Текст книги "Социологические опусы или крах эпохи Манкурта"

Автор книги: Фома Лось

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Нужно сказать, что в те дни произошло нечто из ряда вон выходящее. Такое, чего ни мудрая Сова, ни тем более глуповатый Кабан предугадать не могли. А случилось то, что добралась до таёжной глуши ревизия. Во главе с его превосходительством самим Лесником. Нашим могучим отечественным Шварценеггером. Тем самым, что уполномочен верховной властью носить её грозный символ – карамультук! Чёрный Лесник не стал разбираться в тонкостях законотворческих нюансов, а увидев разжиревших до безобразия травоядных и оголодавших, едва волочивших ноги хищников, сдёрнул с плеча символ власти и сделал предупредительный выстрел вверх! Разогнав тем самым почтенное собрание по норам, рекам, гнёздам и иным местам скопления обитателей тайги. Да, как ни крути, но супротив силы человеков ничто не попрёт! Вмиг прекратилась в тайге всякая деятельность, основанная на «игре ума», что так скрупулёзно, с таким трудолюбием создавалась Совой и её приспешниками. Лесника того звали, как вы уже и сами догадались – Квант! Наш добрый старый знакомец, что решил посвятить остаток дней, проводя как можно больше времени на природе. Вот и устроился он в лесничество.

Однако горькие уроки из произошедших событий необходимо было извлечь. Для этой цели заключил Квант основных участников беспорядков под стражу! Посадил под арест: Сову, как идейного вдохновителя «цветной революции»; Кабана, как старательного исполнителя чужой воли; ну и, разумеется, горного Козла. Причём здесь он, родимый? Так положено. Везде должен быть свой «Козёл отпущения». Не нами это придумано, но нами будет исполнено. Что касается Медведя, «проспавшего» переворот, то его оставили «на закуску».

– Ну что скажешь, Сова? – сурово начал Квант допрос подслеповатой подследственной. – Кто входил в организованную группу? Клички, пароли, явки?

Сова молчала. Понимала умудрённая жизнью, что групповая ответственность значительно тяжелее, нежели персональная. Однако трудный день едва набирал обороты, и до подведения итогов было ещё очень далеко, так зачем распинаться раньше времени? Вот и решила Сова свалять дурака, хоть и не к месту, да и не вовремя…

– Обидно мне стало, – сквозь слёзы принялась она каяться, – из года в год одно и то же. Нагуляет жирок наш руководитель и в коечку! Спи сладко, Михайло Потапыч, никто не потревожит твой сон. Запасов тебе на всю зиму хватит. Ни забот, ни хлопот, а вот как мы в лютые холода перезимуем и доживёт ли кто до весны – это вопрос! Большой вопрос!

Квант внимательно слушал, упершись запястьем в ствол символа власти, огнедышащего карамультука. Почувствовав кураж, Сова с воодушевлением продолжила:

– Посудите сами, – осторожно предприняла она попытку переложить ответственность на федеральный центр, – до вас ни достучаться, ни докричаться. И потом, мы же выборы провели! Спросили электорат. Всё чинно и благородно. У всетаёжно избранного руководителя можете сами поинтересоваться.

– Я обязательно его допрошу, – сухо прервал Квант. – С кем из зарубежных лесничеств вступали в контакт? Кто финансировал? Откуда агитационные материалы?

На Сову обрушились, будто молот на наковальню – тяжёлые вопросы! Да, ни за что не поверит Лесник, что можно вот так запросто, используя доверчивость обывателей – осуществить переворот!

