Текст книги "Рифы космоса (трилогия)"

Автор книги: Фредерик Пол

Соавторы: Джек Уильямсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 35 страниц)

Используя определенную часть своего «я», Блуждающая Звезда заставила слиита взметнуться вверх на своем слегка пульсирующем трансфлексионном поле и помчаться за флаером, не теряя его из виду. В этом не было необходимости, конечно. Блуждающая Звезда могла легко следить за флаером с помощью своих зондов – в любой точке планеты и практически в любой точке Солнечной системы. (У нее еще не было случая попытаться нащупать что-либо за пределами Солнечной системы).

Но это уже не было то незамысловатое существо, каким она была раньше. Когда она поняла, что одна из организованных излучающих масс вот-вот прекратит существование, она решила, что будет полезно «впитать» ее и «впитала». Операция оказалась простой – подобно притяжению или захвату. Это, если прибегнуть к материальной аналогии, напоминало слияние амебы и кусочка пищи, который она схватила, чтобы растворить в себе. Но материя не имела отношения к процессу, а силы, которые применила Блуждающая Звезда, не поддавались описанию в терминах геометрии трехмерного пространства.

Но эффект был тот же самый.

То, что раньше было личностью Клиффа Хаука, больше не обитало в его биологическом теле. Тело было уже не просто мертво, оно успело превратиться в обугленный кусок плоти, перемешанный с другими обугленными обломками в выжженной пещере, которая когда-то была мастерской Хаука. Но он не исчез полностью. Правда, он больше не ощущал себя прежней личностью, индивидуумом. Но Хаук составлял теперь заметную часть личности того существа, что послало сейчас слиита в погоню за флаером Квамодиана, что вызвало на себя тройной гневный ответ Солнца – новорожденной Блуждающей Звезды, выпущенной на волю во Вселенную.

Теперь она мыслила уже сложнее, а не подчинялась простым побуждениям. С определенной помощью тренированной мыслительного аппарата своей человеческой составляющей она научилась наблюдать, анализировать, делать выводы и… действовать. Она почувствовала изумление далекого сородича-наблюдателя.

Глава XV

Практически День Звезды еще не кончился. По предложению мальчика Квамодиан велел флаеру доставить их к церкви Звезды.

– На позднюю службу соберется толпа, – объяснил мальчик. – Так что вполне возможно, что там, где вы рассчитываете кого-нибудь обнаружить, никого не окажется. В смысле, даже в больнице может не оказаться нужного персонала.

– Это просто шокирует. – прошипел Энди. – Превратить Товарищество Звезды в какое-то языческое поклонение!

– Верно Проповедник. Это вы правильно отметили. Но только вам понятно, что тут ничего не поделаешь, вам же лучше…

– Я понимаю, – ответил Квамодиан и отдал распоряжение флаеру. У машины возникли возражения.

– Без специального распоряжения робота-инспектора, мистер Квамодиан, я могу вернуться только к зданию трансфлексионной связи.

– Но произошло несчастье!

– Да, да, мистер Квамодиан, конечно! – флаер нерешительно замолчал. Его нейтронные контуры решали проблему. – Поскольку я не могу связаться с роботом-инспектором в данный момент, – решил он, – мне придется вернуться к станции трансфлекса…

– Черт бы тебя побрал! – не выдержал Квамодиан. – Делай, что тебе говорят!

– …но по пути я могу ненадолго задержаться у площади Звезды. Если вы в этот момент покинете кабину, то это не будет иметь отношения к выполнению мной правил движения в данный момент.

– Ха! – в отвращении гаркнул Квамодиан. – Ладно, давай! Только не мешкай!

– Уже прилетели, мистер Квамодиан, – вздохнул флаер, опускаясь на землю. – Я останусь здесь еще на минуту. В течение этого срока можете поступать по своему усмотрению.

