Текст книги "Ночные мстители"
Автор книги: Франтишек Чванда
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Гестапо оказалось перед проблемой: что делать дальше? Открыто выступить оно еще не могло, не были известны структура организации, фамилии руководящих работников, число членов и т. д. Оно избрало иной путь. Гинтрингер разработал комбинированный план ликвидации «Львицы». Пока Касик искал лесные лагеря в Гостинских горах, Бячек 15 сентября был «посажен» в тюрьму в Остраве, и притом так, что его камера оказалась рядом с камерой Ладислава Жачека. Жачек, несмотря на все усилия гестаповцев, ни в чем не признавался, и задачей Бячека было «расколоть» его.
Бячек сразу же приступил к осуществлению разработанного плана. Он встретился с Жачеком в клозете. В результате длинных разговоров ему удалось узнать от Жачека, который был очень недоверчив, некоторые подробности о его деятельности. Потом он узнал вероятные места расположения лесных лагерей, фамилии некоторых людей, бежавших из Остравы и укрывшихся в этих лагерях.
В этих разговорах Бячек обмолвился о том, что скоро его, вероятно, выпустят из тюрьмы, так как гестапо не имеет никаких существенных улик против него. Но после освобождения ему необходимо скрыться, уйти в подполье. Поэтому он попросил у Жачека совета, к кому обратиться, чтобы попасть в какой-нибудь из лесных лагерей.
Жачек долго молчал и только после настоятельных просьб Бячека посоветовал ему после освобождения из тюрьмы обратиться к Богуславу Нейвирту, рабочему Витковицкого металлургического завода, который живет в колонии Глубина. При встрече с Нейвиртом нужно крепко пожать протянутую руку и сказать: «Здорово, бродяга! Привет от Славека». Нейвирт все устроит. Кроме того, Жачек посоветовал Бячеку взять в лагерь хорошую обувь и рюкзак с одеялом.
Вскоре после этого, 22 сентября 1942 года, Бячека выпустили из тюрьмы. Он тотчас получил приказ связаться с Нейвиртом. Встреча состоялась в тот же день. Бячек настаивал на том, что ему необходимо уйти в горы. Нейвирт отвечал, что это невозможно, так как он не уверен, не является ли Бячек агентом гестапо. В ответ на это Бячек стал доказывать, что в сентябре прошлого года был заброшен в этот район самолетом из Советского Союза и с того момента находится в подполье. Сейчас же за ним следуют по пятам немцы, и он должен скрыться.
Нейвирт, видимо, поверил его доводам. Он обещал Бячеку организовать его уход в горы 25 сентября: сделать это раньше, сказал он, невозможно, во-первых, потому, что здесь нет человека, который переправляет людей в горы, а во-вторых, потому, что партизаны после перестрелки с гестаповцами вынуждены были перенести лагерь в другое место и связаться с ними пока не удалось.
Как было условлено, оба встретились 25 сентября во второй половине дня около магазина «Батя» в Остраве. Нейвирт представил Бячеку Вацлава Богача, который рассказал, что ему при нападении на бункер в Гостинских горах удалось исчезнуть и сейчас он живет в Остраве. Бячек на этой встрече узнал, что связь с новым лагерем до сих пор не установлена и поэтому его уход откладывается на 28 сентября; узнал он и фамилии некоторых членов организации, о чем немедленно сообщил в гестапо. 28 сентября Бячек в сопровождении одного подпольного работника уехал в лесной лагерь.
За отъездом, так же как и за всеми его встречами с подпольщиками, следили гестаповцы.
В поезде вместе с ними ехал криминальный ассистент Видермерт, который незаметно вышел в Глинске под Гостином. Там он установил, что проводник ведет Бячека в направлении Хожима. Далее он за ними идти не мог, боясь выдать себя и Бячека. Окрестные органы гестапо были предупреждены о том, чтобы в интересах дела не проводить в этом районе никаких дальнейших расследований, так как этим мог быть расстроен весь план, с большим трудом разработанный остравским гестапо. Бячеку предоставили самому решать вопрос о том, каким способом он сообщит дальнейшие сведения.