ДИЛЕММА

В прошлый раз мы остановились на том, что сложно поверить, будто используя доверчивость и непроверенные слухи, можно осуществить государственный переворот! Тем не менее, это было так, и Квант прекрасно отдавал себе в этом отчёт. Правда, с небольшой оговоркой, которая гласила: любая смена власти возможна лишь в одном случае – утраты доверия к её институтам! Иными словами, сгнивший фундамент рухнет от нескольких капель дождя! Что ж говорить про ливень либо ураган? Однако настало время принимать решение. Вопрос – какое? Ведь как ни крути, но Сова была права в одном – территория тайги на время зимнего периода остаётся без присмотра! И так повсеместно во всех лесничествах, разумеется, там, где холодный климат гонит Медведя в берлогу. Наверное, потому и не стал Квант сурово наказывать Сову. Что в том проку? По-хорошему, ей спасибо нужно сказать, да благодарность объявить. За что, спросите вы? Сумела выявить, подслеповатая, слабое звено в цепи государственного управления. Вскрыла его самостоятельно, безо всякой помощи. Фактически за Кванта работу выполнила. А там, где тонко, там оно и рвётся. Вот и порвалось, да так, что мало не кажется. Правда, и Сова уже получила своё. Наказанием для неё стало непослушание любимого внука, которого увлекли идеи «демократии». В общем, как ни крути, остаётся вспомнить поговорку: «хоть пнём по Сове, хоть Совой об пень, всё равно Сове больно…». Отпустил её справедливый, но сердобольный Квант восвояси. Домой. К внуку. Отпустить-то отпустил, но назидательно упредил, ежели что, в другой раз спуску не будет. Даже не надейся, Сова! Хоть в чём-то окажешься замешанной, не обессудь, набьют из тебя чучело и повесят на той самой ветке, где обычно восседаешь. В назидание другим. Чтоб неповадно было. Так вершил правосудие уполномоченный ревизор.

Настала очередь Кабана. Поначалу надеялся рылообразный, что его вслед за Совой отпустят. Но не тут-то было. Сову выпустили с учётом её возраста и близостью к могиле. Не сегодня, так завтра на том берегу окажется, откуда уже и не возвертаются. Кабан же был в самом расцвете сил и мог ещё набедокурить. Дури-то у него хватает. Кроме того, его тщеславие морем разливанным затопило все окрестности, причём не только в тайге, но и в ближайшей округе. Везде, куда только донеслась весть о рачительном и заботливом руководителе, Кабана стали приводить в пример. Отливали медные бюсты, возводили памятники, печатали портреты для митингов и шествий! Оттого и не понимал он причин неуважительного, а зачастую панибратского отношения к себе. После ареста все кому не лень сразу стали ему тыкать, да ещё и свиным рылом обзывать.

Тут нужно кое-что прояснить. Дело в том, что Квант без излишних церемоний сразу всё поставил на свои места. Иными словами, если с Совой обращение было более-менее деликатным, предупредительным, то лишь в силу её принадлежности к женскому полу да почтенного возраста. Согласитесь, негоже грубо разговаривать с дамой, даже если она ничего другого и не заслуживает. Что же касается Кабана, то ему были выданы под расписку два пинка, а также рекомендация: заткнуться и «не лезть свиным рылом в калашный ряд». Потому и обиделся он на проявленное неуважение к статусу главы таёжного собрания. Что ж, визжи не визжи, а почтения одним криком не добудешь. Правда, и Кабан ненадолго задержался под арестом.

Как-то вызвал его Квант для допроса и, отведя за местный солончак, любимое место сохатых, передёрнул карамультук и выстрелил в лоб! У Кабана от ужаса подкосились ноги, и он едва не упал. Однако выстрел оказался холостым. Не стал Квант попусту проливать кровь. Так, отсалютовав бывшему главе почтенного собрания, он отпустил его домой. Туда, где, благополучно разрешившись от бремени, его супруга вскармливала пяток новоявленных пятачков. После того случая, демонстративно-показательного расстрела, Кабан навсегда зарёкся принимать участие в политических игрищах. Но время шло, и, забегая далеко вперёд, нужно сказать, что его потомки, видимо, запамятовав о зароке деда, по-прежнему встречаются во властных кабинетах обширного лесничества. Их всегда легко узнать. У всех одна отличительная черта – хрюкать от удовольствия, едва заслышат похвальбу в свой адрес. Ну и, разумеется, с внешностью тоже ничего не поделать. Рыло кабанье пластикой не исправить. Да, чуть было не запамятовали, Козла тоже выпустили, потому как держать невинного – совсем не по-людски!

