Текст книги "День, когда пришли марсиане"

Автор книги: Фредерик Пол

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Глава седьмая. «Сайнтифик америкэн»: «Блуждания марсианского полюса»

Потрясающая находка экспедиции Сирселлера – обнаружение на Марсе живых марсиан – несомненно является наиболее неожиданным, открытием, которое можно было ожидать от проекта НАСА, но кроме этого есть и множество других открытий. Данные, полученные экспедицией, привели к пересмотру некоторых весьма уважаемых теорий, касающихся строения коры планеты и в то же время послужили новым подтверждением для других теорий.

Даже из предварительных, к сожалению, весьма ограниченных по времени, исследований туннелей и более крупных пустот, населенных марсианами, были получены образцы скальных пород, а также данные по геологическому строению намного более полные и детальные, чем полученные до открытия путем бурения.

В строении коры наблюдается много старых (до миллиарда лет до н. э.) трещин и разломов, многие из них простираются вертикально на два или более километров, судя по данным сейсмозондов. Некоторые из разломов содержат жидкую воду.

Остальные, менее глубокие, находящиеся ближе к поверхности, заполнены льдом и клатратной грязью. Откуда же взялась вода? Северная полярная шапка содержит значительное количество воды, хотя она, в основном, покрыта сезонными накоплениями замерзшей двуокиси углерода, но больше нигде в атмосфере или на поверхности Марса нельзя найти воду. В любом случае, вода в марсианских катакомбах – древняя вода. Хотя определение возраста льда, жидкой воды и клатрата не может быть окончательным до того, как образцы будут доставлены для анализа на Землю, предварительные исследования позволяют предположить, что ископаемая вода имеет примерно тот же возраст, что и разломы. Отсюда следует, что образование разломов и заполнение их водой имело место по крайней мере несколько сотен миллионов лет назад до нашей эры.

Есть и другой вопрос, не менее сложный, чем откуда взялась вода на Марсе. Уже давно известно, что во многих местах на Марсе существуют геологические формации, которые почти полностью идентичны с разрушенными эрозией, вымытыми наводнениями долинами Земли, особенно с имеющимися на северо-западе Соединенных Штатов, но на Марсе неоткуда взяться воде или грязи. Если это действительно флювиальные образования, то куда делась вода?

К счастью, уже существует теория, объясняющая некоторые из этих наблюдений.

В 1980-х Анна Б. Лютц и Петер X. Шульц предположили, что марсианские относительные полюса, привязанные к различным природным объектам на поверхности, последние два миллиарда лет весьма активно перемещались по поверхности планеты. Причина перемещений коры неизвестна, хотя модель Лютц – Шульца предполагает, что это может быть выдавливание лавовых потоков или образование вулканов. В соответствии с их сценарием, около двух миллионов лет назад северный полюс Марса изначально находился примерно на 150 градусе западной долготы и 5 градусе северной широты. Затем он описал петлю вокруг современного положения Олимпус Монс прежде, чем достигнуть своего нынешнего расположения. Это предполагает, что Олимпус Монс, которая сейчас находится неподалеку от марсианского экватора, когда-то находилась вблизи полюса. Соответственно, район нынешней Полярной шапки когда-то находился относительно близко к экватору. Если предположить, что вся вода на Марсе, за исключением той, что на полюсах, испаряется, и вся вода конденсируется на полюсах, оставляя атмосферу сухой, как сейчас, тогда наличие ледяной шапки на полюсах может указывать на то, что в древности в засушливых ныне районах бывали даже наводнения.

Экспедиция Сирселлера предоставила четкие доказательства в пользу этой модели. Они состоят в наличии множества трещин и разломов, открытых Генри Стигменом и прочими членами экспедиции. Возражения, в основном, касаются геометрии. Экваториальный район Марса, как и Земли, выпирает из-за вращения планеты. Из этого следует, что если твердая кора переползает через экваториальный регион с другой, чем в других точках планеты, кривизной радиуса, то напряжение в ней достигает точки разрыва и трещины в ней останутся и после того, как кора сползет на другую сторону поверхности планеты. Действительно, именно это и обнаружила экспедиция Сирселлера.

