Текст книги "Рука в руке"

Автор книги: Франсуаза Бурден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Каждое утро Руис, как ребенок, просыпался с бурным желанием жить и исследовать мир вокруг. Он показывал Рафаэль свои любимые места в доселе неведомой ей Испании, ведя машину по немыслимым дорогам Андалусии.

Они заезжали на виллы, которые были больше усадьбы Васкесов. Там их встречали знакомые Руиса, с уважением снимающие шляпы перед известным тореадором. Рафаэль понимала, какое важное лицо в мире корриды сидит рядом с ней. Профессионалы знали его как матадора, который стоит выше других героев корриды. Если ничто не помешает Руису, он станет звездой на много лет вперед.

Устав от долгой езды, Рафаэль хотела остановиться в какой-нибудь гостинице в горах, чтобы передохнуть, но эгоистичный Руис вез ее дальше. Девушке порядком надоело созерцать белые домики, проносящиеся за окном автомобиля, и она погрузилась в мысли о прошлом. Как вел машину Жослин? Как все, с ним у нее не было этого головокружительного ощущения. Жослин всегда вел себя безукоризненно. Руис совсем другой. Она могла наблюдать за ним бесконечно: как он ходит, как смеется, сражается. С ним она познала особую Испанию – яркую, праздничную. Руис сам был праздником. Рядом с ним жизнь играла красками, но, как мираж, он мог неожиданно исчезнуть. Иногда девушке было сложно представить свое место в его сумасшедшем, стремительном мире.

В четверг утром Руис пошел в собор Святого Жана, предоставив Рафаэль свободу для прогулок по городу. Она уже привыкла к этому. Пока он молча и сосредоточенно поднимался по ступенькам храма, она с удовольствием бродила по узким улочкам. Девушка понимала, что ему нужно побыть одному, и терпеливо ждала возле машины. Когда юноша подошел, ей захотелось сказать что-то подбадривающее, но он был мрачен. Посещение церкви напомнило ему о близящемся опасном сражении.

Эту ночь они провели в Кордове. Руис почти ничего не ел за ужином и занимался с Рафаэль любовью всю ночь, пока не заснул на рассвете, заключив ее в свои объятия.

Утром девушке удалось высвободиться из рук Руиса, не разбудив его. Она вышла из гостиницы немного прогуляться, наслаждаясь утренней прохладой. Рафаэль шла босиком по мокрой траве сада. Ей ничего не было нужно. Оставалось только с головой окунуться в безумие этого неожиданного путешествия, окутанного ароматом духов, которые выбрал для нее Руис, и запахом испанских сигарет. На улице Асуфара не было ни одной машины, слышались голоса утренних птиц. Рафаэль радостно побежала вдоль лужайки, подставив лицо порывам легкого ветерка. Затем она остановилась и посмотрела на окна гостиницы. Интересно, в какой из этих комнат сейчас спит Руис? Или уже не спит? Тогда наверняка он ищет ее! Рафаэль побежала обратно. Когда она в нем разочаруется? Когда наконец он устанет от нее и начнет засматриваться на проходящих мимо девушек? Однако она тут же отбросила эти мысли, предпочитая жить настоящим и не думать о будущем или строить планы. Она закрыла глаза ладонью, спасаясь от уже палящего солнца, и подумала, что скоро ей исполнится тридцать. Для Жослина она была девчонкой, а для Руиса – зрелой женщиной. Девушка никак не могла определить свое место. Она вспомнила все годы поисков, свою неудовлетворенность. Руис только добавил в ее жизнь страх, нестабильность и ощущение стремительного и бесконечного полета в неизвестность.

Рафаэль задумчиво смотрела на то, как льется вода из фонтана. Это место напомнило ей дворик Марии и Виржиля, и она предалась приятным воспоминаниям. Внезапно девушка услышала сзади голос Руиса.

– Что-то не так? – спросил он. – Ты хочешь вернуться домой?

Раздражение в его голосе было для нее неожидан ным. Она посмотрела на юношу: он так торопился, что даже не успел застегнуть рубашку, и теперь она развевалась на ветру. В его поведении было что-то детское, и Рафаэль отметила, что невольно сравнивает его с Жослином.

– Мне жарко, – сказала она, стараясь не смотреть ему в глаза.

