Текст книги "Ночные мстители"

Автор книги: Франтишек Чванда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

После этих действий в апреле 1944 года Пешел трижды встретился в гержманицком лесу с Ихновским, Чапкой и Баржиной. Пешел одобрил их деятельность, сказал, что отныне считает их своим отрядом. Они договорились о том, что с этого момента отряд будет носить имя Яна Жижки и о нем будет доложено в Москву. Воспользовавшись этим случаем, представители отряда попросили Пешела, чтобы в радиопередачах национального освобождения из Москвы прозвучало условное слово «Вацлав, Вацлав, Вацлав», услышав которое, они могли бы убедиться таким образом в надежности Пешела. На одной из встреч Чапка подчеркнул, что их отряду хотелось бы проводить более крупные операции, чем до сих пор, но у них нет надежных взрывателей и не хватает динамита. Пешел обещал им помочь, потребовав, чтобы все члены отряда включились в диверсионную работу.

На третьей встрече, когда Пешел уже имел достаточно хорошее представление о всей диверсионной группе, он, как политический руководитель, решился на создание командования отряда. Командиром отряда был назначен Чапка, его заместителем Ихновский, вторым заместителем Баржина.

На этой встрече было решено взрывать мачты линий электропередач с высоким напряжением с целью парализовать военную промышленность в Остравской области. Одновременно отряд должен был проводить и политическую работу, главным образом по созданию заводских и национальных комитетов.

Для совершения диверсий необходимо было обеспечить систематическое получение динамита и взрывателей, изготовление металлических корпусов для мин и взрывателей, а также расширить организацию за счет новых членов и одновременно приступить к созданию новых отрядов в окрестностях.

Так в Остраве появилась новая подпольная группа – «Белая львица» с четко сформулированными задачами. Диверсионная группа установила связь с заграницей и выполняла задачи, которые ставились ей оттуда через Пешела. Пешел, нуждавшийся в широкой базе для своей работы, нашел ее в лице этой диверсионной группы. Таким образом, обе стороны были заинтересованы в тесном сотрудничестве. Важно и другое: в организацию, члены которой выступали против оккупантов из патриотических чувств, было внесено партийное влияние, которому все ее члены охотно подчинялись в дальнейшем.

Даже теперь в некоторых случаях пишется или говорится, что отряд создал Пешел. Это ошибка. Отряд «Львица», а позднее «Белая львица» существовал с 1941 года. Правда, его деятельность сначала ограничивалась финансовой поддержкой семей арестованных, помощью тем, кто решил бежать за границу, добыванием продовольственных карточек для поддержки преследуемых и подпольных работников (эта деятельность достигла широкого размаха) и пр. Тем не менее к моменту, когда отряд перешел под руководство Пешела, он уже имел на своем счету шесть успешных боевых операций. Пешел не создал отряд, а организационно и политически укрепил его; деятельность отряда получила более ясную перспективу.

Первую трудную задачу, которая стояла перед Пешелом после его прихода из Польши – найти надежных информаторов и с их помощью расширить круг своих помощников для активного проведения разведывательной и политической работы и для самой активной диверсионной деятельности, – ему удалось успешно выполнить при самоотверженной помощи простых людей, фамилии которых даже теперь не всегда удается установить.

Партизанский отряд «Ян Жижка» под непосредственным командованием поручика Йозефа Чапки начал ускоренно готовиться к крупным диверсионным операциям. Однако для их осуществления требовалось большое количество динамита, металлических труб определенного диаметра, служивших корпусами для мин, изолированного провода и много других материалов. Пути и способы добывания этих материалов подпольщиками весьма любопытны, поэтому они будут рассмотрены несколько подробнее.

Источником этих материалов был рудник «Франтишек». Ульман с штейгером Риделем привлекли к этой работе рудничных взрывников Мотыку, Ондржейка и Латечку. Ихновский привлек помощника землемера Эвжена Безруча, а тот взрывников Витезслава Гайека и Франтишека Гельнара. Так как речь шла не об одном случае, а о систематическом хищении динамита, причем все в большем количестве, Ридель договорился с взрывниками при отпалке горных пород указывать в бумагах большее количество динамита, чем на самом деле закладывалось в шпуры. Недалеко от места проведения взрывных работ были сделаны тайники, куда взрывники складывали сэкономленный динамит. Сначала, когда динамита там было еще сравнительно мало, его забирал штейгер Ридель, вывозя его на поверхность в пакетиках, повешенных на шею. Вывозить взрывчатку на поверхность было очень опасно, так как немецкий надсмотрщик у рудника часто производил неожиданные обыски рабочих. Позднее, когда динамита стало больше, к этой работе привлекли слесаря Яромира Шкуту, который спускался вниз для ремонта рудничных локомотивов. Пользуясь этим, он забирал динамит из тайника, клал его на дно своей слесарной сумки, прикрыв инструментом, и вывозил из шахты.