Модель блуждающих полюсов объясняет многие вещи. Она предсказывает, что запасы воды и конечная цель ее перемещений может находиться на значительном расстоянии от поверхностных образований, свидетельствующих о водной эрозии, как это и наблюдалось. Трещины и разломы свидетельствуют об этом. Даже наблюдаемые статистические данные о том, что образование довольно недавних метеоритных кратеров имеет восточно-западную ориентацию, в то время как древние ориентированы на север и юг, теперь могут быть объяснены: направление ударов метеоритов всегда было в основном восточно-западным, но поскольку поверхность вращалась, полюс сместился. Это изящное решение многих проблем, хотя оно и не проясняет запутанного вопроса о существовании самих марсиан и несоответствии между их нынешним, довольно примитивным состоянием культуры и теми артефактами, которые, предположительно, они когда-то создали – вроде «склада» и сети туннелей.

Глава восьмая. Страсти по тарелке

Девица за конторкой, набиравшая участников передач, была хрупкой, юркой, с густо накрашенными веками и, по мнению Маркезе Бокканегра, очень противной. Он ее просто ненавидел.

Офис ему тоже не нравился. Он был маленьким и пустым. Он не лучшим образом характеризовал одну из богатейших телекомпаний мира, и, кроме того, женщина смотрела не ту программу. Все это не нравилось Маркезе Бокканегра. Не то, чтобы его заботило, что кое-кто из числящихся в платежной ведомости Эн-Би-Эс тайком посматривал на предложения Си-Би-Эс, но программа, которую смотрела,эта противная девица, была трансляцией с «Алгонкина», направляющегося домой с кучкой таких же противных марсиан на борту. Тошнотворные твари! Говорили, что они смахивают на тюленей, но у тюленей, по крайней мере, нет паучьих лапок. Нет, они определенно были отвратительны, хотя Бокканегра невзлюбил их не из-за внешнего вида.

– Они милочки, – хихикнула женщина, обращаясь не то к Бокканегре, не то ни к кому.

Бокканегра молча вздохнул. Он сидел, выпрямившись, на своем деревянном стуле, который никак нельзя было назвать удобным. Руки он спокойно сложил на коленях, с застывшим выражением лица, полузакрыв глаза. Он довольно хорошо мог видеть ее. Нос у нее был едва ли больше чем у мопса, зубы – хотя довольно белые и блестящие – слишком длинными. Она была по меньшей мере так же непривлекательна, как и марсиане, даже если забыть о том, как она обращалась с ним. Сначала он просидел сорок пять минут в приемной вместе со всеми этими фокусниками, конкурирующими комиками и рекламными агентами людей, которые только что написали книгу. Затем, когда она позволила ему войти, ее внимание большей частью было отдано экрану телевизора, а ей бы следовало решать, когда Бокканегра снова появится в шоу «Сегодня» – если вообще появится (но о таком ему и думать не хотелось).

Бокканегра и не заметил, что глаза его совсем закрылись, но тут раздался ее раздраженный голос:

– Да вы что, уснули?

Он медленно открыл глаза и уставился на нее удивленным взглядом, который так хорошо выходил у него на экране.

– Я не сплю, – строго сказал он.

Нахмурившись, она выглядела еще менее привлекательной, чем когда-либо, но, по крайней мере, она выключила телевизор.

– Я надеюсь, в эфире вы не заснете, – фыркнула она. -Прошу прощения, но я должна была посмотреть. Так как вас, вы говорите, зовут?

– Мар-ке-зе Бок-ка-нег-ра.

– Действительно, язык свернешь, произнося такие иностранные имена в эфире, – задумчиво сказала она. -Первая часть – это имя или титул?

Он позволил себе моргнуть.

– Этим именем назвали меня мои родители, – сказал он, хотя и не совсем правдиво. – Это действительно означает маркиз,.но моя семья уже больше сотни лет не называет себя этим титулом. – Это не было неправдой, буквально говоря, потому что эти сто лет они маркизами не были. Да и раньше, так как среди виноградарей вряд ли был хоть один маркиз.

