ещё один шаг назад. Конь потянулся к ней, и она ласково погладила зверя по морде.

– Ты ищешь ответ, мой господин. Я дам его, если ты мне поможешь.

– Сир, послушайте её, – Алтангэрэл гарцевал неподалеку. Коинт поначалу не заметил его. Глаза юного мага, словно глаза кошки, мерцали в предгрозовом сумраке.

– Чем ты можешь мне помочь?

Грохнул гром, за ним сверкнула молния. Вздернув верхнюю губу, девушка показала заостренные, как колышки, зубы.

– Я помогу тебе обойти проклятье, – прошипела она. – Я покажу, откуда тянутся нити.

– Сир, соглашайтесь! Так должно быть! – кричал Алтангэрэл, и ему вторил гром.

"Неужто я мертв?", – думал Коинт, смотря на скалящееся чудовище. – "И ведь нет никого из свиты. И Бык не последовал за мной, и Фирмос, только этот мальчик со сверкающими глазами... Может, это вещий сон? И клыкастая дева поведает мне, как спасти мой род? Явь... Нет, всё верно, это сон-видение, посланный мне Четвертым богом..."

– Веди, – приказал он, и ведьма, отскочив в сторону с грациозностью лани, бросилась в чащу. Коинт пустил коня вскачь, позади едва поспевал Алтангэрэл. Деревья будто бы расступались перед ними, и Коинт отчетливо видел светлую женскую фигуру, несущуюся впереди быстрее молодого оленя.

"Видение", – убеждал себя Коинт.

Сверкнула молния, и в её ослепительном свете всадники вылетели на поляну. Коинту показалось, что ведьма водит их кругами, но потом он разглядел впереди покрытую мхом хижину и кучку оборванцев, сидящих близ покореженного крыльца. Они же, завидев всадников, мигом повскакивали на ноги, подняли дубины и тесаки, что-то завопили, обескураженные. Коинт не стал медлить – ударил коня в бока и на полном скаку влетел в толпу. Король и сам не заметил, как в его руках оказался меч. Первый удар он нанес наугад, вторым раскроил голову кричащему что-то оскорбительное здоровяку. Кровь обагрила лезвие, и Коинт возликовал. Он ждал этого момента, жаждал ощутить чужой страх, чужую смерть от его карающей длани. Он упивался безнаказанным убийством. С каждым ударом, с каждым предсмертным вскриком Коинт обретал уверенность в собственной значимости. Он может вершить чужие судьбы, а, значит, не потеряет власть и над своей.

Разбойники вопили и пытались драться. Конь под королем, повинуясь приказам всадника, крутился из стороны в сторону, открывая новые головы для удара. Кто-то запрыгнул на круп. Коинт, опьяненный боем, упустил этот момент, за что немедля и поплатился – его выбили из седла. Удар о землю на один вздох отодвинул пелену видения. Пророкотал гром, сверкнула молния, и, раскромсав последний подвернувшийся череп, Коинт опустил меч и замер. Мгновение он оглядывал поле боя, а потом, проведя ладонью по лицу, двинулся к хижине. Оборванцы снесли дверь, и шерстяная тьма заброшенного дома выползла на крыльцо, выпростав когтистые лапы. Коинт переступил через них, и его окружила чернота.

– Благодарю тебя, мой господин, – послышался голос. Король обернулся. Острозубая девушка вошла в дом, неся в руке сияющую лучину. Два кривых рога, венчавшие голову, задели притолоку. Коинт сморгнул и крепче сжал меч. В хижине посветлело – лучина горелая ярче факела. Свет, цепляясь за паутину, развешанную по стенам, красил её серебром. Тьма фыркнула и забилась в угол.

– Вот спасибо, король, – раздался дрожащий, слабый голосок. Коинт пропустил девушку и огляделся. На скамье, под заколоченным окном, сидела маленькая, уродливая старуха. Она улыбалась, кивая.

