Текст книги "Сумма теологии. Том III"

Автор книги: Фома Аквинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 48 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Раздел 13. Является ли совесть силой?

С тринадцатым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что совесть – это сила; в самом деле, Ориген [в своем комментарии к посланию апостола Павла к римлянам (Рим. . :15)] говорит, что «совесть – это исправление и руководство сопровождающим душу духом, которой отвращает от зла и прилепляет к добру». Но в душе словом «дух» обозначается либо сила ума, согласно сказанному: «обновиться духом ума вашего» (Еф. . :23), либо воображения, вследствие чего мнимое видение названо духовным, о чем читаем у Августина[155]155
  Gen. ad Lit. XII, 7, 24.


[Закрыть]. Следовательно, совесть – это сила.

Возражение 2. Далее, субъектом греха может быть только сила души. Но совесть – это субъект греха, ибо о некоторых говорится, что «осквернены и ум их, и совесть» (Тит . :15). Таким образом, похоже, что совесть – это сила.

Возражение 3. Далее, совесть необходимо должна быть или актом, или навыком, или силой. Но она не является актом, поскольку в таком случае она не всегда бы присутствовала в человеке. Не является она и навыком, поскольку в таком случае совесть была бы не одной вещью, а многими, ибо мы в наших действиях направляемся многими навыками познания. Следовательно, совесть – это сила.

Этому противоречит следующее: совестью можно пренебречь, силой же пренебречь нельзя. Следовательно, совесть –это не сила.

Отвечаю: совесть в собственном смысле слова есть не сила, а акт. Это очевидно и из самого ее имени, и из тех вещей, которые повсеместно приписываются совести. В самом деле, совесть по самой природе слова подразумевает соотнесение знания с чем-то еще, поскольку это слово (conscientia) происходит от «cum alio scientia», то есть от знания «вместе» и применительно к конкретному обстоятельству. Но применение знания к чему-либо происходит через посредство некоторого акта, из чего ясно, что совесть является актом.

Тот же вывод можно сделать и на основании тех вещей, которые приписываются совести. В самом деле, о совести говорят, что она свидетельствует, удерживает, побуждает, а еще обвиняет, мучит или корит. И все вышеперечисленное есть следствие применения знания или науки к нашим делам, каковое применение может быть трояким. Во-первых, в том смысле, что мы признаемся в нашем делании или неделании («совесть твоя знает много случаев, когда сам ты злословил других»[156]156
  В каноническом переводе: «Сердце твое знает много случаев, когда и сам ты злословил других».


[Закрыть] (Еккл. . :22)); в таком случае о совести говорят как о «свидетельствующей». Во-вторых, в том смысле, что через совесть мы судим о том, что нечто должно делать или не делать; в таком случае о совести говорят как о «побуждающей» или «удерживающей». В-третьих, в том смысле, что через совесть мы судим о том, насколько сделанное хорошо или дурно; в таком случае о совести говорят как об «извиняющей», «обвиняющей» или «мучающей». Из сказанного видно, что все это следует из фактического применения знания к тому, что мы делаем. Поэтому в собственном смысле слова совесть указывает на акт. Но коль скоро навык является началом акта, то порою имя «совесть» усваивается первому природному навыку, а именно синдересису; так, Иероним [прямо] называет синдересис совестью, Василий говорит о ней как о «природной силе суждения», а Дамаскин называет ее «законом нашего ума». Все это так потому что у нас принято называть причины и следствия общим именем.

Ответ на возражение 1. Совесть названа духом, поскольку под духом [в настоящем случае] подразумевается ум; совесть же – это своего рода суждение ума.

Ответ на возражение 2. О совести говорится как об оскверненной не как о субъекте, но как о находящейся в познании познанной вещи, т. е. насколько кто познал, настолько и осквернился.

Ответ на возражение 3. Хотя акт не всегда пребывает сам по себе, тем не менее он всегда пребывает в своей причине, которая является или силой, или навыком. Сами же навыки, которые формируют совесть, хотя и многообразны, однако все они зиждутся на одном первом навыке, навыке к первым началам, который называется «синдересис». В силу этого обстоятельства указанный навык порой именуют совестью, о чем было сказано выше.

