Текст книги "Ключ от Венеции"

Автор книги: Френсис Дорнбридж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

– О, извини, Ванесса, я не знал, что у тебя гость, – медленная речь человека была невнятной и гнусавой.

– Заходи, Томас, – миссис Кэртис казалась взволнованной. – Войди и познакомься с мистером Филиппом Хольтом.

Фигура отделилась от двери и предстала взгляду Филиппа целиком.

– Мистер Хольт, – с каким-то нервным смешком сказала миссис Кэртис, разрешите представить вам моего брата Томаса Квейла.

Посмотреть на Томаса стоило. Он был на несколько дюймов выше сестры, а от чрезвычайной худобы казался ещё выше. У темно-синего костюма были излишне высокие лацканы и чрезвычайно узкие брюки. Всю эту поразительную картину венчали белая гвоздика в петлице и незажженная сигарета в белом мундштуке. В руках он держал маленькую белую собачку.

Филипп протянул руку и пожал мягкую, безвольную кисть, казалось, едва державшуюся на запястье.

– Очень рад. Ты сказала – Филипп Хольт? Тот самый? Не вашу ли великолепную выставку на Флит-стрит я имел удовольствие недавно видеть?

– О, она прошла довольно давно, – радостно откликнулся Филипп, понимая, что ему льстят.

– Но мне она очень запомнилась. Особенно клошары на фоне туманной Сены. И ещё ваши шекспировские снимки. Такие фотографии не скоро забудешь.

– Благодарю вас.

– Ужасная вещь произошла с вашим братом. Примите мои глубочайшие соболезнования. Представляю, как вы огорчены. Такой ужасный удар...

– Да, вы правы.

– Как я понял, вы считали, что он в это время был в Ирландии?

– Да, он сказал мне, что едет в Дублин.

Квейл погладил мягкую белой шкурку крохотной собачки, которую держал на руках, и задумчиво добавил:

– Какой странный случай...

Миссис Кэртис выглядела встревоженной.

– Томас, если ты не возражаешь...

– Не беспокойтесь, пожалуйста, – быстро отреагировал Филипп. – Я, почти закончил и уже убегаю.

Квейл широким жестом распахнул дверь, ожидая, когда Филипп соберет свои заметки и засунет их в портфель.

– Надеюсь, вскоре мы увидим вашу новую выставку, мистер Хольт? спросил Квейл.

– Боюсь, что не скоро. Мне все время подбрасывают работу рекламные агенства. А её не назовешь искусством с большой буквы. Увы, я нуждаюсь в деньгах.

– О, да, проклятая жизнь заставляет думать о деньгах. Как хорошо я вас понимаю!

– А вы тоже заняты в гостиничном бизнесе, – заинтересовался вдруг Филипп.

Квейл в притворном ужасе взмахнул безвольной рукой.

– Упаси Боже! Убирать за старыми чудаками грязную посуду и разносить грелки – это не для меня. Пусть уж Ванесса занимается такими делами. А я занят антиквариатом. У меня небольшое дельце в Брайтоне. Ничего особенного, однако помогает мне не умереть с голоду, не так ли, сестренка?

– Томас, ради всех святых, – запротестовала Ванесса Кэртис, а Филипп поспешно распрощался и вышел из комнаты. Он уже собирался покинуть отель, когда из-за стоки его окликнул Альберт, намекнув, что хотел бы сказать ему пару слов по секрету. Филипп кивнул и остановился у парадного входа, под жидая. Его взгляд упал на сиреневый "остин", стоявший у подъезда. "Машина Томаса Квейла? "– подумал он. Она выглядела подходящей для такой персоны. Филипп вышел, чтобы поближе рассмотреть машину. Тут его догнал запыхавшийся Альберт и протянул ключ от английского замка.

– Думаю, он принадлежал вашему брату, сэр.

– О, благодарю вас.

– Дора, наша служанка, нашла его в двадцать седьмом номере.

– Это, должно быть, ключ от моей квартиры. Я одолжил его Рексу, когда он приехал в отпуск. Удивляюсь, как полиция не нашла его, обыскивая комнату.

– Он завалился в щель между досками пола. Дора никогда бы на него не наткнулась, если бы не было решено заново отделать комнату после вашего... – Альберт смущенно умолк.

– Я это хорошо понимаю, – успокоил его Филипп.

