Текст книги "Плутоний для «Иисуса»"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

– А чем это предприятие занималось? Тренажерами, вы говорили?

– Тренажеры только прикрытие. Регистрировали предприятие при нашем заводе, значит, чем-то солидным должно заниматься, а не поставками бананов в отдаленные северные районы. К тому же учредители намекали наверх, что часть прибылей малое предприятие будет перечислять на счета большого, чтобы, так сказать, поддержать настоящих профессионалов-ядерщиков в период временных трудностей…

– Вы здорово излагаете, Елена Ивановна, словно цитируете.

– Верно подметили. Я же им составляла все учредительные документы!

– Понятно. И что же они, ни одного тренажера не изготовили?

– Зачем? Иметь статус предприятия при «Маяке» и заниматься торгово-закупочными спекуляциями – что может быть приятнее? Это частная лавочка «Гоги и сыновья» устанет на лапу давать, пока добьется лицензии на вывоз или ввоз чего-нибудь этакого. А «Тонус» со своими-то реквизитами торговал всем чем угодно, кроме, пожалуй, баллистических ракет. Я не буду скрывать, чего уж, сначала я одобряла, что Виктор подался в бизнес. Деньги в дом потекли… Но когда Колбина начало заносить все круче и круче, а Виктор, как та собачонка, бросался помогать ему…

– Простите, куда именно заносить стало, не можете сказать?

– Могу. Если раньше «Тонус» посредничал в куплях-продажах за процент, то в последнее время начал потихоньку заводское имущество распродавать. Я ведь предупреждала Виктора: зря хорохоришься, твои начальники из министерства, в крайнем случае, с должности тебя снимут, если напортачишь, а вот компаньоны нынешние голову оторвут, когда одумаешься и захочешь завязать. Он только посмеялся в ответ и сказал, что через пару месяцев сам с должности уйдет и уедет жить в Европу и даже возьмет меня с собой, если буду хорошо себя вести.

– Это они так разбогатели в своем «Тонусе»?

– Да нет! «Тонус» был хорош для обеспечения более-менее сносной жизни в этой стране.

– Почему вы говорите «был хорош»? Закрыли предприятие?

– Нет пока. Но захиреет все равно. Заместитель у Колбина, Лисовский Саша, человек, может, исполнительный, но по части афер, в которых Колбин был дока, – вряд ли. К тому же Виктора нет, кто же его прикроет?

– Хорошо. Вернемся, если вам не трудно, к намерению вашего супруга зажить, скажем так, новой жизнью. Он не говорил, что за проект собирается осуществить?

– Прямым текстом – никогда!

– Но?..

– Конечно. Я прекрасно знала все, я знала даже, что именно на этом их проекте века что-то ужасное случится… Ну не знала, чувствовала. Так и случилось!

– И что же это за проект?

– Простой и наглый. Выгодно продать то, что практически валяется под ногами…

Елена Тузик замолчала, к невероятной досаде следователя Турецкого.

– Давайте не будем играть в отгадки, Елена Ивановна, – насколько мог мягко попросил он. – Может, вы хотите таким способом проверить мою квалификацию? Для этого, возможно, представится другой случай. Так что валяется у нас под ногами?

– Нечего мне вас проверять! Не маленькая, знаю, что теперь раскрытие преступления зависит не от таланта сыщика, а от связей преступника. А под ногами у нас валяется оружейный плутоний-239!

5

Незнакомый молодой человек, предъявивший Лису половину долларовой монетки, некоторое время любовался произведенным эффектом, затем небрежно закурил и спросил:

– Ну что, Александр Андреич, говорил тебе про меня Генерал? Вспомнил?

Лис кое-что вспомнил, но не отчетливо, поэтому проявлять радушие не спешил.

…Тот разговор случился как раз за пару дней до жуткого убийства. Лисовский, по обыкновению, сидел в своем кабинете, разбирался с бумагами. К этому добру надо было относиться с тем большим тщанием, чем меньше правды было написано во всех контрактах и договорах. Исполнительный директор успевал между делом посматривать за окно: мало ли кого черт принесет, хорошо, если рэкет, а вдруг налоговая полиция? – эти и жаднее и наглее.

