Текст книги "Акедия"

Автор книги: Габриэль Бунге

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

В «Антиррезисе» Евагрий приводит множество стихов из Священного Писания, располагая их в соответствии с восемью общеродовыми лукавыми помыслами. В главе, посвящённой унынию, о которой мы уже не раз говорили, он упоминает и слёзы:

«Против ожесточённой души, которая ночью отказывается от слёз, будучи одержима унынием. Слёзы – великое средство против ночных страхов, которые происходят от уныния. К этому лекарству с мудростью прибегал в минуты страданий пророк Давид, говоря: «Утрудихся воздыханием моим, измыю на всяку нощь ложе моё, слезами моими постелю мою омочу» (Утомлён я воздыханиями моими каждую ночь омываю ложе моё, слезами моими омочаю постель мою)[334]334
  Пс 6:7; Antirrheticus VI, 10.


[Закрыть].

Против души, которая считает, будто слёзы в час брани с унынием проливать бесполезно – она просто позабыла о Давиде, поступавшем именно так, говоря: «Быша слёзы моя мне хлеб день и нощь» (Слёзы мои были для меня хлебом день и ночь)[335]335
  Пс 41:4; Antirrheticus VI, 19.


[Закрыть].

Этот «метод» противостояния – плод долгих размышлений над Писанием, и смысл его совершенно понятен. Внушения врага надлежит вытеснить богоносными словами утешения и ободрения, они помогут человеку сдвинуться с мёртвой точки в его духовной жизни. Слово Божье размыкает адский круг собственных и чужих помыслов, нескончаемые внутренние рассуждения-монологи, которые не одного привели на грань безумия. Как это делать, Евагрий учит в двух следующих текстах, которые, вероятно, имел перед глазами миниатюрист Штутгартской Псалтири каролингской эпохи (IX в.): «Когда подступает бес уныния, со слезами разделим нашу душу на две части: одна будет утешать, а другая – воспринимать слова утешения, и, бросая в неё семена добрых надежд, вместе со святым Давидом произнесём сие заклинание:

«И вскую смущаеши мя? Уповай на Бога, яко исповемся Ему, спасение лица моего, и Бог мой» (Что унываешь ты, душа моя, и что смущаешься? Уповай на Бога, ибо я буду ещё славить Его, Спасителя моего и Бога моего)[336]336
  Пс 41:6; Praktikos 27.


[Закрыть].

В приведённом ниже фрагменте раскрыты новые аспекты проблемы уныния, о которых речь пойдёт в следующей главе:

Если же от утомления придёт на нас и какое-либо уныние, то, восшедши несколько на камень ведения, займёмся псалтирию, ударяя добродетелями в струны ведения, и снова будем пасти овец под горою Синайскою, чтобы Бог отцов наших и нам воззвал из Купины[337]337
  Исх 3:1–14.


[Закрыть]и даровал словеса знамений и чудес[338]338
  Mal. cog. 18. Цит. по кн. Творения преподобного отца нашего Нила Синайского. М., 2000. С. 174.


[Закрыть].

Как и в других фрагментах, здесь говорится, что уныние может стать следствием тех усилий, которые являются неотъемлемой частью самой духовной жизни, когда мы преступаем положенную меру или руководствуемся неправедными соображениями. Иногда этому изнеможению подвержены излишне ревностные души. Тогда, по примеру пророка, следует взойти на «башню познания», ожидая того, что скажет тебе Господь[339]339
  Авв 2:1.


[Закрыть]. А говорит Он нам словами Писаний и, прежде всего, через Давидову Псалтирь – несравненное собрание собеседований человеческой души с Богом. (Евагрий, кстати, к ней тоже составил обширные комментарии).

И когда мы спустимся, как Моисей[340]340
  Исх 3.


[Закрыть], к «стадам» (разумению логосов вещей, скрытых в этом мире, «помышлениям века сего»[341]341
  Cf. Mal. cog. 17. Цит. по кн.: Творения преподобного отца нашего Нила Синайского. М., 2000. С. 173–174


[Закрыть]), может случиться так, что Господь нас тоже позовёт из глубины Неопалимой Купины, чтобы одарить познанием таинственного смысла «знамений и чудес»[342]342
  Пс 134:9.


[Закрыть], которые Он совершает в истории.

Таким образом, первостепенную роль Евагрий отводит псалмопению. Сверкающая всеми красками Псалтирь отражает в себе «многоразличную Премудрость Божию»[343]343
  Еф 3:10.


[Закрыть], скрытую в творениях[344]344
  De Oratione 85.


