Текст книги "Сумма теологии. Том IV"
Автор книги: Фома Аквинский
Жанр:
Религия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 50 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]
С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что намерение не может относиться к нескольким вещам одновременно. Ведь сказал же Августин, что намерение человека не может одновременно относиться к Богу и к телесным выгодам[233]233
De Serm. Dom. in Monte II, 14,15, 16.
[Закрыть]. Следовательно, по той же самой причине оно вообще не может одновременно относиться к нескольким вещам.
Возражение 2. Далее, намерение означает движение воли к пределу. Но нельзя говорить о нескольких пределах в рамках одного и того же движения. Следовательно, воля не может относить намерение к нескольким вещам одновременно.
Возражение 3. Далее, намерение предполагает акт разума или ума. Но, как сказал Философ, «нельзя мыслить несколько вещей одновременно»[234]234
Topic. II, 10.
[Закрыть]. Следовательно, и намерение не может относиться к нескольким вещам одновременно.
Этому противоречит следующее: искусство подражает природе. Но природа может определяться к двум целям посредством одного инструмента: так, «язык предназначен и для вкусового ощущения, и для речи»[235]235
De Anima II, 8.
[Закрыть]. Следовательно, по той же самой причине искусство или разум может одновременно направлять нечто одно к двум целям, и потому одно намерение может одновременно относиться к нескольким целям.
Отвечаю: когда речь идет о «двух вещах», то это можно понимать двояко: как [говорящееся] об определенных друг к другу [вещах] или как о не определенных. Если они определены друг к Другу, то из уже сказанного очевидно, что человек может иметь намерение относительно нескольких вещей одновременно. В самом деле, как было показано (2), намерение может относиться не только к конечной цели, но также и к промежуточной. Но человек может одновременно иметь намерение и относительно промежуточной цели, и – конечной, например, относительно лекарства и исцеления.
Но даже если речь идет о не определенных друг к другу двух вещах, то и в этом случае человек может иметь намерение относительно нескольких вещей одновременно. Это очевидно из того факта, что человек может предпочесть одну вещь другой, поскольку та является лучшей из двух. Но одной из причин, почему одна вещь бывает лучше другой, является та, что [предпочитаемая] вещь оказывается пригодной для достижения большего количества целей, на основании чего ей при выборе и отдается предпочтение. Отсюда понятно, что человек может иметь намерение относительно нескольких вещей одновременно.
Ответ на возражение 1. Августин, говоря, что намерение человека не может одновременно относиться к Богу и к телесным выгодам, имеет в виду одновременное отношение к ним как к конечным целям, а у человека, как уже было сказано (1,5), не может быть несколько конечных целей.
Ответ на возражение 2. В одном и том же движении и при одном и том же направлении могут существовать несколько определенных друг к другу пределов, которые при этом сами по себе друг к другу не определены. Тут должно иметь в виду, что разум может принимать нечто как что-то одно, хотя в действительности оно одним не является. Но намерение, как уже было сказано (1), это движение воли к тому, что определено разумом. Таким образом, даже при наличии в действительности нескольких вещей, мы можем рассматривать их как один предел намерения, если разум рассматривает их как нечто одно – то ли потому, что две вещи сводятся в некоторой одной общности, как [например] гармоничное сочетание жары и холода способствует здоровью; то ли потому, что две вещи включены в то одно, на что направлено намерение, как [например] обладание вином и одеждой включено в [понятие] богатства как в то, что обще им обоим. Поэтому ничто не препятствует намеревающемуся разбогатеть человеку иметь намерение относительно их обоих.
Ответ на возражение 3. Как было показано в первой части (12, 10; 58, 2; 85, 4), многие вещи можно мыслить одновременно, если мыслить их как нечто одно.
Раздел 4. Является ли намерение относительно цели тем же самым актом, что и желание средств?С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что намерение относительно цели и желание средств – это разные движения. В самом деле, как сказал Августин, «желание видеть окно завершается видением окна, а желание наблюдать из окна прохожих – это уже другой акт воли»[236]236
De Trin. XI, 6.
