Текст книги "Другая сторона (ЛП)"

Автор книги: Габриэль Зевин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Я не выбирала умирать, – говорит она, – так что в данном случае выбора не было.

– Нет, конечно, ты не выбирала, – говорит Кертис. – Полагаю, я имел в виду, что выбор есть всегда в ситуациях, в которых выбор возможен, если ты понимаешь, о чем я.

– Не совсем, – говорит Лиз.

– Что ж, мне следует поработать над своей философией и вернуться к тебе, Лиззи. Я обнаружил, что появляется много времени для философствования, когда зарабатываешь на жизнь рыбалкой.

Лиз кивает. Как только она отходит от причала, то вспоминает, что забыла спросить Кертиса, почему он вообще стал рыбаком.

Большое погружение

 

Лиз поглощена приготовлениями к большому погружению. Хотя в то время она этого не замечала, но ее дневной распорядок на смотровой площадке приносил все меньше и меньше удовлетворения: каждый день сливается с предыдущим, неясные образы становятся все туманнее и туманнее, глаза напряжены, спина устала. Теперь же она чувствует прилив обновленной энергии человека, имеющего цель. Лиз ходит быстрее. Ее сердце сильнее перекачивает кровь. Аппетит увеличивается. Она рано встает и поздно ложится. Впервые с момента прибытия на Другую сторону Лиз чувствует себя почти живой. Кертис сказал, что Колодец в миле от берега, но не сказал точно, где именно. После двух дней подслушивания на СП и косвенного опроса Эстер, Лиз узнает, что Колодец как-то связан с маяками и смотровыми площадками и, чтобы попасть туда, ей нужно плыть в направлении луча одного из маяков.

Чтобы купить снаряжение для дайвинга, Лиз занимает у Бетти еще семьсот пятьдесят Вечных.

– Для чего они тебе? – спрашивает Бетти.

– На одежду, – лжет Лиз, думая, что ее слова отчасти правдивы. Гидрокостюм – это одежда, не так ли? – Если я собираюсь искать призвание, мне нужно что-то носить.

– Что произошло с последними пятью сотнями, которые я дала тебе?

– Они все еще у меня, – снова лжет Лиз. – Я их еще не потратила, но думаю, что потребуется больше. У меня нет ни одной вещи, за исключением пижамы и футболки.

– Хочешь, чтобы я поехала с тобой? – предлагает Бетти.

– Я предпочитаю пойти сама, – говорит Лиз.

– Я могла бы сшить тебе одежду, ты же знаешь. Я – швея, – говорит Бетти.

– М-м-м, это действительно приятное предложение, но думаю, я предпочитаю вещи из магазина.

Так что Бетти смягчается, хотя она вполне уверена, что Лиз лжет от том, что случилось с теми пятью сотнями Вечных. Бетти делает все возможное, чтобы быть терпеливой, обеспечить Лиз пространством для скорби и дождаться, пока Лиз сама придет к ней. Об этом написано в “Как говорить с недавно умершим подростком”, книге, которую Бетти сейчас читает. Бетти заставляет себя улыбнуться.

– Я отвезу тебя в Восточный торговый центр Другой стороны, – говорит она.

Лиз соглашается – в любом случае, дайвинг-магазин находится там, – но, по понятным причинам, говорит, что обратно доберется на автобусе.

Баллон для погружения, который покупает Лиз, меньше и легче, чем любой другой баллон, который она и ее мама использовали на Земле. Он называется бесконечный баллон, и продавец обещает, что у Лиз никогда не закончится кислород. Чтобы отдать должное Бетти, Лиз также покупает пару джинсов и футболку с длинным рукавом. Лиз прячет оборудование под кроватью. Она чувствует себя виноватой, когда лжет Бетти, но считает ложь необходимым злом. Она подумывала о том, чтобы рассказать Бетти о погружении, но знала, что Бетти будет только беспокоиться. Ей не нужно, чтобы Бетти беспокоилась больше, чем сейчас.

С последнего погружения Лиз на Земле прошел целый год. Она задается вопросом, не забыла ли она все приемы работы за прошедшее время. Она думает о пробном погружении, но в конечном итоге отказывается от этого. Она знает: если она собирается это сделать, то нужно действовать сейчас. Так как идти к Колодцу запрещено, Лиз решает дождаться заката.  Она упаковывает свое снаряжение в большой мусорный мешок и надевает свой гидрокостюм под новые джинсы и футболку.

