Текст книги "Воронежские страдания"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава пятая
Второй дуэлянт

Будучи твердо уверенным в том, что Генка с заданием справится, сам Михаил Григорьевич, встретив на вокзале клиента и проводив того до гостиницы, тут же отбыл на Казанский вокзал, чтобы сесть в ближайший поезд, проходящий через Воронеж, «в гости» к господину Корженецкому. Легенда, которую они с зятем тщательно продумали и даже прорепетировали пару раз, им нравилась, и они решили от нее не отступать в дальнейшем. Нечто этакое, робингудовское, замешанное на мифической справедливости, придавало их затее явно романтический оттенок. И, по идее, тем большее доверие, на фоне творящегося беспредела в средствах массовой информации и на телевидении, где, вопреки всем запретам и ограничениям, продолжают царствовать убийцы и насильники, должен был бы вызывать такой подход к решению острой проблемы киллерства как такового. Ну пусть не решение, но все же... «А чем, собственно, плоха научная организация и такого труда? – смеялись они. – Всякий труд почетен!» Они уже заранее представляли себе, какое удивление, граничащее с искренним изумлением, станут вызывать у будущих «клиентов» их декларации на этот счет... Но – ничего, главное – не в словах, а в суммах гонораров, до поры до времени, естественно...

Прибыв в город, Гапонов снял самый дешевый одноместный номер в небольшой гостинице на окраине города – незачем сорить деньгами! – и взял напрокат в бюро обслуживания подержанную «девятку».

За прошедшие годы Корженецкий оставил свой алкогольный бизнес, обнаружив наконец, что тот насквозь пронизан, уже в силу своей специфики, криминальными жилами, венами, артериями, короче – прочными уголовными связями, и занялся автомобильными делами, организовав крупные салоны по продаже престижных иномарок в нескольких областных городах Центрального федерального округа. Дело процветало, и Георгий Витальевич чувствовал себя в нем прекрасно, это была его стихия. Он уже привык к тому, что многие спорные вопросы, непростые взаимоотношения с конкурентами перестали выходить на уровень лесных «разборок», конфликты решались без кровопролития, в сугубо деловом ключе, а крепкая финансовая сторона дела и добротная «крыша» были тому убедительным подспорьем. Помогали ребятки из Управления ФСБ, правда, и брали за свою «крышу» немало, но она пока того стоила.

Гапонов с зятем провели серьезную, тщательную предварительную подготовку, и все, что касалось бизнеса господина Корженецкого, им было хорошо известно. Тем более что влезть в базы данных воронежских правоохранительных органов «грамотному» в компьютерном смысле специалисту, каким считал себя Геннадий, имея в виду свое хобби – компьютерные игры и программы, – больших трудностей не составило.

Еще с вокзала, из обычного телефона-автомата, Михаил Григорьевич позвонил Корженецкому. Причем позвонил по прямому номеру, не через секретаря, где пришлось бы объясняться, а это было лишнее. «Молодец, Генка, владеет темой, – довольно усмехнулся Гапонов, услышав в трубке строгий мужской бас: – Корженецкий слушает...»

Георгий Витальевич поначалу не понял, о чем, о каких таких серьезных проблемах, связанных в буквальном смысле с его жизнью, идет речь. И с кем? С какой стати? Только упоминание фамилии Щербатенко все поставило на место. Все – в том смысле, что бывший товарищ, партнер и даже отчасти родственник в конце концов элементарно подставил его и практически упек в тюрьму. И только счастливый случай разложил истинные факты по своим полочкам. Так какая же после этого еще месть? О чем речь? Какой «заказ»?! Он что, совсем спятил на зоне? Так пусть едет в психушку и лечится. А не захочет, мы найдем возможность упрятать его еще на такой же срок!

Сильно разозлил Корженецкого этот телефонный звонок. И, главное, по обычному городскому телефону. Ну да, а кто ж будет специально прослушивать этот аппарат?