– В любом случае, – гладко продолжал он, – я не знаю, была ли у вас возможность ознакомиться с моим ситрепом. При последнем контакте…

– Что такое ситреп?

– Ситуационный репортаж. Детальное описание моего последнего контакта с Великими Галактами, который был намного более впечатляющим, чем те, которые я имел прежде. Я медитировал перед очагом в моем летнем доме в Эспене, когда пламя внезапно словно бы угасло, и из его языков вышло огромное золотое существо…

– Вы рассказывали мне, – сказала она. – Они говорили с вами. Мне нужно знать, что они рассказывали вам о марсианах.

– Марсианах? Дорогая моя, они не марсиане. Великие Галакты из такой дали – дальше Марса, можно сказать, что из совершенно другой вселенной, которую мы называем тета-полосой сознания…

– О-ох… Как раз сейчас люди не слишком интересуются другими вселенными, мистер… – она сверилась со своими заметками и произнесла его имя на удивление почти правильно, – Бокканегра. Я составляю специальное шоу. У меня три с половиной минуты эфира, и мое шоу посвящено Марсу. У нас уже выступали Саган, Брэдбери, одна женщина из НАСА и нам нужен… кто-то вроде вас, я имею в виду. У вас были и другие встречи с летающими тарелками?

– Летающие тарелки, – терпеливо сказал он, – это газетный термин. Мне он ни к чему. В моей книге «Конечная Истина: Потрясающая разгадка того, что скрывается за люками летающих тарелок» я вскрываю ложь того, что зовется историями о летающих тарелках. На тета-уровне реальности, то, что мы воспринимаем как тарелки…

– Чем бы они ни были, но хотя бы одна из них прилетала с Марса?

– Конечно, нет! – затем он поспешно добавил: -Естественно, с другой стороны, большая часть так называемых марсианских чудес объясняется в моей книге. К примеру, огромное каменное изображение человеческого лица на Марсе…

– Нет-нет, не надо о лице. У нас уже выступал тип, который написал книгу об этом – во вторник, в восемь восемнадцать. Что-нибудь еще о Марсе? – спросила она, глядя на часы.

– Нет, – ответил Бокканегра, принимая решение. Он достаточно долго занимался бизнесом, чтобы знать, как сокращать убытки. Его не купили. Он не будет выступать в шоу «Сегодня», основанном на его интервью. Все, что он мог, так это держать связь на будущее.

Как только она открыла рот, чтобы выпалить «не-звоните-нам-мы-сами-вам-позвоним», он широко открыл глаза и быстро сказал:

– О, минуточку, вы имели в виду следующую неделю? Прошу прощения! Наверное, мой секретарь перепутал даты, на следующей неделе я должен быть на конференции в Вашингтоне. – Он встал с легкой снисходительной улыбкой и, извиняясь, пожал плечами. Взял свои серые замшевые перчатки и трость с золотым набалдашником.

– Ну, я действительно не думала, что мы… – сказала женщина.

– О нет, я настаиваю, – перебил ее Бокканегра. – Это только моя вина. Всего хорошего!

И он ушел, даже не остановившись полюбоваться своим отражением в зеркале в человеческий рост на обратной стороне двери. В любом случае, оно было таким, каким ему следовало быть. Высокая, худощавая фигура в строгом черном костюме, на шее ослепительно-белый широкий галстук, белая гвоздика в петлице – он представлял собой ошеломляющее и неуловимо зловещее зрелище, как это и было задумано. Цвет, говорили ему эксперты с самыми лучшими намерениями. На телевидении сейчас цвет значит все. Так и было, но именно по этой причине Маркезе Бокканегра в своем чисто-черном и белом так выделялся на ток-шоу и дискуссиях. Точнее, всего на одном шоу. Других случаев ему почти не представлялось. Точнее говоря, практически не было, и не последней для этого причиной были марсиане. Как же они всем подгадили!

