Текст книги "Руфь. Непреклонная"

Автор книги: Франсин Риверс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

– Что-то случилось?

– Все в порядке, – ответила Ноеминь.

– Тогда почему ты так выглядишь?

– Как я выгляжу?

– Как женщина, готовая к бою.

Вооз был слеп только тогда, когда дело касалось его молодой жены.

– Мы можем с тобой пройтись и поговорить там, где народ не будет слушать каждое наше слово и следить за каждым нашим шагом?

Нахмурившись, Вооз пошел рядом с Ноеминью, стараясь приноровиться под ее шаг. Они вышли из Вифлеема. Долгое время Ноеминь молчала. Пусть Вооз поволнуется и подумает. Пусть сам спросит.

– Тебя послала Руфь?

– Нет, она меня не посылала. Я пришла по собственному желанию. Кто-то должен открыть тебе глаза.

– Открыть глаза?

Ноеминь остановилась и посмотрела на Вооза.

– В жизни бывают такие моменты, Вооз, когда мужчина безо всякого риска может подчиниться не разуму, а сердцу.

Он смущенно отступил в сторону.

– О чем ты говоришь, Ноеминь?

Румянец, заливший его лицо, был тем самым ответом, который ей требовался. Она скрестила на груди руки и пристально посмотрела на мужчину.

– Когда ты намерен сказать Руфи, что жениться на ней тебя побудили не честь и родственный долг?

– Она знает, – угрюмо произнес Вооз.

Ноеминь всплеснула руками.

– И как она это узнала? – она расхаживала перед ним взад и вперед. – Ты умудрялся оставаться дома в течение семи дней брачного пира, но потом погрузился в свою прежнюю жизнь. Все время, свободное от сна, ты делаешь то, за что платишь деньги своему надсмотрщику. А если ты не занят своими делами, то решаешь у ворот чужие проблемы. Ты обращаешься с Руфью, как с гостьей в своем доме! Она – твоя жена!

Ноеминь перестала укорять Вооза, довольная его ошеломленным видом. Она закуталась в шаль и уставилась на него.

– Я знала о Ришоне, Вооз. Ты думаешь, я могла послать Руфь в Вифлеем, не узнав обо всех родственниках и друзьях, оставшихся в живых? Я не хотела, чтобы Руфь стала женой Ришона! Думаешь, он дорожил бы ею, как ты? Любил бы он ее? Я наблюдала за тобой, когда ты сидел у ворот, и видела, как ты смотришь на мою невестку, возвращавшуюся с твоих полей. Я благодарила Бога за тебя и за твои чувства к ней! Вот почему я послала Руфь к тебе. Я послала ее к тебе, потому что ты любил ее.

– Да, я люблю ее, – хрипло произнес Вооз. – И теперь у тебя есть сын, который наследует имя Елимелеха. Что тебе еще нужно от меня, Ноеминь?

Он отвернулся и провел руками по волосам.

Ноеминь выдохнула. Сочувствие и острое сожаление наполнили ее сердце.

– Я хочу, чтобы ты был счастлив, Вооз. Я хочу, чтобы ты принял мой дар.

– Я принял Руфь.

– Нет, ты не принял ее.

Вооз повернулся и посмотрел на женщину, в его темных глазах была боль.

– Ее сын наследует все, что имею я. Это разве не значит принять? Это разве не свидетельствует о том, как высоко я ценю ее и его?

– Руфь любит тебя, Вооз.

Он в изумлении уставился на Ноеминь.

– Что?

Ноеминь никогда не видела, чтобы человек выглядел таким потрясенным.

– Что ты говоришь?

– Я сказала… Руфь… любит… тебя, – медленно, как если бы она объясняла это ребенку, повторила Ноеминь.

– Не может быть.

– Почему же? – хотя это могло ранить Вооза, она должна была все-таки сказать эти горькие слова. – Потому что я была слепа в юности и не увидела твоей красоты? Ты красив, Вооз, ты прекрасен тем, что единственно имеет значение, что не может исчезнуть по истечении времени. Руфь поняла тебя лучше, чем когда-то я, дорогой. А теперь ты должен открыть свои глаза и увидеть девушку, на которой женился.

– Стоит ли верить невозможному?

– Разве для Бога есть что-нибудь невозможное? Я молилась, чтобы это произошло. Я знаю дюжину других людей, которые тоже молились об этом. Половина Вифлеема молится о тебе и Руфи! Неужели Бог не слышит наши молитвы? Ты знаешь, как много людей в Вифлееме наблюдают и ждут, когда Господь дарует вам обоим самое великое благословение? Любовь.И вот теперь Он даровал вам ее.