– Это то, что ты купила сегодня? – спрашивает Бетти.

Лиз кивает.

– Так приятно видеть тебя без твоей пижамы. – Бетти отходит, чтобы получше рассмотреть Лиз. – Я не уверена, что сидит хорошо, хотя… – Бетти пытается поправить футболку Лиз, но она отстраняется.

– Все прекрасно! – настаивает Лиз.

– Хорошо, хорошо. Покажешь мне другие вещи, которые купила утром?

Лиз кивает, но смотрит в сторону.

– Куда ты уходишь? – спрашивает Бетти.

– Эта девочка, Тэнди, пригласила меня на вечеринку, – лжет Лиз.

– Хорошо провести время, – улыбается Бетти Лиз. – Кстати, что в мешке для мусора.

– Просто кое-какие вещи для вечеринки. – Лиз находит, что врать легко, когда начинаешь. Единственная проблема заключается в том, что приходится врать все больше и больше.

После ухода Лиз, Бетти решает пойти в комнату Лиз, чтобы изучить ее новые вещи. Она находит гардероб пустым, но под кроватью лежит картонная коробка с надписью “Бесконечный баллон”. Вспоминая Лиз в ее мешковатом наряде и с большим мусорным мешком, Бетти решает найти свою внучку. В книге “Как говорить с вашим недавно умершим подростком” также написано, что нужно знать, когда прекратить давать пространство вашему подростку.

Перед погружением Лиз возвращается на СП, чтобы бросить последний взгляд на Амаду Бонами. Она хочет увидеть его в последний раз, прежде чем выдать.

Эстер хмурится внутри своей стеклянной будки.

– Тебя не было несколько дней. Я надеялась, что ты ушла из этого места, – говорит она.

Лиз проходит мимо, не отвечая.

Кто-то сидит перед биноклем под номером пятнадцать, на привычном месте Лиз, так что она вынуждена использовать номер четырнадцать. Она вставляет один Вечный в отверстие и начинает смотреть на Амаду Бонами. Такси Амаду пустое, и он куда-то спешит. Он паркуется перед младшей школой, той самой, которую посещает брат Лиз, и выбегает из машины. Идет по зданию. Бежит по зданию. В конце коридора стоит учитель с маленьким мальчиком в очках.

– Его вырвало в мусорную корзину, – говорит учитель. – Он не хотел, чтобы мы вам звонили.

Амаду опускается на одно колено.

– Это животик, мой маленький? – Он говорит с мягким французско-гаитянским акцентом.

Мальчик кивает.

– Я отвезу тебя домой, да, малыш?

– Тебе не нужно вести такси сегодня? – спрашивает мальчик.

– Нет, нет. Я отработаю завтра. – Амаду поднимает ребенка на руки и подмигивает учителю. – Спасибо, что позвонили.

Бинокли захлопываются.

Сердце Лиз пускается вскачь. Она хочет ударить кого-нибудь или сломать что-нибудь. Так или иначе, она немедленно должна уйти со Смотровой площадки.

Снаружи опустевший пляж. Она снимает с себя джинсы и футболку, но не делает ни одного движения, чтобы войти в воду и начать погружение. Она просто сидит, прижав колени к груди, и думает об Амаду и его маленьком мальчике. И чем больше она о них думает, тем более запутавшейся себя чувствует. И чем больше она о них думает, тем больше хочет перестать думать о них.

Кто-то окликает ее по имени:

– Лиз!

Это Бетти.

– Откуда ты знала, что я буду здесь? – спрашивает Лиз. Она избегает глаз Бетти.

– Я не знала. Я знала только, что единственное место, где тебя не будет, – это вечеринка Тэнди.

Лиз кивает.

– Это была шутка, кстати. – Бетти смотрит на Лиз в гидрокостюме. – На самом деле я нашла в твоей комнате пустую коробку от баллона и поняла, что ты решила вступить в Контакт.

– Ты злишься? – спрашивает Лиз.

– По крайней мере я знаю, на что ты потратила деньги, – говорит Бетти. – Это, кстати, тоже была шутка. В одной книге я прочитала, что юмор – это хороший способ справиться с трудной ситуацией.

– Что за книга? – спрашивает Лиз.

– Она называется “Как разговаривать с вашим недавно умершим подростком”.

– Помогает?

