Текст книги "Черчилль"

Автор книги: Франсуа Бедарида

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 38 страниц)

Черчилль и Россия. Послесловие

Завершив чтение книги Франсуа Бедарида, читатель должен признать, что задача, стоявшая перед автором, была нелегкой. Ведь ему пришлось описать жизнь человека, деяний которого хватило бы на несколько весомых биографий. Одних литературных произведений, главным образом исторического жанра, у Черчилля набралось столько, что ему могли бы позавидовать многие профессиональные писатели и историки. К тому же он оставил после себя целое собрание написанных им картин. Его военная карьера была отмечена участием в сражениях на трех континентах планеты, пленом и побегом из плена. Однако эти яркие страницы биографии – лишь фон для монументального повествования о государственном деятеле, занимавшем посты министров и премьер-министра в кабинетах либералов и консерваторов при различных королях и королевах Великобритании и сыгравшем ключевую роль в величайшем событии мировой истории – Второй мировой войне.

Жизнь героя книги Бедарида находилась в центре многих наиболее значимых событий на протяжении почти целого века, исключительного по своему динамизму. Вместить все стороны жизни этой яркой личности на страницы одной книги представляется чрезвычайно трудным, а поэтому нелегко предъявлять претензии к автору за то, что он что-то упустил в своем произведении.

И все же российский читатель вправе пожелать, чтобы наша страна в биографии Черчилля заняла хотя бы то значительное место, какое она занимала в его политическом мышлении и государственной деятельности. Иначе и не могло быть, хотя бы потому, что наша страна была союзницей Великобритании в двух самых крупных войнах мировой истории и была ее главным противником в течение послевоенных периодов. При этом роль Черчилля в определении политики в отношении нашей страны как в ходе этих войн, так и в мирное время была часто решающей. Ведь Черчилль участвовал в координации военного сотрудничества Великобритании с Россией в годы Первой мировой войны. Он же был автором плана похода против нашей страны в 1918 году, и он же первым предложил ей союз в июне 1941-го. Однако едва успела закончиться Вторая мировая война, как Черчилль объявил нашу страну врагом англо-саксонской цивилизации, открыв период холодной войны, продолжавшейся почти до конца XX века.

Почему Черчилль так резко менял отношение к нашей стране? Эти метания были вызваны не характером Черчилля, склонного к переменам настроения (о чем немало сказано в книге), но резкими сменами приоритетов в политике Великобритании. А главным для Черчилля, как справедливо и неоднократно подчеркивает Франсуа Бедарида, были политические задачи, стоявшие перед Великобританией. С точки же зрения английских государственных деятелей с начала XX века интересы России и Великобритании то совпадали, то вступали в острое противоречие.

Отношение Великобритании к России стало резко антагонистичным по мере того, как владения Российской империи расширялись и приближались к владениям и сферам влияния британской короны. По словам Дизраэли, Россия, как ледник, нависала над Индией, и этот ледник медленно, но верно двигался на юг к жемчужине британской короны. Именно по этой причине с середины XX века правящие круги Великобритании делали все от них зависящее, чтобы остановить Россию или даже отбросить ее вспять.

Об этом свидетельствовали интриги Лондона в Персии, следствием чего явились волнения в Тегеране (они привели к разгрому российского посольства и убийству русского посла А. С. Грибоедова в 1829 году), Крымская война 1853—1856 годов, вмешательство Англии в ход Русско-турецкой войны 1877—1878 годов, остановившее победное продвижение русских войск к Константинополю, а также множество других недружественных и откровенно враждебных действий. Вторая половина XX века была отмечена активными усилиями Лондона с целью остановить продвижение русских войск в Среднюю Азию и помешать укреплению позиций России в Китае, Персии и на Балканах.

В то же время другое, не менее устойчивое стремление Лондона – не допустить установления гегемонии какой-либо державы на европейском континенте – заставило Великобританию пойти на заключение тройственного союза с Францией и Россией, получившего название «Сердечное согласие» («Антанта»). Необходимость в таком союзе диктовалась растущим усилением Германии, стремившейся к установлению своей гегемонии в Европе, а затем и во всем мире. Однако союз против Германии никоим образом не означал забвения англо-российских противоречий.

