Текст книги "Следующие 100 лет - Прогноз событий XXI века"

Автор книги: Фридман Джордж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

На протяжении всей холодной войны союз с США был всегда выгоднее, чем союз с СССР.

Советская империя

Советский Союз мог предложить оружие, политическую поддержку, некоторые технологии и многое другое. Но американцы могли предложить доступ к своей международной торговой системе и право поставлять товары на американский рынок. По значению это затмевало все остальное. Исключение из системы означало обнищание; включение в нее означало богатство. Вспомните, к примеру, различную судьбу Северной и Южной Кореи, Западной и Восточной Германии.

Интересно отметить, что в течение холодной войны США психологически были постоянно настороже. Корея, маккартизм, Куба, Вьетнам, спутник,«левый» терроризм в 70-80-х гг. XX в. и жесткая критика Рейгана со стороны европейских союзников – все это способствовало формированию в Америке чувства постоянного уныния инеуверенности. Царившие в обществе настроения неизменно наводили на мысль о том, что США постепенно утрачивают свое преимущество в холодной войне. Но в действительности с точки зрения соотношения сил, у СССР не было ни единого шанса. Об этой разнице между настроением американцев и геополитической реальностью важно помнить по двум причинам. Во-первых, она показывает незрелость американской мощи. Во-вторых, она свидетельствует об огромной силе. В связи с тем, что США не ощущали себя в безопасности, они действовали с невиданным до того упорством и энергией. В том, каким образом вели себя во время холодной войны американцы – от политических лидеров и инженеров до военных и сотрудников разведки, – не было и намека на какую-либо небрежность, а также уверенность.

Это стало одной из основных причин того, что США были удивлены своей победой в холодной войне. Америка и ее союзники окружили Советский Союз. Советы не могли себе позволить состязаться с Америкой на море и вместо этого были вынуждены тратить бюджет на строительство армий и ракет, будучи не в состоянии угнаться за темпами экономического роста США или привлечь своих союзников экономическими барышами. Советский Союз отставал все больше и больше. А затем он рухнул.

Распад СССР в 1991 г., через 499 лет после экспедиции Колумба, ознаменовал конец целой эпохи в истории. Впервые за 500 лет Европа лишилась власти, одновременно перестав быть основным пунктом международной конкуренции. После 1991 г. единственной мировой сверхдержавой стали США, превратившиеся в центр международной системы.

Мы проследили за тем, как США пришли к власти в XX в. Существует один дополнительный факт – малоизученные статистические данные, о которых я упоминал раньше и которые об очень многом говорят. В 1980 г., когда дуэль США и СССР шла к своей кульминации, заметно увеличившийся объем транстихоокеанской торговли впервые в истории сравнялся с трансатлантической торговлей. Всего 10 лет спустя, вместе с развалом Советского Союза, масштаб транстихоокеанской торговли резко вырос, превысив объем трансатлантической торговли на 50 %. Вся геометрия международной торговли и, следовательно, всей мировой системы претерпевала невиданные изменения.

Как это повлияло на остальной мир? Стоимость контроля над морскими путями огромна. Большинство торгующих стран не в состоянии нести расходы по контролю над морскими путями, и поэтому они зависят от государств, у которых есть на это ресурсы. Поэтому военно-морские силы становятся инструментом мощного политического давления, и другие страны предпочитают держаться в стороне от таких расходов. Стоимость контроля над близлежащим водным пространством высока. Стоимость контроля над водным просторами, расположенными за тысячи миль от ваших границ, ошеломляюще высока. В истории было лишь считанное число народов, которым было под силу выдержать такие расходы – а в наши дни делать это не стало легче или дешевле. Взгляните на военный бюджет США и суммы, выделяемые на флот и соответствующие космические системы. Стоимость содержания авианосных ударных групп в Персидском заливе превышает общие военные бюджеты большинства стран. А контролировать Атлантический или Тихий океаны, не имея омываемых ими береговых линий, было бы слишком тяжелым экономическим бременем практически для любой страны мира.