На поверхности также имелись тайники, в которые Ридель складывал динамит, вывезенный из рудника. Оттуда его относил на свою квартиру Ульман. Шкута носил динамит прямо к Ульману. У того его забирал Ихновский, а позднее и Чапка, который брал его к себе домой в Пасков и закапывал в саду. В нескольких случаях динамит привозили в Пасков поездом либо на велосипеде Шкута, Венделин Можел и Зденек Базала.

Безруч вывозил динамит в землемерной сумке и передавал его на снабженческом складе Ихновскому. Оттуда Гурношек перевозил его через границу протектората в Рихвальд, ибо по договоренности с Пешелом было решено, что отряд наряду с другими запланированными операциями будет взрывать железнодорожные эшелоны. Динамит, зарытый в саду у Гурношека в Рихвальде, предполагалось использовать для диверсий на Кошицко-Богуминской железнодорожной линии. Позднее были подобраны надежные люди, которые закапывали динамит во дворе своего дома, среди них был и Эвжен Безруч. Это делалось для того, чтобы гестапо не смогло обнаружить весь запас динамита сразу, в одном месте, и чтобы не оставить отряд без взрывчатки.

О размахе предпринятых действий по добыванию динамита этим путем, а тем самым и об опасности, которая угрожала людям, занятым этим делом, можно судить хотя бы по тому, что указанные выше несколько человек припрятали, вывезли на поверхность и переправили в надежные места около двухсот килограммов взрывчатки.

Подобным же образом доставали и взрыватели. Когда обнаружилось, что они не такие, какие требовались отряду, Ридель обменял их на складе на нужные прямо за спиной надсмотрщика Клейна, отвечавшего за выдачу взрывателей.

Еще несколько слов об изготовлении мин.

Заряды для совершения диверсий на железных дорогах и разрушения мачт электропередач изготовлялись из маннесмановских труб определенного диаметра и длины. К нижнему концу прикреплялось дно, верхний конец имел резьбу для завинчивания крышки. В стенке трубы просверливалось отверстие для выведения взрывателя. Эти заряды весили около пяти килограммов.

Первые три корпуса для зарядов изготовили в слесарной мастерской, слесари Зухницкий и Черны, совершенно не подозревая о том, где они будут применены, Ульман, мастер в этой мастерской, поручая им эту работу, сказал, что корпуса после наполнения будут служить гирями для самозакрывания рудничных дверей.

Позднее были изготовлены меньшие заряды круглой и брусковой формы весом один-два килограмма, чтобы их можно было легче доставлять на место диверсий.

Корпуса для них изготовил кузнец Антонин Майер в своей мастерской в Остраве-Пршивозе. Ульман заказал их у него как сейфы для хранения бланков и документов на случай воздушных бомбардировок.

Большинство же корпусов для мин изготовили Яромир Шкута и Венделин Мохель. Всего на руднике «Франтишек» было изготовлено для нужд отряда двенадцать корпусов, предназначенных для зарядов весом один-два килограмма и семь брусковых корпусов, в которые можно было уложить по семи килограммов динамита.

Но этого отряду было мало. Поэтому Ихновский вошел в контакт со своим знакомым, бывшим поручиком Выстрчилом, работавшим на руднике «Зарубек». Выстрчил с помощью тамошнего мастера Эмиля Пайора и нескольких слесарей изготовил большое количество корпусов для зарядов разного типа.

Разумеется, это требовало большой смелости и в то же время осторожности, так как корпуса можно было изготавливать только в рабочее время. В нерабочее время запрещалось кому бы то ни было оставаться в мастерской. Немцы часто проверяли, как выполняется этот приказ.

Готовые корпуса для зарядов доставлялись на квартиры Ульмана, Выстрчила и Ихновского, а оттуда, как и динамит, развозились одними и теми же людьми в разные места.

