Текст книги "Заснувший детектив"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Водитель покашлял:

– Герман Иванович…

Медведь увидел, что звонок идет по первой линии, значит, говорить предстоит с президентом. Он внутренне собрался. Глава государства еще не обсуждал с ним публикации в английской и американской прессе. Ну что ж, возможно, сейчас будет принято какое-то судьбоносное решение.

Генерал взял трубку и произнес своим железным голосом:

– Медведь.

В президентском аппарате работает немало сотрудников, но на связь с Медведем выходил обычно один и тот же молодой человек, немного картавый голос которого генерал узнал бы и в бреду. Однако сейчас в трубке послышался какой-то кашель, потом кто-то с легкой хрипотцой сказал как бы куда-то в сторону:

– Да погоди ты, сейчас сигарету потушу… Да, уже дозвонился, не мешай. Извините, Герман Иванович. Мне нужно с вами встретиться.

– Кто вы? – удивился Медведь.

– Я сотрудник частного охранного предприятия. У меня есть для вас важное сообщение…

– Позвоните моему секретарю и…

– Вы не понимаете…

– Это вы не понимаете! Послушайте, откуда у вас этот номер?!

– Я говорю последний раз, – сказал неизвестный, – перебьете меня снова – брошу трубку. У меня сообщение, касающееся вашейбезопасности. А не вашего секретаря. Если васэто интересует, давайте встретимся.

– Хорошо, – сказал изумленный генерал. С ним так никто не разговаривал уже несколько лет. Последним был отец, артиллерийский генерал-лейтенант, но он после инсульта уже не говорит.

– Я подсяду к вам в машину, для этого подъезжайте прямо сейчас на угол Большой Пироговской и переулка Хользунова.

И раздались короткие гудки.

Медведь подумал минуту, затем перезвонил доверенному специалисту, контролирующему телефонные переговоры.

– Мне только что звонили. Я хочу знать: откуда, кто и так далее…

– Да, Герман Иванович…

Медведь ждал.

Через некоторое время последовал ответ:

– Герман Иванович, определить звонок не удалось. Какое-то сложное блокирующее устройство.

– Что?! – зарычал Медведь. – А у вас что тогда?! Вы же там набиты ультрасовременной техникой по самое не могу!

– К сожалению, объяснения этому у меня нет, – голос звучал растерянно, и Медведь пожалел, что наорал. Проколы у всех случаются, хотя этот – уж очень не вовремя.

– Едем на угол Большой Пироговской и переулка Хользунова.

Шофер растерянно посмотрел на шефа: вообще-то они направлялись в Кремль, уж не ослышался ли он? Медведь ободряюще кивнул, мол, давай, жми.

– Знаю это место, – сказал водитель. – Там морг недалеко.

Медведь криво усмехнулся, черный юмор он ценил. Работа была такая.

…Притормозив там, где его просили, Медведь подумал: а вдруг дело правда касается моей безопасности, вдруг сейчас подойдут ребята с автоматами и расстреляют в упор. И никто не узнает, что киллеры мне встречу назначили, а я сам, как дурак, сюда приперся.

На перекрестке было пустынно. Медведь уже начал сомневаться, что встреча состоится, как в стекло машины постучали. Водитель выглянул со своей стороны и сказал:

– Он один. Руки пустые.

Медведь открыл дверцу и пустил незнакомца к себе на заднее сиденье. Рядом с ним оказался мужчина под сорок, ничем не примечательной наружности, в джинсах, кроссовках и льняной рубахе навыпуск. Он широко улыбался и жевал жвачку. Последнее разозлило Медведя больше всего.

– Может, объяснитесь, наконец? – холодно сказал он.

– Герман Иванович, моя судьба в ваших руках. Ни секунды не сомневаюсь, что я не успею до дома доехать, а вы уже будете знать, кто я такой, так что скрывать мне нечего. Меня зовут Николай Щербак. Я вам не соврал, я – сотрудник частного охранного предприятия «Глория», иначе говоря, детективного агентства. О нем вы, возможно, слышали, поскольку наш директор помимо своей воли за последнее время стал шибко популярным человеком.

– Я понял, – сказал Медведь. – Грязнов. Я с ним знаком.

– Не знал этого, – от всей души соврал Щербак. – Тем лучше. Я не буду вас уверять, что Денис Андреевич чист как слеза ребенка. Бог даст, он и сам это докажет, кроме того, я верю в наше правосудие почти так же сильно, как в наши спецслужбы, которые из кожи вон лезут, чтобы его подставить.