Альберт продолжал топтаться на месте, отчищая чуть заметные пятнышки на капоте сиреневой машины. Филипп протянул ему чаевые, на которые тот явно рассчитывал, и с одобрением в голосе спросил:

– Это машина мистера Квейла?

– Нет, сэр, я не знаю, где он поставил свою машину, – Альберт огляделся. – А это машина миссис Кэртис.

Филипп поблагодарил и сел в "лянчу", чтобы вернуться назад, в Вестминстер. Обычно, сидя за рулем, он поругивал или одобрял действия водителей встречных машин, но сейчас, задумавшись, просто не замечал их. Его мысли сосредоточились на беседе с Ванессой Кэртис. Перебирая в памяти детали разгово ра, он понимал, что мало чего добился, и к тому же рухнули его надежды на встречу с доктором Линдерхофом.

Поставив в гараж "лянчу", он повернул за угол и, подойдя к парадному входу, вставил в замок ключ, который дал ему Альберт. Ключ не поворачивался, что-то в механизме заедало. Он вынул ключ, чтобы проверить, в чем тут дело, и в этот момент дверь открылась.

– Я увидела вас из окна, – сказала Рут. – К вам посетитель.

– Что-нибудь важное? У меня так много дел...

– Думаю, для этого посетителя вы время найдете, – заметила Рут, пока они поднимались по лестнице. – Вас ждет немецкий доктор – тот, что был в отеле, доктор Линдерхоф.

– Боже мой! – Филипп был потрясен. – Да, конечно, я приму его, Рут! Он не сказал, зачем пришел?

– Нет, – покачала она головой. – Похоже, он не в своей тарелке.

Доктор Линдерхоф нервно расхаживал по кабинету. Время от времени он останавливался и, близоруко щурясь, всматривался в многочисленные портреты и ландшафты, развешанные по стенам. Когда Филипп вошел в комнату, на лице доктора отразилось то ли облегчение, то ли ожидание чего-то. Такие лица встречаются в кабинете зубного врача: пациент идет на тяжкое испытание, зная, что ему станет легче, когда все кончится.

– Рад видеть вас, доктор! Я думал, вы уже вернулись в Германию.

– Мой самолет вылетает вечером, и я выкроил время посетить вас.

– Очень рад вас видеть. Чем могу быть полезен?

Линдерхоф выжидательно покосился на Рут, и та тактично вышла из кабинета. Доктор подождал, пока за ней закроется дверь.

– Я вам должен кое-что сказать, – произнес он, понизив голос. – Не смогу спокойно вернуться в Германию, пока не расскажу. Это касается вашего брата.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – Филипп постарался подавить в своем голосе предательское волнение.

Линдерхоф нетерпеливо мотнул головой и глубоко вздохнул.

– Я не считаю, что ваш брат застрелился.

– Я такого же мнения, доктор. Но есть у вас что-то конкретное?

Линдерхоф снова тряхнул седой шевелюрой.

– Не знаю, что на самом деле произошло той ночью, но я уверен, это не было самоубийством. Знаете, временами я себя неважно чувствую, у меня язва, и она меня порою беспокоит, особенно ночами. Той ночью я вынужден был подняться и пройти по коридору в ванную. На мне были ночные туфли, а ковры в отеле очень толстые, поэтому меня никто не мог услышать. Вы помните, мистер Хольт, где в "Королевском соколе"на втором этаже находится ванная?

– Да. Рядом с двадцать седьмым номером.

– Верно. Рядом с комнатой, где спал ваш брат. Но он не спал, он ссорился. Я слышал сердитые голоса.

– Вы уверены, что голоса доносились из номера двадцать семь, а не какого-то другого?

– Уверен. С другой стороны ванной вообще нет комнаты.

Сердитые голоса доносились из двадцать седьмого номера!

– Вам не удалось услышать, о чем шла речь, доктор? Из-за чего был спор?

– Только кое-что. Но когда они повысили голос, я услышал, как ваш брат сказал:"-Я возвращаюсь в Лондон и не собираюсь торчать тут ни минуты с этой проклятой книгой". Вот что он сказал.

– Вы уверены? Вы уверены, что он произнес именно эти слова?

– О, да. Я слышал это совершенно отчетливо.

– А мужчина, с которым он ссорился, – что тот ответил?