– Не особенно. – Бетти отрицательно качает головой. – Со всей серьезностью, Лиз, мне бы хотелось, чтобы ты никогда не лгала мне, но я не злюсь. Мне бы хотелось, чтобы ты пришла ко мне, но я знаю, что сейчас это нелегко для тебя. У тебя, наверное, есть на это свои причины.

Взволнованная словами Бетти, Лиз думает, что у Амаду, вероятно, были свои причины.

– Я видела человека, который вел такси. Такси, которое меня сбило, – говорит Лиз.

– И какой он?

– Он кажется хорошим. – Лиз замолкает. – Вы знаете, что он скрылся с места аварии?

– Да, – отвечает Бетти.

– Почему он не остановился?  Я имею в виду, если он хороший человек. Он выглядит таким.

– Я уверена, он такой, Лиз. Ты обнаружишь, что люди обычно не во всем хорошие или плохие. Иногда они хорошие на самую малость и большей частью плохие.  А иногда они главным образом хорошие с примесью плохого. И большинство из нас где-то посередине.

Лиз начинает плакать, и Бетти ее обнимает. Совершенно внезапно Лиз понимает: она никому не скажет, что Амаду был водителем счастливого такси – ни сегодня, ни в любой другой день. Она знает, что это ничем не поможет. Она подозревает, что Амаду – хороший человек. Должна быть веская причина, почему он не остановился.  И даже если ее не было, Лиз неожиданно вспоминает кое-что другое, то что она не хотела вспоминать все это время.

– Бетти, – говорит Лиз сквозь слезы, – в тот день перед торговым центром я не посмотрела по сторонам, когда переходила улицу. Уже зажегся зеленый для машин, но я не видела, я думала о другом.

– И о чем же? – спрашивает Бетти.

– Это так глупо. Я думала о своих часах. О том, что мне следовало принести их в торговый центр отремонтировать. Я постоянно забывала это сделать. Я думала успею ли вернуться за ними, но не могла решить, потому что не знала, сколько времени, из-за того, что мои часы были сломаны. Это был большой бессмысленный замкнутый круг. Ох, Бетти, это была моя вина. Это все моя вина, и теперь я застряла здесь навечно!

– Это только кажется, что навсегда, – мягко произносит Бетти. – На самом деле, это всего лишь пятнадцать лет.

– Если он попадет в тюрьму, меня это не оживит, – шепчет Лиз. – Ничто не сможет сделать этого.

– Так ты прощаешь его?

– Я не знаю. Я хочу, но… – Лиз замолкает. Она чувствует опустошение. Гнев и месть давали ей подъем. Без своих старых друзей, поддерживающих ее, оставался только один вопрос: и что теперь?

– Пойдем домой, – говорит Бетти. Она подхватывает мусорный мешок одной рукой, а другой стряхивает песок с костюма Лиз. Они начинают долгий путь домой. Летний воздух теплый, и гидрокостюм Лиз прилипает к коже.

На лужайке мальчик и девочка бегают под струями оросителей, хотя уже темно. На качелях очень старый человек, сгорбленный и сморщенный, держит за руку красивую молодую рыжеволосую женщину. Лиз думает, что старик, наверное, дедушка женщины, до тех пор, пока не видит, как пара целуется.

– Te amo, – шепчет женщина старику на ухо. Она смотрит на старика так, будто он самый прекрасный человек в мире.

На другой лужайке двое мальчиков примерно одного возраста играют с изношенным бейсбольным мячом.

– Нам пора уходить? – Один мальчик останавливается, чтобы спросить другого.

– Нет, папа, – отвечает другой мальчик, – давай продолжим играть.

– Да, давай играть всю ночь! – отвечает первый мальчик.

И тогда Лиз впервые по-настоящему смотрит на улицу Бетти.

Они останавливаются у особняка Бетти, покрашенного в сочный фиолетовый оттенок. Как ни странно, Лиз не замечала этого прежде. В летнем воздухе стоит густой аромат цветов Бетти. Лиз думает, что запах сладкий и меланхоличный. Немного похоже на умирание, немного – на влюбленность.

– Я не собираюсь больше ходить на СП, Бетти. Я собираюсь найти свое призвание, и когда я это сделаю, я верну тебе все, обещаю, – говорит Лиз.

Бетти смотрит Лиз в глаза.

– Я верю тебе. – Бетти берет Лиз за руку. – И я ценю это.

– Я сожалею о деньгах, – качает головой Лиз. – Все это время, не знаю, заметила ли ты…  Дело в том, что я была немного подавлена.

