Текст книги "Сумма теологии. Том VII"

Автор книги: Фома Аквинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 50 страниц) [доступный отрывок для чтения: 18 страниц]

Раздел 6. ОТЛИЧАЕТСЯ ЛИ НАДЕЖДА ОТ ДРУГИХ ТЕОЛОГИЧЕСКИХ ОБРОДЕТЕЛЕЙ?

С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что надежда не отличается от других теологических добродетелей. В самом деле, как уже было сказано (II-I, 54, 2), навыки различаются согласно своим объектам. Но у надежды тот же самый объект, что и у других теологических добродетелей. Следовательно, надежда не отличается от других теологических добродетелей.

Возражение 2. Далее, в символе веры, посредством которого мы исповедаем веру, сказано: «Ожидаем воскресения мертвых и жизни будущего века». Но ожидание будущего блаженства, как было показано выше (5), относится к надежде. Следовательно, надежда не отличается от веры.

Возражение 3. Далее, посредством надежды человек склоняется к Богу Но то же самое по справедливости можно сказать и о любви. Следовательно, надежда не отличается от любви.

Этому противоречит следующее: без различения нет числа. Но надежда перечисляется наряду с другими теологическими добродетелями, поскольку, по словам Григория, таких добродетелей три: вера, надежда и любовь[169]169
  Moral. I.


[Закрыть]. Следовательно, надежда отличается от других теологических добродетелей.

Отвечаю: добродетель считается теологической постольку, поскольку ее объектом, к которому она прилепляется, является Бог. Затем, твердо прилепляться к чему-либо можно двояко: во-первых, ради него самого; во-вторых, поскольку благодаря этому можно достичь чего-то еще. Так, любовь понуждает нас твердо прилепляться к Богу ради Него Самого, соединяя наши умы с Богом посредством чувства любви.

С другой стороны, надежда и вера понуждают человека твердо прилепляться к Богу как к тому Началу, благодаря Которому мы становимся обладателями тех или иных вещей. В самом деле, от Бога мы обретаем и познание истины, и достижение совершенной благости. Следовательно, вера понуждает нас твердо прилепляться к Богу как к тому Источнику, из Которого мы обретаем познание истины, поскольку мы верим, что все, что сообщает нам Бог, суть истина; тогда как надежда понуждает нас твердо прилепляться к Богу как к тому Источнику из Которого мы обретаем совершенную благость, а именно постольку, поскольку посредством надежды мы полагаемся на божественную помощь в деле обретения нами блаженства.

Ответ на возражение 1. Мы уже сказали о том, что Бог является объектом этих добродетелей под разными аспектами, различия же аспектов объекта достаточно для различения навыков, о чем также было говорено выше (II-I, 54, 2).

Ответ на возражение 2. Ожидание упоминается в символе веры не в том смысле, что оно является надлежащим актом веры, а в том, что акт надежды предполагает акт веры, о чем мы поговорим ниже (7). Следовательно, акт веры обозначен через посредство акта надежды.

Ответ на возражение 3. Надежда понуждает нас склоняться к Богу как к Благу, Которое мы чаем обрести в конце, и как к Помощнику, способному оказать нам в этом содействие, тогда как любовь в строгом смысле слова понуждает нас склоняться к Богу посредством соединения с Ним наших расположений таким образом, чтобы мы жили не ради себя, а ради Бога.

Раздел 7. ПРЕДШЕСТВУЕТ ЛИ НАДЕЖДА ВЕРЕ?

С седьмым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что надежда предшествует вере. В самом деле, глосса на слова [псалма]: «Уповай на Господа и делай добро» (Пс. 36:3) говорит: «Надежда есть врата веры и начало спасения». Но спасение происходит посредством оправдывающей нас веры. Следовательно, надежда предшествует вере.

Возражение 2. Далее, то, что входит в определение, должно предшествовать тому, что оно определяет, и быть более известным. Но надежда входит в определение веры: «Вера же есть осуществление ожидаемого» (Евр. 11:1). Следовательно, надежда предшествует вере.

Возражение 3. Далее, надежда предшествует акту заслуги, поскольку, по словам апостола, «кто пашет, должен пахать с надеждою… получить ожидаемое» (1 Кор. 9:10). Но акт веры суть заслуживающий [акт]. Следовательно, надежда предшествует вере.

