Текст книги "Ключ от Венеции"

Автор книги: Френсис Дорнбридж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– Нет. Но он прислал очень теплое письмо с соболезнованиями по случаю смерти Рекса.

– Понимаю. Ну, надеюсь, вы поставите меня в известность

, как прошла встреча с капралом Вильсоном?

– Да, конечно.

Филипп решил, что визит инспектора подошел к концу. Однако тот не спеша перешел к стулу, на котором оставил свой портфель, и стал рыться в его содержимом.

– Хотел бы обсудить с вами ещё два вопроса, сэр, после чего не стану вас больше задерживать. – Он вынул несколько отпечатков загадочной фотографии Шона Рейнольдса. – Кажется, мы наконец-то начинаем продвигаться к разгадке этой головоломки. Но я хочу, чтобы вы ещё раз взглянули на фотографии.

– Хорошо, инспектор, посмотрю, – нахмурился Филипп.

– Вы не знаете этих людей?

– Нет.

– И не имеете представления, кто это может быть?

– Ни малейшего.

– Вы абсолютно уверены в этом?

– Я сто раз повторял, что понятия не имею, в чем тут дело.

Гайд мгновенье колебался, но затем, видимо, удовлетворился ответом. Убирая фотографии в портфель, он продолжал говорить, только тон его стал холоднее.

– Мой второй вопрос, мистер Хольт, касается вашего утверждения, что вы не знали, чем ваш брат занимался в Мейденхеде.

– Совершенно верно.

– Но у вас должно было быть простое объяснение этому. Ваш брат поехал туда встретиться с вашим другом.

– Моим другом?

– Да. Доктором Линдерхофом.

Филипп казался искренне изумленным.

– Кто это вам сказал, что доктор Линдерхоф – мой друг? Если не считать вызова к следователю, я видел этого человека всего раз в жизни.

– И когда же?

– Э-э... позавчера.

– Где?

– Ну, откровенно говоря, он сам пришел сюда, в студию.

– Не считаете ли вы, мистер Хольт, что вам следовало рассказать мне об этом? – холодно спросил Гайд.

Оказаться в роли оправдывающегося было неприятно, но Филипп постарался сдержать раздражение и спокойно изложить инспектору суть визита Линдерхофа. Гайд внимательно выслушал рассказ о ссоре между миссис Кэртис и Рексом Хольтом в "Королевском соколе", которую Линдерхоф слышал из ванной.

– Почему же Линдерхоф скрыл это разговор от меня? – раздраженно воскликнул он.

– Потому что дома ему грозят неприятности, – объяснил Филипп. – Через несколько дней он должен предстать перед своего рода медицинским трибуналом, и ему ни в коем случае нельзя было очутиться на виду у прессы. Он и в Англию-то приехал ради уединения и спокойствия. Для него последним делом было оказаться замешанным в убийстве на Британских островах.

– Тем не менее... – начал Гайд, замолчал и тяжело вздохнул. – Если бы только люди были немного честнее и откровеннее со мной...

– Тогда вы лишились бы работы, инспектор.

Гайд печально улыбнулся.

– Не думайте, что я был бы очень огорчен этим, сэр. А сейчас мне пора идти. Пожалуйста, не провожайте меня, я найду выход.

* * *

В тот же вечер, закончив рабочий день в студии, Филипп отправился в госпиталь графства Мидлсекс, где Энди Вильсон поправлялся после ранения. Как старший брат и, можно сказать, ангел-хранитель Рекса, Филипп никогда не был в восторге от его друзей, а Энди Вильсона и вовсе недолюбливал, считая, что Энди дурно влияет на слабовольного Рекса, однако ничего не мог с этим поделать.

Встречу двух мужчин в длинной, невзрачной многоместной палате радушной не назовешь. После обмена банальными фразами о здоровье больного разговор застопорился, прерывался неловкими паузами. Филипп пытался выудить что-нибудь из Энди, хоть какую-то полезную информацию, но тот каждый раз упирался, как упрямый мул, и менял тему разговора.

– Послушай, Энди, – взорвался в отчаянии Филипп, – ты же сам хотел, чтобы я приехал навестить тебя! У тебя что-то на уме – слепому видно! Расскажи, ради всех святых! Если ты зачем-то стащил в моей студии томик стихов, и понятия не имеешь, кто стрелял в тебя, то что же тебе в таком случае известно?