Только в Северной Америке возможно существование страны, раскинувшейся на весь материк и способной диктовать свои порядки одновременно в Атлантическом и Тихоокеанском регионах. Поэтому Америка является центром притяжения международной системы. В начале американской эры США, безусловно, доминируют в Северной Америке. Это страна, которая в 1944–1945 гг. одновременно вторглась в Европу и Японию. Ее военные силы взяли под контроль оба океана и сохраняют этот контроль по сей день. Поэтому именно она будет играть в новой эре главенствующую роль.

Но важно помнить о том, что Испания некогда господствовала в Европе и была основным игроком в 1-м столетии европейской эры. Ожидая, что Северная Америка будет центром притяжения международной системы ближайшие несколько веков, я также предполагаю, что США будут доминировать в Северной Америке по крайней мере столетие. Но, как и в случае с Испанией, утверждение о том, что Северная Америка – это центр притяжения, не гарантирует того, что США всегда будут доминирующей силой в Северной Америке. Многое может случиться – от гражданской войны и поражения в войне за рубежом до появления новых государств у границ США с течением времени.

Но в краткосрочной перспективе (а под этим я подразумеваю следующие 100 лет) я готов утверждать, что мощь США настолько велика и так глубоко увязана с экономическими, технологическими и культурными реалиями, что Америка продолжит свой стремительный рост в XXI в., несмотря на неизбежные потрясения в виде войн и кризисов.

Такая точка зрения не вступает в противоречие с характерной для Америки неуверенностью в собственных силах. Психологически США представляют собой причудливую смесь самоуверенности и уязвимости. Любопытно, что это точное описание душевного состояния подростка, и это именно та стадия, на которой Америка вступила в XXI в. Ведущая мировая держава переживает затянувшийся подростковый кризис, находясь в поисках самой себя, к тому же довершенный невероятной новой силой и иррациональными перепадами настроения. С точки зрения истории США – это совсем юное и поэтому незрелое общество. Поэтому в данный момент не стоит ждать от Америки ничего иного, кроме бравады и отчаяния. А какие еще чувства может испытывать подросток, ищущий себя и свое место в этом мире?

Но если мы думаем о США как о подростке, находящемся в начале своего пути, мы также должны отдавать себе отчет в том, что, несмотря на настоящий имидж, впереди лежит зрелость. Взрослые люди отличаются большей стабильностью и силой, чем подростки. Поэтому было бы логично предположить, что Америка находится на ранней стадии своего могущества. Это еще не полностью цивилизованное государство. Как и Европа в XVI в., Америка по-прежнему – варварское государство (это лишь описание, а не моральное суждение). Ее культура не сформирована. Ее воля определяет многое. Ее эмоции толкают страну в различных, подчас противоположных направлениях.

Существуют три стадии развития культуры. Первая – варварство. Варвары считают, что обычаи их деревни являются законами природы и что каждый, кто живет не так, как они, не достоин даже презрения и должен избавиться от своих заблуждений или умереть. Третья стадия – декаданс, упадок. Декаденты цинично полагают, что нет ничего, что было бы хоть чем-то лучше чего-то другого. Если они кого-то и презирают, так это тех, кто во что-либо верит. Нет ничего такого, за что стоило бы бороться.

Цивилизация – это вторая и самая редкая стадия развития. Цивилизованные люди могут мысленно сопоставить две противоположные идеи. Они считают, что существуют истины, которым приблизительно соответствуют культуры. В то же самое время они всегда помнят о возможности того, что они ошибаются. Сочетание веры и скептицизма изначально подразумевает нестабильность. Культуры переходят от варварского состояния к цивилизации, а затем к декадансу, по мере того как скептицизм подрывает уверенность в себе. Цивилизованные люди ведут выборочную, но эффективную борьбу. Безусловно, в каждой культуре есть люди, стоящие на варварской, цивилизованной или декадентской стадиях, но в разные времена в каждой культуре доминирует одно из таких состояний.