Между тем в Михалковице был арестован Вацлав Богач. У него был найден документ с фотокарточкой на Йозефа Фишера. Богача перевезли в гестапо и сразу же подвергли допросу. Гестаповцам удалось завербовать его. Относительно печати на фотокарточке он сказал, что ему это устроил разносчик газет Франтишек Плосконка, связанный с каким-то вахмистром, которого зовут Йозефом.
На основе сведений, полученных от Бячека и Касика, гестапо провело в горах новую операцию. Из показаний задержанных членов «Зеленого кедра» и из донесений агентов, брошенных на поиски Кобловского, было установлено, что Кобловский действительно руководит подпольной организацией в районе Пршерова и что Шкута является руководителем организации в Остраве. В гестапо узнали фамилию Навратила. Начались аресты. Были задержаны Ян Крупа, вскоре после этого Ян Навратил, Йозеф Шкута, Йозеф Лузар и ряд других членов «Львицы». Отакар Кобловский, скрывавшийся в подполье с августа 1942 года, при аресте 4 февраля 1943 года в Валашском Мезиржичи защищался с оружием в руках и был застрелен. Франтишек Милек, который снабжал подпольщиков через Александру Балисову фальшивыми документами, с приходом гестаповцев застрелился сам. Гестаповцы пытками вынуждали арестованных давать показания, так они узнавали все новые и новые фамилии. Соответственно ширилась и волна арестов.
Свою роль в карательной операции сыграл и Вацлав Богач. После освобождения из тюрьмы – подпольщики, разумеется, не догадывались, что Богач состоит на службе в гестапо, – он продолжал выдавать себя партизанам за связного «Зеленого кедра» и «Львицы». Однажды на встрече со Скларжем, состоявшейся у Суского, Богач поинтересовался, сколько членов насчитывает здешняя организация, сколько ее членов работает в полиции протектората, кто командир и т. д. Свои расспросы он обосновывал тем, что сведения необходимы командиру «Зеленого кедра». Так как Богача знали – подпольщики сами помогали ему уйти в горы, – то Скларж сообщил ему некоторые фамилии и другие данные.
4 января 1943 года Скларж был арестован и допрошен. Он отрицал свою причастность к подпольной деятельности, и гестаповцы подвергли его жестоким пыткам, били плетьми, подвесили на «качалке», раздели и бросили в холодную воду. Когда он уже задыхался, его вытащили из ванны и снова избили. Пытки продолжались два дня. На другой день во время его допроса в комнату вдруг вошел Богач и поздоровался с гестаповцами за руку. Тогда Скларж понял, что молчать бесполезно, и заявил, что будет давать показания. На дальнейших допросах он в основном повторял то, что уже перед этим рассказал Богачу. За этим последовали последние аресты, жертвами которых явились школьный инспектор Меншик, Франтишек Госковец, Томаш Стрнад, Йозеф Ботко, Антонин Витковский, Карел Ковал и многие другие.
Только двум членам организации удалось избежать ареста. Это были Виктор Суский и Йозеф Божек из Гержманице. Божека сумел предупредить сам Скларж.
Скларжа на допросе спрашивали и о Божеке. Он не признался, что знает его. Его бросили в автомашину и в сопровождении Ланга и агента Касика отправили в Гержманице. Перед Гержманице он попросился сходить по нужде. Когда ему разрешили это, он неожиданно перепрыгнул через канаву и скрылся от преследователей за ближайшими домами. Прибежал к Божеку и предупредил его о грозящей опасности. Божек немедленно бежал в Словакию и благодаря этому уцелел. Скларжа гестаповцам тоже не удалось поймать.