Медведь улыбнулся краешком рта.

– Но я здесь не за этим, – продолжал Щербак. – У меня информация, что на вас готовится покушение.

– Откуда такие сведения?

– Мне это передал Денис Андреевич. Упреждая ваш вопрос, могу сказать, что не знаю, где он находится. Когда после выхода из СИЗО он заехал домой, некто, не назвавший себя, сообщил ему по телефону о том, где находится похищенный чеченцами глава издательского дома «Товарищ либерал». Сегодня утром Грязнов связался со мной и рассказал, что был еще один звонок – относительно вас. Поскольку предыдущая информация анонима подтвердилась, Грязнов решил, что и теперь стоит проявить бдительность. Сегодня вечером, когда вы вернетесь к себе домой, в тот момент, когда подъедете к дому, взорвется припаркованная рядом машина, это окажется какая-то отечественная модель. В ней будет заложено восемьсот грамм тротила. Сами понимаете, взрыв будет такой силы, что ваш «мерседес» не уцелеет. Кстати, если я не ошибаюсь, он не бронированный.

– Не ошибаетесь… – Медведь замолчал, обдумывая услышанное. Либо это провокация, либо правда – третьего не дано. Если провокация – чтобы не стать мишенью для врагов, нужно вести себя как обычно, разумеется предприняв меры безопасности. Если это правда – тем более. – Ладно. Что вы хотите? – Он посмотрел на Щербака. У того было вполне спокойное лицо, ни один мускул не выдавал прикладываемых к этому усилий.

Щербак пожал плечами:

– На ваше усмотрение: виллу на Бермудах или бордель в Турции.

– Я серьезно вас спрашиваю.

– И я серьезно. Ничего такого, в чем бы я действительно нуждался, вы мне дать не в состоянии.

– Правда? – иронично усмехнулся генерал. – Вы, кажется, не совсем понимаете, кто я.

Щербак засмеялся:

– А может, это вы отвыкли иметь дело с живыми людьми, которым плевать на вашу власть и погоны? Я вот, например, влюблен в одну замужнюю женщину. Ну и что же теперь, вы доставите мне ее на дом в оригинальной упаковке? Нет, Герман Иванович, считайте, что я просто выполняю свой гражданский долг, а также просьбу своего шефа и друга – предупреждаю вас. Как вы поступите по отношению к нам в дальнейшем – ваше личное дело.

– Откуда все-таки у вас мой телефон? – спросил Медведь. – Вы хоть представляете себе, что это за номер и кто может по нему звонить?!

– Я же детектив, – снова засмеялся Щербак и кивнул на прощание: – Желаю здравствовать… – Он вышел из машины и свернул за угол.

Оба, и водитель, и Медведь, отчего-то смотрели на табличку, на которой было написано: «Переулок Хользунова».

– Хользунов, Хользунов, – пробормотал шофер, разворачивая «мерседес», – странная какая фамилия.

– Это летчик. Герой Советского Союза, в Испании в тридцатые воевал, – машинально объяснил всезнающий Медведь.

– Понятно… Наверно, репрессировали потом.

– Нет, не успели, он в авиационной катастрофе погиб.

– Ну, значит, повезло, – сказал шофер.

Медведь молчал, потрясенный этой мыслью.

– Как жук? – спросил Голованов, после того как Щербак, переждав отъезд «мерседеса», зашел во двор и сел в «форд-маверик».

– Прилепил к сиденью, – сказал Щербак, – у него под правой ногой.

– Не собьет случайно?

– Так давай послушаем и узнаем.

Голованов кивнул и осторожно покрутил настройку приемника. Голос Медведя был хорошо узнаваем, но звучал все тише. Медведь, видимо, говорил с водителем:

«… о том, что сейчас слышал, никому ни слова, понял?»

«Так точно, Герман Иванович».

«Подними стекло, мне надо поговорить… Пригласите Чегодаева… Да, он ждет моего звонка…»

– Коля, гони за ними, если ты представляешь, куда они поехали, а то совсем звук уйдет!

Сыщики выехали на Большую Пироговскую, покрутились вокруг квартала.

– Да вон же они, – недовольно сказал Голованов.

– Я раньше тебя заметил, – обиделся Щербак. – Не могу же сразу внаглую к нему прилепиться.

– А прослушку в его тачку засовывать можешь! – засмеялся Голованов.

…Быковский позвонил и сказал, что сегодня не приедет, он все-таки руководит ЧОПом, занятым охраной ВИП-персон, а с ними, с этими козлами толстозадыми, часто случаются нестандартные ситуации, ну и так далее.