Эти принципы внешней политики были аксиомами для Черчилля, выходца из высших слоев британской аристократии. Послужив в Индии, повоевав в Судане, приняв участие в Англо-бурской войне, Черчилль особенно остро ощутил свою миссию защитника Британской империи.

Вряд ли можно признать случайным, что приобретя такой опыт в отстаивании интересов своей страны, Черчилль занял пост военно-морского министра в английском правительстве в 1911 году. В это время подготовка всех великих держав мира к Первой мировой войне велась полным ходом. Знаменательно, что незадолго до начала мировой войны пост заместителя военно-морского министра США занял будущий партнер Черчилля по антигитлеровской коалиции во Второй мировой войне – Франклин Рузвельт. Подготовка к первому глобальному конфликту XX века и участие в нем в качестве руководящих деятелей военных ведомств в значительной степени стали хорошей школой для будущих лидеров Второй мировой войны. Впрочем, не довольствуясь службой в военных министерствах, оба политика попытались повоевать на фронтах мировой войны. Правда, служба Черчилля на Западном фронте, как это видно из книги Ф. Бедарида, составила несколько недель, а Рузвельту, собравшемуся командовать батареей, помешала сражаться инфлюэнца, поразившая его осенью 1918 года.

Ряд будущих видных деятелей других стран начинали военную карьеру в эти годы с более скромных стартовых позиций. В октябре 1912 года выпускник Сен-Сирского военного училища 22-летний Шарль Де Голль в чине младшего лейтенанта поступил на службу в пехотный полк под начальство полковника Филиппа Петена. С начала мировой войны будущий президент Пятой республики и будущий глава «режима Виши» – активные ее участники. Бежавший в Мюнхен из Вены от военного призыва в австрийскую армию 25-летний Адольф Гитлер, захваченный милитаристским угаром после начала войны, вступил летом 1914 года добровольцем в германскую армию простым солдатом. Осенью 1914 года видный деятель социалистической партии Италии 31-летний Муссолини внезапно порвал со своими единомышленниками, объявил себя сторонником войны против блока Германии и Австрии, а в 1915 году направился добровольцем на фронт. Участие в боевых действиях или руководство таковыми помогло этим деятелям обрести необходимую репутацию в эпоху, в которой главное место заняли мировые войны и подготовка к ним. Первая мировая война породила новую когорту политических деятелей. Для них было характерно соответствие духу этой первой из самых безжалостных и разрушительных войн XX столетия.

Впервые в войне для истребления людей применялись мощные дальнобойные артиллерийские орудия, танки, самолеты, газы. Активно использовались подводные лодки, топившие как боевые, так и торговые суда (во время войны было потоплено свыше шести тысяч торговых судов). К концу войны ее участниками стали 33 государства мира. Жители этих стран и их владений составляли 87% населения всей планеты. Из 73 миллионов человек, мобилизованных в армии воюющих стран, более 10 миллионов были убиты или скончались от ран, а около 20 миллионов были ранены. Война привела к невиданным прежде разрушениям и разорению хозяйств воюющих стран.

Первая мировая война в значительной степени определила характер XX века. Постоянная подготовка к новым глобальным или локальным конфликтам, порожденным Первой мировой войной, милитаризация жизни общества, гонка вооружений, культ насилия стали характерными особенностями XX столетия. Постоянно создавались новые чудовищные средства разрушения, которые использовались для уничтожения как сражающихся армий, так и мирного населения. Военная техника XX века позволяла стирать с лица земли целые города и деревни, а адекватная ей государственная политика стирала с карт мира целые страны и вела к геноциду целых народов. Вовлечение в войны почти всех стран мира приводило к формированию самых разнообразных коалиций и быстрой смене союзников, когда вчерашние враги становились друзьями, а бывшие друзья – заклятыми врагами. В то же время участие в военных конфликтах огромных масс мобилизованных солдат и милитаризация жизни гражданского населения породили военизированную пропаганду, которая была взята на вооружение всеми руководителями великих держав мира. Для этой пропаганды были характерны упрощенность в объяснениях сути конфликтов, крайняя эмоциональность и демагогичность.