– Спасибо, что привели домой мое дитя, – старуха сползла со скамьи и, кряхтя, поманила рогатую деву рукой. – Иди сюда, гулящая. Смотри, как долго я тебя ждала!

Девушка, отдав лучину Коинту, подошла к старухе и, склонившись, обняла её. Старая карга выпрямилась, потянулась вверх. Руки, лежавшие на узкой спине девушки, стали светлыми, гладкими. Седая прядь потемнела, косынка упала на плечи, дав свободу потоку черных, блестящих волос. Старуха чуть откинула голову – морщины исчезали, кожа стала гладкой, ровной, теплой. На щеках заиграл румянец.

– Ну, полно, а то дотянешь меня до безгрудой юности, – помолодевшая старуха отпихнула от себя рогатую девушку и уверенно шагнула к Коинту. От красоты ведьмы захватывало дух. Лицо с тонкими чертами обрамляли темные локоны, отливающие медью в свете лучины, глаза искрились, подобно чистейшим топазам, мягкие, полные губы расплывались в улыбке, показывая жемчужно-белые зубы.

– Она дала тебе слово, я его исполню.

Ведьма подошла к Коинту так близко, что он ощутил её дыхание на своем лице. Поношенное старушечье платье стало ей коротко, и длинные стройные ноги, выглядывавшие из-под юбки, приворожили короля сильнее синих глаз. Ведьма рассмеялась и, коснувшись подбородка Коинта теплыми пальцами, заставила посмотреть ей в лицо.

– Ты не найдешь мать своего наследника среди живых, – прошептала женщина. От неё пахло теплым молоком, и вся она была мягкая и податливая, как масло. – Иди на запад, к вратам черной смерти, ищи тень в центре круга. Бери в жены деву, которую коронуют призраки, ибо настал её черед править.

Он ощутил прикосновение теплых, нежных губ на своей шее. Лучина упала на пол, и тьма сокрыла женщин от его взора.

– Помолись за меня тринадцати богам, – выдохнула ведьма и исчезла. Коинт тряхнул головой, провел ладонью по лицу, пытаясь избавиться от наваждения. Что-то неумолимо тянуло его вниз, к полу. Меч, который он всё ещё держал в руке, стал непомерно тяжелым. От тишины опустевшего дома звенело в ушах, а снаружи шумел дождь.

Пошатываясь, Коинт вышел на воздух и застыл в дверях. Ливень шел стеной, отгораживая лес от поляны. У двери, держа лошадей, стоял Алтангэрэл. Его глаза утратили магический блеск. Мокрый, потрепанный, юный маг выглядел жалко.

– Она сдержала слово? – с надеждой в голосе спросил он.

Коинт, кивнув, оглядел поляну. Тела разбойников лежали в грязи, земля словно бы поглощала их. Один ещё постанывал и шевелился, и Коинт, расправив плечи, шагнул было вперед, решив завершить дело, но его остановила неожиданная боль. Король пошатнулся, опустил голову и увидел, что одежда его с левого бока порвана, и куски ткани потемнели и обвисли. Коинт зажал рану свободной рукой. Теперь он чувствовал боль, и жар, разливаясь по телу, подкатывал к сердцу. Коинт кашлянул и захрипел. Алтангэрэл, вскрикнув, бросился к королю.

– Стоять, – с угрозой произнес Коинт, поднимая меч. – Найди остальных.

Мальчишка, замерев, испуганно пролепетал.

– Позвольте помочь вам...

– Найди остальных, – повторил Коинт. Он оперся плечом о дверной косяк. – Хватит с тебя и того, что привел меня в логово ведьм.

– Я дам знать, что мы тут и нам помощь нужна, – пробормотал мальчишка. – Ох, боги всех народов...

Через мгновение яркая вспышка, сродни молнии, залила поляну. Коинт не следил за сигналом. Закрыв глаза, он, как молитву, повторял про себя слова ведьмы. Он всерьез опасался, что, очнувшись, начисто позабудет их.