После освобождения Чехословакии от гитлеровцев сами гестаповцы указывали, что в районе Пршерова и Остравы всего было арестовано около девяноста членов «Львицы». Авторы отчета гестапо о деятельности «Львицы» от 6 ноября 1946 года указывают: «В декабре 1942 года членов «Львицы» в остравской гестаповской тюрьме было около четырехсот».
Так завершила свою деятельность подпольная организация «Львица».
Она не имела четкой политической программы, в ней объединялись люди самых различных взглядов: и крайне левых, и правых. Они составляли свои небольшие группы. Характер групп, как правило, зависел от политических взглядов ее руководителя, так как руководитель вовлекал в организацию главным образом людей, близких себе по убеждениям.
Любопытен следующий эпизод. Когда Отакар Кобловский пришел к Йозефу Шкуте с предложением создать в Остраве подпольную организацию, он принес ему вышитую золотом фигуру львицы и изготовленные из желтой материи серп и молот. Эти эмблемы должны были стать символом организации «Львица». Однако Шкута из осторожности спрятал эти предметы. Они увидели свет снова лишь 23 января 1964 года, когда их передали автору настоящей книги.
Организация «Львица» готовилась к выполнению ответственных заданий с целью дезорганизовать военное производство в районе Остравы. Но до этого не дошло. Среди руководителей «Львицы» не было единства взглядов по этому вопросу. В донесении остравского гестапо от 17 марта 1943 года вышестоящему начальству в Брно сообщается, между прочим, следующее: «Как установлено, от проведения диверсий пока что отказались, так как некоторая часть подпольщиков с этим не согласилась…» Главная же причина, по которой диверсии так и не осуществились, заключалась в предательстве Йозефа Бячека и Яна Касика, по вине которых почти вся организация была разгромлена, а ее члены в подавляющем большинстве арестованы.
30 ноября 1942 года арестовали Йозефа Лузара, который, как уже было сказано, привлек в организацию «Львица» нескольких молодых офицеров. Однако на допросе в гестапо он о них не упомянул, поэтому все они остались на свободе. И все же напуганные массовыми арестами, они оставили подпольную деятельность.
Лишь позднее, когда волнения вокруг «Львицы» улеглись, группа офицеров снова включилась в работу, однако на этот раз очень осторожно. Это было летом 1943 года.
Йозефа Чапку, очень инициативного, смелого и постоянно изобретавшего все новые планы нанесения вреда оккупантам, избрали руководителем группы сопротивления, которая тогда рождалась. От прежнего названия «Львица» (или еще «Белая львица») отказались. Группа продолжала оказывать помощь семьям арестованных деньгами, продовольствием и продовольственными карточками. В этом направлении наиболее активно действовали Ян Баржина, Йозеф Чапка и Рудольф Ихновский, последний руководил отделом снабжения на руднике «Франтишек» и, используя свое положение, доставал продовольственные карточки, ордера и др.
Но это была только одна сторона подпольной деятельности. Руководство группы решило нащупать связь с заграницей, откуда можно было бы получать конкретные указания по развертыванию дальнейшей работы и оружие. Поиски длительное время оставались тщетными. Однажды, когда Ихновский остался один в канцелярии, к нему зашла уборщица Мария Птакова и сказала, что ее знакомая Йозефа Стршеднява из Остравы-Пршивоза хотела бы поговорить с ним о каком-то политическом деле. Когда Ихновский согласился, она дала ему адрес и назначила день, когда надо было пойти по этому адресу.
На встрече с Ихновским Стршеднява сообщила ему, что у нее в Польше есть сестра, связанная с польской подпольной организацией, руководимой областным начальником Освенцимско-Катовицкой области Ендаки и носящей название «Чарны Юр». Она попросила поддержать эту организацию, которая помогает заключенным лагеря Освенцим.
Ихновский передал содержание этого разговора Баржине и Чапке, и все вместе они решили оказывать возможную поддержку польской организации. Вскоре Стршеднява уже отвозила первые свертки, в которых были лекарства, витамины, обувь, одежда, резиновые плащи от дождя и т. п. Кроме того, она получала от Ихновского продовольственные карточки на мясо, жиры и хлеб, на них покупала в Остраве продукты питания и отвозила их в Польшу.