Руис стоял рядом такой искренний и открытый, что у нее на сердце тут же потеплело. Он сказал:

– Все равно зима придет неожиданно. На обратном пути я хотел бы показать тебе Экстремадуру [25]25
  Автономная область в Испании на границе с Португалией. [Примеч. ред.)


[Закрыть], но вряд ли ты вынесешь ту жару.

Он говорит об обратном пути? Интересно…

– Я не знал, что и думать, когда увидел, что ты исчезла, – укоризненно сказал Руис.

Девушка сказала, грустно вздохнув:

– Сегодня я чувствую себя такой старой…

– Да, это ужасно. Надеюсь, ты только из-за этого расстроилась?

Руис немного понизил голос и продолжил:

– Рафаэль… Я что, надоел тебе? Ты думаешь, что зря поехала со мной?

Это было сказано смело и открыто. Он хотел все решить здесь и сейчас.

– Отвечай!

– Я не знаю, что сказать. Я тебя люблю… Я люблю тебя, вот и все.

Руис счастливо улыбнулся и сказал:

– Нам будет легче находить общий язык, когда лучше узнаем друг друга.

Он снова говорил о будущем, и это развеселило ее.

– Я опять не понимаю, что сказал смешного. Я хочу поплавать немного – мне нужно размяться. Обещай, что не исчезнешь за это время.

Руис был так серьезен! Рафаэль от души расхохоталась. Он посадил ее за столик, пообещал принести французских журналов и ушел, несколько раз обернувшись.

После полудня они уже были на пути в Севилью, где их ждали новые открытия и знакомства. Рафаэль плохо запомнила первую ферму, где они остановились. Там было много лошадей. Хозяйка все время что-то говорила по-испански. Руис нежно гладил животных и разговаривал с хозяином. Казалось, ничто не могло разрушить гармонию их мира. Рафаэль была счастлива.

Далее они направились в Кармону [26]26
  Испанское название г. Севильи. (Примеч. ред.)


[Закрыть]. Руис весело смотрел на Рафаэль, даже не старался следить за дорогой. Все его забавляло. Он говорил, что давно так не уезжал из Камарга и что будет счастлив, когда его рабочий сезон закончится. Он с нетерпением ждал, когда сможет вернуться в свой домик в Сент-Мари, и, как бы между прочим, сообщил, что Пабло ждет их в гостинице.

Жослин подъехал к дому, когда солнце уже почти зашло за горизонт. Он аккуратно открыл дверь однокомнатной квартиры Рафаэль. Здесь было чисто убрано, и Жослин почувствовал себя неловко. Он открыл окно, впустил в комнату свежий воздух, затем осмотрелся – он редко бывал здесь. В основном Рафаэль приезжала к нему домой. Их вечера обычно заканчивались на площади Сен-Сюльпис. Квартира показалась ему заброшенной. Не осталось никаких признаков Рафаэль, которые были ему так дороги. Кто угодно мог здесь жить. Жослин открыл шкаф и тут же пожалел об этом: запах Рафаэль, ее любимые цвета, его подарки – все было так знакомо… Затем он прошел в маленькую кухню и открыл холодильник. Там стояли начатые бутылки вина. Кто мог приходить к ней в гости? Он открыл записную книжку девушки, но не нашел ничего необычного. Там был только телефон ее матери, по которому он не собирался звонить, а также запись «10 сентября, Камарг, Жослин». Его передернуло. Жослин сел на диван и задумался: «Почему я разрешал ей так жить? Вот из-за чего она так легко ушла от меня…» Он вспомнил все места, куда возил Рафаэль, когда на самом деле ее реальностью была эта комната. Руис украл у него и это. «Я убью этого негодяя», – мрачно пообещал себе Жослин.

Рафаэль еще раз посмотрела на себя в зеркало ванной. Она была очень хорошенькой: новый костюм выгодно подчеркивал ее фигуру, накрашенные глаза лучились счастьем. Девушка подобрала волосы и обильно надушилась, как любил Руис. Было ли этого достаточно для того, чтобы показаться Пабло и его семье? Она постаралась скрыть волнение и вышла из ванной.

Руис стоял у окна и смотрел на многолюдную улицу Альфонсо XIII. Услышав звук открывающейся двери, он обернулся, улыбнулся и сказал:

– Пабло ждет нас внизу.

Девушка последовала за ним, чувствуя себя немного неуютно. В холле они встретили загорелого, темноволосого молодого человека, который чем-то походил на Виржиля. Это и был Пабло.

