Текст книги "Сумма теологии. Том IV"
Автор книги: Фома Аквинский
Жанр:
Религия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 50 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]
Вопрос 16. О пользовании, которое является актом воли в отношении средств
Теперь нам надлежит рассмотреть пользование, в связи с чем будет исследовано четыре пункта: 1) является ли пользование актом воли; 2) можно ли обнаружить его у неразумных животных; 3) касается ли оно только средств или также и цели; 4) об отношении пользования к выбору.
Раздел 1. Является ли пользование актом воли?С первым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что пользование не является актом воли. Так, Августин говорит, что «пользование сообразует используемый объект с тем, ради обретения чего он используется»[291]291
De Doctr. Christ. I, 4.
[Закрыть]. Но «сообразовывать» что-то с чем-то – это акт разума, функцией которого является сравнивать и направлять. Следовательно, пользование – это акт разума, а не воли.
Возражение 2. Далее, у Дамаскина сказано, что человек «стремится к деятельности, и это называется стремлением; достигнув [предмета своих желаний], он им пользуется, и это называется пользованием»[292]292
De Fide Orth. II.
[Закрыть]. Но деятельность принадлежит исполнительной способности. Что же касается акта воли, то он не последует акту исполнительной способности, а, напротив, предшествует ему. Следовательно, пользование не является актом воли.
Возражение 3. Далее, Августин говорит, что «все сделанные вещи сделаны для того, чтобы человек ими пользовался, поскольку разум, которым наделен человек, пользуется всем путем вынесения суждения»[293]293
Qq. LXXXIII. 30.
[Закрыть]. Но суждение о сотворенных Богом вещах выносит созерцательный разум, который, похоже, в целом отличен от являющейся началом человеческих действий воли. Следовательно, пользование не является актом воли.
Этому противоречит сказанное Августином о том, что «использовать означает пользоваться чем-то по своему усмотрению»[294]294
De Trin. X, 11.
[Закрыть].
Отвечаю: пользование вещью подразумевает применение этой вещи для осуществления деятельности, а деятельность, для осуществления которой мы применяем вещь, называется пользованием; так, пользованием лошадью является езда, а пользованием палки – битье. Затем, мы применяем для осуществления деятельности не только внутренние начала действия, а именно способности души или членов тела, например, ум для мышления и глаз для видения, но также и внешние вещи, например, палку для битья. Далее, ни у кого не вызывает сомнений, что мы применяем внешние вещи для осуществления деятельности не иначе, как только через посредство внутренних начал, которые являются либо способностями души или обусловленными ими навыками, либо же органами, которые являются частями тела. Но, как уже было сказано (9, 1), именно воля подвигает другие способности души к их актам, а это и означает применять их для осуществления деятельности. Поэтому очевидно, что первичным образом и по преимуществу пользование принадлежит воле как первому двигателю, затем – разуму как задающему направление и, наконец, другим способностям как исполняющим действия, каковые способности соотносятся с применяющей их волей как орудия с основным действователем. Но действие в собственном смысле слова принадлежит не орудию, а основному действователю; так, например, строительство надлежит относить к строителю, а не к его инструментам. Поэтому очевидно, что пользование в собственном смысле слова является актом воли.
Ответ на возражение 1. Сообразовывать вещи друг с другом, действительно, является функцией разума, воля же склоняет к тому, что сообразовано разумом с чем-то еще. Именно в этом смысле пользование означает сообразование вещи с чем-то другим.
Ответ на возражение 2. Дамаскин говорит о пользовании в той его части, в которой оно относится к исполнительным способностям.
Ответ на возражение 3. Даже созерцательный разум подвигается волей для осуществления акта мышления или суждения. Поэтому о созерцательном разуме можно говорить как о пользующемся в той мере, в какой он, подобно любой другой способности, подвигнут на это волей.