На лбу Энди, под редкой прядью светлых волос выступили капельки пота. Стараясь не встречаться взглядом с Филиппом, он выдавил из себя:

– Я просто хотел тебя предупредить, вот и все.

– Предупредить меня? О чем же?

– Ты слишком далеко заходишь, приятель. Посмотри, что случилось с Рексом. Это не было самоубийством... Его убили.

– Это твоя догадка или точная информация?

– Это не догадка.

– И ты знаешь, кто это сделал?

– Нет. А если бы и знал, то не сказал бы.

– Почему?

– Просто не смог бы – вот почему.

– Не понимаю, – возмущенно буркнул Филипп, – почему ты счел нужным предупредить меня.

– Послушай, приятель, ты что, хочешь, чтоб с тобою вышло так же, как с Рексом и со мной? А так и случится, если не перестанешь высовываться.

– А что ты предлагаешь? – В тоне Филиппа звучал ледяной холод. – Чтобы я спокойно отправился домой и забыл про все это дело? Чтобы я отказался от попытки выяснить, кто убил моего родного брата?

– Именно это и нужно сделать, приятель. Если, конечно, тебе жить не надоело.

Филипп тяжело вздохнул.

– Кто-то запугал тебя до смерти, Энди.

Больной сделал вид, что возмущен такой мыслью.

– Спроси моих приятелей – Энди Вильсона нелегко запугать. Но тут совсем другое дело, мы влипли в большую игру.

Против нас – безжалостные люди... – Его голос перешел в хриплый шепот; со своей угловой кровати он опасливо покосился на ближайших соседей – к счастью, их отделяли несколько пустых кроватей.

– Почему ты называешь этих людей безжалостными? Кто они такие?

Энди покачал головой, и Филиппу пришлось наклониться к нему, чтобы услышать ответ.

– Я их не знаю, а если бы знал, все равно не сказал бы. А тебе надо прекращать всю эту возню и...

– Послушай, и заруби себе на носу, Энди: я собираюсь довести до конца это дело, до самого конца! И я не остановлюсь, пока не выясню, в чем оказался замешан Рекс и кто его убил.

– Ты доживешь до того дня, приятель, когда пожалеешь о своих словах, заверил его Энди и добавил: – Или, может быть, и не доживешь, все может случиться.

Злой от крушения своих надежд и полной путаницы в деле, Филипп ехал по пустеющим улицам и никак не мог решить, стоит ли звонить Гайду, получив от беседы с Энди такой скудный результат. Биг-Бен бил восемь часов, когда он, поставив в гараж "лянчу", направился к парадному входу. Машинально взглянув на окна своей квартиры, он почувствовал, как бешено забилось сердце.

Очевидно, у него были посетители. Но им явно не хотелось пользоваться электричеством, они предпочитали фонарик.

На мгновение он приостановился, решая, как ему следует поступить. Наиболее благоразумным было бы позвонить в поли цию и сообщить, что к нему забрались воры. Но сейчас не до благоразумия – пока он будет звонить, его нежданные гости могут уйти, а ему крайне важно узнать, кто же они такие.

Он открыл входную дверь и бесшумно поднялся по лестнице. С особой осторожностью вставил ключ в дверной замок и вошел в студию. В полутьме сумел различить знакомые очертания стола Рут и других предметов. Приложил ухо к двери, ведущей в его квартиру, и внимательно прислушался. Затем быстро отскочил от двери и нырнул за большой шкаф с архивными снимками.

Высокие каблучки простучали по коридор. Секунду спустя дверь открылась, и луч фонарика прощупал комнату. Кто держал фонарик – видно не было, но шаги были явно женские, а мгновением позже он почувствовал едва уловимый, но знакомый запах духов. Затем на фоне окна появились очертания женского силуэта. Женщина была высокого роста и действовала очень уверенно. У Филиппа мелькнула догадка, кто это.

Он продолжал прятаться за шкафом, ожидая, что же будет дальше. Держа одной рукой фонарик, женщина другой рукой стала шарить в ящиках письменного стола Филиппа. Потом перешла к столу, за которым работала Рут.

Нельзя сказать, что Филип был аккуратным человеком, но хаос, который создавала незванная гостья, свел бы Рут с ума. Филипп решил, что ждал достаточно долго, и нащупал на стене выключатель.