Нет, никто «Тонус» не беспокоил. Вот подъехала машина уважаемого и дорогого директора завода «Маяк», который привез на своей персональной «Волге» не менее уважаемого директора МП «Тонус» Фрола Колбина. Фрол вылез из салона грузно, раскорячиваясь, потому что был широк, и высок, и силен. Директора перекинулись парой слов, причем лица, как заметил Лис, у обоих были озабоченные. Затем Тузик уехал, а Генерал тяжело зашагал к дверям в офис.

С порога, не здороваясь, подошел к столу, за которым сидел его заместитель, зажал в кулачищах лацканы пиджака Александра Андреевича и потянул вверх так, что швы затрещали.

– Признавайся, сучий потрох! Кому вякнул про контракт?!

Осторожно, чтобы не порвать костюм, пытаясь высвободиться из чудовищной силы захватов, Лис лепетал:

– Генерал, опомнитесь!.. Да кто же будет наступать на горло собственной песне?

Фрол швырнул его назад, в кресло, хмыкнул:

– Собственной песне, говоришь? Не твоя, братан, песня! Ты у меня, как биксы у Шуфутинского, на подпевке!.. Ладно, не мог ты, знаю!

– Да чего не мог?! – с обидой воскликнул тогда Лис.

– Утечка произошла. Кто-то кое-где у нас порой ботало на привязи не держит! Одно звено у нас в цепочке проржавело.

– Конечно! Если такие длинные цепи ладить!..

– Не перебивай! Пришли к нам сегодня три богатыря! Один другого суше. Но глаза горят, как у Александра Матросова на немецкий дзот. Мы с Тузиком сидим планы строим, а они предлагают все перекупить. Причем так, знаешь, предлагают настойчиво, что Тузик чуть не обмочился. Ну я с ними поговорил!.. Ушли вежливые. Только странные какие-то. Если бы нашего труда люди, я сразу бы понял. И не местные.

– В Москве кто-то проболтался! – заявил Лис.

– Узнаем! – с угрозой протянул Генерал.

– Чтоб только поздно не было…

– Не каркай!

– Я не каркаю. У меня за дело душа болит!

– Это хорошо. Смотри, Лис, мало ли, вдруг со мной что-нибудь случится…

Лисовский вскинулся в кресле, но протест так и остался немым, потому что Фрол властным движением руки остановил готовый сорваться с губ поток слов.

– Не суетись! Не мельтеши! То, что ты мне пробазаришь, я и сам себе каждый день говорю. Все под Богом ходим. Так вот, если что, на Тузика особо не полагайся – жидковат. С нами на троих который год родину «обувает», а я до сих пор не уверен в нем. Прижмут – и опять туда перекинется… Теперь-то уж, конечно, вряд ли, увяз по макушку. Но над собой его не ставь, пусть под тобой шебуршится, понял?

– Понял.

– Им надо вертеть, он сам не может. Если не возьмешь над ним верх ты, возьмет Николаев. И тогда не видать тебе контракта! А чтобы уж наверняка, у меня наследник есть…

– Сын?! – ахнул Лис.

– Если по возрасту судить, то, пожалуй, сын. Не родной, приемный. Он у меня самый секретный отбойщик и мочила. Никто его не знает, а он знает все про всех, с кем я контачу. Вот смотри…

Генерал легонько бросил на стол поближе к Лису серебристый полумесяц аккуратно разрубленной американской монеты.

– Смотри внимательней. Если судьба меня переведет в армию жмуриков, наследник придет со второй половинкой этого баксика и скажет, что надо делать!

…И вот он сидит, поджарый, молодой и опасный. Ждет, когда Лис, вечно второй-третий, вечно прислуживающий Лис, припадет к руке, тем самым возлагая себе на хребет очередного хозяина. Интересно было бы знать, много ли ему известно про контракт?

– Да, молодой человек, вспоминаю, был у нас с Генералом о тебе разговор. А что касается дел, то они, как тебе, наверное, известно, обстоят не очень хорошо…

– Известно, не беспокойся. Кстати, зови меня Гена, если интересует кликуха, то Секач.

– Впечатляет. А кто присвоил?