– Я знаю, куколка, – отвечает Бетти, – я знаю.

– Бетти, – спрашивает Лиз, – почему ты терпела меня так долго?

– Сначала ради Оливии, я полагаю, – отвечает Бетти после недолгого размышления. – Ты так на нее похожа.

– Ты знаешь, никто не хочет нравиться из-за своей матери, – говорит Лиз.

– Я сказала – сначала.

– Так это было не только из-за мамы?

– Конечно, нет. Это было ради тебя куколка. И меня. В основном для меня. Я была одинока очень долгое время.

– С тех пор как ты попала на Другую сторону?

– Боюсь, что гораздо дольше, – вздыхает Бетти. – Твоя мама никогда не рассказывала тебе, почему мы поругались?

– У тебя был роман, – констатирует Лиз, – и долгое время мама не могла тебя простить.

– Да, это правда. Я была одинока тогда, и я одинока с тех самых пор.

– Ты не думала о том, чтобы встретить другого парня? – тактично спрашивает Лиз.

Бетти качает головой и смеется:

– Я покончила с любовью, по крайней мере с ее романтическим видом. Я жила слишком долго и видела слишком много.

– Знаешь, мама простила тебя. Я имею в виду, меня ведь назвали в честь тебя, разве не так?

– Может быть. Я думаю, ей стало грустно, когда я умерла. И теперь, я полагаю, мы обе пойдем в постель.

* * *

Впервые Лиз спит без сновидений. Раньше она всегда видела сны о Земле.

Проснувшись утром, Лиз звонит Олдосу Генту насчет вакансии в Отделе домашних животных.

Сэди

– Твоя первая настоящая работа! – ликует Бетти. – Как чудесно, куколка! Напомни мне сфотографировать тебя, когда мы туда доберемся.

Не услышав ответа, Бетти бросает взгляд на Лиз на заднем сиденье.

– Ты необычайно тиха этим утром, – говорит она.

– Я просто думаю, – отвечает Лиз. Она надеется, что ее не уволят в первый день. Помимо присмотра за детьми время от времени, у Лиз никогда прежде не было «настоящей работы». Не то чтобы она имела что-то против работы. Ей даже предложили одну в торговом центре, как и Зоуи, но родители ей не позволили. «Школа – вот твоя работа», – любил говорить ее отец. И ее мать была согласна: «У тебя будет целая жизнь для работы».

«Мама, конечно, была в этом неправа», – думает Лиз с усмешкой.

Что тревожит ее, так это необходимость разговаривать на собачьем. Что, если она не сможет понимать его, и ее очень быстро уволят?

– Я помню свою первую работу, – говорит Бетти. – Я была гардеробщицей в ночном клубе Нью-Йорка. Мне было семнадцать лет, но я солгала и сказала, что мне восемнадцать. Я зарабатывала пятьдесят два доллара в неделю, что казалось мне приличной суммой в то время. – Бетти улыбается воспоминаниям.

Когда Лиз выходит из машины, Бетти делает ее снимок на старую полароидную камеру.

– Улыбайся, куколка! – командует Бетти. Лиз заставляет мышцы рта принять позицию, которая, как она надеется, напоминает улыбку.

– Приятного дня, Лиз. Я заеду за тобой в пять, – машет рукой Бетти.

Лиз напряженно кивает. Она смотрит на красный автомобиль Бетти, борясь с желанием побежать за ним.

Отдел домашних животных расположен в большом треугольном здании, через дорогу от Канцелярии. Здание известно как Амбар. Лиз знает, что должна зайти внутрь, но понимает, что не может пошевелиться. Она потеет и чувствует волнение в желудке. Каким-то образом это напоминает ей первый день в школе. Она глубоко вздыхает и идет ко входу. В конце концов, единственный способ сделать так, чтобы дела пошли хуже некуда, – это опоздать.

Лиз открывает дверь. Она видит растрепанную женщину с добрыми зелеными глазами и копной вьющихся рыжих волос. Женщина одета в джинсовый комбинезон, покрытый смесью из кошачьих и собачьих волос и, кажется, зеленоватых перьев. Она протягивает руку Лиз для рукопожатия.

– Я Джози Ву, руководитель ОДЖ. Ты – друг Олдоса, Элизабет?

– Лиз.

– Надеюсь, ты не возражаешь против собачьей шерсти, Лиз.