– Это был не мужчина, мистер Хольт. – Линдерхоф замялся, его холодные голубые глаза беспокойно блеснули. – Голос был женский.

– Вы слышали, что она говорила?

– Она сказала:"-На вашем месте я бы подождала, даже если бы пришлось остаться здесь до конца недели". А ваш брат сердито закричал в ответ: "-Я не останусь здесь ни на день, и это окончательно!"

– Что произошло потом?

– Она, должно быть, упросила его говорить потише. Больше ничего не было слышно. Да я и не хотел. Нехорошо слушать... подслушивать. Я вернулся в свой номер, а утром был напуган страшной новостью, что ваш брат пустил себе пулю в лоб.

– А вы не слышали звука выстрела?

– Нет. Иначе я бы сообщил об этом полиции.

Филипп расхаживал по комнате, пытаясь решить, насколько достоверен рассказ этого явно неуравновешенного человека. Наконец он сказал:

– Не могу понять, почему вы не сообщили полиции об услышанном разговоре? Или я ошибаюсь, и ваши показания просто не попали в протокол следствия?

– Нет, я ничего им не сказал.

– Но почему же, доктор? Не потому ли, что не смогли узнать женщину по голосу?

Ответ Линдерхофа пригвоздил Филиппа к месту:

– Я узнал её. Это была миссис Кэртис.

– Миссис Кэртис? Хозяйка отеля?

– Да.

– Вы абсолютно уверены?

– Определенно. У неё голос... голосок, как у недовольного ребенка, его невозможно перепутать.

Филипп устремил проницательный взгляд на доктора. В нем росло убеждение, что тот говорил правду. И все же...

– Просто невероятно, доктор! Обладая такими важными уликами, вы идете ко мне, а не в полицию. Почему? Что, черт возьми, помешало вам рассказать все инспектору Гайду?

Маленький немец, казалось, пришел в полное замешательство. Он передернул плечами и пробормотал что-то непонятное на родном языке.

– Ладно, доктор. Только между нами. Даю слово, что об этом никто больше не узнает.

– Ну, хорошо. Это должно, как вы говорите, остаться между нами. Я не мог рассказать в полиции потому... потому, что хочу избежать в данный момент упоминания в прессе своего имени. Любой намек на скандал меня разорит. На следующей неделе я должен предстать перед врачебным трибуналом в Гамбурге. Против меня выдвинуты... определенные обвинения. Если дело обернется для меня плохо, я буду лишен возможности заниматься врачебной практикой.

– В чем же вас обвиняют?

– Сплошная ложь! – Линдерхоф запнулся, его лицо побагровело от гнева. – Ложь, состряпанная бездельниками, которые от нечего делать суют свой нос в чужие дела. Вам скучно будет выслушивать детали, но, уверяю вас, я восстановлю свое доброе имя. Я приехал В Англию, чтобы ни один немецкий газетчик не смог разыскать меня, и поэтому я не могу позволить себе быть замешанным в какие-то дела с вашей полицией. Как видите, положение у меня очень сложное.

– Вижу...

Это была странная история, но звучала она правдоподобно. Очевидно доктор выдержал нелегкую борьбу с собственной совестью, прежде чем решился на этот рассказ.

– Вы очень верно поступили, придя ко мне, доктор. Я высоко ценю ваш поступок.

– В самом деле? В таком случае не окажете ли мне ответную любезность?

– Безусловно, если смогу.

– Если вы воспользуетесь полученной от меня информацией, пожалуйста, не упоминайте моего имени в течение следующих нескольких дней. После того, как на той неделе мое дело закончится, мне все уже будет безразлично.

– Очень хорошо, доктор.

– Благодарю вас. До свидания и удачи вам!

– Благодарю и в свою очередь желаю вам, доктор, всяческого успеха.

Они пожали руки, и Филипп проводил Линдерхофа до двери. Когда он вернулся, Рут стояла посреди кабинета, глаза её возбужденно блестели.

– Вижу, вы подслушивали, – спокойно сказал Филипп.

Она озорно улыбнулась.

– В обязанности образцового секретаря, к вашему сведению, входит знать, чем занимается её начальник в рабочее время.

Филипп не был расположен к фривольной болтовне и уже собрался одернуть Рут, когда зазвонил телефон.