– Я не верю в это.

– Как ты можешь говорить такое теми же устами, которыми восхваляешь Бога за сотворенные Им чудеса? Я знаю, о чем говорю. Не так давно я оставила ее дома плачущей.

– Плачущей?

– Потому что ты никогда не бываешь в доме, который принадлежит тебе.

Минуту Вооз стоял молча, а потом разразился смехом.

Приятно было слышать его смех, но еще приятнее было видеть его сияющие глаза, которые никогда раньше не сияли так ярко.

Смех сменился мягкой улыбкой, он пристально посмотрел в ее глаза.

– Не странно ли это, Ноеминь? Когда-то я любил тебя.

– А я была неразумной, пустой, молодой девушкой.

Ноеминь подошла к нему и накрыла его руку своей.

– А теперь я твоя теща, – сказала она с лукавой улыбкой и шутя шлепнула его по руке:

– Так окажи почтение старой женщине. Иди домой, сын мой. Иди домой, к моей дочери, Руфи, которая любит тебя, любит землю, по которой ты ходишь.

Вооз наклонился и поцеловал женщину в щеку.

– Да благословит тебя Бог, Ноеминь, – произнес он хрипло.

Ноеминь смотрела ему вслед. Она покачала головой, удивляясь тому, как не уверены в себе были Руфь и Вооз. Ах, зато они имели непоколебимую веру в Бога. И это было хорошо. Нет, это было лучше всего. Ибо Бог никогда не разочарует их.

Отвернувшись, Ноеминь сквозь слезы посмотрела на убранные поля. Она думала о Елимелехе. Она думала о Хилеоне и Махлоне и чувствовала острую боль утраты. Однако она благодарила Бога, потому что, несмотря на все множество грехов, совершенных ими, в том числе и ею, имена ее детей не исчезнут.

* * *

Сердце Вооза бешено колотилось, в горле образовался комок, когда он входил в свой дом.

– Руфь?

– Я здесь! – отозвалась она, в ее голосе звучало удивление.

Войдя в общую комнату, Вооз увидел Руфь. Напряженная, с широко открытыми глазами, она поднялась из-за ткацкого станка.

– Вооз, – от смущения она залилась краской, – сегодня ты рано.

– Ты против?

– О, нет. Конечно, нет.

Он подошел к жене, внимательно изучая ее лицо. Ее щеки были краснее, чем обычно. Когда Вооз приблизился к ней, она от удивления еще шире открыла глаза. Он заставил ее нервничать? Женщина протянула руку и стала перебирать пальцами полотно, которое ткала, потом убрала руку и уперлась ею в бок. Вооз никогда раньше не видел ее в таком волнении. Значит, она нервничала не меньше, чем он.

– Ты разговаривал с Ноеминью? – произнесла она сдавленным голосом.

– Да, хотя я едва верю тому, что она сказала мне.

Руфь взглянула на мужа.

– Что она сказала тебе?

Вооз боялся сказать лишнее, поэтому осторожно начал:

– Она сказала… ты хотела поговорить со мной.

На этот раз Руфь, несомненно, покраснела еще сильнее.

– Прости. Я смутил тебя. Думаю, она неправильно поняла, или я, или…

Руфь прервала его.

– Нет. Я ожидала, что Ноеминь поговорит с тобой.

Вооз уставился на жену.

– Руфь, тебе стоит только сказать, чего ты хочешь. Овид может наследовать мой удел.

– Твоей земли хватит для многих сыновей, Вооз.

Его сердце глухо и сильно забилось. Руфь же после такого смелого предложения стыдливо улыбнулась. Однако она еще не закончила. Она подошла к мужу, глядя прямо ему в глаза.

– Я рожу тебе столько сыновей и дочерей, сколько будет угодно тебе и Богу.

– О, моя любимая.

Руфь удивленно заморгала, но потом ее глаза засияли таким светом, что Вооз больше не сомневался в ее чувствах. Он мягко рассмеялся.

– Услышав, что говорили о вас с Ноеминью люди, когда вы пришли в Вифлеем, я понял, что ты – особенная. И потом, когда ты пришла на поле… я был в полном замешательстве, обнаружив, что мужчина моего возраста может испытывать подобные чувства.