Таким вот способом разрешил Квант задачу, правда, не до конца. Вопросов всё ещё оставалось два: первый – кого назначить на место Медведя, второй – что делать с ним самим? А пока жизнь в тайге входила в привычное русло, и большинство вернулось к природному укладу жизни. В соответствии со своей биологической заданностью, где каждой твари по паре.

Итак, оставалось решить судьбу Медведя. Разумеется, Квант испытывал к нему симпатию, как-никак столько лет на службе, однако оставить всё по-прежнему теперь было не в его власти. Вернее, конечно же, в его, но он прекрасно понимал, что былого авторитета у Косолапого нет, да и таёжные обитатели не скоро забудут вольный ветер самоуправств, что вскружил им голову, пока Мишка спал. Вот и думал Квант, как обеспечить преемственность курса и в то же время не торчать здесь как привязанный. У него таких участков – тьма! А у его коллег – ещё больше. Так что ж им теперь прикажете делать? Вот и стал он думать думу горькую.

Думал, думал и вот что, наконец, удумал. Позвал он Косолапого, который места себе не находил, не зная, как искупить оплошность, и завёл с ним задушевную беседу.

– Ну что, Мишаня, делать будем? – ласково спросил Квант озадаченного Медведя. – Как жить дальше планируешь? Небось на глаза стыдно показаться?

Медведь молчал. На душе творилось неладное. Там буйствовал ураган, что, выкорчёвывая деревья вместе с корнями, поднимал их ввысь, унося за километры от родных мест. Квант понимал, что творится с Медведем, потому и старался смягчить официальный разговор доброжелательным тоном.

– Не знаю, – потупив глаза долу, буркнул Медведь. – Как скажете, так и будет.

– Э нет, – Квант раскатисто рассмеялся. – Так не пойдёт! Вместе будем думать и вместе действовать. Работы много, так что отлынивать не придётся.

В глазах Медведя мелькнули надежда и одновременно недоверие. Он поскрёб огромной лапищей себе темя и выжидательно посмотрел на Кванта. Тот сосредоточенно потирал ладони, будто озяб и хочет высечь искру. Не получалось.

– Ладно, – сказал Квант, – не стану тебя мучить. Слушай внимательно.

Медведь обратился в слух.

– Как ты, наверное, понимаешь, вернуть всё на свои места – не получится!

После этих слов Мишка напрягся так, что ненароком переломил ветку, которую вертел в лапе. Она хрустнула и, разойдясь на две половинки, застряла промеж острых, как бритвы, длинных когтей.

– Успокойся, – всё так же по-доброму молвил Квант. – Пойми ты, чудак, я вынужден объявить чрезвычайную ситуацию и назначить исполняющего обязанности. Разумеется, под моим непосредственным началом.

Медведь ещё больше напрягся.

– Исполняющим обязанности будешь ты, Михайло Потапыч! – подытожил Квант.

Мишка с шумом выдохнул. Он чуть было не кинулся обнимать Кванта, желая как можно сильнее продемонстрировать свою признательность. Однако тот уклонился от медвежьих объятий, не без оснований полагая, что не хватало ему ещё и сломанных рёбер. Ну уж нет. Увольте. Квант поднял руку и остановил этот мохнатый порыв благодарности.

– Это ещё не всё, – после недолгой паузы продолжил опытный переговорщик. – Не всё. Хочу, чтобы ты знал: я буду искать кандидата, который сможет управлять тайгой во время зимних холодов и обеспечит надёжную преемственность власти.

Вот оно что! Теперь Михайло Потапыч понял, в чём подвох. Не зря столько лет на руководящей работе. Хотя какой подвох? Его не выгнали, не посадили, не убили. А ведь могли! Да и сейчас могут. Более того, назначили на ту же должность, правда, немного ограничили полномочия. Ну и что с того? Зато теперь его положение укрепится самой что ни на есть вертикалью власти! А это уже немало. Ой как немало! Ну а подстраховка нужна всегда. Кто мог предположить, на что способны пернатые, пока он спал?