– Спасительный звонок! – усмехнулась Рут, а Филипп не смог подавить гримасу досады. Подняв трубку, она вновь стала образцовым секретарем. Фотостудия Хольта... Да... Кто говорит?.. Одну минутку. Это миссис Кэртис, она хочет поговорить с вами.

Филипп взял трубку.

– Миссис Кэртис? Это Филипп Хольт. Чем могу служить?

Рут внимательно наблюдала за ним. Вот он слегка нахмурил брови и ощупал карман.

– Да... Да, ключ у меня... Вы наверно правы, он действительно не подходит к моей двери... Хорошо, миссис Кэртис, я верну его вам... Нет-нет, если это важно, я лучше сам привезу его. Не составит никакого труда... Завтра я навещу вас в отеле. Да, миссис Кэртис, я настаиваю на этом. К тому же мне хотелось бы побеседовать с вами.

Жгучее любопытство пересилило у Рут угрызения совести. Она прошмыгнула в дверь, ведущую в квартиру Филиппа, и схватила отводную трубку в гостиной.

Послышался недовольный голос миссис Кэртис:

– О чем вы хотите говорить со мной, мистер Хольт? Утром я рассказала все, что вас интересовало.

– Я хочу поговорить о своем брате, миссис Кэртис.

– Но мы уже все обсудили...

– Да, и весьма подробно. Казалось, все выяснили. И все же мне кажется, вы кое о чем забыли.

– Я... я вас не понимаю.

– Разве, миссис Кэртис? Скажите, почему вы не упомянули, что были в номере Рекса той ночью, когда он погиб?

Несколько секунд на другом конце провода молчали. Потом Ванесса Кэртис разразилась шквалом бессвязных протестов. Филипп оборвал её излияния.

– Такие вопросы вряд ли стоит обсуждать по телефону. Завтра утром я приеду к вам.

– Нет! Не делайте этого... Только не в отель, не сюда.

– Почему же?

– Это... просто неподходящее место, вот и все. Давайте встретимся где-нибудь в другом месте. Например, в ресторане.

– В Мейденхеде?

– О нет. Где-нибудь поблизости, скажем, в Виндзоре. Там есть кафе, неподалеку от замка, называется "Выбор Хобсона". Вы его знаете?

– Найду. Когда мы встретимся?

– О, Боже! В одиннадцать вас устроит?

– Вполне, миссис Кэртис, – сказал он мрачно и положил трубку.

Рут стремглав помчалась обратно. Филипп строго взглянул на нее.

Он должен был признать, что ему повезло с секретарем, хотя Рут вела себя нахально и порою его раздражала. Она умело справлялась с канцелярской работой и проявила известные способности, освободив его от сравнительно несложной работы по ретушированию и обработке снимков. Иногда она сопровождала его в деловых поездках, оказавшись полезным помошником, и хотя их связывали строго деловые отношения, он не мог отрицать, что её внешность радовала глаз, а её общество доставляло удовольствие.

Он уже собирался прочитать ей мораль, но, взглянув на нее, смягчился. В это время в дверь позвонили. Нахмурившись, он произнес тоном не слишком суровым, но достаточно сухим, чтобы испортить ей настроение:

– Не найдется ли у вас времени открыть дверь, Рут?

.

ГЛАВА 5

В дверях стоял Томас Квейл – с гвоздикой и маленькой белой собачкой.

– Позволительно ли вторгнуться на эту священную территорию без предварительной договоренности? – услышал Филипп и крикнул в ответ:

– Поднимайтесь наверх, мистер Квейл!

Филипп с интересом следил за посетителем, пока тот вслед за Рут взбирался по лестнице. Казалось, Квейл был едва ли не единственным представителем мужского пола, способным подняться по этим ступенькам, не испытав волнения от зрелища мелькавших перед ним точеных женских ножек. Когда Энди или Рекс приходили сюда, Рут готова была потребовать надбавку к жалованию за опасные условия труда.

– Что привело вас в наши края? – спросил Филипп, улыбаясь. – Хотите заказать свой портрет или у вас ко мне иное дело?