Квамодиан не стал тратить время на разговоры. С помощью Руфа и огромного, пусть и медленно двигающегося Рифника он без больших трудностей вынес Молли из кабины флаера, и они осторожно опустили се на землю.

– Как ты себя чувствуешь, Молли? – с нежной тревогой спросил Энди. – Я побегу за помощью.

Молли уже не плакала. Глаза се были открыты, лицо сосредоточено, но во взгляде сквозила вековая усталость.

– Все в порядке, Энди, – сказала она. – Со мной все в порядке, но это не имеет значения.

– Не надо так говорить.

– Хорошо, Энди, – тусклым голосом сказал она и отвернулась.

– Оставайся рядом с ней, – приказал он Рифнику, который посмотрел на него недовольно, но только пожал плечами. – Руф, нужно найти кого-нибудь. – И они оба поспешно скрылись в церкви Звезды.

Как только они вошли в здание под обширным голубым куполом, раздался удар гонга, эхо которого прокатилось по всему пространству помещения. Руф первым побежал по тускло освещенной спиральной лестнице в саму церковь. Здесь от множества тянувших псалом голосов, казалось, пульсировал сам воздух. Сладко пахло фузоритами-Посетителями. В пяти суживающихся крыльях храма было полно специальных скамей, но все места на них сейчас пустовали. Люди стояли, преклонив колени, концентрическими кругами под огромным центральным куполом с изображением солнц Альмалика.

Робота-инспектора не было видно. Очевидно, он еще не освободился от того своего важного поручения, каковым бы оно ни было.

– Вон тетя Молли! – радостно заорал Руф. – Сюда, пойдемте!

Но Квамодиан колебался.

«Языческий ритуал», так назвал он церемонию, но что-то в самой атмосфере зала заставило его проникнуться непонятной робостью и даже какой-то завистью. Он поднял взгляд к тринадцатицветию великолепных солнц, висевших под черным, как космос, куполом: шесть двойных звезд, двигавшихся группами по две двойки, и одно отдельное солнце.

Упиваясь сверкающей красотой Альмалика, впитывая сладостный аромат фузоритов-Посетителей, ритмично покачиваясь в такт пению собравшихся в зале, Энди Квам вдруг почувствовал, что в нем просыпается великая радость и совершенный покой. Ему захотелось забыть и себя, и ждущую снаружи измученную девушку. Единственное, что ему было нужно, это забыть все личное и остаться один на один с Альмаликом.

– Проповедник! – прошипел Руф. – Вы идете?

Торжественная робость не давала Квамодиану возможности сдвинуться с места.

– Ты… ты уверен, что можно прервать службу?

– А мы не будем прерывать. Я уже приходил сюда смотреть вместе с мисс Залдивар. Они не сердятся на посторонних.

Вздрагивая от странного прилива возбуждения, Квамодиан последовал за мальчиком, который пересек пол сводчатого зала и начал пробираться сквозь концентрические круги стоявших на коленях молящихся. Нежный аромат Посетителей поверг его в сладкий трепет, сверкающие солнца Альмалика погружали его в бесконечное спокойствие и умиротворенность.

Но мальчик уже остановился перед покачивающимися на коленях мужчиной и женщиной.

– Вот ее родственники, Проповедник, – прошептал он. – Мистер Хуан Залдивар и миссис Дейдра Залдивар. – Он резко повысил голос: – Познакомьтесь, это мистер монитор Квамодиан.

Они перестали петь. Потом неохотно оторвали взгляд от многоцветного великолепия купола церкви и, все еще продолжая покачиваться и стоять на коленях, без всякого интереса посмотрела на Квамодиана. Супруги просто излучали здоровье и молодость. Хуан был высокий смуглый мужчина с густыми черными волосами. Голубоглазая блондинка Дейдра казалась даже моложе и привлекательнее своей дочери.

Но оба носили на себе знак Альмалика – в том месте, где светящаяся колония фузоритов вошла в их тела. У Дейдры он сверкал на румяной щеке, у Хуана на лбу. Знак представлял собой маленькую, неправильной формы звездочку. В полумраке церкви звездочки-знаки мягко светились темным, холодным золотым светом.