***

С Быком Алтангэрэл столкнулся во дворе у кухни. Эта встреча была неизбежна, и не то, чтобы маг боялся телохранителя короля, скорее, он переживал, что не сможет сдержать себя.

– Ты подвел моего господина, – вот что сказал ему Бык перед тем, как пойти в атаку.

Первый удар отбросил Алтангэрэла к стене, второй едва не сломал челюсть. Бык схватил мальчишку за шею и, оторвав от земли, припечатал к двери кладовой. В ушах зазвенело, веко правого глаза заплыло, но Алтангэрэл терпел молча.

– Оставь моего ученика.

Бык фыркнул и, отшвырнув мальчишку, как драного котенка, обернулся.

– Следи за своим учеником, – прорычал телохранитель короля, сжимая кулачищи. Бык умел контролировать свою мощь. Один удар огромного кулака мог отправить маленького кочевника к праотцам, но дело ограничилось всего лишь разбитым носом да заплывшим глазом. Алтангэрэл, цепляясь за стену, поднялся и исподлобья глянул на двух ближайших к королю людей, застывших друг напротив друга. В отличие от Фирмоса, юный маг восхищался физической силой и считал её развитие обязательным. Он мечтал дать отпор Быку в честном бою. Фирмос же ограничился взмахом руки. Телохранитель вздрогнул и замер. Полы длинной, поношенной жилетки взметнулись, будто от порыва ветра. Висевший на груди серебряный амулет "Воронья голова" потемнел, став одного тона со смуглой кожей гиганта.

– Не мычи в мою сторону, – процедил Фирмос и, дав Алтангэрэлу знак следовать за ним, резко развернулся, взметнув перепачканный в дорожной грязи плащ.

Плетясь через двор, мальчик обернулся. Бык так и стоял, неподвижный, только скалился, как разъяренный зверь да из раздувающихся ноздрей тонкими струйками стекала кровь. Алтангэрэл снял заклятие. Бык покрутил головой, но за ними не пошел. Боялся.

Алтангэрэл недовольно посмотрел на учителя.

– Ты считаешь, что заслужил наказание? – не оборачиваясь, спросил Фирмос.

Мальчик решил, что понятнее будет соврать.

– Да, учитель.

– Тебе не хватало хорошей трепки. С каких пор ты действуешь без оглядки? Чем ты думал, бестолочь? – у входа в жилое помещение маг остановился и, обернувшись, не без жалости взглянул на своего подопечного. – Если Коинт решит тебя прикончить, я ничем не смогу помочь.

Воин боится мага, маг боится короля.

– Я нить пророчества увидел, – едва слышно произнес Алтангэрэл. От собственного голоса болела голова. – Она тянулась...

– Да, помню, к выродку, а выродок привел вас к ведьме, – Фирмос потер пальцами висок и, устало вздохнув, выдал. – Мальчик, ты мог перепутать блеск нити со вспышкой молнии. А ведьме требовалась помощь, и она сказала то, что могло сойти за правду. Люди склонны верить, что магия может решить все их проблемы.

Фирмос сделал паузу, выжидая, но Алтангэрэлу нечего было сказать. Он не слышал ни слова из того, что ведьма сообщила Коинту. А король ещё не пришел в себя. Служители дома Девы ни на шаг не отходили от раненого.

– Он выживет?

Фирмос вскинул брови. Не это он ожидал услышать.

– Несомненно. Нашего короля не убьет тычок под ребра. Он обманет бога смерти, если его не устроит собственная кончина.

– Ты высокого мнения обо мне, Фирмос.

Маг, втянув голову в плечи, оскалился.

– Сир...

Коинт, остановившись на последней ступеньке, вытянул руку и уперся ею в свод арки. Другой рукой он придерживал расстегнутый сюртук, накинутый на голое тело. Широкая повязка скрывала рану.

– Что с лицом? – спросил он, кивая Алтангэрэлу.