– Как здесь очаровательно, – заметил Квейл, игнорируя вопрос. Он подошел к окну в нише и взглянул на Биг-Бен и здание парламента. – О, какой великолепный вид – совершенно бесценный!.. Конечно, мистер Хольт, для меня было бы большой честью сфотографироваться у вас, но, во-первых, гонорар за вашу, несомненно, отличную работу превышает возможности моего бедного бумажника и, во-вторых, я не знаю никого, кто хотя бы в малейшей степени был заинтересован в по лучении изображения с моими мрачными чертами. – Он улыбнулся и погладил собачку. – Разве что Сквирли, а?

Сквирли широко зевнула в лицо хозяину, который, спустив её с рук, позволил побегать по комнате, волоча за собой поводок, половить свой хвост и попрыгать, пока она в конце концов не опрокинула на пол пачку фотографий, лежавших на краю стола.

Рут подняла с пола снимки, а потом, казалось, полностью отдалась игре со Сквирли. Это позволило ей отключиться от работы и сосредоточить все свое внимание на разговоре мужчин.

– Я позволил себе беспокоить вас подобным образом, – продолжал Квейл, – только для того, чтобы попросить вас вернуть мой ключ.

– Ваш ключ? – Филипп был искренне удивлен.

– Да, этот идиот в отеле отдал вам утром ключ, не так ли?

– Совершенно верно.

– Он сделал ошибку. Бог знает, чем думает этот человек. Несколько дней назад я сказал ему, что потерял ключ и что он должен поискать его.

Филипп решил потянуть время.

– Да, конечно... Ключ нашли в комнате моего брата, поэтому, я полагаю, естественно было подумать, что это его ключ.

– Совершенно с вами согласен. Альберт умом не блещет. – Квейл улыбнулся и протянул свою свою тощую руку. – Во всяком случае, если вы будете столь любезны и вернете мне ключ, мистер Хольт, я не стану более злоупотреблять вашим драгоценным временем.

Филипп поколебался долю секунды, прежде чем сказать:

– Сожалею, но у меня его нет.

Улыбка с лица Квейла тут же исчезла.

– У вас его нет? Что вы хотите сказать?

– Ну, когда я вернулся домой, то обнаружил, что произошла ошибка. Ключ не подходил к моему замку, и я подумал, что самое правильное – это послать ключ вашей сестре. И я тут же отослал его почтой.

– Ванессе?

– Да, миссис Кэртис.

Квейл недоверчиво взглянул на него и с довольно кислым видом вынул свои часы на золотой цепочке.

– Должен сказать, что вы действовали очень быстро.

– Я подумал, что ключ может быть от какого-то важного замка в отеле, спокойно ответил Филипп. – Во всяком случае, ничего страшного не произошло. Конечно, произошла ошибка, но вам достаточно позвонить сестре, и она перешлет ключ по вашему адресу.

Квейл вновь попытался улыбнуться, но улыбка получилась кривой.

– Как вы сказали, достаточно позвонить? Очень хорошо, я, пожалуй, пойду. Мы просим прощения за то, что побеспокоили вас. – Говоря "мы", он, очевидно, имел в виду и собачку, спокойно лежавшую на коленях у Рут. Пошли, Сквирли, – бросил он, сгреб собачонку и, отказавшись от предложения Рут проводить его до двери, спустился по лестнице.

Маленький носик Рут сморщился, выражая отвращение.

– Надеюсь, это очаровательное создание не станет претен довать на звание "Мистер Универсум".

Филипп ухмыльнулся.

– Мне следовало бы подумать о том, как лишить предприимчивых мужчин возможности ущипнуть вас на нашей лестнице.

Она быстро взглянула на него.

– Ну, смотря какой мужчина...

Последовала секундное замешательство, и Филипп поспешил сменить тему.

– Прошу прощения за каламбур, – сказал он, – но не может ли этот ключ стать ключом к нашей тайне, а?

– Похоже, слишком уж многим он понадобился, – согласилась Рут.

– М-да... Любопытно, как сказал бы инспектор Гайд. А что если этот столь привлекательный ключ мы обменяем на информацию?

– Во всяком случае, стоит попытаться, – с надеждой сказала Рут.

– Да, игра стоит свеч, – решил Филипп.

* * *

На следующее утро, без десяти одиннадцать, Филипп за рулем "лянчи" медленно двигался по узким виндзорским улицам, когда констебль, разгонявший неподалеку толпу зевак, подал знак остановиться.

– Здесь произошел несчастный случай, сэр. Прошу повернуть налево.

– Конечно, констебль... Кстати, не подскажете, как прое хать к кафе "Выбор Хобсона"?

