Текст книги "Социологические опусы или крах эпохи Манкурта"

Автор книги: Фома Лось

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

ТАЁЖНАЯ ДЕМОКРАТИЯ

Собрались как-то пернатые на закате дня подвести итоги года. Как-никак, урожай собрали, к зиме подготовились, теперь можно и посудачить. Лясы поточить, а то как без того? Правда, никого из посторонних не пригласили, мало ли что? Тайная вечеря потому и проводится келейно, чтобы не то что Лиса, Комар носу не подточил. Слово, по обыкновению, взяла Сова, известная мудростью и велеречивостью, а также способностью поворачивать голову на 180 градусов! И это только по вертикали, про горизонталь лучше и не вспоминать. Оглядела она присутствующих подслеповатыми глазами и, щёлкнув клювом, многозначительно молвила:

– Ну что, как дальше жить будем, братья мои пернатые? Доколе это можно терпеть?

И замолчала. Тут вот ведь какое дело, знала умудрённая жизнью, что заинтриговать аудиторию – полдела сделать! Ну и постаралась как могла. Надобно сказать, что – получилось! Сидевшие на ветвях пичуги мгновенно смолкли и, вытянув шеи, почтительно внимали той, чьи слова прозвучали веско и убедительно. А Сова тем временем профессионально держала паузу. Тянула как могла. Видимо, с мыслями собиралась. Однако пауза не может длиться вечно, и она, наконец, продолжила:

– Сёстры и братья мои ненаглядные, скоро зима нагрянет, старший наш, по обыкновению, в спячку впадёт, следовательно, опять без руководства останемся. Впрочем, как и всегда, в самый тяжёлый период. Так уж заведено. Не нами заведено. И хотя нам не привыкать, но…

Тут она тяжело вздохнула, всем видом демонстрируя озабоченность судьбами таёжной братии в студёные холода. Аудитория, тем не менее, продолжала молча внимать.

– Я вот о чём подумала, – издалека начала Сова. – Может, выборы устроим? А что? Кандидаты достойные найдутся. Нет, так из джунглей заморских выпишем, например – Обезьяну! У них лето круглый год не заканчивается. Пускай поучит нас уму да разуму. Я ведь не о себе, – завершая речь, слезливо закончила она, – о вас, неразумных, думаю…

Сказанное произвело сильное впечатление. Пичуги зашушукались, и поднялся птичий гвалт. Да такой, что перья полетели во все стороны. Однако недолго это продолжалось. На слове настоятельно настоял Дятел, тот самый, что задолбит кого угодно. Мало кому из присутствующих хотелось с ним связываться, но уступили крепкоголовому да буйному. Пущай потешится, может, что дельное скажет? Тщательно прочистив клюв и вальяжно устроившись на ветке, Дятел назидательно произнёс:

– Хватит дурака валять! Сова дело говорит! Мне тут Сорока на хвосте принесла, что в соседнем лесу – демократия. Толерантность и плюрализм…

Гвалт смолк. «Демократия» – какое дивно-диковинное слово. А как ласкает слух! Присутствующие подхватили его на разные голоса и – полилось! «Демократия», «свобода выбора», «плюрализм». Нет, стоп. С «плюрализмом» – перебор! Как-то неблагозвучно выходит. Решили не рисковать и остановиться на «демократии». Не так режет слух, но что это такое? С чем её едят?

Сова, благодарно взглянув на Дятла, вновь привлекла всеобщее внимание:

– Демократия, – значимо произнесла она, – это возможность каждому занять руководящую должность. Вне зависимости от его опыта, навыков и образования…

– Что ты несёшь? – возмущённо раздалось из птичьей гущи. – Где такое видано, чтобы Волк подчинялся Козе, а Гусь командовал Свиньёй? Он ей даже не товарищ, зачем воду баламутишь?