– Папаша покойный, – улыбнулся Гена. – У тебя, Лис, душа, видно, впечатлительная. Значит, не надо доказывать, что Генерал жил, Генерал жив, Генерал будет жить! Пока в моем лице, в харе простого капитана, но еще не вечер.

Александр Андреевич заверил гостя, что доказательствами его полностью удовлетворен, предложив закрепить союз коньяком.

После непродолжительной, но обильной пьянки Лисовский выяснил, что Секач очень туманно представляет себе, чем занимался его крестный отец, а про контракт, похоже, и вовсе не слышал. И то слава Богу!

Глава четвертая
ДЕСЯТЬ ДРАЧЛИВЫХ МОНАХОВ

1

Когда утром светом средней степени нежности окрасило глухую стену соседнего дома, на которую выходило окно кухни, капитан Марк Майер уже заканчивал нехитрый холостяцкий завтрак: яйца, ветчина, кофе. Заурядное и довольно надоевшее меню. В холодильнике, правда, имелась красная рыбка да излюбленные вяленые щупальца кальмарчиков – дары Тихого океана, присланные из Владивостока родителями. Но эту роскошь Марк оставил до вечера, когда, усталый, но честно исполнивший свой долг, он вернется домой, груженный пивом.

После завтрака, еще не сняв домашних шлепанцев, он уже приступил к работе. Первым делом надо позвонить в родной цех, подстраховаться. Как раз поднял трубку начальник отдела полковник Токарев, его ворье прозвало Токарь Скокарей за мастерство в раскрытии квартирных краж.

– С добрым утречком, Иван Иваныч!

– Ты такая холера, что самое доброе утро отравишь!

– Шо ж вам, так сразу надо кричать, а?

– Потому что ты сачок!

– Я?! Кто Васю Лапу взял на рабочем месте?

– Знаю кто! – с неохотой проворчал Токарев.

– А Лену Полуумок?

– Так я же и говорю – сачок!

– А если я хочу поработать в среде капиталистов и интеллектуалов? Там должно отдельное требование – персональное поручение быть, Иван Иваныч…

– Есть. Когда бы не было этой поганой бумажки, я бы давно за тобой послал машину с мигалкой и сиреной. На кого работаешь, фриц? Тут такая кража – конфетка! А ты на стороне вышиваешь!

– Какая, Иван Иваныч?

– Рожна тебе!.. Ладно, может, где нарвешься. У бабы в лифчике было спрятано полторы тысячи «зеленых». В автобусе сняли вместе с лифчиком!

– Фокусник! – восхитился Марк.

– Да нет! Профессионал! Пиской со спины разрезал пальто, платье и застежку бюстгальтера, прибрал деньги – и адью! Очень может быть, что не вор – воровка.

– Спасибо за доверие, Иван Иванович!

– Отработаешь!

Теперь можно было заняться сектой.

Марк позвонил в соответствующий отдел мэрии и, представившись по всей форме, попросил дать координаты религиозного объединения «Путь истины».

– С чем связан ваш интерес? – спросила его некая любезная, судя по голосу, но и холодновато-отчужденная дама. – Наверное, к вам обратились родители молодых членов этого объединения? Они и нас уже забросали жалобами.

– Пока я не могу ответить вам однозначно, – игривым и в то же время заговорщическим голосом пророкотал ей в ответ Марк, – но и не скажу категорическое «нет».

– Конечно, это не мое дело, но учтите – у них сильные покровители. А теперь записывайте…

То, что секта пользуется расположением кого-то из властей предержащих, не очень удивило Майера. В наше время все может быть, особенно если за деньги.

2

Примерно через час Марк добрался до бывшего подросткового клуба на Петрозаводской. Старой вывески слева сверху от входной двери не было, но и взамен ничего никто не прикрепил – так и оставался пустой прямоугольник, словно заплата, на стене. Поэтому, наверное, глаз, привычно скользнув по небрежно окрашенному, в разводах, как от сырости, фасаду, уперся в новую крепкую, массивную дверь с глазком и микрофоном для переговоров. На уровне глаз к стене крепилась кнопка звонка.