– Упал.

– На кулак Быка?

Мальчик замялся.

– Бык – тупица, – отрезал Коинт. – Ему надо было отлупить тебя, Фирмос, потому что ты ленивый маг, никудышный учитель и паршивый друг. А тебе, блоха, я разрешаю поквитаться с Быком, когда вздумается. Пока ступай наверх, служители Шестого бога тебя осмотрят. Фирмос, ты завтракаешь со мной.

– Да, сир, – хором ответили маги.

Алтангэрэл возликовал. Каждый получил по заслугам. Или получит. Он ещё вступит в единоборство с Быком. Когда подрастет. С таким мыслями юный маг поплелся вверх по лестнице, оставив Коинта и Фирмоса раскладывать ведьмин пасьянс.

– Значит, я – паршивый друг? – печально улыбаясь, спросил маг. – Простите, великодушный сир, что не спас вас от кривого меча деревенского бездельника.

– Вместо того, чтобы самому сопровождать меня, ты приставил ко мне мальчишку, которого все теперь считают виновным в этом, – Коинт похлопал по перебинтованному боку. – Ты всегда не там, где требуется.

– Я – чародел...

– А чароделам нужна свобода, помню.

В просторном зале со светло-зелеными стенами служанки накрывали на стол. Через распахнутые окна внутрь врывалось лето, дурманяще-жаркое в своем многоцветии. Фирмосу от запахов еды, травы и леса, вплотную подступавшего к королевскому охотничьему дому, стало так лениво, что от дремоты его спасали только груди и бедра сновавших поблизости служанок. Легкие, крестьянские платья с короткими рукавами казались такими воздушными, такими прозрачными, что маг не удержался и схватил одну девушку за зад. Та, как и положено, испуганно взвизгнула и, покраснев, опустила глаза, но работу свою не бросила – продолжила дрожащими руками выкладывать фрукты из корзины на огромное блюдо. Маг усмехнулся и, кивнув на девушку, повернулся к королю.

– Фирмос, ради двенадцати богов! – Коинт с размаху ударил ладонью по столу. Подскочили тарелки и подносы. Служанки, впопыхах закончив с сервировкой, поспешили скрыться за дверями.

Маг проводил девушек грустным взглядом.

– Ты их напугал.

Коинт угрюмо посмотрел на него.

– Я подложу к тебе больную шлюху, если не перестанешь думать не той головой.

– Простите, сир, но хоть в чем-то я должен быть хорош, – съязвил маг.

– Трахом проклятье не снимешь, – заметил король.

– Смотря с кем трахаться.

– Возможно, ты прав, – Коинт откинулся на спинку стула и, побарабанив по столешнице, потянулся за бокалом утреннего вина – светло-розового, как летняя заря.

Фирмос удивленно воззрился на короля.

– Поясни. Тупой маг не понимает.

– Ты не найдешь мать своему наследнику среди живых, – покачивая бокал в руке, нараспев заговорил Коинт. – Иди на запад, к вратам черной смерти, ищи тень в центре круга. В жены возьми деву, которую коронуют призраки, ибо настал её черед править.

Опрокинув в себя вино, король бросил бокал через плечо в стену. Осколки брызнули во все стороны, а Коинт посмотрел на побледневшего мага.

– Слова ведьмы. Поясни ты, о чем речь. Она предлагает мне отыметь труп?

В воцарившейся тишине жужжание пчелы, пробующей вино из бокала Фирмоса, звучало так громко, что путало мысли.

– Врата черной смерти, – маг протер лицо ладонями. – Врата черной смерти... Уффф... Главные ворота в Риеннар, вымершую столицу запада. Город опустел полтора века назад. Там на многие лиги заброшенные поселения. Черная смерть танцевала на западном берегу Аноро, пока войска короля Риеннара выкашивали армию твоего покойного прапрадеда на восточном.

– И никто не стремился попасть туда? Там, верно, осталось много сокровищ.