[Закрыть]. Но желание наблюдать из окна прохожих принадлежит намерению, в то время как желание видеть окно – желанию средств. Следовательно, намерение относительно цели и желание средств – это разные движения воли.
Возражение 2. Далее, действия различаются согласно своим объектам. Но цель и средства – это различные объекты. Следовательно, намерение относительно цели и желание средств – это разные движения воли.
Возражение 3. Далее, желание средств называется выбором. Но выбор и намерение – это разные вещи. Следовательно, намерение относительно цели и желание средств – это разные движения воли.
Этому противоречит следующее: средство к достижению цели – это своего рода промежуточное место на пути к пределу. Но в природных вещах достижение промежуточного места и предела осуществляется в рамках одного и того же движения. Поэтому в том, что принадлежит воле, намерение относительно цели и желание средств – это одно и то же движение.
Отвечаю: движение воли к цели и к средствам можно рассматривать двояко. Во-первых, как движение воли к тому и другому в абсолютном смысле и само по себе. С такой точки зрения, действительно, налицо два движения воли. Во-вторых, его можно рассматривать так, что воля движется к средствам ради цели, и с такой точки зрения движение воли к цели и движение воли к средствам суть одно и то же. В самом деле, когда я говорю, что желаю принять лекарство ради здоровья, то этим демонстрирую только одно движение моей воли, и так это потому, что цель выступает причиной желания средств. Но сам объект и то, вследствие чего он является объектом, относятся к одному и тому же акту, как, например, видение цвета происходит посредством того же акта зрения, что и видение света, о чем уже было сказано (8, 3). И то же самое можно сказать об уме, поскольку если он рассматривает начало и заключение в абсолютном смысле, то он рассматривает каждое из них отдельным актом, но если он приходит к заключению на основании начал, то налицо только один акт ума.
Ответ на возражение 1. Августин говорит о видении окна и наблюдении из окна прохожих с точки зрения движения воли к тому и другому в абсолютном смысле.
Ответ на возражение 2. Если рассматривать цель как некую вещь, то она и средства к ее достижению являются различными объектами воли. Но если цель выступает формальным объектом желания средств, то вместе они суть один и тот же объект.
Ответ на возражение 3. Движение, являющееся одним с точки зрения своего субъекта, может различаться согласно нашему способу рассмотрения его начала и завершения, как, например, в случае подъема и спуска[237]237
Phys. Ill, 3.
[Закрыть]. Таким образом, движение воли к средствам через определенность к цели называется «выбором», а движение воли к цели через приобретение средств называется «намерением». На это указывает [в частности] то, что мы можем иметь намерение относительно цели без определения являющихся объектом выбора средств.
С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что неразумные животные обладают намерением относительно цели, В самом деле, природа лишенных разума вещей отстоит от разумной природы дальше, чем чувственная природа неразумных животных, Но природа предполагает цель даже в лишенных разума вещах, о чем читаем во второй [книге] «Физики»[238]238
Phys. II, 8.
[Закрыть]. Следовательно, тем более неразумные животные обладают намерением относительно цели,
Возражение 2. Далее, намерение относится к цели точно так же, как и наслаждение. Но, как уже было сказано (11, 2), в неразумных животных обнаруживается наслаждение, Следовательно, в них должно [обнаруживаться] и намерение.
Возражение 3. Далее, намерение относительно цели принадлежит тому, кто действует ради цели, поскольку намерение означает не что иное, как склонность к чему-либо. Но неразумные животные действуют ради цели, поскольку животное движется ради поиска пищи или чего-то подобного. Следовательно, неразумные животные обладают намерением относительно цели.
Этому противоречит следующее: намерение (интенция) относительно цели подразумевает наличие тенденции чего-то к цели, а последнее принадлежит разуму И коль скоро неразумные животные лишены разума, то похоже на то, что они не обладают намерением относительно цели.