Марк нажал на эту белую, совсем хрупкую в сравнении с оснащением двери кнопку. Ожидаемого звонка не услышал. Либо сей мелодичный инструмент был выведен в глубину помещения, либо дверь не только прочная, но и двойная. В то, что звонок не работает, потому что сломался и некому починить, – поверить было трудно. И не стоило даже сомневаться.

Не прошло и двух минут, как из переговорного устройства послышался слегка скрежещущий, искаженный слабыми динамиками голос:

– Что вам угодно?

– Меня интересует секта «Путь истины».

– Здесь нет такой секты.

– А что тогда здесь? Пансион строгого режима для благородных девиц? – раздраженно спросил Марк.

Возможно, раздражение спровоцировано было не только ходом беседы, но также и тем, что голос, выталкиваемый через крохотные динамики переговорного устройства, принадлежал молодой женщине.

– У нас есть не только девицы.

– Где это – у вас?

– У нас, объединившихся для Истинного пути.

– Ну так в чем дело? Мне к вам и надо!

– Зачем?

– Хочу задать несколько вопросов.

– О чем?

«Представляю, с каким идиотским видом топчусь возле этой двери!» – раздраженно подумал Марк.

– О чем хочу, о том и задам! Открывайте немедленно!

– Вы из милиции?

– Милая тетя, я пришел не отвечать на вопросы, а задавать! Если вы и дальше будете продолжать прятаться за дверью и корчить мне рожи, позову представителей местной управы и вскроем вас, как банку шпрот!

– Я не корчу вам рожи! – хихикнула за дверью девица-сектантка.

Майер знал о сектантстве в пределах учебной программы, но и тех знаний хватало, чтоб нарисовать облик пугливой дуры, повязанной платочком, меж мягких складок которого торчала постная, отталкивающая рожа. Поэтому короткий, но искренний колокольчик смеха, прозвучавший по ту сторону двери, удивил его. А кого-то по ту сторону суетливой жизни, наверное, обеспокоил.

Два крепких, хорошо смазанных замка звонко, молодо щелкнули, тяжелая створка двери подалась вперед – и Марк едва сдержался, чтобы не отшатнуться. Он разговаривал с девицей, а двери открыл крепкий чернявый мужик со славянскими, впрочем, чертами лица, облаченный в некое белое одеяние, похожее сразу и на японское кимоно и на поповскую рясу.

Мужчина, по всей видимости монах, быстро оценивающе оглядел фигуру Марка, слегка кивнул, словно остался доволен увиденным, не поздоровался и спросил:

– Кто вы?

Что-то удержало Марка от привычного жеста: достать из нагрудного кармана муровское удостоверение и надавить на этого служителя неизвестному Богу проверенным и доселе безотказным способом – при помощи генетического страха советских людей перед силой и неотвратимостью закона, постеленного под ноги власти. Этот человек выглядел чужим, хотя говорил без акцента, но и не был похож на американца или немца, которые чем-то неуловимым всегда отличаются даже от самых образованных или крутых русских. Несмотря на нелепое для весны одеяние, мужчина напоминал скорее наиболее могущественных бизнесменов, выросших на этой несчастливой, но плодородной земле, и теперь благодаря кошельку и недолгой тренировке в разговорном английском чувствовавших себя везде как дома, то есть почти по-хозяйски.

– Представитель частного сыскного агентства, – представился Марк.

– Имеете какой-нибудь документ?

– Имею, – сказал он, предполагая, что, если монах будет настаивать, придется показать то, что есть.

Но убежденность, которая прозвучала в голосе Марка, вызвала у мужчины доверие.

– Как бы то ни было, на вас распространяется закон о неприкосновенности жилища, поэтому войти сюда вы можете только с нашего разрешения или с санкции прокурора.

– Где же тут жилище?

– Здесь кроме верующих мирян проживают также и монахи. Соединение храма с кельями – есть монастырь, сочетающий в себе и культовое сооружение, и жилье.

– А вы, наверное, будете старший?

– Почему вы так решили?

– Выражаетесь гладко и красиво, прямо как мед в уши!

– Мед в уши? Ну это скорее липко и неприятно.

Марк удивился, но не растерялся, развел руками и сказал:

– Вот я и говорю: лезет из вас образованность, хоть повязку из травы наденьте на бедра вместо этих простыней. Так вы старший?