– Там осталась черная смерть. Воры, убийцы, приговоренные к казни, бежавшие от правосудия ведьмы, – Фирмос покачал головой. – Там нет живых поселений. Ещё мой учитель говорил, что до города не дойти. Даже воздух несет в себе убийственную болезнь.

– Вот ты и подумай, чародел, чем нам дышать в пути.

Фирмос растерянно посмотрел на Коинта.

– Ты, должно быть, шутишь.

– Тебя смешат мои слова?

Маг вскочил на ноги.

– Пугают..., – пробормотал он. – Настораживают. Тревожат... Коинт, так действуют лекарства, рана, бред, усталость. Подумай, у нас есть только слова ведьмы, существа проклятого, злобного, увечного. Дева, призраки, круг – околесица, сущий бред. Тебе надо отдохнуть, прийти в себя.

– Фирмос.

– Да никто из ныне живущих не знает, как добраться до Риеннара!

– Можно спросить у мертвых. Карты, книги... У служителей дома Водолея огромные архивы.

– Так ты серьезно? Пойдешь искать невесту в мертвые земли? Бросишь страну? Кто будет править, пока ты гоняешься за призраками?

– Совет. Они и выберут нового короля, если я в срок не сделаю наследника.

– Боги, Коинт, – Фирмос принялся мерить шагами комнату. Слабый ветерок от его резких движений поднимал занавески, прозрачные, как предрассветная дымка. – Убивай людей, но не себя. Ты же хотел начать войну. Так начни! Целее будешь.

– Толку мне от чужих смертей, – проворчал Коинт, скрещивая руки на груди. – Сядь. Твоя беготня выводит меня из себя.

– Ты – король! – Фирмос резко остановился и, рывком отстегнув ударивший по ногам плащ, метнулся к столу. – Живи ради королевства! Ради народа!

– Фирмос, ты говорил о проклятии. О сильном проклятии, которое сетью лежит на моей стране, – в голосе Коинта, спокойном и тихом, таилась угроза, и маг, не сводя глаз с короля, вернулся на свой стул. – Я расплету узел. Или разрублю. А ты – королевский чародел – обязан помочь мне. Пока что ты не делаешь ничего, а, значит, решения я буду приминать независимо от твоего мнения. Меня к ведьме вела нить проклятья, я ощущал его...

– То был морок выродка, – едва слышно произнес Фирмос.

– А ты, выходит, ничего не заметил?

Маг отрицательно покачал головой.

– Ищи ответ, – приказал король, величественно махнув рукой. – Иначе я найду другого чародела.

Пчела, решившая испить вина, утонула в бокале.

Рыбы

– Что-то рано Его Величество вернулся из охотничьих угодий.

– Изловил всех оленей.

Так себе шутка, но его очаровательная собеседница рассмеялась.

– Похоже на короля. А ты, Алтан, надолго останешься во дворце?

– Нечего тут сидеть. Скоро в новый путь отправимся.

Глория скинула туфли и с ногами забралась на кушетку.

– Как я тебе завидую, – вздохнула девочка. Она поставила локоть на подлокотник и, подперев кулачком подбородок, мечтательно возвела глаза к потолку. – Ты учишься, путешествуя с королевским магом, сражаясь с чудовищами, творя чудеса, а я зубрю историю и религию вместе с этим занудой Нитом, мнящим себя красивейшим из мужчин.

– А он не красивейший? – Алтангэрэл, откинувшись на стуле, водрузил ноги на стол и насмешливо посмотрел на собеседницу.

– Пффф, – Глория отбросила с лица непослушные кудри. – "Леди, Тринадцатого бога не существует! Это ересь!" Можно быть первым красавцем королевства, но какой в этом толк, если ты зануда? Слушать его не могу! Вот это гораздо интереснее. Смотри!

Глория щелкнула пальцами и две её изящные туфельки, взмыв ввысь, закрутились под потолком маленьким смерчем.