Гул одобрения встретил эти слова, что не удивительно, ну никак не вязалось услышанное с реальностью. Однако Сова, не смутившись, спокойно ответствовала:

– Эх вы, зачем сомневаетесь? Кого выберем, тот и станет нами руководить. Ведь это же так просто…

«Просто, просто, просто», – прошелестело на закате. Да. Таким вот нехитрым способом и смущаются неокрепшие умы. Впрочем, окрепшие тоже. Однако время на разговоры было на исходе, солнечный диск медленно скрывался за горизонтом, и собрание подошло к завершению. Так ни до чего и не договорившись, пичуги разлетелись по своим гнёздышкам, но зёрна сомнений в справедливости устроенного порядка каждая птичка унесла с собой…

Прошло несколько дней. То, что обсуждалось на птичьем совете, постепенно разносилось по воздуху и, наконец, достигло ушей Хозяина тайги. И не только его. Но, как это частенько бывает, руководство не вняло слухам, посчитав их не заслуживающими внимания. Не проверенными. Пустыми. Нисколько не значимыми. Оно не озаботилось одномоментным выявлением зачинщиков, опровержением и разъяснением о вредоносности подобного рода сентенций для таёжного сообщества. Видимо, Михайло Потапыч был настолько уверен в незыблемости своего положения, что это ослепляло и вселяло ложную уверенность в неизменности природного уклада жизни.

И напрасно. Ведь на то они и слухи, чтобы к ним прислушиваться. Впрочем, именно Косолапый наступает на ухо другому, чтобы не жужжал под руку, то бишь, под лапу. Однако заманчивые слова о «демократии», согласно которой любой может занять руководящую должность, соблазнили многих. И загудела тайга, как растревоженный улей! Поначалу вполголоса, пока Мишка не завалится в спячку, но с каждым днём голоса звучали всё громче и уверенней, очень уж заманчивой казалась перспектива.

Надо признать, что шушуканье обитателей тайги носило сугубо прагматичный характер. Посудите сами: если в результате одного лишь поднятия лапы можно выбрать форму правления, то значимым фактором является количество таких лап. Ещё бы, теперь победить тучное стадо Коров, иногда забредающих в лесополосу, легко могли насекомые, что плодятся неимоверно, ужасая своим количеством потенциальных кандидатов из числа крупнорогатого скота. Да, больше «размер значения не имеет»! Кто бы мог подумать? Только количество. Электорат по-научному. Ну а у кого он самый большой – тот и победитель! Как только эта нехитрая формула была осознана, тут же начались встречи и переговоры всех заинтересованных лиц на предмет коалиций и объединений. Что поделать – «охота до власти – пуще неволи»! Вот и решила всякая тварь, в смысле Божье творение, «порулить», а не просто трястись по ухабам да подпрыгивать на кочках перемен, вследствие нерадивого, как ей уже казалось, управления таёжным укладом.

Правда, переговоры эти ни к чему хорошему не привели, потому что хищники стали вести диалог только с хищниками, а травоядные потянулись к травоядным. Да и как может договориться снежный Барс с Белкой, Бурундуком или Зайцем, ведь природу не изменить? Но можно обмануть. Или, по крайней мере, попробовать это сделать.

И – попробовали! Что тут началось! В считанные дни таёжные обитатели так перессорились друг с другом, так озлобились на собратьев своих, что, казалось, ещё немного – и посыплются искры да запылает тайга! Но вовремя сдержались. Здравый смысл одержал верх в этой полной непредсказуемых последствий чехарде. Впрочем, действовали с оглядкой, поскольку Хозяин тайги, хоть и готовился залечь в берлогу, но по-прежнему легко мог открутить башку любому за проявленное неуважение к традициям и устоям.

Интересно здесь другое, помнится, решили пичуги отказаться от такого понятия, как «плюрализм»! В силу неблагозвучности его звучания. На деле же именно «плюрализм» и стал фундаментом всевозможных склок, интриг, наветов и лжи. Теперь любой Бобёр мог смело бросить обвинение Рыси в авторитаризме, не опасаясь, что она его попросту слопает. Общественное мнение мгновенно вставало на его сторону и аргументированно доказывало обвинённому хищнику, что недопустимо питаться политическими оппонентами. Это – дурной тон! О том, что так устроено Природой, многие тут же позабыли и, более того, занесли подобную чушь в список правил, что негласно, но усердно принялись составлять мелкие грызуны, в былые времена не смевшие даже пикнуть.