– Я по поводу Молли, – прошептал Квамодиан, едва осмеливаясь нарушить очарование храма. – Она там, снаружи. Ранена. – Какие неуместные в таком священном месте слова! Он еще сильнее почувствовал себя слоном в посудной лавке, гориллой среди ангелов.

Светлая и темноволосая головки наклонились в унисон. Озадаченный Энди хотел уже повторить свои слова, но тут Дейдра мягко выдохнула:

– В лоне Звезды не существует ран и боли. Она должна присоединиться к нам и тогда обретет покой.

– Но ведь она ранена! Она… гм, слишком долго рассказывать о подробностях, но она в ужасной опасности. Все мы в ужасной опасности.

– Только не здесь, – улыбнулся Хуан Залдивар. Он уже взял руку Дейдры в свою, и они снова подняли головы к куполу, готовые возобновить пение. – Внесите ее сюда! Посетители исцелят ее! – и, подняв свои темные глаза, он присоединил свой голос к голосу жены.

Руф прикусил губу.

– Проповедник, это бесполезно, – угрюмо сказал он. – Они слишком счастливы.

Энди Квам задумчиво посмотрел на мальчика. В конце концов, подумал он, это совсем неплохая идея – внести Молли внутрь церкви. Пусть войдут в ее тело Посетители-фузориты и исцелят ее. Она вылечится – для фузоритов не существовало неизлечимых болезней. Пройдут не только кровоподтеки и царапины на теле, но и горькая печаль, судорогой сводившая тело и душу…

– Проповедник, что с вами? – с опаской уставившись на Энди, прошептал мальчик.

Квамодиан вернулся к действительности.

– Извини, – пробормотал он и, схватив мальчика за локоть, выбежал из зала. Он чувствовал внезапный прилив грусти, едва не заставивший его повернуть назад, но теперь впереди был мальчик. Пошатываясь, он покинул переделы влияния Альмалика, скатился по спиральной лестнице и выбежал из здания. Коварное пение сирен-причетников затихло за спиной. Квамодиан с благодарностью набрал полную грудь прохладного ночного воздуха, в котором уже не ощущалось притягательного, словно аромат лотоса, запаха фузоритов-Посетителей.

Он сказал с печалью:

– Я хотел остаться там. Так со мной всегда, но я не создан для этого – покой Альмалика не для меня.

Он поспешил вниз по спуску, оставив позади исчезающее смутное сожаление.

Флаер исчез, но огромная фигура Рифника, словно скала, возвышалась над лежащей на земле Молли Залдивар. Ночной воздуха показался Энди очень зябким, и он вздрогнул.

– Что же нам теперь делать? – пробормотал он наполовину самому себе. – Что мы можем сделать для Молли Залдивар?

– Проповедник, – сказал Руф, – мой дом всего на той стороне улицы, вон там. Мои родители позаботятся о Молли. Я так думаю, – добавил он с беспокойством, заставив Квамодиана бросить на него быстрый вопросительный взгляд. Но вслух он ничего не стал спрашивать.

Однако дома никого не оказалось. Дверь была открыта, и свет горел. Автономная система обеспечения жизни маленького коттеджа весело мурлыкала, пылал уютный огонь в камине, приятно пахнувшее тепло разносилось по всей комнате. Но нигде никого не было видно.

– Ничего, не обращайте внимания, – вздохнул мальчик, словно он и ожидал именно этого. – Наверное, мисс Залдивар больше всего нужен покой. Перенесем ее вон в ту комнату, а, Проповедник? И я попробую соорудить что-нибудь поесть. Должно быть, вы проголодались.