Черчилль не стал бы ведущим руководителем Великобритании, если бы не обладал качествами, которые были необходимы в XX веке для защиты интересов Британской империи. Он был государственным деятелем, прекрасно разбиравшимся в возможностях новой техники истребления людей. По словам Ф. Бедарида, он не раз был инициатором применения новых технических средств ведения войны. Он был неплохим администратором, способным управлять страной в годы конфликта. Он был политиком, способным быстро принять решения о развязывании войны и смене союзников в ходе конфликта. Он был блестящим оратором, умевшим убедить массы в том, что враги Британской империи являются исчадиями ада и что нет таких жертв, которые были бы слишком велики для защиты интересов Великобритании. Свою пригодность к лидерству в XX веке Черчилль доказал своим участием в правительстве Великобритании в ходе Первой мировой войны.

Правда, удачи не всегда сопутствовали Черчиллю, и Ф. Бедарида справедливо указывает на один из его крупнейших провалов в ходе операции в Дарданеллах. Объясняя причины, по которым Черчилль выдвинул и горячо отстаивал план десанта в Дарданеллах и захвата Константинополя, Ф. Бедарида утверждает, что таким образом Черчилль собирался вывести войну из патового состояния. Кроме того, автор считает, что так можно было оказать помощь русским, которым якобы в это время угрожал прорыв турок на Кавказ. На деле же ни для кого не было секретом, что захват Босфора, Дарданелл и Константинополя являлся чуть ли не основной целью России в Первую мировую войну. Поэтому овладение черноморскими проливами и столицей Османской империи англичанами означало лишение России главного успеха, к которому она стремилась не одну сотню лет.

То обстоятельство, что эта операция была направлена против интересов союзника Великобритании, как и то, что ее реализация была связана с огромными жертвами для английской армии, не имело значения для Черчилля. Ведь речь шла о защите интересов Британской империи. Одержимость Черчилля этой идеей вряд ли можно было объяснить особенностями его характера, как это делает автор. Желание перехватить стратегически важные позиции логически вытекало из антироссийской политики британского правительства. Кстати, Ф. Бедарида справедливо замечает, что эта операция, стоившая жизни сотням тысяч английских солдат и офицеров, была поддержана всем кабинетом, но после ее провала лишь Черчилль был сделан «козлом отпущения» за поражение в Дарданеллах.

Черчилль был не единственным, кто проявлял вероломство в отношении союзника Великобритании. Вопреки заявлению Бедарида о готовности Великобритании прийти на помощь русским войскам этого не происходило.

Д. Ллойд Джордж, премьер-министр британского правительства, в которое входил У. Черчилль в качестве военно-морского министра, потом в своих мемуарах так характеризовал межсоюзнические отношения внутри Антанты: «Дух коллектива совершенно отсутствовал в течение первых лет войны. Каждый из участников слишком много думал о своих собственных достижениях и очень мало думал о победе всего коллектива. Французские генералы признавали важнейший факт, что Россия имела огромное численное превосходство над другими, но это признание никогда не приводило к каким-либо практическим результатам, за исключением постоянного требования, чтобы Россия прислала большую армию во Францию на помощь французам с тем, чтобы ослабить потери самой Франции в защите ее собственной территории. Пушки, ружья и снаряды посылались Англией и Францией в Россию до ее окончательного краха, но посылались с неохотой; их было недостаточно, и когда они достигли находившихся в тяжелом положении армий, было слишком поздно, чтобы предупредить окончательную катастрофу. В ответ на каждое предложение снабдить Россию снарядами французские и английские генералы заявляли в 1914, 1915 и 1916 годах, что им нечего дать и что уже посланное дано в ущерб себе».

В результате, как признавал Ллойд Джордж, «русские армии шли на убой под удары превосходной германской артиллерии и не были в состоянии оказать какое-либо сопротивление из-за недостатка ружей и снарядов... Великое отступление 1915 года, когда русские армии были в беспорядке и с небывалыми потерями оттеснены из Польши и Прибалтики до самой Риги, объяснялось исключительно недостатком у русских артиллерии, винтовок и снарядов». Впрочем, вряд ли такую позицию можно объяснить лишь «жадностью» военных Франции и Англии, как это пытался сделать Ллойд Джордж. Очевидно, что западные союзники не старались оказать России действенную помощь, опасаясь, как бы это не привело к военным успехам нашей страны и продвижению ее в Западную Европу. Ведь по секретным соглашениям между странами Антанты в случае победы Россия должна была получить не только черноморские проливы и Константинополь, но и приращения на западе страны за счет Германии и Австро-Венгрии.