[Закрыть]; в псалмопении состоит призвание человека, тогда как воспевание гимнов подобает ангелам или тем, кто ведёт ангельское житие[345]345
  In PS. 118, 171??.


[Закрыть]. Воспевание псалмов обладает властью повергать наземь страсти и «успокаивать невоздержанность тела»[346]346
  De Oratione 83.


[Закрыть] даже когда пестрота поэтических образов Псалтири мешает творить нерассеянную молитву[347]347
  De Oratione 69.


[Закрыть]. Кто намерен воспевать псалмы с разумом и благозвучно[348]348
  De Oratione 82.


[Закрыть], должен испросить харизму или дар псалмопения[349]349
  De Oratione 87'.


[Закрыть], который приготовляет ум к тому, что Евагрий называет «молитвой», вхождением в чистое познание Бога[350]350
  De Oratione 85.


[Закрыть], свободное от всякого образа, происходящего из материального мира, простое, как сам Бог[351]351
  Cf. G. BUNGE. Das Geistgebet. Studien zum Traktat De Oratione des Evagrios Pontikos. Koln, 1987. Ch. 1 (Psalmodie und Gebet).


[Закрыть].

Премудрость, разумение «логосов» и божественной гармонии сотворённого мира содержит в себе ещё одно лекарственное средство от уныния, которое, на первый взгляд, несомненно, не покажется привлекательным – упражнение в смерти, каждодневное умирание.

Святой и преуспевший в духовном делании учитель наш говорил: «Монах всегда должен быть настроен так, словно он завтра умрёт, a телом своим должен пользоваться так, словно оно будет жить с ним многие годы». Это, по его словам, с одной стороны, пресекает уныние и делает монаха более ревностным, а с другой – сохраняет тело во здравии и позволяет пребывать ему в постоянном воздержании[352]352
  Praktikos 29.


[Закрыть].

Смысл этого «упражнения в смерти» совершенно очевиден. Уныние уходит тайными корнями в себялюбие, это плод болезненной переоценки земной и материальной жизни со всеми её перипетиями и неизменной враждебностью. Помышление о смерти, память смертная внушает, что «у нас нет здесь постоянного града»[353]353
  Евр 13:14.


[Закрыть]. Она учит оценивать реалии с трезвостью и соответствующим образом строить свою жизнь. Ибо ясное осознание тщетности всего перед лицом смерти, в конечном счёте, послужит укреплению святой воли к жизни.

Подлинно христианский смысл этого «умирания» великолепно раскрыт в следующем тексте, сохранившемся в сирийском переводе:

Совершенная жизнь есть умирание Бога ради; поскольку оно склоняет ум к единению с Богом. Так, добродетель надежды умереть Бога ради означает обрести жизнь в Боге, согласно Писаниям: «во Христа крестившиеся», то есть в смерть Его, «во Христа облеклись»[354]354
  Гал 3:27.


[Закрыть], что в самом деле описывает воскресение души; и в последний день Он воскресит Своей силой всякую плоть и сделает совершенным в Себе всё, что Ему причастно, и соединит их с Отцом в полноте Своего тела, во всеславную похвалу Пресвятой Троицы[355]355
  J. MUYLDERMANS. Evagre le Pontique. Les 'Capita Cognoscitiva ' dans les versions syriaques et armeniennes II Le Museon. 1934. № 47. P. 90.


[Закрыть].

В этом же ключе надлежит понимать следующий фрагмент, который, на первый взгляд, может показаться нехристианским и враждебным телу. Здесь Евагрий соединяет греческую мудрость с христианской традицией и одновременно раскрывает символическое значение монашеского подвизания, «бегства от мира» и пустынножительства. Христианин призван к «свободе Бога ради», то есть призван каждый день умерщвлять в себе «ветхого человека»[356]356
  Еф 4:22.


[Закрыть] с его эгоистическими вожделениями, оставлять своё «смертное тело»[357]357
  Рим 7:24.


[Закрыть] и «переселяться к Господу»[358]358
  2 Кор 5:8.


[Закрыть], если он желает пребыть верным своему призванию. Единственный смысл многообразных упражнений в добродетелях, которые составляют основу самого монашеского делания, – открыть путь этому «переселению» и «умиранию ради жизни».

Тело отделить от души может только Тот, Кто их сочетал, а отделить душу от тела может и тот, кто устремлён к добродетели. Ибо отцы наши называют отшельничество попечением о смерти и бегством от тела[359]359
  Praktikos 52. Другой возможный вариант перевода: «упражнение в смерти» и «бегство от мира». (Прим. пер.)


