Текст книги "Плутоний для «Иисуса»"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

Глава тринадцатая
ПОСЛЕДНИЙ ПРЫЖОК

1

– А почему твои родители не живут вместе? Они в разводе?

Кристина подвозила Марка к отелю «Палас». Оба знали, что предстоит разлука, надолго, нет – кто знает? Обоим было грустно. И Марк пытался развлечь девушку разговором.

– Нет, они не разводились, но и видятся очень редко. Когда они познакомились, отец работал в германском посольстве, а мама училась в университете. У них была бешеная любовь, отец прямо с ума сходил, но мамины родители не разрешали им жениться, потому что папа не мог остаться в Японии на всю жизнь, а маму родители не отпускали в Германию. Они так и не нашли выход из ситуации, потому что, когда первый угар любви прошел, отец вспомнил, что для него самое главное – делать карьеру.

– Ты его осуждаешь?

– Я никого не осуждаю, тем более что они оба меня любят. Правда, как-то сочувственно, будто я недоразвитая… А по большому счету так и есть – я не чувствую себя ни полностью европейской женщиной, ни на сто процентов японкой, так – что-то неопределенное.

– Меня это устраивает. Я жил бы с тобой везде где захочешь, и карьера меня не интересует.

– Да? Но в Японии нельзя. Тебе, как чужаку, просто не дадут подняться на мало-мальски подходящую высоту.

– Тогда в Германии.

– Да…

Работа была закончена, в кармане наготове лежало удостоверение на имя капитана Майера. Наверное, поэтому Марк беспечно шел с Кристиной к огромным дверям «Паласа» и не заметил, что из толпы журналистов за ними следят внимательные глаза.

Они пришли как раз вовремя.

Двери конференц-зала открылись, оттуда стали выходить чиновники правоохранительных служб на перерыв.

– Отец! Отец!.. – вдруг в радостном удивлении закричала Кристина и замахала рукой, чтобы привлечь к себе внимание.

Шиллер быстрым шагом, но не бегом подошел.

– Кристи?! Что ты здесь делаешь?

– Вот!

Она дернула Марка за рукав.

Хельмут Шиллер взглянул на Марка, сразу узнал.

– Значит, это ты… – медленно произнес он.

Марк чувствовал себя неловко и ответил односложно:

– Я.

– Значит, это все-таки ты! – с нажимом повторил Шиллер. – А ведь ты мне сразу не понравился в обличье бандита. Вот на таких мелочах мы и прокалываемся…

– О чем вы? – спросила Кристина.

– Кристи, этот парень подрубил мою карьеру и даже этого не заметил, – уныло сказал разведчик.

– Ну и пусть! Он теперь будет работать вместо тебя!

– О, у него наверняка получится! Я так понял, Кристи, ты пытаешься всучить мне его как жениха?

– Может быть.

– Тогда, молодой человек, скажите, как вас зовут на самом деле?

– Марк Майер.

– Неужели немец?

– Наполовину.

– Что ж, не так обидно будет, почти от своего потерпел поражение. Вы позволите, Марк, на минуту отнять у вас мою дочь?

– Да, пожалуйста, – смутился Марк.

2

Отец и дочь отошли в сторону, а на Майера налетел Александр Борисович Турецкий.

– Ну как? В порядке?

– В общем, да.

– У вас с ней серьезно?

– Кажется, да.

– Ну что ж, Майер, ты в своем амплуа! Шастаешь по всем континентам, будто в Интерпол устроился, да еще дочь одного из шефов вражеской разведки умыкнул!..

– Вражеской?

– Ладно, потом как-нибудь расскажу. Лисовского не нашел?

– Нет, прячется где-то.

– И черт с ним!

– Александр Борисыч, я смогу выехать с вами?

– Я обещал, я сделал. Но видел бы ты лица своих начальничков, когда я тебе документы на выезд из Токио выправлял!

– А что такое?

– Да они, простые люди, до сих пор были убеждены, что ты шатаешься по хазам и малинам Замоскворечья!

По недосмотру служителей отеля в холл просочилось несколько журналистов. К их большому сожалению, они не знали в лицо никого из участников совещания, поэтому тихонько передвинулись поближе к дверям в конференц-зал.

То, что произошло потом, все очевидцы рассказывали по-разному: в огромном холле одновременно передвигались туда-сюда около ста человек. Сначала послышался крик, который поняли немногие. Кричали по-русски:

– Турецкий! Иди сюда, Турецкий!..

Потом в том месте, откуда донесся крик, образовался круг испуганно расступившихся людей. Когда, расталкивая их, в передний ряд прорвался Марк, он увидел, что смутно знакомый молодой крепкий парень-европеец схватил одной рукой Кристину за шею, вторая его рука держала нож, направленный острием в шею девушки.