– Не хотите небольшой иллюминации? – спросил он. Фигура у стола повернулась и, ослепленная светом, бросила совсем не женское ругательство.

– Так это вы, миссис Сэлдон! Ищете какой-нибудь антиква риат? Боюсь, вы его здесь не найдете.

Он должен был признать её исключительное самообладание. За считанные секунды к ней вернулось хладнокровие, и она вновь походила на праздную женщину, пребывающую в вечном походе по магазинам, хотя в данном случае, вероятно, больше подходил образ леди, неожиданно обнаружившей, что она заперта в подвале магазина после его закрытия.

– Что вы ищете здесь, позвольте спросить? Может быть, я смогу помочь.

Ее глаза, выражавшие полное презрение, казалось, просверлили его насквозь. Потом неожиданно она бросила взгляд над его плечо, словно там кто-то стоял, и повелительно позвала:

– Флетчер!

Филипп улыбнулся, и не думая оборачиваться.

– Сожалею, но вам следовало придумать что-нибудь получше. Эта шутка давно изъята из обращения.

– Вы уверены? – услышал он хриплый голос из-за спины. Обернулся и увидел высокую тощую и мрачную фигуру в плаще, стоящую в коридоре и частично скрытую тенью.

– Ладно, Клер, уходи отсюда! – резко бросил мужчина.

Демонстрируя полное самообладание, Клер Сэлдон выключила свой фонарик, сунула его в сумочку и, даже не взглянув на Филиппа, миновала его и спустилась по лестнице.

По небритому лицу высокого человека, державшего руки в карманах туго стянутого поясом плаща, скользнула ухмылка.

– Кто вы такой, черт побери? – спросил Филипп.

– Не задавайте вопросов, и вы не получите ложных ответов, мистер Хольт.

– Ну и какого же черта вы хотите?

– Ключ. Только ключ и больше ничего.

– Какой ключ?

– Не отнимайте у меня время.

– О, вы имеете в виду тот, который миссис Кэртис...

Тонкое лезвие ножа как жало змеи сверкнуло в правой руке мужчины.

– Давайте сюда! – прорычал незнакомец.

– Сожалею, приятель, – выдавил из себя улыбку Филипп, но я не могу этого сделать. Я передал его полиции. Он у инспектора Гайда. Почему бы вам не навестить его?

– Верю, что вы так и поступили, – засмеялся человек, которого назвали Флетчером. – Но мы все же хотим получить тот ключ, что вы держите у себя.

– Что вы, черт возьми, имеете в виду?

– Выйдя из кафе в Виндзоре, вы направились в мастерскую, где сделали дубликат. Я знаю, о чем говорю, поэтому прекратите выкручиваться! Давайте ключ!

Нелегко было Филиппу скрыть от незнакомца, как он ошеломлен. Ему в голову не приходило, что кто-то мог тайно следить за ним в Виндзоре. Мысли у него судорожно забегали. Пока он не совершит ошибку, преимущество на его стороне. Им нужен ключ, который все ещё у него, поэтому надо заключить выгодную сделку. Он уже пытался обменять ключ на нужную ему информацию. Теперь остался единственный шанс – с этим Флетчером. И предпочтительно без ножа.

– Вы весьма серьезно заблуждаетесь. Неужели вы думаете, что я стану носить ключ с собой? – отбивался Филипп.

– Почему бы и нет? Самое надежное место, по-моему. Выверните-ка карманы! И кончайте морочить мне голову, не заставляйте пускать в ход этот новенький нож.

– Что случилось? Неужели вы оставили старый меж лопаток Томаса Квейла?

Это была лишь догадка, хотя и не лишенная логики, но она попала в самую точку. Глаза Флетчера сузились, и он грязно выругался.

Филипп послушно вывернул карманы. На столе появились зажигалка, серебряный портсигар, носовой платок, мелкие монеты, маленький перочинный ножик, свалившийся на пол, а затем – кольцо с ключами в небольшом кожаном футляре. Флетчер схватился за него, но после беглого осмотра отбросил в сторону.

– Я же вам сказал, что не ношу его с собой, – напомнил Филипп.

– Значит, вы его спрятали? Может быть, в чайнике?

– Он там, – Филипп жестом указал на стол.