– Где ты пропадал всю эту неделю? – спросил он вместо приветствия. – Тебя везде ищет Себастьян. Ты должен подписать еще несколько контрактов.

– Сезон закончился, Пабло, – отрезал Руис. – Я уже говорил ему. Это моя последняя коррида в этом году. Выступление в Севилье должно стать лучшим.

– Завтра сам обсудишь с ним это. Все твои помощники давно здесь, и они беспробудно пьют в баре. Себастьян очень расстроен – он не знал, где тебя искать.

– Я поговорю с ними вечером. Это все?

Пабло широко улыбнулся и сказал:

– Да. Я очень рад тебя видеть. Слышал о твоем выступлении в Ниме. Поздравляю!

Затем Пабло посерьезнел и продолжил:

– Звонила мама, хотела поговорить с тобой. Думаю, она пыталась отговорить отца ехать в Севилью.

Рафаэль смутилась и тихо сказала:

– Мне надо ненадолго вернуться в комнату.

Не дожидаясь реакции Руиса, девушка поспешила отойти в сторону, оставив братьев наедине.

– Давай поговорим, – начал Руис, когда Рафаэль удалилась.

– Да, Рафаэль очаровательна, – сказал Пабло. – Но зачем ты порвал с семьей? Ты всегда был славным малым. Что с тобой случилось, Руис? Столько девушек восхищаются тобой. Почему ты выбрал именно эту? Мама говорит, что Жослин с ума сошел от злости, он хотел на ней жениться…

– Я тоже.

Руис был спокоен, и Пабло потребовал объяснений.

– Я тоже сошел с ума. От любви. Я не знаю, что со мной происходит. Это не просто очередное увлечение.

– Но подумай о родителях, Руис! Тебе на них наплевать?

Тут Руис вспомнил о Рафаэль. Он наклонился и тихо сказал брату:

– Давай обсудим это потом. Я ее люблю. Думаю, вам этого будет достаточно. Не усложняйте. Я на все готов, чтобы она была со мной.

Пабло сделал знак девушке, и она подошла.

– Мы пойдем ужинать в Ринкон де Курро, хорошо? – объявил Руис.

Пабло кивнул.

– Завтра я хочу показать Рафаэль город, наших быков и лошадей. Вы любите корриду? – поинтересовался он у девушки.

Она не хотела своим ответом разочаровывать Пабло, поэтому робко сказала:

– Честно говоря, я даже не знаю…

Они отправились на небольшую прогулку вдоль реки Гвадалквивир, затем осмотрели арены Маэстранцы [27]27
  Арена, возле которой, согласно легенде, погибла Кармен. (Примеч… ред.)


[Закрыть]. Издали Руис показал Рафаэль то место, где будет выступать в воскресенье.

Рафаэль вздрогнула. Она хотела насладиться сполна этим вечером и мечтала, чтобы завтрашний день не наступил.

– Что обычно делает Руис перед корридой? – поинтересовалась Рафаэль у Пабло.

Тот расхохотался.

– Он спит! Если хотите, мы с вами в это время погуляем по городу.

Руис вмешался.

– Я могу спать и с ней.

Пабло хитро улыбнулся брату. Рафаэль покраснела.

Они весело поужинали, обсуждая достопримечательности Севильи. Пабло понравилась Рафаэль, и он мысленно стал на сторону Руиса. Его брат был влюблен, ревнив и горяч и хотел бы забыть скандал с отцом и Жослином хотя бы на один вечер. Пабло совсем не желал разрушать его счастье. Он любил Руиса с детства, они всегда понимали друг друга, у них были общие увлечения. С тех пор как Руис стал тореадором, Пабло присутствовал почти на всех его боях и восхищался им, как и Виржиль. Как Мария, он молился до и плакал после корриды. Руис был его слабостью, его привязанностью, от которой он не мог и не хотел избавляться.

Пабло тоже желал и мог бы быть тореадором. Он не был трусливым и нерешительным, как Мигель. Единственным препятствием была его упрямая жена-испанка, которая родила ему кучу ребятишек. Он уступал ей во всем, поэтому они всего лишь держали небольшое хозяйство быков и лошадей. Теперь Пабло мог сойти лишь для любительской корриды. В Руисе он видел воплощение своих несбывшихся мечтаний и прощал брату все. Он был счастлив наблюдать, как у того разворачиваются отношения с Рафаэль.