Раздел 2. Можно ли обнаружить пользование у неразумных животных?Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что у неразумных животных надлежит усматривать пользование. В самом деле, наслаждаться лучше, чем использовать, поскольку, как сказал Августин, «мы используем вещи ради обретения того, чем мы хотим наслаждаться»[295]295
De Trin. X, 10.
[Закрыть]. Но, как уже было сказано (11, 2), наслаждение принадлежит неразумным животным. Поэтому тем более для них должно быть возможным и пользование.
Возражение 2. Далее, применение членов для осуществления действий означает пользование ими. Но неразумные животные применяют свои члены для осуществления действий, например, ноги для ходьбы и рога для драки. Следовательно, пользование доступно и неразумным животным.
Этому противоречат следующие слова Августина: «Использовать вещь способно только разумное животное»[296]296
Qq. LXXXIII, 30.
[Закрыть].
Отвечаю: как было показано выше (1), пользование означает приложение активного начала к действию подобно тому, как согласие подразумевает приложение движения желания к тому, что должно быть исполнено, о чем также уже было сказано (15, 2, 3). Но лишь тот, кто способен распорядиться вещью, может приложить ее к чему-то еще, а это [в свою очередь] доступно только тому, кто знает, как сообразовать ее с этим чем-то еще, последнее же является актом разума. По этой причине на согласие и пользование способно только разумное животное.
Ответ на возражение 1. Наслаждение подразумевает непосредственное движение желания к желаемому, в то время как пользование подразумевает движение желания к чему-то как определенному к чему-то еще. Если, таким образом, сравнивать пользование с наслаждением в отношении их объектов, то наслаждение лучше пользования, поскольку то, что желанно само по себе, лучше, чем то, что желанно ради чего-то другого. Но если сравнивать их в отношении предшествующей им желающей способности, то большее достоинство надлежит присудить пользованию, поскольку определение одного к другому является актом разума, в то время как для непосредственного схватывания бывает достаточно одного чувства.
Ответ на возражение 2. Животные посредством своих членов делают нечто в силу природного инстинкта, а не благодаря знанию взаимосвязи своих членов и своей деятельности. Поэтому в строгом смысле слова они не применяют свои члены для осуществления действий и [следовательно] пользование ими им не доступно.
Раздел 3. Может ли пользование быть связано с конечной целью?С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что пользование может быть связано с конечной целью. Ведь сказал же Августин, что «наслаждаться означает пользоваться чем-то к своему удовольствию»[297]297
De Trin. X, 11.
[Закрыть]. Но человек наслаждается конечной целью. Следовательно, он пользуется конечной целью.
Возражение 2. Далее, согласно Августину, «использовать означает пользоваться чем-то по своему усмотрению»[298]298
Ibid.
[Закрыть]. Но конечная цель больше чем что-либо иное является объектом усмотрения воли. Следовательно, она может быть объектом пользования.
Возражение 3. Далее, Иларий сказал: «Вечность – в Отце, вид – в Образе (то есть Сыне), польза – в Даре (то есть Святом Духе)»[299]299
De Trin. II.
[Закрыть]. Но коль скоро Святой Дух – Бог, то Он суть конечная цель. Следовательно, конечная цель может быть объектом пользования.
Этому противоречит сказанное Августином о том, что «никто по справедливости не пользуется Богом, но только наслаждается Им»[300]300
Qq. LXXXIII, 30.
[Закрыть]. Но конечной целью может быть один только Бог. Следовательно, мы не можем пользоваться конечной целью.
Отвечаю: пользование, как было показано выше (1), подразумевает применение вещи ради чего-то еще. Но то, что применяется ради чего-то еще, рассматривается в качестве средства к достижению цели, и потому пользование всегда относится к средствам. По этой причине пригодные для достижения некоторой цели вещи называются «полезными», а практическое применение их полезности иногда называется пользованием.