– Это как раз там, где случилось несчастье, – пояснил констебль. Боюсь, что вам придется оставить машину и пойти пешком.

– А что случилось? Кто-нибудь серьезно пострадал?

– По моему, один мужчина довольно тяжело ранен. А теперь поезжайте, сэр, вы задерживаете движение.

Филипп свернул в переулок, поставил машину и быстро зашагал назад. При звуке сирены "скорой помощи" толпа нехотя расступилась, и он мельком увидел у тротуара лежащую ничком фигуру.

Крупная краснолицая женщина посматривала по сторонам, явно желая с кем-нибудь пообщаться. Филипп улыбнулся ей, и та с благодарностью обрушила на него поток слов.

– Я видела, как это случилось! Они записали мое имя и адрес как свидетеля. Шофер точно был пьян, так вильнул на дороге. – Она кивнула в сторону раненого мужчины, которого осторожно укладывали на носилки. Бедняга, ему здорово досталось... А вот женщине чертовски повезло.

– А откуда женщина взялась?

– Она шла по тротуару, как раз перед этим мужчиной. И клянусь, ей крупно повезло, ведь машина мчалась прямо на нее. Она, должно быть, увидела машину в последний момент – отскочила, как ошпаренная кошка!

Филипп сочувственно кивнул.

– Она такая маленькая, такая тоненькая, только-только сама вылезла из машины – видите, вон там стоит, сиреневая.

Филипп взглянул на "остин", стоявший у тротуара, и по чувствовал, как тревожный холодок пробежал по спине.

– А где сейчас та маленькая женщина, не знаете?

– Что? Что вы хотите? – запнулась краснолицая рассказчица, сбитая с толку неожиданной резкостью Филиппа.

– Женщина, которую чуть не сбили!

– О, её отвели в кафе напротив – "Выбор Хобсона"...

* * *

Да, это была миссис Кэртис. Очень бледная, потрясенная Ванесса Кэртис, смахивавшая на испуганного птенца, выпавшего из гнезда и едва избежавшего гибели.

Пока Филипп шел к столику, за которым под присмотром полицейского сидела миссис Кэртис, она успела увидеть его и даже сделала невольное движение в его сторону, но тут же отвела глаза. А когда он подошел, её приветствие прозвучало довольно небрежно и с деланным удивлением.

– Сэр, это вас ожидает эта леди? – обратился к Филиппу полицейский.

– Совершенно верно.

– Сержант Мэйси, – представился тот.

– Добрый день, сержант. Я – Филипп Хольт.

– Боюсь, леди попала в довольно неприятную историю, сэр.

– Я тоже так думаю, сержант, – ответил Филипп, и обращаясь к миссис Кэртис, спросил: – А что, собственно, произошло?

Ванесса Кэртис отвела глаза, нервно теребя в руках носовой платок. За неё ответил сержант Мэйси:

– Миссис Кэртис шла по тротуару в сторону кафе. По доро ге с жуткой скоростью мчался потерявший управление автомобиль, который едва её не сбил. К счастью, леди вовремя его заметила и успела отскочить в сторону. Парень, что шел за ней, не был так ловок и угодил в больницу.

– Полагаю, водитель не остановился?

– Нет... такая свинья!

– А как с номером – кто-нибудь успел его запомнить?

Мэйси кивнул, и Филиппу показалось, что он заметил страх, промелькнувший на миг в глазах Ванессы Кэртис.

– Называют два-три разных варианта номера, – признал Мэйси. – Они более – менее схожи, и мы все их проверим. Хоть один да окажется верным. Шофер наверняка был нетрезв – потому они и не останавливаются, когда собьют человека.

Он взглянул на миссис Кэртис и встал.

– Если вы абсолютно уверены, что я ничем не могу быть полезен..

– Нет-нет, со мной все в порядке, спасибо. – Присущая ей вежливость одержала верх над стрессовым состоянием. Опустив ресницы, миссис Кэртис добавила: – Благодарю за вашу доброту.

После ухода сержанта воцарилась напряженная тишина. Кто-то принес чашку горячего чая, и миссис Кэртис сделала вид, будто поглощена размешиванием сахара.

– Вы бы выпили чай, пока он не остыл, – посоветовал Филипп.