И уж совсем озадачила фраза о том, что его абонент, понимая всю сложность положения, в которое попал господин удачливый бизнесмен, готов сделать ему серьезное предложение, от которого господину Корженецкому будет трудно отказаться. Это уже была откровенная наглость! То есть ему неизвестно, кто собрался диктовать свои условия, от которых, надо понимать, уже и нельзя отказаться?! Что за бред?

Настроение совсем испортилось. Особенно после заключительных фраз звонившего:

– Давайте договоримся на завтра. Надеюсь, вы, как обычно, в офисе с девяти, господин Корженецкий?

– Да, ну и что?

– Предлагаю где-нибудь без четверти девять пересечься по дороге. Это ненадолго. Буквально несколько слов и одно условие, которое поможет вам легко избавиться от всех неприятностей. Было бы, как говорится, желание.

– Так что вы от меня хотите? – раздраженно и нетерпеливо воскликнул Корженецкий.

– А вот завтра и поговорим. На ходу. Я тоже на машине. Догоню вас и переговорим накоротке. Вы ведь сами водите?.. И «крышу» свою не беспокойте. Помочь – не помогут, но деньги сгребут, а вам это надо? Нет, не надо. Кстати, на всякий случай прихватите с собой небольшой аванс, тысяч пятьдесят, не больше. В «уе», как говорится, – абонент, показалось, с насмешкой хохотнул.

«Все уже знают! – совсем было отчаялся Корженецкий. – Наверняка не один день отслеживают... Но если это так, то им уже известны и Катя, и девочки... Но, может, рано волноваться и поднимать в ружье свою службу безопасности? Или бежать в какое-нибудь частное агентство? Или к эфэсбэшникам все-таки обратиться?.. А, может, эти действительно договориться хотят? Но пока что-то туманно...»

– Ладно, я согласен, – решил поставить точку Корженецкий. – Ни в какую «крышу» и милицию звонить не буду, обещаю. И деньги захвачу...

А на сердце было очень беспокойно. И Георгий Витальевич решил жену с дочками сегодня же отправить в Курск, где у него жила сестра со своим мужем. Он – военный, она... дома сидит и бьет баклуши, потому что старший брат постоянно помогает, чего работать-то?.. Ну вот, и пусть хоть приглядит за родственниками. Временно, пока эта катавасия не закончится...

Корженецкий вызвал к себе в кабинет юриста и начальника службы безопасности и рассказал им о неожиданно возникшей угрозе со стороны когда-то бывшего своего партнера. Отставной полковник, начальник СБ, предложил немедленно организовать круглосуточную охрану возле дома, где была квартира шефа, и посадить в его машину пару телохранителей. Юрист позволил себе усомниться в эффективности такой охраны и посоветовал все-таки встретиться с этим неизвестным, но под собственным жестким контролем. А что касалось обеспечения безопасности семьи, то тут никаких вопросов и не могло быть, начальник СБ, которого прекрасно знала супруга Георгия Витальевича, взялся лично и прямо сегодня же, немедленно, отправить ее с детьми в Курск под охраной своих сотрудников – для полной уверенности, что ничего с ними не случится.

Затем эти двое спорили до хрипоты и пришли наконец к единому решению: поскольку встреча назначена уже на завтра, на утро, организовать слежение еще с ночи, чтобы не вызвать подозрения, если будет организовано встречное наблюдение за объектом, то бишь за Георгием Витальевичем. Эти киллеры в одиночку работают, только когда твердо уверены, что задача выполнима. Или клиент – лопух. А этот наверняка знает, что у Корженецкого крутая охрана, значит, может применить и отвлекающий маневр. Вот тут его и надо отследить, чтобы затем взять в клещи. Задача вполне решаемая...

И на том успокоились. Правда, у Георгия Витальевича вызывало какое-то смутное беспокойство слово «объект», употребленное в его адрес, но... у «этих» же своя терминология...