Этому противоречит сказанное [в Писании]: «Авраам родил Исаака» (Мф. 1:2), то есть, как говорит глосса, «вера родила надежду».

Отвечаю: в строгом смысле слова вера предшествует надежде. В самом деле, объектом надежды является будущее благо, достичь которое трудно, но возможно. Таким образом, чтобы мы могли надеяться, объект надежды необходимо должен быть предложен нам как достижимый. Но объектом надежды, как было разъяснено нами выше (2), является, с одной стороны, вечное блаженство, с другой – божественная помощь, и в обоих случаях он предлагается нам верой, посредством которой мы познаем, что способны обрести вечную жизнь и что Бог готов нам в этом помочь, согласно сказанному [в Писании]: «Надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть и ищущим Его воздает» (Евр. 11:6). Отсюда очевидно, что вера предшествует надежде.

Ответ на возражение 1. Как разъясняет далее та же глосса, надежда названа «вратами» веры, то есть в то, во что верят, поскольку мы вступаем в созерцание того, во что мы верим, через посредство надежды. А ещё можно сказать, что она названа «вратами веры» потому что благодаря ней человек утверждается и усовершается в вере.

Ответ на возражение 2. То, на что нужно надеяться, входит в определение веры постольку, поскольку присущий вере объект есть нечто самоочевидное. Поэтому пришлось прибегнуть к иносказанию и выразить [невыразимое] через посредство того, что следует из веры.

Ответ на возражение 3. Надежда не предшествует каждому акту заслуги; ей достаточно сопутствовать или последовать ему

Раздел 8. ПРЕДШЕСТВУЕТ ЛИ ЛЮБОВЬ НАДЕЖДЕ?

С восьмым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что любовь предшествует надежде. Так, Амвросий, комментируя слова [Писания]: «Если бы вы имели веру с зерно горчичное» и т. д. (Лк. 17:6), говорит: «Любовь проистекает из веры, а надежда – из любви». Но вера предшествует любви. Следовательно, любовь предшествует надежде.

Возражение 2. Далее, Августин говорит, что «добрые душевные движения и расположения проистекают из любви и святой любви»[170]170
  De Civ. Dei XIV, 9.


[Закрыть]. Но акт надежды, надеяться, является добрым движением души. Следовательно, она проистекает из любви.

Возражение 3. Далее, Мастер говорит, что надежда обусловливается заслугами, которые предшествуют не только тому на что надеются, но также и самой надежде, которой любовь предшествует в порядке природы[171]171
  Sent. III, D, 26.


[Закрыть]. Следовательно, любовь предшествует надежде.

Этому противоречат следующие слова апостола: «Цель же увещания есть любовь от чистого сердца и доброй совести» (1 Тим. 1:5), то есть, как разъясняет глосса, «от надежды». Следовательно, надежда предшествует любви.

Отвечаю: порядок бывает двояким. Во-первых, это порядок порождения и материи, в котором несовершенное предшествует совершенному Во-вторых, это порядок совершенства и формы, в котором совершенное по природе предшествует несовершенному В первом порядке надежда предшествует любви, что очевидно из сказанного нами в трактате о страстях о том, что надежда и все движения желания проистекают из любви (II-I, 27, 4; IN, 28, 6; II-I, 40, 7).

Итак, существует как совершенная, так и несовершенная любовь. Совершенной является та любовь, посредством которой человек любим сам по себе, так что ему желают некоторое благо ради него самого, и такова любовь, которой человек любит своего друга. Несовершенной же является та любовь, посредством которой человек любит нечто не ради него самого, а постольку, поскольку он желает обладать этим благом, и таким образом человек любит то, что он желает обрести. Святая любовь к Богу относится к первому типу любви, посредством которой твердо прилепляются к Богу ради Него Самого, в то время как надежда относится ко второму типу любви, поскольку надеющийся желает обрести нечто ради себя самого.

Следовательно, в порядке порождения надежда предшествует любви. Ведь как человек, согласно Августину приводится к любви к Богу страхом перед тем, что будет наказан Им за свои грехи, точно так же надежда приводит к любви постольку, поскольку человек посредством надежды на божественную награду побуждается любить Бога и повиноваться Его заповедям. С другой стороны, в порядке совершенства любовь по природе предшествует надежде, поскольку с появлением любви надежда становится совершенной – ведь мы, как правило, надеемся на своих друзей. Именно это имеет в виду Амвросий, когда говорит, что надежда проистекает из любви, и потому сказанного достаточно для ответа на возражение 1.