– Ну, это просто маленький подарок, который любят оставлять после себя собаки.

Джози улыбается:

– Ну что ж, сегодня у нас много дел, Лиз, и ты можешь начать с того, чтобы переодеться в это.

Джози бросает Лиз джинсовый комбинезон.

В ванной комнате, где Лиз переодевается в комбинезон среднего размера, довольно поджарая светлого окраса собака сомнительной родословной – другими словами  дворняжка – пьет воду из туалета.

– Привет, девочка, – говорит Лиз собаке, – ты не должна пить воду оттуда.

Собака смотрит на нее. Мгновение спустя собака наклоняет голову набок с любопытством и говорит.

– Разве он не для этого? – спрашивает она. – Иначе зачем еще они заполняют низкий резервуар водой? Ты даже можешь получить свежую воду нажатием на маленькую ручку, верно?

Собака демонстрирует это, спуская воду в унитаз левой лапой.

– Нет, – мягко произносит Лиз, – на самом деле это унитаз.

– Унитаз? – спрашивает собака. – Что это?

– Место, куда ходят люди.

– Ходят? Куда ходят?

– Не куда, а зачем, – деликатно говорит Лиз.

Собака смотрит на резервуар.

– О, Господи, – говорит она, – ты имеешь в виду, что все это время я пила из того места, куда люди ходят мочиться и… – Она выглядит так, будто ее сейчас стошнит. – Почему никто не сказал мне? Я пила из туалета в течение многих лет. Я не знала. Они всегда закрывали дверь.

– Вот, – говорит Лиз, – позволь мне налить свежей воды из раковины.

Лиз находит маленькую миску и наполняет ее водой.

– Сюда, девочка.

Собака возбужденно лакает воду. Закончив, она лижет ногу Лиз.

– Спасибо. Теперь, когда я думаю об этом, я вспоминаю, что мои двуногие пытались мне рассказать о туалете раньше. Мой человек, его звали Билли, вполне добросовестно захлопывал крышку. Если бы я знала, я бы уже давным-давно перестала пить из туалета, – говорит она. – Я Сэди, кстати. А тебя как зовут?

– Лиз.

– Приятно познакомиться, Лиз. – Сэди протягивает Лиз лапу для рукопожатия. – Я умерла на прошлой неделе. Здесь странно.

– Как ты умерла? – спрашивает Лиз.

– Погналась за мячом и попала под машину, – говорит Сэди.

– Меня тоже сбила машина, – говорит Лиз, – только я была на велосипеде.

– У тебя была собака? – интересуется Сэди.

– О, да, Люси была моим самым лучшим другом во всем мире.

– Хочешь новую собаку? – наклоняет голову Сэди.

– Ты имеешь в виду себя, не так ли, девочка? – спрашивает Лиз.

Сэди застенчиво опускает голову.

– Я не знаю, позволит ли мне моя бабушка, но я спрошу ее сегодня вечером, хорошо?

В ванную заходит Джози.

– Отлично, Лиз, я рада видеть, что ты познакомилась с Сэди, – говорит она, почесывая собаку между ушей. – Сэди – твой первый подопечный.

Сэди кивает мягкой желтой головой.

– Между прочим, Олдос не упоминал, что ты говоришь на собачьем, – говорит Джози.

– Кстати об этом, – заикается Лиз, – я не говорю.

– Как это? – спрашивает Джози. – Я только что слышала, что у тебя был целый разговор с Сэди.

В голове у Лиз проясняется. Она разговаривала с Сэди.

Лиз усмехается.

– Я никогда прежде не говорила на нем. Или по крайней мере не знала, что говорила.

– Похоже, ты талантлива от рождения. Изумительно! За всю свою жизнь я встречала только нескольких людей, говорящих на собачьем от рождения. Ты точно нигде не училась?

Лиз отрицательно качает головой:

– Просто мне всегда казалось, что я понимаю собак, а они понимают меня.

Она думает о Люси. Думает о той собаке в парке.

– Хотя я никогда не знала, что есть такой язык. Я никогда не считала, что это особенное умение.

– Ну что ж, похоже, тебе было предназначено работать здесь, Лиз, – произносит Джози и хлопает Лиз по спине. – Давай вернемся в мой кабинет. Извини нас, Сэди.

Сэди смотрит на Лиз:

– Ты ведь не забудешь спросить свою бабушку, верно?

– Я обещаю.

Лиз чешет Сэди между ушей и уходит из ванной.