Пройдя через приемную, Бокканегра коротко махнул секретарше четырьмя пальцами – это было приветствие и благословение Великих Галактов, и он более тринадцати лет демонстрировал его на стадионах. Но, похоже, она не узнала его. Все равно. Бокканегра вынул из петлицы гвоздику и осторожно положил ее перед ней (секретарша, которая вас помнит, может очень пригодиться) прежде, чем выйти в холл, где он нажал кнопку лифта набалдашником своей трости. Дверь открылась, он шагнул внутрь и удивленно произнес:

– Энтони! Не ожидал увидеть тебя здесь!

Стоял июнь, и дни были жаркими, но Энтони Мэйкпис Мур был при полном параде – застегнутое на все пуговицы пальто и черная шляпа с опущенными полями. Он скорее испугался, чем обрадовался, как и Бокканегра, но они велеречиво приветствовали друг друга, как коллеги и соперники.

– Маркезе! – воскликнул Мур, стискивая его руку. -Сто лет не виделись! Полагаю, что и тебе позволили дать интервью?

Бокканегра позволил себе криво улыбнуться.

– Я намеревался появиться в шоу «Сегодня», – сказал он, – но о выступлении, которого они от меня хотят, не может быть и речи. А ты?

– О, ничего такого знаменитого вроде «Сегодня». Я просто записал несколько минут на радио для новостей.

– Обязательно послушаю, – пообещал Бокканегра, и его великодушный тон почти полностью скрыл зависть. Радио! По меньшей мере два года прошли с тех пор, как какие-либо редакции радионовостей хотели, чтобы Маркезе Бокканегра сказал что-нибудь для их слушателей. А теперь, когда они запи amp;али Мура, конечно, пройдет немало времени, прежде чем им понадобится кто-нибудь еще. Было время – давным-давно – когда они оба появлялись на публике вместе. Но это было тогда, когда инопланетный бум был в разгаре. А теперь двоим места мало.

Так что Бокканегра был немало удивлен, когда Мур посмотрел на часы и неуверенно спросил:

– Полагаю, ты очень спешишь на свое следующее выступление?

– Честно говоря, – начал было Бокканегра, замялся, затем закончил:

– Честно говоря, я немного проголодался. Я думал – не перехватить ли где-нибудь сандвич? Не желаешь ли присоединиться?

Мур вежливо уступил ему дорогу, когда лифт остановился на первом этаже.

– С удовольствием, Маркезе, – тепло сказал он. -Какое-нибудь особенное местечко? Что-нибудь национальное? Ты же знаешь, как я люблю необычную еду, а в Оклахоме нам нечасто доводилось ее пробовать.

– Я знаю как раз подходящее местечко! – воскликнул Бокканегра.

Подходящим местечком был «Карнеги Деликатессен», в полудюжине кварталов от здания Эр-Си-Эй, и оба очень хорошо его знали. Пока они шли по Седьмой авеню, люди с удивлением взирали на них. Насколько высоким, хищным и надменным был Бокканегра, настолько же приземистым и полным был Мур. У него были пушистые белые баки, и другой растительности у него на голове не было, если не считать кустистых белых бровей. Наверное, он выглядел бы полным даже в купальном костюме, но в купальном костюме его никто не видел: с октября по май он ходил в свободном пальто, отделанном чем-то вроде горностаевого меха. От этого он казался еще круглее. Более всего Мур напоминал упитанного гнома:

Летом он одевался совсем иначе, поскольку лето он проводил на пяти акрах своего Эвдорпанского Астрального Убежища, как раз по соседству с Энид, Оклахома. Там он носил облачение Эвдорпанских Магистров, как и все обитатели Убежища, только цвета были разные. Искатели (платные гости) носили бледно-лиловый. Адепты (штат) – золотой. Сам же Мур, по примеру Папы Римского, всегда появлялся только в свежевыстиранном девственно-белом облачении.

В «Деликатессене» Бокканегра вежливо дал Муру войти первым. Был полдень, но все же стояла небольшая очередь. Они обменялись удивленными взглядами.

– О, слава, – прошептал Мур, и Бокканегра кивнул.

– Твоя фотография обычно висела здесь, рядом с вентилятором.

– А твоя над дверью, – припомнил Мур. – А теперь они даже не помнят, кто мы такие.