По разнообразию запросов, передаваемых от польской организации Стршеднявой, можно было судить, что это очень крупная организация. Чтобы убедиться в том, что эта организация заслуживает доверия, руководство «Львицы» через Ихновского попросило Стршедняву помочь освободить из концентрационного лагеря Освенцим Йозефа Лузара. Ендаки пообещал выполнить просьбу, упомянув при этом, что ему это уже в нескольких случаях удавалось, но попросил тридцать тысяч марок для подкупа начальства лагеря.
Большая часть затребованной денежной суммы вскоре была найдена отчасти путем продажи продовольственных карточек на черном рынке, отчасти из собственных сбережений членов группы. Стршеднява отвезла деньги в Польшу. Однако освободить Лузара не удалось. Деньги были возвращены и использованы для оказания помощи семьям арестованных.
Было еще раз решено проверить, о какой, собственно, организации в Польше идет речь, стоит ли устанавливать с ней сотрудничество и, главное, связана ли она с заграницей. Ихновский попросил Стршедняву устроить встречу с Ендаки. Встреча вскоре состоялась в Польше в Крзанове на квартире сестры Стршеднявы. Там Ендаки ознакомил Ихновского с деятельностью своей группы (оказалось, что она не связана с заграницей) и с планами на будущее. Для выполнения их требовалось оружие, и он попросил его у Ихновского. Тот не мог его обещать, так как у членов группы, за исключением Чапки, оружия не было. После этого Ендаки потерял интерес к дальнейшему сотрудничеству.
Установить связь с заграницей не удалось, и подпольщики решили упорно добиваться ее в дальнейшем. Постоянный инициатор всех мероприятий Чапка решил не терять времени зря. У него было достаточно свободного времени, и он начал в своей округе высматривать объекты для диверсий.
Опыт у него уже имелся. Еще летом 1942 года он попросил Ихновского достать ему крепкие клещи-кусачки. Получив их, он начал осуществлять мелкие диверсии. Перерезал семафорные и телефонные провода вдоль железнодорожной линии Острава – Фридлант на Остравице, отвинчивал рельсы, клал на рельсы различные предметы.
В то время Ян Баржина сумел достать у аптекаря Карела Тына в Паскове фосфор, который потом попал в руки Чапки. Вместе с Велеславом Яролимом и Мирославом Сикоры Чапка с помощью этого фосфора поджег в крупном поместье в Паскове груженый воз и два амбара, полные хлеба нового урожая, свезенного сюда.
Группе хотелось перейти к более крупным операциям. С арестом Лузара она потеряла надежды на обещанные гранаты и оружие. Поэтому в начале 1943 года Ихновский возвращается к первоначальному плану Климека, предложив группе перейти к диверсиям с помощью динамита. Динамит можно было достать у надежных подрывников рудника «Франтишек». Чапка, как артиллерист, получил задание научиться обращению с динамитом. Ульман достал у подрывника Оскара Краля инструкцию по взрывчатым веществам, а Ихновский дал ее Чапке для изучения. Затем он принес ему с завода динамит, железную трубку длиной шестьдесят сантиметров и диаметром два с половиной сантиметра, два запала и сто метров изолированного провода. Из этого материала Чапка изготовил первый заряд и испытал его на подъездном пути. Взрыв получился слабый. Поэтому было решено изготовлять заряды значительно большей мощности.
Выяснилось, что для этого потребуется очень большое количество динамита. Поэтому Ихновский обратился к членам группы Йозефу Ульману и помощнику землемера Эвжену Безручу с просьбой достать динамит. Заодно он проинструктировал их, как это сделать. Чапка хотел применить мощные заряды для пуска поездов под откос, но у него не ладилось дело с детонатором. Указанные сто метров провода он присоединил к нескольким батареям, однако взрыва не произошло. Поэтому он попросил Ихновского достать рудничную электроиндукционную взрывную машинку. Так как похитить машинку было невозможно, Чапка обратился к бывшему офицеру связи Карелу Мартинеку из Мистека. Через некоторое время тому удалось изготовить первый взрыватель заряда.