– Хорошо. Достаньте его! Но помните... – добавил Флетчер, с пугающей быстротой манипулируя лезвием.

Медленно пройдя к столу, Филипп остановился у коробок, заполненных фотографиями и различными рекламными снимками. На расстоянии вытянутой руки стоял телефон. Филипп посмотрел через плечо и сделал вид, что тянется к трубке, а вместо этого схватил коробку со снимками и прижал к груди, стараясь молниеносным движением увернуться от резко брошенного Флетчером ножа.

Нож попал в цель и с глухим звуком воткнулся в... коробку со снимками. Филип швырнул коробку во Флетчера, и она обрушилась тому на голову в тот момент, когда он пытался выскочить на лестницу. Филиппу удалось задержать Флетчера, ухватившись за пояс плаща, но тот обернулся и лягнул его ногой прямо под ложечку. Боль была такой нестерпимой, что Филипп упал на спину, но в падении сумел ухватиться за лодыжку Флетчера.

Началась отчаянная схватка. Когда Филиппу удалось оказаться на ногах, ужасная боль заставила его ловить ртом воздух. А Флетчер умело использовал ситуацию – он вырвал ящик из стола Рут и разбил его в щепки о голову Филиппа – тот почувствовал, что теряет сознание, и уже не слышал, как Флетчер с с грохотом скатился по лестнице и как за ним захлопнулась дверь. Он не представлял, сколько прошло времени, прежде чем телефонный звонок проник в его затуманенный мозг. С трудом поднявшись на ноги, дотянулся до аппарата и поднял трубку. Знакомый женский голос твердил что-то невнятное.

– Кто это? Не кричите... О, это вы, Рут!

– Филипп, что случилось? – она продолжала кричать.

– Я... кажется, мне крепко досталось.

– Оставайтесь на месте! Я сейчас приеду.

* * *

Спустя полчаса Рут заботливо промывала ссадины на его лбу и ловко накладывала пластырь.

– Теперь вам уже лучше, Филипп?

– Да, все в порядке, Рут.

– И все вам пока не стоит подавать заявку на конкурс красоты, улыбнулась Рут.

– Чем впустую болтать,, – попытался улыбнуться Филипп, – вы налили бы мне чего-нибудь покрепче, а?

– Можно, я налью себе тоже? – спросила она. – Этот случай потряс меня ничуть не меньше, чем вас.

– Наливайте.

Она прошла в его квартиру и через минуту вернулась с бутылкой виски, стаканами и сифоном с содовой. Наблюдая за тем, как Рут готовила коктейли, он поймал себя на мысли, что уж слишком рад её видеть. Рут передала ему стакан.

– Ваше здоровье!

– Взаимно! Давайте выпьем за мою следующую встречу с мастером своего дела. Я верно угадал, что без ножа он ни на что не способен.

– Вы слишком рисковали, Филипп, – упрекнула Рут.

– Мне нужно было заставить его бросить нож. Я был уверен, что с безоружным я смогу справиться, но, похоже, переоценил свои способности.

– Для начала вам следует дать медаль за то, что вы его одолели, – с чувством произнесла Рут и, поставив стакан, начала приводить в порядок контору. Неожиданно она громко вскрикнула: – Эй! Какого цвета ваш бумажник?

– М-м... Он из коричневой свиной кожи. Вы же видели его достаточно часто в дни выплаты жалования.

Рут уже заползла под письменный стол шефа и прокричала оттуда:

– Я так и думала. Теперь у вас два бумажника. Кажется, мастер поножовщины выронил свой во время драки. – Она появилась из-под стола, держа в руке засаленный черный бумажник. В углу были вытиснены золотом полустертые инициалы "К. Ф."

– Очевидно, "Ф" означает "Флетчер"?

– Должно быть! – Филипп задумчиво подержал бумажник на ладони. – Мы ведь должны передать его инспектору Гайду, не так ли?

Выхватив бумажник из рук шефа, Рут со словами:"-Мое женское любопытство ждать больше не может! "высыпала его содержимое на стол. На первый взгляд, урожай казался скромным: три пятифунтовые банкноты, несколько купюр по одному фунту, билет со скачек, несколько сомнительного рода открыток парижского происхождения, пять неопрятных членских билетов безвестных питейных клубов и билет на танцы.