– Не смей!

Туфли вспыхнули и, в мгновение ока истлев, пеплом осыпались на пол.

– Ты с ума сошел?! – вскричала Глория, вскакивая на ноги и хватаясь за голову. Алтангэрэл тоже поднялся и теперь, злобно сверкая глазами, смотрел на перепуганную девочку.

– Ты сотворила чары, – он вскинул руку и указал на пепел. – Это ты сошла с ума.

– Я?! Я научилась этому сама! – завопила Глория, дергая себя за волосы. – По книгам, слышишь?! Днями и ночами учила! Собирала знания по крохам! Я... я могу колдовать! А ты... Ты спалил мои туфли!

Алтангэрэл решительно шагнул к девочке и, схватив её за плечи, с силой тряхнул. Юный маг будто стал выше ростом. Черные глаза отливали золотом, и столько было в этом его кошачьем взгляде ярости, что Глория не на шутку струхнула.

– Ты – женщина. Тебе запрещено колдовать, – цедил Алтангэрэл. – Во имя вашего Двенадцатого бога и моего Создателя никогда, слышишь, никогда даже не думай о колдовстве, поняла? Ты навлечешь на себя проклятье.

– Но... это нечестно... у меня же получается... Это все придумали служители Двенадцатого бога, чтобы не допустить женщин... до... до власти!

– Какой власти? – с жалостью спросил Алтангэрэл. – Глория, я видел живое воплощение гнева богов! Ты и себя на мучения обрекаешь, и своих детей. У тебя же будут дети, Глория! Если возьмешься за магию, родишь чудовищ, каких не видывал свет!

– Но... но...

Девочка, вздрогнув, уронила голову на грудь и убито прошептала.

– Пусти меня, маг.

Алтангэрэл, спохватившись, убрал руки и вежливо поклонился.

– Прощения прошу, леди. Я закажу сапожнику самые прекрасные туфли для вас.

– Прекрати, Алтан, – Глория потерла плечи. – Я не обижаюсь. Просто... Что за живое воплощение гнева богов ты видел? Расскажи мне о нем.

Она подняла голову и извиняюще посмотрела на юного мага, словно признавала, что была неправа. Алтангэрэл нахмурился – Глория не могла сдаться так легко.

– Нечего тут рассказывать, – Алтангэрэл отвернулся к окну. – Ведьмы рожают выродков, хотят они этого или нет. Чудовищ. С магией в жилах, с магией в сердцах, которые презирают род людской, ненавидят нас и убивают своих матерей. Не все, но многие.

– Это выродок так тебя...

– Нет, – чересчур резко перебил её Алтангэрэл, и Глория снова состроила печальную мину.

– Прости меня.

– Теперь поняла ты? – Алтангэрэл хмуро посмотрел на собеседницу, которая старалась выглядеть серьезной. – Магия для женщин губительна. Поэтому ведьм казнят. Разве твой красивый учитель ничего не говорил?

– Говорил, – Глория пожала плечами, и от маски серьезности не осталось и следа. – Но я ему не верю.

– А мне?

Их взгляды встретились.

– Леди Глория!!! Леди Глория!!! И где же эта непоседа, дайте мне, боги, силы с ней справиться!

– Ой! – пискнула девочка, подбирая юбку. – Я совсем забыла про маму с сестрой! Нужно немедля бежать! Была рада повидаться, Алтан!

– Ты же босая! – маг хотел было поймать её за локоть, но она упорхнула, подобно певчей птахе.

Он ещё долго смотрел ей вслед, обескураженный и растерянный. Собственный порыв вывел его из равновесия. Когда это маги позволяли себе сжигать вещи юных леди! Фирмос прибьет его, если узнает.

Глянув на кучку пепла, Алтангэрэл вздохнул и, опустившись на колени, принялся запихивать обугленные клочки под кушетку.

Глория, тем временем, успев как бы ненароком попасться на глаза служанке, объясняла той, как потеряла туфли.