Вернувшись домой, как всегда, поздно, успокоенный отчасти Корженецкий – Катя уже позвонила ему из Курска о том, что они прибыли и их встретили, – еще в подъезде отпустил свою охрану и поднялся в квартиру. На лестничной площадке своего этажа, выйдя из лифта, сразу обратил внимание на то, что один плафон на потолке светил тускло, будто в нем погасла одна лампа, а лампа во втором плафоне мигала, готовая вот-вот погаснуть.

Дом был не элитный, но все же построенный по новому проекту и вполне добротный. Квартира Корженецких состояла из двух спаренных, а все остальное было как у всех. Не любил Георгий Витальевич пускать пыль в глаза. Деньги должны работать, а вовсе не дразнить тех, у кого они отсутствуют. Посмотрел он на мигающую лампу и решил сразу позвонить в ремонтную диспетчерскую службу, чтобы прислали электрика, – не самому же лезть под потолок и снимать плафоны, да и ламп таких у себя давно уже никто не держит.

Только снял плащ и взялся за трубку, как в дверь – звонок. Спросил – кто? Ответил сосед, Игорь Кузьмич, приятный, приветливый старик. Попросил на минутку выглянуть на площадку, вопрос, мол, есть. Ну, понятное дело, тоже из-за света, наверняка. Вот и выглянул Корженецкий к соседу, значения не придал. А на площадке оказался неизвестный тип. И одной рукой словно бы приветствует Георгия Витальевича, а вторую в кармане держит, но так, что с одного взгляда ясно: в его руке – пистолет.

– Я решил не ломать вам завтрашний день новыми заботами, Георгий Витальевич, – совсем другим голосом, спокойным баском заговорил незнакомец. – Давайте накоротке поговорим, да и поеду я по своим делишкам. А вы, кстати, зря за свою семью-то беспокоились, они ведь никому не мешают. Ну, доехали? Все в порядке? И слава богу... Можно войти?

Этот незнакомец говорил настолько спокойно и даже дружелюбно, что Корженецкий почему-то успокоился, поняв, что именно сейчас непосредственная опасность ему не грозит. Хотя пистолет в кармане все-таки сильно смущал. И вид у незнакомца был немного странный: фигура подтянутая, видно, не слабый мужик, а лицо пожилого человека. Но и это скоро объяснилось. Незнакомец отрекомендовался «соседом» Щербатенко, с которым он «тянул» на зоне весь свой срок – тоже по старой, 102-й статье. И «откинулись» они фактически вместе. Но еще в колонии Щербатый подрядил его на «мокруху». Не хотел, уже совсем завязал было этот незнакомец с прошлым, но... короче, судьба индейка. Проигрался Щербатому. А отыгрываться было нечем. Но Щербатый долг простил и добавил еще столько же. Вот и подписался, выходит, исполнитель. Так что тут все чисто и законно...

Корженецкому оставалось только усмехнуться по поводу «законности», но у каждого свой взгляд. А почему у этого незнакомца возникло вдруг желание переиграть заказ? Тоже, оказалось, просто. Щербатый тогда смухлевал, он ловко и подло подставил своего партнера по картам, а это проигравшему позже, когда «поезд уже ушел», открыли «сидельцы», у которых со Щербатым были свои счеты. Узнал он и о том, что у Щербатого это далеко не первая подстава.

И вот тогда «подписавшийся» пришел к выводу, что у Корженецкого могут быть собственные конкретные причины избавиться от угрозы. Потому что если не уберет Коржа он, вынужденный теперь уже выступать в роли киллера, то Щербатый легко найдет за триста тонн любого другого исполнителя. А что именно так и случится, можно не сомневаться, надо просто знать Щербатого. Но из тухлой ситуации есть реальный выход. Те же триста тонн – на бочку, и Щербатый откинет копыта. Короче, желаешь перекупить свою судьбу, действуй. Потому что исполнитель – вот он. И никаких свидетелей рядом.

Выбор пришлось делать немедленно. И Георгий Витальевич вынужден был его сделать. К сожалению, конечно, ситуация-то понятная...