– Эдуард, не дури! – громко сказал Турецкий.

Марк вспомнил – тот несчастный сын банкира, которого он разыскивал в молельных домах и нашел. Похоже, на свою голову.

– Турецкий, давай документы сюда!

Эдуард Бибарцев узнал о том, что империя Като Тацуо рушится, в тот же день, когда началась осада, из новостей Би-би-си. Он тут же сообразил, что пропадающую без надобности секретную документацию, о которой он знал от одурманенной наркотиками Кристины, можно хорошо продать в той же Японии тамошним спецслужбам и потом с их помощью перебраться в США, к своим деньгам и другу Диме Лоеву. Знакомый парень, сын влиятельных родителей, а потому журналист на постоянном выезде за три тысячи долларов вписал его в списки журналистов России, выезжающих на освещение работы закрытой конференции по церкви «Путь истины». Репортеры пронюхали, кто от России поедет на конференцию, и Эдик проницательно рассудил, что эта зараза Турецкий, скорее всего, раньше других доберется до богатства Лисовского.

– Эдуард, – тихо говорил Турецкий, – Эдуард, успокойся. Опомнись, все уже кончено…

– Ничего не кончено! Товар есть товар! Давай сюда, а то девку прирежу!

– Ну хорошо, хорошо, только дай подняться в номер, взять документацию.

– Даю! Две минуты!..

Бибарцев хотел было засечь время, но наручные часы оказались ему не видны. На несколько секунд он отвел глаза от своей пленницы, чтобы посмотреть время на настенных часах.

В этот момент Шиллер негромко приказал дочери по-немецки:

– Выворачивайся и беги!

Увы, он не мог знать, что Эдуард прекрасно все понял.

И все же шанс у Кристины был. Упершись своими руками в руку с ножом, она, нырнув вниз, вырвалась-таки из объятий Эдуарда и вообще оторвалась от него. Но Эдик, подающий большие надежды каратист, резко выпрыгнул вперед и вонзил нож Кристине в спину. Она по инерции пробежала несколько шагов и упала на руки отца.

Марк молча ринулся на Бибарцева. Тот успел уже вскочить на ноги и встретил противника киношно-красивым, но не эффективным ударом ноги в голову. Марк легко ушел от разящей подошвы и хотел ударить Эдуарда между ног. Но тот успел увернуться и тут же попытался нанести рубящий удар твердой ладонью по ключице. Марк проворно отпрыгнул в сторону и неуловимым движением, напоминающим ножницы, перехватил и вывернул руку Бибарцева. Продолжая движение, с силой уронил противника на пол из мраморной крошки и, не дав прийти в себя после удара о твердую поверхность, быстро с жутковатым хрустом вывихнул Эдуарду руку и ногу, чтобы тот не убежал и не ударил. А сам ринулся туда, где склонились над раненой желающие помочь и просто любопытные.

Хельмут Шиллер, весь перепачканный кровью, одной рукой, в которой был носовой платок, зажимал рану на спине у дочери. На ладони второй руки бережно покоилась голова Кристины. Девушка часто и прерывисто, с хрипами дышала. Вероятно, нож задел легкое.

Марк опустился рядом на колени, стал гладить Кристину по мокрой от пота щеке.

Кристина приоткрыла глаза, посмотрела, прошептала:

– О, Ген… это больно…

Подоспел врач, осмотрев рану, покачал головой, но в компании с фельдшерами принялся энергично действовать. Хельмут Шиллер упрямо держался поблизости, смахивая с темных щек такие неуместные на столь суровом лице слезы.

Мягко, но настойчиво медики отвели Марка в сторону. Он метался по холлу с потерянным видом, пока не наткнулся на сидящего на полу у стены, уже скованного наручниками Бибарцева. Подошел и, ни слова не говоря, стал душить. Турецкий, генерал от милиции и какой-то крепкий японец едва оттащили Марка от убийцы.

Завывали сирены полицейских и медицинских машин, в холле отеля царила суета, какая обычно наступает сразу после несчастья.

И только кровожадные репортеры азартно щелкали фотоаппаратами, неожиданно для себя нарвавшись на сенсацию…

Эпилог

Великого учителя, основателя церкви «Путь истины» Като Тацуо арестовали в отдаленной обители среди шахт острова Кюсю. Несостоявшийся Христос не признал ни одного из предъявленных ему обвинений, а репортерам поведал, что проводил дни в молитвах и медитации, и предупредил, строго подняв вверх коротковатый перст: «Готовьтесь к войне!»

