Текст книги "Добрая фея"

Автор книги: Фрида Митчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

5

Почти весь следующий месяц вопреки предчувствиям, охватившим ее в первый вечер пребывания на вилле Генри, Хилари наслаждалась относительным покоем. Ее работодатель с головой ушел в бизнес, мотался по городам и весям и о домашних новостях узнавал исключительно по телефону. Для Хилари дни тянулись тихо и безмятежно.

Миру и гармонии, воцарившимся на вилле, способствовало и любопытное происшествие, случившееся в середине первой недели пребывания Хилари в роли гувернантки и спустя сутки после отъезда хозяина.

В тот день Доминико находился на уроке в классной комнате со своим учителем месье Паскалем, молодым и обаятельным человеком, который понравился Хилари с первого взгляда.

Хилари и Сильвия вернулись с приятной прогулки по Антибу. Поводом для вылазки в город послужила необходимость купить подарки для Доминико ко дню его рождения.

Вне дома Сильвия держалась гораздо спокойнее и увереннее, она даже поделилась с Хилари всеми своими страхами и унижениями, которые вытерпела от бабушки Доминико.

– Она просто дракон в юбке, – жаловалась девушка, – моя матушка боится ей перечить, а меня умоляет не огорчать мадам Буше. Если бы месье Трент знал, как мне тяжело!

Хилари сочувственно кивала, слушая ее исповедь.

– Я скоро выйду замуж. Мой жених считает, что это подходящий предлог, чтобы уволиться. Ему не по душе, что я здесь постоянно расстраиваюсь по пустякам, и моя мама с ним согласна. Сам Господь послал вас нам, мадмуазель Хилари!

Вернувшись в замок, женщины отправились в кухню выпить по чашечке кофе в компании Николь. Их неторопливую беседу прервал звонок в парадную дверь. Николь побежала открывать, а Сильвия испуганно прошептала:

– Это она, мадам Буше!

Вернувшаяся через минуту-другую Николь сообщила Хилари, что мадам Буше намерена забрать Доминико.

– Она приказала, чтобы ты, Сильвия, была готова через пять минут, а вы, Хилари, заглянули к ней в гостиную.

Хилари расправила плечи, готовясь к схватке. Генри проинструктировал ее, как вести себя в подобном случае. Несомненно, мадам Буше знала, что зять в отъезде, но в пику ему заявилась на виллу, чтобы превратить размеренную жизнь внука в хаос. Она и раньше появлялась здесь в любое время суток и частенько отрывала мальчика от уроков. Это выбивало Доминико из колеи, нарушало распорядок дня и порождало неприятные последствия. Вернувшись от бабушки, избалованный ею мальчуган устраивал скандал за скандалом и плохо учился. Хилари решила положить этому конец раз и навсегда.

Доминико останется дома, – твердо сказала она, велев Сильвии не торопиться со сборами. – Месье Трент уже сказал мадам Буше, что внук может навещать ее только в субботу и в воскресенье. В остальные дни мальчику нужно учиться. Сильвия, ступай к месье Паскалю и передай ему, чтобы он продолжал занятия. А с мадам Буше я поговорю сама.

Экономка и няня дружно открыли рты от изумления. Хилари пришлось повторить сказанное, чтобы Сильвия, виновато улыбнувшись, побежала выполнять распоряжение.

Хилари выждала минуту, окончательно успокоилась и тоже вышла из кухни. По пути в гостиную она старалась не обращать внимания на сердцебиение и легкое головокружение, вызванные волнением перед встречей с властной бабушкой Доминико.

Едва она распахнула дверь комнаты и вошла, мадам Буше, рассматривающая картину, висящую над камином в массивной резной раме, обернулась и окинула Хилари холодным взглядом. Вошедшая вежливо поздоровалась.

– Прошу вас, мадемуазель Пристли, присядьте.

Голос мадам Буше был бесцветным, четким и холодным как лед, взгляд серых глаз – тяжелым и угрюмым, но лицо все еще хранило черты прежней красоты.

– Насколько мне известно, мой зять взял на себя бремя хлопот по найму новой гувернантки и остановил свой выбор на вашей кандидатуре. – Сказано это было с нескрываемой неприязнью. Глаза мадам Буше продолжали сверлить Хилари насквозь.