Вопрос 80. О желающих силах в целом

Теперь мы рассмотрим желающие силы, в связи с чем будет исследовано четыре вопроса: во-первых, о желающих силах в целом; во-вторых, о чувственности; в-третьих, о воле; в-четвертых, о свободной воле.

Что касается первого, то этому [вопросу] отведено два пункта: 1) следует ли полагать желание особой силой души; 2) должно ли разделять желание на умственное и чувственное как на две разные силы.

Раздел 1. Является ли желание особой силой души?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что желание не является особой силой души. В самом деле, то, что является общим равно неодушевленному и одушевленному, не требует наличия какой-либо особой силы души. Но желание является общим равно одушевленному и неодушевленному; ведь сказал же Философ, что «все стремится к благу»[157]157
  Ethic. 1,1.


[Закрыть]· Следовательно, желание не является особой силой души.

Возражение 2. Далее, силы различаются согласно своим объектам. Но то, чего мы желаем, есть то же самое, что мы знаем. Таким образом, желающая сила ничем не отличается от силы воспринимающей.

Возражение 3. Далее, общее не отделяется от собственного. Но каждая сила души стремится к некоторому частному объекту желания, а именно к своему собственному объекту. Таким образом, по отношению к тому объекту, который является желаемым в целом, не должно назначать некую особую, отличную от других силу, и называть ее силой желания.

Этому противоречит следующее: Философ отличает желание от других сил[158]158
  De Anima II, 3.


[Закрыть]. А Дамаскин, в свою очередь, отличает желание от способностей познания[159]159
  DeFideOrth.il.


[Закрыть].

Отвечаю: необходимо, чтобы в душе существовала сила желания. Дабы это стало очевидным, следует отметить, что каждая форма обусловливает некоторую склонность; так, например, форма огня склоняет его устремляться вверх и производить себе подобное. Затем, очевидно, что формы вещей, причастных к знанию, обладают несравненно большим совершенством, нежели [формы вещей] лишенных познания. В самом деле, формы тех вещей, которые лишены познания, определяют их только к их собственному бытию, то есть к их природе. Поэтому такой природной форме последует и [соответствующая] природная склонность, которая называется естественным желанием. Что же касается тех вещей, которые обладают познанием, то они определены к своему собственному природному бытию через посредство своей природной формы таким образом, что при этом остаются восприимчивыми к видам других вещей: например, чувству доступны виды всех чувственных вещей, а уму – всех умопостигаемых вещей, в результате чего душа человека благодаря чувству и уму является некоторым образом всем; таким образом, обладающие познанием вещи достигают некоторого уподобления Богу, Который, по словам Дионисия, «все бытие в Себе предымеет»[160]160
  De Div. Nom. V, 4.


[Закрыть].

Следовательно, коль скоро формы обладающих познанием вещей являются более возвышенными, нежели просто природные формы, то и обусловливаемая ими склонность должна превосходить природную склонность, называемую естественным желанием. И эта превосходящая склонность принадлежит желающей силе души, через посредство которой животное способно желать не только то, к чему его склоняет природная форма, но также и то, что им воспринимается. Таким образом, необходимо признать наличие в душе желающей силы.

Ответ на возражение 1. Желание, обнаруживаемое в имеющих познание вещах, превосходит то, которое обще всем вещам, о чем уже было сказано. Поэтому необходимо признать наличие в душе особой силы.

Ответ на возражение 2. Хотя воспринятое и желаемое в действительности суть одно и то же, их аспекты различны, поскольку вещь воспринимается как нечто чувственное или интеллигибельное, тогда как желаема она как нечто приличествующее или благое. И так как это не материальное различие, а различие [именно] в аспектах объектов, то ему требуется различие сил.

Ответ на возражение 3. Любая сила души – это форма или природа, имеющая к чему-либо природную склонность, поскольку всякая сила устремляется своим природным желанием к подобающему ей объекту Но над этим природным желанием есть еще и последующее восприятию желание одушевленного, которым нечто желанно не постольку, поскольку подобает той или иной силе (как видимое зрению или звук слуху), а как подобающее одушевленному [в целом].

