Текст книги "Человек из Скотланд-Ярда"

Автор книги: Фрэнсис Фрем

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА 17

1

В 9.30 инспектор Булл добрался наконец до своего кабинета.

Люди из Скотланд-Ярда, привыкшие к подчеркнутой неторопливости и спокойной сдержанности инспектора, были бы удивлены, проследи они его поведение в последующие четыре часа. Хотя там и ко многому привыкли и, казалось бы, ничему не должны были удивляться.

Булл присел на свой стол и поднял телефонную трубку.

– Узнайте, пожалуйста, у инспектора Лантропа, не сможет ли он сейчас прийти ко мне.

Затем он вынул из ящика стола письмо с Чок-Фарм-Роуд и, осторожно держа его за уголок, положил на конверт. Затем он опять взялся за телефон.

– Инспектора Мак-Брайда, пожалуйста. Хэлло, Мак, не можешь ли ты зайти ко мне на секунду?

Взяв номер «Города и деревни», инспектор открыл его на странице с фотографией девушки, которая, без всякого сомнения, была похожа на Розу Дункан Крейки в молодости. Когда к нему в кабинет вошел инспектор Лантроп, из отдела дактилоскопии, он внимательно изучал эту фотографию.

– Хэлло, Булл! В чем дело?

– Я хочу, чтобы вы кое-что сделали для меня. Мне нужно, чтобы ваш человек побывал в четырех местах и взял там отпечатки пальцев. Вот вам адреса. Джон Баррет, Тагерт Лейтон, Тимоти Уэллс и Фраерс, клерк в конторе Уэллса. Никто из них не должен знать об этом.

– Это все?

– Нет. Возьмите вот это, – он указал на письмо, лежащее на конверте. – Подвергните его всем испытаниям. Мне нужны отпечатки. Кроме прочих, на этом письме должны быть отпечатки мои и мистера Артурингтона, специалиста по почеркам. Может быть, и Драйдена. Но мне нужны другие отпечатки. Возможно, тут будут и женские отпечатки. Мне надо знать, чьи это отпечатки. Инспектор Лантроп с сомнением посмотрел на бумагу.

– Какова их давность?

– Написано это письмо, вероятно, в прошлую среду.

– Почему же, черт возьми, вы не дали его мне в прошлый четверг утром?

– Потому что возня с отпечатками ничего не дает, если не имеешь подлинника. Пока!

Вскоре пришел инспектор Мак-Брайд.

– Что-нибудь случилось?

– Хочу, чтобы вы закончили не законченную мной работу. Поезжайте в церковь Святого Петра на Редклиф-Корте и осмотрите там все – от колокольни до склепа, если там таковой имеется. Осмотрите изнутри и снаружи. Вы должны найти черное пальто, седую бороду и эбеновую палку.

– Хорошо. Я их найду. Чьи бы они ни были.

– Я предпочел бы, чтобы эти вещи оказались Симона Крейки.

В дверях Мак-Брайд обернулся:

– Чуть не забыл сказать: у вашего поверенного Уэллса прошлой ночью был пожар.

– Что?! Где?

– В Линкольн-Инн. Здание Стоун-Билдингс.

Инспектор Булл машинально потянулся за шляпой.

– Все в порядке, – усмехнулся Мак-Брайд. – Пожар потушили. Там по соседству живет некто Маркус. Он читает лекции в университете. Так вот, он проник туда и потушил. Однако ему досталось. Кажется, кто-то нарочно поджег. Там нашли пачки бумаг, а под ними деревянную стружку. Держу пари, что Уэллс был готов убить этого лектора. Впрочем, лектор тоже чуть не убил Уэллса. «Почему мне не сказали, что тут жгли чучело Гая Фокса?[1]1
  Гай Фокс поджег здание Английского Парламента. С тех пор существует обычай в определенный день сжигать чучело Гая Фокса или просто жечь костры в разных местах.


[Закрыть] Я ведь порезал руку, когда разбивал стекло, чтобы влезть в окно».

Инспектор Булл со стоном опустился в кресло.

– В чем дело? – бодро спросил Мак-Брайд.

Булл поднял трубку телефона.