О том, что союзники не собирались выполнять свои обязательства, свидетельствовала реакция британского правительства на Февральскую революцию. 21 марта 1917 года министр иностранных дел А. Д. Бальфур заявил на заседании имперского военного совета: «Если удастся создать абсолютно независимую Польшу... то можно будет отрезать Россию от Запада. Россия перестанет быть фактором в западной политической жизни или почти перестанет». Не ограничиваясь этими пожеланиями, английская дипломатия и разведка стали предпринимать энергичные усилия для того, чтобы добиться отделения национальных окраин от России, чтобы создать пояса независимых государств, отделяющих нашу страну как от Западной Европы, так и от Южной Азии. Черчилль активно поддерживал эти действия, ставя во главу угла интересы британской короны.

В то же время британское правительство делало все от него зависящее, чтобы сохранить Россию в качестве боеспособного союзника в продолжавшейся войне. Готовность большевиков добиться немедленного прекращения войны и быстрый рост их влияния вызвал беспокойство Лондона. В августе 1917 года в Россию был направлен известный английский писатель У. С. Моэм, служивший в это время в британской военной разведке. Он был координатором разветвленного заговора, опиравшегося на ряд царских генералов, правых эсеров во главе с Савинковым, а также чехословацкий корпус. Целью заговора было предотвращение прихода к власти большевиков и выхода России из войны. Черчилль был посвящен в тайны этого заговора.

Провал заговора Моэма и победа Октябрьской революции вызвали тревогу у правящих кругов Великобритании. 23 декабря 1917 года Англия и Франция подписали соглашение о плане интервенции в Россию. 6 марта 1918 года под предлогом защиты военных складов от германских войск в Мурманск вошли английские интервенты. Оттуда интервенты двинулись на юг, захватив Архангельск и значительную часть европейского Севера России. Вскоре началась интервенция японских войск на Дальнем Востоке, к которым присоединились войска США и других стран Антанты. 25 мая 1918 года вспыхнул мятеж чехословацкого корпуса, спровоцированный британской агентурой. Этот мятеж развязал Гражданскую войну 1918—1920 годов.

Распад России на множество самоуправлявшихся территорий и жестокая борьба между ними полностью отвечали давним планам правящих кругов Великобритании. Смысл политики своей страны в отношении России ясно определил посол Великобритании во Франции лорд Берти, который 6 декабря 1918 года так писал в своем дневнике: «Нет больше России! Она распалась, исчез идол в лице императора и религии, который связывал разные нации православной веры. Если только нам удастся добиться независимости буферных государств, граничащих с Германией на востоке, то есть Финляндии, Польши, Эстонии, Украины и т. д., и сколько бы их ни удалось сфабриковать, то, по-моему, остальное может убираться к черту и вариться в собственном соку».

Однако Черчилль не был настроен столь благодушно относительно перспектив российской смуты. Хотя царской России, грозившей овладеть Константинополем, уже не существовало, возникла новая Советская страна, которая представлялась Черчиллю еще более опасной, чем царский ледник, нависший над Индией. Октябрьская революция вызвала подъем революционного и национально-освободительного движения в британских колониях и странах, зависимых от Англии. Позже Мао Цзэдун заявил: «Китайцы обрели марксизм в результате применения его русскими... идти по пути русских – таков был вывод». Создание коммунистических партий в ряде стран Азии, рост забастовочного движения в Иране, растущее сопротивление колонизаторам в Индии – эти и другие события Черчилль и другие видные представители правящей элиты Великобритании связывали с появлением на карте мира Советской России. Это обстоятельство объясняет стремление Черчилля «задушить большевистскую Россию в колыбели».

Описывая радость Черчилля в день подписания перемирия с Германией, Ф. Бедарида не рассказал о том, что в тот же день Черчилль погрузился в невеселые размышления. Уже вечером 11 ноября 1918 года, когда британцы безудержно веселились по поводу завершения 4-летней войны, Черчилля охватили мрачные мысли. В своих мемуарах Черчилль писал: «С одной стороны, я боялся за будущее, с другой – хотел помочь разбитому врагу». Военно-морской министр полагал, что «покорить Россию... мы можем лишь с помощью Германии. Германию нужно пригласить помочь нам в освобождении России». Таким образом, Великобритания могла бы стравить две великие державы в кровопролитном конфликте между собой и тем самым обеспечить свои интересы как на европейском континенте, так и в Азии. Черчилль так сформулировал цель своей политики: «Мир с германским народом, война против большевиков».