Все разговоры за ужином приводили к одной и той же теме: воскресной корриде. Братья обсуждали, все ли готово и что еще предстоит сделать.

– Расскажите мне о том, как прошла коррида в Ниме, особенно про победу над вторым быком, – попросил Пабло, одарив Рафаэль ободряющей улыбкой.

– Я видела, как Руис одолел это животное, – начала Рафаэль. – Но в его жестах было нечто устрашающее, превосходящее – акт насилия. Будто он хотел что-то доказать, высокомерно взирая на толпу. Кому и зачем?

– Высокомерно взирая? – удивился Руис. – Мне не нравится такое понимание боя. Доказать? Победа – это не акт насилия, это вызов судьбе.

Он взял Рафаэль за руку и с жаром добавил:

– Ты не должна так думать, дорогая!

– Я совсем не хотела тебя обидеть, Руис. Просто там, на арене, ты будто хотел придать важность своему существованию за счет убийства этого невинного животного. Все, что я видела в бинокль, – это твой напряженный взгляд и сжатые кулаки. Как твоя рука не дрогнула во время боя? Конечно, для этого необходима настоящая смелость, но стоит ли оно таких жертв?

Девушка опустила глаза и высвободила руку.

– Сначала ты любишь быка, а затем должен его убить. И все это для того, чтобы вызвать у зрителей эмоции. Ты в тупике.

Руис не понимал любимую. Пабло тяжело вздохнул.

– Но вам это нравится, – сказал Пабло. – Вы осуждаете корриду, но и восхищаетесь ею. Когда– нибудь вы по-настоящему полюбите ее… Это всего лишь бой, ничего более.

Рафаэль задумалась над словами Пабло. Она отметила, что он гораздо рассудительней Руиса, но ее это ке смущало. Руис был Руисом. Ему не требовалось ничего большего. Ее речь могла расстроить его, и это было досадно. К чему это? Он только сражался, не задумываясь об этике корриды.

После ужина они слушали фламенко, и у Рафаэль возникло желание во что бы то ни стало полюбить Испанию, все в ней, кроме быков и корриды. Заиграла испанская гитара, и Руис захотел танцевать. Рафаэль не могла приспособиться к этим дивным ритмам, в то время как Руис, казалось, тонул в музыке. Девушка вскоре устала и присела рядом с Пабло, а Руис продолжал танцевать. Он был похож на демона, вырвавшегося на свободу. Кто-то крикнул:

– Эй, матадор! В воскресенье мы посмотрим, что ты умеешь!

Руис улыбнулся и продолжил танцевать. Какой-то господин пригласил Рафаэль на танец, но девушка жестом отказала, заметив, что Руис пристально наблюдает за ней. Пабло был рад видеть брата таким счастливым. Он танцевал, забыв о корриде, об ожидающей его опасности и о пережитой ссоре с отцом.

Они вернулись домой около трех часов ночи, уставшие, но довольные, и сразу легли в постель. Рафаэль чувствовала, что ее жизнь становится все более стремительной, но она готова была продолжить это головокружительное приключение с Руисом.

Жослин научил девушку ценить стабильность и уверенность в будущем, но Руис все перемешал в ее сознании.

– Ты не спишь?

Они лежали рядом, едва касаясь друг друга. Руис обнял Рафаэль и взял ее за руку.

– Нет, – задумчиво сказала девушка. – Я думаю о тебе, о твоем отце, Камарге и твоем доме в Сент-Мари.

– Ты строишь планы?

– Я начну это делать после корриды.

Он промолчал, а затем, подумав, добавил:

– А ты мудра…

Пабло сдержал слово. На следующий день он показал Рафаэль Севилью с ее узкими, праздничными улочками и добродушными людьми. Девушка всюду следовала за уверенным испанцем, но ее ни на секунду не оставляло беспокойство и мысли о предстоящей корриде. В конце концов она утомилась от бесконечных ресторанов и удушающей жары, от жужжащих машин и говорливых испанцев. Но в целом день прошел хорошо. Вечером Руис отослал всех помощников, оставив только близких друзей. За ужином они снова обсуждали корриду и новых быков. Себастьян настаивал, чтобы Руис подписал еще несколько контрактов, укоризненно заметив, что тореадоры получают известность и влияние, работая по контрактам.