Теперь сытый, согревшийся, почти успокоившийся Энди Квам сидел в уютной гостиной дома Руфа. Мальчик лежал на полу перед камином, то и дело протягивая руку за очередным яблоком, грушей или апельсином или последними остатками бутербродов, которые он приготовил для гостей. А Рифник, свободнее прислонившийся к каминной полке, отвечал на вопросы Квамодиана.

Сначала Квамодиан взял на себя роль прокурора, отведя Рифнику место обвиняемого. Но тому такое распределение ролей пришлось явно не по душе. С неприкрытым презрением воспринимающий все окружающее, Рифник загрохотал в ответ:

– Монитор Квамодиан, я не стану брать ответственность на себя. Все, что происходит на моей земле, – мое личное дело, а эти холмы– моя собственность.

– Создание новой Блуждающей Звезды касается всех! – не сдержавшись, воскликнул Квамодиан.

– Но это не является моих рук делом, – заявил гигант-Рифник. На его испещренном шрамами лице явно читалась злость. – Мисс Залдивар – пленительная девушка. Я ничего против не имею. Но кто заставлял ее вторгаться на мою территорию без разрешения?

– А Клифф Хаук? Как с ним?

Едва видимый из-под усов и всклокоченной бороды рот твердо сжался.

– Я привез его мать сюда с Рифов. Он мне почти что сын… но я не отвечаю за его действия. Не считая того, что я позволил ему ходить в школу, хотя в мои намерения это и не входило. Я желал видеть его таким же охотником, как и я. Когда он вырастет, рассчитывал я, то полетит со мной в Рифы, я найду ему там щенка слиита, и пускай он делает то же, что и я. Но он перешел ручей. Стал ходить в школу по Дням Звезды. Роботы и Посетители внушили ему всякие чудные идеи. Наконец я решил, что ему необходимо лететь в космос, учиться на этого, как вы называете, транзит-инженера…

– С этим все в порядке, – заявил Квамодиан. – Я учился вместе с ним. Тогда он был вполне нормальным, вполне приличным молодым человеком.

Рифник пожал плечами. Потом, вздрогнув, погладил руку там, где ее стягивала повязка.

– Не суть важно, – пробормотал он угрюмо. – Он заплатил за свои ошибки и мертв. Во всяком случае, я так думаю.

– Что вы подразумеваете под этим «Я так думаю»? – сердито спросил Квамодиан. – Так он мертв или нет?

Глубоко посаженные глаза Рифника внимательно смотрели на Энди из-под кустистых бровей.

– Он уже не дышал, – коротко объяснил Рифник. – Вас это устраивает?

– Меня устраивает?

Рифник сказал беспомощно:

– Я просто не знаю, монитор. Вот и все. Да, Клифф был плох, это так. Я бы не дал ему еще больше часа… даже меньше, потому что мы не могли вынести его, а огонь был уже близок. Но… – он помолчал. – Парень, – буркнул он несколько мгновений спустя, – у тебя не найдется что-нибудь выпить?

– Только молоко. Или вода. А может, приготовить чашку чая?

Рифник поджал губы и печально покивал головой.

– Продолжайте! – поторопил Энди Квам.

Рифник закрыл глаза.

– Клифф занимался опытами в своей транзит-лаборатории, – протянул он. – Я знал, что это опасно, но не вмешивался. Он был уже взрослый человек. Был, – казалось, эта тема нагоняла на него скуку. – Потом что-то произошло.

Рифник переменил позу и задумчиво почесал свою густую бороду. Толстые пальцы прошли сквозь русый волос, словно лемехи плуга сквозь землю, равномерно и механически. Закончив расчесывать пятерней бороду, он продолжал:

– Был взрыв. Внизу, в лабораториях, где остались криомагнитные и радиационные установки, часть старого военного комплекса Плана Человека. Их не стали демонтировать Посетители. Это была ненадежная часть лаборатории, и я отдавал себе в этом отчет. Потом, когда мы приходили в себя от неожиданности, появилась Молли Залдивар. Она плакала и угрожала Клиффу. Очевидно, она была напугана слиитом, поэтому, пожалуй, не стоит придавать этому факту значение. Но это было только начало. Потом произошел настоящий взрыв – не знаю только, где именно. Меня чем-то клюкнуло, видимо, осколком металла, и я ненадолго отключился…

– За всем этим я наблюдал из Мудрого Ручья, – сказал Квамодиан. – Я видел тройной разряд с Солнца. Вы именно об этом говорите?