Ответ на возражение 2. Надежда, как и любое движение желания, проистекает из некоторой любви, посредством которой любят ожидаемое благо. Однако из святой любви проистекает не всякий вид надежды, но – только движение живой надежды, а именно той, посредством которой человек надеется обрести благо от Бога как от своего друга.

Ответ на возражение 3. Мастер имеет в виду живую надежду, которой по природе предшествуют любовь и обусловленные ею заслуги.

Вопрос 18. О СУБЪЕКТЕ НАДЕЖДЫ

Теперь нам надлежит рассмотреть субъект надежды, под каковым заглавием наличествует четыре пункта: 1) находится ли добродетель надежды в воле как в своем субъекте; 2) присутствует ли она в блаженном; 3) присутствует ли она в проклятом; 4) наличествует ли в надежде странствующего [в этой жизни] уверенность.

Раздел 1. НАХОДИТСЯ ЛИ НАДЕЖДА В ВОЛЕ КАК В СВОЕМ СУБЪЕКТЕ?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что надежда не находится в воле как в своем субъекте. В самом деле, как уже было сказано (17, 1), объектом надежды является труднодостижимое благо. Но все трудное является объектом не воли, а раздражительных [способностей]. Следовательно, надежда находится не в воле, а в раздражительных [способностях].

Возражение 2. Далее, где достаточно одного, излишне добавлять другое. Но для совершенства воли достаточно любви, которая является наиболее совершенной из всех добродетелей. Следовательно, надежда не находится в воле.

Возражение 3. Далее, одна и та же способность не может одновременно производить два действия; так, ум не может одновременно мыслить множество вещей. Но акт надежды может иметь место одновременно с актом любви. Итак, коль скоро акт любви, несомненно, принадлежит воле, то из этого следует, что акт надежды не принадлежит этой способности и, таким образом, надежда не находится в воле.

Этому противоречит следующее: душа схватывает Бога посредством ума, в котором, согласно Августину, находятся память, разумение и воля[172]172
  De Trin. XIV, 3, 6.


[Закрыть]. Но надежда – это теологическая добродетель, объектом которой является Бог. И коль скоро она не может находиться в принадлежащих познавательной способности памяти и разумении, то из этого следует, что она находится как в своем субъекте в воле.

Отвечаю: как было показано выше (I, 87, 2), навыки познаются через посредство своих актов. Но актом надежды, коль скоро ее объект – благо, является движение желающей способности. И так как желание человека двояко, а именно чувственное, которое [в свою очередь] разделяется на раздражительность и вожделение, и умственное, которое называется волей, о чем у нас шла речь в первой части (82, 5), то те движения, которые происходят в более низком желании, сопровождаются страстью, в то время как [те, которые происходят] в более высоком желании, бесстрастны, о чем мы также уже вели речь (II-I, 22, 3). Однако акт добродетели надежды не может принадлежать чувственному желанию, поскольку являющееся главным объектом этой добродетели благо суть не чувственное, а божественное благо. Следовательно, надежда пребывает в том возвышенном желании, которое называется волей, а отнюдь не в том низком желании, частью которого является раздражительность.

Ответ на возражение 1. Объектом раздражительных [способностей] является труднодостижимое чувственное [благо], тогда как объектом добродетели надежды является труднодостижимое интеллигибельное или даже сверхинтеллигибельное [благо].

Ответ на возражение 2. Любовь совершенствует волю в отношении одного акта, а именно акта любви, и потому нужна другая добродетель, которая бы совершенствовала ее в отношении другого акта, а именно акта надежды.

Ответ на возражение 3. Как было показано выше (17, 8), движение надежды и движение любви взаимосвязаны. Поэтому нет никакой причины утверждать, что оба эти движения не могут одновременно принадлежать одной и той же способности, – ведь ещё в первой части было доказано (85, 4), что ум может одновременно мыслить множество связанных друг с другом вещей.