– Срочно. К немедленному исполнению. Да, да – диктую:

«Разыскивается Тимоти Уэллс. Приметы: среднего роста, возраст – 45 лет, гладко выбрит, черноволосый, на висках седина. Разыскиваемый подозревается…»

– Вам еще нужны пальто, палка и борода из церкви Святого Петра? – дружелюбно поинтересовался Мак-Брайд.

– Идите к дьяволу, – огрызнулся Булл и поспешно вышел из комнаты.

2

Экстренные выпуски газет должны были сообщить, что, по всей вероятности, причиной пожара на Линкольн-Инн послужила незатушенная сигарета в пепельнице на конторке старшего клерка. Но молодой человек из дома напротив внес существенные поправки в расчеты Тимоти Уэллса. Сейчас этот молодой человек сидел в кабинете инспектора и заново переживал стычку с поверенным:

– Я-то думал, что оказываю ему услугу, а он… Нет, я не удивился, увидев Уэллса – они там, в конторе, часто работают допоздна. Но когда Уэллс ни с того ни с сего, как сумасшедший, набросился на меня, я сразу же сообразил, тут дело нечистое…

Бензиновые пятна, обнаруженные экспертом, на одной из чудом сохранившихся бумаг, подтверждали вывод молодого человека.

– Ну, и как вы среагировали, когда Уэллс набросился на вас?

– Я хотел ему наподдать, но он исчез.

Тимоти Уэллс действительно исчез – как в воду канул. И мадемуазель Франшетт Дюпре тоже – и в буквальном смысле: ночным пароходом она уехала в Гавр. Как заверили в дирекции театра, отъезд ее не был внезапным. Мадемуазель ожидала контракта с Голливудом и перед отъездом в Америку захотела побывать на родине.

Инспектор Булл продиктовал две телеграммы во Францию и зашел в соседний кабинет, где его люди под руководством сэра Фурнеса, консультанта Скотланд-Ярда, сортировали обгоревшие бумаги. Фраерс, старый клерк поверенного, своей великолепной памятью помогал им восстанавливать уничтоженные огнем детали.

– Почему вы ничего не предприняли, Фраерс? – строго спросил сэр Джон.

Губы клерка задрожали.

– Я… Я боялся, сэр.

Булл вздохнул и начал загибать пальцы:

1. Обмен комнатами.

2. Театр, Нэнси, Уэллс.

3. Арчибальд Пейдж.

4. Неизвестный, пытавшийся проникнуть в церковь.

5. Нападение на Джоан.

6. Очки.

7. Бледность мисс Мандель.

8. Пожар, исчезновение Уэллса, отъезд мисс Дюпре…

Два пальца оказались лишними. Булл еще раз вздохнул, мысленно подчеркнул «очки» и «неизвестного» и отправился к комиссару.

В коридоре он столкнулся с Лантропом.

– Прости, Хамфри. Ничего. Там отпечатки только ваши и вашего эксперта – вы здорово наследили.

– Порядок! – сказал Булл. – Я получил все, что хотел.

Через час заявился Мак-Брайд:

– Бороды нет.

– Жаль, что нет бороды. А остальное?

– В этом пакете.

– Прекрасно! Аллен еще за прилавком?

– Кажется, все еще там.

– Придется уточнить, дружище. – Булл нацарапал несколько фраз в своей записной книжке, вырвал из нее листок и передал Мак-Брайду. – Я хочу услышать об этом, как только туда попадете. Звоните в кабинет комиссара. Драйден и Артурингтон устраивают большое «представление» по поводу Бексхилл-шифров. Я буду там.

– У вас что, много времени?

– Нет, просто я любознательный.

3

Инспектор Булл явился на совещание одним из последних минут за десять до его начала.

– Миссис Баррет уезжает с девушками в Аббед-Милл сегодня днем, – сообщил мистер Артурингтон инспектору, отведя его в сторону. – Мисс Мандель покидает нас. Они с Нэнси поссорились после вашего ухода, и Нэнси уволила ее. Весьма неприятная история.

– Каким поездом они едут?

– Я точно не знаю.

– Мне нужно увидеть мистера Баррета.

– Баррет уехал сегодня в полдень, вероятно, на несколько месяцев.

– Ну, джентльмены, – сказал Драйден, – если вы готовы… – он сел напротив комиссара Дебенхэма. – Все в сборе.

Комиссар объяснил ситуацию.

– У вас с собой те слова, Драйден, которые сэр Герберт обнаружил на желтой бумаге?