– Да, очевидно, – Рифник снова принялся расчесывать бороду. – Потом я услышал голоса девушки и Клиффа внутри пещеры и пошел на них. Пытался позвать слиита, но бестия воспротивилась, совершенно, видимо, свихнувшись от испуга. Слиит вел себя непонятно и совершенно не подчинялся мне. Такого с ним никогда раньше не случалось. Но он был там, в пещере, пытался помочь вытащить Клиффа. Только было уже поздно. Он умирал. Потом… – Рифник выпрямился и перестал чесаться. В глазах его появилось что-то непривычно человеческое, и он сумрачно сказал: – Клифф посмотрел на меня. Потом что-то сказал… но я не расслышал, что именно. Какая-то бессмыслица. Потом он просто перестал дышать.

Рифник отвернулся и принялся шагами мерить небольшую комнату.

– Но я не хочу сказать, что он просто умер, монитор. Я видел, как умирают люди. Обычно при этом поднимают побольше шума, чем в этот раз. Но он просто перестал дышать. Словно его выключили. Я убедился, что он умер, подхватил Молли Залдивар и удрал оттуда. Примерно час спустя появились вы. Вот и вся история.

– Не совсем, – резко перебил его Энди Квам. – Что же сказал Клифф перед тем, как умер?

Рифник остановился и сердито посмотрел на него.

– Это неважно! Фраза не имеет смысла в любом случае.

– Что он сказал?

Рифник заворчал. Толстые пальцы впились в волосы, прочесывая его львиную шевелюру. Потом он опустил руку и сказал:

– Ладно, если вам нужно знать… Он сказал что-то вроде этого: «Я создал его, теперь он забирает меня».

Квам вдруг вздрогнул, словно ему в затылок ударил порыв ледяного ветра.

– Что это значит? – невольно спросил он.

– Ничего, вообще ничего, монитор, – Рифник посмотрел в его сторону. – Или… во всяком случае, ничего, что бы имело смысл для меня. А вы что-нибудь понимаете?

Квамодиан ответил не сразу.

– Я… надеюсь, что нет, – сказал он шепотом.

Блуждающая Звезда уже не была новорожденным детенышем. Но и во взрослое существо она не успела превратиться. Можно сказать, что она вошла в фазу юности. Она все росла и росла, с каждым прожитым моментом становясь все сильнее и умнее, приобретая опыт, навыки, умение, питаясь всем, чем угодно, лишь бы это давало ей массу и энергию. Она уже успела поглотить изрядное количество таких матриц, впитывая их из разного рода излучений, окружавших ее, и обнаружила по ходу дела, что некоторые виды радиации были гораздо – как бы это определить – «вкуснее», чем все остальные. Поглотив личность человека, который когда-то был Клиффом Хауком, звезда пережила качественно новый опыт и теперь обнаружила, что получила в наследство тысячи новых матриц поведения, мыслительных конструкций, программ-побуждений. Теперь все это уже не имело отношения к сотне килограммов углеродных соединений, которые когда-то представляли собой тело Клиффа Хаука, а ныне превратились в бесполезный сгусток неинтересных реакций. Даже «личность» Хаука как таковая исчезла. Во Вселенной не осталось ничего, что думало его мыслями, имело его мнения, помнило его воспоминания. Но какая-то доля его стремлений и мотивов поведения стала составной частью юной Блуждающей Звезды, принимая участие в оформлении результирующего вектора ее поведения. Он перестал быть полностью случайным. До какой-то степени он теперь был даже поляризован.