– Да что ты извиняешься, – сказал Денис, – это же я должен извиняться, что у тебя тут засел как бедный родственник.

– Не бедный родственник, а беглый каторжник! – засмеялся Быковский.

– А, ты уже в курсе…

– Плохие новости, знаешь ли, быстро распространяются… Слушай, я вот что подумал, может, мне с твоими ребятами в контакт войти, узнать, что там у них происходит? Наверняка же к ним приходили…

– Нет уж, Андрюша, – взмолился Денис, – хоть ты останься в стороне от этого кошмара, я тебя прошу! Я и так столько народу втянул. Того, что ты для меня делаешь, – уже выше крыши…

– Ну как знаешь. Кстати, вариант с Белоруссией не отпадает, не дрейфь. У меня есть кое-какие идеи, увидимся – расскажу.

Денис анализировал информацию, поступающую от коллег. Их решение прекратить наблюдение за бригадой Медведя он решительно одобрил, хотя подумал было, что крутиться рядом с местом убийства Кондрашина люди Медведя могли не ради наблюдения за действиями следственных бригад, а потому что проводили собственное расследование. Все-таки Медведь предлагал ему работу в таком (!) ведомстве, а он, возможно, оказался, с точки зрения больших государственных людей (к которым Медведь себя, без сомнения, причисляет), банальным грабителем.

Снова и снова разглядывая карту Москвы, где он сам обозначил дом, из которого люди Медведя якобы откачивали дерьмо (Коле Щербаку для этого пришлось туда еще раз специально съездить, чтобы зафиксировать адрес, ну а Макс, как водится, постоянно был на связи – все передал), Денис видел вокруг обычный спальный район: дома, школа, детсад, поликлиника, магазины, метро. Вероятно, действительно наблюдение велось за отделением милиции.

Но что это нам дает? Как будто ничего.

На дворе стемнело. Помедитировать, что ли?

В саду раздались шаги – приехала Алина. А это что нам дает? Очень и очень многое.

Вечером к стоянке перед домом Медведя медленно подъезжал «мерседес». Это только с виду была его машина, на самом деле для операции был найден другой автомобиль, на который были повешены такие же, как у генерала, номера. За рулем сидел бывший армейский разведчик Астахов, рядом его боевой друг Спиридонов. За тонированными стеклами никого из них видно не было.

– Ты что-нибудь видишь? – спросил Спиридонов.

– Я вижу только, что парковаться негде, все забито. А Герман говорил, что тут всегда пустая парковка.

– Да, но бомба должна быть в отечественной тачке, а тут…

Действительно, на парковке стояли «ауди», «БМВ», «мерседесы», «вольво» и ни одних «Жигулей» или «Волги».

– Так будем парковаться или нет?

– Герман сказал – нужно. Он хочет, чтобы было покушение. Такие вещи рейтинг поднимают. Поставим машину и свалим, посмотрим, что будет.

– Жалко такую тачку гробить, – после паузы сказал Спиридонов. – Я на «япошку» целый год копил…

– И не говори… Ладно, куда же встать-то… А это что?! Е-мое! Отъезжаем.

Единственное свободное место на парковке соседствовало с маленьким голубым… «Запорожцем».

Астахов и Спиридонов отъехали подальше и смотрели на него во все глаза. Вот это наглость – въехать на такой дедушкиной колымаге на парковку возле элитного дома. Да как он сюда вообще влез, на охраняемую территорию?

Они пошли выяснять этот щекотливый момент.

Охранник при въезде сказал, что документы у водителя были в порядке, парковочный талон как у всех тутошних постояльцев, а в лицо он ему не заглядывал, не помнит, кто там был, много уже времени прошло.

– Ну я не знаю, позвонить Герману, что ли? – засомневался Астахов. – По-моему, что-то не гак.

– Витя, – улыбнулся Спиридонов, – ты скажи честно, не веришь ему, да? Думаешь, он сам все придумал?

– Да уж не знаю, что и думать, – крякнул Астахов.

– Смысл в чем? Бомба взрывается, когда наш «мерс» подъезжает, так?

– Так.

– Значит, она или радиоуправляемая, или мы сами включаем взрыватель под асфальтом, когда паркуемся. Выходит, Герман нас подставляет? Однозначно грохнемся.

– Почему мы раньше до этого не додумались? – спросил, весело улыбаясь, Астахов.

– Мы додумались, просто оба молчали, – глядя прямо ему в глаза, сказал Спиридонов.