– Руис совсем не такой, – объяснил он Рафаэль. – Из-за этого его не всегда понимают в среде матадоров. К тому же он француз! В узких кругах он больше известен, как талантливый юноша, а не как зрелый тореадор. Причина в том, что он делает это ради искусства, не имея при этом никакой личной выгоды. Но он талантлив, поэтому им приходится с ним считаться. С этим не поспоришь…

– Давайте оставим Руиса, пусть он поспит перед завтрашним днем, – предложил Пабло с серьезным видом.

Действительно, уже пробило полночь. Тут вмешалась Рафаэль:

– Надеюсь, завтра я не буду одна? Я не хочу умирать от страха во время приготовлений и корриды. Я не смогу, Пабло…

– Конечно, не беспокойтесь! Руис предупредил меня. Я буду с вами, Рафаэль. Все будет в порядке.

Она хотела извиниться за свою настойчивость, но он ее остановил:

– Я понимаю. Вы не говорите по-испански, одна, в чужой стране…

– Мне жутко неудобно, Пабло.

– Не переживайте.

– Поймите меня, я так боюсь!

Девушка закусила губу. Пабло грустно вздохнул.

– Всем страшно, Рафаэль. Руис боится больше всех.

Он хотел уйти, но она остановила его:

– Подождите! Давайте выпьем и поговорим немного в баре? Всего пять минут…

Девушка была бледна, и Пабло, взяв ее за руку, сделал Руису жест, чтобы тот шел спать.

– Ваш брат… – начала она, когда они оказались вдвоем. – Я не знаю, как вам это сказать и зачем я говорю все это. Но… До него все в моей жизни было скучно и однообразно… Люди, слова, события… Он так важен для меня! Вы знаете, я не сама добродетель, я изменила Жослину и ввязалась в эту безумную авантюру…

Рафаэль глубоко вздохнула и допила свой бокал шампанского. Она выглядела уставшей в полумраке бара. Пабло старался не смотреть на нее.

– Может, это не то, что вам приятно было бы слушать, но мне некому больше рассказать. По крайней мере, не Руису… А мне очень нужно выговориться… Вы здесь, и вы так похожи на него, поэтому я бесконечно благодарна вам за то, что слушаете меня…

Теперь она говорила со слезами на глазах.

– Если бы только вы, Васкесы, не судили меня строго! Я холодею от ужаса, когда думаю о том, что завтра встречусь с его отцом и буду смотреть эту ужасную корриду! Я ненавижу корриду! Но я рада быть здесь с ним. Я получила его ни за что и теперь так боюсь потерять. Я не заслужила его, понимаете? Это он выбрал меня.

Рафаэль взяла сигарету, и Пабло тут же протянул ей зажигалку. Он внимательно слушал девушку. Она наклонилась и прошептала:

– Это его мир… Но я бы подожгла весь город, чтобы остановить эту бессмысленную корриду… Однако пусть она пройдет, потому что он не может жить иначе. А я хочу, чтобы это длилось вечно… Как вы выдерживаете этот ужас? Как Руису удается жить в постоянном страхе?

Пабло наклонил голову и, улыбнувшись, сказал:

– Он прекрасно живет… Вам это кажется безумием? Это мир корриды, Рафаэль.

– Но это же ужасно, Пабло! Ужасно… Ваш красочный, но такой хрупкий мир… Я никогда не стану такой, как вы.

Пабло посмотрел на девушку в упор и сказал:

– Вы станете тем, кем захотите сами или кем захочет он. Разве вы этого не знали?

– Да, вы правы…

Она сделала последнюю затяжку и раздраженно потушила сигарету в пепельнице.

– Кем захочет он? Это не так просто… Когда он улыбается, мне не верится, что это только для меня. Я не могу быть с ним без напряжения. Вокруг только эта коррида и зверские быки. Он так молод, так безрассуден и в такой опасности…

– Не думайте об этом, Рафаэль, – сказал Пабло.

Она грустно улыбнулась. Он взял ее за руку и повел в комнату.

– Завтра я буду с вами. Спокойной ночи…

В голосе Пабло была нежность. Он ждал, пока девушка поднималась по лестнице.