Отвечаю: как было показано выше (1), намерение обозначает наличие тенденции к чему-либо, и это относится как к двигателю, так и к движимому. Поэтому, если нечто движется к цели чем-то еще, то о нем также говорят как об имеющем намерение относительно цели; так, о природе говорят как об имеющей намерение относительно цели постольку, поскольку она движется к цели Богом подобно тому, как стрела движется лучником. И в этом смысле неразумные животные обладают намерением относительно цели, поскольку они движутся природным инстинктом. Что же касается двигателя, то он обладает намерением относительно цели в том смысле, что определяет движение к цели – своей или чей-то – чего-то еще. И это принадлежит только разуму. Поэтому в указанном смысле неразумные животные не обладают намерением относительно цели, а именно этот вид намерения является таковым в первую очередь и по преимуществу, о чем уже было сказано (1).
Ответ на возражение 1. Этот аргумент относится к намерению тех, кто движется к цели чем-то другим.
Ответ на возражение 2. Наслаждение, в отличие от намерения, подразумевает не определение одной вещи к другой, а абсолютное успокоение при достижении цели.
Ответ на возражение 3. Неразумные животные движутся к цели не потому, что они мыслят благодаря этому движению достичь цели (а именно это принадлежит намеревающемуся), но потому, что, желая цели через посредство природного инстинкта, движутся к ней им как чем-то другим, что подобно тому, как другие вещи движутся естественным образом.
Вопрос 13. О выборе, который является актом воли в отношении средств
Теперь нам следует рассмотреть акты воли в отношении средств. Таковых три: выбор, согласие и пользование, а выбору предшествует принятие решения. Таким образом, сперва мы должны исследовать выбор, во-вторых, принятие решения, в-третьих, согласие и, в-четвертых, пользование.
Относительно выбора наличествует шесть пунктов: 1) какой способности принадлежит этот акт, воле или разуму: 2) есть ли выбор у неразумных животных; 3) относится ли выбор только к средствам, или порою также и к цели; 4) связан ли выбор только с тем, что мы делаем сами; 5) связан ли выбор только с возможными вещами; 6) является ли человеческий выбор необходимым или свободным.
Раздел 1. Актом чего является выбор – воли или разума?С первым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что выбор является актом не воли, а разума. В самом деле, выбор подразумевает сравнение, в результате которого одно предпочитается другому. Но сравнение – это акт разума. Следовательно, выбор является актом разума.
Возражение 2. Далее, формирование силлогизма и вывод заключения принадлежит одной и той же способности. Но в практических вопросах формирует силлогизм разум. И коль скоро выбор, как сказано в седьмой [книге] «Этики»[239]239
Ethic. VII, 5.
[Закрыть], суть своего рода заключение в практических вопросах, то похоже на то, что он является актом разума.
Возражение 3. Далее, неведение принадлежит не воле, а познавательной способности. Но существует «неведение выбора», о чем читаем в третьей [книге] «Этики»[240]240
Ethic. Ill, 2.
[Закрыть]. Следовательно, выбор относится не к воле, а к разуму Этому противоречит сказанное Философом о том, что выбор является «желанием того, что зависит от нас»[241]241
Ethic. Ill, 5.
[Закрыть]. Но желание является актом воли. Следовательно, [актом воли] является также и выбор.
Отвечаю: слово «выбор» подразумевает как то, что относится к уму, или разуму, так и то, что относится к воле, по каковой причине Философ говорит, что выбор – это «стремящийся ум или же осмысленное стремление»[242]242
Ethic. VI, 2.
[Закрыть]. Но всякий раз, когда двое соглашаются делать одно, один из них является формальным по отношению к другому В связи с этим Григорий Нисский сказал, что выбор «не является ни только желанием, ни только согласием, но комбинацией того и другого. Это подобно тому, как мы говорим, что животное составлено из души и тела, и что оно не является ни просто телом, ни просто душой, но тем и другим вместе; так же обстоит дело и с выбором»[243]243
Nemesius, De Nat. Horn.
[Закрыть].