Квант внимательно наблюдал за Медведем. Увидев, что тот правильно оценил ситуацию, похлопал Косолапого по плечу и протянул ему руку. Крепким рукопожатием они скрепили договор. После чего было созвано экстренное совещание, где и объявили о принятом решении. Все тут же бросились поздравлять Михайло Потапыча, облепили со всех сторон и обнимали, целовали, миловали.

Вот так Квант восстановил легитимность медвежьих полномочий. Восстановил единственно возможным, авторитарным способом! Что ж, а нам остаётся лишь надеяться, что таёжные жители выучили урок и поняли – вседозволенность неприемлема в условиях Природы, где царят совсем другие правила…

ДВУГЛАВЫЙ

В прошлый раз мы остановились на том, что вседозволенность неприемлема в условиях дикой Природы, где царят совсем другие правила. Ну нельзя супротив биологии переть! Ничем хорошим это не заканчивается. Введя чрезвычайное положение и назначив Медведя исполняющим обязанности, Квант со спокойной душой стал собираться в поездку, завершить объезд подконтрольной ему территории, не забывая, однако, объявить негласный конкурс на вакантное, в лютые холода, место руководителя тайги. Почему негласный, спросите вы? Да потому что «гласность», на которую опираются приверженцы «демократии», обязательно приводит к тому, что наверх выбиваются не самые лучшие, а только те, за кого проголосовало большинство, которое весьма просто обмануть. Ведь завоевать симпатии доверчивых избирателей – дело отнюдь не хитрое! Давно придуманы технологии, позволяющие легко манипулировать общественным сознанием в пользу того либо иного кандидата. Вон как лихо Сова обработала соплеменников, что целая тайга вышла из-под контроля. Сколько дров они наломали? Сколько судеб перекорёжили? Последствия губительного пожара кратно милосерднее, нежели неисполненные обещания, что так щедро раздаются во время предвыборной гонки. Впрочем, хватит, довольно о печальном! А то очень уж утомительный абзац получился.

Окромя исполняющего обязанности, задумался Квант о звере, что будет блюсти порядок на вверенном ему таёжном участке. Блюсти негласно, но со всеми правами и вытекающими отсюда полномочиями. Не под Мишкой, а подчиняясь строго Леснику. А это значит, что кандидат должен быть преданным, могучим, не уступающим силой самому Медведю. Кроме того, его неподкупность и независимость от влияния самок и их детёнышей станут образцом для подражания, поскольку лихолетье смуты не прошло бесследно. Уже успело подрасти и ощериться отрицанием всего и вся новое поколение зверёнышей, хлебнувших горячительного напитка вольной жизни. Как говорится, «нету кошки, вот мышки и резвятся».

Стоп!

Вот дурья-то башка! Как же я сразу не догадался? Всё, как всегда, на поверхности! Хватит бродяге амурскому Тигру прохлаждаться без дела. Времена нынче горячие, непростые, можно и обжечься. Так что призову его на службу, и пущай займётся делом. Жены у него нет, в одиночестве жизнь проживает, следовательно, мозги «выносить» некому. Тигрят, что наплодил по всему краю, раз-два и обчёлся, значит, домашними заботами не обременён. Подведём промежуточный итог: здоровья у него, хоть отбавляй, силища – неимоверная! Идём далее, Тигр полностью независим от влияния домочадцев, а отсюда ненормированный рабочий день, без чего никак на такой должности! Что там ещё? Преданность? Ну да, ну да, Кошки тяжело поддаются дрессуре. Это факт. Но в остальном картина вырисовывается весьма даже приличная, практически образок на стену.

В общем, с преданностью поступим следующим образом: назовём его должность «незримым смотрителем», дадим графский титул, возведя в сословие, и отныне он сможет хоть что-то оставить потомкам. Если, конечно же, захочет. Как-то так.