Что еще надо? А совсем немного для начала. Нужна четкая цветная фотография, на которой должен лежать клиент с дыркой во лбу. Рана легко рисуется гримом или клюквенным вареньем. Но сделано должно быть грамотно. Для чего она нужна? Чтобы предъявить Щербатому, потому что другими способами к нему сейчас и не подобраться. А он в обязательном порядке потребует документального отчета. Сам кидал других, не грех и его кинуть.

А вот окончательный расчет с Корженецким, – это можно произвести и потом, попозже, исполнитель сам позвонит. Однако никаких подстав, засад и погонь быть не должно. Жора ведь понял уже, наверное, что достать его – для профессионала большого труда не составит.

Ну и всякие недвусмысленные предупреждения последовали – по поводу Кати и малолетних Маши с Леночкой, отправленных им в Курск к своей родне.

Сказано было также и о том, как обойтись с фотографией: положить в конверт и ждать команды, где его оставить. В общем, условия довольно сносные, если бы не сам факт заказа на устранение сумасшедшего соперника. Отвык уже от таких решений Корженецкий. Но... делать нечего, пришлось принять условия.

Он проводил гостя, унесшего с собой и конверт с авансом, закрыл за ним дверь, а когда почти сразу же выглянул в дверное «очко», на площадке никого уже не было. Ловким оказался мужик-то...

Но еще больше удивился бы Георгий Витальевич, если бы узнал, что весь его разговор с неизвестным, фактически в ультимативном порядке предложившим свои услуги по устранению бывшего партнера по бизнесу господина Щербатенко, был записан на чувствительный диктофон. И условия работы, и сумма гонорара, наконец, его согласие на физическое устранение противника, и даже комментарии по поводу передачи аванса.

На следующий день, когда Георгий Витальевич рассказал своим помощникам про визит позднего гостя и выдвинутые тем условия, сотрудники только головами качали: всех запросто обвел вокруг пальца. И ведь как подготовился! Тут тебе и голос, так похожий на речь соседа, и освещение, при котором ничего толком не разглядишь, не запомнишь, и слежка за семьей, вплоть до билетов до Курска. Нет, один человек не мог бы сделать столько дел сразу, наверняка тут у них действует целая организация. Даже странно, что наемный киллер столько лет просидел за колючкой, а ремеслу своему не разучился. Так размышлял начальник СБ. Значит, лучше пока выполнять поставленные им условия – имелась в виду фотография – и ждать, пытаясь проследить, где и когда он проколется. А юрист соображал, как сделать, чтобы денег не отдавать. Какую ловушку можно подстроить киллеру в финансовом плане...

А о том, что у хозяина семья – фактически по-прежнему на мушке, что у Георгия Витальевича никогда не было намерений «заказывать» или убивать кого бы то ни было, об этом они как-то совсем и не думали. Вот же что с людьми большие деньги делают! К чему приводят!

Смотрел на них Корженецкий и думал, что помощнички у него мало чем отличаются от киллера. Но у того, судя по разговору, хоть какие-то свои принципы сохранились, правильные, неправильные – другое дело, однако ж они у него есть, а у этих жажда сохранения денег оказалась выше опасений за собственную жизнь. Неужели воистину почитают себя бессмертными?..

Значит, предлагают продолжать разыгрывать этот кем-то придуманный и срежиссированный спектакль?..

Вот ведь странное дело, несмотря на полнейшую абсурдность ситуации, окружающие Корженецкого считали, что угроза действительно очень серьезная. То есть, другими словами, проще откупиться. Или сделать вид. Но при этом желательно все-таки взять шантажиста за задницу. Как это совершить – вопрос профессиональной чести, – такой итог подвел начальник СБ. Но было заметно, что если с собственной честью у него был полный порядок, то с необходимыми для ее защиты средствами дело обстояло с точностью до наоборот. Короче, пока – только слова, слова, слова...

А вот юриста, обеспокоенного финансовой стороной дела, в свою очередь, совсем не волновал главный вопрос теперь уже его профессиональной чести: ведь, по сути, Корженецкий, то есть его конкретный во всех отношениях шеф, пусть и вынужденно, но сделал же заказ на убийство! И как оно все теперь сообразуется с законом? Или «замочить» партнера – по-прежнему в порядке вещей?