Затем, когда речь идет об актах души, то следует иметь в виду что сущностно принадлежащий некоторой способности или навыку акт получает форму или вид от более возвышенной способности или навыка, поскольку низшее определяется высшим; так, когда человек из любви к Богу совершает акт силы духа, то этот акт материально является актом силы духа, а формально – актом любви. Но очевидно, что в некотором смысле разум предшествует воле и определяет акт: в самом деле, воля имеет склонность к своему объекту в соответствии с порядком разума, поскольку схватывающая способность представляет объект желанию. Таким образом, тот акт, посредством которого воля склоняется к чему-либо как к предложенному ей определенным к цели разумом благу, материально является актом воли, а формально – актом разума. Однако в подобных случаях субстанция акта есть своего рода материя по отношению к возложенному более высокой способностью порядку. Следовательно, выбор субстанциально является актом не разума, а воли, поскольку выбор осуществляется при некотором движении души к выбранному благу. Отсюда понятно, что он является актом желающей способности.
Ответ на возражение 1. Выбор подразумевает предшествующее сравнение, но из этого вовсе не следует, что он непосредственно и есть это сравнение.
Ответ на возражение 2. Справедливо, что разум выводит заключение из практического силлогизма, и это называется «решением», или «суждением», которое сопровождается «выбором». По этой причине заключение, похоже, относится к акту выбора как к тому, что из него следует.
Ответ на возражение 3. Говоря о «неведении выбора», мы имеем в виду не то, что выбор – это своего рода знание, а то, что налицо неведение того, что является предметом выбора.
Раздел 2. Есть ли выбор у неразумных животных?Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что неразумные животные способны выбрать. В самом деле, выбор, как сказано в третьей [книге] «Этики», «является желанием некоторых вещей ради цели»[244]244
Ethic. Ill, 5.
[Закрыть]. Но неразумные животные желают некоторые вещи ради цели, поскольку они действуют ради цели и в соответствии с желанием. Следовательно, у неразумных животных есть выбор.
Возражение 2. Далее, само слово «выбор», похоже, указывает на «избрание чего-то перед другими вещами»[245]245
Ethic. Ill, 4.
[Закрыть]. Но неразумные животные могут предпочесть одно другому; в самом деле, нетрудно заметить, как овца ест одну траву и отказывается от другой. Следовательно, неразумным животным присущ выбор.
Возражение 3. Далее, согласно сказанному в шестой [книге] «Этики», «благодаря рассудительности человек выбирает правильные средства»[246]246
Ethic. VI, 13.
[Закрыть]. Но рассудительность обнаруживается и у неразумных животных, по каковой причине в начале первой [книги] «Метафизики» читаем, что «те животные, которые не могут слышать звуки, как, например, пчела, рассудительны благодаря инстинкту»[247]247
Metaph. I, 1. Аристотель в данном месте говорит не «рассудительны», а «сообразительны».
[Закрыть]. Это со всей очевидностью явствует из тех примеров замечательной сообразительности, проявляемой подчас самыми различными животными, например, пчелами, пауками и собаками. Так, преследующая оленя гончая, попав на развилку, вынюхивает, не свернул ли олень направо или налево, и если обнаруживает, что ни туда, ни туда, уверенно следует дальше без всякого вынюхивания. Это напоминает рассуждение посредством исключения, когда вывод о следовании оленя напрямик делается на основании того, что он никуда не сворачивал. Следовательно, похоже на то, что неразумные животные способны выбирать.
Этому противоречит сказанное Григорием Нисским о том, что «дети и неразумные животные могут действовать без принуждения, но не вследствие выбора»[248]248
Nemesius, De Nat. Horn.
[Закрыть]. Следовательно, неразумным животным не присущ выбор.
Отвечаю: поскольку выбором является избрание чего-то перед другими вещами, то он необходимо должен быть связан с наличием нескольких вещей, из которых может осуществляться выбор. Следовательно, то, что полностью определено к чему-то одному, лишено какого бы то ни было выбора. Но, как уже было сказано (1,2), различие между чувственным пожеланием и волей заключается в том, что чувственное пожелание согласно порядку природы определено к некоторой частной вещи, в то время как воля, которая, со своей стороны, согласно порядку природы определена к одной универсальной вещи, а именно благу является неопределенной в отношении частных вещей. Следовательно, выбор в строгом смысле слова принадлежит воле, а не свойственному неразумным животным чувственному пожеланию. Поэтому неразумные животные не способны выбирать.