– Это зависит от того, что вам угодно.

– Моему заказчику угодно найти своего сынка.

– У вас есть основания предполагать, что он здесь?

– Что в секте – да.

– Это не секта, а религиозное объединение.

Марк не стал пререкаться:

– Поймите, мое время – мои деньги, спрашиваю, как покороче.

– Понимаю. Так кого вы ищете?

– Эдуарда Бибарцева.

Мужчина помедлил минуту, припоминая или делая вид, что припоминает разыскиваемую персону.

– Здесь такого нет.

– А в других этих ваших…

– Обителях? – подсказал монах.

– Да-да, в них!

Монах улыбнулся и развел руками:

– Этого не могу сказать. Знаете, сколько по Москве наших филиалов?

– Нет, – простодушно признался Марк.

– Больше двадцати.

– Ребята, вы хорошо устроились!

– Это только значит, что наше служение угодно Богу.

– У Бибарцева друг есть, Воробьев Кирилл. Такого не знаете?

– Такого знаю. Заходит иногда. Но он ведь не монах, а верующий мирянин, живет не здесь.

– Хотелось бы войти посмотреть, вдруг, пока мы с вами разговариваем, они влезли в окошко и сидят себе спокойненько молятся.

– Нельзя! Только с согласия их личного и настоятеля или вышестоящего начальства.

– А если я подключу милицию?

– Не получится. Мы как раз под охраной властей находимся и в большой с ними дружбе.

– А если, скажем, я вас оттолкну и ворвусь?

Монах чуть заметно улыбнулся.

– Попробуйте. Тем более я не один. Пока у нас договоренность с мэрией, мы впустим только того, кого захотим, и туда, куда захотим. Вы говорили, ваше время деньги?

– Говорил.

– Тогда давайте не будем попусту пререкаться, подождите здесь. Я пойду посмотрю, нет ли Мо… вернее, Воробьева. Если хотите, он выйдет.

– Благодарю вас, – корчась от собственной любезности, сказал Марк и остался ждать у запертой двери.

Прошло минут пятнадцать, прежде чем он понял, что никто к нему не выйдет, а недотепу Бибарцева, возможно, держат за этой дверью, но в смирительной рубашке. Все они тут каратисты, яростно думал Марк, покидая бесславно голый и захламленный в то же время дворик. Ладно, каратисты, против лома нет приема, особенно если лом носит звание капитана и фамилию Майер!

3

Марк приехал в Генеральную прокуратуру, горя желанием всеми правдами и неправдами выбить у следователя Турецкого постановление на производство обыска в секте на Петрозаводской. Это, впрочем, был чисто эмоциональный порыв. Умом Марк понимал, что, не имея никаких юридических оснований, Александр Борисович санкции не даст. А какие могут быть основания, коли хитрый банкир даже заявления в своем райотделе не оставил по факту исчезновения. Скорее всего, не санкций придется просить, а совета, хотя именно этого гордому сыну военного моряка как раз и не хотелось делать.

В приемной следственной части Генпрокуратуры над еще моложавой, но уже похожей на старуху Шапокляк секретаршей навис высокий парень в куртке и с кейсом в руке. Услышав стук открывшейся и тут же закрывшейся двери, секретарша изогнулась, не вставая со стула, так чтобы через посетителя номер один увидеть, кого там еще несет.

– Здравствуйте.

Парень обернулся, а тетка сварливо спросила:

– Вы к кому?

– К Турецкому.

– Александра Борисыча нет, он в командировке.

– Где? – напористо спросил Майер.

– Я не обязана докладывать.

– Надолго?

– Командировка выписана на неделю, но он может задержаться ввиду важности дела.

Парень оглянулся на Майера, наклонился к секретарше и попросил громким шепотом:

– На ухо мне скажите, вы же меня знаете…

Марк, естественно, оскорбился, повернулся налево кругом и вышел в коридор.

Пока, расстроенный, он шел к выходу, услышал, как еще раз издала шлепок дверь приемной, затем – приближающиеся торопливые шаги, а потом и голос:

– Эй, господин хороший! Подождите!..

Марк обернулся: да, тот самый, что любит секретничать с секретаршами.

– Что вам хотите? – унылым голосом еврейского портного спросил он.