Спустя некоторое время этот закрытый список стал расширяться. Дополняться. Согласно его положениям, хищникам там отводилась весьма незавидная роль. Теперь им предписывалась строжайшая диета в рамках программы увеличения поголовья электората в отдельно взятой тайге. И хищники вынуждены были с этим смириться, даже несмотря на то что Хозяином по-прежнему считался Медведь.

Да, вот так ветер перемен сыграл с обитателями тайги злую шутку. Ни о чём не договорившись, они оказались «подвешенными» в воздухе несбывшихся чаяний и надежд…

НЕ ВСЕ СОВЕТЫ ПОЛЕЗНЫ

В прошлый раз мы остановились на том, что обитатели тайги, так и не договорившись, оказались «подвешенными» в воздухе несбывшихся чаяний и надежд…

Что поделать, такое частенько случается, когда ослеплённые жаждой власти готовы проломить друг другу лбы. И не важно, звери это либо почтенные с виду граждане. В ход идёт всё! Обман, подкуп, клевета, обольщение. Всё, что может вырыть выгребную яму другому, освобождая место в подлунном мире.

Но вот и пришла зима. Медведь благополучно зарылся в берлоге, не обращая никакого внимания на то, что в этот раз, против обыкновения, всякая мелкая живность старательно заваливала его лежбище сухими ветвями да опавшими листьями. Да и как он мог обратить на это внимание изнутри, свернувшись калачиком для долгой спячки? Однако снаружи кипела и подходила к завершению работа. Кое-кто умудрился даже старую корягу приволочь, что, водрузившись, стала напоминать некое подобие надгробного памятника. Вот только кому или чему? Тем не менее, дружно управившись с временным погребением, фактически замуровав Медведя заживо, таёжная мелкота радостно поспешила на доклад к Сове, всё время пристально следившей за тем, кто, а главное, как – осваивает азы «демократии», «толерантности» и прочей заморской премудрости.

Как ни парадоксально, одним из самых талантливых в обучении оказался дикий Кабан! На всё сказанное ему Совой про грядущие нововведения он только удовлетворённо хрюкал, не отрываясь от поиска кореньев и иного пропитания. Но об этом чуть позже, а пока необходимо прийти к консенсусу. Ведь оного так и не добились таёжные обитатели, терзаемые природной обусловленностью. Говоря попросту, хищники по-прежнему желали отужинать травоядными, а те, в свою очередь, не соглашались с базовыми потребностями зубастого электората. Вот и разошлась тайга на два непримиримых лагеря, что искрили, едва соприкоснувшись друг с другом. Однако выход из ситуации необходимо было найти.

Кто-то, сейчас уже сложно вспомнить, кто именно, предложил обратиться за советом к змеям. Посетовать, так сказать, на ситуацию. Как-никак, те славятся мудростью и наверняка подскажут что-то дельное. Стали гадать, к кому пойти? Суровый таёжный климат не особенно баловал представителей змеиного вида, потому выбор был невелик. Кроме Ужа, Полоза да Щитомордника, проживающих по месту прописки, вспомнили Гадюку. Но связываться с ней – себе дороже! Гадюка может цапнуть, да так, что клыки отравленными стрелами вопьются в тело зазевавшегося переговорщика. И что тогда, на погост? Однако дело сделано не будет. Какой в том толк? Да и Гадюку ещё никому не удавалось призвать к ответу. Змеи дрессировке не поддаются, на выборы не ходят, в перестройку не верят. Об этом давно известно. Вот и решили не рисковать и найти Медянку. Самую безобидную представительницу опасного семейства обитающих в данном регионе, разумеется, не считая Ужа.