В XVI в. Европа находилась на варварском этапе развития, и уверенность христианства в собственных силах вдохновляла ее на первые завоевания. В XVIII и XIX вв. Европа перешла в цивилизованное состояние, а в ходе XX в. впадала в декаданс. США находятся в самом начале своего культурного и исторического пути. До настоящего времени они были недостаточно последовательны для того, чтобы у них была определенная культура. По мере того как они становятся центром притяжения мира, у них развивается такая культура, которая неизбежно будет в варварском состоянии. Америка – это то место, в котором правое крыло презирает мусульман за их веру, а левое – за их отношение к женщинам. Эти точки зрения, на первый взгляд столь различные, объединяет уверенность в том, что их собственные ценности совершенно очевидно являются лучшими. И, как и все варварские культуры, американцы готовы бороться за свои очевидные истины.

Я говорю это не в качестве критики, во всяком случае, не в большей степени, в какой можно критиковать подростка за то, что он такой, каков он есть. Это необходимая и неизбежная стадия развития. Но Америка – это юная культура, со свойственной ей неуклюжестью, прямотой, порой жестокостью и частыми случаями глубоких внутренних противоречий. Американских диссидентов объединяет только уверенность в том, что их ценности лучшие. Каждая из этих характеристик пригодна для описания США, но, как и Европа в XVI в., Соединенные Штаты, несмотря на кажущуюся неумелость своих поступков, будут действовать с предельной эффективностью.

Глава 2.«Землетрясение» (война США с приверженцами джихада)

Американская эра началась в декабре 1991 г., когда распался Советский Союз, сделав США единственной сверхдержавой в мире. Но по-настоящему XXI в. начался через 10 лет, 11 сентября 2001 г., когда самолеты протаранили башни Всемирного торгового центра и Пентагон. Это стало первым серьезным испытанием американской эры. Можно спорить о том, одержали ли США победу в войне с исламскими террористами, но они, безусловно, выполнили свои стратегические задачи. Представляется очевидным и то, что эта война, как и любая другая, приближается к своему финалу, каким бы он ни был.

Люди часто говорят о «длительной войне» и о том, что противостояние США и мусульман будет длиться целое столетие. Как это часто бывает, в данном случае временное явление принимают за постоянное. Вспомните про 20-летние циклы, которые мы обсуждали. Конфликт может перейти в тлеющую фазу, но уже не будет представлять собой стратегической угрозы интересам США. Аль-Каиде не удалось достигнуть своих целей. США преуспели не столько в том, чтобы победить в войне, сколько в том, чтобы не позволить добиться этого исламистам, чего с точки зрения геополитики вполне достаточно. XXI в. начался с крупного успеха Америки, который на первый взгляд казался не только поражением, но еще и осложнялся крайне затруднительной политической и психологической ситуацией.

В 2001 г. Аль-Каида планировала не просто провести атаку на США. Ее целью было продемонстрировать слабость Америки и силу Аль-Каиды. Лидеры этой организации считали, что, показав уязвимость Америки, они подорвут влияние тех правительств исламского мира, которые использовали отношения с США как инструмент стабилизации своих режимов. В таких странах, как Египет, Саудовская Аравия, Пакистан и Индонезия, Аль-Каида хотела свергнуть правительства, так как понимала, что для достижения своих целей ей необходим контроль над национальным государством, а не над одним Афганистаном, который из-за своей слабости и изолированности годился лишь на роль временной базы.

Очевидно, что распад СССР оказал огромное влияние на международную систему. Одно из последствий этого распада было особенно удивительным. Мощный Советский Союз и мощные США фактически обеспечивали стабильность международной системы за счет равенства сил между сверхдержавами. Это было наиболее ярко выражено вдоль границ СССР, где обе стороны находились в состоянии готовности в любой момент начать войну. К примеру, европейские государства из-за холодной войны старались быть «тише воды, ниже травы». Самый незначительный шаг мог привести к войне, поэтому ни Советский Союз, ни американцы не позволяли совершать ничего подобного. В действительности самыми интересными эпизодами холодной войны были те войны, которые так и не начались. Вторжение СССР в Германию не состоялось. Никакие военные операции в направлении Персидского залива предприняты не были. И, что важнее всего, удалось избежать ядерного холокоста.