– Вы правы, я новая наставница Доминико, – спокойно и уверенно ответила Хилари.

Мадам Буше прищурилась, слегка удивленная ее независимым тоном, лишенным подобострастия, и холодно заявила:

– Я бабушка Доминико, как вы, наверное, догадались. После гибели моей дочери я вынуждена была взять на себя заботы по воспитанию мальчика. Надеюсь, вы понимаете, насколько мне дорог этот ребенок?

Хилари вздохнула, но промолчала.

– Я не могу полагаться на прислугу, – непререкаемым тоном продолжала матрона, – и предпочитаю заботиться о ребенке сама.

Хилари продолжала хранить спокойное молчание.

– Сегодня я увезу мальчика с собой, так что ваши услуги не понадобятся. Разумеется, с нами поедет Сильвия, его няня. Вы все поняли, мадемуазель?

– Извините, мадам Буше! – Хилари старалась говорить вежливо, хотя и ощущала закипающую в душе ярость. – Но месье Трент сказал мне, что совершенно ясно объяснил вам ситуацию: Доминико взрослеет и нуждается в систематическом обучении. Поэтому вам придется набраться терпения и дождаться конца недели, чтобы забрать его к себе. Я не сомневаюсь, что мальчик обрадуется встрече с вами в следующую субботу. Но по будням он должен заниматься.

После непродолжительного замешательства мадам Буше надменно изрекла:

– Я не намерена ждать до субботы! А вы, по-моему, забыли, с кем разговариваете!

– Простите, мадам Буше, – твердо ответила Хилари, – но месье Трент отдал мне четкие указания. Вам лучше обратиться к нему лично за разъяснениями, когда он вернется, но в его отсутствие Доминико будет строго соблюдать расписание уроков. И я об этом позабочусь.

– Да как вы смеете мне перечить! Вы просто невоспитанная девчонка!

– Я не девчонка, мадам, а вполне взрослая женщина, – холодно возразила Хилари, всем своим видом демонстрируя, что не потерпит унижения.

– Понятно! – с угрозой в голосе воскликнула мадам Буше. Лицо ее неприятно исказилось от гнева. – Как я догадываюсь, вы настроили против меня и Сильвию, и учителя Доминико? Это дерзкий вызов!

Хилари вздохнула.

– Никто не собирается бросать вам вызов. Соблюдать указания работодателя – обязанность наемных работников. Доминико нужно учиться, и вы должны это понять.

– Это ваше последнее слово? Вы горько пожалеете об этом разговоре, мадемуазель, локти будете кусать! Уж я об этом позабочусь!

Обдав Хилари облаком дорогих духов и шурша складками платья из шелка холодных тонов, мадам Буше покинула гостиную, оставив в ней бледную и дрожащую от нервного напряжения Хилари.

Когда вечером позвонил Генри, она слово в слово передала разговор с его тещей и получила полное одобрение. После этого Хилари с легким сердцем вычеркнула неприятный эпизод из памяти.

В субботу Бриджит Буше прислала за внуком своего шофера и служанку. С тех пор эта процедура повторялась еженедельно. Неизменно до наступления темноты Доминико привозили домой. Хилари не без труда укладывала его спать, но постепенно мальчик начал понимать, что капризничать бесполезно, и стал выполнять все требования своей новой гувернантки.

Незаметно наступил июнь, Хилари освоилась с работой и готова была полностью заменить Сильвию. Генри со дня на день должен был вернуться во Францию и надеялся пробыть на вилле безвыездно около месяца.

Стоя у окна спальни, Хилари смотрела на ухоженный газон и плавательный бассейн, сверкающий на жарком послеполуденном солнце. Через четверть часа Доминико должен был вместе со своей наставницей отправиться учиться плавать. Хилари пришла в ужас, обнаружив, что мальчик не только не умеет плавать, но и панически боится воды.

Все попытки Сильвии и Генри избавить Доминико от водобоязни потерпели неудачу. Мальчик наотрез отказывался даже войти в бассейн. Теперь настала очередь Хилари продемонстрировать свои педагогические таланты.