В качестве первоочередной меры после завершения Первой мировой войны Черчилль советует направить в Россию новые войска интервентов. По приказу Черчилля 22—27 ноября 1918 года английские военные корабли появились в Батуме и Новороссийске. По согласованию с ним французские военные корабли вошли в Севастополь и Одессу. Однако активные выступления в Великобритании под лозунгами «Руки прочь от России!» срывали планы интервентов. 30 ноября Черчилль вынужден был сообщить своим представителям в России, что из-за массовых рабочих выступлений Англия будет вынуждена ограничиться оккупацией своими силами железной дороги Батум – Баку и будет удерживать Архангельск и Мурманск; в остальном же участие в интервенции будет ограничено снабжением армий Колчака. Главную роль в ставке Колчака стал играть представитель британского правительства генерал Нокс.

Назначенный в конце 1918 года военным министром Черчилль настаивал на проведении политики окружения Советской России и создания вокруг нее барьера. Он становится инициатором «похода 14 держав» против Советской страны. Прибыв на Парижскую мирную конференцию в феврале 1919 года, Черчилль добился поддержки во Франции своих предложений об интервенции в Россию. Предполагалось направить в Россию союзнические вооруженные силы, включая два миллиона американских солдат. Эти планы исходили прежде всего из озабоченности Черчилля за судьбу Британской империи. Разъясняя смысл позиции Черчилля, нарком иностранных дел РСФСР Г. В. Чичерин говорил: «Одним из постоянных лейтмотивов выступлений Черчилля является опасность на Востоке. Черчилль именно потому поддерживал Деникина и Колчака, как он сам неоднократно высказывался, что Деникин и Колчак, по его мнению, являются защитниками интересов Англии в Персии и Индии».

И все же, несмотря на усилия Черчилля, планировавшийся им широкомасштабный поход четырнадцати держав против Советской России так и не состоялся. Зато в Советской России Черчилль стал известен как ее наиболее яростный враг. Ленин говорил: «Английский военный министр Черчилль уже несколько лет употребляет все средства, и законные, и еще более незаконные с точки зрения английских законов, чтобы поддерживать всех белогвардейцев против России, чтобы снабжать их военным снаряжением. Это – величайший ненавистник Советской России».

Хотя Черчиллю не удалось реализовать свои планы, он остался сторонником использования Германии и других стран Западной Европы против СССР. Он явно симпатизирует Гитлеру, который в своей книге «Майн кампф» провозгласил намерение повернуть экспансию Германии на восток против СССР. Известно, что Черчилль в 1932—1933 годах пытается встретиться с Гитлером, но по каким-то причинам эта встреча не состоялась. Свою симпатию Гитлеру Черчилль высказал в своей книге «Знаменитые современники», опубликованной в 1937 году (о чем упоминает Бедарида). Одновременно Черчилль не переставал восхищаться Муссолини и его фашистским режимом.

Позиция Черчилля резко изменилась лишь в конце тридцатых годов. Он осознал, что гитлеровская Германия будет осуществлять свою экспансию не только на восток, как следовало из содержания «Майн кампф», но и на запад. Как справедливо отмечает Ф. Бедарида, Черчилль становится ярым критиком «мюнхенской политики» уступок, проводившейся правительством Н. Чемберлена. К этому времени в нацистском руководстве Германии осознали, что руководство правящей консервативной партии Великобритании разделено на «партию мира» во главе с Н. Чемберленом, лордом Э. Галифаксом, лордом С. Хором и «партию войны» во главе с У. Черчиллем.