Нечаянно услышавший это кассир с любопытством посмотрел на них, но даже к тому времени, как их столик был готов, никто не узнал их.

Когда Мур снял свой пиджак, под ним оказалась спортивная рубашка в красную и белую клетку.

– Сегодня без облачения? – спросил Бокканегра. В ответ он получил холодный взгляд. Затем Мур погрузился в изучение меню и выражение его лица смягчилось.

– Добрые старые пастрами, – сентиментально произнес он. – Помнишь, как они нам посылали их тоннами во время (WOR)? И Долговязый Джон умолял нас взять немного домой, поскольку завтра вечером будет новая партия.

– Там мы и встретились, верно? – спросил Бокканегра, прекрасно зная, что так оно и было. Ночное «Небесное Шоу Долговязого Джона» действительно ввело их в индустрию контактов с инопланетянами. – Помнишь Мистического Парикмахера, в его вечной короне из фольги?

– И Барни, и Бетти Хилл, и Двоих-в-Черном, и Уилла Оурслера, и – о, Марко, – сказал Мур, закатив глаза, – мы не ценили то, что имели. Мы были так молоды…

– И не было этих чертовых марсиан, отнимающих у нас публику, – проворчал Бокканегра. – Ну, ты готов заказывать?

Ожидая, пока им принесут заказ, они предались воспоминаниям – о Долговязом Джоне и его чудесных закусках, о строительстве «Эмпайр стейт билдинг», о строительстве моста от башни (RCA), и все такое, не только о Долговязом Джоне, но и о самой атмосфере передач. Тогда, казалось, все были готовы предоставить время для разговоров о разуме иных миров, от телесети, до местных радиостанций, где приходилось втискиваться между записывающими дисками и на всех гостей был один микрофон.

– Мы все были так молоды, – мечтательно повторил Мур, наливая кетчуп в картошку фри по-французски.

– Помнишь Лонни Заморру? – спросил Бокканегра.

– А космопорт на Больших Скалах?

– А коров-мутантов? А глохнущие автомобильные двигатели? И, о Господи, Бермудский треугольник! Господи, – горячо сказал Бокканегра, – я могу назвать по крайней мере дюжину людей, кормившихся на Бермудском треугольнике! Знаешь, сколько они получали за одну-единственную лекцию? Не считая книг и семинаров, й… – он не договорил.

– И всего прочего, – мрачно сказал Мур. Несколько мгновений они ели молча, думая о тех днях, когда мир так жаждал услышать о том, что они хотели сказать.

В те дни все хотели дать им слово. Радио, телевидение, обложки журналов и газет. Все, что можно было сказать о летающих тарелках, людях с других планет, чудесных откровениях, полученных путем транса, космических путешествиях в другие миры, находило публику. Публику, готовую платить. И у Мура, и у Бокканегры был свой пик лекций в университетах и прекрасных гонораров, позволивших Бокканегре основать «Конечная Истина Пресс Инкорпорейтед», чтобы печатать его книги, а Муру – купить кусок истощенных пастбищ в Оклахоме, чтобы основать Эвдорпанское Астральное Убежище. Оба пышно процветали. Покупателям книг Бокканегры -более пятнадцати названий – не было числа, равно как и Искателям, которые были счастливы выложить месячный заработок, чтобы неделю проходить в бледно-сиреневых одеяниях, питаясь чечевицей и сырым луком из деревянных чашек ЭАУ (и тайком выбираясь к стоянке грузовиков за гамбургерами и греховным пивом), благоговейно внимая откровениям Мура.

Когда последние пастрами и картошка были доедены, Мур откинулся на спинку стула и знаком попросил подлить кофе. Он задумчиво посмотрел на Бокканегру и сказал:

– Я с нетерпением жду твою новую книгу. Она уже вышла?

– Задерживается, – объяснил Бокканегра. На самом деле она уже год как должна была выйти, но, похоже, не появится, пока счета не будут оплачены все до последнего, чего в ближайшем будущем не предвиделось. – Конечно, – добавил он со своей обычной на публике полуулыбкой, – книга может задержаться и дольше – сейчас всюду одни марсиане, не правда ли?