Раздел 2. Являются ли чувственное и умственное желание различными силами?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что чувственное и умственное желание не являются различными силами. В самом деле, как было показано выше (77,3), акцидентные различия не влекут за собой различия сил. Но то, что объект желания воспринимается чувством или умом, акцидентно [по отношению к объекту]. Следовательно, чувственное и умственное желание не являются различными силами.

Возражение 2. Далее, умственное познание имеет дело с универсалиями и этим отличается от чувственного познания, которое имеет дело с вещами индивидуальными. Но в желающей части души подобного различия нет, ибо, коль скоро желание –это движение души к индивидуальным вещам, то подобным же образом и каждый акт желания направлен к индивидуальной вещи. Следовательно, умственное желание не отличается от чувственного.

Возражение 3. Далее, желающая сила, будучи подчиненной силе восприятия, ниже последней, и то же самое можно сказать и о движущей силе. Но движущая сила, которая в человеке последует уму, не отличается от той движущей силы, которая в животных последует чувству. Следовательно, не должно искать никакого различия и в желающей части.

Этому противоречит следующее: Философ различает два [вида] желания и говорит, что высшее желание приводит в движение низшее[161]161
  De Anima III, 9, 11.


[Закрыть].

Отвечаю: должно утверждать, что умственное желание – это сила, отличная от чувственного желания. В самом деле, желающая сила – это пассивная сила, которая естественным образом приводится в движение воспринятой вещью, поскольку как сказал Философ, воспринятый предмет желания – это неподвижное движущее, тогда как само желание – это одновременно движущее и движимое[162]162
  De Anima III, 10; Metaph. XII, 7.


[Закрыть]. Затем, пассивные и движимые вещи различаются согласно различию соответственно активного и движущего начал, поскольку движущее должно быть адекватным движимому, а активное – пассивному; действительно, самая природа пассивной силы вытекает из ее отношения к ее активному началу. Поэтому то, что воспринимается умом, по роду отличается от того, что воспринимается чувством, и, следовательно, умственное желание отличается от чувственного.

Ответ на возражение 1. Быть воспринимаемым чувством или умом отнюдь не акцидентно природе предмета желания. Напротив, таковым является свойство его природы, поскольку желаемое не движет желание иначе, кроме как будучи [вначале] воспринятым. Таким образом, различия в воспринимаемых вещах обусловливают различия желаний. Поэтому желающие силы различаются согласно различию воспринимаемых вещей, каковые суть присущие им объекты.

Ответ на возражение 2. Умственное желание, хотя оно и определено к индивидуальным вещам, существующим вне души, тем не менее определено к ним как выраженным через универсалии подобно тому, как когда нечто желается постольку, поскольку оно является благом (ведь и ненависть, согласно Философу, можно считать универсалией, если мы «ненавидим всякое злодейство»). Таким вот образом умственным желанием мы можем желать некое нематериальное благо, которое не воспринимается чувством, вроде знания, добродетели и тому подобного.

Ответ на возражение 3. Как сказано в третьей книге «О душе», общее представление не движет иначе, кроме как через посредство частного, и подобным же образом высшее желание движет посредством низшего. Вот почему не существует различия между движущей силой, последующей уму, и движущей силой, последующей чувству.

Вопрос 81. О силе чувственности

Теперь нам следует рассмотреть силу чувственности, в связи с чем будет исследовано три пункта: 1) является ли чувственность исключительно желающей силой; 2) разделяется ли она на раздражительность и пожелание как на [две] различные силы; 3) повинуются ли силы раздражительности и пожелания разуму.

Раздел 1. Является ли чувственность исключительно желающей силой?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что чувственность – это не только желающая, но также и познающая сила. В самом деле, Августин сказал, что «чувственное движение души, которое направлено к телесным чувствам, обще нам и животным»[163]163
  DeTrin. XII, 12.


[Закрыть]. Но телесные чувства относятся к силам восприятия. Следовательно, чувственность –это познавательная сила.