[Закрыть].

Наконец, духовное разумение – это подлинная мудрость, которая даёт возможность рассмотреть последний смысл уныния на той глубине, где обнажается вся нищета этого лукавого помысла. Станет ли он после всего этого восклицать: «Никто не видит моё несчастье»[360]360
  Иов 34:9.


[Закрыть], будучи уверен, что «Бог ещё посетит его»[361]361
  Antirrheticus VI, 34.


[Закрыть]? Даже апостолам надлежало пройти через это искушение[362]362
  2 Кор 11:23–28; Antirrheticus VI, 49.


[Закрыть].

Если «душа не понимает, что быть искушаемой ради Христа – это тоже дар Святого Духа», следует напомнить ей слова апостола: по Его благоволению нам «дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него»[363]363
  Флп 1:29; Antirrheticus VI, 51.


[Закрыть].

Постепенно человек начинает понимать, что эти «искушения» необходимы и без них нет спасения:

«Как атлет не может стяжать венец, не сражаясь, так невозможно быть христианином без брани»[364]364
  Institutio ad monachos (PG 79, 1236 В).


[Закрыть].

Кто избегает благополезного искушения, избегает вечной жизни[365]365
  J. MUYLDERMANS. Evagrianci. Le Vatic. Barb. graecus 515/1 Le Museon 1938. ' 51. P. 202. n° 17.


[Закрыть], ибо тот, кто не терпит гонений ради Господа, не узрит брачный чертог Христа[366]366
  Ibid n° 18.


[Закрыть].

Так, уныние и депрессия, лишённые изначально всякого положительного смысла, постепенно теряют свой исключительно вредоносный характер, чтобы стать дорогой к подлинно христианскому житию, sequella Christi[367]367
  Следование за Христом (лат.).


[Закрыть].

«Он, во дни плоти Своей, с сильным воплем и со слезами принёс молитвы и моления Могущему спасти Его от смерти; и услышан был за Своё благоговение; хотя Он и Сын, однако страданиями навык послушанию, и, совершившись, сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного»[368]368
  Евр 5:7–9.


[Закрыть].

6. Уныние и духовная жизнь

Многим, вероятно, предложенные средства от уныния не покажутся столь уж притягательными, поскольку так или иначе все они предполагают отказ от всякого рода наслаждений. «Отказ, – возразят нам, – это же наилучший способ усилить чувство подавленности и агрессивность?» Конечно, это так, если отказ не открывает новые горизонты, перспективы, не даёт надежды однажды выйти из этого плачевного состояния. Однако приведённые фрагменты из трактатов Евагрия позволяют судить о том, насколько конечный выигрыш выше первоначальной ставки.

Прежде всего, требуется внутренний покой, безмятежность ума.

Дух уныния гонит монаха из дому его, а кто имеет терпение, тот всегда пребывает в безмолвии[369]369
  De Octo Spiritibiis Malitiae 13. Цит. по кн.: Творения преподобного отца нашего Нила Синайского. М., 2000. С. 129.


[Закрыть].

Этот покой – внешнее проявление того состояния невозмутимости, которое Евагрий называет «бесстрастием» (апатия) и рассматривает как привилегию, которая даруется тому, кто с мужеством выдержал испытания[370]370
  Mal.cog. 11.


[Закрыть].

Кроме того, уныние, перенесённое с терпением, делает душу «в высочайшей степени испытанной»[371]371
  Praktikos 28.


[Закрыть]. «Испытанный» – это специальный термин, который, в частности, употребляется в металлургии: золото и серебро, «испытанные» огнём, становятся очищенными от всяких примесей. (Вот зачем Бог попустительствует искушениям, как и в случае Иова[372]372
  In Prov. 22, 14 (Géhin, 243).


[Закрыть]). Так, уныние очищает сердце от всякой скверны, то есть от всякой страсти и делает его «светоносным». И мы увидим, что это не просто метафора.

Наконец, Евагрий утверждает: если мы не сдаёмся под натиском беса уныния, за ним уже не приходит никакой другой бес, и тогда наступает состояние «неизречённой радости и мира»[373]373
  Cf. Ad Monachos 55.


[Закрыть].

Покой, бесстрастие, «сияние» сердца, а также обычное состояние умиротворения и радости – ключевые понятия мистического учения Евагрия Понтийского[374]374
  Praktikos 12. (место ссылки не точно)


[Закрыть]. Но почему же в нём столь важное место занимает уныние? Из приведённых выше фрагментов[375]375
  Mal. cog. 18. Цит. по кн.: Творения преподобного отца нашего Нила Синайского. М., 2000. С. 174.