– Я сидела на окне, болтала ногами, смотрела вниз..., – мечтательно тянула девочка, поводя руками, словно в танце. – Подул ветер и...

– Ах, юная леди! Вы же могли разбиться! Я буду вынуждена обо всем рассказать вашей матушке, так и знайте! Ах, у неё снова будет болеть голова!

– Рассказывай. Только сначала найди мне туфли.

Едва они сели в карету, как служанка тут же принялась жаловаться леди Нильянто на её непослушную дочь.

– Потеряла туфли? – леди Нильянто равнодушно пожала плечами и, отвернувшись к окну, раскрыла огромный голубой веер и принялась им ожесточенно обмахиваться. – Главное, чтобы не путалась с этим кривоногим крысенышем... Пажом королевского мага... Боги, как жарко!

– Не нужно было надевать корсет, мама, – вялым голосом отозвалась Патриция. Она сидела рядом с матерью, сложив руки на коленях, и, чуть повернув голову, невидящим взглядом смотрела сквозь тонкие занавески.

– В моем возрасте нельзя ходить без корсета, – сварливо заметила мать. – Это вы можете разгуливать в своих воздушных платьицах с поясом под сиськами, а у меня ни один пояс не удержит эти холмы.

Леди Нильянто демонстративно тряхнула грудями.

– Госпожа, что за глупости! Вы прекрасно выглядите! – всплеснув руками, затараторила служанка. – Сама изысканность и...

– Помолчи, – мать отмахнулась от льстивых речей прислуги. – Не о том сейчас речь. Патриция, спасибо, что улыбнулась королеве. Можно было улыбнуться ещё разок, на прощание.

– Хорошо. Королю я буду улыбаться чаще.

– И возобнови тренировки. Ты должна показать Его Величеству, что сильна и вынослива. Но только не переборщи, не теряй женственности. Этакая нежная дева под грудой брони, скорпионка! У короля ещё не было столь сильных женщин.

– Хорошо, мама.

– Чего? – Глория вытаращила глаза. – Ты собираешься соблазнить короля?! А вдруг он на тебе женится?!

– Значит, мы победим, – заметила мать.

– У него все жены умерли!!! И Патриция умрет, если станет королевой!

– О, боги, – леди Нильянто закатила глаза. – В доме Скорпиона не бывает случайных смертей. Все почившие королевы – тощие дохлячки, не чета Патриции. Моя дочь вышла живой из схватки с вендиго!

Глория растерянно посмотрела на сестру. Та меланхолично наматывала на палец бахрому от занавески.

– Ты серьезно собралась замуж за короля? Ты же умрешь!

– Ну и что? – Патриция пожала плечами.

Леди Нильянто фыркнула.

– Ничего она не умрет! Родит королю наследника.

– От кого?! От Быка?!

– Леди, фи! Юным девушкам не пристало...

– Тебе пора научиться вести себя прилично, Глория. Мне очень обидно за... Патриция, девочка, что ты?

Патриция, прижав ладони ко рту, не сводила глаз с сестры. Глория отвела взгляд.

– Прости меня, – промямлила она. – Некрасиво я...

– Ха... хахахах... ахахахахах, – Патриция запрокинула голову и зашлась в приступе истеричного смеха. – Бык! Ахахха, Лори, какая здравая мысль! Аахахаха, отдайте меня Быку! Ахахаха, я рожу королю курчавых, смуглых телков!!!

– Боги, Патриция! Успокойся! – мать принялась обмахивать закатывающуюся в истерике девушку своим огромным веером. – Плесни на неё воды, распахни занавески, в конце концов! Что сидишь, гусыня?!

Служанка, причитая, полезла в багаж за флягой, а Глория, закусив губу, испуганно смотрела на сестру. Патриция не выиграла в схватке с вендиго. Служители дома Девы залатали её тело, но не смогли излечить душу. Осталась только оболочка, а оболочке было все равно, когда её провезут под аркой Последнего шага.