Возражение 2. Далее, вещи, подпадающие под одно разделение, похоже, подпадают и под один род. Но, по мнению Августина, чувственность разделяется как подпадающая под действие высшего и низшего разума[164]164
  Ibid.


[Закрыть], которые относятся к познанию. Следовательно, чувственность также относится к познанию.

Возражение 3. Далее, при описании искушения человека чувственность выводится в образе «змея». Но при искушении наших прародителей змей сообщил информацию и предложил грех, связанный с познанием. Следовательно, чувственность –это познавательная сила.

Этому противоречит самое определение чувственности как «желания вещей, относящихся к телу».

Отвечаю: само имя «чувственность», похоже, восходит к имени «чувственное движение», о котором говорит Августин, поскольку иногда имя силы восходит к имени ее акта, например, вида – к видению. Далее, чувственное движение – это желание, последующее чувственному восприятию. Что же касается самого акта силы восприятия, то он, в отличие от акта желания, в собственном смысле слова не есть движение, поскольку действие воспринимающей силы завершено, когда воспринятая вещь находится в воспринимающем, в то время как действие силы желания завершено, когда желающий достигает желаемого. Поэтому деятельность воспринимающей силы подобна покою, тогда как деятельность желающей силы скорее подобна движению. Таким образом, под чувственным движением мы понимаем деятельность желающей силы, и потому чувственность – это имя чувственного желания.

Ответ на возражение 1. Говоря, что чувственное движение души направлено к телесным чувствам, Августин имеет в виду не то, что телесные чувства входят в состав чувственности, а скорее то, что движение чувственности обладает некоторой склонностью к телесным чувствам, поскольку [через нее] мы желаем воспринимаемое телесными чувствами. Таким образом, телесные чувства связаны с чувственностью в том смысле, что предваряют ее.

Ответ на возражение 2. Чувственность разделяется как подпадающая под действие высшего и низшего разума вследствие того, что обладает общим с ними актом движения, поскольку воспринимающая сила, к которой принадлежат высший и низший разум, равно как и желание, к которому принадлежит чувственность, являются движущими силами.

Ответ на возражение 3. Змей не только явил и предложил грех, но также и побудил к совершению греха. И именно в этом смысле чувственность представляется в образе змея.

Раздел 2. Разделяется ли чувственность на раздражительность и пожелание как (две) различные силы?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что чувственность не разделяется на раздражительность и пожелание как на [две] различные силы. В самом деле, согласно Философу, предметом каждой силы души является одна противоположность, как, например, [предметом] зрения является белое и черное[165]165
  De Anima II, 11.


[Закрыть]. Но годное и негодное являются противоположностями. Таким образом, коль скоро пожелание направлено на годное, а раздражительность –на негодное, похоже, что раздражительность и пожелание суть одна и та же душевная сила.

Возражение 2. Далее, чувственное желание направлено на то, что является годным согласно показаниям чувств. Но таков же объект и силы пожелания. Следовательно, чувственное желание есть то же, что и пожелание.

Возражение 3. Далее, ненависть относится к раздражительности, поскольку как сказал Иероним, комментируя Евангелие от Матфея, «ненависть должно полагать изъяном в раздражительной силе». Но ненависть, находящаяся в раздражительности, противоположна любви[166]166
  В данном случае чувственное пожелание берется в более узком значении похоти. В столь же узком смысле трактуется и любовь.


[Закрыть]. Поэтому пожелание и раздражительность суть одна сила.

Этому противоречит следующее: Григорий Нисский[167]167
  Nemesius, De Nat. Horn.


[Закрыть] и Да-маскин[168]168
  DeFideOrth.il.


[Закрыть] различают две составные части чувственного желания, [а именно] раздражительность и пожелание.