Очень важно внимательно изучить последние 20 лет. Именно в этот период заложена основа тех событий, которые произойдут в следующие 100 лет. Так что в данной главе я буду больше говорить о прошлом, а не о будущем. Давайте представим, что крах СССР был подобен гигантскому состязанию по перетягиванию каната, в котором одна сторона внезапно обессилела и отпустила канат. Победа осталась за той стороной, которая по-прежнему его держала, но при этом она утратила равновесие, поэтому ее триумф также сопровождался полной неразберихой и расстройством. Канат, который до этого был туго натянут обеими сторонами, внезапно ослаб и стал вести себя непредсказуемым образом. Это было особенно хорошо заметно на границах двух блоков.

Некоторые перемены были мирными. Германия воссоединилась, а государства Балтии вновь стали независимыми, как и Украина с Белоруссией. Чехословакия разделилась на Чешскую Республику и Словакию, пройдя через «бархатный развод». В других странах события протекали куда более бурно. Румыния пережила настоящую революцию, а Югославия полностью распалась.

Откровенно говоря, из всех стран, расположенных у западной границы бывшего советского блока, Югославия была самым искусственным образованием. Основу ее населения составлял не один народ. Напротив, это был регион, где проживали различные народы и этнические группы, исповедовавшие разные религии и враждебные друг другу. Югославия, возникшая по воле стран, победивших в Первой мировой войне, была подобна клетке, в которую загнали одних из самых непримиримых соперников в Европе. Победители полагали, что для того, чтобы избежать войны на Балканах, следует создать единую страну, которая объединила бы все эти народы и группы. Довольно интересная теория. Но такой подход был подобен археологическим раскопкам в поисках окаменелых наций, оставшихся после древних завоеваний и упрямо цепляющихся за свою индивидуальность.

Так сложилось, что Балканы всегда были «горячей точкой» Европы. Здесь пролегал путь римлян на Средний Восток и путь турок в Европу. Здесь началась Первая мировая война. Каждый завоеватель оставлял после себя доминирующую нацию или религиозную группу, чьи представители с ненавистью относились ко всем, кто отличался от них по национальности или религиозным взглядам.

Югославия иБалканы

Всякая воюющая сторона совершала злодеяния неслыханной жестокости, о каждом из которых другие стороны помнили так же хорошо, как будто это случилось вчера. Балканы – не то место, где с легкостью забывают былые обиды.

Во время Второй мировой войны в Югославии произошел раскол, так как хорваты были на стороне Германии, а сербы – на стороне союзников. Затем ее целостность была восстановлена под руководством главы Коммунистической партии Югославии Иосипа Броз Тито. Политический курс страны был марксистским, но антисоветским, так как Югославия не желала становиться советским сателлитом и даже сотрудничала с Америкой. Оказавшись в зоне напряженности между государствами, входившими в НАТО и организацию Варшавского договора, югославы держались сплоченно, чему в немалой степени способствовала шаткость их положения.

В 1991 г., когда напряженность резко снизилась, Югославия распалась на составные части. Со стороны могло показаться, что произошел сдвиг горной породы, который привел к обширному землетрясению. У древних, но давно забытых и привыкших подчиняться национальностей внезапно появилась свобода действий. Вновь зазвучали названия, о которых никто не слышал с начала Первой мировой войны: Сербия, Хорватия, Черногория, Босния-Герцеговина, Македония, Словения. В каждой из этих стран немедленно оживились представлявшие соседние народы этнические меньшинства, которые обычно требовали выхода из состава таких государств. Словно кто-то открыл «ящик Пандоры», тем самым оказав большое влияние на развитие событий в первой половине XXI в.

Войну в Югославии часто ошибочно считают исключительно региональным, идиосинкразическим феноменом. Но рамки этого конфликта намного шире. Прежде всего, это было ответной реакцией на распад Советского Союза. Страсти, которые удавалось сдерживать почти 50 лет, вновь закипели. Границы, установленные, казалось бы, раз и навсегда, стали с легкостью меняться. Это был региональный феномен, который стал возможен (и неизбежен) из-за глобального сдвига.

Более того, война в Югославии не стала единичным случаем. Это был лишь первый пример сдвига горной породы в северной части воображаемой линии, которая тянулась до самого Гиндукуша – горной цепи, занимающей значительную часть Северного Афганистана и Пакистана. Взрыв в Югославии был только прелюдией к еще более крупному «землетрясению», которое началось с распадом Советского Союза.