Ответ на возражение 1. Не всякое желание одной вещи ради цели называется выбором, но должно также иметься предпочтение одной вещи другой. А так происходит только тогда, когда желание может быть подвигнуто сразу к нескольким вещам.
Ответ на возражение 2. Неразумное животное берет одну вещь вместо другой постольку, поскольку его желание естественным образом определено к этой вещи. Поэтому, как только животному, то ли через посредство чувства, то ли – воображения, предлагается нечто такое, к чему его желание естественным образом склонно, оно движется к нему без какого-либо выбора. Это подобно тому, как огонь движется вверх, а не вниз, и никакого выбора у него нет.
Ответ на возражение 3. Как сказано в третьей [книге] «Физики», «движение – это акт движущегося под воздействием способного двигать»[249]249
Phys. Ill, 3.
[Закрыть]. Поэтому способность движущего проявляется в движении того, что он движет. Следовательно, в том, что движется разумом, порядок движущего его разума очевиден, хотя бы сама по себе движущаяся вещь и была лишена разума; так, стрела через посредство движения лучника движется прямо к цели, как если бы разум непосредственно направлял ее полет. И то же самое можно обнаружить в движении часов и других созданных человеческим искусством механизмов. Но искусственные вещи так соотносятся с человеческим искусством, как все естественные вещи – с искусством божественным. Поэтому, как сказано во второй [книге] «Физики», порядок, наблюдаемый в движущихся естественным образом вещах, подобен [порядку, наблюдаемому] в вещах, движимых разумом. По этой причине в тех действиях неразумных животных, которые в силу естественной склонности наиболее явственно подчинены упорядоченности со стороны Высшего искусства, мы замечаем некоторые признаки рассудительности. По той же причине некоторых животных называют рассудительными или сообразительными, а вовсе не потому, что они способны рассуждать или осуществлять какой-либо сознательный выбор. Последнее очевидно из того обстоятельства, что все особи одной природы неизменно действуют одним и тем же образом.
С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что выбор относится не только к средствам. Так, Философ говорит, что «правильным выбор делает добродетель, но не к добродетели, а к другой способности относится то, что естественно делать ради осуществления избранного»[250]250
Ethic. VI, 13.
[Закрыть]. Но то, ради чего делается нечто, является целью. Следовательно, выбор относится [также и] к цели.
Возражение 2. Далее, выбор подразумевает предпочтение одной вещи другой. Но предпочтение можно отдавать как средствам, так и целям. Следовательно, выбор может относиться как к средствам, так и к целям.
Этому противоречат слова Философа о том, что «если желание направлено на цель, то выбор имеет дело со средствами»[251]251
Ethic. Ill, 4.
[Закрыть].
Отвечаю: как уже было сказано (1), выбор следует из решения или суждения, которое, в свою очередь, является заключением практического силлогизма. Следовательно, материей выбора является заключение практического силлогизма. Но в практических вещах, как говорит Философ, цель выступает в качестве начала, а не заключения[252]252
Phys. II, 9.
[Закрыть]. Следовательно, цель не является материей выбора.
Но как в спекулятивном познании ничто не препятствует тому, чтобы начало одного доказательства или одной науки являлось заключением другого доказательства или науки (ведь только первое недоказуемое начало не может являться заключением какого-либо доказательства или науки), точно так же и то, что является целью одной деятельности, может быть [в свою очередь] определено к чему-либо как к своей цели, и тогда оно выступает в качестве материи выбора. Так, целью работы врача является здоровье, и потому оно не является для врача материей выбора, но – материей начала. Однако телесное здоровье определено к благу души и, следовательно, для того, кто озабочен здоровьем души, здоровье или болезнь может являться материей выбора; так, апостол говорит: «Когда я немощен, тогда силен» (2 Кор. 12:10). Что же касается конечной цели, то она ни при каких обстоятельствах не является материей выбора.
Ответ на возражение 1. Надлежащие цели добродетелей определены к счастью как к своей конечной цели, и с этой точки зрения они могут являться материей выбора.
Ответ на возражение 2. Как было показано выше (1, 5), существует только одна конечная цель. Поэтому там, где налицо несколько целей, они могут выступать субъектами выбора в той мере, в какой они определены к последующей цели.