Нашли. После недолгих разъяснений, вводящих в курс дела, Медянка не мудрствуя лукаво посоветовала перемешать между собой враждующие стороны и объединить их в партии. Для удобства при подсчёте голосов. Но по следующему принципу – хищники в обязательном порядке должны стать однопартийцами для тех, на кого ранее охотились. В кого запускали клыки да когти. Для тех, кого по врождённой привычке по-прежнему продолжают считать едой. Посыпались раздражённые вопросы: к чему такие сложности? Ответ, как змеиный бросок, последовал незамедлительно: для справедливости! Пускай теперь вместе сидят на заседаниях и облизываются, а называться это будет – партийной дисциплиной! Почему нет? Ведь Медведь впал в спячку, отчего ж не попробовать?

Для этой цели определились с количеством партий. Их, как ни крути, оказалось всего две. После чего директивным указом обязали Волков и Лисиц сдружиться с Косулями, Лосей и Оленей побрататься с озёрными Лягушками, а Рысь, Манула и прочих хищных кошек – убедить Бурундуков и Белок в своём искреннем дружелюбии. Венцом толерантности стала дружба Кабанов с горными Козлами и чёрными Журавлями. И всё это не считая Кабарги, Изюбрей, Росомахи и прочих диковинных Стерхов, чьё имя сразу и не вспомнишь.

Сложно сказать, пошутила ли Медянка, давая такой странный совет, или была серьёзна? Кто же их змеиную породу угадает? Однако сказано – сделано, партии сформированы, пора приступать к работе!

Сова радостно хлопотала в предвкушении светлого будущего! Правда, пока только по ночам. Природная предрасположенность вести жизнь в тёмное время суток нисколько не поменялась, несмотря на изменения, происходившие с таёжным укладом. Днём Сове по-прежнему приходилось близоруко щуриться, отпуская управление процессами на волю судеб. Что поделать, не могут нормативные акты отменить врождённую обусловленность. Увы, никому не дано в одночасье, согласно единодушно принятому решению, изменить свою природу. Не в состоянии росчерк пера перечеркнуть то, что создавалось долгими веками эволюции. Вот и пришлось Сове задуматься о напарнике, да таком, кто имеет достаточный вес и авторитет, а главное, станет беспрекословно исполнять всё, что ему будет сказано. И тут вспомнился ей покладистый и немногословный Кабан. Тот самый, что выказывал чудеса понятливости в освоении неведомой ему ранее науки – «демократии»! Однако вначале нужно было достичь соглашения о долгосрочном партнёрстве на благо таёжных обитателей, кабы чего не вышло! К удивлению Совы, Кабан быстро согласился на предлагаемые условия, согласно которым обязался вовремя и в срок выполнять всё, что ему будет велено. Сова же, в свою очередь, взяла обязательство продвигать Кабана на ведущие позиции в руководстве тайгой. Глубокой ночью под сенью старого дуба, где Кабан выкапывал присыпанные снегом прошлогодние жёлуди, они и заключили союз! Теперь предстояло решить другую задачу – вывести Кабана из тени.

Для этой цели Сова использовала старый, проверенный приём – слухи. Не случайно и вовремя обронённое слово – мощное оружие! Никто не успел оглянуться, как поползли, словно подземные черви, то тут, то там, славословия и оды в честь непревзойдённого своей старательностью, надёжного близостью к корням патриота, что, не смыкая глаз, в самые студёные холода радеет о живности, населяющей тайгу. Не чета уснувшему Медведю.

Поначалу Кабан и сам удивлялся, какой он, оказывается, талантливый и, вообще, молодец! Но со временем привык и, надо признать, чуточку возгордился. Что поделать, к хорошему привыкаешь быстро. Правда, задрать нос у него не получилось в силу природного строения шеи, однако гордость проявилась в другом. Теперь, слушая очередную похвальбу в свой адрес, Кабан многозначительно хрюкал, причём его хрюканье напоминало работающий на низких оборотах тяжёлый дизель, что вибрацией заполнял округу на зависть и удивление окружающих.

Забавные всё-таки существа – эти зверюшки! С одной стороны, живут по расписанию, устроенному для них Матушкой-Природой, не в силах изменить его. С другой, большинство поверило в сказку, что можно вот так, запросто, перевернуть веками устроенный порядок – с ног на голову! Поверило и стало безропотно осуществлять навязанную выжившей из ума, подслеповатой фантазёркой игру, что далека от реальности так же, как зимнее солнцестояние – от летнего.