Какие другие силы влияли на поведение юной Блуждающей Звезды? Ее собственные растущие знания и умения. Все, что узнавала она об окружающем ее мире, том мире, в котором она жила. Ее врожденное побуждение к росту и учебе. Двигаться, расти, потреблять. Так думало существо, таковы были первые мысли, оформившиеся у него, едва оно научилось мыслить. Теперь, с помощью дисциплины тренированного ума Хаука, проникшего в существо разума звезды, она научилась думать более четко и ясно. Она познакомилась с приятной возможностью формулировать цель с помощью языка.

«Я мала, но я расту, – думала взрослеющая Блуждающая Звезда, рожденная в недрах горы. – Есть и другие существа, они больше, но они не растут. Я смогу стать могущественнее их!»

И она успела уже испытать свою растущую силу с помощью десятка конгломератов вещества из окружающих ее. Слиит превратился теперь в присоединенный к ее сознанию инструмент. Через его глаза она обозревала окрестный мир, он полностью подчинялся ее желаниям. Крохотные ползающие и летающие существа внутри горы и над нею, все они стали частью распространившегося в пространстве существа звезды. А теперь она обзавелась новым слугой, не похожим на прежних.

Потому что робот-инспектор давно уже привлекал внимание любопытной звезды. Для нее было совсем не трудно «проглотить» его целиком, включить его сознание – аналог человеческого разума – в свое сознание. Робот выглядел так же, как и раньше – торпедообразное металлическое тело и светящаяся плазменная панель в виде овала. Но теперь его стремлениями и побуждениями управляли не суперкомпьютеры на планетах звезды Альмалик, с которыми он до этого был постоянно связан, – нет, теперь он служил нуждам и намерениям электронной плазмы, которая совсем недавно вырвалась на свободу, взорвавшись в недрах горы.

Юная Блуждающая Звезда поиграла с новым инструментом, попыталась разгадать, но так и не смогла проникнуть в сущность сложного комплекса трансфлексионных полей, которые связывали новую часть ее самой с очень могущественными, но очень далекими сознаниями. Но в настоящий момент это не имело значения. Эти далекие создания не были могущественными в той мере, чтобы таким же образом взять под контроль саму звезду. А теперь она была занята другими мыслями.

Частью они были посвящены той области ее сознания, которая впитала наследство умирающего Клиффа Хаука. Над ним Блуждающая Звезда тоже безуспешно раздумывала. Почему она чувствовала такое притяжение, так была связана, так озабочена присутствием этого небольшого и не имеющего особого значения кусочка материи с радиационной аурой, который сознание Клиффа Хаука определяло как Молли Залдивар? Звезда смотрела на спящую Молли глазами слиита, парившего над коттеджем, куда принесли Молли. «Молли Залдивар, – думала Звезда, – что мне до тебя?»

И в комнате коттеджа Молли вдруг пробудилась от сна и попыталась вскрикнуть. «Спи», – приказала ей Блуждающая Звезда, и девушка погрузилась в оцепенение ужасного кошмара. Никто не слышал ее крика – в коттедже никого не было, а она не имела сил, чтобы крикнуть громче, чтобы услышали те, кто стоял перед домом на лужайке и смотрел на парящего над крышей слиита.

– Мистер, – сказал испуганный Руф, – у этой зверюги опасный вид. Вы уверены, что она не причинит нам вреда?

– Больше я ни в чем таком не уверен, малыш, – разразился ухающим смехом Рифник. – Было время, когда этот слиит ходил за мной, как собачонка. Делал все, что я приказывал, и даже думать нельзя было о том, что он ослушается. Я взял его еще щенком и вырастил. Он никогда не знал другого хозяина, кроме меня. Но теперь… он у него появился. – Он задумчиво рассматривал слиита некоторое время. Повисшая в небе на своем автономном мерцающем поле громадная бестия напоминала черного бескрылого пегаса в полете. Ее ужасные когти были готовы схватить и разорвать на клочки любое углеродное, дышащее воздухом и приводимое в движение мускулами существо, подобно когтям ястреба, рвущим пух и перья.