Американский концерн «Микроком» обнародовал заявление совета директоров, в котором говорилось, что Джон Гордон Смит никогда не работал в отделе информации концерна «Микроком», что совет директоров никогда не давал согласия на какие-либо акции против корпорации «Ябусита дэнки», не учреждал дочерней фирмы под названием «Белые братья» и считает, что подобные инсинуации нужны кому-то для того, чтобы опорочить безупречную репутацию концерна «Микроком». Наиболее дотошные журналисты ринулись было в Лос-Анджелес, но не нашли никаких следов существования посреднической фирмы «Белые братья».

Координатор деятельности германских спецслужб Берн Шмидт и руководитель Федеральной разведывательной службы Конрад Горецнер, обвиненные журналом «Шпигель» в неудачной инсценировке задержания контрабанды российского оружейного плутония, предстали перед парламентской контрольной комиссией бундестага ФРГ по наблюдению за деятельностью спецслужб. Непосредственный руководитель операции Хельмут Шиллер подал в отставку и с учетом личной трагедии был отпущен без служебного расследования.

Борис Лазкин исчез бесследно.

В токийском клубе для гомосексуалистов «Элизабет» был обнаружен человек с отрезанными руками и ногами, выколотыми глазами, пробитыми ушными перепонками и отрезанным языком. После обнаружения человек жил еще три дня. Он был опознан как гражданин России Александр Лисовский. Способ, каким с ним расправились, есть не что иное, как позаимствованная у китайцев медленная казнь под названием «человек-свинья». Кто совершил это жестокое деяние, установить не удалось.

Эдуард Бибарцев был перевезен в Москву и заключен под стражу. На допросах он показал, что был завербован в группу «Белые братья» Дмитрием Лоевым. Именно он, Эдуард Бибарцев, развлекаясь с одурманенной наркотиками Кристиной Шиллер, вытянул из нее подробности подслушанного ею разговора в офисе отца. Эдуард получил предложение от Лоева – поехать с товарищами по группировке в Копеевск, чтобы уговорами или силой заполучить сырье и документы. Но в последний момент струсил и удрал в Москву. В аэропорту его встретил Молоток с друзьями и отвез в обитель на Петрозаводскую, где монахи поработали с ним без всяких наркотиков и электроники и прибавили ему уверенности в себе, но довести работу до конца не успели, потому что на обитель обратили пристальное внимание прокуратура с милицией.

Директор банка «Дюк» Сергей Николаевич Бибарцев скоропостижно скончался от острой сердечной недостаточности. На его место в банке был выбран бывший первый заместитель. После того как покойного чинно-благородно кремировали, новый управляющий навестил вдову и сообщил, что в банке выявилась недостача, которую кому-то придется гасить.

В режимной зоне военного завода «Маяк», в лесу, отравленном радиоактивным выбросом, военным патрулем был задержан житель Москвы, временно не работающий Григорий Месхиев. На вопрос, что он здесь делает, Месхиев ответил: очень давно прятал здесь одну вещь – пришел поискать. Он не на шутку испугался, когда ему сказали, что, если он гулял в лесу достаточно долго, девушки для земных радостей ему больше не понадобятся. А емкости с плутонием, заботливо спрятанные еще Тузиком и Колбиным, так и остались в тайнике – найти их теперь могут только случайно.

Журналиста, за деньги пристроившего Эдуарда Бибарцева в команду репортеров, вылетающих в Токио, выгнали с работы, против него было возбуждено уголовное дело, но следствие тормозило его всеми возможными путями, пока оно не заглохло совсем.

Следователю-«важняку» Александру Турецкому поручили новое дело – заказ из правительства: всеми правдами и неправдами накопать состав преступления на создателей телепередачи «Куклы», которые-де порочат высших руководителей Российского государства. Но находчивый Александр Борисович, сославшись на сильную усталость – стресс, представил справку от врачей, выбил отпуск и удрал с глаз долой в деревню под Смоленском.

Капитан Марк Майер тоже ушел в отпуск. После завершения служебного расследования его несанкционированных действий он получил строгача, а вслед за ним предложение перейти на работу в Региональное управление по организованной преступности. Марк пообещал подумать, но сам целыми днями валялся на диване и смотрел на стену, где висела увеличенная фотография – Марк и Кристина на Гиндзё, торговой и увеселительной улице Токио. Под фотографией в рамочке белый кусок шелка с цепочкой черных блестящих иероглифов – тот самый образец каллиграфии, что висел в номере японской гостиницы, где прошла их последняя неповторимая ночь. Кристина сама вынула шелковое полотно из ниши и подарила Марку на память. Но не успела сказать, что же написано здесь. Марк узнал только в Москве, когда Турецкий подослал к нему знакомого японоведа. Тот долго цокал языком, глядя на изысканный предмет, сказал, что на шелке запечатлено последнее стихотворение средневекового поэта-монаха. И прочитал на русском глуховатым голосом перевод с японского:

 
Что останется
После меня?
Цветы – весной,
Кукушка – в горах,
Осенью – листья клена.