Раздел 2. ПРИСУТСТВУЕТ ЛИ НАДЕЖДА В БЛАЖЕННОМ?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что у блаженного есть надежда. В самом деле, Христос с первого момента Своего зачатия обладал совершенным ведением. Но у Него была надежда, поскольку, согласно глоссе, слова [псалма]: «На тебя, Господи, уповаю» (Пс. 30:2) были сказаны о Его личности. Следовательно, надежда присутствует в блаженном.

Возражение 2. Далее, обретаемое блаженство является не только труднодостижимым, но и продолжительным благом. Однако прежде чем люди обретают блаженство, они надеются обрести его. Следовательно, после того, как они обретают его, они могут надеяться на продолжительное обладание им.

Возражение 3. Далее, как уже было сказано (17, 3), посредством добродетели надежды человек может надеяться не только на свое блаженство, но и на блаженство других. Но находящиеся на небесах блаженные надеются на блаженство других, в противном случае они бы не молились за них. Следовательно, у них может иметься надежда.

Возражение 4. Кроме того, блаженство святых подразумевает не только славу души, но также и славу тела. Но души святых на небесах все ещё ожидают славы своих тел[173]173
  Gen. ad Lit. XII, 35.


[Закрыть]. Следовательно, надежда может присутствовать в блаженном.

Этому противоречат следующие слова апостола: «Если кто видит, то чего ему и надеяться» (Рим. 8:24). Но блаженные наслаждаются видением Бога. Следовательно, в них нет места надежде.

Отвечаю: если устранить то, что сообщает вещи ее вид, то вид вещи уничтожается и сама она не может оставаться той же самой; так, если природное тело утрачивает форму, то оно уже не остается тем же самым по виду Но надежда, как и другие добродетели, получает свой вид от своего главного объекта, о чем было сказано выше (17, 5, 6; ΙΙ-Ι, 54, 2), а главным ее объектом является вечное блаженство как такое, которое можно обрести с помощью Бога, о чем также было сказано (17, 2).

И коль скоро труднодостижимое, но при этом возможное благо не может являться объектом надежды иначе, как лишь постольку, поскольку оно есть нечто в будущем, то из этого следует, что когда блаженство находится уже не в будущем, а в настоящем, оно несовместимо с добродетелью надежды. Следовательно, надежда, как и вера, на небесах уже не нужна, и им обеим нет места в блаженном.

Ответ на возражение 1. Хотя Христос был ведущим и потому блаженным в смысле наслаждения Богом, однако в то же самое время Он был странствующим [в этой жизни] в том, что касается чувственности той природы, субъектом которой Он тогда был. Следовательно, Он мог надеяться на славу бесстрастности и бессмертия, однако не со стороны добродетели надежды, главным объектом которой является не слава тела, а наслаждение Богом.

Ответ на возражение 2. Блаженство святых называется жизнью вечной постольку, поскольку благодаря наслаждению Богом они станут, так сказать, причастниками вечности Бога, которая превыше всякого времени, и потому продолжительность блаженства не будет разделяться на нынешнее, прошедшее и будущее. Следовательно, блаженные не надеются на продолжительность их блаженства (поскольку у него нет никакого будущего), а пребывают в актуальном обладании им.

Ответ на возражение 3. Доколе длится добродетель надежды, дотоле одной и той же надеждой можно надеяться и на собственное блаженство, и на блаженство других. Но когда в блаженных та надежда, посредством которой они надеялись на свое собственное блаженство, устраняется, то хотя они и продолжают надеяться на блаженство других, но делают это не посредством надежды, а, пожалуй, посредством небесной любви. Это подобно тому, как тот, кто обладает божественной любовью, той же самой любовью любит и своего ближнего, и при этом [любит] не посредством добродетели любви, а [просто] некоей иной любовью.

Ответ на возражение 4. Поскольку надежда – это теологическая добродетель, целью которой является Бог, то ее главный объект – это слава души, которая состоит в наслаждении Богом, а не слава тела. Кроме того, хотя с точки зрения человеческой природы слава тела является труднодостижимой, однако она не является таковой с точки зрения того, кто обладает славой души, – как потому, что слава тела есть нечто весьма незначительное по сравнению со славой души, так и потому, что обладающие славой души обладают также и достаточной причиной для славы тела.