– Хороший зверь, – устало сказал Рифник, – но больше уже не мой.

– Зачем же вы его сюда привезли? – сердито спросил Энди Квам. – Ему нет места на нашей планете. Он здесь чужеродное тело.

– Как почему? Потому что он м о й, мистер Квамодиан, – просто ответил Рифник. – Я охотник, и это мой товарищ по охоте. Он всегда идет туда, куда иду я. То есть так было до сих пор. Нет, вы не подумайте, – воскликнул он, вдруг воспламенившись энтузиазмом воспоминаний охотника. – С этим слиитом я собрал лучшую коллекцию трофеев во всей Солнечной Системе. Два десятка отборных пироподов! Темнотники из зарифовых областей. Лунные кожекрылы, создания из раскаленных глубин Венеры! На расстоянии десятка световых лет как охотнику этому слииту и равных не было!

– Вы так говорите, словно убивать – очень хорошая вещь, – с отвращением заметил Энди Квам. – Всякое насилие-это зло. Законы Альмалика не разрешают одному живому существу убивать другое живое существо.

В глубоко посаженных глазах Рифника мелькнул огонек.

– И вы тоже никогда не решились бы убить другое живое существо, мистер Квамодиан? Даже скажем, чтобы спасти Молли Залдивар?

Энди Квам покраснел.

– Мы, члены Товарищества, имеем право не подчиняться некоторым законам Альмалика, – сказал он сухо. – И даже в некоторых ситуациях имеем право на насилие.

– Тогда помогите мне! – рявкнул Рифник. – Я хочу выследить одну совсем необычную тварь, Квамодиан, и вы могли бы присоединиться в этой охоте ко мне. Не знаю, что управляет сейчас моим слиитом, но я решил присовокупить его шкуру к моей коллекции!

– Чепуха! – воскликнул Энди Квам. – Да вы… Великий Альмалик! Как вы это себе представляете? Неужели вы не понимаете, что это может оказаться сама Блуждающая Звезда?

Рифник гулко захохотал.

– Испугались, монитор Квамодиан?

– Нет… Или… да, возможно. Не думаю, что стоит рассуждать о возможности простого человеческого создания охотиться на целую звезду, к тому же еще и блуждающую.

Мальчик, который все это время сосредоточенно и молча слушал их, поворачиваясь от одного говорящего к другому, кашлянул, привлекая внимание. Он спросил, переведя разговор на другую тему:

– Послушайте, Проповедник, что это стряслось с Луной?

Уже успевшая подняться на дюжину градусов над горизонтом, достигшая полнолуния Луна была совсем не похожа на обычное ночное светило. Она была почти невидима из-за тусклого красного свечения, которое отбрасывала. Ничего похожего на обычный сверкающий диск.

– Это все Солнце, – мрачно сказал Энди. – Помнишь, каким красным и сердитым садилось оно за горизонт? После того как ударило трехкратным разрядом. Луна просто отражает его свет. А этот безумец уверен, что ему удастся уничтожить существо, которое вызвало такие потрясения.

– Стоит попробовать, монитор, – прогудел Рифник жизнерадостно. – Вы не против, если я одолжу ваш флаер?

– Зачем?

– Как зачем? Для охоты. Ногами до холмов топать и топать, – объяснил извиняющимся тоном Рифник. – слиита у меня больше нет. Поэтому я был бы очень благодарен вам за флаер. Уже заполночь. День Звезды кончился, так почему бы не воспользоваться им?

– Проповедник! – неожиданно воскликнул Руф. – Слушайте! Что это такое?

Квамодиан повелительно вздернул голову, заставив Рифника умолкнуть. Потом лицо Энди Квама дрогнуло.

– Это Молли! – крикнул он, поворачиваясь и стремглав кидаясь к коттеджу. – Она звала меня!