Но чем нелепее и неправдоподобнее слухи, тем охотнее в них верят! Так уж заведено. Вот и молва о непревзойдённости Кабана как ответственного руководителя сделала своё дело. Таёжные обитатели, причём и травоядные, и хищники, сразу разглядели в нём своего и приняли на веру, что именно Кабан как никто другой достоин взять бразды правления тайгой. Иными словами, быть руководителем почётного собрания, в обязанности которого входит вершить судьбу тайги. Что же касается Обезьяны, то её решили не приглашать, поскольку замёрзнет заморская зверюшка в наших широтах и разразится международный скандал. А кому это нужно? Как потом смотреть мировой общественности в глаза, мол, не уберегли Обезьянку, не создали условий для светоча «толерантности»? Вот и решили управиться своими силами. Дескать, мы и сами с усами, вернее, с клыками…

Да, чудеса всё ещё нередки в наше время, и каким бы заброшенным не был медвежий угол, но и он не защищён от проникновения маразма да всякого бреда. А всего-то и нужно было престарелой фантазёрке, наслушавшейся всякой дряни, смутить неокрепшие умы – и понеслось! Да так, что уже нипочём не остановить этот селевой поток, что, сметая на своём пути остатки здравомыслия, топит доверчивых зверюшек в иллюзиях. Глухим болотом засасывая в липкие объятья, не оставляет ни единого шанса выскользнуть, вырваться на свет Божий…

НАЧАЛО «СЛАВНЫХ» ДЕЛ

В прошлый раз мы остановились на том, что иллюзии, засасывая в липкие объятья, не оставляют ни единого шанса выскользнуть, вырваться на свет Божий…

Однако не прошло и месяца, как представители таёжной живности, к вящему удовольствию Совы, договорились промеж себя, согласившись считать Кабана главой почтенного собрания, в основании которого была двухпартийная система. Правда, чем существенно отличаются эти партии, никто понять так и не смог, что немудрено, везде – одно и то же! Обленившиеся, заплывшие жирком травоядные да осунувшиеся, голодные хищники, кому строжайшим регламентом предписывалась жесточайшая диета.

Тем не менее, первое заседание прошло на удивление спокойно. Правда, все участники почему-то разговаривали шёпотом, всё ещё опасаясь Медведя, мало ли что? Но последующие встречи проходили уже в дружеской, если не считать голодный блеск в глазах хищников, атмосфере. Разумеется, самыми пострадавшими оказались хищники! Без мяса сыт не будешь, но кем питаться, когда большинство травоядных заседает на собраниях, участвует в митингах и шествиях, а их многочисленные родственники являются помощниками, секретарями, курьерами? Иными словами, депутатская неприкосновенность распространяется на всех! Вот и пришлось хищникам «умыться», в самом прямом смысле этого слова, несолоно хлебавши принять правила неагрессивного поведения в таёжном сообществе. Ну а как вы хотели? Единодушно проголосовав за «толерантность», впустив эту болезнь в свою жизнь, хищники теперь вынуждены только облизываться на любую мелочь, что, потеряв всяческую осторожность, ставит на вид, кому и как следует себя вести. В противном случае грозя административной либо иного рода ответственностью за несоблюдение правил совместного общежития.