На основе этого первого опыта был изготовлен второй заряд весом пять килограммов. Металлический корпус для него сделал Йозеф Ульман в слесарной мастерской рудника «Франтишек». Карелу Мартинеку поручили подыскать место для диверсии и выбрать время, чтобы не взорвать поезд с рабочими. Эту диверсию Мартинек решил провести недалеко от железнодорожной станции Лисковец около Фридека, там, где железнодорожная линия подходит к реке Остравице. Несколько дней наблюдал он за движением поездов. Для взрыва выбрал товарный поезд, который проходил по линии регулярно около часу ночи. Операция была назначена в ночь на 30 августа 1943 года.
В этот день Ихновский, как это было заранее решено, принес на квартиру Чапки в Паскове металлический корпус для заряда. Динамит принесли Войковский из Опрехтице и Йозеф Ульман. Бомбу, как они называли этот заряд, начинили Чапка с Мартинеком. Затем ночью Мартинек забрал готовый заряд и установил его в нужном месте.
Однако взрыватель не сработал, и бомба не взорвалась. Следующей ночью Мартинек ее убрал, несмотря на то что она при движении поездов, продолжавшемся весь день, была замкнута «накоротко» и могла в любой момент взорваться. Он отвез ее на велосипеде домой, а на другой день взял с собой на работу – в сберегательную кассу в Паскове. После обеда к нему пришел Чапка. Не сумев разобрать металлический корпус на работе у Мартинека, они отнесли бомбу в мастерскую Сохорека в Паскове. После повторного снаряжения Мартинек отвез заряд домой.
В тот же вечер под прикрытием Чапки и Яна Коминека Мартинек вместе со Зденеком Гайдушеком установил ее снова на рельсы, перед тем как пройти поезду. Операция на этот раз была успешной. 1 сентября 1943 года, вскоре после часу ночи, товарный поезд пошел под откос. При взрыве семь товарных вагонов свалились в реку. В ответ на эту операцию гестапо казнило на месте крушения пять подпольных работников отряда «Искра», которые не имели к этой операции никакого отношения.
Чапка, Баржина и Ихновский решили продолжать деятельность. Для этого необходимо было увеличить группу. Ихновский предложил Чапке и Баржине познакомить их со своим сотрудником Гельнаром, которого до сих пор они лично не знали, и вместе договориться о дальнейших действиях. С их согласия Ихновский привел Гельнара на квартиру Йозефа Чапки, там они разработали конструкцию корпуса мины и взрывателя. Изготовление корпуса облегчалось тем, что в их распоряжении находилась заводская мастерская. Динамит и запалы доставали в руднике.
Но тут возникло неожиданное препятствие. Нацисты развернули шумную пропагандистскую кампанию вокруг акции у Лисковца. Они доказывали, что партизаны, взорвавшие товарный поезд, сами вынуждают их, немцев, казнить чешских граждан, и угрожали самыми суровыми мерами в случае повторения подобных действий.
На эту версию откликнулась часть населения. Стали раздаваться голоса, что пять молодых человеческих жизней были принесены в жертву напрасно, что виновники взрыва на железной дороге в следующий раз должны подумать об этом, ибо этим они обрекут на казнь невинных людей.
Такие разговоры слышали вокруг себя члены «Белой львицы». Зарубежное радио призывало к активному сопротивлению, а люди вокруг них, напротив, говорили о жертвах, которые влечет за собой эта деятельность. Столкнулись два противоположных мнения, и молодые офицеры не знали, что делать дальше. Правильно ли то, что они намерены продолжать диверсии? Что бы сказали руководящие деятели за границей, если бы знали, как оккупанты мстят за малейшую попытку к сопротивлению?