Драйден вынул конверт и высыпал несколько полосок бумаги. На каждой из них было написано одно слово.

– Нам нужно сравнение.

Инспектор Булл придвинулся поближе. Первое слово было «сделано». Его сравнили со словом «сделано», написанном на другой полоске из другого конверта. Мистер Артурингтон кивнул: – То же самое.

Комиссар вполголоса объяснил Буллу:

– Одно из этих слов взято из известного шифрованного документа. Мы еще не разгадали шифр. Но если мы докажем, что почерк один и тот же, мы будем знать людей, которые применили его.

Краем глаза инспектор Булл следил за телефоном. Комиссар смотрел на него с дружеской улыбкой.

– Я жду звонка от Мак-Брайда.

Комиссар кивнул.

Мистер Артурингтон разглядывал слова в свою лупу с многократным увеличением.

– Идентичны, – сказал он и принялся за другую пару слов. Слово было «три».

– Идентичны тоже.

На следующих полосках были разные слова – на одной было написано «Прага», на другой – «парк».

Мистер Артурингтон покачал головой:

– Нет, это другая рука.

– Посмотрите эти, – сказал Драйден.

Артурингтон опять покачал головой:

– Это не одно и то же. А вот это – одна рука, – он показал на четвертую полоску со словом «Париж».

Драйден хлопнул себя по колену.

– Вполне убедительно, – сказал он мрачно.

Зазвонил телефон. Булл подскочил к аппарату.

– Да! Говорит Булл! Алло, Мак! Вы достали это? 50 тысяч? Молодец! Паспорт в Дувре не отмечен? Девушка? Нет, ее не задерживайте! Благодарю!

Он повернулся к присутствующим. Мистер Артурингтон, обхватив подбородок рукой, все еще рассматривал полоски бумаги. Комиссар смотрел на Булла с задумчивой улыбкой.

Инспектор Булл повернулся к Драйдену.

– Я не хочу вмешиваться в дело с шифрами, сэр, но дело Крейки закончено.

Драйден строго взглянул на него:

– Мы должны иметь доказательства.

– Мы имеем их, сэр. Ха! Остановите его! – Булл бросился вперед.

Так же спокойно и невозмутимо, как всегда, мистер Артурингтон опять-таки оказался на шаг впереди инспектора Булла. Он вздрогнул и упал лицом на стол – прямо на полоски бумаги.

ГЛАВА 18

1

В тот же вечер Дебенхэм, Драйден и Булл собрались в кабинете Дебенхэма.

– Я не хотел такого конца, сэр, – сказал инспектор Булл. Мягкие голубые глаза его все еще были тревожны. – Он был очень способный человек.

– Так лучше. Это не ваша вина, – сказал Драйден.

– Я думаю, что он был все время готов к чему-нибудь в этом роде, – заметил комиссар Дебенхэм.

– Да, сэр. Видите ли, он рассчитывал на два обстоятельства – во-первых, на то, что все это выглядело слишком неправдоподобно, а во-вторых, на то, что, как он полагал, никто не обнаружит причины его поступков. Он был в этом уверен и потому все время продвигался вперед – хладнокровно и очень умело.

Медленно покачав головой, комиссар Дебенхэм сказал:

– Я бы доверился ему во всем. Когда вы пришли ко мне, Булл, и предложили устроить эту ловушку, я был совершенно уверен, что вы сошли с ума.

– Вот на это-то, сэр, он и рассчитывал.

– И какое чутье, виртуозность, а жесты! – комиссар снова покачал головой.

– Вот именно это и заставило меня впервые подумать о нем, – сказал инспектор Булл, надеясь, что комиссар подразумевает то же, что и он. – Он вел себя, как артист – действовал, жестикулировал. В тот же вечер, когда он у себя дома угадывал характеры по почеркам, я на это впервые обратил внимание. Он стоял именно так, заложив руки за спину. Он позировал! Это выглядело театрально и как-то неестественно.

Инспектор Булл запнулся и покраснел, вынужденный употребить такие слова.

– И тогда у меня впервые мелькнула смутная мысль, что он похож в этом смысле на человека в черном пальто. Сначала я не думал, что это действительно так, но со временем, позднее, уверенность в этом стала во мне крепнуть. В тот вечер я еще кое-что заметил, но разработал эту мысль уже позднее. Я все время думал, что он совершит ошибку. И за все это время он сделал одну – когда оставил тех кошек на Чок-Фарм-Роуд. Если бы не Пинкертон – я бы не догадался.