Более того, те грызуны, что не так давно были заняты написанием «нового свода запретов», нынче возглавили комитет по этике и открыли курсы, на которых обучают хищников и их подрастающее потомство правильному питанию и поведению. Правильному с точки зрения самих грызунов, потому как ну не может Рысь насытиться злаковыми, вне зависимости от содержания в них полезных веществ. Вот уж воистину: «хочешь победить врага – воспитай его детей»! Иными словами, повсеместно декларируемая «свобода выбора» промыла мозги населению тайги до такой степени, что появились особи, публично отказавшиеся от самой природой заведённого способа размножения. Некоторые самцы стали предпочитать самкам своих собратьев, объявляя это элитарностью и принадлежностью к высшему обществу! Не понимаемой теми, кто понуро, с их точки зрения, следует веками заведённому укладу жизни. Ну а самки громогласно объявили эмансипацию и, вооружившись воинственной доктриной, согласно которой «самка вправе иметь самца», объединились в многочисленные сообщества, спозаранку и до самого обеда «перемывая косточки» всем без исключения на предмет равенства полов. Да, такая началась свистопляска, что Сова частенько хваталась за голову, потому как не понимала она, откуда берётся мода на то либо иное нововведение, возникавшее, словно джинн из бутылки, и в мгновенье ока становившееся популярным. Она всерьёз задумалась, где и в каком месте тайги бьёт родник этого маразма? Полной бесконтрольности появления свежих идей, что будоражат давно потерявшую «всяческие берега» таёжную живность. Венцом всеобщей вакханалии стало заявление Совёнка, родного внука нашей сторонницы «толерантности». Её маленький отпрыск, взросший стройным колоском на ниве всеобщего неуважения к традициям, что так ревностно пропагандировались Совой, как-то во всеуслышание заявил:

– Бабуля, хватит учить меня жизни! – при этом он едва держался на ногах, наклевавшись пойла из перебродивших ягод, чем так щедро угостили сокурсники в институте. – Ты мне не указ, – продолжая шататься, нетвёрдым голосом говорил он, – и вообще, я на тебя жалобу настрочу в ювенальную юстицию…

Сказать, что Сова была в шоке, ничего не сказать! Ведь весь «сыр-бор» с внучком начался из-за его развязного поведения, и ей ничего другого не оставалось, как провести разъяснительную беседу, в результате которой Совёнок должен был усвоить, что «ученье свет, а неученье – чуть свет и на работу». Он и усвоил, но по-своему. Да, чего только не пришлось выслушать от кровиночки Совёнка, что, изрядно наклевавшись хмельного напитка, рассказал во всех подробностях, куда бабушке идти и в каком месте анатомии видел внучок её нравоучения. Однако ничего поделать уже было нельзя. Ведь именно Сова стояла в первых рядах пропаганды «демократии», «толерантности» и «свободы слова», будь они неладны.

Забавно, но разве думали борцы-сеятели нововведений, что в очень скором времени им придётся пожинать подобные всходы в собственных семьях? В своём самом ближайшем окружении? Что ж, не зря говорится: «посеешь ветер – пожнёшь бурю!». Но делать было нечего, и Сова, заткнувшись, убралась восвояси, предаваясь ежедневным заботам, коих становилось всё больше и больше. Мало того что подрастало поколение нигилистов, для которых не существовало авторитетов, так ещё меньшинство, что решило сменить природную ориентацию, стало требовать себе таких же прав, что и у большинства! А именно, в силу невозможности завести потомство, ну не предусмотрела Матушка-Природа подобной опции для особей единого пола, они и возжелали брать на усыновление тех детёнышей, которых ювенальная юстиция планировала забирать из семей. Ну и зря. Это был явный перебор! Иными словами, пока они втихомолку на заре обихаживали друг друга, самостоятельно определяя, кто самец, а кто самка, окружающим было не до них. Многие попросту закрыли на это глаза. Во времена тотального слома традиций, обесценивания всего и вся чего только не встретишь в «охотном ряду», где всё определяется ключевым словом – «охотный»! Кому что охота, тот во что-то и горазд! Но, когда речь зашла об изъятии детёнышей из семейств и передаче на попечение «этим», тут многие взъерепенились. Не только хищники, но даже травоядные встали на «дыбы» и пригрозили поднять на рога всё почтенное собрание в случае принятия подобного законопроекта!

Однако главе собрания Кабану крайне не понравилась ультимативная форма предъявленных претензий! А поскольку его самка была на сносях, иными словами, половая жизнь отсутствовала напрочь, вот и решил он, невзирая на предупреждения осторожной Совы, не уступать смутьянам ни в чём, дабы не ударить в грязь рылом. Правда, последняя фраза звучит двусмысленно. А как же прикажете быть с пословицей, что «свинья грязи найдёт»? Но пословицы это одно, а гормоны, ударившие в кабанью голову, другое.