Она провела тщательную подготовительную работу и проконсультировалась по телефону по данному вопросу у нескольких специалистов, после чего Поль получил указание подготовить бассейн.

После уроков Хилари предложила мальчику подкрепиться молоком и печеньем на свежем воздухе. Нужно было видеть лицо Доминико, когда он обнаружил сказочную метаморфозу с бассейном! Стараниями Поля и Хилари он преобразился в огромное игровое водное поле, где плавали разнообразные пластмассовые игрушки – забавные динозавры, морские чудища, спасательные круги, плоты и лодочки, разукрашенные во все цвета радуги. На мелководье имелись три горки для быстрого спуска, а возле бортика стояли детские стульчики и столик под зонтом.

Доминико проглотил приманку. Правда, в первый раз он больше часа не решался войти в воду, но Хилари не торопила ребенка, а терпеливо разговаривала с ним о том о сем, сидя на краю бассейна и болтая в воде ногами. Он улыбался и хохотал.

Потом она рассмешила мальчика еще больше, спрыгнув в воду и затеяв схватку с огромным морским дьяволом, с длинным хвостом и сонной физиономией. Доминико был на седьмом небе от счастья.

Чудесный ребенок! На сердце у Хилари вдруг стало тревожно, улыбка погасла на ее лице, а в душе возникло нехорошее предчувствие. Никаких оснований для тревоги, на первый взгляд, не было. Хилари прогнала прочь тягостное ощущение, убеждая себя, что не нужно быть чересчур мнительной. Все будет хорошо! Возможно, она испытывает естественное волнение за своего воспитанника, но это вполне нормально. Такая уж у нее работа. И, если потребуется, она в любой момент от нее откажется.

Забравшись в бассейн, Хилари и Доминико чудесно провели время в прохладной и чистой воде. Мальчик делал заметные успехи в плавании, Хилари обещала разрешить ему поплавать без вспомогательных средств. Радости ее способного ученика не было предела.

Внезапно она заметила на дорожке, ведущей от дома к бассейну, высокую и стройную мужскую фигуру. Генри! У Хилари от волнения перехватило дыхание, а сердце ухнуло как паровой молот. От неожиданности она хлебнула воды и закашлялась. Доминико обернулся и, увидев отца, радостно закричал и замахал руками, а потом стал выбираться из воды.

– Что я вижу! – Улыбающийся Генри, ускорил шаг навстречу сыну, уже поднявшемуся по ступенькам на бортик.

Мальчик бросился к нему в объятия, и счастливый отец прижал его к груди и обнял.

– Я научился плавать, папа! – похвастался Доминико. – Я больше не боюсь воды.

– Хорошо, сынок. Молодец!

Генри погладил мальчика по мокрой голове и взглянул на Хилари. Она густо покраснела, сообразив, что одета в купальный костюм, пусть и закрытый. В другой ситуации это ее вряд ли бы смутило, тем более что ей можно было не стыдиться своей фигуры. Но теперь она чувствовала себя обнаженной и ничего не могла с этим поделать. Ей показалось, что грудь вдруг увеличилась, а соски набухли и встали торчком под синей материей, облегающей тело. А Генри как ни в чем не бывало продолжал глазеть на нее, пока она взбиралась по лестнице и шла к стулу, на котором оставила свой халат. И, лишь накинув его на плечи, Хилари собралась с духом и сказала:

– Привет, Генри!

– Привет, Хилари! – ответил он и улыбнулся. Она плотнее запахнула полы халата и затянула поясок, выдавливая ответную улыбку.

– Просто не верится! Как это вам удалось? Вы сами придумали, как заманить Доминико в бассейн?

Хилари скромно потупилась, опасаясь, что Генри, потерпевший фиаско в своих попытках приучить сына к воде, может затаить на нее обиду и ревность к ребенку. Но ее опасения не оправдались.

– Не знаю даже, как вас благодарить! – радостно воскликнул он, любовно обнимая другой рукой сына.