Словом, подходил к печальному и суровому выводу Георгий Витальевич, рассчитывать на понимание и поддержку ближайших помощников ему, увы, не приходилось. И, таким образом, он сам, хотел того или нет, становился преступником. На что указать ему теперь мог любой, кто захотел бы занять его место в бизнесе. Точнее, отобрать его. Да тот же юрист. В каком бы составе лиц ни принималось вынужденное решение, отвечает-то за все голова. Тот же юрист – сбоку припека...

И еще Корженецкий подметил неожиданно одну деталь, ранее им не замечаемую. «Ближний круг» слишком заинтересованно обсуждал возникшую проблему, но ни разу не возник вопрос о безопасности Кати с дочерьми, словно они уже были списаны, удалены с шахматной доски, на которой планировались различные варианты защиты. Похоже, их увлекала сейчас сама игра, а не ее конечные трагические, в любом случае, результаты. И возник вопрос: та ли это команда игроков вообще?

Кстати, и по поводу собственной «крыши» у него почему-то возникли те же самые сомнения. Тут, показалось ему, в общем-то, был прав этот киллер: деньги сорвут за обеспечение безопасности приличные, а сделать ничего не смогут. Никому нельзя верить... Получается, что можно – только убийцам, как это ни грустно...

Сам достаточно приличный в прошлом, в юности, шахматист, Георгий Витальевич помнил громкие и не очень истории с тренерами великих мастеров, которые иной раз и при определенных условиях сдавали своих патронов своим же коллегам из противоположного стана. Тонко, красиво сдавали, оставаясь при этом в тени и даже в прежней славе. Шахматная партия – это ведь не только высочайшее мастерство и твердые убеждения, это еще и огромные денежные суммы, целые состояния. И между этими нравственными и материальными категориями нередко существуют как прямые и тесные связи, так и несокрушимые силы отторжения.

Он уже четко ощущал, что делает, или, точнее, поторопился сделать ошибку, и если теперь все оставить как есть, как складывается по воле нелепого случая, он может потерять в дальнейшем не только уверенность в себе и в своем деле, но и само дело, и самого себя. Значит, не помощники?.. Выходит, так...

И пришла новая мысль. Точнее говоря, эта мысль где-то в глубине сознания потихоньку копошилась, шевелилась, будто бабочка в коконе, пока наконец не почувствовала силы разорвать паутину сомнений и расправить собственные крылышки. В общем, ее время наступило. Прервав совещание, Корженецкий отправил помощников работать, а сам полез в свои старые записные книжки, которые, как всякий серьезный бизнесмен, никогда не выкидывал, а складывал в сейфе. Кушать не просят, а вдруг что-то потребуется?

Долго копаться и не пришлось, потому что поиск велся целенаправленно, а постоянный порядок в информационных материалах был коньком Георгия Витальевича. Уже спустя короткое время он звонил в Москву, набирая служебный номер телефона старшего следователя Генеральной прокуратуры, который в прямом смысле уже однажды спас его, вытащив с этапа, с которым осужденный Корженецкий отправлялся в далекую мордовскую колонию по абсурдному обвинению в убийстве своего же товарища и коллеги по бизнесу. Впрочем, абсурдной ситуация казалась лишь самому Георгию Витальевичу, ну отчасти и его адвокату, который все же склонялся к расхожей мысли о том, что дыма без огня не бывает, но... такова, мол, адвокатская работа: интересы клиента превыше всяких твоих убеждений. И потому он еще не сдавался, шевелил мозгами...

Так они все думали, а вот московский следователь, всего лишь один в бригаде себе подобных, усомнился. И доказал правоту своих сомнений. К сожалению, он позже отказался от благодарственной встречи со спасенным осужденным, отказался и от хорошего дорогого подарка. Но, может, это произошло в немалой степени и по той причине, что миссию «высказать благодарность» взял на себя адвокат, считавший, кстати, что только благодаря его адвокатским стараниям, или настойчивости, дело было пересмотрено и назначено новое расследование.