[Закрыть] явствует, что речь в них, прежде всего, идёт о личной встрече с «Богом отцов наших», скрытым в Неопалимой Купине. Теперь же со страхом и трепетом проникнем во «внутренние дворы» мистического учения понтийского монаха.

Насколько можно судить по многочисленным цитатам, приведённым выше, между унынием и молитвой существует, на первый взгляд, парадоксальная теснейшая связь:

Дух уныния отгоняет благодатные слёзы,

а дух печали сокрушает молитву[376]376
  Ad Monachos 56.


[Закрыть].

Монах в унынии ленив к молитве и иногда не выговаривает молитвенных речений[377]377
  De Octo Spiritibus Malitiae 14. Цит. по кн.: Творения преподобного отца нашего Нила Синайского. М., 2000. С. 130.


[Закрыть].

Уныние – беспечность в молитве[378]378
  De Vïtiis 4.


[Закрыть].

Едва ли можно понять истинный смысл этих утверждений, если не знаешь, какое значение Евагрий придаёт молитве:

Молитва приготавливает ум осуществлять то действие, которое ему свойственно[379]379
  De Oratione 83.


[Закрыть].

Молитва есть действие, подобающее достоинству ума, или наилучшее и подлинное его употребление[380]380
  De Oratione 84.


[Закрыть].

ТОЛЬКО В МОЛИТВЕ ЧЕЛОВЕК ВОИСТИНУ ЯВЛЯЕТСЯ САМИМ СОБОЙ!

Когда уныние и печаль в душе задерживаются надолго, они умерщвляют духовную жизнь. Несмотря на внешнюю активность, внутри нас образуется пустота, это приводит к «ожесточению»[381]381
  De Oratione 5.


[Закрыть] и «бесчувствию»[382]382
  Mal. cog. 11. Цит. по кн.: Творения преподобного отца нашего Нила Синайского. М., 2000. С. 169–170.


[Закрыть], из-за которых молитва и любое духовное делание становятся непосильными и, в конце концов, невозможными. Совершенно справедливо Евагрий считает молитву самым надёжным средством познать своё внутреннее состояние[383]383
  Epistula25,6.


[Закрыть], поскольку в молитве нам представляется своего рода итог нашей прежней жизни[384]384
  De Oratione 12.


[Закрыть].

Уныние проявляется в чувстве подавленности и агрессивности. Нет ничего удивительного в том, что Евагрий называет печаль и гнев главными препятствиями на пути к молитве:

Опечаленный монах не подвигнет ума к созерцанию и никогда не воспошлёт чистой молитвы, потому что печаль – препятствие всему доброму. Узы на ногах – препятствие скорому шествию, а печаль – препятствие созерцанию[385]385
  De Octo Spiritibus Malitiae 11. Цит. по кн.: Творения преподобного отца нашего Нила Синайского. М., 2000. С. 127–128.


[Закрыть].

Не отдавай себя помыслу гнева, мысленно сражаясь с тем, кто тебя обидел. Также не предавай себя и помыслу блуда, мечтая постоянно о наслаждении. Первый помысел омрачает душу, а второй призывает её к разжиганию страсти, но оба оскверняют ум твой. А поэтому, если ты во время молитвы рисуешь в своём воображении призрачные образы, а не приносишь Богу чистую молитву, ты сразу же попадёшь под власть беса уныния, который именно при таких состояниях и набрасывается на нас, подобно псу похищая душу, словно оленёнка[386]386
  Praktikos 23.


[Закрыть].

Вот почему Евагрий увещевает примириться с нашим врагом, прежде чем приступить к молитве[387]387
  De Oratione 21.


[Закрыть], иначе она станет напрасным трудом[388]388
  De Oratione 22.


[Закрыть]. Ибо более всех молитве вредит грех гневливости[389]389
  De Oratione 24.


[Закрыть]. Воистину только негневливым ведома безмятежность[390]390
  De Oratione 26.


[Закрыть]. Поскольку гнев происходит от неутолённых желаний, именно с них и следует начинать[391]391
  De Oratione 27.


[Закрыть]. Этим он ещё раз показывает, что в области духовной жизни, как и в жизни вообще, всё взаимосвязано, и причиной многих несчастий являются наши необузданные желания.

Всё сказанное о гневе в равной мере относится и к унынию:

Против ума, который не разумеет, что помысел уныния, если он задерживается в нём, возмущает его состояние и помрачает в час молитвы святое сияние в его глазах… [392]392
  Antirrheticus VI, 16.