Хилари стало стыдно за свое неосознанное стремление найти в Генри хоть какой-нибудь недостаток, пусть даже мелочную зависть, и она густо покраснела. Но разбираться в своих чувствах сейчас, пока она стоит перед этим красивым обаятельным высоким брюнетом, ей не хотелось. Она лишь подумала, что слишком долго прожила с человеком, который наверняка повел бы себя иначе в аналогичной ситуации.

– Значит, ты превратился в рыбку, Доминико? – вновь обратил свое внимание на мальчика Генри и легко поднял его в воздух. – Покажешь мне, как ты плаваешь?

Генри поставил сына на землю, и тот потянул его к воде.

– И ты со мной, папа! Ну, пожалуйста!

– Хорошо, сынок! Но сперва сбегаю в дом и переоденусь. Договорились?

Улыбнувшись Хилари, он направился к замку. Она тепло улыбнулась ему вслед и, к своему удивлению, ощутила сухость во рту. Доминико потянул ее за руку к бассейну.

– Пошли, Хилари! Давай немного поиграем, пока не вернется папа! А потом я ему покажу, как умею плавать.

Хилари скинула халат и следом за мальчиком спустилась по ступенькам в воду, лихорадочно соображая, как себя вести в присутствии Генри. Главное, казаться естественной и непринужденной, убеждала она себя. В двадцать четыре года нельзя смущаться, как юная девушка!

– Папа! Папа! Скорее! Сюда! – пронзительно закричал спустя несколько минут Доминико, издали заметив приближающегося отца.

Хилари обернулась, и от ее самообладания не осталось и следа.

Генри с вальяжным видом шел по дорожке, уверенный в себе и в том, что ему подвластен весь мир. Хилари он показался просто великолепным, иное слово для этого мужчины было даже трудно подобрать. Высокий, стройный и загорелый, он дышал мужественностью, о которой наглядно свидетельствовали широкие плечи и мощная грудь, покрытая черными вьющимися волосами, нисходящими тонкой дорожкой по упругому животу к черным плавкам. Вид его сильного и крупного тела моментально вызвал у Хилари острый приступ физического голода. Истосковавшаяся по мужским ласкам плоть напомнила ей о себе еще в день их знакомства, а сейчас овладела всеми чувствами и помыслами Хилари.

Она вынуждена была признать, что покорена обаянием, мужественностью и чувственностью Генри. Но это лишь физическое влечение, уточнил ее рассудок, и, следовательно, может быть контролируемым. Все естественное – прекрасно! Это влечение – свидетельство моего хорошего здоровья, лихорадочно успокаивала себя Хилари, нет никаких причин для беспокойства, пока все идет нормально. Нужно радоваться, что спустя полтора года после тяжелейшей душевной травмы меня влечет к мужчине, а до появления в моей жизни Генри я подозревала, что утратила либидо после нервного потрясения. Теперь же эти опасения развеяны, мне лишь следует контролировать эмоции. Все прекрасно!

Они перекинулись шутками и синхронно нырнули, к полному восторгу Доминико, тотчас же принявшегося радостно смеяться и хлопать в ладошки.

Генри вынырнул рядом с Хилари, усыпанный сверкающими на солнце, словно алмазы, капельками воды, похожий на посланца иных миров, на могущественного бога, и парализовал ее взглядом черных глаз из-под густых ресниц.

– Я и не подозревал, что вы умеете плавать, – тихо сказал он, лаская взором ее нежную загорелую кожу.

– Вы не спрашивали меня об этом, – дрогнувшим голосом ответила Хилари.

– Не стану спорить, действительно не спрашивал.

Вокруг них стал прыгать, задорно смеясь, Доминико – и Хилари слегка успокоилась. Насколько это возможно в присутствии Генри вообще, с горечью подумала она.

Все трое принялись играть в мяч, плескаться водой и хохотать. Больше всех ликовал Доминико, радуясь возвращению отца домой. Наконец Хилари устала и, оставив Генри и Доминико в бассейне, выбралась из воды на солнышко.

Закрыв глаза, она удобно устроилась в шезлонге, подставив лицо ласковым лучам, и попыталась расслабиться окончательно. Однако Генри вновь возник у нее перед глазами во всем великолепии своей наготы. Его развитая мускулатура свидетельствовала о систематическом занятии спортом. На его стройной и сильной фигуре не было ни грана лишнего жира, вряд ли он достиг бы такого физического совершенства, сидя за письменным столом.