Тут все трое мужчин повернулись к маленькому седому человеку. Он сидел в кресле, предназначавшемся для Государственного Секретаря, когда тот посещал комиссара, и курил одну из его сигар. Потом ему опять будет плохо от этих сигар. Но сейчас – сейчас он жил! Когда все взгляды устремились на него, Пинкертон покраснел.

– О, нет, нет, – пролепетал он.

– Ну, а я все же многого не понимаю, – сказал комиссар. – Что это за история с девушкой?

– На ней-то все и основывалось, сэр. Кое о чем я могу только догадываться. Но, во всяком случае, Джоан Артурингтон была дочерью Крейки. Миссис Артурингтон взяла ее к себе, когда ей было всего несколько месяцев. Симон Крейки не хотел, чтобы она выросла в семье ростовщика. Он или каким-то образом держал в своих руках миссис Артурингтон и ее мужа, или это было чисто деловое соглашение. Он им хорошо платил за это. Когда миссис Артурингтон умерла, он задумал другое. Артурингтону были нужны деньги, у него ничего не было. В то время только четыре человека знали об этой сделке: Артурингтон и трое Крейки. Артурингтон решил уничтожить всех Крейки, что он и сделал. Но в то же время он не хотел скрыть правду о происхождении Джоан, чтобы дать ей возможность получить полностью все наследство Крейки. А он не желал ей зла.

– И он и Симон были какими-то загадочными личностями, – заметил комиссар.

– Совершенно верно, сэр. Сначала я ничего не мог понять. Артурингтон был проницательнее Крейки, а Крейки сыграл ему на руку. Видите ли, после смерти миссис Артурингтон Симон Крейки решил взять Джоан к себе. В связи с этим он и решил изменить свое имя, купить имение в деревне и поселиться там с дочерью. Этим и объясняется та таинственность, которой окружал себя Симон Крейки в последние годы. Этим объясняется и история с миссис Баррет. Он купил себе поместье около Гилдфорда вблизи поместья Дианы Баррет. К тому времени он устроил так, что она задолжала ему крупную сумму денег. Артурингтону он заявил, что их длительный, многолетний договор кончается первого апреля.

Он собирался встретиться с миссис Баррет и вручить ей документ, который он уже составил, освобождающий ее от уплаты долга. За это она должна была ввести Симона Крейки с дочерью в высшее английское общество. Деньги, которые он дал Диане Баррет раньше, были платой за эту услугу. Он назначил ей свидание, на которое она не пришла в назначенный им срок. Диана Баррет назначила ему свидание на другой день, но в этот день он уже не мог прийти ни на какую встречу.

Так она и не узнала, в чем было дело, и когда увидела документ, освобождающий ее от уплаты долга, то была так же удивлена, как и всякий другой человек на ее месте. Она была совершенно искренна, когда сказала мне, что она не оказывала Симону Крейки никаких услуг. Два векселя и документ об освобождении от уплаты долга были, конечно, вынуты мистером Артурингтоном из кармана убитого Симона Крейки. Он хотел передать эти документы миссис Баррет, потому что она нравилась ему. Но он не видел другого пути для этого, как только положить их на конторку Давида Крейки после того, как убил его. Ведь он еще находился в доме, когда Диана Баррет пришла туда.

Симон Крейки сделал большую ошибку, слепо доверяя мистеру Артурингтону. Артурингтон даже помогал Симону осуществлять его планы. Для убийства Симона Крейки у Артурингтона были две причины. Первая из них та, что с уходом Джоан он терял большую часть своих доходов, которую ежегодно получал от отца девушки. А возможно, он терял и все свои деньги. Я этого не знаю. Но своего состояния у него не было: он имел только маленький доход, около 150 фунтов в год. А вторая причина была та, что он любил Джоан, как свою дочь, и не хотел с ней расставаться.