– Лошади, секс, пьянки... в этом есть смысл, – размышляла Рут. – Но я не вижу, как в общую картину вписывается этот билет на танцы.

– Дайте-ка взглянуть, – протянул руку Филипп.

На куске простого картона было напечатано:

"Среда, 29 сентября, 20 часов 30 минут. Большой танцевальный вечер в пользу общежития Объединенного командования".

– Сомневаюсь, чтобы Флетчер когда-либо носил военную форму, – заметил Филипп. – Но погодите! Дата этого танцевального вечера мне что-то напоминает. Среда, 29 сентября. Рекс говорил, что собирался вместе с Энди на танцы, не так ли? Разве вы не помните, как он сказал, что не хочет их пропус тить и поэтому намерен вернуться к этому дню из Ирландии?

– Да, припоминаю, он говорил что-то о танцах. Даже намекал, что хотел бы пойти туда со мной.

Филипп бросил билет на стол, тот упал лицевой стороной вниз. На его обратной стороне они заметили какую-то еле видную надпись, сделанную карандашом. Рут схватила билет и прочитала:

– "Рекс Хольт – Энди Вильсон – Лютер Харрис". Ну, и что бы это значило? Три имени и ничего больше.

Теперь пришла очередь Филиппа вцепиться в картонку.

– Инспектор Гайд сказал бы, что это может оказаться очень любопытным.

– Но что это может означать?

– Не знаю, но собираюсь во что бы то ни стало выяснить. Постарайтесь двадцать девятого выглядеть неотразимой. Я приглашаю вас на танцы.

.

ГЛАВА 8

Большой плакат у входа в дансинг города Кэмдена обещал, что сегодня "Монти Брандмейстер и его Пожарники поддадут вам жару". Звуки, разрывавшие теплый вечерний воздух и оглушившие Рут и Филиппа, когда те вошли в вестибюль, подтверждали, что Монти и его парни уже начали выполнять свое обещание. Вестибюль был забит военными и их подругами. Филиппу пришлось поработать локтями, чтобы пробиться к гардеробу, где ему в конце концов удалось сдать плащи.

Поскольку они располагали только одним билетом, пришлось прикупить ещё один у привлекательной блондинки, стоявшей за стойкой.

– Не купите ли заодно билет нашей лотереи? – спросила она Филиппа, наклоняясь к нему и выставляя напоказ изрядный участок бюста под щедро декольтированной блузкой. – Она проводится в пользу общежития Объединенного командования. Лотерейный билет стоит всего семь с половиной шиллингов.

– Надо – так надо, – согласился Филипп. – Я возьму один.

– За все – один фунт, – бодро сообщила блондинка, вручая ему входной билет и предлагая выбрать лотерейный из пачки разложенных на стойке.

На стене за стойкой были развешены фотографии. Рут приглянулся снимок молодой светловолосой певицы, склонившейся к микрофону и удивительно похожей на продавщицу билетов.

– А что можно выиграть в лотерею? – осторожно спросила

Рут.

– Первый приз – радиоприемник высшего класса, вон там он выставлен, стоимостью сто фунтов. Второй приз – проигрыватель, а утешительные призы новые пластинки моей сестры с её автографом.

– И кто же ваша... – бестактно начал Филипп.

Рут резко толкнула его локтем и показала на фотографию.

– Конечно, Моффет! Ее последняя пластинка стоит на третьем месте в хит-параде.

– О-о... – пробормотал Филипп, но его дальнейшие слова были заглушены взрывом восторга, к которому с очевидным энтузиазмом присоединилась их собеседница.

Обернувшись, Рут и Филипп увидели молодую девушку в длинном платье в стиле "ампир" с широкими рукавами, пытающуюся протиснуться сквозь шумную толпу. Подростки вокруг неё визжали от восторга, кто-то протягивал листки за автографом. Но не этот спектакль поклонения герою двадцатого века заинтриговал Филиппа, а полный мужчина в очках без оправы, с которым пришла Моффет. Это был Лютер Харрис.

– Ну и дела! – пробормотал Филипп.

– Это и есть Лютер Харрис? – недоверчиво откликнулась Рут. – Ни за что бы не узнала его в этом костюме. Впрочем, я его видела всего-то пару раз. Он, похоже, так счастлив, как пес с двумя хвостами.

– Почему бы не радоваться мужчине, идущему под руку с такой девушкой?