Руфь обвила руки вокруг его талии и, плача, прижалась к нему. Вооз, ошеломленный, еще крепче обнял ее. Она дрожала и плакала. Что из сказанного им так огорчило ее? Вдыхая запах ее волос, он вспомнил ту ночь, когда она пришла к нему на гумно. Тогда от нее исходил аромат благовоний, но ему больше нравилась она такая, какой была сейчас. Она пахла весной и заставила его почувствовать себя молодым.

– Что я могу сказать или сделать, чтобы ты была счастлива?

–  Я счастлива!

– Но ты плачешь.

– Неужели? – Руфь посмотрела на него, по ее щекам струились слезы. – Я никогда не была более счастливой! Я хочу смеяться, петь и плясать, потому что ты любишь меня.

Вооз смеялся вместе с ней, наслаждаясь ее откровенностью.

– Я сказал бы тебе об этом раньше, если бы ты хоть чуть-чуть намекнула о своих чувствах.

– Как я могла это сделать, если была уверена, что этим поставлю тебя в неловкое положение?

– А-а-а. Так ты хочешь сказать, что полюбила меня с первого взгляда?

– Нет, но я с первого дня, когда ты был так добр со мной, восхищалась тобой.

– Как отцом, – пробормотал Вооз угрюмо.

– Только потому, что ты упорно называл меня «дочь моя».

Он нежно погладил ее по щеке.

– Я должен был каждый день напоминать себе о том, что ты слишком молода для меня, и мне не подобает испытывать к тебе те чувства, которые я испытывал.

– Поэтому я должна была прийти к тебе на гумно и предложить себя.

– Ты не сделала бы этого, если бы Ноеминь не заставила тебя.

– Я рада, что она сделала это. Да благословит ее Господь за это навеки!

Руфь покачала головой и тихонько вздохнула, на ее лице появилась нежная улыбка.

– Никогда не думала, что смогу любить кого-то так же, как любила Махлона, а то чувство, которое я сейчас испытываю к тебе, намного сильнее. О, Вооз, Бог милостив! Он добр и щедр.

Слезы текли по ее щекам, когда она восторженными глазами смотрела на своего мужа.

Вооз взял в руки ее лицо и наслаждался ее любящим взглядом.

– Это все Господь, моя дорогая, только Он.

О, Господь, Ты поражаешь меня! Я никогда не осмеливался даже мечтать о таком сокровище.

Наклонившись, Вооз поцеловал Руфь со всей нежностью, скопившейся в его сердце за долгие годы жизни.

* * *

И женщины говорили между собой…

«Раньше я считала Руфь хорошенькой, но сейчас она стала просто красавицей. Ты видела кого-нибудь красивее, чем Руфь?»

«Это любовь сделала ее такой прекрасной».

«Не любовь, а одежда. Это из-за одежды она такая красивая. Любая девушка будет привлекательной, если выйдет замуж за самого богатого человека в городе».

«Если ты наденешь на эту девушку власяницу, она и тогда будет сиять».

«Она сияет, словно горящий светильник».

«Ты видела, как она смотрит на Вооза?»

«А ты видела, как он смотрит на нее?»

Женщины захихикали.

«На месте Руфи я была бы очень счастлива».

«Ноеминь, должно быть, гордится своим сватовством».

«Здесь сказала, там подтолкнула».

«Вооза не надо было подгонять».

«Разве есть среди нас кто-нибудь более достойный? Кто еще так щедр с бедными, как Вооз?»

«Разве был кто-нибудь так предан своей свекрови, как Руфь?»

«Ах, это Бог даровал им Свои благословения».

«Благословенно имя Господне».

* * *

И мужчины говорили между собой…

«Я рад, что наш брат счастлив».

«Как и все мы, брат».

«Вооз долго ждал, когда Господь ответит ему на его молитвы».

«Добродетельная жена дороже рубинов».

«Красота не вечна».

«Воистину, но Руфь – женщина, которая боится Бога и почитает своего мужа».

«И любит его. Всякий, у кого есть глаза, видит это».

«Она достойна всяческой похвалы».

«Да умножится дом нашего брата».

«Да будут их сыновья похожи на Вооза, а дочери – на Руфь».

«Да услышит Господь твои слова».

И все общество у городских ворот воскликнуло: «Аминь!»

Эпилог

И вот род Фаресов, начиная от Фареса: Фарес (матерью которого была Фамарь), Есром, Арам, Аминадав, Наассон, Салмон, Вооз, Овид, Иессей и Давид, царь Израильский. От царя Давида родился Христос, Помазанник Божий, Иисус, наш Спаситель и Господь.