Решать все ему пришлось очень быстро. Когда Симон Крейки пришел к нему во вторник вечером, Артурингтона, должно быть, ошеломило все то, что сказал ему Симон. Симон сбрил бороду и подкрасил кожу на лице: так он начал готовиться к выполнению плана исчезновения Симона Крейки. Но Артурингтон рассчитывал на внешность прежнего Симона, с бородой, и даже в толстых очках – без бороды и очков он не мог бы достаточно успешно гримироваться под Симона. Можно себе представить, как лихорадочно работал его мозг в тот момент: ведь он не знал, кому еще известно, что Симон Крейки изменил свою внешность. Ему пришлось рискнуть и он попробовал показаться в этом обличье Давиду, мисс Портер, директору банка и сотрудникам агентства в Гилдфорде. И эта проба удалась.

А вместе с тем действия его были достаточно просты. В качестве тайника он использовал ризницу в церкви Святого Петра. Там было безопасно: в церкви его считали уважаемым человеком, и поэтому у него был свой ключ от церкви. В полиции его тоже весьма уважали.

Из Парижа он прилетел на самолете через Кройдон в понедельник. Во вторник он убил Симона Крейки и тотчас отправился на вокзал Виктория, где смешался с толпой пассажиров, только что прибывших в Лондон на пароходе из Франции. Он даже поругался с кем-то на стоянке такси, чтобы его заметили. А на следующее утро он отправился вместе с агентом в свой дом, где и было обнаружено тело убитого Симона Крейки. Некоторое время я во все это верил. А остальное было просто.

– Почему вы думаете, что он любил Джоан? А нападение, которое он совершил прошлой ночью…

– Это не было нападением. Сначала я его не подозревал. Я подумал на Уэллса, и эту женщину, мисс Мандель. Было ясно, что это сделал кто-то из находящихся в доме. Он открыл окно и сделал пару следов на клумбе под ним, а когда все кинулись на поиски, то он легко и незаметно затоптал эти следы. Но это не было нападением. Он знал, что Джоан вынула из сундука несколько писем матери. Артурингтон совсем забыл о них и так как он не помнил, что в них написано, то решил, что ему необходимо просмотреть их: ведь в них могло содержаться нечто компрометирующее его. В общем, он должен был сделать две вещи, которые были для него связаны с некоторым риском: просмотреть письма и взять свои деньги из церкви. Во втором ему не повезло. Церковь из католической решили сделать англиканской и в связи с этим стали освобождать ризницу. Поэтому ему надо было срочно все забрать оттуда.

Большую часть денег и ценных бумаг он еще раньше снес в сейф Эрл-Корт банка, как раз тогда, когда он отправился туда за своим столовым серебром для званого обеда в субботу. А все остальное было у него припрятано в церковной ризнице, в ящике для хранения церковных облачений, который до этого времени не использовался.

Он был осторожен и хладнокровен, и в то время, когда он бывал переодетым, ему удавалось держать себя так, что никто ничего не смог заподозрить.

Теперь о деле на Чок-Фарм-Роуд. Та женщина, мисс Портер, действительно была психически больной. Как нам удалось узнать, она дважды находилась на излечении в клинике для душевнобольных. Она и старая Крейки со своими кошками составляли странную пару. Артурингтон дал ей три тысячи фунтов и отправил в Канаду.

Мистификация с письмами и убитыми котятами была известным трюком, который должен был отвлечь наше внимание, отвести от подозрений в чем-то худшем, в общем, от настоящего преступления. Но тут он немного переиграл и привлек наше внимание как раз к самому слабому пункту своего плана.

Но предположим, сэр, что он избавился бы от всех кошек сразу. Заподозрил бы его тогда кто-нибудь и когда-нибудь?

Когда я увидел в журнале эту фотографию мисс Дункан – серьезной, как судья, с широко расставленными глазами, вьющимися волосами и круглым упрямым подбородком – передо мной сразу же возник образ дочери Артурингтона.

Тогда я начал обдумывать все сначала. Вот тогда-то у меня наконец все сошлось. Я снова достал то письмо с Чок-Фарм-Роуд. Я знал, что на нем есть отпечатки пальцев мистера Артурингтона, потому что давал его ему для экспертизы почерка. И тут я вспомнил, как он читал письма в субботу вечером: он держал руки за спиной и наклонялся над столом. Это письмо он читал мне так же, точно таким же образом. Он касался этого письма не тогда, когда он читал его, а тогда, когда писал его.