[Закрыть]

Как и уныние, и печаль,[393]393
  Antirrheticus IV, 61.


[Закрыть] и гнев[394]394
  Epistula 28, 1.


[Закрыть] помрачают святое сияние. «Свет» у Евагрия обычно означает прежде всего познание[395]395
  Cf. Oc 10, 12 (LXX): «Просветите себе свет ведения».


[Закрыть] или созерцание[396]396
  In PS. 33, 6 6.


[Закрыть]:

«Свет очей» означает созерцание, которого лишается ум в час искушений[397]397
  In PS. 37, 11.


[Закрыть].

С другой стороны, ум сам по себе тоже свет, и при некоторых условиях он тоже может «узреть» самого себя[398]398
  Об этом см. A. GUILLAUMONT. La vision de l'intellectpar lui-même dans la mystique évagrienne II Mélanges de l'Université Saint-Joseph. T. 50. 1984. P. 255–262; G. BUNGE. Dos Geistgebet. Studien zum Traktat De Oratione des Evagrios Pontikos. Kôln, 1987. Ch. IV Der «Zustand des Intellektes».


[Закрыть]:

Признаком бесстрастия является то, что ум начинает зреть собственное сияние[399]399
  Praktikos 64; Gnostikos 45.


[Закрыть].

И наоборот:

Как облако препятствует сиянию солнечных лучей, так и гнев помрачает сияние души[400]400
  Institutio admonachos Suppl. 10. J. MUYLDERMANS. Evagriana. Le Vatic. Barb. graecus 515// Le Muséon. 1938. 1 51. P. 201, n° 10. Cf. Mal. cog. 27. Цит. по кн.: Творения преподобного отца нашего Нила Синайского. М., 2000. С. 179–180.


[Закрыть].

В состоянии смятения яростная часть души помутняет взор ума[401]401
  Kephalaia Gnostika V, 27.


[Закрыть]. Иными словами, «помрачение» лишает ум способности выполнять свою естественную функцию «сияния»[402]402
  De Oratione 75.


[Закрыть], то есть познания[403]403
  Kephalaia Gnostika I, 74.


[Закрыть]. Ибо всегда «знать» и «видеть» y Евагрия суть синонимы[404]404
  In PS. 68, 29


[Закрыть].

Чтобы «видеть», уму даны два духовных «ока», и каждое из них выполняет своё назначение:

Бесовские помыслы ослепляют левое око души, которое служит для созерцания сущих. Помыслы, напротив, запечатлеваются и принимают форму в нашем уме, тем самым они помрачают и смущают правое око, которое в час молитвы предаётся созерцанию блаженного света Пресвятой Троицы; им же невеста Песни Песней улучает сердце своего жениха[405]405
  Песн 4:9; Mal. cog. 42 г. 1.


[Закрыть].

Так, ум уже сам по себе есть «свет», и это можно постигнуть на собственном опыте, по самой своей сути ум – «светильник»[406]406
  Мф 6:22.


[Закрыть], которому надлежит наполниться божественным светом[407]407
  In PS. 17,29.


[Закрыть], то есть обрести «ведение» и «видение». С одной стороны, он двумя своими «очами» видит Бога опосредованно, в творениях, благодаря их «логосам», а с другой стороны – непосредственно. Личная непосредственная встреча, которую Евагрий называет «молитвой», в её глубоком и таинственном смысле есть не что иное, как явление божественной славы.

Молитва есть состояние ума, озарённого светом Пресвятой Троицы[408]408
  Skemmata 27. См. Творения Аввы Евагрия. Пер. А. Сидорова. М.: «Мартис», 1994. С. 124. п° 17.


[Закрыть].

При этом речь идёт, разумеется, не о чём-то, воспринимаемом чувствами[409]409
  См. слова предостережения в De Oratione 73; Antirrheticus VII, 31.


[Закрыть], а об опыте откровения, теофании ипостасного Бога в самой личности человека.

Когда ум освобождается от омрачавших его страстей[410]410
  Kephalaia Gnostika V, 15; Centurien Suppl. 52.


[Закрыть] и когда «свет его очей» не замутнён, в «состоянии молитвы»[411]411
  Cf. G. BUNGE. Dos Geistgebet… Ch. V: Der «Zustand des Gebetes».


[Закрыть] он лицезреет не только сияние своей собственной красоты, он созерцает свет[412]412
  Centurien Suppl. 50.


[Закрыть] «по образу Божию» – поскольку «Бог есть свет»[413]413
  1 Ин 5:1; Kephalaia Gnostika I, 35.