– Как вы можете, – прошептала Глория, когда Патриция, затихнув, уронила голову на грудь и словно бы оцепенела. – Как вы можете отдавать её проклятому королю? Почему не хотите помочь ей вернуться?! Она же умирает! Там, в себе, одна! Она раньше не была такой! Мама, ну разве ты её забыла?

– Глория, прекрати кричать, – холодно ответила леди Нильянто, вертя в руках сломанный Патрицией веер. – У каждого своя дорога. Ты станешь целителем, твоя сестра королевой. И не о чем тут спорить.

– Но...

– Нет, ничего тут уже не поправишь, – вздохнув, леди Нильянто отодвинула занавеску и вышвырнула сломанный веер в окно.

Поздним вечером, когда в доме уже все спали, Глория проскользнула в комнату сестры. Свет половинки луны проникал в спальню через распахнутое окно, а ветер чуть шевелил занавеси. С улицы доносились голоса ночных гуляк. Когда вставала луна, в богатом районе столицы молодые люди из знатных семей отправлялись искать приключения на свои клинки. Лорд Нильянто за глаза называл их "бродячими лисами" и любил предаваться воспоминаниям о временах своей юности, когда он и сам мог до рассвета бродить по столице в компании верных друзей.

Прислушиваясь к чужому смеху, Глория замерла у постели сестры. Патриция лежала на спине, вытянув руки поверх одеяла, и смотрела в потолок. Её глаза блестели, волосы были разметаны по подушкам. Во всех этих перинах Патриция походила на куклу, безжизненную фарфоровую куклу, которую на пятилетие Глории подарил отец.

Неужели Патриция отвернулась от жизни, когда та оказалась слишком жестока? Но ведь старшая дочь дома Нильянто никогда не была слабой. Она умела бороться и побеждать, а поражения сносила с гордо поднятой головой. Патриция слыла умелым воином, на турнирах крепко держалась в седле и пару раза даже выигрывала малые бои на королевских праздниках. Она никогда не позволяла себе валяться в кровати без дела. Со сверкающим мечом, в черных доспехах, она неслась навстречу жизни. Что же, что произошло там, на окраине? Почему Патриция не желала возвращаться?

– Рици, – Глория полезла на кровать. – Рииици...

Патриция вскинула руку, и девочка, забравшись сестре под бок, притихла. Они лежали рядом довольно долго – вдалеке, у дворца, часы пробили полночь.

– Я скоро уеду, Лори, – ледяные пальцы коснулись щеки Глории. – Не знаю, когда вернусь.

– Куда ты собралась? – шепотом спросила девочка.

– За королем. Далеко...

– Но ты вернешься?

– Не знаю.

– Возвращайся. Я буду ждать.

Они снова помолчали.

– Тебе плохо? – Глория потянулась и обняла сестру. Патриция уткнулась в её плечо.

– Пусто, – хрипло прошептала она. – Внутри пусто, как будто нет меня больше.

– Разве пусто? – Глория отстранилась и положила ладошку сестре на грудь. – Как же пусто? Чувствуешь? Стучит... Пока оно бьется, и ты живя.

– Милая моя, – Патриция улыбнулась и, сев в кровати, обняла сестру. – Всё-то ты знаешь...

– Ты только возвращайся, хорошо? – Глория вздохнула. – Я с ними одна не справлюсь.

– Вернусь, – Патриция поцеловала сестру в макушку. – Ради тебя вернусь, Лори.

Лев

Коинт распустил Совет далеко за полночь. В зале заседаний вместе с королем остался только Гай Рицоли – советник, ведающий делами провинций. Полноватый, лысый старик с аккуратно стриженной, седой бородкой, сложив руки на животе, задумчиво смотрел на разложенные перед ним записи. Коинт, восседавший на троне во главе длинного черного стола, подперев кулаком щеку, исподлобья наблюдал за советником.