Рафаэль тихонько зашла в комнату. Руис мирно спал, зажав в кулаке распятие. Он был похож на счастливого младенца, который не чувствовал ни страха, ни опасности. Девушка взяла стул и присела рядом с ним. В полумраке комнаты черты его лица были еще чувственнее. В такие моменты Рафаэль чувствовала, что любит его. Она не пыталась понять природу этого чувства, но знала, что Руис дал ей заботу и искренность, которые она готова отдать ему в ответ.

10

Воскресенье, 25 сентября, Севилья

Утреннее солнце заполняло комнату. Руис вошел, и Рафаэль проснулась. На нем были джинсы и белая рубашка. Он стоял против солнца, и, глядя на его стройную сильную фигуру, девушка счастливо улыбнулась. Руис был молод и прекрасен, как ангел.

– Уже поздно, Рафаэль, – сказал он.

– Где ты был?

– Я гулял…

Она встала и надела пеньюар. В дверь постучали. Пришел Себастьян и другой слуга Руиса. Они немного смутились, увидев здесь Рафаэль.

– Можно поставить чемоданы? – спросил Себастьян. Руис кивнул.

Кажется, они хотели сказать что-то еще. Руис задал Себастьяну вопрос по-испански. Рафаэль подумала, что они обсуждают жеребьевку, так как накануне Пабло рассказывал ей об особенностях выбора быка перед корридой. Руис внимательно выслушал Себастьяна. Девушка почувствовала возникшее во время этого разговора напряжение и поспешила скрыться в ванной. Когда она вышла, Руиса уже не было.

Она выбрала красное платье для сегодняшнего вечера. Если все пройдет хорошо, они проведут ночь в Сент-Мари. Рафаэль одевалась тщательно – сегодня она должна была быть неотразимой. Снова постучал и зашел Себастьян. Он принес еще два чемодана и стал раскладывать на кровати костюмы, шпаги и шляпы тореадора. Он делал это так, будто Рафаэль не было в комнате. Затем он достал небольшую деревянную дощечку, на которой что-то было изображено. Девушка посмотрела: Пресвятая Дева Мария. Она вздрогнула и со страхом подняла глаза на Себастьяна. Затем пробормотала слова извинения и вышла из комнаты. Ужас сковал Рафаэль. Она остановилась в коридоре, тяжело дыша. Она ненавидела Севилью. Не понимая, откуда возник этот страх, девушка изо всех сил пыталась с ним справиться.

Пабло позвонил Руису и вызвал его в гостиницу, где находился приехавший накануне Виржиль. Пабло хотел ускорить их встречу, зная, что только ради этого отец появился в Севилье. Руис зашел в ресторан, увидел отца и брата сидящими за столиком и решительно подошел к ним. На столе были пиво и креветки. Опустив голову, Руис молча подошел к отцу. Виржиль не предложил ему сесть, и возникло неловкое молчание. Он обратился к Пабло:

– Это ты его пригласил? У меня нет желания с ним разговаривать.

Руис взглянул на Пабло, тот молча приподнял плечи.

– Хотя бы пожмите друг другу руки, – предложил он.

Виржиль холодно посмотрел на Руиса, тот ответил ему тем же.

– Иди убивай своих быков, а потом мы с тобой поговорим серьезно.

– Почему? – спросил Руис с хладнокровным спокойствием, и это задело Виржиля.

– Позже, сын, – твердо повторил он.

– Это так ужасно?

Руис вызывающе смотрел на отца. Виржиль побледнел.

– Сам решай.

Тореадор вопросительно посмотрел на отца, и тот решился.

– Хорошо, – сказал он. – Если ты будешь продолжать встречаться с этой девушкой, я не желаю видеть тебя на пороге моего дома.

– Почему?

Руис сохранял хладнокровие.

– Для меня она – девушка Жослина.

– Но она не принадлежит ему!

В голосе Руиса было столько гнева, что Пабло невольно взял его за руку.

– Ты не прав. – Голос Виржиля был тверд.

Ему хотелось пробить панцирь самообладания, которым оградил себя Руис.

– Вы думаете, что сможете выращивать быков с Мигелем? Вы хотите забыть о моем существовании только потому, что я отнял подружку у вашего друга? Этим я нанес вам личную обиду? Я не сделал ничего такого, что заставило бы вас краснеть. Я давно вырос и сам отвечаю за свои поступки. Я никогда не приеду к вам, если вы этого хотите и если так хочет моя мать.

Конец фразы был сказан особенно горячо. Виржиль помрачнел.