Исламское «землетрясение»

Зона конфронтации США и СССР охватывала все периферийные области Советского Союза. В конце холодной войны в ней выделялись три участка. Европейский участок тянулся от Норвегии до немецко-чешской границы, а азиатский начинался на Алеутских островах и через Японию уходил в Китай. Также существовал третий участок, простиравшийся от Северного Афганистана до Югославии. Именно он претерпел самые серьезные изменения после падения Советского Союза. Югославия распалась первой, но в итоге хаос охватил весь этот регион, перекинувшись даже на те страны, которые не располагались в непосредственной близости от границы.

В течение холодной войны обстановка на территории от Югославии до Афганистана и Пакистана практически не менялась.

Зона «землетрясения»

Исламский мир. Современность.

Время от времени там происходили различные события: например, Иран сменил свою проамериканскую ориентацию на антисоветскую и антиамериканскую одновременно, когда советские войска вторглись в Афганистан или во время ирано-иракской войны. Но, как ни странно, холодная война обеспечивала в регионе стабильность. Ни один из возникших там внутренних конфликтов так и не перерос в полномасштабный, международный кризис.

Но когда СССР перестал существовать, ситуация в регионе утратила всякую устойчивость. Речь идет в первую очередь о мусульманском регионе – одном из трех крупнейших в мире. Первый из них находится в Северной Африке, второй – в Юго-Восточной Азии, и, наконец, обширный, многонациональный, сотканный из противоречий регион тянется от Югославии до Афганистана и на юг, в глубь Аравийского полуострова (см. карту на этой стр.). Безусловно, его нельзя считать единым с самых разных точек зрения, но мы поступаем так, потому что он представлял собой группу государств, окружавших Советский Союз с юга.

Важно помнить о том, что демаркационная линия холодной войны проходила непосредственно через этот мусульманский регион. Азербайджан, Узбекистан, Туркменистан, Кыргызстан и Казахстан в основном были мусульманскими республиками, входившими в состав Советского Союза. В Российской Федерации также есть места, где главным образом исповедуют ислам (например Чечня).

На протяжении всей истории этот район отличался крайней нестабильностью. С разных сторон его пересекают великие торговые и военные пути, которые завоеватели использовали еще со времен Александра Македонского и вплоть до эпохи завоеваний Британской империи. В геополитическом отношении он всегда представлял собой «горячую точку», но окончание холодной войны фактически подожгло фитиль, вставленный в пороховую бочку. После развала СССР шесть входивших в него мусульманских республик внезапно обрели независимость. Арабские государства на юге лишились либо своих покровителей (Ирак и Сирия), либо своих врагов (Саудовская Аравия и другие государства Персидского залива). У Индии больше не было покровителя, и Пакистан неожиданно освободился от индийской угрозы – по крайней мере на время. Все система международных отношений взлетела на воздух. Последние оплоты стабильности и постоянства пали.

Россия ушла из Центральной Азии и с Кавказа в 1992 г. Словно после отлива, на свет показались народы, не знавшие свободы уже около века или больше, у которых не было традиций самоуправления и, в некоторых случаях, жизнеспособной экономики. Одновременно с этим интерес Америки к этому региону снизился. После 1991 г., когда была проведена операция «Буря в пустыне», стало казаться, что уделять внимание таким местам, как Афганистан, более нецелесообразно. Холодная война осталась позади. Никакой стратегической угрозы американским интересам больше не существовало, и этот регион мог теперь сам определять свою дальнейшую судьбу.

В данной книге подробный рассказ о том, как весь этот регион, и Афганистан в частности, утратил стабильность, не более важен, чем поэтапное описание событий, происходивших в Югославии. Если резюмировать, получится приблизительно следующее: с конца 1970-х гг. и до падения Советского Союза США помогали создавать в Афганистане силы, которые могли бы сопротивляться СССР, а после распада Советского Союза эти силы обратились против самих США. Команды, обученные проведению секретных операций и хорошо знакомые с «кухней» американской разведки, провели против США операцию, которая состояла из множества этапов и закончилась 11 сентября 2001 г. В ответ США вторглись сначала в Афганистан, а затем в Ирак, что очень быстро привело к распаду региона.