«До чего дожили, – думал разъярённый неповиновением Кабан, – что мне, всенародно избранному руководителю, грозят импичментом? Да я вас в берёзовом соке утоплю! Как собак на осинах перевешаю! Из еловых шишек расстреляю!»

Однако, невзирая на бушующие эмоции, Сова поняла, что что-то пошло наперекосяк. Мгновенно проанализировав ситуацию, сообразила мудрая, «откуда ветер дует». А дело было так. В начале весны, в марте объявился в тайге сивый Мерин, из тех, кого за ненадобностью приговорили на мясо, но по чьему-то недосмотру не успели отправить на скотобойню. Вот и сбежал Мерин на волю. Весьма прытким оказался, несмотря на свой почтенный возраст, что немудрено! Жить захочешь – и не такую прыть выкажешь. Вот и побрёл он в одиночестве куда глаза глядят. Долго ли, коротко ли, но забрёл Мерин в тайгу. А куда ж ещё-то? Тоскливо озираясь, приготовился он расстаться с жизнью, в общем, проявил малодушие, и это несмотря на то, что надежда оборванной верёвкой всё ещё болталась у него на шее. Однако первыми, кто ему встретился, были два молодых волчонка. Как в той песне поётся: один Серый, другой Белый, два весёлых волка! Из того самого поколения, что напрочь утратили природные инстинкты, то бишь базовые настройки, и вместо того чтобы всласть позавтракать Мерином, принялись с упоением ему рассказывать, что в тайгу пришла «демократия» и далее, по списку…

Мерин не поверил своим ушам! Мало того что его не слопали, так ещё пригласили погостить, попутно интересуясь богатым жизненным опытом. Да, вот уж воистину – чудеса в решете! Так и сдружился Мерин с волчатами, а куда ж ему деваться? Вот и стали они жить да поживать. Тот Мерин оказался весьма талантливым, потому как в самые кратчайшие сроки сумел выбиться в советники главы собрания. А всё благодаря своему чувству юмора, всё-таки умеют лошади поржать. С тех пор он стал любимым наставником для продвинутых таёжных зверёнышей. Их гуру и учителем, потому что никогда и ничего не запрещал, а напротив, всегда поощрял любую идею, всякую мысль, какой бы бредовой она ни была…

ПРАЗДНИК НЕПОСЛУШАНИЯ

В прошлый раз мы остановились на том, что продвинутой таёжной молодёжи ничего не запрещалось, а напротив, поощрялась любая мысль, всякая идея, какой бы вздорной она ни была. К чему это в итоге привело? Об этом расскажем дальше…

Кто бы мог подумать, но именно тотальное разрешение всего и вся сыграло с молодёжью роковую шутку! В самое короткое время ополчилась она на всех без исключения представителей старшего поколения, продемонстрировав откровенное пренебрежение к нормам и правилам, в соответствии с которыми строилась таёжная жизнь. Будни старшего поколения превратились в сущий ад! Накал страстей зашкаливал, и было отчего! Едва солнечный диск показывался над горизонтом, как для всех становилось очевидным, что созданная ювенальная юстиция грозным стражем стоит на защите зверёнышей, не позволяя родителям применять старые методы воспитания. Подзатыльники, затрещины и прочие веками проверенные, но отжившие свой век инструменты внушения оказались под запретом. Единственно доступной формой назиданий разрешалась – устная! Словесная! Точнее, звериная, в соответствии с видом и семейством хищников, либо травоядных, к которым и относился детёныш. Более того, высочайшим указом был объявлен строжайший запрет на повышение тона в общественных местах. Данная мера привела к тому, что повсеместной стала картина, на которой почтенная особь разговаривала с молодняком, что, пережёвывая жвачку, время от времени презрительно сплёвывала под ноги старшего поколения. Многие проходившие мимо едва сдерживались, дабы не влепить затрещину зарвавшемуся молодняку. Но «толерантность» не позволяла! Да и чего бы они добились? Давайте рассуждать здраво, ну, положим, влепили непочтительному зверёнышу затрещину или даже три, и что с того? В мгновенье ока весть об этом разнесётся стукачами, в коих уже превратились упрямые дятлы. Эти природные долбоносы, что готовы расшибить себе грудь в кровь, лишь бы достучаться до общественного мнения. И на всех новостных лентах таёжных СМИ появится душераздирающая история о недоросле, что стал жертвой произвола отживших традиций. Великим борцом супротив семейного насилия! Малолетним защитником от затрещин, подзатыльников и прочих отживших рудиментов. Дальше – больше! Многочисленные приглашения на телевидение, интервью в модных журналах, в итоге – почётная должность в руководстве комиссии по расследованию случаев семейного насилия. И прочее, прочее, прочее. Вот и проходили мимо родители, вынужденно опуская взор и не понимая, каким образом такое благородное с виду начинание, как «демократия» – превратилось в отвратительную вседозволенность, а главное, кем вырастут зверёныши, напрочь лишённые уважения и почтения к старшим?