* * *

– Итак, твоя работа в качестве консультанта в Отделе домашних животных по сути заключается в разъяснении новой прибывающей собаке все о жизни на Другой стороне и затем в размещении в новых домах. Для некоторых собак общаться с тобой будет первым разговором с человеком в их жизни. Это чрезвычайно лохматая ситуация в обоих смыслах этого слова. – Очевидно, это не в первый раз, когда Джози шутит на эту тему.

– Это очень сложно? – спрашивает Лиз.

– Не особенно. Собаки более гибкие к новым ситуациям, чем люди, и хотя мы не всегда понимаем собак, собаки понимают нас довольно хорошо, – отвечает Джози. – Ты разговариваешь на собачьем, а это уже полдела, Лиз. Остальное ты можешь изучить в процессе.

– Что насчет других животных? – спрашивает Лиз.

– Как консультант ОДЖ, ты, конечно, в большинстве случаев будешь иметь дело с собаками, но наш отдел занимается всеми домашними животными: кошками, свиньями, изредка змеями, морскими свинками и т.д. Хуже всего с рыбками – они так быстро умирают, что большую часть времени просто плавают туда-сюда.

В этот момент Сэди протискивает свою голову в кабинет Джози.

– Ты ведь не забыла?

– Нет, но сейчас я занята, Сэди, – отвечает Лиз. Сэди опускает голову и выскальзывает за дверь.

Джози смеется, затем шепчет:

– Знаешь, ты не сможешь взять домой всех собак.

– Я все слышу! – отзывается Сэди из другой комнаты.

– И ты обнаружишь, что у всех у них прекрасный слух, – говорит Джози. – Давай найдем тебе кабинет, Лиз.

Следующим подопечным Лиз после Сэди становится маленький неуверенный чихуахуа по имени Пако.

– А где Пит? – спрашивает Пако, его маленькие глубоко посаженные глазки бегают по новому кабинету Лиз без окон.

– Мне жаль, но ты, вероятно, не увидишь Пита в ближайшее время. Он все еще на Земле, – говорит Лиз Пако.

– Ты думаешь, Пит злится на меня? – спрашивает Пако. – Я иногда писаю ему в ботинки, когда он оставляет меня дома одного слишком надолго, но не думаю, что он замечает это. А может, замечает? Думаешь, он замечает? Я плохой, плохой пес.

– Я уверена, что Пит не злится на тебя. Ты не можешь увидеть его, потому что ты умер.

– Оу, – тихо произносит Пако.

«Наконец-то», – думает Лиз про себя.

– Теперь ты понял? – спрашивает Лиз.

– Думаю, да, – говорит Пако, – А где Пит?

Лиз вздыхает. Через мгновение она начинает свое объяснение еще раз.

– Ты знаешь, Пако, долгое время я не была уверена, где я нахожусь…

* * *

Когда Лиз уходит с работы этим вечером, Сэди провожает ее до машины Бетти.

– Кто это?  – спрашивает Бетти.

– Это Сэди, – говорит Лиз. Затем она понижает голос: – Все в порядке?

Сэди ожидающе смотрит на Бетти.

Бетти улыбается:

– Похоже, Сэди уже все решила.

Сэди облизывает лицо Бетти.

– Ой! Добро пожаловать в семью, Сэди. Я Бетти.

– Привет, Бетти! – Сэди прыгает на заднее сиденье. – Я говорила, что меня назвали в честь песни  группы Beades? На самом деле, мое полное имя Сексуальная Сэди, но можешь не называть меня Сексуальной, если не хочешь. Мне кажется, это немного самоуверенно, ты не думаешь?

– Что она сказала? – спрашивает Бетти у Лиз.

– Сэди сказала, что ее назвали в честь какой-то песни Beades, – переводит Лиз.

– Конечно, я знаю эту песню. – Бетти поет. – Сексуальная Сэди, что ты наделала? Что-то вроде этого, верно?

– Это та самая песня! – говорит Сэди. – Это точно она! – Она кладет лапу на плечо Бетти. – Бетти, ты гений!

Сэди лает в такт песни.

Лиз смеется снова, милым сверкающим смехом.

– Какой у тебя чудесный смех, Лиз, – произносит Бетти. – Не уверена, что слышала его прежде.