И вот Чапка, Баржина и Ихновский снова принялись за усиленные поиски связи с заграницей.
Эти попытки ни к чему не привели.
Однажды они услышали, что в Остравской области появился парашютист, называющий себя Карелом и желающий сотрудничать с ними. Это был Рудольф Пешел.
Ввиду того что Пешел оказал огромное влияние на всю дальнейшую деятельность отряда «Белая львица», необходимо более подробно остановиться на том, каким образом он появился в Остравской области.
После оккупации Чехословакии гитлеровскими войсками многие скрылись за границу, чтобы оттуда вести борьбу с оккупантами. Среди тех, кто в тот период покинул родину, был и немецкий коммунист Рудольф Пешел из Биловца. 10 апреля 1939 года он перешел у Жерманице чехословацкую границу и через Польшу пробрался в Советский Союз, где находился до середины 1943 года, когда он изъявил желание принять участие в освободительной борьбе на родине. Пешел прошел специальную подготовку для выполнения заданий в оккупированной Чехословакии.
Перед вылетом он был принят в Москве Клементом Готвальдом, который сообщил ему, что чехословацкое руководство в Москве в ближайшее время будет вести переговоры с чехословацкими представителями из Лондона. Готвальд поручил Пешелу начиная с 1 октября 1943 года сообщать ему о действительном положении в Чехословакии, о настроении населения, о взглядах людей на будущее устройство государства и т. п.
Однако первой задачей Пешела было найти для себя в Чехословакии надежный опорный пункт, а потом расширять подпольную сеть. Клемент Готвальд подчеркнул, что главной задачей освободительной борьбы является разгром фашизма и изгнание оккупантов из Чехословакии. Для выполнения этой задачи необходимо сплочение всех прогрессивных сил народа под руководством рабочего класса, который должен искать союзников в первую очередь среди крестьян и интеллигенции. Пешелу поручалось вести работу по созданию революционных национальных комитетов, которые бы немедленно взяли власть в свои руки после отступления оккупантов, а также революционных профсоюзных организаций.
Что касается боевых действий, то первоочередной задачей Рудольфа Пешела было создавать партизанские отряды и подпольные организации в населенных пунктах, на заводах, учреждениях, парализовать военную промышленность диверсионными актами и открытыми выступлениями против оккупантов и этим помогать Советской Армии.
Снабженные радиопередатчиками, оружием, фальшивыми документами и другими материалами, Рудольф Пешел и Рудольф Прохазка 10 сентября 1943 года были сброшены на парашютах юго-западнее Варшавы в районе Островец, где действовал польский партизанский отряд. Оттуда они с огромными трудностями поодиночке – сначала Пешел, а через неделю Прохазка – пробивались с радиопередатчиками почти до Остравы.
Район Остравы Пешел избрал первым местом остановки, так как здесь по прежней своей деятельности он знал людей, которые теперь могли помочь. Однако на месте Пешел и Прохазка увидели, какой террор ввел на оккупированной территории Далуэге. Многих прежних друзей они уже не нашли. Те же, кто остался, боясь преследований, не хотели сотрудничать, а кое-кто из них даже угрожал доносом.
Однако Пешел с Прохазкой не остановились после первых неудач и настойчиво искали связей. 25 сентября 1943 года они попали в семью рабочего Франтишека Питела в Рухвальде. После этого парашютисты расстались. Пешел остался на месте, а Рудольф Прохазка ушел в Брно{9}.
Пител познакомил Пешела с Робертом Томашем из Гержманице. Оттуда 1 октября, как ему было приказано, он впервые связался с Москвой. Томаш и его сын Бедржих сразу же начали подыскивать новых надежных людей, которые могли бы предоставить Пешелу жилье и помочь развернуть деятельность. С помощью Роберта Томаша Пешел 25 октября 1943 года нашел убежище в семье Станислава Валечека из Рухвальда, откуда он мог спокойно проводить сеансы радиосвязи.