Мысли стремительно нарастали, назойливые, как осиный рой, и вскоре Хилари представилось, что Генри обнимает и ласкает ее, поглаживая груди, живот, ягодицы и бедра. Она спохватилась, что зашла, в своих фантазиях слишком далеко. Более того, не следовало вообще давать волю воображению!

Я размечталась не о герое телеэкрана или мифическом супермене, Генри совсем близко, и это небезопасно. Этот высокий и стройный красавец – мой работодатель, я не только живу в его доме, но и воспитываю его сына. К тому же – тут Хилари сделала глубокий вдох и прислушалась к учащенному биению сердца – этот мужчина постоянно будет рядом со мной весь следующий месяц.

– Доминико не узнать! Вы сотворили чудо!

Густой баритон Генри заставил Хилари открыть глаза в тот самый момент, когда хозяин виллы плюхнулся рядом с ней в шезлонг.

– Совсем еще недавно его невозможно было затащить в воду даже на мгновение, не говоря уж о том, чтобы убедить окунуться. А теперь его не вытащить из бассейна!

Генри устремил взор на сына, и Хилари сумела в это время взять себя в руки после шока, испытанного от близости вызывающе великолепного мужского тела.

– Это не моя заслуга, сыграли свою роль игрушки! – на удивление ровным голосом возразила она.

– Не скромничайте, Хилари! – Генри, обернувшись к ней, улыбнулся. – Вы нашли с ним общий язык. У вас природный дар понимать душу ребенка.

– Не знаю, возможно. – Она пожала плечами, изо всех сил удерживая свой взгляд на его лице. – Когда имеешь дело с детьми, следует больше доверять здравому смыслу и не жалеть для малышей ласки и сердечного тепла. Обычно капризничают, плачут и кричат больше других именно те дети, которым не хватает заботы и внимания. К сожалению, многие взрослые этого не понимают и наказывают непослушных ребят. В ответ те ожесточаются и вырастают трудными подростками.

Генри задумчиво посмотрел на нее из-под полуприкрытых век и пробормотал:

– По-моему, вы устроили мне выволочку. Я прав?

– Нет, разумеется! Я просто позволила себе немного порассуждать вслух.

Хилари посмотрела на Доминико, резвящегося в бассейне. Мальчик готов был вывернуться наизнанку, чтобы привлечь к себе внимание. Он изображал схватку с добродушно ухмыляющимся резиновым китом.

– Любопытные рассуждения, однако. – Генри приподнялся, поправил упавшие на лоб волосы, и от этого жеста Хилари вздрогнула, ощутив томление во всем теле. – Так или иначе, моему сыну очень сильно повезло, что в его жизни появилась Хилари Пристли. Вы понимаете его лучше, чем я. Вам удалось приручить маленькое чудовище, которое днем и ночью издевалось над бедной Сильвией, а также усмирить большого дракона в юбке, тоже не дававшего ей покоя, – мою тещу!

Откуда ему известно прозвище мадам Буше? От удивления Хилари раскрыла рот. Генри ухмыльнулся и добавил:

– Не могу понять, как вам удалось?

Он замолчал, борясь с желанием поделиться с ней тем, что произошло в Англии перед его отъездом. Генри посмотрел в голубые глаза Хилари и подумал, что пока еще не время делиться с ней секретами. Она ему не доверяла: это чувствовалось по ее поведению. Однако тогда, в гостиной… Он подавил вздох при воспоминании о случившемся в день ее приезда и с тревогой покосился на свои плавки.

Нет, Хилари не стала холодной после выпавших на ее долю злоключений. Она милая, добрая и хорошенькая молодая женщина, не чуждая всем естественным желаниям.

– По-моему, Доминико пора вылезать из бассейна, – обеспокоенно сказала Хилари, и Генри отбросил фривольные мысли.

Она соткана из противоречий, подумал он, и постоянно начеку, что само по себе довольно необычно и не может не заинтриговать мужчину. За целомудренным обличием и скрытностью просматривается вызов. Я уже давно не испытывал столь сильного желания произвести на женщину впечатление, ошеломить ее и привлечь к себе внимание. Странный каприз, пожалуй, даже нелепый. Нет, нельзя забивать голову абсурдными мыслями!