 

 

Колодец

Несмотря на скромную зарплату в ОДЖ, Лиз быстро возвращает Бетти все Вечные назад. Вскоре она обнаруживает, что накопила достаточную сумму, но тратить их в действительности не на что. Она живет с Бетти и платит небольшое количество денег за комнату, и ей не нужна медицинская страховка, страхование машины, дома или любые другие виды страхования; ей не надо собирать на первоначальный взнос за дом, пенсию или колледж для нее или ее детей, пышную свадьбу, «черный день» или что-нибудь еще. Она может купить машину, но какой в этом смысл, если она никуда не может поехать?

«Когда тебе не нужно готовиться к долгой жизни, старости, болезням или детям, тратишь не так уж много», – думает Лиз, вздыхая.

– Олдос, – спрашивает Лиз во время их ежемесячной встречи, – что я должна делать со всеми этими Вечными?

– Купи что-нибудь приятное, – предлагает Олдос.

– Например?

Олдос пожимает плечами:

– Дом?

– Мне не нужен дом. Я живу с Бетти, – отвечает Лиз. – Какой смысл ходить на работу, если мне не нужны Вечные?

– Ты ходишь на работу, – делает паузу Олдос, – потому что тебе это нравится. Это называется призвание.

– О-о, понимаю.

– Тебе ведь нравится твоя работа, не так ли, Элизабет?

– Нет, – отвечает Лиз после секундного размышления, – я люблю ее.

Прошло чуть больше месяца с тех пор, как Лиз нашла свое призвание. К тому моменту она стала известна как один из лучших консультантов Отдела домашних животных. Она была в редком и вызывающем зависть положении – она добилась успеха в своей работе и ей нравилось заниматься ею. Работа помогла пройти остатку лета достаточно быстро. Работа не давала ей думать о том, что она мертва. Она проводила за работой долгие часы, и оставалось совсем немного времени, которое она тратила на Бетти, Сэди и Тэнди. Лиз извинилась перед Тэнди вскоре после того, как начала работать в ОДЖ, и быстро была прощена. Лиз пыталась не думать о своих родителях и прежней жизни на Земле. Большую часть времени ей это удавалось.

Лиз даже убедила Тэнди взять чиахуахуа Пако. Тэнди была настроена скептически.

– Ты уверена, что это собака? Больше похоже на маленькую крысу, чтоб меня.

Пако тоже был настроен скептически.

– Я не хочу показаться грубым, – сказал он, – но почему ты не Пит?

– Потому что я – Тэнди. Ты можешь думать обо мне, как о новом Пите.

– О, – произнес Пако, подумав, – кажется, я наконец понимаю. Ты говоришь, что ты умерший Пит. Это так?

Пако утонул в детском бассейне, о чем он, по-видимому, в очередной раз забыл.

– Конечно, ты можешь думать обо мне таким образом, если тебя это устраивает. – Тэнди осторожно похлопывает Пако по голове.

Вечерами после работы две девочки выгуливают Пако и Сэди в парке рядом с домом Лиз. В один из этих вечеров Лиз спрашивает Тэнди:

– Ты счастлива?

– Нет смысла грустить, Лиз, – пожимает плечами Тэнди, – погода здесь хорошая, и мне нравится быть на ТВ.

– Помнишь, как я думала, что все это сон? – спрашивает Лиз. – Поверить не могу, что когда-то думала так, потому что теперь все, что было на Земле, все, что было прежде… Иногда кажется, что это и был сон.

Тэнди кивает.

– Иногда, – говорит Лиз, – я задаюсь вопросом: неужели есть только это? Наша работа, прогулки с собаками, и все.

– Что в этом плохого? – спрашивает Тэнди.

– Неужели тебе никогда не хотелось чуточку приключений, Тэнди? Немного романтики?

– Разве смерть для тебя не достаточно большое приключение, Лиз? – качает головой Тэнди. – Лично с меня хватит приключений.

– Да, – в конце концов отвечает Лиз, – наверное, ты права.

– Я думаю, что ты уже находишься в приключении и даже не подозреваешь об этом, – говорит Тэнди.