Впрочем, следует иметь в виду, что конечную цель можно понимать двояко: во-первых, в прямом смысле слова, во-вторых, в отношении индивида. В самом деле, коль скоро цель, как было показано выше (1, 8; 2, 7), в одних случаях означает некую вещь, а в других – обретение или владение этой вещью (так, целью скупца являются или деньги, или обладание ими), то ясно, что в прямом смысле слова конечная цель является самой вещью – ведь обладание деньгами является благом лишь постольку, поскольку сами деньги являются некоторым благом. А вот в отношении индивида обладание деньгами является конечной целью, поскольку скупец не искал бы денег, если бы не мог ими обладать. Поэтому непосредственно и в прямом смысле слова человек наслаждается деньгами постольку, поскольку видит в них свою конечную цель, а пользуется ими он в той мере, в какой стремится ими обладать.
Ответ на возражение 1. Августин говорит о пользовании в широком смысле слова, поскольку подразумевает отношение цели к наслаждению, которое человек ожидает обрести по достижении этой цели.
Ответ на возражение 2. О цели говорится в отношении воли постольку, поскольку воля обретает успокоение по достижении цели. Таким образом, это успокоение по достижении цели, которое является наслаждением ею, в указанном смысле может быть названо пользованием целью. А вот о средствах в отношении воли говорится не только потому, что ими пользуются как средствами, но также и потому, что их определяют к чему-то еще, в чем воля обретает успокоение.
Ответ на возражение 3. Слова Илария относятся к пользованию в смысле успокоения по достижении конечной цели, что подобно тому, как, говоря в широком смысле слова, можно, как было показано выше, сказать, что целью пользуются ради ее достижения. Поэтому Августин говорит, что «эту любовь, это наслаждение, это блаженство он (то есть Иларий) называет пользой»[301]301
De Trin. VI, 10.
[Закрыть].
С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что пользование предшествует выбору. Ведь ничто не последует выбору помимо исполнения. Но пользование, коль скоро оно принадлежит воле, предшествует исполнению. Следовательно, оно предшествует также и выбору
Возражение 2. Далее, абсолютное предшествует относительному. Поэтому менее относительное предшествует более относительному. Но выбор подразумевает два отношения: одно – отношение выбранной вещи к цели, другое – отношение выбранной вещи к тому, чему она была предпочтена; в то время как пользование подразумевает только отношение к цели. Следовательно, пользование предшествует выбору
Возражение 3. Далее, воля использует другие способности постольку, поскольку она их движет. Но, как было показано выше (9,3), воля также движет и самое себя. Таким образом, применяя себя к акту, воля использует самое себя. Но она делает это, когда налицо согласие. Поэтому имеет место пользование в согласии. Но, как уже было сказано (15,3), согласие предшествует выбору Следовательно, предшествует ему также и пользование.
Этому противоречат следующие слова Дамаскина: «Произведя выбор, мы стремимся к действию. Далее, достигнув предмета желаний, мы им пользуемся»[302]302
DeFideOrth.il.
[Закрыть]. Таким образом, пользование последует выбору.
Отвечаю: воля относится к желаемой вещи двояко. Во-первых, постольку, поскольку желаемая вещь некоторым образом находится в субъекте желания в качестве своего рода соразмерности или упорядоченности к желаемой вещи. Поэтому о том, что по природе соразмерно некоторой цели, говорится как о желании цели естественным образом. Однако такое обладание целью является несовершенным, а каждая несовершенная вещь стремится к совершенству. Поэтому как природные, так и произвольные желания стремятся обладать целью в действительности, то есть совершенно. И это – второе отношение воли к желаемой вещи.
Затем, желаемой бывает не только цель, но также и средства. И последний акт, который принадлежит к первому отношению воли к средствам, является выбором, поскольку при его осуществлении воля становится полностью соразмерной, совершенным образом желая средства. Пользование, со своей стороны, принадлежит ко второму отношению воли, в соответствии с которым она стремится к обладанию желаемой вещью в действительности. Отсюда понятно, что пользование последует выбору, с той, впрочем, оговоркой, что под пользованием мы понимаем использование волей исполнительной способности для осуществления движения. Но поскольку воля, так сказать, подвигает и использует также и разум, мы под использованием средств можем понимать то рассмотрение разума, посредством которого он сообразует средства с целью, и в таком смысле пользование предшествует выбору.