Переговорив с Медведем и несмотря на его явное неудовольствие, Квант вызвал Тигра и приказал в срочном порядке выходить на службу. Нужно отметить, что Тигру очень понравилось новое место работы. Пройдя подробный и временами нудный инструктаж у Кванта, новоиспечённый граф занялся делом. Перво-наперво принялся составлять список неблагонадёжных лиц. А то как без оного? В этот список попали совершенно все, без исключения, грызуны. Любых семейств! Впрочем, ничего удивительного в том не было, поскольку Квант, разгребая последствия таёжного переворота и рассуждая человеческим умом, сразу обратил внимание на длинный перечень правил и запретов, что задолго до смены власти стали готовить эти самые грызуны. Если припоминаете, в былые времена не смевшие даже пикнуть! Они скрупулёзно записывали всю ту чушь, что обсуждалась Совой и её приспешниками на тайных собраниях и шла вразрез с веками устроенным порядком вещей. Именно благодаря этому списку многие «демократы» получили законодательное подтверждение своим бредовым идеям и смогли воплотить самые дикие фантазии. Что ж, всё в этом мире когда-то заканчивается. Вот и подошла к завершению кропотливая, трудоёмкая работа, проделанная грызунами в желании выслужиться перед Совой. Её плачевным результатом стало поимённое попадание всех грамотеев, иными словами, «крыс канцелярских», к Тигру «на карандаш».

Вот такие перипетии случились однажды в дремучей тайге, к счастью, благополучно разрешённые Квантом. Всё-таки человек лучше справляется с той ролью, что отведена богине правосудия Фемиде. В смысле, несравнимо лучше, нежели любое хищное или травоядное животное. Само собой разумеется, мы не претендуем на полноту изложения событий во всех мельчайших подробностях: с перечислением кличек, описанием характеров животных, сложности взаимоотношений между всеми участниками этой трагикомедии. Да и невозможно выполнить подобное в рамках выбранного формата, однако ключевые узлы главных моментов отражены полностью. По крайне мере, мы очень старались. Медведь вновь оказался на своём месте, правда, с урезанными полномочиями. Из нововведений в тайге появилась должность «незримого смотрителя», всецело радеющего за безопасность. Ну а Сова, как главная зачинщица беспорядков, оказалась на попечении того самого внука, что регулярно изводил влиятельную некогда бабушку язвительными вопросами: ну что, бабуля, вдеть тебе нитку в иголку? Прекрасно понимая, что подслеповатая пенсионерка не в состоянии справиться с этой ставшей чрезвычайно трудной для неё задачей. Но что посеешь, то и пожнёшь! Сама в том виновата.

Да, чуть было не запамятовали, Медведь-то на досуге учудил! Воодушевившись новой должностью ответственного за безопасность, учреждённую Квантом и пожизненно закреплённую за амурским Тигром, он решил последовать его примеру и на свой страх, безо всякого на то согласования открыл в штате вакансию начальника охраны общественного порядка. Зреть да позирать за всяческою живностью, дабы зверьки малые благополучно добирались домой из школ, а на таёжных тропках всё было спокойно.

Надобно сказать, что вакансия пустовала недолго, ведь Мишка прекрасно знал, для какой кандидатуры она создавалась. Прошло чуть больше недели, и Михайло Потапыч представил администрации начальника охраны. Им оказался… кто бы вы думали? Именно! Его ближайший родственник – Волк! Тот самый Серый Волк. Ну а что? На то она и щука, чтобы карась в реке не дремал. С той поры и завелись в тайге Волки позорные. Стоящие на позоре, иными словами, позирающие, надзирающие за общественным порядком. Ну а вы что подумали? Да, чутьё не подводило Медведя, вот и на этот раз не подвело. Волк оказался на редкость верным служакой, мздоимством не страдал, служебных полномочий не превышал. Службу тащил исправно, иными словами, служил – не тужил! Вернее, не скулил. Волчья стая усердно помогала вожаку, патрулируя обширную территорию. Поначалу это было забавное, непривычное зрелище, когда сурового вида хищники, олицетворявшие правопорядок, угрюмо сопровождали взглядами всякую мелкую живность, что ёжилась от холодного блеска в их глазах. Но, памятуя, как несладко им жилось при «демократии», Волки вели себя соответственно. Они и поныне осуществляют надзор за общественным порядком и дорожат оказанным им высоким доверием.