Он приступил к выполнению поставленной задачи. Прежде всего начал искать связи с людьми, которые могли бы давать ему нужную информацию. И нашел их. Его первыми помощниками стали Станислав Валечко, Пршемысл Валечко, Олуше Валечкова, Роберт Томаш, Бедржих Томаш, Франтишек Пител, Йозеф Кубала, Милош Шевчик и Арношт Матишек. А они, в свою очередь, искали других надежных людей.
При выполнении этой задачи Роберт Томаш в ноябре 1943 года попал к Эвжену Гурношеку, который был сотрудником Ихновского. Гурношек, узнав в чем дело, обратил внимание Томаша на то, что в Остраве есть группа молодых офицеров, которые ищут связи с заграницей и готовы немедленно вступить в сотрудничество с Пешелом. Тот согласился на установление этой связи, однако поручил Томашу сначала убедиться, верные ли это люди.
Рудольфу Пешелу необходимо было получать больше сведений, чем могли дать несколько молодых офицеров. Ему предстояло передавать в Москву самую разнообразную информацию – военную (пункты размещения немецких гарнизонов, штабов, вид и количество оружия, фамилии командиров и гестаповцев, точные данные о воинских эшелонах и т. п.), экономическую и политическую (каково положение со снабжением, что и в каком количестве производится на остравских заводах, в первую очередь на Витковицком металлургическом заводе, каково настроение населения и пр.).
Для этого, разумеется, была необходима широко разветвленная сеть надежных сотрудников. И Пешелу, несмотря на большие трудности, удалось ее создать. Через Йозефа Кубалу из Вратимова он установил связь с коммунистами на Витковицком металлургическом заводе, откуда получал самые важные сведения. От Кубалы он также узнал, что в районе Остравы действует Вацлав Веселы, с которым Пешел был знаком по партийной работе до войны. Веселы бежал из нацистской тюрьмы 25 ноября 1942 года. Пешел попросил его о встрече, передав ему через Кубалу, что он – человек, которого Веселы хорошо знает по Крнову. Веселы отклонил эту встречу, заявив, что у него в Крнове нет никого знакомых.
Пешел же во что бы то ни стало хотел установить с ним связь, так как знал о подпольной деятельности Вацлава Веселы. Поэтому он решился на поступок, весьма рискованный для парашютиста с особым заданием. Он послал Веселы с Кубалой свою фотокарточку. Веселы сразу же узнал на ней Пешела. Имя Карл Тиль (либо просто Карел), под которым скрывался в подполье Пешел, практически было расшифровано, но Веселы теперь согласился на встречу. И перед рождеством 1943 года он в самом деле встретился с Пешелом у Роберта Томаша и договорился с ним о дальнейшем сотрудничестве. Веселы получил задание создать из надежных людей как можно более широкую сеть подпольщиков и проводить в дальнейшем главным образом политическую работу. Позднее Веселы предоставил всю свою группу в распоряжение Пешела. Чтобы скрыть свои встречи, они договорились, что Веселы будет приходить в магазин Бедржиха Томаша как поставщик метел. Там отец торговца Роберт Томаш будет передавать ему указания Пешела.
В это время Роберт Томаш тщательно проверял, не является ли организация «Белая львица» лишь приманкой гестапо. Ему помогли в этом сами члены этой группы. Услышав от Томаша, что парашютист одобряет их диверсию на железной дороге и считает, что следует продолжать действовать в том же духе, они решили совершить еще одну диверсию. На этот раз выбрали мачту высокого напряжения. Четыре двухкилограммовые мины были снаряжены на квартире Йозефа Чапки, который установил их вместе с Карелом Мартинеком на железной мачте у Кунчице. Нашли место, где пересекались линии с напряжением 110 тыс. и 20 тыс. вольт. Однако взрыватель замедленного действия не сработал, и только после пятой попытки взрыва, когда Мартинек наконец привел в действие взрыватель, акция удалась. Это произошло 5 декабря 1943 года. Железная мачта опрокинулась, оборвав линию с напряжением 20 тыс. вольт.