Ответ на возражение 1. Движение воли к исполнению предшествует самому исполнению, но последует выбору. И потому принадлежащее движению воли пользование посредствует выбору и исполнению.
Ответ на возражение 2. То, что является относительным сущностно, последует абсолютному, но то, с чем связано отношение, последовать никак не может. В самом деле, более предшествующая причина относится к большему количеству следствий.
Ответ на возражение 3. Если идет речь об одном и том же объекте, то выбор предшествует пользованию. Но ничто не препятствует тому, чтобы пользование одной вещью предшествовало выбору другой. И коль скоро акты воли воздействуют друг на друга, то в каждом действии воли мы можем обнаружить и согласие, и выбор, и пользование. Поэтому допустимо говорить о согласии воли на выбор, о ее согласии на согласие и об использовании самой себя при согласии и выборе. И такие действия, будучи упорядоченными к тому, что предшествует, в свою очередь также являются предшествующими.
Вопрос 17. О действиях, которыми распоряжается воля
Теперь нам надлежит рассмотреть те действия, которыми распоряжается воля, в связи с чем будет исследовано девять пунктов: 1) является ли распоряжение актом воли или разума; 2) могут ли распоряжаться неразумные животные; 3) о взаимной упорядоченности распоряжения и пользования; 4) являются ли распоряжение и действие по распоряжению одним и тем же актом или это разные акты; 5) являются ли акты воли такими, которыми распоряжаются; 6) являются ли акты разума такими, которыми распоряжаются; 7) являются ли акты чувственного пожелания такими, которыми распоряжаются; в) являются ли акты растительной души такими, которыми распоряжаются; 9) являются ли акты внешних членов такими, которыми распоряжаются.
Раздел 1. Является ли распоряжение актом разума или воли?С первым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что распоряжение является актом воли, а не разума. В самом деле, распоряжение – это своего рода движение, поскольку, как сказал Авиценна, существует четыре типа движения: путем совершенствования, путем расположения, путем распоряжения и путем совета. Но, как было показано выше (9,1), именно воля подвигает все остальные способности души. Следовательно, распоряжение – это акт воли.
Возражение 2. Далее, как подчиняться распоряжению пристало подчиненному, точно так же, пожалуй, отдавать распоряжение пристало тому, кто более свободен. Но свобода укоренена преимущественно в воле. Следовательно, распоряжаться надлежит воле.
Возражение 3. Далее, распоряжению сразу же последует действие. Но акту разума сразу же не последует действие, поскольку выносящий суждение о необходимости исполнения не исполняет немедленно. Следовательно, распоряжение – это акт не разума, а воли.
Этому противоречит следующее: Григорий Нисский[303]303
Nemesius, De Nat. Horn.
[Закрыть] и Философ[304]304
Ethic. I, 13.
[Закрыть] говорят, что «желание повинуется разуму». Следовательно, распоряжение является актом разума.
Отвечаю: распоряжение является актом разума, предполагающим, однако, акт воли. Приступая к доказательству, следует вспомнить, что коль скоро акты разума и воли могут быть обращены друг на друга, по каковой причине разум разумеет волю и воля желает разумения, то в результате как акт разума может предшествовать акту воли, так и наоборот. И поскольку способность предшествующего акта продолжается в акте последующем, то порою случается так, что или в акте воли сохраняется нечто от акта разума, как это наблюдается в случае пользования и выбора, или, напротив, в акте разума сохраняется нечто от акта воли.