Да, конечно, так оно и было, а Георгий Витальевич и не спорил, хотя успел пережить немало такого, за что никто – ни суд, ни следствие – потом ему извинений не принесли, да они ему уже и не требовались. Корженецкий решил окончательно и навек «завязать» свои отношения с этими конторами, где ни правды, ни справедливости отродясь не водилось.

Ну да, тогда обида была превыше всякой благодарности: напортачили, исправили, наконец, так за что ж еще их благодарить?! Вот в таком плане. Но, как известно, ситуации меняются, и никто не может со всей уверенностью сказать, что произойдет завтра, вон за тем поворотом, а потому... Поэтому не плюй в колодец, пригодится водицы напиться...

Телефон-то нашелся, да только равнодушный голос, охотно впрочем, сообщил, что Александр Борисович уже давно не работает в Генеральной прокуратуре. На вопрос, куда ему можно позвонить, голос утерял дружелюбие и сухо ответил, что никто не знает, где он сейчас. Удалось только выяснить, что Турецкий был тяжело ранен террористами, долго лечился в госпитале, наверное, и сейчас лечение не закончено, а домашние номера телефонов даже бывших сотрудников этого строгого учреждения посторонним давать не положено. И как ни просил, как ни объяснял Корженецкий необходимость срочной встречи с Турецким, голос был неумолим и, более того, становился все недружелюбнее и суше. Георгий Витальевич понял, что ничего не добьется.

Разыскивать своего бывшего адвоката и выяснять у того хоть какие-то координаты следователя он не хотел, он вообще не имел почему-то сейчас желания слышать своего адвоката. Но что-то же делать требовалось. И тут подумал, что, возможно, зря позвонил прямо в кабинет следователя, там вполне мог оказаться человек, который завидовал своему предшественнику. А если попробовать по справочной? Или позвонить в секретариат Генеральной прокуратуры?

Ход мысли оказался правильным. Справочная не помогла, но дала телефон секретариата приемной Генерального прокурора. И уже там милая женщина, узнав, что звонит и разыскивает своего спасителя человек, которого Александр Борисович еще пятнадцать лет назад вызволил с каторги, избавил от смерти, расчувствовалась и сказала, что Турецкий сейчас работает в частном охранно-розыскном агентстве, и продиктовала номер телефона этой конторы. Объясняя это тем, что Александру Борисовичу в последнее время нередко звонят по старой памяти и разыскивают его «крестники». И добавила, что бывший «важняк» сейчас в полном порядке, в добром здравии, и все в Генеральной прокуратуре очень жалеют, что он категорически не желает к ним возвращаться.

«Значит, есть тому причины», – подумал Георгий Витальевич. Вот как... Два человека, а какая разница! И этот, последний, телефонный разговор, еще раз убедил Корженецкого в том, что шальная поначалу идея обратиться за советом, а может, и помощью к Александру Борисовичу, скорее всего, была подсказана ему свыше. Вот ведь, и не веришь в Бога, так жизнь заставит...

Телефонную трубку взяла какая-то женщина и, задав пару формальных вопросов, тут же передала ее Александру Борисовичу. А дальше Корженецкий словно впал в непонятный самому себе ступор. У него немедленно появилось твердое ощущение, почти уверенность в том, что Турецкий буквально за минуту до его телефонного звонка думал или говорил с кем-то о нем, о Корженецком. И получилось это так.

– Простите, могу ли я переговорить с господином Турецким Александром Борисовичем? – сказал Корженецкий.

– А кто, извините, им интересуется? – вопросом на вопрос ответил приятный женский голос.

– Я говорю с кем-то из сотрудников агентства? – все еще не желал сходу расшифровываться Виталий Георгиевич.