Когда Квант узнал о несогласованной инициативе Медведя с вакансией начальника общественного правопорядка, ругаться не стал. Ни сразу, ни потом. Но, чуточку поразмыслив, принял самое верное решение, каковое только и способен принять умный, думающий человек. Не дожидаясь, пока Медведь завалится в берлогу почивать от трудов праведных, Квант, тщательно проинструктировав амурского Тигра на случай беспорядков, созвал экстренное совещание, посвящённое проходившему сбору урожая. Там, всенародно наградив Михайло Потапыча за заслуги перед тайгой, прилюдно отправил его на заслуженный отдых в силу пенсионного возраста. На Мишку жалко было смотреть! Он так и не понял, что играть с человеком в азартные игры – себе дороже! Вот и доигрался. Но и это ещё не всё. Проводив Медведя на пенсию, поливать горшки с цветами, Квант озвучил озадаченной общественности решение, которое поначалу показалось странным. Оно гласило: в связи с новыми веяниями на федеральном уровне, в силу определённых причин, о которых не имеет смысла распространяться, исполняющим обязанности Хозяина тайги назначается странного вида птица – Орёл о двух головах! Так получилось, что Природа-Матушка наградила его этой особенностью именно ради государевой службы. И теперь всем подданным лесничества строжайше предписывалось беспрекословно ему подчиняться. Завершая речь, Квант подошёл к машине и учтиво открыл заднюю дверцу.

Из салона выпорхнул огромных размеров Двуглавый Орёл и, заняв самую высокую ветку стоящего неподалёку вяза, гордо стал осматривать окрестности…

ЖЕНИТЬБА ДЕСЯТИКЛАССНИКА ПЧЁЛКИНА

История эта началась в обычный, ничем не выдающийся ноябрьский денёк. В одном небольшом провинциальном городе жил десятиклассник. Рос в обыкновенной семье, состоящей, как водится, из мамы, бабушки, старого попугая, ну и, разумеется, его самого. Место отца было вакантным, правда, на стене висело несколько пожухлых от времени фотографий, на которых счастливый папаша был запечатлён вместе с сыном на руках. Вот, пожалуй, и всё. Однако с отцом своим, в отличие от большинства брошенных сыновей, мальчик был хорошо знаком. И не понаслышке, потому что папа регулярно помогал деньгами и всегда был с сыном на связи. Практически в любое время дня и ночи, несмотря на то что жил в другом городе. Так и рос этот ничем не выдающийся десятиклассник, разве что имя у него было необычайно-ласковое – Май! И не просто Май, а Май Пчёлкин!

Сколько себя помнил, ему всегда хотелось сменить это имя на более мужественное. Звучное. Например, на имя Георгий, Николай, ну или в крайнем случае Илья. Почему в крайнем? Никому не известно. Пускай будет Илья. Не в обиду всем остальным. Любопытно здесь другое: несмотря на такое тёплое и воздушное имя, Май был на редкость упрямым, а порой и несговорчивым подростком. Впрочем, не станем стесняться в выражениях – потому и не упрямым, а упёртым. Как молодой, зачастую тупой бык! Из тех, кому властная рука хозяина ещё не вдела кольцо покорности в раздувающиеся от ярости ноздри. Да-да, чем-то он походил на быка, что, втемяшив в голову какую-либо идею, уже не может отказаться от её воплощения и, несмотря на любые трудности, делает всё возможное, чтобы претворить желаемое в действительность.