[Закрыть] – но созерцает и само сияние света Пресвятой Троицы, которое осеняет его[414]414
  Centurien Suppl. 53.


[Закрыть] и с которым он смешивается[415]415
  Kephalaia Gnostika II, 29.


[Закрыть]. И уже невозможно различить или разделить эти два «света»[416]416
  AntirrheticusVl, 16.


[Закрыть]. Действительно, по своей природе ум призван стать «скинией Бога»[417]417
  Skemmata 34.


[Закрыть], местом присутствия сияющей славы единого и троичного Божества.

Это состояние таинственной «просветлённости» Евагрий называет «молитвой» в истинном значении слова. Только познавший его на опыте может говорить об этом.

Подобно тому, как не то же самое для нас видеть свет и говорить о свете, точно также не одно и то же видеть Бога и нечто понять о Боге[418]418
  Kephalaia Gnostika V, 26.


[Закрыть].

При этом «молитва», «созерцание» (теория) и «познание» (гнозис) Бога, богомудрие образуют единое целое. Речь идёт о совершеннейшей, глубочайшей сопричастности, которая возможна только между личностями, «познавшими» друг друга. Вот почему единство трёх божественных ипостасей Пресвятой Троицы служит иконой, «образцом» этого мистического единения, чистейшей благодати между Богом и Его творением[419]419
  Cf. G. BUNGE. Mysterium Unitatis. Der Gedanke der Einheit von Schôp-fer und Geschopfin der evagrianischen Mystik II Freiburger Zeitschr. fur Phil. und Theol. 1989. 3.36. P. 449–469.


[Закрыть].

Если уныние и его приспешники, печаль и гнев, разрушают это состояние, становится понятным категорическое утверждение Евагрия:

Молитва есть защита от печали и уныния[420]420
  De Oratione 16.


[Закрыть].

Но этому негативному определению противополагается другое, положительное:

Молитва есть плод радости и благодарения [421]421
  De Oratione 15.


[Закрыть]

Когда ум твой, возжигаемый пылкой любовью к Богу, постепенно отрешается от плоти и отвращается от всех мыслей, исходящих от чувства, памяти и темперамента, и в то же время становится преисполненным благоговения и радости, тогда считай, что ты приблизится к пределам молитвы[422]422
  De Oratione 62.


[Закрыть].

Весьма характерно, что Евагрий при этом не просто отождествляет молитву и радость. Молитва это не только состояние радости. Это, скорее, плод радости, которая перерастает самое себя. Такое различение существенно, поскольку оно позволяет избежать ошибочного представления о счастье как самоцели, или стремления к этому чувству, что было бы ещё хуже. Это означало бы подменить цель средствами, как и в отношении слёз[423]423
  De Oratione 7. 8.


[Закрыть].

Итак, молитва в том виде, как её понимает Евагрий, возможна только тогда, когда в душе воцарилось состояние глубокой умиротворённости, вдали от бушующих страстей, всякого рода душевной экзальтации и эмоциональных потрясений. Весьма знаменательно, что у Евагрия, в отличие от многих других духовных авторов, понятие восторга (экстасис) никогда не употребляется в положительном смысле.

Для него это слово всегда означает негативное состояние «исступления»[424]424
  Praktikos 14.


[Закрыть]. Молитва – это состояние совершенного покоя, безмятежности и ясности ума. Эта трезвенность – позже мы увидим и другие её отличительные признаки – придаёт духовному учению и всей мистике Евагрия печать подлинности.

Сказанное о радости в ещё большей степени относится к умиротворённости. То, что Евагрий говорит о двух мирных состояниях души, сопоставимо и с разными проявлениями радости:

Есть два мирных состояния души: одно происходит от естественных семян, другое – когда отступают бесы. За первым следует смиренномудрие вместе с сокрушением, слёзы, беспредельная томительная любовь к Божеству и безмерное усердие к труду; за вторым – тщеславие вместе с гордыней, которые увлекают монаха в пагубные западни остальных бесов. Поэтому тот, кто бдительно стоит на страже границ первого состояния, быстро узнает о набегах бесов[425]425
  Praktikos 57.


[Закрыть].

Разница совершенно ясна: первое мирное состояние души происходит из глубин нашего естества, где Бог от сотворения мира посеял неистребимые семена добра[426]426
  Kephalaia Gnostika Ι, 39. 40.


[Закрыть], другое – чистая иллюзия, обманчивая прелесть, поскольку отступление бесов – это всегда лишь обманный манёвр, используемый для того, чтобы склонить монаха к тщеславию или гордыне от мысли, будто это «бегство» стало плодом его собственных усилий[427]427
  Antirrheticus VIII, 4.6.13 etc.