Позднее, когда уже освоили производство корпусов для зарядов, Шкута и Мохель приступили к изготовлению ручных гранат, которые должны были применяться в боях при отступлении немцев. Запалами в этих гранатах служили взрыватели замедленного действия.

Особых усилий потребовало конструирование взрывателей. По проекту поручика Мартинека и поручика Чапки изготовили первый взрыватель, используя принцип сообщающихся сосудов. В нижний небольшой стеклянный сосуд вкладывался пробковый поплавок, оклеенный станиолем, который при понижении уровня жидкости до определенной высоты соединял два контакта, и заряд взрывался. Эти взрыватели были очень неудобны в обращении и малонадежны. Поэтому их заменили взрывателем более простой конструкции. Это был небольшой сосуд цилиндрической формы с двумя контактами на дне. Поплавок также был оклеен станиолем. Сосуд наполнялся эфиром либо водой. При понижении уровня до самого дна поплавок соединял оба контакта, и заряд взрывался. Этот тип взрывателя изготовил Ян Коминек из Свиаднова по проекту поручика Мартинека.

Более совершенные взрыватели сконструировал мастер Ульман, используя принцип химического воздействия ртути на олово. Это была стеклянная трубка, снабженная на одном конце латунным колпачком, в котором просверливали отверстие. Отверстие запаивали слоем олова определенной толщины. Трубку наполняли ртутью, которая примерно в течение трех часов разъедала олово и попадала в корпус взрывателя, изготовленный из дерева. В корпусе закреплялись два контакта, приводившие взрыватель в действие. Из-за плохого качества олова взрыватели не всегда срабатывали вовремя. После не слишком успешных результатов к одному взрывателю стали применяться две ртутные трубки. Ртутные взрыватели изготовляли Шкута и Мохель на руднике «Франтишек».

Позднее мастер Пайор из рудника «Зарубек» изобрел более совершенный взрыватель. Но его не успели применить.

Наряду с взрывателями замедленного действия изготовлялись взрыватели, срабатывавшие при наезде локомотивов. Одним контактом в них служила часть винта с резьбой, другим – свинцовая пластинка. Контакты изолировались друг от друга пропитанной маслом тканью, затем обертывались ею как одно целое и вкладывались в небольшой жестяной корпус. Корпус с помощью удлиненных концов прикреплялся к головке рельса.

Взрыватели делал Ульман на своей квартире, а жестяные корпуса для них – Шкута.

В сотрудничестве со специалистами рудников отряду удалось получить хотя и малонадежный, но все же достаточно годный к употреблению взрыватель замедленного действия, что позволило провести ряд значительных диверсий еще в 1943 году. Первый успешно сработавший взрыватель смастерил Чапка. Затем на своей квартире он научил изготовлять взрыватели и заряды Выстрчила, Гурношека, Баржину и Ихновского.

Широко разветвленная сеть организации, обеспечивавшая поставку всех самых необходимых материалов, позволяла подпольщикам совершать все новые и новые диверсии. Чтобы затруднить оккупантам поиск и отвлечь их внимание от Остравы, руководство отряда решило провести новую операцию в более удаленном месте.

Мартинек вспомнил про своего знакомого, с которым в свое время учился в военной академии, поручика Рихарда Госпоша. С согласия руководства он поехал к нему в Границе и договорился с ним о выводе из строя линии электропередачи высокого напряжения. Они вместе осмотрели местность и пришли к выводу, что самое подходящее место для диверсии – у населенного пункта Велка, где пересекаются электрические линии с напряжением 110 тыс. и 220 тыс. вольт. Мартинек принес от Чапки на свою квартиру в Мистеке четыре заряда, затем перевез их поездом вместе с Госпошем в Границе на Мораве, а в ночь на 6 мая 1944 года под прикрытием Госпоша установил их на мачте № 190.

Однако взрыва зарядов в предполагаемое время не последовало. Мартинек, которому на другой день необходимо было выйти на работу, уехал из Границе, не дождавшись результата. Перед отъездом он наказал Госпошу наблюдать издали за мачтой. Обещал, если взрыва не произойдет, приехать в следующее воскресенье и еще раз проверить заряды.

Качество тогдашних взрывателей лучше всего характеризует то, что взрыв динамита у этой мачты произошел лишь через неделю перед самым приездом Мартинека. 13 мая 1944 года Госпош и Мартинек наблюдали издали, как гестапо осматривало разрушенную мачту и оба оборванных электропровода{10}.