– Как ты смеешь говорить о матери? Сегодня ее мучит не только страх за твою жизнь, но и стыд!

Руис был готов ринуться в драку. Пабло остановил его.

– Успокойтесь! – вмешался он. – Ничего страшного не произошло. Отец, оставьте его. – И добавил шепотом: – Прошу вас…

Руис оттолкнул державшую его руку Пабло.

– Я могу уйти? – спросил он.

Вместо ответа Виржиль залпом выпил свою кружку пива.

– Вы придете смотреть корриду?

Виржиль посмотрел Руису в глаза. Они были так похожи на глаза Марии, что его сердце сжалось.

– Да, я пойду смотреть бой… Объяснения будут после.

Виржиль выглядел очень уставшим. Руис качнулся к нему, но тут же передумал, развернулся и ушел.

– Зачем вы так с ним? – спросил Пабло. – Вы ведь оба сойдете с ума!

– Да, – вздохнул Виржиль, глядя в пол.

– Вам будет не хватать его! Я имею в виду и хозяйство, и многочисленные контракты, на которых он зарабатывает много денег. Он может убивать по сто пятьдесят быков в год – empresas [28]28
  Директора арен (исп.).


[Закрыть]будут только довольны! Зачем вы расстроили его перед корридой? Ведь вы же знаете, Руис только и думает, как бы не умереть от страха до начала боя. Он молод и жаждет победы.

– Пабло! Не рассказывай мне сейчас, как я должен был поступить! Я не настолько стар, чтобы выслушивать тебя. Эх, Руис!

Собственно говоря, в этой поездке, как и в продолжении ссоры, не было никакого смысла – Виржиль лишь заново почувствовал гнев и был готов окончательно разорвать отношения с Руисом.

Но в гостинице он встретил знакомых и понемногу успокоился. К тому же Руис так похож на свою мать, что сложно обижаться на него. Однако необходимо было держать дистанцию и не унизиться. Ладно, объяснения будут потом. Но что-то уже дрогнуло в душе отца. Что будет через несколько часов на аренах Маэстранцы? Сможет ли он тогда злиться на своего сына? Руис и бык Миура! Останется только страх и восхищение, ожидание победы или поражения Руиса. Пабло знал это так же хорошо, как и Виржиль. Тореадор на арене подобен богу. Здесь нет места обидам. Если Виржиль хотел снова поссориться с Руисом, надо было делать это раньше, пока тот еще не надел свой костюм и не взял шпагу. А то и сразу уезжать из Севильи. Виржиль заказал еще пива.

– Ты любишь Руиса, правда? Я тоже. Но почему он так поступил? Жослин больше никогда не ступит на порог моего дома. Теперь вилла Васкесов для него означает измену, боль. Мой глупый сын уничтожил сорок лет дружбы!

– Он очень любит Рафаэль, – тихо сказал Пабло.

– Я знаю. Я это понял недавно.

Пабло улыбнулся и продолжил:

– Вы приехали посмотреть на быков Миура, правда? Вам интересно, как Руис будет вести себя с ними во время сражения.

– Да…

Виржиль залпом выпил пиво.

– Не запрещайте ему приезжать к вам, – настойчиво сказал Пабло.

В ответе Виржиля слышалась покорность:

– Да-да, говори мне то, что я хочу слышать. Я всегда могу сослаться на то, что это ты меня уговорил. Ты позавтракаешь со мной?

– Да. Но что касается корриды…

– Я должен встретиться там с друзьями. У меня хорошее место. Думаю, брат дал тебе задание следить за этой девочкой? Умно! Ладно, неважно. Я голоден.

Они вышли на улицу, где уже стояла страшная жара, сели в машину Пабло и включили кондиционер. Виржиль отправился завтракать в ресторан «Сан-Франциско».

Вокруг шумели посетители. У Виржиля не было сил. Иногда он поднимал глаза и смотрел в окно, в который раз спрашивая себя, что он здесь делает. Было три часа дня. До корриды оставалось совсем немного времени.

У Жослина были самые приятные воспоминания о Севилье, где он частенько бывал с Виржилем, Пабло, Мигелем и двенадцатилетним Руисом – его второй семьей. Жослин очень любил их тогда. Пабло еще не был женат, а Мария еще любила корриду. Это было давно.