И все же, как следует из книги Бедарида, несмотря на противоречия между этими группировками, они длительное время сосуществовали в одном правительстве, и порой разногласия между «умиротворителями» Гитлера и борцами против него сводились к минимуму. Вскоре после разгрома французских и английских войск 27 мая 1940 года Черчилль заявлял в узком кругу: «Если бы герр Гитлер был готов подписать мир на условиях восстановления германских колоний и полного контроля над Центральной Европой, то это – другое дело. Но не похоже, что он согласится на эти условия». На самом деле «эти условия» с избытком устраивали Гитлера. Однако в разгар боев не было возможности передать Гитлеру это предложение Черчилля, а вскоре Черчилль сам отказался от подобных капитулянтских мыслей.

Тем временем Гитлер, планировавший поход против СССР и панически боявшийся повторения войны на два фронта, сам изыскивал возможности для заключения мира. С самого начала Второй мировой войны Гитлер не прекращает попыток договориться с «партией мира» о разделе планеты между «арийскими» нациями германцев, британцев и американцев. Был разработан даже заговор с целью похитить бывшего короля Эдуарда VIII и, создав под его эгидой правительство, подписать мир с Англией. Даже после отставки Чемберлена и прихода к власти Черчилля, гитлеровское руководство не оставляло таких попыток.

С этой целью были налажены контакты между Рудольфом Гессом, занимавшим третье место в нацистской иерархии, и герцогом Гамильтоном. Вопреки последующим заявлениям Гитлера он был не только в курсе этих переговоров, но и направлял их. Герцог же был видной фигурой, связанной с «партией мира», сохранившей значительные позиции в верхах Великобритании. Помимо того что герцог занимал важный пост начальника противовоздушной обороны шотландского побережья Северного моря, у него были обширные связи с министерством авиации и имелись прямые контакты с королем Георгом VI. 23 сентября 1940 года Гесс написал Гамильтону первое письмо. Сначала речь шла о встрече между ним и Гессом в Швейцарии, но уже в октябре стал «прорабатываться» вопрос о полете Гесса в Шотландию для встречи «наци № 3» с вождями «партии мира». Предполагалось, что результатом такой встречи мог стать переворот в Великобритании и достижение мира между Германией и Великобританией на условиях раздела планеты на сферы влияния между «нордическими державами». После этого фюрер мог беспрепятственно нападать на СССР.

Однако Гесс не знал, что его контакты с герцогом Гамильтоном с самого начала оказались известны британской разведке и «партии войны» во главе с Черчиллем. Не знал Гесс и того, что герцог стал действовать под контролем разведки, а его письма Гессу тщательно готовились в правительстве Великобритании.

В это время военные планы фюрера постоянно менялись. Он то отдавал предпочтение десанту на Британские острова, то думал о нападении на СССР. Весна 1941 года рассматривалась немцами как возможное время для начала давно намечавшегося вторжения в Великобританию. Позже Черчилль писал: «Оглядываясь назад на ход войны, я не могу припомнить ни один период, когда было бы так много стрессов и так много проблем, которые наваливались на меня и на моих коллег, как в первой половине 1941 года». В это время Черчилль делал все возможное для того, чтобы отсрочить десант. Спасением для Англии могло стать столкновение Германии и СССР. Из перехваченной переписки Гесса с Гамильтоном Черчилль знал о подготовке Гитлером такого нападения. Поэтому он решил воспользоваться этой информацией для того, чтобы ускорить конфликт на советско-германской границе.

В то же время Черчилль решил использовать эту информацию таким образом, чтобы и СССР не смог нанести по Германии такого удара, который бы привел к полному разгрому этой страны и установлению советской гегемонии в Европе. Имея это в виду, Черчилль направил письмо Сталину в апреле 1941 года. В письме говорилось: « У меня есть надежная информация от доверенного лица о том, что, когда немцы считали, что они сумели вовлечь Югославию в свою сеть – то есть после 20 марта, – они начали выдвижение трех из пяти танковых дивизий из Румынии в Южную Польшу. Однако, как только они узнали о революции в Сербии, они прекратили это передвижение. Вы сумеете оценить значимость этих фактов».

Когда посол Англии в Москве С. Криппс 3 апреля 1941 года получил от Черчилля это письмо для передачи Сталину, он в течение шестнадцати дней отказывался выполнить поручение премьера, считая, что послание «столь коротко и отрывочно», что лишь вызовет у русских недоумение. (Упоминая о нежелании С. Криппса передавать И. В. Сталину это письмо, Ф. Бедарида не приводит объяснений посла, почему он отказывался это делать.) Лишь под давлением Черчилля Криппс выполнил это поручение. Реакция Сталина была точно предсказана Криппсом: странное письмо Черчилля не произвело на Сталина серьезного впечатления. Скорее всего, Сталин понял это лишь как стремление Черчилля спровоцировать советско-германский конфликт.