Они, не сговариваясь, отправились к «Запорожцу». Подошли с той стороны, где опасности быть не могло – справа, там оставалась щель между машиной и стеной дома. Оттуда было видно, что под водительским сиденьем лежит пластиковый пакет. От него к двери шел какой-то шнур.

– Фигня, – сказал Спиридонов, – я умею с такими штуками управляться. Взорвемся, значит, взорвемся. У меня долгов до черта. Главным образом все – Герману. Ему же хуже.

Четыре минуты ушло на то, чтобы перочинным ножом вскрыть правую дверцу. Спиридонов медленно потянулся к пакету, начал медленно открывать его.

– Рома, не натягивай шнур, – предупредил Астахов. – Пусть пакет с бомбой остается на месте.

– Да знаю я, – процедил Спиридонов, и в тот же миг раздался мощный хлопок.

Астахов не стал уклоняться от того, что выпало на долю его боевого друга, и тоже принял удар на себя. Оба остались живы. В сущности, они даже не были ранены. Это оказалась «бомба-обманка», заряженная пакетом с тремя литрами зеленой краски. Эти три литра долго не смывающейся зелени были сейчас на боевых друзьях. Свою машину они сберегли.

«Запорожец», который использовали оперативники «Глории», чтобы запудрить мозги вельможному генералу и иметь возможность во время этого деликатного процесса всунуть ему в машину «жучок», имел свою долгую и славную историю. Он много лет принадлежал одному участковому врачу, но практически не ездил, поскольку, лично доказывая пациентам преимущества здорового образа жизни, доктор объезжал их на велосипеде. Потом взрослый сын доктора, по образованию – новый русский, пересадил папу на более престижную машину. А «Запорожец» доктор подарил своему любимому пациенту, который никогда не болел и к которому заезжал на велосипеде просто поговорить за жизнь, поскольку здоровья пациент был отменного. Этот красивый жест эскулап сделал не без задней мысли, ибо в результате сложилась анекдотичная ситуация: автомобиль и его новый владелец были почти тезками: «Запорожец» и Запорожченко. Господин Запорожченко был программистом и вообще мастером широкого профиля, и уж у него-то машина не простаивала. «Запорожец» был голубого цвета, и приятели г-на Запорожченко прозвали его «голубой «порш». Среди приятелей был, в частности, директор детективного агентства «Глория» Денис Грязнов.

Но как-то раз господин Запорожченко вышел из дому, сел в машину, которая была припаркована у подъезда, и не смог ее завести. Когда он открыл капот, который, как известно, у «голубого «порша» расположен сзади, он слегка удивился: из машины был изъят двигатель. Кому он понадобился – этот сакраментальный вопрос не давал несчастному автовладельцу покоя. Он поделился несчастьем с Денисом, и Грязнов, то ли из дружеского расположения, то ли из спортивного интереса, взялся за это дело. Точнее, дело было поручено знатному автолюбителю – Филиппу Агееву, который в свободное время принялся обхаживать соседей господина Запорожченко и собирать у них всякие-разные сведения о том, что происходит в их нелегкой жизни.

Денис уже и думать забыл об этой истории, когда радостный Филя сообщил, что двигатель найден: в целости и сохранности он был обнаружен в подвале дома, где жил господин Запорожченко, когда туда спустился электрик по причине замены проводки. Это был новый электрик в местном РЭУ, старого выгнали за пьянку, и именно он-то, старый электрик, вероятней всего и был незадачливым похитителем мотора.

Однако тут выяснилось новое обстоятельство. Господин Запорожченко. за прошедшие три месяца полностью смирился с утратой и купил себе новую машину, тоже «Запорожец» (иные гоночные модели он уже не признавал), теперь красный, срок эксплуатации всего десять лет, рыночная цена 100 долларов США. В знак же признательности за потраченное время и проявленный героизм найденный мотор вместе с кузовом он бескорыстно передал в дар детективному агентству. И вот теперь этот маленький ветеран чудовищных советских дорог служил в «Глории». Использовали его сыщики для поднятия собственного настроения, и вот когда в тактических целях нужно было задержать кого-то, двигавшегося на дорогой иномарке (желательно на «мерседесе»), навстречу гордости немецкого машиностроения появлялось голубое чудо с берегов Днепра. За рулем был неизменно лучший гонщик «Глории» – все тот же незаменимый Филя Агеев, и кто знает, сколько анекдотов приходило ему на ум, когда он на «Запорожце» таранил «мерседес». Дальнейшие события носили различный характер, иногда Филе на помощь приходил коллеги, но большей частью он справлялся сам, приводя в еще большее изумление побитых толстошеих владельцев «мерседесов». В «Глории» не без оснований считали, что своими действиями они стимулируют поток народного остроумия.