Хотя взрыв и произошел с недельным опозданием, цель была достигнута. Ущерб, нанесенный этим взрывом, исчислялся сотнями тысяч крон. Судя по сохранившимся документам, только восстановление поврежденной мачты и линии у Границе на Мораве потребовало 113 тыс. крон, причем в эту сумму не входил ремонт поврежденной линии с напряжением 22 тыс. вольт. Помимо материального ущерба оккупантам, который причиняли эти диверсии, они имели также большое политическое значение.

Члены отряда хорошо знали об этом. Легкость, с какой была проведена операция, еще больше подогрела желание действовать; на основе этого опыта был разработан план уничтожения электрической линии высокого напряжения, аналогичного которому у нас в период оккупации не было. Отряд решил парализовать военную промышленность проведением координированных операций, целью которых являлось выведение из строя наиболее важных предприятий, таких, как Витковицкий металлургический завод, весь Остравско-Карвинский бассейн и другие крупные заводы в Остраве и в ближайшем окружении.

Для осуществления этой акции разработали детальный план, предусматривавший и материальное обеспечение. Во все большем количестве добывался динамит, взрыватели, корпуса для зарядов и т. п. Накапливалась информация о трассах наиболее важных линий, вывод из строя которых наиболее ощутимо отразился бы именно на военном производстве. Когда вся необходимая информация была собрана, на этих трассах выбрали наиболее подходящие места для проведения диверсий. Так в плане отряда появилось пять мест, а именно у рудника «Игнат», в Силезской Остраве – Гранечнике, в Остраве за театром, в Бартовице около Остравы и у Мистека. Динамит и другие необходимые материалы развезли по квартирам Выстрчила, Ульмана и Мартинека, то есть в места, которые были ближе всего к этим линиям электропередачи. На квартирах члены отряда снарядили мины так, что на мачтах осталось только установить в них взрывательное устройство. Всего изготовили восемнадцать зарядов и пять взрывателей. Проведение операции назначили на 10 июня 1944 года. Отдельные диверсии должны были совершить группы, составленные из двух-трех человек, которые перед этим осмотрели места диверсий и выбрали наиболее удобное время для установления зарядов.

10 июня в вечерние часы члены отдельных групп вышли из своих домов. Они условились, что в точно назначенное время соберутся недалеко от мачт и пойдут к ним вместе.

В диверсионную группу, которой предстояло взорвать мачту в Остраве за театром, вошли Рудольф Ихновский и его товарищи по работе Эвжен Безруч и Эвжен Гурношек. Еще 9 июня произвели подробную рекогносцировку местности, определили время диверсии, детально изучили путь совместного движения от места сбора, задачу каждого, пути отхода и т. п. Выполнение задачи в этом месте усложнялось тем, что в трехстах метрах от мачты находилось орудие зенитной батареи.

10 июня вечером к театру направились три человека. Один нес портфель с четырьмя зарядами, другой шнуры и взрывательное устройство, третий ртуть. Зашли за театр, а оттуда направились дальше поодиночке.

Первым отправился к мачте Рудольф Ихновский с зарядами. Примерно в двухстах метрах от мачты он начал продвигаться ползком. Двое других следовали за ним таким же способом. Эвжен Безруч помог Ихновскому укрепить заряды на металлической конструкции и соединить их со взрывателем. Затем Эвжен Гурношек принес ртуть.

Самым опасным делом было наполнение сосудов ртутью. Как уже упоминалось, подготовленные дома взрывательные устройства были очень ненадежны в отношении времени срабатывания. Обычно их рассчитывали так, чтобы они срабатывали через один-два часа. Пример диверсии у Границе на Мораве показал, что заряд взорвался лишь через неделю. Однако с таким же успехом взрыв мог произойти и в тот момент, когда ртуть наливали в сосуд. Все это хорошо понимали. Те члены группы, которые выполнили свои задачи, отползли на безопасное расстояние и напряженно следили за действиями своего товарища, наливавшего в сосуд ртуть. Наконец руками, дрожащими от страха и волнения, тот наполнил сосуд, и три тени благополучно возвратились на улицы Остравы.

Взрыв произошел на час позже, чем предполагалось. Но задача была выполнена: мачта взорвана, провода оборваны, подача электрического тока прекращена на час.

Таким же образом проводили диверсии и другие группы в других местах.

В Силезской Остраве Чапка, Ульман и Виктор Пласкура взорвали четыре двухкилограммовых заряда. Мачта была разрушена, и подача электрического тока в Карвинский бассейн прекращена.