Но когда Энди распахнул дверь в спальню девушки, он обнаружил, что Молли, уже полностью проснувшись, лежит с открытыми глазами, устремив взгляд в потолок. Она медленно перевела взгляд на Энди.

– Энди, – сказала она, – я должна была знать, что ты непременно придешь. Я всегда могла положиться на тебя.

Уши Квамодиана пылали.

– С тобой все в порядке? – тревожно спросил он. – Я слышал, ты кричала…

Она привстала, сев на край кровати.

– В порядке? Думаю, что да. – Лицо ее на миг превратилось в трагическую маску. – Бедный Клифф! – прошептала она. – Как странно. Мне показалось, что он во сне разговаривал со мной. Но только это был не настоящий Клифф. Что-то такое огромное и страшное. Настоящий монстр. – Она тряхнула головой, потом весело улыбнулась. Энди понимал, что это лишь поверхностная улыбка, что она улыбается, а глубоко внутри пылает мрачный огонь трагедии, и он также понимал, что Молли стоит громадных усилий казаться веселой.

– Я заставила тебя добираться сюда с самого Эксиона, – сказала она. – Мне очень жаль. У тебя всегда были из-за меня неприятности, Энди.

– Ну что ты, чепуха, – сказал он, и голос его вырвался из самой глубины всколыхнувшего его чувства. Молли была тронута. Она погладила его по руке.

– Найдется тут что-нибудь поесть? – сказала она не к месту. – Я очень проголодалась.

Руф был рад предоставить свои услуги, когда Квамодиан передал ему просьбу девушки, и снова произвел на свет огромное количество бутербродов и молока.

– Твои родители не будут сердиться? – поинтересовался Энди. – Мы ведь заняли место в вашем доме и к тому же не страдаем недостатком аппетита.

Лицо мальчика помрачнело.

– Все в порядке, Проповедник, – сказал он. Квамодиан нахмурился, глядя на него.

– Интересно, – сказал он. – А где же твои родители? Они давно уже должны были вернуться из церкви Звезды.

– О, они уже давно ушли оттуда. Они… ненадолго уехали.

Энди Квам остановился посреди маленькой кухни, которая трудолюбиво гудела, производя все новые и новые запасы еды и питья в соответствии с указаниями Руфа, и сказал твердым тоном:

– Руф, ты что-то скрываешь. Почему?

– Ой, не спрашивайте меня, Проповедник! Это… в общем, это моя личная тайна в некотором роде.

Но тут из своей комнаты вышла Молли Залдивар, казавшаяся на удивление отдохнувшей и посвежевшей. Энди не стал продолжать разговор.

Примерно полчаса они непринужденно болтали. Молли была такой же дружелюбной и сердечной, как и в далекие дни на Эксионе-4. Руф был рад возможности услужить девушке. Даже Рифник почти развеселился. Огромный космический охотник потребовал окончательного ответа – присоединится ли Квамодиан к его охоте на Блуждающую Звезду или нет. На секунду, в обстановке уютной теплой комнаты, это показалось Энди почти что разумной затеей – он даже вообразил себе азарт долгой погони, жертвы… Но это была лишь фантазия. Это был не лесной зверь, а плазменное создание, чьи возможности для человека были даже не совсем представимы. Охотиться на него – все равно что ставить капкан на сверхновую.

Потом Энди как-то вдруг заметил, что Молли маскирует ладонью зевок, и тут же сам осознал, насколько он устал.

– Давайте немного отдохнем, – предложил он и не успокоился до тех пор, пока все не разошлись по комнатам. Только после этого Квамодиан позволил себе растянуться на кушетке в гостиной. Дверь в комнату Молли была как раз у него в головах. Он готов был вскочить на ноги при малейшем признаке тревоги.

Да, последний раз он спал много-много часов и миллионы парсеков тому назад. Когда он закрыл глаза, то почти мгновенно погрузился в мертвый сон.