Отвечаю: чувственное желание является родовой силой, которую еще называют чувственностью, и она [в свою очередь] разделяется на две силы, которые являются разновидностями чувственного желания, [а именно] раздражительность и пожелание. Дабы это было очевидным, должно иметь в виду что в естественных тленных вещах необходимо присутствует не только склонность к достижению годного и избежанию негодного, но также и к противлению их уничтожению и противоборству с теми действователями, которые препятствуют в достижении годного или чьи действия пагубны. Например, огонь имеет естественную склонность не только к тому, чтобы устремляться вверх из более низменного положения, которое для него негодно, к более возвышенному положению, которое годно, но также и оказывать противодействие тому, что либо уничтожает его, либо препятствует его действию. Поэтому, коль скоро чувственное желание есть склонность, последующая чувственному восприятию (подобно тому, как естественное желание есть склонность, последующая естественной форме), в нем необходимо должны наличествовать две желающие силы: одна, через посредство которой душа просто склонна стремиться к годному и избегать негодного, и эту силу называют пожеланием; и другая, через посредство которой животное оказывает противодействие тому, что препятствует в достижении годного или причиняет вред, и ее называют раздражительностью (поэтому принято говорить, что ее объектом является нечто трудное, ибо ее склонность заключается в преодолении препятствий).

Далее, эти две силы не должно возводить к одному началу, поскольку порою душа вынуждена сосредоточиться на неприятном, что противно склонности пожелания, дабы, следуя побуждению раздражительности, преодолевать препятствия. Более того, часто влечения раздражительности противодействуют влечениям пожелания, например, во многих случаях пробуждение похоти утишает гнев, а пробуждение гнева утишает похоть. Это очевидно также из того факта, что раздражительность, по сути, является защитницей и заступницей пожелания, когда она восстает против препятствующего в достижении годного, к которому стремится пожелание, или же против причиняющего вред, от чего отвращается пожелание. По этой причине все влечения раздражительности восходят к влечениям пожелания и находят в них свое завершение; например, гнев порождается печалью и, вызвав отмщение, завершается радостью. Отсюда проистекают и все распри между животными, которые связаны с пожеланиями, а именно пожеланиями пищи и соития, на что указывает нам Философ.

Ответ на возражение 1. Сила пожелания оценивает как годное, так и негодное, задачей же раздражительности является сопротивление натиску со стороны негодного.

Ответ на возражение 2. Как в силах восприятия чувственной части [души] наличествует оценивающая способность, предназначенная для восприятия вещей, которые не различаются чувством, о чем было сказано выше (78, 4), точно так же и в чувственном желании наличествует некоторая желающая способность, которая оценивает нечто как годное не постольку, поскольку оно приятно для чувств, а поскольку оно может сгодиться животному для защиты, и этой способностью является раздражительность.

Ответ на возражение 3. Сама по себе ненависть относится к пожеланию, но вследствие раздора, который является результатом ненависти, ее иногда приписывают раздражительности.

Раздел 3. Повинуются ли силы раздражительности и пожелания разуму?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что раздражительность и пожелание не повинуются разуму. В самом деле, раздражительность и пожелание являются частями чувственности. Но чувственность не повинуется разуму, по каковой причине, по словам Августина, она и представлена в образе змея[169]169
  DeTrin. XII, 12, 13.


[Закрыть]. Следовательно, раздражительность и пожелание не повинуются разуму.

Возражение 2. Далее, повинующееся чему-либо этому не противится. Но раздражительность и пожелание противятся разуму, о чем читаем у апостола: «В членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего» (Рим. . :23). Следовательно, раздражительность и пожелание не повинуются разуму

Возражение 3. Далее, желающая сила, равно как и чувственная, ниже умственной части души. Но чувственная часть души не повинуется разуму ибо слышание чего-либо или видение не есть следствие того, что мы так пожелали. Следовательно, точно так же и ни одна из сил чувственного желания – ни раздражительность, ни пожелание – не повинуются разуму.

Этому противоречит сказанное Дамаскином о том, что «та часть души, которая послушна и покорна разуму разделяется на похотствование и гнев»[170]170
  De Fide Orth. II.


[Закрыть].