Мур был ошарашен.

– Ты пишешь книгу о марсианах? – спросил он.

– Я? Конечно, нет, – с благородным негодованием ответил Бокканегра. – О, конечно, есть шарлатаны, которые несомненно напишут об этом. Держу пари, что найдется дюжина писак из старой гвардии, которые попытаются перекроить свои байки, чтобы заработать на марсианах.

– Ужас, – согласился Мур, глядя на него честными глазами.

– Как бы то ни было, я решил устроить себе нечто вроде отпуска. Это увлечение долго не продержится. Может, через несколько месяцев как раз придет время моей книги, которая повествует о том, как Великие Галакты дали нам генетический код, который объясняет все чудеса…

– Да, – сказал Мур, глядя в пространство. Судя по лицу, ему не нравилось то, что он там видел.

Бокканегра внимательно разглядывал своего старого соперника. Внезапное вдохновение, что нахлынуло на Маркезе в лифте, оставило его. Мур казался подавленным. Но, поскольку более подходящего момента могло и не найтись, Бокканегра рванулся вперед.

– Я тут подумал, – сказал Бокканегра.

– Да? – спросил Мур, переводя взгляд на него. Бокканегра неодобрительно махнул рукой.

– Может быть, у меня будет немного свободного времени. Возможно, целое лето. И потому я подумал – может, ты захочешь, чтобы я почитал лекции у тебя в Убежище?

Глаза Мура под кустистыми бровями стали круглыми, но он не сказал ни слова. Бокканегра заискивающе продолжал:

– Я имею в виду, пока я не занят. Конечно, нам придется кое-что специально оговорить. Для меня было бы неуместно присутствовать там в качестве одного из твоих сотрудников. Какая-нибудь новая должность, может быть? Нельзя ли мне будет носить черное облачение? Естественно, можно проработать и финансовую сторону дела – профессиональный этикет и все такое, – закончил он, подмигнув.

Однако этот жест ему не удался. Лицо Мура окаменело.

– Это совершенно невозможно, – сказал он. Бокканегра едва не зарычал от злости.

– Совершенно невозможно, – повторил он, пытаясь сдержать внезапную ярость. – Хорошо, если дело в облачении…

– Нет, не в облачении, – ответил Энтони Мейкпис Мур.

– Нет, этого не может быть. Я полагаю, поскольку мы с тобой были такими прекрасными оппонентами столько лет…

– Марко, – грустно сказал Мур, – в задницу одеяния. Я не могу взять тебя на работу в Убежище потому, что, похоже, в этом году никакого Убежища не будет. Я не набрал клиентов. Сейчас у меня по идее должно бы быть записано человек сорок – пятьдесят -. в прежние годы у меня бывало по сотне! А знаешь, сколько у меня записалось сейчас? Двое! Да и то один из них еще не решил. -Он покачал головой. – Если не случится чуда, все заведение вылетит в трубу. Банки давят на меня с выплатой по залогу, иначе они пустят в ход это междуштатное законодательство. Даже стоянка грузовиков каждую неделю приносит убытки…

– Я не знал, что ты владелец этой стоянки! – удивился Бокканегра.

– Ну, в следующем месяце, возможно, уже не буду. Они даже забрали машину для перевозки кока-колы.

Бокканегра несколько мгновений сидел, размышляя. Затем он громко рассмеялся и дал знак брюзгливой официантке подать еще кофе.

– Значит, и ты, – сказал он. – Что ж, давай-ка вместе подумаем, не сможем ли мы что сделать.

Когда они четвертый раз заказали кофе, официантка начала громко ворчать себе под нос.

Дело не в непостоянстве публики. Дело в марсианах. У публики просто не хватало времени на воображаемые чудеса, когда реальное с каждым днем становилось на сотни тысяч миль ближе к Земле. Единственно неприятным фактом было то, что марсиане были тупы. Они не несли духовного совета миллиардам встревоженных землян. Они не предупреждали о приближении опасности, не несли надежды на спасение. Они просто сидели в загонах на борту «Алгонкина-9», жадно лакая пенистое пойло.