Тогда мне пришла в голову мысль расставить ему ловушку, заставить его выдать себя. Я подумал о деле с Бексхилл-шифрами. Вы сами оказались свидетелями того, как все это сработало. Мы заставили его сравнить свой собственный почерк в деле Бикмана, которое велось в начале этого года, с двумя словами, вырезанными из письма с Чок-Фарм-Роуд и с одним из писем, которое он подписал как Сильвестер Кернс в Гилдфорде. И он признал их как одинаковые. Он ничего не подозревал, пока не стало слишком поздно.

Я попросил Мак-Брайда и Аллена сделать три дела, как только Артурингтон уйдет из дома на это совещание. Они нашли его паспорт, из которого становилось ясным, что он не ехал на том поезде, который везет пассажиров с парохода, прибывшего из Франции. В сундуке они нашли письма, написанные мистером Артурингтоном, в которых содержались намеки на происхождение Джоан. И они обнаружили также, что его сейф наполнен ценными бумагами и деньгами.

Когда они позвонили мне и сообщили о своих находках, вы помните, я достаточно откровенно отреагировал на это. Артурингтону не понадобилось и секунды, чтобы понять, что все кончено. Когда я снова обернулся в его сторону, он вторично взглянул на те слова, которые только что анализировал, и сразу все понял. И вот что получилось.

Драйден и Дебенхэм тихонько рассмеялись.

– Хорошая работа, Булл, – сказал комиссар.

– Хамфри, – сказал Драйден, – я беру назад свои слова о кошках. Вы выиграли именно тогда.

Комиссар заметил:

– Однако какое отношение имеет ко всему этому Уэллс?

– А никакого, – ответил Булл. – Уэллс присвоил себе все ее деньги до последнего пенни. Он считал себя в безопасности, пока у нее не появились влиятельные друзья и не пришло время ее совершеннолетия. Затем его прогнала Франшетт Дюпре. У нее появилось выгодное предложение из Голливуда, и она перестала нуждаться в нем. Вот тогда-то произошел пожар и его бегство. Но его поймали, и его везет обратно инспектор Бригс.

Через три дня мистер Пинкертон удостоился чести пожать руку Государственному Секретарю в доме комиссара Дебенхэма на Бедфорд-сквере.

2

Джоан и Тагерт наклонились над зубчатой оградой сторожевой башенки замка в Гилдфорде. Они смотрели в сторону мягких зеленых холмов над рекой Уэй.

– Отсюда видны трубы Кобхэма, – сказала Джоан, показывая налево.

– Диана говорит, что вы собираетесь жить там.

– Да, я хотела там жить, но теперь, когда нет Нэнси, это будет довольно скучно.

– Да, оказывается, Арчи наконец-то удалось без посторонней помощи сказать то, что он думает, – улыбнулся Тагерт. – Знаете, как было дело? Он подхватил ее сумку, взял ее под руку, повел в мэрию и женился на ней, не дав ей опомниться.

– Лето они должны были провести в Исландии, так по крайней мере планировал Арчи. Но, как я слышала, они уехали на Ривьеру – так захотела она, – Джоан улыбнулась. – Я думала вернуть назад мисс Мандель. Она очень огорчена тем оборотом, которое приняло дело мистера Тимоти Уэллса и Нэнси. И теперь, когда Диана и мистер Баррет снова вместе – она оказалась совсем одинокой.

Они помолчали минуту, затем Тагерт, глядя вниз на речку, придвинулся немного ближе к Джоан.

– Я тоже одинок, – сказал он.

3

Прошло несколько лет. Однажды комиссар Дебенхэм вместе с Государственным Секретарем проезжал в его машине мимо маленького городка Марбл Арч. Машина замедлила ход.

Человек с бородкой и длинными волосами визгливым высоким голосом проповедовал безучастно топчущейся перед ним толпе:

– Люди Британии, я могу сделать это! Я могу дать этим прекрасным островам вечную весну, вечное лето, я могу сейчас же остановить вращение земли! Люди науки назвали меня дураком, но я сказал им, что…

Когда они проехали мимо и уже не слышали голоса проповедника, комиссар повернулся к Государственному Секретарю с видом человека, внезапно вспомнившего что-то.

– Вы помните дело Крейки? Так вот, знаете, чего я никак не могу забыть в этом деле? Того, что инспектор Булл хотел среди ночи открыть Британский музей!

Оригинальная обложка первого издания «The Man from Scotland Yard».