– Ему надо быть осторожным, иначе его привлекут за совращение малолетних, ей ведь не больше пятнадцати.

– Вот так в наши дни делают деньги, моя дорогая. Каждый раз, когда маленькая мисс Моффет открывает рот, кто-то кладет туда десятифунтовую купюру. А Лютер просто приспособился ко времени, используя для этого свою собственную, персональную звезду.

– Он неплохо заработает на продаже её дисков, – заметила Рут, взглянув на проигрыватель и гору долгоиграющих пластинок с цветным портретом певицы на глянцевых конвертах. Тем временем шумная компания, окружавшая певицу, медленно приближалась к стойке, у которого они стояли.

– Во всяком случае, это объясняет его присутствие здесь, – согласился Филипп. – Уверен, для него будет немалым сюрпризом увидеть здесь нас. А вот и они.

Сестры расцеловались, а Лютер Харрис задал несколько уточняющих вопросов насчет ожидаемых доходов от начавшегося вечера. На секунду он, казалось, встретился взглядом с Филиппом, но тут же нервно отвел глаза в сторону и стал тянуть свою молодую спутницу в сторону танцевального зала.

– Лютер! – окликнул его Филипп.

Было заметно, с какой неохотой Лютер остановился и медленно обернулся. Скривив физиономию, он неубедительно изобразил удивление и радость.

– Привет, Филипп, дружище! Вот уж не ожидал увидеть тебя здесь.

– Да все Рут... Она без ума от танцев, – заявил Филипп, указывая на спутницу. – Ты ведь помнишь Рут?

Лютер протянул пухлую руку и неуверенно улыбнулся.

– Да-да, припоминаю, вы как-то заходили в магазин вместе с Рексом.

– Совершенно верно.

Одним взглядом оценив Филиппа и Рут и решив, что пользы от них для неё никакой, Моффет бросила: "-Я буду с Монти" и устремилась прочь.

– Ужасно, что произошло с Рексом, – сказал Лютер. – Я был просто потрясен. – Он нервно оглянулся и махнул удаляющейся звезде. – Я сейчас, дорогая. Вы меня извините? – И он собрался отойти.

– А не встретиться ли нам позже, Лютер, – быстро вставил Филипп, когда ты не будешь так занят? Надо бы нам поговорить.

– О... да. Видишь ли... сегодня большая программа, ты же знаешь, и...

– Скажем, в пол-одиннадцатого? Надеюсь, бар здесь есть?

– Конечно! – это сестра Моффет вмешалась из-за его спины. – На втором этаже. Все доходы в пользу...

– Ладно, там и встретимся, Лютер. Согласен? В десять тридцать, не забудь.

– Ну... я постараюсь вырваться. Пока.

Они наблюдали, как он проворно засеменил по пятам своей протеже.

– По-моему, бешеного энтузиазма он не проявил, услышав ваше предложение, не правда ли? – заметила Рут, пока они медленно продвигались в направлении грохота, доносившегося с эстрады.

– Никакого энтузиазма, я бы сказал. Он предпочел бы полностью нас игнорировать, не окликни я его.

– Возможно, ему тяжело вас видеть – из-за гибели Рекса, конечно. Люди ужасно себя чувствуют в таких случаях, они просто не знают, что говорить.

– Возможно. Во всяком случае, мы это выясним. Давайте попробуем найти несколько квадратных футов в танцзале. Надо же как-то убить время до половины одиннадцатого.

– Вам не удастся получить приз за галантность, мистер Хольт, недовольно заметила Рут. – Многие молодые мужчины отдали бы все на свете за возможность потанцевать со мной.

Смущенно покашляв, Филипп неловко притянул её к себе.

– Если вы подойдете ближе чем на два ярда, я укушу вас, – мрачно пошутила Рут.

Но случилось так, что им не пришлось думать, чем заполнить время до встречи с Лютером Харрисом. Случай приготовил им небольшой сюрприз.

Незадолго до десяти раздался гром барабанов и лязг тарелок, заставившие шумную толпу немного поутихнуть. Пучок багрового света выхватил на эстраде Монти Брандмейстера. Зычным голосом тот объявил, что звезда сцены, экрана, радио и телевидения, великая маленькая Моффет собирается петь, после чего она согласилась участвовать в розыгрыше лотереи и вручать призы.