– Следователь Мосгорпрокуратуры Величко, – представился парень и добавил, помедлив: – Олег.

– Марк Майер, капитан, оперуполномоченный МУРа, – ответил Марк.

– Борисыча загнали в Челябинскую губернию, – сообщил Величко. – Там начальника какого-то производства убили с особой, как пишется, жестокостью. У вас к нему личное дело или по службе?

– Дело, и не поймешь какое…

– Втянул вас Саша во что-нибудь эдакое?

– Наверное, сначала втянули его, а он уже потом меня, по рекомендации.

Они спустились вниз по лестнице и вышли на улицу. Сели в раздолбанный «Москвич» Величко и поехали в Мосгорпрокуратуру. По дороге Марк вкратце успел рассказать, на какие муки обрек себя, согласившись поработать на следователя Турецкого и его друга-банкира.

– Сейчас подъедем ко мне, – предложил Величко. – Я совсем недавно этой сектой занимался, кое-что нарыл…

Кабинет у Величко был скромен, как у большевика-аскета. Но не потому, что ему грезились лавры «железного Феликса». Дело в том, что отдельный кабинет он получил совсем недавно, буквально на днях, мебель пришлось собирать по частям на складе ХОЗУ, а там ничего хорошего не найдешь. Олег предполагал со временем разжиться чем-нибудь приличным. Единственной вещью среди обшарпанных столов и расшатанных стульев, которая неопровержимо доказывала, что за окном конец двадцатого века, был компьютер, взгроможденный на столик с пугающе хрупкими ножками.

Олег придвинул к столику два стула и, предложив гостю повесить куртку в шкаф, выдержал небольшую паузу перед тем, как спросить, слегка смущаясь:

– Не хотите ли выпить, Марк?

Пожав плечами, тот ответил:

– В принципе я – не Гамлет.

– Что? – не понял Олег.

– Пить или не пить, так передо мной вопрос никогда не стоит, – охотно объяснил капитан.

– Понял, – улыбнулся следователь Величко.

Через минуту на краю столика оказались откупоренная бутылка «Кремлевской», два стакана и блюдечко с орехами.

После того как приняли за знакомство, Олег включил компьютер и приступил к объяснениям.

– Дело, я тебе скажу, капитан, тухлое, потому мне его и спихнули. Собственно говоря, и не дело вовсе, а так, несколько сигналов от трудящихся. Короче, начали поступать заявления в милицию, что объявилась у нас секта неких искателей истины. Сектанты охмуряют молодежь, юноши и девушки, прихватив из дома все наиболее ценное, уходят в общину насовсем. Всякие, знаешь ли, в связи с этим попадались папаши с мамашами. Некоторые говорили: черт с ним, с оболтусом, вы драгоценности верните. Таким сразу давался отлуп: пишите заявление, что ваш ребенок вас обокрал, тогда мы его оттуда по закону выщемим. Конечно, когда сигналы граждан пошли потоком и перевалили за сотню, а писали даже Президенту, не говоря уже о нашем прокуроре, – тогда нам пришлось наладить проверочку. И вылезли странные вещи…

Олег пробежался пальцами по клавишам компьютера, и на голубом экране дисплея медленно появилась первая порция информации:

«Путь истины», религиозное объединение, сочетающее в своих постулатах положения буддизма и христианства. Основатель секты и первосвященник Като Тацуо, 1950 г. р., японец, по специальности фармацевт и специалист по иглотерапии. С 1987 года считается просветленным по буддийским канонам. В 1988 году основал секту «Путь истины». В 1992 году объявил себя живым Христом.

В настоящее время во всем мире насчитывается около ста тысяч приверженцев учения Тацуо. Из них около 1500 человек – монахи, постоянно живущие в общинах, остальные – верующие миряне (сведения недостоверны, получены по официальным каналам).

Штаб-квартира объединения «Путь истины» находится в Японии: Токио, район Сэтагая. Кроме того, существует обширная сеть филиалов.

В Японии: Саппоро, Фудзи, Сибуя, Нагоя, Киото, Хиросима, Кумамото.

В США: Нью-Йорк.

В Германии: Бонн, Мюнхен».