Но она смотрела прямо перед собой, не желая встречаться с ним взглядом.

– Может быть, принести вам чего-нибудь еще?

Она покачала головой. Взяла предложенную сигарету – и рука дрожала, как осиновый лист. Выждав, Филипп взглянул на неё и очень спокойно спросил:

– Это был несчастный случай?

Она бросила на него тревожный взгляд.

– Что вы хотите сказать?

– Я задал простой вопрос, миссис Кэртис: было ли это случайностью?

– Да, конечно, случайность. А что еще?

– Наезд мог быть подстроен специально.

– Но зачем? Для чего и кому это могло понадобиться?

– Чтобы запугать вас. И сорвать встречу со мной.

Миссис Кэртис попыталась улыбнуться.

– У вас слишком богатое воображение, мистер Хольт.

– Или слишком бедное. Я никак не могу вообразить, чем на самом деле мой брат мог заниматься в вашем отеле.

– Он жил в нем, как любой другой постоялец.

– И как к любому другому, среди ночи вы зашли к нему в номер и затеяли ссору? И все это абсолютно нормально, по-вашему?

Миссис Кэртис приложила ко лбу тонкую бледную руку и пробормотала:

– Извините, но я не могу сейчас говорить об этом. Я... я не очень хорошо себя чувствую.

– Вы сказали полицейскому, что все в порядке.

– Да, действительно в тот момент я почувствовала себя немного лучше, но...

– Но теперь мои вопросы вас расстроили?

– Перестаньте, мистер Хольт! Этот случай подействовал на меня сильнее, чем я думала. – Она встала. – Если вы не возражаете, я хотела бы отправиться домой.

Филипп подозвал официантку.

– Очень хорошо. Я отвезу вас в Мейденхед.

– О нет! У меня здесь своя машина. И я прекрасно доберусь сама.

Филипп с любопытством посмотрел на миссис Кэртис. Эта крохотная, совсем растерявшаяся и явно беспомощная женщина, искренне потрясенная случившимся и вынужденная держаться за столик, чтобы не упасть, все же была полна решимости остаться одной.

– Вы действительно чувствуете себя достаточно хорошо, чтобы сесть за руль? – спросил Филипп.

– О, пожалуйста, не беспокойтесь из-за пустяков, мистер Хольт. На свежем воздухе мне станет лучше... Если только вы вернете мне мой ключ, она протянула руку, жестом и тоном напомнив Филиппу визит её брата накануне, – я уже поеду.

– Да, конечно, ключ, – протянул Филипп, делая вид, что ищет в карманах. Ванесса Кэртис с тревогой наблюдала за ним.

– Очень сожалею, – наконец произнес он, – но я, видимо, забыл его дома.

Она одарила его взглядом, полным недоверия и холодного бешенства, повернулась на каблуках и вышла из кафе с тем чувством собственного достоинства, которое позволял ей продемонстрировать её маленький росточек.

За чашкой кофе Филипп обдумывал свой следующий ход. Ему не понадобилось много времени, чтобы принять решение. Выйдя из кафе, он направился к слесарной мастерской, которую приме тил ещё по дороге в Виндзор. Спустя десять минут с дубликатом ключа в кармане он уже сидел за рулем своей машины, взяв курс на юг.

В будние дни дороги были относительно свободны, и "лянча" мчалась по шоссе, напоминая гладкого, прилизанного зверя из семейства кошачьих. На прямом участке Филипп с удовольствием включился в гонку с "фиатом-1300" эту модель он как-то подумывал приобрести, – но "фиат" был так прекрасно отрегулирован, что не уступил ни ярда.

День был замечательным, на сочной зелени деревьев уже показались первые признаки осени, и, несмотря на одолевающие его заботы, Филипп испытывал душевный подъем.

Неожиданно в зеркале заднего вида появилось темно-красное пятно, и едва он успел разглядеть соперника, как тот с ревом промчался мимо и скрылся за крутым поворотом.

– "Форд-мустанг", двухдверный "хард-топ", – пробормотал он себе под нос. Вот это, действительно, машина! Он сомневался, что это было: "шестерка" с объемом в 200 кубических дюймов или фантастическая V-образная "восьмерка" – скорее всего, "восьмерка". Должно быть, приятно ездить на "мустанге". Конечно, "лянча" – машина высокого класса, никто не станет отрицать. Он был такого же мнения и о "бентли", на котором в свое время ездил, но его одолел зуд иметь более скоростную машину, и он переключился на "остин-хили" – вот уж приемистая машина была! Зуд начинал возвращаться, и когда Филипп остановился у Гилфорда, чтобы позвонить Рут из телефонной будки, его настроение было удивительно радостным.