У молодой певицы оказался довольно приятный голос, и хотя о таланте говорить не приходилось, тем не менее власть оглушительной рекламы, хорошая оркестровка и мощный микрофон создавали у доверчивой публики впечатление, что перед ними выступает настоящая звезда.

После выступления певицы вечер неожиданно приобрел для

Филиппа и Рут особую значимость. Разыгрывалась лотерея, и обладателей выигрышных билетов под гром барабанов просили подняться на помост для получения призов.

Роскошный приемник достался сержанту авиации. Робея в свете прожектора, тот поднялся на сцену вместе со своей подругой.

Затем был разыгран второй приз – проигрыватель.

– Билет номер 183. Норман Стэнсдейл. Прошу счастливого обладателя подняться сюда... Норман Стэнсдейл... Номер 183...

Из угла послышался радостный возглас, и краснолицый солдат, сияя от радости, вскочил, схватив за руку свою жену.

– Посмотрите! – прошептала Рут, возбужденно сжав руку Филиппа. – Это пара с фотографии. Шон Рейнольдс и женщина с аккордеоном!

– Бог ты мой, вы правы! Стэнсдейлы,? Так кто же они на самом деле, черт побери?

Подбадриваемые громкими возгласами, солдат с женой поднялись на помост и стояли, глуповато улыбаясь в ярком пучке света.

– Я бы отдал все на свете, чтобы инспектор Гайд был сейчас здесь, – в голосе Филиппа звучало напряжение.

– Я бы отдала ещё больше, чтобы выиграть утешительный приз и стоять рядом с ними, – добавила Рут.

Но удача их обошла. Ни один из утешительных призов им не достался. Рут растроенно вздохнула. Неожиданно Филипп сообщил:

– У меня появилась идея.

Он стал продираться сквозь толпу, заполнявшую зал, к вестибюлю. Блондинка с крупным бюстом упаковывала за столом вещи.

– У вас ещё остались пластинки вашей сестры?

– Для вас найдется.

– Прекрасно. Я куплю одну.

Минуту спустя он уже был рядом с Рут, держа в руке пластинку.

– Она нам поможет их провести. Мы себя выдадим за обладателей выигрышного билета. Рядовой Стэнсдейл так ошарашен всей этой чепухой, что вряд ли запомнил, кто на самом деле получил утешительные призы.

Церемония закончилась. Монти Брандмейстер и его"Пожарники" снова взялись за инструменты, и за считанные секунды танцзал был забит до отказа. Филипп ни на миг не упускал чету Стэнсдейлов из вида. Когда те направились к бару, Филипп подтолкнул локтем Рут и вместе с ней незаметно последовал за супругами.

В углу бара пустовал столик; отсюда они могли наблюдать за солдатом и его женой, угощавшими выпивкой шумную группу армейских друзей и произносившими тосты за их здоровье. Филипп приготовился ждать. Ему нужно было поговорить с супругами наедине, и потому знакомству с ними полагалось выглядеть как можно более естественным.

Появление Лютера Харриса не сулило ничего хорошего. Лютер увидел Филиппа, и на его лицо набежала тень беспокойства.

– Привет, Лютер. Я рад, что ты сумел прийти. Присаживайся и выпей.

Поколебавшись, Лютер сел на предложенный стул.

– Я ненадолго, – пробормотал он, с беспокойством поглядывая через плечо. – У Моффет снова мигрень, и она просила пораньше отвезти её домой.

– Ты подцепил прелестную певичку, Лютер.

– Хм? О, да. Она очень полезна для дела.

Он достал серебряный портсигар и слегка дрожащей рукой зажег сигарету. Вдруг поняв, что поступил невежливо, протянул портсигар Рут и Филиппу. Те дружно отказались.

– Что так? – удивился Лютер. – Ты же дымил, как паровоз?

– Пытаюсь бросить.

– А-а... – он глубоко затянулся сигаретой. – Ну и для чего же ты хотел увидеться со мной?

– Я просто думал, что приятно будет поболтать с тобой, вот и все, любезно произнес Филипп.

Последовало неловкое молчание. Филипп был уверен, что Лютер должен заговорить.

– Ужасные новости о Рексе. Я просто не мог поверить.

– А я и не верю, Лютер, – подчеркнул Филипп.

– Что ты имеешь в виду?

– Рекс не покончил с собой. Его убили.