– Естественно, раз вы сюда позвонили, – мягко, словно улыбаясь, ответила женщина. – Представьтесь, пожалуйста. Мой вопрос продиктован тем обстоятельством, что Александр Борисович в настоящий момент очень занят, и я могу решить, насколько срочно ваше дело. Это не моя инициатива, а его настоятельная личная просьба. Итак, я вас слушаю...

– Моя фамилия – Корженецкий. Не уверен, что Александр Борисович сразу вспомнит меня, но я, уверяю вас, благодарен ему по сей день за то, что он для меня сделал в свое время...

– Как вы сказали, ваша фамилия?! – растерянно воскликнула женщина. Можно было предположить по ее тону, что она если не изумлена, то уж крайне удивлена – это точно. И повторила: – Корженецкий?! А имя-отчество, простите?

Не понимая, чем вызван ее странный испуг, Корженецкий произнес, чуть запинаясь:

– Георгий Витальевич, но... простите, я не совсем понимаю?..

– Ничего! – вдруг засмеялась она. – Сейчас он вам сам все объяснит!

И Корженецкий, прижимая телефонную трубку к уху и чувствуя, как по виску почему-то катятся, стекая к подбородку, капли пота, услышал, что сказала женщина, очевидно, неплотно прикрыв микрофон ладонью: – Саша, ты что, провидец?.. Так это же он – собственной персоной...

К сожалению, Корженецкий не успел услышать, что ответил женщине Турецкий, но сразу узнал его голос в трубке:

– Здравствуйте, Георгий Витальевич. Турецкий. Будете смеяться: мы здесь только что говорили о вас – уши не горят, господин дуэлянт?

Александр Борисович нажал на клавишу аппарата, сделав связь громкой и глядя на Алю, с улыбкой прижал указательный палец к своим губам: тише, мол. И, ведя дальнейший разговор с Корженецким, уже не отрывал глаз от лица Алевтины, наблюдая за меняющейся гаммой ее чувств. Любопытным оказалось зрелище: она была очень искренна, и мысли отчетливо читались на ее лице.

– А чем это было вызвано? – осторожно спросил Корженецкий, забыв поздороваться. И тут же спохватился: – Извините, Александр Борисович, здравствуйте, очень рад, что вы живы-здоровы и продолжаете свою службу.

– В Генеральную, что ль, звонили? – спросил Турецкий небрежно.

– Да, но... тем не менее, нашел, как видите, хотя... ну, да ладно, бог с ними...

– А насчет «хотя» можете мне ничего не объяснять, я вас прекрасно понял, – Александр Борисович улыбнулся и подмигнул Але.

– Скажите, я мог бы немедленно с вами встретиться? Для меня это снова, как когда-то, вопрос жизни или смерти, можете мне поверить...

– Да уж... – откровенно насмешливо хмыкнул Турецкий. – Воображаю!

– Что вы воображаете? – мгновенно насторожился Корженецкий. – И, кстати, почему вы назвали меня дуэлянтом? Или я чего-то не понял? Ослышался?

– А вот подъедете и узнаете, – небрежно бросил Турецкий. – Не ослышались. Уверен, что у вас причина более чем веская.

– Вы правы, но... я теряюсь в догадках...

– А не надо. Вы сейчас где находитесь? В каком районе? Как далеко?

– Вы, наверное, решили, что я в Москве? Нет, я звоню из Воронежа. Однако готов к вам вылететь первым же самолетом, настолько это действительно для меня серьезно, Александр Борисович.

– Стоп! Дайте мне немного подумать... – Турецкий замолчал, размышляя. Потом убрал громкую связь, чтоб его разговор с Алевтиной не слушал Корженецкий и, зажав микрофон ладонью, спросил у нее: – Ребята нынче утром выехали в Воронеж, да?

– Билеты я им привезла. Они решили поездом. Антон сказал: в кои-то веки в командировку выбрался, так хоть отдохнуть денек! Петя с ним был согласен.