Отвечаю: силы раздражительности и пожелания повинуются более возвышенной части [души], каковая суть ум, или разум, и воля двояко: во-первых, как разуму, во-вторых, как воле. Они повинуются разуму в присущих им действиях подобно тому, как в других животных чувственное желание по природе движется оценивающей способностью; например, овца, оценивая волка как врага, испытывает страх. Но в человеке оценивающая способность, как было указано выше (78, 4), заменена силой размышления, которая известна как «частный разум», поскольку она сопоставляет частные интенции. И потому в человеке чувственное желание по природе движется этим частным разумом. Но частный разум, в свою очередь, по природе руководствуется и движется общим разумом (по той же причине, по какой в силлогизмах частные заключения выводятся из общих суждений). Отсюда понятно, что общий разум направляет и чувственное желание, которое разделяется на раздражительность и пожелание, и оно подчинено разуму. А коль скоро выведение частных заключений из общих начал является делом не ума, а разума, то и о раздражительности и пожелании говорят, что они скорее повинуются разуму, нежели уму. В этом нетрудно убедиться на собственном примере, видя, как через посредство общих рассуждений можно вызвать или видоизменить свой гнев, страх и тому подобное.

[Далее] чувственное желание является также и субъектом воли, выступающей в качестве движущей силы. Правда, в других животных движение непосредственно последует раздражительности и пожеланию; например, овца, испугавшись волка, сразу же обращается в бегство, поскольку у нее нет никакого противодействующего этому и более сильного желания. Человек же, напротив, отнюдь не сразу реагирует на раздражительность и пожелание, но прежде ждет указания воли, которая суть более превосходное желание. В самом деле, там, где имеется упорядоченное множество движущих сил, вторичное движет через посредство первичного, ибо если высшее желание не склонно к началу движения, одного низшего желания для этого не достаточно. И именно это имеет в виду Философ, когда говорит, что высшее желание приводит в движение низшее, поскольку «по природе высшее всегда более способно приводить в движение»[171]171
  De Anima III, 11.


[Закрыть]. Таким образом, из сказанного очевидно, что раздражительность и пожелание подчинены разуму.

Ответ на возражение 1. Чувственность представлена в образе змея постольку, поскольку этот образ выражает чувственную способность. Что же касается раздражительности и пожелания, то они выражают чувственное желание скорее со стороны действия, к которому, как уже было сказано, их подвигает разум.

Ответ на возражение 2. Как сказал Философ, «во всяком живом существе можно усмотреть власть господскую и политическую: душа властвует над телом как господин, а разум над желаниями – как политик и царь»[172]172
  Polit. I, 2.


[Закрыть]. Господской здесь названа сила, посредством которой человек управляет своими рабами, которые, не имея ничего своего, ни в чем не имеют права прекословить своему господину. Политической же и царской названа сила, посредством которой человек управляет [людьми] свободными, которые, хотя и подчинены власти правителя, однако имеют и нечто свое, благодаря чему могут не подчиняться распоряжениям правителя. Итак, о душе говорится, что она управляет телом посредством господской силы, поскольку члены тела не могут так или иначе противиться власти души, но как только душа повелит руке, ноге или какому-нибудь иному члену начать свое естественное движение, движение начинается незамедлительно. А вот об уме, или разуме, говорят, что он управляет раздражительностью и пожеланием посредством политической силы, поскольку чувственное желание имеет нечто свое, благодаря чему может противоборствовать указаниям разума. В самом деле, чувственное желание по природе приводится в движение не только оценивающей способностью в животных или способностью размышления в человеке, которые подпадают под действие общего разума, но также и воображением и чувством. И если мы иногда видим, что раздражительность и пожелание противятся разуму, то так это потому, что мы либо ощущаем или представляем себе нечто приятное, что запрещает нам разум, либо же – неприятное, к чему подвигает нас разум. Но на основании одного того, что раздражительность и пожелание порою противятся разуму, вовсе не следует заключать, что они ему не повинуются.

Ответ на возражение 3. Внешние чувства требуют для осуществления своих действий внешних чувственных вещей, которые оказывают на них воздействие и наличие [или отсутствие] которых не обусловливается разумом. Однако внутренние силы, как восприятие, так и желание, не нуждаются во внешних вещах. Поэтому они подчинены распоряжениям разума, который может не только вызывать или изменять аффекты желающей силы, но к тому же и создавать образы в воображении.