И вот этой истории пришел конец. «Запорожец» встретил свой последний «мерседес».

Сыщики немного погрустили и пообещали Агееву, что, когда они станут старыми, богатыми и толстыми («То есть никогда», – тут же сказал Филя), они непременно сделают «Запорожцу» памятник.

Денис Грязнов не спал в эту ночь, потому что был с женщиной, Медведь – потому что был вне себя от бешенства, а Николай Николаевич Спицын – от досады.

Спицын кусал себе локти: ну зачем он отпустил Грязнова?! Обещанной информации частный сыщик так и не предоставил, а теперь и вовсе слинял. Сомнительно, правда, что знание того, как Грязнов-младший управился в Ростове, помогло бы раскрыть убийство Кондрашина и пролило свет на похищение Пенгертона…

В какой-то момент Спицын Хотел позвонить дяде беглого директора «Глории», начальнику МУРа, и уже взялся было за трубку, но вовремя передумал. Ну что он, в самом деле, скажет Грязнову-старшему? Пожалуется на нелегкую генеральскую жизнь? И тот сдаст ему родного племянника? Черта лысого.

Спицын сидел за столом и смотрел на чистый лист бумаги, который вполне мог стать его прошением об отставке. На него здорово давило начальство. Сегодня вечером он имел неприятный разговор даже не со своим шефом – директором ФСБ, нет, ему напрямую позвонил секретарь Совета безопасности и крайне неприязненным голосом поинтересовался причинами столь безрезультативной работы.

В дверь робко поскреблись. Спицын удивился: в такое-то время? Жена? Дети? Собака? Потом он вспомнил, что все еще находится в своем кабинете на Лубянке.

В щель просунулась голова капитана Кудряшова:

– Не спите, Николай Николаевич?

– Заходи, давай кофе, что ли, выпьем. Или, может, чего покрепче. – Спицын встал и прошелся по кабинету – размять ноги. – Знаешь, Петя, я когда с начальником МУРа общался у него, на Петровке… ну по поводу этих наркоторговцев, которых ты брал, так мы с ним, когда обо всем договорились, выпили в конце разговора по рюмке коньяку, у него, знаешь ли, отличный коньяк, штук пять бутылок разных, все в сейфе стоят, а кроме них там – только пистолет. Ни одной папки, ни одного документа, представляешь?! И ничего, работает человек, и ведь неплохо работает, все так говорят. Может, нам тоже себе бар в сейфе завести, как считаешь?

Кудряшов смотрел на него не мигая.

Черт его знает, что у мальчишки в голове, впервые за все время совместной работы подумал Спицын. Может, и стучит на меня потихоньку куда-нибудь, тому же Медведю, скажем?

– Ну ладно, что у тебя? Порадуешь чем-нибудь?

– Боюсь, вряд ли. – Кудряшов положил папку на стол. – Вот результаты экспертизы по похищению Пенгертона…

– Своими словами и попроще давай. Не то время суток, чтобы про калибры и группы крови рассуждать.

– На даче в Абрамцеве, где держали Пенгертона, все обгорело, и никаких следов похитителей обнаружить не удалось. Показания Дениса Грязнова о перестрелке опровергнуть нечем. Пенгертон уверяет, что похитителей было двое, чеченцы по выговору, но лиц он не видел. По убийству Кондрашина по-прежнему тоже ничего нового. Следствие застопорилось. Поскольку нет возможности найти настоящего убийцу Кондрашина, я решил проверить алиби Грязнова на момент убийства. Послал оперативников, чтобы потрясли всех постоянно тусующихся около станции «Юго-Западная»: продавцов, дежурных в метро, беспризорников… Наши ребята показали им фотографии Грязнова.

– Разумеется, ничего?

– Не совсем. Один торговец вроде бы вспомнил, что Денис или мужик, похожий на Дениса, покупал у него минералку. Но он не уверен. И это вообще все, чего удалось добиться. Ну и… В общем…

– Говори давай, что ты мнешься, как красна девица…

– Совсем плохие дела. В прессу кто-то подбросил информацию, что в Москве готовится новый грандиозный теракт.

– Что?! – подскочил Спицын. – Куда именно?! Кто напечатал?! «Товарищ либерал» небось?