Кто хоть раз бывал в провинциальных городках и находился там какое-то время, тому хорошо знакомо, что значит проживать в условиях, когда все знают обо всём! Кто сколько зарабатывает, кто где ворует, кто кого обманывает и даже кто кому изменяет. И прочее, прочее, прочее. Увы, в маленьких городках не спрятаться, не затеряться. Тут вам не столица, где можно незаметной пчелой влететь в огромную многоэтажку, жильцы которой не здороваются с соседями по лестничной клетке. Вот и Май всегда был у всех на виду. Нужно сказать, что знали его как отзывчивого, сердобольного и справедливого парня. К которому легко можно обратиться за помощью. Например: помочь престарелой соседке выбить ковёр, сбегать за лекарством одинокой бабушке или вступиться за малышню во дворе, когда великовозрастные хулиганы вдруг вздумали обижать. А всё потому, что силушкой Май обижен не был. Чему способствовали регулярные тренировки в многоборье, где он прикладывал невиданное упорство в достижении спортивных результатов. И они были! В смысле результаты. В отличие от большинства своих приятелей, Май не любил так называемые тусовки – эти пьяные невнятные сборища! Не жаловал он многочисленные бары и рестораны, что гнойниками расползлись по родному городку. Алкоголь юноша не употреблял, наркотиками не баловался. В общем, был неинтересен большинству знакомых, потому что старался как можно скорее покинуть вечеринку, ссылаясь на утреннюю тренировку.

Как-то один приятель из категории зажиточных представителей среднего класса пригласил на свой день рождения. Этот предприимчивый малый начал торговать жвачкой уже в четвёртом классе и весьма неплохо поднаторел в торговом ремесле. Потому всегда был с барышом. Мероприятие он планировал пафосное, в ресторане на центральной площади. Неподалёку от железнодорожного и автобусного вокзалов, что нескончаемыми транспортёрными лентами увозили пассажиров в неведомые края. Поначалу Май долго отнекивался, но приятель, обидевшись, пригрозил порвать с ним отношения, если тот не придёт поздравить. Май нехотя согласился, однако какое-то нехорошее предчувствие кольнуло в самое сердце. Вот уж воистину: согласился скрепя сердце! Так оно в итоге и получилось.

На дне рождения, куда он пришёл почти к завершению празднества, присутствовало много незнакомых ему персон. Май вошёл внутрь ресторана и сразу поразился, увидев девушку необычайной красоты! Как выяснилось позднее, это была единственная дочь местного олигарха. Приехавшая погостить на каникулы. Решив, что она и есть его судьба, юноша спокойно подошёл и представился. Дочь олигарха вежливо улыбнулась в ответ, но уже покидала мероприятие в сопровождении охранника, приставленного заботливым папашей.

Май вышел вслед, оставляя на кафельной плитке невидимые, но кровоточащие раны разбитого сердца. Сердца, что пронзила стрела неведомого ему доселе чувства…

Проводив взглядом джип, на котором увезли возлюбленную, Май в раздумье направился домой, забыв поздравить именинника. Что, впрочем, неудивительно. Ведь такое случается не каждый день, когда стрела Амура бьёт точно в цель. Он медленно шёл по притихшему городу, где в каждом дворике кремировали сухие листья. Догорая, они густыми клубами воскуряли фимиам уходившей осени. Этому благословенному времени обильного урожая, дающего надежду в сытости перезимовать лютую стужу. Войдя в родной двор, Май подошёл к мусорной куче медленно тлеющих останков пожухлой листвы. Он заворожённо смотрел на языки пламени, что, причудливо играя пожирали некогда цветущее и радужное. Носком ботинка подросток подгрёб к костру несколько веток ясеня, что валялись неподалёку. Пламя, благодарно лизнув ему подошву, неожиданно проникло в тело и стремительно поднялось до самого сердца. Где, разворошив свежую рану, свернулось калачиком и стало медленно тлеть, испепеляя внутренности юноши жаром! Тем самым, что сводит с ума мужчин, опалённых женской красотой.

По странному стечению обстоятельств та, о которой ему грезилось, искренне удивлённая смелостью провинциального парня, да к тому же скромно одетого, попросила водителя прокатить её по ночному городу. Можно сколько угодно сомневаться, но внедорожник неторопливо проехал аккурат мимо того самого двора, где зачарованный огнём Май пытался разобраться, что с ним происходит. Что стало причиной волнений от одной мысли о девушке, имя которой он так и не успел узнать. Да что там имя? Девушка была ярчайшей представительницей той самой «золотой молодёжи», чьи родители не скупятся на недоступное обычному российскому подростку образование. Дочь местного олигарха прилетела из Америки, где заканчивала что-то престижное, а Май учился в обычном, ничем не примечательном провинциальном учебном заведении. С той лишь разницей, что директором этого учреждения был учитель, который не боялся экспериментов.