[Закрыть].

Упомянутой выше главой «Слова о духовном делании» Евагрий открывает целый ряд описаний «состояний, близких к бесстрастию», которые, впрочем, он называет «частичным» или «несовершенным бесстрастием»[428]428
  Praktikos 60.


[Закрыть], тогда как совершенное бесстрастие, обретаемое душой после победы над всеми бесами, он определяет следующим образом:

«Полнота мира» это бесстрастие души, сопровождающееся подлинным познанием сущих[429]429
  In PS. 36, 11 ία.


[Закрыть].

Бесстрастие есть спокойное состояние разумной души, образующееся из кротости и целомудрия[430]430
  Skemmata 3. См. Творения Аввы Евагрия. Пер. А. Сидорова. М.: «Мартис», 1994. С. 123.


[Закрыть].

Это состояние внутренней безмятежности (букв, «родина покоя»)[431]431
  Cf. De Oratione 70.


[Закрыть] является «естественным» состоянием ума, он пребывал в нём от сотворения до того, как стал помрачён разными страстями. Точно так же «от природы» ум светоносен[432]432
  Cf. Praktikos 64.


[Закрыть]. Оба вида бесстрастия (частичное и совершенное) отражают одну и ту же реальность: ум, «по своей природе» сарах Dei, подобен Богу, и в этом он является «образом Божьим». Страсти, грехи для него – нечто чужеродное, пришедшее извне, они вызывают «смущение» и приводят к «помрачению». Вот почему приближение ангела безошибочно можно узнать по состоянию глубокой умиротворённости, наполняющей душу, и точно так же безошибочно узнаётся приближение демона – по беспокойству, встревоженности и смущению[433]433
  Praklikos 80; De Oratione 75; Antirrheticus VIII, 17.


[Закрыть], которые он вызывает своим появлением, даже если он и является в обличий «ангела света»[434]434
  2 Kop 11:14; Antirrheticus VIII, 24.


[Закрыть].

Из всего вышесказанного становится понятным, что именно Евагрий подразумевает под «состоянием умиротворения» и «неизречённой радостью», которые наступают после победы над унынием: и то и другое знаменует собой, что человек с помощью Божьей[435]435
  Praktikos 33.


[Закрыть] победил и все остальные страсти, и что отныне он вступил в область бесстрастия conditio sine qua non[436]436
  Непременное условие (лат.).


[Закрыть] и тем самым достиг «места молитвы»[437]437
  De Oratione 57.


[Закрыть] или «места Божия»[438]438
  De Oratione 58.


[Закрыть], то есть созерцания Пресвятой Троицы. Совершенно неожиданный взгляд! Молитва вдруг обретает новый смысл, становится созерцанием мистической скинии Божией в человеческой душе:

И святой Давид ясно научает нас относительно того, что есть место Божие. Он говорит: И бысть в мире место Его и жилище Его в Сионе[439]439
  Пс 75:3 (LXX); Септуагинта словом «мир» передаёт еврейское Sa-lem, тогда как в русском синодальном переводе – Салим, древнее название Иерусалима. Ср. Евр 7:2.


[Закрыть]. Таким образом, «местом Божиим» является разумная душа, а «жилищем» – свето-подобный ум, отвергший мирские похоти и научившийся взирать на логосы земли[440]440
  Skemmata 25. См. Творения Аввы Евагрия. Пер. А. Сидорова. М.: «Мартис», 1994. С. 124. п° 12. 439 Mal. cog. 40 г. 1.


[Закрыть].

Когда ум оказывается по ту сторону всех помыслов о (чувственных) вещах, он открывает это «место Божие» в себе самом. Он не может оказаться по ту сторону (их), если не совлёкся страстей, которые сковывают его посредством помыслов, привязанных к чувственным вещам. Он совлекается страстей благодаря добродетелям, простых помыслов – посредством духовного созерцания, а последнее в свой черёд зажигает в нём тот свет, который в час молитвы указует к «месту Божию» [441]441
  Когда ум оказывается по ту сторону всех помыслов о (чувственных) вещах, он открывает это «место Божие» в себе самом. Он не может оказаться по ту сторону (их), если не совлёкся страстей, которые сковывают его посредством помыслов, привязанных к чувственным вещам. Он совлекается страстей благодаря добродетелям, простых помыслов – посредством духовного созерцания, а последнее в свой черёд зажигает в нём тот свет, который в час молитвы указует к «месту Божию»


[Закрыть]

После того, как ум совлечёт с себя ветхого человека и облачится в человека, рождённого от благодати, тогда он также узрит во время молитвы своё состояние, подобное сапфиру или небесному сиянию, – его Писание и называет «местом Божиим», которое старейшины лицезрели у подножия Синая[442]442
  Mal. cog. 18; ср. Исх 34:10.