– Ты, небось, просмотрел все свои книги, чтобы выяснить, нет ли в них чего о марсианах? – с надеждой сказал Мур.

–  Да. Ничего, – сказал Бокканегра, покачав головой.

– И я тоже, – вздохнул Мур. – Буду с тобой откровенен, Марко. Я и представить себе не мог, что нас посетят инопланетяне и окажутся такими тупыми! Слушай! -воскликнул он, приподнимаясь, – а что, если мы скажем, что они не настоящие? В смысле, что они вроде домашних зверюшек у настоящих эвдорпанцев?

– У Великих Галактов, – ревниво поправил Бокканегра. – Или, может быть, не домашние зверюшки, а ложные свидетельства, которые оставили высшие существа, чтобы сбить нас со следа?

– И мы можем сказать, что у нас по этому поводу были откровения, и… черт, Марко, – сказал Мур, внезапно вернувшись к реальности. – Поверит ли нам кто-нибудь?

– А разве это имеет значение?

– Нет, но в самом деле было бы хорошо, если бы У нас было, сам понимаешь, какое-нибудь свидетельство.

– Свидетельство, – задумчиво сказал Бокканегра.

– Смотри, марсиане действительно будут здесь через несколько месяцев, так? Еще мы знаем, что они высадятся и будут помещены в зоопарк или вроде этого, где люди смогут сами их увидеть. Они не разговаривают, но, как ты знаешь, они могут как-то общаться, и это поможет нам выплыть.

– Но они действительно тупые, Тони.

– Да,но, Марко, если бы у них было что-нибудь вроде письменности, о которой мы не знаем, поскольку мы видели только то, что передавалось по телевидению с борта корабля…

– Но, может, они выродились, – вскричал Бокканегра, – и потому не знают, чем на самом деле является склад!

– Хорошо, – упрямо сказал Мур. – Может, так оно и есть, все равно. Если мы подождем до посадки… – он покачал, головой. – Нет. Забудь об этом. Мы не можем долго ждать, по крайней мере, я. Я смогу задержать кредиторов на месяц-другой, но корабль не приземлится раньше Рождества.

– А сейчас только июнь, – Бокканегра подумал мгновение – здесь явно что-то было, и они почти подобрались к этому. Но что именно?

– А что, если, – сказал Мур, – мы найдем других марсиан?

– Кроме тех, что они нашли? – нахмурился Бокканегра. – Еще что-нибудь с Марса?

– Не обязательно с Марса. Но тварей такого же типа, может, на Венере или Луне – мы скажем, что они живут в пещерах, понимаешь? Ведь они действительно живут на Марсе в пещерах, так? Они также могли давным-давно жить и на, как его, спутнике Юпитера, на котором постоянно извергаются вулканы, но вулканы погубили их.

– Хм, – сказал Бокканегра. – Да, может быть. – Он сосредоточенно нахмурился, поскольку у него в ушах совершенно явно слышался слабый звон кассового аппарата, только он не мог понять, откуда он. – Не вижу, откуда мы в этом случае возьмем доказательства, – сказал он. – Мне хотелось бы найти чего-нибудь верное здесь, на Земле.

– О'кей, Антарктида! В Антарктиде есть их колония, по крайней мере, была, но они умерли от холода после миграции континентов.

– Да ведь по всей Антарктиде живут люди, Тони. Научные станции. Русские, американские, всякие прочие.

– Ладно, а как насчет морского дна?

– Там все время шныряют автоматические подводные аппараты.

– Верно, – сказал, импровизируя, Мур. – Но они все американские. Но ведь это военные подлодки, так? Подлодки видели все возможные доказательства, но правительство их скрывает.

– Это хорошо, – задумчиво проговорил Бокканегра. -Смотри, какая у меня получилась картина – существа вроде марсиан жили по всей солнечной системе. Естественно, они не настоящие марсиане. Их так называют только потому, что первые живые образцы случайно нашли на Марсе, так? Они жили и на Земле, с тех самых пор, как пришли Великие Галакты – люди с планеты Тета, – быстро добавил он. – Все эти годы они скрывались в глубинах, влияя на то, что происходило с расой людей. Влияние было не всегда добрым – войны, депрессии…

– Сумасшедшие фантазии, наркотики… – вставил Мур.