Раз уж мы коснулись места, где учился подросток, несколько слов об эксперименте, что на свой страх и риск затеял директор, или Петрович, как ласково звали его ученики. Суть эксперимента заключалась в следующем: одиннадцать лет тому назад, заручившись письменным согласием родителей, Петрович набрал класс, в котором и взялся быть руководителем. Этот класс ничем особенным не отличался, за исключением одного весьма существенного обстоятельства – в нём учились только мальчики! Да-да. Как бы это ни выглядело странным, в обычной российской школе наряду с классами, где мальчики и девочки учились совместно, существовал анклав, где проходили обучение только мальчишки! Учебные предметы везде были одинаковые, различался только подход. Что сподвигло директора на подобный эксперимент? Сие никому неведомо. Однако его успешность стала очевидна уже в пятом классе, когда в сугубо мужском коллективе мальчики развивались с большим отрывом от сверстников. Это проявилось как в физическом превосходстве, так и в освоении школьных предметов. Поначалу было непривычно, когда на праздничных линейках рядышком с одногодками стал выделяться класс, почти на целую голову выше ровесников! И отрыв этот с каждым годом только увеличивался!

Да и оценки в дневниках – вещь сугубо объективная. Преподаватели других предметов вне зависимости от своего отношения к эксперименту не могли не отметить, что мальчуганы опережали сверстников по всем показателям! От физкультуры и математики до физики и химии. Сложно сказать, что послужило тому причиной: возможно, отсутствие в классе девочек, что делало юношей смелей и увереннее! Они не испытывали стеснение или робость, завидев противоположный пол. Им был неведом этот страх. Но самое занятное, что девочки из параллельных классов, чувствуя полное отсутствие робости, сами проявляли недюжинный интерес к независимым от их чар мальчикам. Некоторые пытались дружить и даже назначать свидания на зависть своим одноклассникам, что смиренно сидели на «пятых точках», укрощённые моделью поведения, согласно которой мальчик должен быть покладистым и послушным. Иными словами – никаким! Согласитесь, сегодня мало кто может похвастать воспитанием в среде, где подавление мужского начала сведено к минимуму. Потому, стоя возле костра, и пытался Май разобраться с тем неведомым, с чем столкнулся впервые в жизни.

Однако, бесшумно проникнув в квартиру, он с удовольствием насытился горячим ужином, что оставила заботливая бабушка. Пламенная влюблённость никак не повлияла на здоровый аппетит подростка.

ЗАБОТА

Как уже говорилось ранее, жил он с мамой, бабулей и старым попугаем в ветхом бараке, где никогда не проводился капитальный ремонт. К сожалению, многим мальчикам знаком быт в окружении заботливых и любящих женщин, души не чаявших в сыновьях, внуках, племянниках. Почему к сожалению? Да потому, что безграничную женскую любовь уравновешивает только мужское воспитание! А то, неровен час, случится перекос, что демонстрируют мужчины, не желающие оторваться от материнской груди до самой пенсии. Увы, такую картину приходится наблюдать всё чаще, когда здоровенный амбал повсюду сопровождает свою маманю, что, не смолкая, учит жизни великовозрастного недоросля. Вот и Май с детства был обласкан так, что в самую пору бежать! О чём он неоднократно подумывал, когда был совсем маленьким и не умел справляться с приступами нежности, выказываемыми заботливой матушкой. Однако, проучившись в экспериментальном классе несколько лет, Май научился сдержанно реагировать на многое и уже не раздражался от сюсюканья, как случалось с ним в далёком детстве. Потому и скрывал юноша от домашних происходившие в нём перемены. Тем не менее от их внимательных взоров не укрылось, что сын и внук ведёт себя как-то странно.