– Ну просто какая-то Организация Объединенных Наций, а не секта! – проворчал Марк. – Такие все хорошие места, чего их к нам потянуло?

– В хороших местах меньше людей дурью мается. Они там благосостояние цементируют, работают. А у нас все никак толку нет! Вот смотри…

На экране высветился очередной кусок текста:

«В России: Москва (Петровка, Звездный бульвар, Петрозаводская)».

– По сравнению с Японией негусто, – заметил Марк.

– Так-то оно так, да только в стране восходящей иены сектантов тысяч десять, а у нас – больше тридцати тысяч,

– Здорово!

– Это что! Сколько бы ни было тысяч молящихся, если есть нарушения наших законов – закрыли бы, к чертовой матери. И, судя по тому, что рассказывают люди, секта нехорошая. Но… Не то что закрыть, войти без разрешения их руководства не имеем права.

– Отчего же так?

– Оттого, дорогой, что эти япошки первым делом, как приехали, с гостинцами и предложениями взаимовыгодного сотрудничества поперлись не к патриарху всея Руси, а к председателю Экспертного совета при Президенте Олегу Лоеву. И просили помощи не для монастыря, а для создания Японо-российского университета. За деньги или по доброте душевной Лоев им помог. Вот на базе этого самого университета хитрые японские попы и пристроились здесь. Да еще как! Целый пакет лицензий получили в Министерстве информации и печати. На издательскую деятельность, на выпуск телепередачи «Святые небеса». Радиостанции «Маяк» за предоставление эфира отбашляли два миллиона долларов.

– Этак они у православной церкви всю паству оттяпают!

– Не всю, а только тех, кто помоложе да побогаче. Главная их опасность в том, что в первую очередь охмуряют молодежь. Если бы не перестройка с ломанием «железного занавеса», можно было бы сказать, что имеет место особо изощренная диверсия против будущего страны!

– Хорошо выражаешься, Олег, как замполит.

– А что мне остается? – слегка обиделся Величко. – Сами мне этих христиан узкоглазых навязали, потом сами же руки связывают! Ничего не изменилось в нашей стране после Ильича Второго, ничего! Только слова другие. Стоило Лоеву обронить где-то между делом, что ему не очень нравится слишком пристальное внимание прокуратуры к секте «Путь истины», что у прокуратуры Москвы есть дела поважнее, – и все. Сказали: Олежек, не форсируй, мы теперь веротерпимые.

– Мне, честно говоря, странно слышать такие слова, Олег. Может, это и некрасиво, но у нас принято радоваться, когда дело само собой с плеч сваливается.

– Дело делу рознь. К тому же дела как такового еще нет, но я к нему почти подобрался. К тому же, если использовать твою лексику, может, это и высокопарно, но за державу обидно. Ты знаешь, за что наши недоумки выкладывают свои и родительские кровные? Нет, так посмотри.

Марк послушно направил взгляд на экран.

«Прейскурант товаров и услуг, которые предлагает верующим мирянам религиозное объединение «Путь истины».

Чудотворный пруд – бутылка воды (200 г) из ванны, в которой совершал омовение учитель Като, – 200 долларов.

Шактипат – перекачка «высокого духа» от старшего члена секты к младшему: младший неофит дотрагивается до лба старшего члена секты, забирая у того энергию духа, – 500 долларов.

Значок секты «Путь истины» – 500 долларов.

Озарение – внутривенная инъекция неустановленного препарата, по всей вероятности химического происхождения, – 500 долларов.

Астральная телепортация – сектант «подключается» к одной из волн, которые якобы испускает учитель, – 1000 долларов.

Посвящение кровью – ритуал, при котором пьют кровь учителя Като, последняя ступень перед Просветлением, – 2000 долларов».

– Видал? – спросил Олег.

– Хорошо хоть мочу учителя пить не заставляют! – мрачно заметил Марк. – А если серьезно, то такую лавочку, конечно, надо закрывать с полной конфискацией.