– Точно! Все пошло наперекосяк потому, что этого хотели марсиане – они дегенерировали и стали злобными. Мы, конечно, не станем называть их марсианами. Мы назовем их Эмиссарами или Стражами, или… как же в дурном смысле назвать стражей?

– Мертвые Души, – торжествующе сказал Мур.

– Да, верно, они Мертвые Души. Звучит несколько по-русски, но это не так плохо. Они сидели в Антарктиде подо льдом и… О нет, – разочарованно сказал он. – Не пойдет. Мы не можем отправиться в Антарктиду.

– И что?

– И как мы получим доказательства того, что Мертвые Души действительно есть на Земле?

– Не понимаю, чего ты так зациклился на доказательствах, – раздраженно сказал Мур.

– Я имею в виду доказательства, как будто мы нашли настоящие, живые Мертвые Души вроде марсиан, -объяснил Бокканегра. – Сам знаешь. Нам нужно нечто вроде послания. Мистические рисунки. Резьба. Что-нибудь вроде рисунков в Наске, или как их там называют, или рунного камня в Миннесоте, – растолковывал он, -чтобы надписи не были ни на одном земном языке. Мы сделаем перевод. Частичный перевод, поскольку мы не дадим всего сразу. Мы будем продолжать выдавать отрывки по мере перевода.

– А ключ мы получили с планеты Тета путем транса, -с надеждой сказал Мур.

– Или в астральной проекции, – кивнул Бокканегра, -от Великих Галактов. – Он мгновение подумал, затем тоскливо сказал: – Но было бы лучше, если бы у нас было что-нибудь, с чего можно сделать снимок. Я всегда печатаю фотографии в своих книгах, это действительно выглядит совсем по-другому, Тони.

– Может, мы сумеем расколоть какие-нибудь булыжники, как Ричард Шэйвер? И найти в их цветовых слоях какие-нибудь мистические рисунки?

– Не люблю повторять чужих приемов, – гордо сказал

Бокканегра. – К тому же я не знаю, где Шэйвер взял булыжники. Может, в пещере, или…

Он замер на полуслове. Звон кассового аппарата теперь слышался громко и ясно! Они уставились друг на друга.

– Пещера, – прошептал Мур.

– Не под водой. Под землей! Тони! Под Убежищем есть какие-нибудь пещеры?

– Ни одной, – с сожалением сказал Мур. – Я не думал об этом, когда покупал землю. Но слушай, ведь на свете миллионы пещер. Все, что нам надо сделать, так это разыскать какую-нибудь достаточно большую, со множеством ходов, в которые никто не заглядывал…

– Таких полно вдоль Миссисипи, – вмешался Бокканегра. – Даже Маммотская пещера или Карлсбад – да и в Пенсильвании есть кое-какие, которые никогда особо не исследовали.

– И я могу затем сказать, что видел вырезанные знаки, будучи в астральной проекции…

– А я могу поехать туда, найти их и сделать снимки! -ликующе закончил Бокканегра. – Я сначала не скажу, где они находятся…

– …пока мы не сможем оставить там рисунки…

– …и никто не будет спорить, потому что все знают, что мы с тобой никогда вместе не работали…

– …и рисунки будут вроде тех, что у Шэйвера были с Дероса…

– …только не чокнутые роботы. Они будут похожи на марсиан, поскольку они и есть те самые Мертвые Души, и они все время мешают землянам, потому что они – зло…

– А деньги мы поделим пополам! – воскликнул Мур. -Ты издаешь свои книги. Я займусь Убежищами. Может, к Дню Труда мы с тобой сможем изобразить публичное примирение, похоронив наши старые размолвки, поскольку мы открыли эту первичную реальность, о которой раньше и не подозревали…

– …а я смогу приехать в Убежище…

– И, конечно, сможешь носить черное облачение, -великодушно позволил Мур. – Марко, это пойдет! Добрые старые времена явно возвращаются!