[Закрыть].

Это «место» (Писания) также называют «созерцанием мира»[443]443
  Пс 75:3 (LXX); Skemmata 25.


[Закрыть], здесь этот «мир» открывается в тебе самом, и он превосходит всякое разумение и хранит наши сердца[444]444
  Фил 4:7.


[Закрыть]. Ибо в чистом сердце запечатлено новое небо, и видение его – свет, и место его духовное, где в определённой мере можно узреть разумения сущих. К тем, кто удостоился его, нисходят святые ангелы. Памятозлобие помутняет это видение, и кипение гнева окончательно гасит его своей яростью[445]445
  Epistula 39, 5.


[Закрыть].

Это видение сияющей божественной славы – высочайшая форма познания Бога, которое возможно уже в этой жизни[446]446
  J. MUYLDERMANS. Evagriana… P. 201. n° 13. Cf. Kephalaia Gnostika II, 1.


[Закрыть]. Оно осуществляется «в светлом зерцале» ума того, кто чист от всякой помрачающей страсти, оно достигает своей полноты в предстоянии человека «лицом к лицу» с Богом, когда «будет Бог все во всём»[447]447
  1 Kop 15:28.


[Закрыть].

Един Отец (…) сам, и конец и совершеннейшее блаженство. Когда мы познаём Бога не как в зеркале, не при посредстве посторонних предметов, а приступим к Нему, Единому, тогда мы познаём конечную цель[448]448
  Epistula 63, 22.


[Закрыть].

Жажда этого познания безгранична[449]449
  Kephalaia Gnostika IV, 50; Praktikos 57.


[Закрыть], из неё рождается неутолимое желание Бога[450]450
  De Oratione 118.


[Закрыть], познание Бога тоже будет безграничным[451]451
  In Ps. 70, 14; 138, 7.


[Закрыть]: непрерывное возрастание в познании и любви перед лицом бесконечности Бога будет оставаться сущим неведением[452]452
  Kephalaia Gnostika I, 71; III, 63.


[Закрыть]. И «блаженны достигшие сего неведения, что превыше всего!»[453]453
  Kephalaia Gnostika III, 88. Cf. I. HAUSHERR. Ignorance infinie ou science infinie? Il Orientalia Christiana Periodica. 1959. a^25. P. 44–52.


[Закрыть]

Божественный ум – это умиротворённый ум, в котором всякое движение утихает и который облекается светом созерцания Пресвятой Троицы, и он просит Отца об исполнении своего ненасытного желания[454]454
  Centurien Suppl. 53; cf. Kephalaia Gnostika I, 65.


[Закрыть].

Вслед за унынием, которое потрясало человека до самых сокровенных глубин его естества и было мужественно перенесено, возникает не просто чувство облегчения или удовлетворённости – иначе бы уныние осталось лишь психологическим феноменом. Свершившийся переворот знаменует собой прорыв к подлинно личностному существованию во встрече с личностью Самого Бога.

И Бог Сам вдруг позовёт человека из Неопалимой Купины, скрывающей Его лик[455]455
  Mal. cog. 18. Цит. по кн.: Творения преподобного отца нашего Нила Синайского. М., 2000. С. 174.


[Закрыть]. И внезапно Он явит Своё светозарное присутствие в «месте» Своём, в душе человека, открывая всю красоту последней, сотворённой по Его «образу и подобию». Тогда Он даёт узнать Себя как «Отец», как личный первоисток Пресвятой Троицы, и по благодати – Единая Первопричина всего сущего[456]456
  Epistula 64, 25


[Закрыть]… Ибо Он и есть тот «мир», который переживает сподобившийся его, и в нём Он изливает «неизречённую радость».

В этом отношении уныние и духовная жизнь неразлучны. В час уныния умирает «ветхий человек, истлевающий в обольстительных похотях»[457]457
  Еф 4:22.


[Закрыть]. «И когда однажды он уже уничтожен, он становится всесожжением Богу»[458]458
  Epistula 61,3.


[Закрыть]. Тогда и только тогда Он может воскресить «нового человека, созданного по Богу, в правде и святости»[459]459
  Εφ 4:24.


[Закрыть]. В этом «первом» или «малом воскресении», которое и называется «духовной жизнью», всё движется силой Духа и Единого в Трёх Божества.