Так же как поступал Советский Союз после Второй мировой войны, США использовали исламских террористов в собственных целях, а затем были вынуждены усмирять монстра, которого сотворили собственными руками. Но это была еще не самая большая проблема. Более серьезную опасность представляло то, что развал СССР привел к разрушению системы отношений, которая кое-как поддерживала в регионе некоторый порядок. Без Аль-Каиды или с нею мусульманские государства внутри бывшего Советского Союза и к югу от него должны были стать нестабильными, и, как и в случае с Югославией, в эти процессы тем или иным образом неизбежно была бы вовлечена единственная сверхдержава – США. Это вызвало настоящую бурю. Все пространство от границы Австрии до Гиндукуша содрогалось, в то время как США пытались взять его под свой контроль, делая это, мягко говоря, не всегда успешно.

Существует и еще один аспект данной проблемы, на который стоит обратить внимание, особенно в свете демографических тенденций, которые мы обсудим в следующей главе. В это время весь мусульманский мир захлестнула волна народных волнений. Неприятие мусульманскими традиционалистами любых обусловленных демографическими изменениями отклонений от традиций (особенно касающихся статуса женщин) было одной из движущих сил, создававших нестабильность в регионе. Борьба между традиционалистами и сторонниками светской модели общества перевернула с ног на голову отношения между жителями этого региона, а США считали виновными во все чаще звучавших призывах к отделению религии от государства. Возможно, кто-то посчитает такое понимание ситуации слишком поверхностным, но, как мы увидим дальше, оно имеет более глубокое и широкое значение, чем кажется на первый взгляд. Изменения в составе семьи, сопротивление таким изменениям и 11 сентября были тесно переплетены.

В самом широком геополитическом смысле события 11 сентября завершили период междувластия, возникшего между окончанием «холодной войны» и началом следующей эры – эры войны между США и мусульманами-фанатиками. Последние не могли победить, если под победой понимать воссоздание Халифата – исламской империи. Деление в исламском мире было слишком жестким, чтобы его преодолеть, а США были слишком сильны, чтобы потерпеть полное поражение. Воцарившийся хаос никогда не привел бы к победе приверженцев джихада.

Фактически эта эра представляет собой не столько цепочку последовательных событий, сколько региональный «спазм», результат исчезновения поля напряжения. Существование в исламском мире деления по этническим и религиозным принципам означает, что, даже если США будут вынуждены уйти из данного региона, там все равно не появится стабильной политической базы. Исламский мир разделен и нестабилен уже более тысячи лет и едва ли станет более сплоченным в обозримом будущем. Одновременно с этим даже поражение Америки в этом регионе не подорвет ее мирового могущества. Как и вьетнамская война, это станет лишь переходным этапом.

В настоящий момент конфликт между США и приверженцами джихада кажется настолько глубоким и значительным, что даже не верится, что он может просто прекратиться. Ученые мужи предсказывают, что ближайший век пройдет под знаком этого противостояния, но с точки зрения изложенного в общих чертах анализа событий в ближайшие 20 лет вероятность того, что в 2020 г. мир будет и дальше, затаив дыхание, следить за войной США и исламистов, крайне мала. В сущности, то, что сейчас происходит в исламском мире, в конечном счете не будет иметь большого значения. Если предположить, что траектория американской мощи будет по-прежнему устремлена вверх, тогда к 2020 г. перед США будут стоять абсолютно другие проблемы.

Национальная стратегия Америки и исламские войны

В числе сил, обеспечивающих продвижение США, мы должны рассмотреть еще одну силу – национальную стратегию, определяющую американскую внешнюю политику. Могло показаться, что ответная реакция Америки на события 11 сентября 2001 г. не имеет никакого смысла, и на первый взгляд так оно и было. Складывалось впечатление, что ответные шаги выполняются хаотично, наугад, но вместе с тем, их следовало ожидать. И если оглянуться назад и критически оценить все действия, предпринятые США в этот период, за кажущейся беспорядочностью сразу станет заметен трезвый расчет.