Раздел 3. ПРИСУТСТВУЕТ ЛИ НАДЕЖДА В ПРОКЛЯТОМ?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что надежда присутствует в проклятом. Действительно, дьявол является проклятым и князем проклятых, согласно сказанному [в Писании]: «Идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его» (Мф. 25:41). Но у дьявола есть надежда, согласно сказанному [в Писании] о том, что его «надежда тщетна» (Иов. 41:1). Следовательно, похоже, что у проклятых есть надежда.

Возражение 2. Далее, подобно вере, надежда бывает живой или мертвой. Но безжизненная вера может присутствовать в демонах и проклятых, согласно сказанному [в Писании]: «И бесы веруют – и трепещут» (Иак. 2:19). Следовательно, похоже, что безжизненная надежда тоже может быть обнаружена в проклятых.

Возражение 3. Далее, после смерти человек не добавляет заслуг или провинностей к тем, которые были у него прежде, согласно сказанному [в Писании]: «Если упадет дерево на юг или на север – то оно там и останется, куда упадет» (Еккл. 11:3). Но многие из проклятых в этой жизни надеялись и не отчаивались. Следовательно, они будут надеяться и в будущей жизни.

Этому противоречит то, что надежда обусловливает радость, согласно сказанному [в Писании]: «Утешайтесь надеждою» (Рим. 12:12). Но проклятые не радуются, а горюют и скорбят, согласно сказанному [в Писании]: «Рабы Мои будут петь от сердечной радости – а вы будете кричать от сердечной скорби и рыдать от сокрушения духа» (Ис. 65:14). Следовательно, у проклятых нет никакой надежды.

Отвечаю: как условием блаженства является то, что воля найдет в нем свое успокоение, точно так же условием наказания является то, что причиненное наказанием будет противно воле.

Однако то, что ещё не известно, не может ни успокаивать волю, ни быть ей противным, по каковой причине Августин говорит, что ангелы в их изначальном состоянии не могли быть ни совершенно блаженны до своего утверждения, ни несчастны до своего отпадения, поскольку не обладали предвидением относительно своего будущего[174]174
  Gen. ad Lit. XI, 17.


[Закрыть]. В самом деле, для совершенного и истинного блаженства необходима уверенность в вечном блаженстве, иначе воля не будет успокоена.

И точно так же, коль скоро необходимым условием наказания проклятых является вечность проклятия, то истинным оно будет только тогда, когда оно будет противным воле, а это было бы не так, если бы они не были осведомлены о вечности их проклятия. Следовательно, злосчастному состоянию проклятых присуще их знание о том, что они никоим образом не могут спастись от проклятия и обрести блаженство. Поэтому [в Писании] сказано: «Он не надеется спастись от тьмы» (Иов. 15:22). Из этого явствует, что они не могут схватывать блаженство как возможное благо, что подобно тому, как никто из блаженных не может схватывать его как будущее благо. Следовательно, надежды нет ни у блаженных, ни у проклятых. С другой стороны, надежда есть у странствующих, которые схватывают блаженство в этой жизни или в чистилище, поскольку в обоих случаях для них оно в будущем возможно.

Ответ на возражение 1. Как говорит Григорий, эти слова сказаны о дьяволе в отношении его членов, чья надежда тщетна[175]175
  Moral. XXXIII.


[Закрыть]; а ещё это может быть понято как сказанное о самом дьяволе в отношении той надежды, посредством которой он чает одержать верх над святыми, о чем читаем несколько выше, [а именно] что он «спокоен, хотя бы Иордан устремился ко рту его» (Иов. 40:18). Однако это вовсе не та надежда, о которой мы ведем речь.

Ответ на возражение 2. Как говорит Августин, «существует вера в дурное и доброе, в прошедшее, настоящее и будущее, в свое и чужое, тогда как надеяться можно только на доброе, только на будущее и только на свое»[176]176
  Enchirid. 8.


[Закрыть]. Следовательно, безжизненная вера может присутствовать в проклятых, а надежда – нет, поскольку божественные блага устранены от них и не являются возможными в будущем.

Ответ на возражение 3. Лишенность надежды в проклятых ничего не добавляет к их провинностям, равно как и отсутствие надежды в блаженных не увеличивает их заслуг, но то и другое является таковым в силу изменений в соответствующих им состояниях.