Жослин заказал себе вина. Место в тени стоило дорого. Люди вокруг говорили о каком-то «французе», который сейчас будет выступать.

Руиса сложно было назвать французом, учитывая его андалузские корни, но это было простительно в городе, полном туристов. Толстый мужчина, который курил сигарету, посоветовал не называть Руиса Доминике Васкеса «французом». Он сказал, что испанские тореадоры покраснеют от стыда, если узнают об этом. Несмотря на невежество публики в Севилье, Васкесу и тут удалось завоевать всеобщее почтение. Стоит признаться, что этот юный тореадор обладал харизмой, которую чувствовали даже самые бестолковые зрители.

Жослин постарался не прислушиваться к разговорам вокруг. В какой гостинице они останавливались десять лет назад? Название давно стерлось из памяти. Перед его мысленным взором снова предстал огромный автомобиль Виржиля и совсем юный Пабло. Мигель уже тогда не любил корриду и всем об этом рассказывал, а Руис был всегда около быков и тореадоров. Мария все время смеялась. Тогда она была очень красивой, стройной. И строгой матерью. Руис не был на нее похож, а его детские глаза только теперь превратились в глаза незнакомца, нагло укравшего у Жослина Рафаэль.

Жослин закурил. Он нервничал. Как найти Рафаэль в Севилье? Ответ был очевиден. Конечно же, в пять часов на арене Маэстранцы. Интересно, придет она смотреть на корриду? Несмотря на ненависть, которую он испытывал к Руису, Жослин постепенно проникался атмосферой праздника в Севилье. Он любил корриду. Во всяком случае, только здесь он мог встретить Рафаэль и Руиса. Что они делают сейчас? Он воображал всевозможные варианты. Снова драться с Руисом было бы ужасно, тем более что это не поможет ему вернуть девушку. Существовал ли вообще какой-то способ это сделать? Может, поговорить с Руисом до корриды один на один? Но для этого сначала надо его найти. Скорее всего, на арене, где он будет самой желанной персоной в этот день. А как отыскать Рафаэль? В Ниме она была в белом… Но вряд ли она путешествовала всю неделю в одной одежде. Прошла целая вечность… Жослин не мог ни с кем поделиться мыслями, которые постоянно мучили его. «Эх, Виржиль, почему ты был мне как старший брат все это время? Мне сложно поверить, что Руис – твой сын. На самом деле я жду тебя…» Но Рафаэль! Он не мог потерять ее… Он не желал соревноваться с Руисом, он хотел его просто уничтожить. Жослин понял, что любит Рафаэль с неистовым желанием обладать ею. Какое безумие! Мысль о том, что Рафаэль искренне полюбила этого высокомерного юношу, не давала Жослину покоя. Он знал, что выглядит смешно, но смирился с этим.

«Виржиль, почему мы всегда смеялись над девушками, которые вешались на шею тореадорам?» Жослин заказал кофе и взглянул на часы. Постепенно посетители уходили. Ему тоже скоро пора. Нужно было завершить дело, ради которого он приехал в Севилью. Первой мыслью было купить перочинный нож, который мог бы сойти за сувенир из Испании, но на самом деле был его оружием. …Против кого?

Себастьян застегивал taleguilla [29]29
  Штаны тореадора (исп.).


[Закрыть], стоя на коленях перед Руисом. Он всегда это делал. Его роль одевать и снаряжать Руиса перед корридой уже вошла в традицию, которую они суеверно поддерживали. Постепенно комната заполнялась людьми: сначала пришел Пабло, затем – друзья матадора. Рафаэль сидела возле окна и не сводила глаз с улицы. Иногда Руис перебрасывался несколькими фразами с Себастьяном. Тореадор выглядел смешно и неправдоподобно в своем одеянии посреди комнаты, полной разбросанных коробок. Пабло разговаривал с прислугой. Руис посмотрел на себя в зеркало, скорчил гримасу и попросил Себастьяна поправить ему воротник. Рафаэль иногда посматривала на них, стараясь справиться с пустотой, которую чувствовала в этот момент. Ей все было чуждо. Себастьян никак не мог застегнуть костюм Руиса. Пабло пошутил по этому поводу, и Руис улыбнулся в ответ. Шторы были приспущены, и девушка не узнавала в этом стройном, изысканном молодом тореадоре своего возлюбленного. Чтобы справиться с волнением, она представила, что он проходит древний ритуал.