– Ради Бога, уведите его домой, Хилари. Мне хочется немного побыть одному, я устал с дороги.

– Да, конечно.

Она поспешно встала с шезлонга, задетая столь откровенным желанием поскорее избавиться от нее. Может быть, он раздражен моим резким разговором с мадам Буше? Но разве не сам Генри настаивал на решительной отповеди ей? Случайно ли он упомянул тещу или нарочно? А может быть, его задели мои рассуждения о воспитании детей? Да, скорее всего так и есть: Генри почувствовал себя уязвленным, вот и сорвался. Что ж, его можно понять, я слишком многое себе позволила, не нужно быть такой ершистой. Вбила себе в голову, что нападение – лучший способ защиты. Только вот защищаться, похоже, мне следует больше не от Генри Трента, а от самой себя.

Когда Доминико принял горячую ванну и напился чаю, Хилари уложила его в постель и, усевшись рядом, стала рассказывать ему новую сказку. Неожиданно она поймала себя на том, что вошла во вкус этого ритуала. Сегодня она решила поведать мальчику, как веселый кролик пошел в школу. Внезапно в комнату вошел Генри.

Хилари вскочила со стула, чем вызвала бурный протест Доминико: малышу не терпелось узнать, чем закончится забавная история.

– Продолжайте, пожалуйста! – Генри понимающе улыбнулся и сел в кресло.

Хилари кивнула и вернулась к прерванной сказке. Однако с этого момента повествование текло не столь гладко и плавно, как обычно. И, хотя Доминико явно не придавал этому значения, сидящий напротив кровати мужчина сбивал рассказчицу, как ни старалась она сосредоточиться. Хилари поневоле нервничала, думая о том, что ей предстоит ужинать с Генри каждый вечер в течение месяца, на чем он настоял в первый же день ее прибытия. Какой смысл наряжаться и прихорашиваться к столу, если знаешь, что все твои волнения и старания бессмысленны? Генри избалован общением с такими красавицами и умницами, которым бедная гувернантка даже в подметки не годится.

Хилари вздохнула и закончила сказку такими словами:

– А кролик вернулся со своими братьями и сестрами домой и вволю полакомился шоколадными оладьями.

– Я тоже хочу на завтрак таких оладий! – оживился Доминико. – Ну пожалуйста, Хилари!

– Утром посмотрим.

– А сколько мне дадут оладий? Я могу слопать целую миску!

– Пора спать, молодой человек! – вмешался Генри.

Доминико тотчас же перестал донимать Хилари и протянул к ней руки. Она обняла и поцеловала его. Всякий раз, когда Хилари прижимала к себе это щуплое тельце и слабые ручки обнимали ее шею, она вспоминала свою крошку, которую держала на руках считанные минуты, и ее сердце обливалось кровью.

Генри тоже наклонился над кроватью сына, и тот вдруг хитро взглянул на него и спросил:

– Папа! У меня когда-нибудь будет братик или сестренка?

Хилари зажмурилась: о Боже, что еще скажет этот ребенок?

– Может быть, – уклончиво ответил Генри, явно ошарашенный вопросом.

– Скоро? – не унимался Доминико.

– Я сказал «может быть»!

– Но ведь для этого нужна еще мама, правда?

Доминико накануне ходил к сестре Поля смотреть маленьких котят, которых родила симпатичная кошечка, и получил факультативный урок биологии.

– Так кто же будет мамой у нас? Может быть, Хилари?

– Хватит, Доминико! – резко оборвал его отец.

У мальчика задрожала нижняя губа. Генри обнял сына и ласково произнес, погладив по голове:

– Поговорим об этом в другой раз, хорошо? Сейчас ты устал. А завтра утром нам нужно вместе подумать, какой тебе хотелось бы получить подарок на день рождения. Не пройдет и трех недель, как тебе исполнится семь лет.