Следующую диверсию группа совершила на магистральном телефонном кабеле Варшава – Вена. 16 февраля 1944 года Мартинек вместе с Йозефом Чапкой и Велеславом Яролимом установил пятикилограммовый заряд под кабелем, проведенным по мосту через речку Олешна между Мистеком и Зелинковице. Взрыв удалось осуществить только со второй попытки. В результате 16 февраля в 19 часов был уничтожен магистральный кабель, по которому проходило 150 телефонных и телетайпных проводов. Связь восстановили лишь 17 февраля в 18 часов. На место взрыва направили две бригады рабочих.
Между тем переговоры между Томашем и Ихновским, представлявшим группу, продвинулись вперед. Пешел вел себя очень осторожно и сообщил, что примет личное участие во встрече только тогда, когда группа проведет диверсию, которую назначит он сам. Получив согласие Чапки, Пешел передал ему через Томаша задание разрушить железнодорожную магистраль между Богумином и Грушовом, охранявшуюся немецкими подразделениями. Это следовало осуществить в тот момент, когда по этой дороге будет проезжать имперский министр.
Члены «Белой львицы» сразу же приступили к подготовке диверсии. На квартире Чапки в конце февраля 1944 года с помощью Мартинека и Ульмана были изготовлены две пятикилограммовые мины. Чапка, Мартинек и Яролим отвезли их поездом в Остраву, а оттуда доставили к месту назначения. Затем недалеко от Грушова Мартинек под прикрытием товарищей уложил оба заряда под рельсы.
Подъезжающий поезд наехал на первый заряд. Произошел взрыв, были повреждены железнодорожное полотно и котел паровоза, из которого начала вытекать вода. Вторая мина оказалась сдвинутой взрывом, а взрыватель поврежденным. Мина не взорвалась, хотя поврежденный паровоз и остановился над ней.
Сразу же объявили тревогу, и на место происшествия прибыли Павел Дитрих, верховный криминальный секретарь остравского гестапо и начальник третьего отдела, занимавшийся расследованием диверсий. Обнаружив вторую мину, немцы решили сфотографировать ее. А так как дело было ночью, то привезли прожектор и осветили им это место. Когда вся группа немцев, а также и машинист находились примерно в четырех метрах от мины, она взорвалась. Пострадал только машинист – его ранило осколком. Очевидно, вода, вытекавшая из котла паровоза, попала на контакты мины и тем самым вызвала взрыв. В результате этой диверсии движение поездов задержалось примерно на двенадцать часов. Кстати сказать, поезд с имперским министром проехал примерно на час раньше, чем ожидали партизаны.
Другой крупной операцией группы было минирование железнодорожного моста на участке Острава – Пршивоз – Грушов и железной дороги между Вратимовом и Кунчице около Остравы. Операцию у моста провели Чапка, Ульман, Яролим, Яромир Шкута и Загорский. В день проведения операции 19 марта 1944 года Шкута привез на квартиру Ульмана 20 килограммов динамита, из него изготовили три мины. С четко распределенными обязанностями и в строгом порядке подпольщики добрались до моста. Там сложили свой груз и ушли другим путем опять поодиночке. Остались лишь Чапка и Яролим, чтобы установить заряды. Шкута с Ульманом не ждали, когда они кончат свою работу, а сразу отправились на квартиру Ульмана. Захватив вторую снаряженную мину, они уехали во Вратимов и в условленном месте подложили ее под рельс.
Обе операции удались лишь частично. Взрывом под мостом была повреждена часть фермы моста и перебит газопровод. Газ начал гореть высоким пламенем. Его заметил машинист подъезжавшего поезда, и ему удалось вовремя остановиться. Взрывом у Вратимова был вырван кусок рельса длиной около 20 сантиметров, но поезд, под которым взорвалась мина, медленно проехал по этому месту, не получив повреждений.