Между тем переговоры между Гессом и Гамильтоном продолжались. В своих письмах герцог создавал впечатление, что в Великобритании все готово к отстранению Черчилля, а «партия мира» после прихода к власти подпишет соглашение с Германией. Видимо, для того, чтобы обеспечить сговорчивость англичан на переговорах, Германия предприняла ряд военно-политических операций, направленных против интересов Британской империи. Захватив Югославию и Грецию, приблизившись к границе Египта и осуществив с помощью своей агентуры переворот в Ираке в апреле 1941 года, Гитлер создал смертельную угрозу для стратегических коммуникаций и источников энергетического снабжения Британской империи. В случае же захвата Ирана (правительство которого занимало прогерманскую позицию) Гитлер мог выйти на границы Индии. Такая ситуация создавала исключительно выгодные условия для ведения немцами переговоров с Британией с позиции силы. Непрерывная же бомбардировка Британских островов служила дополнительным средством давления на англичан.

Как впоследствии вспоминали адъютанты Гитлера, в начале мая 1941 года состоялось последнее совещание Гитлера и Гесса по переговорам с Гамильтоном. Совещание продолжалось четыре часа. Сквозь закрытые двери адъютанты уловили слова: «Гамильтон», «Проблем с самолетом нет», «Объявите сумасшедшим». Адъютанты отметили, что Гитлер долго и как-то по-особенному тепло прощался с Гессом по окончании встречи. 10 мая утром к Гессу на дом приехал Альфред Розенберг. Они долго о чем-то разговаривали. После этого Розенберг отправился к Гитлеру. Гесс сообщил супруге, что он ненадолго уедет, но вернется в понедельник. В шесть часов вечера «Мессершмитт-110», управляемый Гессом, поднялся в воздух. Через несколько часов Гесс выбросился с парашютом в Шотландии вблизи поместья герцога Гамильтона. Знаменательно, что именно в этот день, 10 мая 1941 года, как отмечает Бедарида в своей книге, массированные атаки с воздуха немцев на Англию прекратились и уже никогда не возобновлялись в прежнем объеме.

Официальная британская версия гласит, что вскоре после своего приземления в Шотландии Гесс был арестован. Гитлер же в Берлине объявил Гесса сумасшедшим и снял со всех постов. Однако документы о задержании Гесса и его допросах до сих пор покрыты тайной секретности. Долгое время и в СССР не знали правды об обстоятельствах «полета Гесса». Лишь в октябре 1942 года в донесении советских разведчиков из Англии, направленном Сталину и Молотову, сообщалось: «Широко распространенное мнение о том, что Гесс прилетел в Британию неожиданно – ложное. Задолго до полета Гесс вел переписку по этому вопросу с лордом Гамильтоном, обсуждая все детали предполагавшегося полета. Однако все письма, написанные Гамильтону, не достигали адресата. Мнимые ответы Гамильтона были составлены разведкой. Именно так удалось заманить Гесса в Британию... В своих письмах Гесс достаточно подробно изложил планы германского правительства относительно нападения на Советский Союз. В этих письмах также содержались предложения о необходимости прекращения войны между Британией и Германией».

Анализируя факты тайных переговоров Гесса и Гамильтона и фактического участия в них английского правительства, а также последующие события, американский журналист Луи Килцер в своей книге «Обман Черчилля» пришел к следующему выводу: парадоксальным образом несмотря на то, что Гитлер был обманут Черчиллем, а Гесс, его верный друг и соратник, стал заложником британских спецслужб, фюрер получил фактически тот мир, к которому так стремился начиная с сентября 1939 года. Как справедливо признает Луи Килцер, Черчилль делал все от него зависящее, чтобы помешать открытию второго фронта в 1941, 1942, 1943 годах, и пытался не допустить его открытия и в 1944 году. Килцер обращает внимание и на те усилия, которые были предприняты Черчиллем для того, чтобы ограничить поставки военной помощи СССР.