– Я уже знаю, что хочу получить в подарок! – мгновенно оживился мальчик. – Одного из котят! Мадам Легранж сказала, что я могу взять любого, если мне разрешат. Папа, подари мне котеночка, и больше мне ничего не надо! Ну пожалуйста…

– Обсудим это утром! – пообещал отец.

Хилари знала, что Генри купил сыну в подарок дорогой игрушечный джип, на котором можно ездить. Но уж так устроены дети, хочется того взрослым или нет. Доминико был именно в таком возрасте, когда домашняя зверушка – самое драгоценное существо в целом мире. Ласковое животное с белыми лапками и хвостиком завоевало воображение мальчика, он никак не мог успокоиться.

– Папа, я куплю для котенка корзиночку на свои монетки, он будет жить в моей комнате. Хорошо? Он будет вести себя смирно, я знаю.

– Я сказал, что мы обсудим это завтра. А теперь – спать!

Прозвучало это настолько твердо и решительно, что мальчик умолк и накрылся одеялом. Но его большие карие глаза продолжали следить за отцом, пока тот не вышел из спальни. Хилари включила ночник и тоже вышла.

Оставшись один на один с гувернанткой, Генри обернулся к ней и без обиняков сказал:

– Мне следовало сообщить вам кое-что, как только я вернулся домой, Хилари. Я был в Англии. На этой неделе в больнице объявился ваш бывший супруг. Он пытался выяснить, где вы сейчас находитесь, а когда ему отказали в информации, закатил скандал. Видимо, вы дали соответствующие указания персоналу. Догадываюсь, какой вопрос вертится у вас на языке. Да, он разговаривал потом и со мной, но так и не узнал ничего интересного. Я сказал, что вы попали под мой автомобиль, однако это не стало для него новостью.

– Надеюсь, что он… Вернее вы… Короче, разговор прошел без осложнений? – дрожащим голосом спросила Хилари.

Генри усмехнулся.

– Естественно!

Он умолчал о том, что Макс Майлз ему сразу же не понравился, уж слишком честным хотел казаться этот смазливый тип с изысканными манерами и вкрадчивой речью. Неужели этот слизняк разбил Хилари сердце? Неужели она все еще любит его? Впрочем, успокоил себя Генри, женщинам свойственно тешить себя надеждой превратить свинью в джентльмена.

– Так ему не известно, где я нахожусь? Он не знает, что я живу с вами? – выпалила Хилари и залилась румянцем, сообразив, насколько двусмысленно прозвучал вопрос.

– Нет, не волнуйтесь, – заверил ее Генри, сделав вид, что ничего не заметил. – Надеюсь, я поступил правильно, решив оставить его в неведении? А знаете, ваш бывший супруг полагает, что развод был ошибкой, и винит во всем ваших адвокатов.

– Адвокаты здесь ни при чем! – Хилари едва не задохнулась от возмущения. – Я сама настаивала на разводе!

Генри чувствовал, что она многое не договаривает и страшно нервничает. Что же произошло между ней и бывшим мужем? Может, он не только изменял ей, но и избивал ее? Или был извращенцем? Секс может обернуться страшным оружием в руках садиста. Насколько удалось пока выяснить нанятым Генри частным сыщикам, Макс Майлз регулярно изменял жене, но не более того. Однако люди не склонны афишировать свои интимные секреты…

– Похоже, он все еще надеется вас вернуть, Хилари, – стараясь не выдать волнения, продолжал Генри.

– Я никогда к нему не вернусь, – твердо ответила она.

– Слава Богу. Вы достойны лучшего мужчины.

– Я в этом не сомневаюсь! – с сарказмом воскликнула она.

– Чем он так вас обидел? – спросил Генри, подойдя к ней поближе и беря ее руки в свои.

Ладони Хилари были мягкими и горячими на ощупь, а сама она казалась такой хрупкой и беззащитной, что у него сжалось сердце. Ему захотелось погладить ее по голове и утешить.

– Не надо, – прошептала она, потупившись, но не решаясь оттолкнуть его: Генри мог это неверно истолковать, чего Хилари не хотелось. Однажды она уже поплатилась за свой необдуманный поступок и теперь панически боялась вновь оказаться в дураках.