В Марианских горах диверсию совершили Яромир Шкута и Венделин Мохель. В Бартовице заряды прикрепили к мачте Выстрчил и Баржина; у Мистека – Мартинек и Ян Коминек под прикрытием Кветы Мартинковой и Франтишки Кусаковой, которые привезли заряды в детских колясках. Заряды в Бартовице и близ Мистека из-за неисправности взрывателей не взорвались.

После трех диверсий в Остраве гестапо, справедливо опасаясь, что могут быть повреждены и другие мачты, немедленно отдало приказ повсеместно осмотреть мачты электропередачи высокого напряжения. Неразорвавшиеся заряды в Бартовице обнаружил полицейский патруль, а у Мистека – рабочий электростанции, сообщивший об этом своему начальству. На то и другое место приезжал гестаповец Дитрих и увез мины. На Марианских горах из четырех зарядов взорвался только один, повредив мачту. Остальные три Дитрих также отвез в гестапо.

В одном из зарядов обнаружили обертку от динамита, набитую туда для закрепления взрывчатого вещества. На обертке был указан номер, который привел гестаповцев на пункт распределения динамита в Радванице, а оттуда на рудник «Франтишек».

Для лучшего понимания сложившейся обстановки необходимо вернуться несколько назад. Как уже упоминалось, Пешел, чтобы убедиться в том, что молодые офицеры действительно составляют диверсионную группу, поставил условие перед ними до установления непосредственной связи с ним подорвать дорогу между Богумином и Грушовом. Это условие группа выполнила, но, чтобы до конца доверять и Пешелу, члены группы попросили его сделать так, чтобы по радио передавалось уже упомянутое условное слово, а при случае и сообщения о деятельности отряда «Ян Жижка».

Вскоре после диверсий на линии электропередачи радиостанцией Национального освобождения было действительно передано (что подтверждается архивными материалами) сообщение о том, что в Остраве и ее окрестностях действует партизанский отряд «Ян Жижка». В сообщении говорилось, что им руководят молодые офицеры, которые вместе с другими членами отряда в трудных условиях совершают крупные диверсии, взрывают мачты высокого напряжения, мосты, железнодорожные пути и поезда. Этот отряд призывает всех граждан к сотрудничеству с ним и т. д.

Гестапо усилило поиски диверсантов. Об этом свидетельствует и показание гестаповца Павла Дитриха:

«Служба гестапо в Остраве начала усиленные поиски виновников всех диверсий, совершенных в Остраве и ее окрестностях. Всех уполномоченных контрразведки (Abwehrbeauftragter) на заводах обязали обратить особое внимание на то, не делаются ли на их заводах мины, используемые для этих диверсий. Велись поиски владельца велосипеда, следы которого были обнаружены на месте преступления, владельца калоши, потерянной около места взрыва, поставщика взрывчатых веществ и т. п. Эти поиски через некоторое время увенчались успехом. Уполномоченным контрразведки в Остраве было сообщено, что на руднике «Франтишек» в Пршивозе в слесарной мастерской найдена наполовину готовая мина. Эту мину решили оставить на месте с тем, чтобы узнать, кто ее возьмет. Однако она продолжала лежать, – видимо, потому, что лицо, которое ее сделало, догадывалось, что за ним следят».

Одним словом, гестапо напало на след отряда. На руднике «Франтишек» было произведено строгое расследование, нескольких человек арестовали. Из отряда благодаря счастливому стечению обстоятельств – никого. После допроса задержанных отпустили, так как выяснилось, что они к динамиту никакого отношения не имели. Гестапо обратило внимание в первую очередь на бывших офицеров. Нацисты стали тщательно следить за ними.

Оценив ситуацию, в которой оказался отряд, Пешел решил уменьшить количество диверсий – совсем прекратить их было нельзя, так как это подтвердило бы догадку гитлеровцев о том, что виновниками диверсий являются офицеры.

Ввиду того что динамита осталось мало, а больше пока достать было нельзя, решили совершать диверсионные акты без взрывчатых веществ. Чтобы отвлечь внимание гестапо от Остравы, было решено создавать в окрестностях новые группы, которые начали бы действовать как можно скорее.