– Нет, мне сообщили с телевидения, с канала СТВ, у меня там есть информатор. Им дважды звонил аноним.

– Может, шутка? – с надеждой сказал Спицын. – Школьники часто балуются.

– Увы, нет. Такие звонки на телевидении фиксируются и быстро отслеживаются, там работает наше подразделение, очень грамотные ребята, моментально определяют, откуда звонят – из автомата ли, с городского телефона, с мобильного… Так вот эти звонки отследить не удалось. Такой трюк, Николай Николаевич, школьникам не под силу. Либо это правда, либо провокация со стороны тех, кто хотел бы это сделать, но по каким-то причинам не торопится. Теперь что касается «Товарища либерала». Там у меня тоже есть источник. Господин Пенгертон написал статью для завтрашнего номера. К сожалению, снять копию пока не удалось, жду в ближайшие часы. Но есть черновики.

– Очередной компромат о действиях федералов в Чечне? – мрачно усмехнулся Спицын, надевая пиджак.

– Отнюдь. Это снова о деле Кондрашина. Нам сейчас это интересно?

– Ты что, издеваешься? Говори немедленно!

– Суть в следующем. Чегодаев понял, что он – рогоносец, рассвирепел, заказал Кондрашина и отобрал камешки у неверной жены. Очень складно написано. Народу понравится.

Значит, так, принялся лихорадочно соображать Спицын. Кремль не знает, как перед Западом оправдаться после этих публикаций в «Дейли телеграф» и «Вашингтон пост», а тут Пенгертон готовит им новую свинью. Общественное мнение уже практически на его с Ванштейном стороне. Пока газеты появятся на прилавках и в почтовых ящиках, есть еще часов пять. Надо его упредить и дать Кремлю возможность показать, что мы и сами с усами. Что можно сделать? Взять в оборот Чегодаева, и пожестче.

Спицын, не раздумывая ни секунды, позвонил секретарю Совета безопасности и изложил диспозицию. Тот, надо отдать ему должное, сразу проснулся и быстро понял расположение фигур на доске. Соображал недолго.

– Николай Николаевич, я – за! Берите миллиардера в оборот. К полудню получим санкцию на его арест, а пока – вызывайте на Лубянку и трясите посильнее, главное – напугайте. Вряд ли он даст промашку и сделает какое-то признание, но нам с вами сейчас нужно продемонстрировать решительное действие.

– Если к моменту выхода газеты «Товарищ либерал» все вдруг узнают, что Чегодаев уже у нас, мы здорово поднимем рейтинг, – сказал Спицын, думая совсем о другом – о возможном теракте, но зная, что хочет услышать сейчас крупный чиновник.

– Точно! Знаете что? Поступим так. Позовите телевизионщиков, не сообщайте для чего, и я сам приеду его допрашивать! Вам даже лучше не светиться, Николай Николаевич, наблюдайте со стороны, занимайтесь своими текущими делами.

– А это не перегиб? – осторожно поинтересовался Спицын.

– В самый раз.

В начале восьмого утра за Чегодаевым приехали люди из ФСБ. Анастасия в эту ночь была у матери. Чегодаев некоторое время не верил в происходящее и несколько раз изучал документы офицеров Федеральной службы безопасности. Спицын, по здравом размышлении, решил лично не участвовать в этом представлении, но, когда его сотрудники были уже на месте, он позвонил Чегодаеву и попросил не волноваться, объяснив, что это пока не арест и повода для того, чтобы поднимать шум, нет. Напротив, столь ранний визит подчеркивает понимание спецслужбами деликатности возникшей ситуации и ее стремление сделать все незаметно для широкой публики, дабы избежать пересудов.

– Стремление незаметно упрятать меня за решетку?! – взвыл Чегодаев. – Как Ванштейна?!

– Напрасно вы так, Степан Петрович, – по-отечески проворковал Спицын. – Приезжайте, и мы обо всем поговорим. К вам накопились вопросы.

Чегодаев бросил трубку, потом подумал, снова взял ее и позвонил Медведю. Чегодаев знал один из трех магических телефонов Медведя, по которым с ним можно было связаться в любое время суток.

– Герман, – сказал Чегодаев трагически голосом, – Герман, за мной пришли!

– Это кто еще? – проскрежетал Медведь. – Я только что наконец заснул!

– Герман, ты не понимаешь?! За мной пришли!!! Медведь, выслушав сбивчивые и неопределенные

жалобы олигарха, в конце концов сказал:

– Не забудь вызвать своего адвоката.