– В чем дело, Хилари? – повторил он свой вопрос. – Почему вы вся дрожите? Чем он вас так напугал?

– Я не боюсь его, – ответила Хилари, и это действительно было так: больше чем Макса, она опасалась самой себя.

Хилари не могла поручиться за свое поведение в случае встречи с ним. После смерти дочери ей хотелось его убить. Она даже вынашивала план убийства, но сама же испугалась собственных мыслей. Потом все прошло, она успокоилась и вновь стала спать по ночам, утешаясь тем, что не потеряла рассудок. Тем не менее Хилари не знала, как поведет себя, увидев лживую смазливую физиономию Макса. Лишь в одном она не сомневалась – в своей ненависти к нему.

– Он угрожал вам?

– Нет.

Почему Генри настойчиво расспрашивает меня о прошлом? И зачем поглаживает мои руки? Хилари разволновалась еще сильнее и с дрожью в голосе промолвила:

– Между нами все давно кончено, я не хочу его видеть. Что в этом странного?

– Ничего, все нормально, – участливо ответил Генри, тем самым вызвав в ее душе еще большее смятение.

Хилари понимала, что Генри ей сочувствует и ждет от нее откровенности: он умел расположить женщину к себе! Но она не хотела и не могла рассказать ему о маленькой Айрин: эту тему Хилари никогда не затрагивала даже в разговорах с Валери, своей лучшей подругой, и с матерью.

Мне не следовало сюда приезжать, в панике подумала она, как не нужно было соглашаться на работу гувернанткой Доминико! Теперь я привыкла к мальчугану, и боль от утраты дочери обострилась.

– Вам нужно отдохнуть, развеяться! – Генри мягко улыбнулся и, отступив на шаг, склонил на бок голову, взглянул на ее бледное лицо и дрожащие ресницы. Хилари была на грани срыва. – Я знаю, как вам помочь. Сегодня в городе состоится концерт. У меня есть два билета.

– Для нас двоих? – неуверенно уточнила Хилари, лихорадочно подыскивая способ отказаться.

– Вам это кажется ужасным? – холодно осведомился Генри и добавил, не дав ей ответить: – Там будут мои друзья. Один из них играет в оркестре, после концерта состоится маленькая вечеринка, для узкого круга.

– В таком случае, я не хотела бы нарушать…

– Но ведь вы придете со мной, Хилари!

Она поняла, что отвертеться не удастся. Честно говоря, предложение Генри казалось весьма соблазнительным, Хилари соскучилась по веселым и шумным мероприятиям. Поколебавшись, она согласилась.

– А что мне надеть? Это официальный банкет?

– Нет, не совсем. На концерт вечерний туалет надевать не обязательно, а вот на банкет лучше одеться соответствующим образом… – Генри отступил еще на пару шагов и окинул Хилари внимательным взглядом. – Держитесь естественно, и будете великолепно выглядеть в любом наряде.

Генри вытянул правую руку и подался вперед, обдав Хилари тонким ароматом дорогого одеколона, от которого у нее мороз пробежал по коже. Она изо всех сил старалась оставаться спокойной и мысленно взывала к небесам о помощи.

Генри наклонился к ней, сделав шаг вперед, и Хилари сообразила, что давно ждала этого мгновения. Сейчас он поцелует ее, как тогда, в день ее приезда. Она вновь ощутит прикосновение его губ к своим губам и испытает неописуемое блаженство… Закрыв глаза и приоткрыв рот, Хилари застыла в трепетном ожидании поцелуя. Генри почти вплотную приблизился к ней и будничным голосом произнес:

– Из дому нам нужно выехать в начале девятого. Я попрошу Николь пораньше подать нам ужин. Договорились? Ограничимся легкой закуской, ведь после концерта нам предстоит банкет.

Он всего-навсего хотел открыть для нее дверь! Хилари открыла глаза, молча кивнула и почти упала в комнату. Не оборачиваясь, она захлопнула дверь за собой.

Минуту-другую она стояла, прижав ладони к пылающим щекам и пытаясь прийти в себя от потрясения. Ей хотелось провалиться в тартарары от стыда, но тиканье настенных часов напомнило ей, что в ее распоряжении считанные минуты.