Для этого требовалось реорганизовать отряд. К реорганизации приступили немедленно. Отряд разделили на четыре группы, деятельность которых направляло остравское руководство в составе: инструктор и политический руководитель – Рудольф Пешел, командир отряда – поручик Йозеф Чапка, заместитель командира – поручик Рудольф Ихновский, второй заместитель – поручик Ян Баржина.

Командирами отдельных групп были: в Моравской Остраве – поручик Антонин Выстрчил, в Мистеке – поручик Карел Мартинек, в Границе – поручик Рихард Госпош, в Оломоуце – ротный Ян Чапка.

В сравнительно короткий период времени руководству удалось создать необходимые условия для осуществления диверсионных актов в обширном районе. Все местные командиры, включенные в отряд «Ян Жижка», получили задачу немедленно сколотить вокруг себя надежных людей и приступить к действиям в соответствии с указаниями штаба.

Спокойствие сохранялось в Остраве недолго. 25 июля Чапка и Выстрчил минировали путь в Силезской Остраве – Гранечнике. Взрывом удалось повредить путь, поезд же остался цел.

С целью снижения добычи угля руководство решило вывести из строя одну из самых больших в то время шахт в Остравской области, шахту «Зарубек». Выстрчил на своей квартире вместе с Чапкой и Гурношеком подготовили два заряда по семи с половиной килограммов и установили их в главной трансформаторной подстанции шахты. Однако заряды были обнаружены механиками и попали в руки оккупантов.

Гестапо разыскивало виновников днем и ночью.

Это не удержало Чапку, Выстрчила и Баржину от дальнейших действий. 30 июля они минировали путь рядом с вокзалом в Марианских Горах двумя пятикилограммовыми зарядами. Один товарный вагон сошел с рельсов, и движение на дороге приостановилось.

Чем дальше, тем больше ощущалась нехватка взрывчатых веществ. По предложению Ихновского члены группы Выстрчила, Богумил Маха и Франтишек Крейчи, работавшие на шахте «Зарубек», сделали две пары клиньев, чтобы испытать, сойдет ли из-за них поезд с рельсов. 25 июля Выстрчил и Безруч вставили два клина на железнодорожной линии Кунчице около Остравы – Шенов, а два других в тот же день Выстрчил, Ихновский и Баржина испробовали на дороге недалеко от рудника «Ян Мария». Обе пары оказались слишком слабыми, чтобы заставить поезд сойти с рельсов.

По указанию Пешела 10 августа 1944 года вечером была совершена другая диверсия без применения взрывчатых веществ. Ихновский, Гурношек и Безруч перерезали в Силезской Остраве около тридцати телефонных проводов, шедших к Михалковице.

Вскоре после этого вечером в половине одиннадцатого немцы закрыли так называемую протекторатную границу на участке от Пршибора до Моравки, разыскивая виновных. В результате на другой день не могли попасть на работу в Остраве несколько тысяч рабочих. Только в одиннадцать часов утра через границу пропустили рабочих, а вечером – остальных жителей.

Утром на работе Ихновский поинтересовался, что случилось. Ходили разные слухи. Воспользовавшись этим, Ихновский позвонил Выстрчилу и сказал ему, что в Берлине и его окрестностях объявлено военное положение. О том, как быстро тогда распространились слухи, можно судить хотя бы по такому примеру: после возвращения со смены жена сообщила Ихновскому новость, которую он утром сам передал по телефону Выстрчилу. Об этом уже говорила вся Острава.

На примере диверсии в Силезской Остраве штаб убедился в действенности саботажа без взрывчатых веществ. На основе этого опыта члены отряда решили провести координированную операцию и нарушить телефонную связь Остравы с окрестностями.

Они уже наметили пять наиболее важных, с их точки зрения, мест для проведения операции.

Между тем заявила о себе и оломоуцкая группа.

В ночь на 21 августа Ян Чапка повредил динамитом участок магистрали Оломоуц – Забржег на Мораве в Черновире. Взрыв произошел под паровозом, следовавшим без состава. Паровоз был поврежден, движение на линии на некоторое время приостановилось.

25 августа в 10 часов вечера братья Худобы совершили диверсию на дороге Костелец на Гане – Оломоуц. Из-за слабого заряда линия оказалась поврежденной незначительно.

Последнюю диверсию в этом районе совершили Плускал, Ванцл и Груза. 29 августа на линии Оломоуц – Незамыслице у Простеёва в районе Држовице они подорвали заряд под товарным поездом. Движение на продолжительное время прекратилось.