– Ну да, этот-то, конечно... Понятное дело, в поезде особенно хорошо пьется, по себе знаю... Так что будем делать, его вызывать сюда или самому туда слетать? Лету-то час-полтора, не больше. И посмотрю заодно, что там у них с этим дипломатом, я ж обещал Косте... А за Щербатым, Алечка, пусть-ка пока Филя поездит. Филипп, кстати, мой должник, у меня к нему просьба была, а он так и не доложил. Напомни ему. Это насчет гостиницы, где остановился Щербатый. И если возникнут какие-то неотложные вопросы, я – на связи. А ты – на хозяйстве. И поторопи, пожалуйста, Макса, он мне должен был по Корженецкому досье представить, лады?

– Лады, – печально ответила Алевтина.

– Ты чего? – засмеялся Турецкий, заранее зная ответ.

– Ты уезжаешь... – Она, похоже, обиделась. – А обещал включать в дела, показывать, советовать...

– Ну и правильно. Такая у нас работа. Только и ты не забывай, что начальник у тебя не я, а Всеволод Михайлович Голованов, и будь любезна слушаться его беспрекословно. Вот как и я слушаюсь. Даже если и не хочется, поняла? – он улыбнулся. – И на меня не обижайся, раз так поступаю, значит, есть причины.

– Поняла, – засмеялась и она. – Сейчас выясню, откуда, из какого порта, летишь, и закажу билет. Ты домой заезжать ведь будешь? Или мне тебя проводить? Опять же – машина...

Ох, хитрюга! Это она намекала на свой интерес к тому, что скажет Ирина Генриховна, которая, по Алькиному мнению, обязательно должна будет спросить: сам едешь или с собой эту новую свою сотрудницу берешь? Знала же, наверняка, чему способен научить в командировке опытный Турецкий молоденькую юристку с горячим темпераментом.

– Зря ты, между прочим, – укоризненно покачал головой Турецкий, – Ирка к тебе очень сносно относится.

– Вот именно, сносно! – задорно, но с обидой выкрикнула девушка.

– А ты бы как хотела? Рядом со мной постоянно крутится такая вот красавица?! Поневоле заревнуешь. Это она еще на моей голове посуду не бьет. Алевтина, держи себя в руках, мы так с тобой не договаривались.

– Я прекрасно помню, как мы договаривались. Значит, меня не берешь, не хочешь учить практике расследования вот таких, особо важных дел?

– Не хочу, потому что со скинхедами шутки плохи. Лучше мы с тобой пройдем этот курс на более простых и неопасных эпизодах. Поэтому заказывай один билет.

– Трубочка-то у тебя, – напомнила Аля и кивнула на телефонную трубку, которую Александр Борисович все еще зажимал между ладонями.

– Ах, да! – спохватился он и поднес трубку к уху, но тут же снова включил громкую связь – для Али. – Прошу прощения, Георгий Витальевич. Внутренние вопросы. Значит, продиктуйте ваши адреса – домашний и служебный, а также все телефоны, включая мобильные. Я сегодня же вылечу в Воронеж, у нас там, в вашем городе, одно очень неприятное расследование предстоит. Так что незачем вам время терять на дорогу. Я прилечу и позвоню. Впрочем, если хотите, можете встретить меня в аэропорту, моя помощница позвонит вам и продиктует номер рейса. Так даже лучше, мы успеем все обсудить еще в машине. И принять нужное решение. Да, и последнее. Вам, вероятно, известно, что частные агентства действуют, тем не менее, строго в рамках закона? Имейте это в виду, потому что любая наша помощь в расследовании или защите ваших интересов будет соответствовать рамкам, определенным в Уголовном кодексе Российской Федерации. Поэтому постарайтесь заранее сформулировать ваши просьбы, чтобы мы зря... ну и даром не теряли времени, а сразу могли заключить договор и начать действовать. И в Воронеже, как я понимаю, и в Москве. Вы, надеюсь, не возражаете?

– У меня нет возражений, – твердо ответил Корженецкий. – И можете быть уверены, Александр Борисович, что я готов выплатить любую сумму гонорара, которую вы мне назовете. В пределах разумного, конечно.