Национальная стратегия начинается там, где заканчивается разработка политического курса. Давайте на мгновение представим, что Франклин Рузвельт решил не выдвигать свою кандидатуру на третий президентский срок в 1940 г. Повели бы себя по-другому в таком случае Япония и Германия? Согласились бы США с господством Японии в западной части Тихого океана? Смирились бы они с разгромом Великобритании и ее флота Германией? Возможно, какие-то детали бы изменились, но трудно себе представить, что США не вступили бы в войну или что война не закончилась бы победой союзников. Могла измениться тысяча мелких деталей, но общие черты этого конфликта, определенные национальной стратегией, остались бы прежними.

Могла ли Америка в ходе холодной войны избрать какую-то иную стратегию, кроме сдерживания Советского Союза? США не могли вторгнуться в Восточную Европу. Для этого Советская армия была слишком сильна и велика. С другой стороны, США не могли позволить СССР захватить Западную Европу, так как если бы Советский Союз контролировал ее промышленный комплекс, он рано или поздно подавил бы США. Сдерживание было не произвольно выбранной политикой, а единственно возможным ответом Америки Советскому Союзу.

У каждого народа есть национальная стратегия, хотя это не значит, что все народы в состоянии достигнуть своих стратегических целей. Например, цель Литвы – быть свободной от иностранной оккупации. Но, принимая во внимание экономику, демографию и географическое положение этой страны, можно с большой долей вероятности предсказать, что она будет добиваться своей цели лишь время от времени и на непродолжительный срок. В отличие от большинства других стран мира, США выполнили большинство своих стратегических задач, которые я вкратце изложу чуть ниже. Для их выполнения приспособлена как американская экономика, так и само общество.

Национальная стратегия страны так глубоко «сидит» в ДНК населяющего ее народа и кажется ему такой естественной и очевидной, что политики и генералы даже не всегда отдают себе в этом отчет. Эта стратегия в такой степени определяет их способность к логическому суждению, что является для них чем-то вроде подсознательной реальности. Но для геополитиков как национальная стратегия страны, так и логика, стоящая за поступками ее руководителей, быстро становится очевидной.

Национальная стратегия не всегда предполагает ведение войны. Она касается всех вместе взятых процессов, которые составляют мощь нации. Но в случае США (и, возможно, больше, чем для какой-либо другой страны) национальная стратегия действительнопредполагает как ведение войны, так и взаимосвязь между войной и экономической жизнью. На протяжении всей своей истории США были воинственной страной.

США вели войну приблизительно 10 % времени всего своего существования. В этот перечень входят только крупные войны – война 1812 г., американо-мексиканская воина, гражданская война, Первая и Вторая мировые войны, войны в Корее и Вьетнаме. Сюда не включены более мелкие конфликты вроде испано-американской войны или операции «Буря в пустыне». В течение XX в. США воевали уже 15 % времени. А во 2-й половине XX в. – 22 % времени. С начала XXI в., с 2001 г., США постоянно ведут военные действия. Войны играют центральную роль в американском познании жизни, и США все чащеи чаще обращаются к военным действиям. Понятие «война» составляет неотъемлемую часть американской культуры и глубоко укоренилось в американской геополитике. И поэтому цель, ради которой ведется война, необходимо четко понимать.

Америка возникла в результате войны и продолжает воевать по сей день со всевозрастающим темпом. Возможно, национальная стратегия Норвегии больше связана с экономикой, чем с военными действиями, но стратегические цели США, вместе с их национальной стратегией, изначально были продиктованы страхом. То же самое можно сказать о многих народах. Рим не собирался покорять весь мир. Он хотел защитить себя – и, по мере выполнения этой цели, превратился в империю. Изначально США были бы вполне удовлетворены и тем, чтобы не позволить британцам напасть и разбить их силы, как случилось в войну 1812 г. Однако избавление от одних страхов неизбежно приводит к появлению других. Нациями руководит страх утратить то, что у них есть. Поэтому постарайтесь рассмотреть все нижесказанное с точки зрения такого страха.