Ряды членов отряда непрерывно увеличивались, и штаб начал планировать более крупные операции и даже открытое выступление против оккупантов. Однако недоставало самого главного – оружия.

Штаб вошел в контакт с местными жандармами и полицейскими протектората. Те обещали передать свое оружие партизанам. Однако раньше, чем это могло произойти, им было приказано сдать винтовки.

После этой неудачи командование решило попросить Пешела о засылке оружия из Советского Союза. Пешел передал их просьбу Советскому командованию, и вскоре было получено его согласие на это. Необходимо было подыскать подходящее место для сбрасывания оружия и сообщить о том Советскому командованию. О дате сбрасывания отряд должны были известить заблаговременно. Вскоре в окрестностях Паскова нашли место, подготовили все, что нужно, для его светового обозначения ночью и составили группы для быстрого сбора сброшенного оружия и другой техники и отправки их в заранее подготовленные укрытия.

Однако ни получить оружия, ни осуществить дальнейшие операции в Остраве не удалось.

Партизанское подпольное движение в Остравской области и прежде всего отряд «Ян Жижка» ожидало новое предательство.

На сцене снова появился агент гестапо Йозеф Когутек, о предательской деятельности которого уже рассказывалось при описании деятельности отряда «Искра». Чтобы и дальше продолжать свои интриги в гестапо, Когутек подыскал себе напарников. Это были Шенкырж и Вилковский. Когутек сблизился с ними при весьма простых обстоятельствах.

Еще с весны 1943 года его бросили на поиски Якуба Билека и его отряда. К Билеку гестапо проявляло особый интерес, поэтому не удивительно, что после удачной акции против Шевчика популярность Когутека в гестапо возросла, его стали считать одним из самых способных агентов и поручили вместе с Ежовой во что бы то ни стало задержать Билека. Дважды, в апреле и мае 1943 года, гестаповцы доставляли Ежову и Когутека в Палковице и в Палковске Гурки. Они искали Билека под разными предлогами у людей, которые, по их предположению, могли укрывать его. Поиски были тщетны.

Но гестапо не теряло надежды. Прошло четырнадцать месяцев, и Когутек с Ежовой снова поехали в Гуквальды искать Билека. На этот раз Когутек выдавал себя за служащего Витковицкого металлургического завода Бржезину, который едет со своей женой отдохнуть на дачу своего знакомого Франтишека Нисснера.

В это время в Гуквальдах находился и Шенкырж, который в июне 1942 года по тотальной мобилизации был угнан на работу в руднике «Ида» в Грушове, где пробыл до весны 1944 года. Затем сбежал и укрылся в окрестностях Радвинице в стогах. Там он встречался с людьми, тоже бросившими работу и скрывавшимися от немцев, и познакомился с неким Клапаком. Вместе с ним он какое-то время занимался спекуляцией на черном рынке. Однажды Клапак сказал Шенкыржу, что будет строить домик в Гуквальдах, и попросил помочь ему. Так Шенкырж попал в Гуквальды.

В это время туда приехал Когутек с Ежовой. Узнав, что Шенкырж без работы и документов, Когутек вызвался достать ему документы и устроить на работу, если тот будет на него работать. Шенкырж согласился, и Когутек поехал с ним в Остраву. В гестапо Когутеку дали для Шенкыржа удостоверение личности на имя Франтишека Гавранека под предлогом, что ему необходимо скрыться от чешской полиции, разыскивающей его за самовольный уход с работы. Чтобы иметь своего нового сообщника под рукой, Когутек подыскал ему место грузчика у Антонина Нисснера. Шенкырж согласился и начал работать на Когутека.

Вторым сообщником Когутека стал Вилковский, шофер у Антонина Нисснера. Вилковского должны были угнать на работу в Германию, но ему не хотелось ехать в Германию, и он попросил Когутека помочь ему. Когутека он знал еще с того времени, когда был продавцом газет у Мелантриха. Тот устроил его работать в гестапо, и Вилковский оказался у него в зависимости. Позднее Вилковский сам заявил о своем желании сотрудничать с Когутеком.

Итак, неразлучная троица была в сборе и могла приступить к своей грязной работе. Их первой задачей было высматривать подозрительных лиц в общественных столовых, ресторанах и т. п. Шенкырж, когда ему поставили такую задачу, заявил, что в то время, когда прятался в стогах, узнал много людей, которые хотели бы уйти к партизанам. Когутек велел разыскать их и привести к нему.