И еще одна вещь не выходит у Лиз из головы. На следующей неделе отцу Лиз исполняется сорок пять. За несколько месяцев до его дня рождения Лиз была в мужском отделе «Лорд и Тейлор» с Зоуи. В то время как Зоуи выбирала шелковые боксеры для своего бойфренда Джона на День святого Валентина (С крошечными светящимися амурами или с парочками белых медведей, слившихся в бесконечном поцелуе?), Лиз обнаружила кашемировый свитер цвета морской волны, точно под цвет глаз ее отца. Свитер стоил сто пятьдесят долларов, но был абсолютно совершенен. У Лиз были деньги, сэкономленные за несколько месяцев работы няней. Логическая часть ее мозга начала протестовать. «Сейчас и близко не день рождения твоего отца», – говорила она. «Это немного экстравагантно», – настаивала она. «Может быть, ты уговоришь маму за него заплатить», – дразнила она. Лиз проигнорировала ее. Она знала, что если не купит этот свитер прямо сейчас, то, вероятнее всего, его не будет, когда она вернется. Лиз даже в голову не приходило, что ее тоже может не быть здесь. Кроме того, она не хотела, чтобы его покупала мама – она хотела купить его сама. В этом было что-то гораздо более честное. Она сделала глубокий вздох, выложила деньги на прилавок и купила свитер. Как только она вернулась домой из торгового центра, она завернула свитер и подписала открытку. Она спрятала пакет в узком пространстве под неплотно сидящей доской в своей гардеробной, где, она была совершенно уверена, его никто никогда не найдет.

Из всех вещей, что могли бы беспокоить Лиз, мысль о том, что ее отец, возможно, никогда не получит свитер, иррационально мучает ее. Ее папа никогда не узнает, что она потратила сто пятьдесят собственных долларов на него. Ее отец мог переехать из их дома, так и не отыскав ее подарок, не узнав, что Лиз любила его так сильно, чтобы купить идеальный свитер цвета морской волны. Он будет оставаться спрятанным, в конечном счете привлекать моль и превращаясь в обрывки кашемира цвета морской волны. «Такой прекрасный свитер, – подумала Лиз, – не заслуживает такого трагического конца». Она знает, что контакт является незаконным, но отказывается верить, что получение одного незначительного свитера ее отцом может принести много проблем. Во всяком случае она уверена, что это облегчит скорбь ее отца.

Итак, уже во второй раз Лиз решается на погружение в Колодец. У нее уже есть оборудование, и на этот раз есть действительно веская причина. Кроме того, жизнь лучше, когда в ней есть маленькое приключение.

Лиз добирается на пляж к закату. Погружение в Колодец – это самая амбициозная вещь, которую Лиз когда-либо предпринимала. Она точно не знает, насколько там будет глубоко или что она может там найти, когда доберется до самого глубокого места. Лиз отбрасывает эти сомнения в сторону. Она проверяет давление на своем бесконечном баллоне в последний раз и начинает плыть.

Чем глубже Лиз погружается, тем темнее вода вокруг. Повсюду она чувствует присутствие других людей. Предположительно, они также направляются к Колодцу. Иногда она различает размытые пятна и странные шорохи, придающие ее спуску жуткое, настойчиво звучащее в ушах чувство. Наконец-то Лиз достигает Колодца. Это самое печальное и тихое место, в котором она когда-либо бывала. Он выглядит как открытый сток на дне раковины. Интенсивный свет льется наружу из отверстия. Лиз смотрит на освещенный край. Она может увидеть свой дом на Кэрролл-драйв. Дом кажется побледневшим, как акварельная картина в лучах заходящего солнца. На кухне семья Лиз садится ужинать.

Лиз говорит в Колодец. Ее голос звучит искаженным от пребывания под водой. Она знает, что должна выбирать слова осторожно, если хочет, чтобы ее поняли. «ЭТО ЛИЗ. ПОСМОТРИТЕ ПОД ПОЛОМ В ГАРДЕРОБНОЙ. ЭТО ЛИЗ. ПОСМОТРИТЕ ПОД ПОЛОМ В ГАРДЕРОБНОЙ».

В старом доме Лиз все краны одновременно включаются: каждый душ и каждая раковина, посудомоечная машина, даже в туалете булькает. Семья Лиз смотрит друг на друга в недоумении. Люси настойчиво лает.

– Странно, – говорит мама Лиз, вставая, чтобы выключить кухонную раковину.

– Должно быть, что-то случилось с водопроводом, – добавляет отец Лиз, прежде чем уйти выключать душ и раковину в ванной. Только Элви остается сидеть за столом. Он слышит слабый пронзительный звук, идущий из смесителей, хотя не в состоянии определить, что это такое. В это время в Колодце Лиз наблюдает, как он заправляет волосы за уши. «Его волосы такие длинные, – думает Лиз. – Почему никто не стрижет его волосы?»