Однако младореформаторы не собирались останавливаться на завоёванных рубежах полной капитуляции старшего поколения. Они решили наглядно продемонстрировать свою мощь и растущее влияние в масштабах всей тайги. Для этой цели организовали митинг. С мегафонами, транспарантами, в общем, всё по-взрослому. Но с выбором места ошиблись! Чёрт их дёрнул собраться возле берлоги, где спокойно почивал Медведь. Старая коряга, что водрузили вместо памятника, в одночасье превратилась в трибуну, у которой выстроилась очередь из желающих выступить. И всё бы ничего, но разбудили пламенные речи Хозяина тайги. Недовольно высунув нос из убежища, Потапыч недоумённо втягивал воздух, не понимая, не привиделось ли ему происходящее? Ан нет! Не привиделось. Тогда, не говоря ни слова, вылез он из берлоги и, пошатываясь от долгой спячки, взмахом лапы смахнул трибуну-корягу вместе с очередным оратором. Тот кубарем откатился в толпу, что с замиранием сердца смотрела на чудовищную расправу! Расправу вопреки всем законам «демократии»! Тут же защёлкали фотокамеры, коими уже обзавелись продвинутые недоросли, хорошо усвоившие свои права. Медведь закрылся лапой от многочисленных, слепящих вспышек, природы которых не понимал. Наконец вспышки и щелчки прекратились. Толпа за время сна Хозяина напрочь потеряла страх. Именно этим и объясняется, что никто не двинулся с места, а, напротив, с любопытством ждал дальнейшего развития событий.

– Что здесь происходит? – грозно озираясь, спросил Потапыч. – По какому поводу сбор?

Толпа что-то невнятно прошелестела, но расходиться не собиралась.

– А ты сам кто такой будешь? – наконец раздалось из звериной гущи. – И вообще, что с ним разговаривать? Он же – нелегитимен! У нас теперь новый главный – Кабан!

Вот как, оказывается, в жизни бывает. Заснул облечённый властью, легитимно признанный Медведь, а проснулось нечто, лишённое всяческой легитимности. Вот так-то. Однако на то он и Хозяин тайги, что голосом его не прошибёшь! Едва заслышав про Кабана, Потапыч сразу направился туда, откуда это прозвучало. Не дожидаясь расправы, зверьё в страхе бросилось куда глаза глядят, и в считанные секунды Медведь остался один на опушке леса. Все как будто испарились. Но это было только начало. Весть о проснувшемся Хозяине тайги молниеносно разнеслась и достигла ушей Кабана и Совы. Будет неверным утверждение, что она застала их врасплох. Это не так. Они ждали и готовились. Вернее, думали, что готовы, и предприняли всё необходимое для объяснения рассвирепевшему Медведю, что времена изменились и он, разумеется, может вернуть себе позицию лидера, но участвуя в очередных выборах. На общих, так сказать, основаниях. А оные, согласно регламенту, ожидаются аккурат годика через четыре. Никак не ранее. Правда, эти мысли существовали только в теории. На практике же никто не представлял, кто именно возьмёт на себя смелость озвучить таёжному великану подобное. Вот и стали кумекать, что предпринять, потому как никто в тайге не сравнится силушкой с Медведем.