Затем, распоряжение, конечно, сущностно является актом разума, поскольку распорядитель определяет подчиненного к исполнению посредством сообщения или разъяснения, а такое определение посредством сообщения или разъяснения является актом разума. Однако разум может сообщать или разъяснять нечто двояко. Во-первых, в совершенной форме, и такое сообщение выражается глаголом в изъявительном наклонении, как когда один человек говорит другому: «Вот что ты должен делать». Иногда же разум сообщает человеку нечто, подвигая его к требуемому, и такое сообщение выражается глаголом в повелительном наклонении, как когда кому-либо говорится: «Делай вот это». Но из всех душевных способностей первым двигателем к исполнению действия является воля, о чем уже было сказано (9, 1). И коль скоро второй двигатель движет не иначе, как только благодаря действию первого, то из этого следует, что движение через посредство распоряжений разума происходит благодаря способности воли. Таким образом, распоряжение является актом разума, предполагающим акт воли, благодаря действию которой разум посредством распоряжения подвигает к исполнению акта.
Ответ на возражение 1. Распоряжаться означает двигать, но не любым путем, а только путем сообщения или разъяснения, [даваемого кому-то] другому, что является актом разума.
Ответ на возражение 2. Свобода коренится в воле как в своем субъекте, а в разуме – как в своей причине. В самом деле, воля может свободно склонять к разнообразным объектам в первую очередь постольку, поскольку разум может иметь разнообразное понимание блага. Поэтому философы определяют свободную волю через наличие «свободного суждения, восходящего к разуму», а это подразумевает, что свобода укоренена в разуме.
Ответ на возражение 3. Этот аргумент доказывает только то, что распоряжение является не непосредственным актом разума, а сопровождается своего рода движением, о чем уже было сказано.
Раздел 2. Можно ли обнаружить распоряжение у неразумных животных?Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что распоряжение можно обнаружить и у неразумных животных. Ведь, согласно мнению Авиценны, «способность, которая распоряжается движением, это желание, а способность, которая выполняет движение, находится в мускулах и нервах». Но в неразумных животных присутствуют обе эти способности. Следовательно, распоряжение можно обнаружить и у неразумных животных.
Возражение 2. Далее, состояние, в котором должно получать распоряжения, называется рабским. Но тело, как говорит Философ, соотносится с душой, как раб со своим господином[305]305
Polit. I, 2.
[Закрыть]. Следовательно, душа распоряжается телом, причем даже в случае неразумных животных, так как и они составлены из души и тела.
Возражение 3. Далее, посредством распоряжения человек получает стремление к действию. Но стремление к действию, как указывает Дамаскин, можно обнаружить и у неразумных животных[306]306
De Fide Orth. II.
[Закрыть]. Следовательно, у неразумных животных можно обнаружить и распоряжение.
Этому противоречит следующее: как было показано выше (1), распоряжение является актом разума. Но у неразумных животных нет никакого разума. Следовательно, у них нельзя обнаружить и распоряжения.
Отвечаю: распорядиться – значит определить кого-либо к исполнению чего-либо через посредство некоторого сообщения. Но определение является собственным актом разума. Поэтому невозможно, чтобы лишенные разума неразумные животные могли каким-либо образом распоряжаться.
Ответ на возражение 1. О желающей способности говорится как о распоряжающейся движением постольку, поскольку она подвигает распоряжающийся разум. Но такое может происходить только с человеком. Что же касается неразумных животных, то в них в строгом смысле слова желающая способность не является распоряжающейся (если только не трактовать распоряжение столь широко, что понимать под ним просто движение).
Ответ на возражение 2. Тело неразумного животного способно повиноваться, но его душа не способна распоряжаться, поскольку не способна определять. Следовательно, налицо отношение не распоряжающегося и повинующегося, а движущего и движимого.
Ответ на возражение 3. Стремление к действию присутствует в неразумных животных иначе, чем в человеке. В самом деле, стремление человека к действию является результатом определения разума, и потому его стремление – это один из видов распоряжения. Что же касается стремления неразумных животных, то оно проистекает из природного инстинкта – ведь как только они схватывают подобающее или неподобающее, их желание тут же естественным образом приводится в движение, чтобы преследовать или избегать. Таким образом, они не направляют к действию самих себя, но направляются к нему чем-то другим. Следовательно, стремление у них есть, а распоряжения – нет.