Лютер облизнул губы.

– Так считает полиция?

– Так считаю я.

– Ну, на твоем месте я бы, вероятно, тоже так думал, особенно после того, что случилось с Энди. Слишком подозрительный случай.

– Определенно. Ты не думаешь, что он каким-то образом связан с Рексом?

– Похоже на то. Или невероятное совпадение. Эти ребята были в чем-то замешаны, Филипп. Скорее всего. Хотя Бог его знает, во что.

Лютер начал откровенно поглядывать на часы.

– Если я не ошибаюсь, – поспешно сказал Филипп, – ты приезжал в Мидлсекс повидаться с Энди?

– Да, я на днях заезжал с ним поболтать. Но "поболтать" – это пожалуй сильно сказано, я и дюжины слов от него не услышал.

– Со мной он разговаривал так же. Скажи мне, Лютер, Рекс упоминал когда-нибудь о желании поехать в Мейденхед?

– Я такого не помню. А что он там делал?

– Ничего. Жил в отеле, читал книгу.

– Рекс читал книгу! Он, должно быть, решил начать новую жизнь. А как назывался отель?

– "Королевский сокол".

– Это не тот, что стоит у моста?

– Нет, он на другом берегу. Красивое старинное здание, много дерева, с соломенной крышей – типичный постоялый двор старых добрых времен. Хозяйка там женщина по имени Ванесса Кэртис. И у неё есть управляющий, которого зовут Тэлбот.

– Никогда о них не слышал, дружище.

– Я так и думал. А как насчет парня по имени Флетчер – о нем ты слышал?

Лютер снял очки и стал их тщательно протирать. Похоже, он обдумывал ответ. Наконец произнес:

– Нет, не думаю.

Брови Филиппа поползли вверх.

– Странно. А он слышал о тебе.

Лютер, похоже, насторожился.

– Что ты имеешь ввиду? – спросил он осторожно.

– На днях он проник в мою студию, и мы провели с ним легкую разминку. В результате он оставил мне на память о своем визите бумажник. А внутри оказался вот этот билет, – Филипп показал входной билет на вечер. – На нем карандашом нацарапаны три имени: Рекс Хольт, Энди Вильсон и Лютер Харрис. Странно, не правда ли?

Лютер протянул руку и схватил билет. Когда он рассматривал написанные на билете имена, его пальцы дрожали. Горло у него пересохло, и, прежде чем начать говорить, он отхлебнул из стакана.

– Почему, черт возьми, мое имя оказалось здесь?

– Не знаю, Лютер. Я как раз надеялся, что ты мне сможешь ответить на этот вопрос.

– Но я никогда не слышал ни о каком Флетчере. Как он выглядит?

– Высокий, худой, скверно выбрит. На нем был синий плащ с поясом, а сам он довольно умело владеет ножом.

– Ножом? – Лютер сделал ещё один глоток.

– Да. Он метнул его в меня.

Лютер выдавил из себя слабую улыбку.

– Ну, по крайней мере, он промахнулся.

– Да нет. Он чертовски точно попал в цель, – и Филипп кратко описал схватку в студии.

Лоб Лютера вдруг покрылся капельками пота.

– Это невероятно. Я хочу сказать... Ну, во всяком случае, я никогда не слышал об этом парне и не имею ни малейшего понятия, почему мое имя оказалось на билете. А что говорит обо всем этом Энди?

– Я его не спрашивал.

– Почему же?

– Потому что Флетчер побывал у меня уже после того, как я навещал Энди в больнице.

– На твоем месте я бы показал Энди этот билет и спросил его про Флетчера. Заодно бы выяснил, почему на этом чертовом билете написано мое имя.

– Пожалуй, ты прав, Лютер. Я так и поступлю.

– Мне надо торопиться, – поднялся Лютер, – или Моффет устроит скандал. Пока, дружище. Доброй ночи, Рут.

Наблюдая за удалявшейся фигурой, Филипп не мог избавиться от сомнений. Повернулся, чтобы спросить Рут о её впечатлении, и обнаружил, что она встала из-за стола и направляется в женскую комнату с долгоиграющей пластинкой, купленной Филиппом. Взглянув в ту сторону, где сидели Стэнсдейлы, он довольно улыбнулся: солдатская жена, очевидно, отбыла в том же направлении.