– Надо, только как? У меня есть несколько заявлений от родителей, от которых дети ушли в секту. Они их встречали иногда в отдаленных районах, те просили подаяние. Особо дотошные сумели даже выяснить, где их чада ночуют и молятся. Вот я и хотел у Александра Борисыча под шумок ордер на обыск выбить. Мне бы туда только проникнуть! Уверен: есть там что-то нечистое и, скорее всего, незаконное. Главное, первый кордон преодолеть. Если найдем что-то, Лоев их прикрывать не станет, наоборот, позаботится, чтобы его самого прикрыли. Да нам он и не нужен пока…

– В старых толстых книжках про нас написали бы: их свела судьба. Но господина Турецкого нет. Обидно, как будто перед самым загсом жених удрал!..

– Ну тебя с твоим привозным юмором!

– Как вы сказали?

– От слова «Привоз».

Марк улыбнулся, но вопрос задал по делу.

– А кроме Турецкого нет у тебя в этом деле союзников?

– Есть Меркулов Константин Дмитриевич, друг Александра Борисыча…

– Тоже следователь?

– В славном прошлом. А теперь заместитель генерального прокурора.

– Хороший друг!

– Твоя ирония неуместна, – нахмурился Величко. – Они вместе «важняками» в горпрокуратуре у нас лямку тянули.

– Это не ирония, а констатация факта. Я же не виноват, что у меня дикция как у Попандопулы!

– Ладно. Насчет полученной информации Меркулову позвонить предлагаешь?

– Почему нет?

– Да он последние пару месяцев болеет, на службу не ходит, а домой звонить как-то неудобно.

– Он только Турецкому друг или ты с ним тоже знаком?

– Встречались.

– Тогда звони. Ты не прибавку к жалованью будешь просить, а по неотложному делу.

Олег кивнул, потянулся рукой к телефонной трубке, и в эту минуту аппарат, словно упреждая следователя, затрезвонил резко, совсем немузыкально, как новые импортные телефоны.

Олег поднял трубку, коротко бросил в микрофон:

– Величко.

Затем пару минут молча слушал. По мере поступления информации лицо его оживлялось. Перед тем как бросить трубку на рычаг, сказал:

– Давай проводи сюда!

Взглянул на Марка, сообщил:

– На ловца и зверь бежит!

– Меркулова – невозмутимо спросил Марк.

– Тю на тебя!..

В этот момент в дверь постучали.

– Входите! – пригласил Величко.

4

В кабинет вошла девушка, одетая дорого и со вкусом. Правда, впечатление было такое, что одежда на ней с чужого плеча, размера на полтора больше. Впрочем, присмотревшись, Марк понял, что девушка просто отощала до такой степени, что узкие голубые джинсы болтались на ней как на вешалке. По тонкому, бескровному лицу девушке можно было дать не больше семнадцати лет, но, посмотрев в глаза, сделать поправку – лет восемь.

– Здравствуйте, – негромко, почти шепотом сказала она.

– Добрый день! – весело приветствовал ее Величко. – Если не ошибаюсь, Светлана Андреевна Годунова?

– Да…

– После нашей последней встречи вы стали еще стройнее, Светлана Андреевна. Задачу стать супермоделью вы, по-моему, уже перевыполнили!

Марк видел, что следователь говорит с явной издевкой. Заметил также и другое: девушка потупилась с виноватой улыбкой. Значит, считает, что заслужила подобный тон.

– Да, кстати, у нас есть третий! Знакомься, Светлана, оперативный работник по имени Марк.

– Я теряюсь, милая фрау, – пробормотал Марк. – Вы студентка или ночная фея?

– Света постигает Путь истины в одной из наших обителей. Полтора месяца назад она принесла господину прокурору Москвы большое коллективное письмо, в котором пятьсот уважаемых граждан доказывали, что секта «Путь истины» вместе с Японо-российским университетом – это большое счастье для нашей страны, а следователь Величко, наоборот, сплошное зло, объединяющее в себе все пороки Лубянской площади и Кутузовского проспекта, вместе взятых. Что вы принесли на этот раз, Светочка?

– Ничего. Я прошу помощи… но, если вы не хотите, можно я пойду к кому-нибудь другому?

– Вы должны извинить меня за некоторую язвительность, Светлана Андреевна. Но этому есть причина. По вашей милости три недели моей работы пошли псу под хвост. Но если у вас претензии к вашим проповедникам, кроме меня, вам идти не к кому. Так что рассказывайте.