– "Фотография Хольта", – послышался четкий голос Рут.

– Хотелось бы заказать у вас свой портрет, – сказал Филип, – но я двуглавое чудище. Возьмете ли вы дополнительную плату за вторую голову?

– Кто это говорит?.. О, Филипп! – Рут облегченно вздохнула. – Как хорошо, что все в порядке. Я так беспокоилась.

– Из-за чего?

– Из-за вас. У меня было какое-то странное чувство – хотя я знаю, что это глупо. Так что произошло? Все благополучно?

– Если говорить откровенно, все пошло наперекосяк, – ответил Филипп, возвращаясь к своей обычной рассудительной манере.

– О, Филипп! Я же сказала, что у меня было странное чувство. Что случилось? С вами все в порядке? – в голосе Рут вновь прозвучала тревога.

– Да-да, со мной все в порядке, Рут, – и он дал ей короткий отчет о случившемся.

– О, Боже! Сначала Энди, а теперь миссис Кэртис, – с грустью произнесла она, вконец расстроенная. – Надеюсь, Филипп, вы будете осторожны на обратном пути?

– Я пока не вернусь, потому и звоню. Меня никто не спрашивал?

– Нет, никто. Но где вы? Все ещё в Виндзоре?

– Нет, я на пути в Брайтон.

– Брайтон? Зачем, черт возьми, вам туда понадобилось? О, понимаю! – К ней вернулся прежний энтузиазм. – Вы едете к мистеру Квейлу.

– Верно, мисс Сандерс!

– Но зачем, Филипп? Почему вы хотите увидеться с ним?

– Угадайте. Даю вам три попытки.

Помолчав немного, Рут спросила:

– Ключ все ещё у вас?

– Молодчина! С меня конфетка!

* * *

С помощью телефонного справочника графства Сассекс, который Филипп пролистал в телефонной будке, он уточнил адрес антикварного салона Томаса Квейла. Но нашел его не сразу – салон находился в старой части города, в узком переулке. Само здание не было архитектурным шедевром, но Квейл, очевидно, постарался привести в порядок нижний этаж и соорудил симпатичный застекленный эркер, сквозь который можно было рассмотреть внутренности магазина. Красивая металлическая лестница с перилами вела вниз, к двери в подвал.

В салоне никого не было; колокольчик негромко звякнул, когда Филипп открыл дверь. Просторное помещение было заполнено антикварной мебелью, картинами, фарфором, другими предметами искусства, и все, как очень скоро понял Филипп, – самого высокого качества. Цены на них красовались тоже высокие. Томас Квейл мог выражать отвращение к прозаической стороне жизни, но определенно не отказывал себе в наслаждении жизненными благами.

В глубине салона, за портшезом XVIII века в нише начиналась узкая лестница, очевидно в подвал. До Филиппа доносились звуки голосов, и в какой-то момент он услышал, как по лестнице поднимался Квейл со своей обожаемой Сквирли в сопровождении клиентки. Они были поглощены обсуждением предстоящей сделки, и Филипп успел уловить самый конец их разговора до того, как Квейл заметил, что его ждут.

–... Я наверняка возьму жардиньерку, – говорила женщина, – но согласится ли мой муж на эти белые кресла – это другой вопрос.

– Что ж, если мистер Сэлдон будет проходить мимо, – настаивал Квейл, почему бы ему не зайти к нам и не взглянуть самому на эти кресла?

В тот момент, когда женщина пробормотала в ответ что-то одобрительное, Квейл, оказавшись в зале, увидел Филиппа. На какую-то долю секунды в его глазах мелькнул испуг, но он быстро овладел собой и изобразил вялую улыбку.

– Дорогой мистер Хольт, какой приятный сюрприз!

Вслед за Квейлом показалась покупательница – симпатичная и слишком нарядно одетая. Неработающая женщина, находящаяся в вечной погоне за покупками, – определил Филипп. Она бросила на него равнодушный взгляд и решила безраздельно овладеть вниманием Квейла.