Текст книги "Грезы Афродиты (СИ)"

Автор книги: Фокс Алексис Джей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Хуан? – Жюстин повернулась.

Хуан незаметным для Эмили взглядом показал Жюстин, что охранник мертв.

– Да живой он, такие не дохнут, Эмили, – как можно убедительнее сказала француженка.

– Но… – Эмили еще раз выглянула из-за Жюстин на тело охранника.

– Хуанито, плед принеси. Только давай живее!

– А с ним что делать? – спросил один из прибежавших охранников снизу.

– Взял ручками и унес, че за тупые вопросы? – Жюстин злобно посмотрела на замявшегося парня. – Я сказала, быстро!

Охранник вздрогнул и, сглотнув ком в горле, приступил к исполнению приказа француженки, что была явно не в духе.

– Как тебя угораздило-то? – прижимая к себе Эмили, спросила Жюстин.

– Тебя искала… Сюда нечаянно зашла, пошла потом обратно, и он докопался. – Голос Эмили сильно дрожал.

– Я тебе браслет зачем дала?!

– Он его видел.

– Кто это вообще?! Хуан, блядь!

– Он же за пледом пошел, – промямлил один из охранников.

– Еще слово, и рядом ляжешь! Не тебя я, дебила, СПРАШИВАЛА! – уже не знала, куда деть свою ярость, француженка.

– Он точно живой? – шмыгая носом, не унималась Эмили.

– Да живой, живой он, Эмили. Но могу добить, если хочешь, – как-то слишком спокойно отозвалась Жюстин.

– Да ты чего? Нет же!

– Ну тогда успокойся. – Жюстин взяла плед из рук подбежавшего Хуана. – И пойдем ко мне, умоемся да приведем тебя в порядок.

Она заботливо укрыла Эмили.

– Узнай, кто это и как это сюда попало. – Жюстин встала и холодно посмотрела на Хуана.

– Sí, проведу проверку и накажу всех, кто причастен, – чересчур формально сказал Хуан, взглянув на Эмили.

– Да уж проведи, Хуанито, будь добр, братик. Только на себя не выйди, дурачок. – Жюстин игриво похлопала начальника охраны по темечку и повела Эмили к себе в комнату.

Черные стены и черный пол тускло освещались редкими парафиновыми свечами. Сбоку стояла односпальная кровать, аккуратно застеленная шелковым одеялом с большой красной розой посередине. А в углу виднелось черное бархатное кресло, что как-то особенно добавляло уюта. Оно таинственно выделялось в лазурном свете монитора ноутбука с космической туманностью на рабочем столе. Рядом стоял большой старинный стеллаж с запыленными книгами и кожаный красный диванчик напротив.

– Давай-ка сюда. – Жюстин стянула с кровати одеяло. – Сейчас чай налью, он по моему особому рецепту… Точно поможет.

– Спасибо. – Эмили робко присела на край и укуталась в одеяло.

– Тут безопасно, – сказала Жюстин, наливая из термоса чай на кухонной зоне у входа.

– Моя сумочка… – Голос Эмили сильно дрожал. – Там ключи от дома.

– Принесут скоро, не переживай. – Француженка передала горячий напиток. – А пока пей побольше.

Эмили понимала, что могла избежать всего, что случилось: не переться в эту запретную секцию, не приходить в этот клуб, не лезть в это расследование, которое все больше и больше казалось ей не по зубам. «Может, они все правы? И Мэй, и Билл… Может, я действительно не понимаю, в какое болото я уже по уши вляпалась?» – подумала она, сделав большой глоток чая. Впервые в жизни он показался ей необыкновенно вкусным, слегка обжигал горло и тепло успокаивал. Эмили не могла понять, описать, что сейчас чувствует. Это был и не страх, и не тревога, а что-то иное… Полет в пропасть, когда все мысли устремлены только в счастливые моменты прошлой жизни, но никак не в будущее и не в саму эту жизнь – вот… вот на что это было похоже.

– Поклонница Тайсона? – Жюстин налила в тазик горячей воды и намочила полотенце.

– Тайсона? – озадаченно переспросила Эмили.

– Ухо кто ему откусил? – Француженка присела рядом и аккуратно провела черным полотенцем по ее впалой щеке.

– А он уши кусал? – Эмили запрокинула голову назад, чувствуя, как Жюстин очищает от засохшей крови ее подбородок и шею.

– Не крутись. – Жюстин придержала Эмили за затылок и бережно промокнула уголки ее губ. – Было дело, – усмехнувшись, продолжила она. – А хочешь секрет?

– Давай, – начала немного успокаиваться Эмили, смотря в желтый от пламени свечей потолок.

– Я одному такому любителю шары отгрызла, – довольно сказала Жюстин и встала с кровати. – Представляешь? – засмеялась она, кинув больше ненужное полотенце в тазик.

– Те самые? – Эмили кивнула на промежность Жюстин.

– Под самый, мать твою, корешок. Ви-и-изгу было… – с удовольствием вспоминала Жюстин. – До сих пор приятно.

– Ну ты-то сильная. – Эмили согнула руки в локтях и показала мускулы. – И такая вся…

– Страшная? – вместо Эмили произнесла Жюстин и вопросительно на нее посмотрела.

– Побаиваюсь, если честно.

– Аха-ха-ха, не ты одна. Но когда-то, Эмили, когда-то… – ненадолго задумалась Жюстин. – Я была на-а-амного слабее тебя… Намного.

– По тебе не скажешь.

– Не веришь? – Жюстин достала смартфон и, вновь присев рядом, показала единственное фото, оставшееся у нее со времен работы нимфой.

На фото безобидная, немного сутулая девочка в белом сарафане с подсолнухами стояла рядом с Хуаном и испуганными глазенками смотрела в объектив.

– А это же тот главный охранник?

– Мы в одно время сюда поп… пришли, – чуть не проболталась француженка.

– Вы, наверно, близки с ним?

– Он мне дорог как… – Жюстин печально вспомнила, что их заставляли делать вместе на потеху гостям клуба. – В общем, кроме него, у меня тут и нет никого. Можно сказать, он вся моя семья.

– И как тебе это удалось? Ну, стать такой?

– Поняла, что в этом мире я нужна только одному человеку, и так, Эмили, будет всегда.

– Хуану, да? Это он помог?

– Себе, глупенькая! – рассмеялась Жюстин. – Я нужна только себе, и в твоем случае все так же. И чем раньше ты это поймешь, тем проще тебе будет жить дальше.

– Но…

– Вот скажи мне, Эмили. Только честно, – перебила Жюстин.

– А? – Та тут же напряглась.

– Чего ты боишься? Осуждения или это просто стыд? Что тебе мешает раскрепощаться?

– Как ты узнала? – Эмили удивилась, как метко попала в цель француженка.

– Опыт, подруга, просто опыт. Знаешь, сколько через меня таких, как ты, тут проходило? Скольких нимф я обучила?

– А зачем они тогда сюда идут, если тоже боятся? – проявила профессиональный интерес Эмили.

– А зачем люди вообще работают, Эмили? Ведь только немногим нравится, чем они занимаются, понимаешь?

– Деньги?

– Не только. – Жюстин скромно умолчала о других, что были в тех же условиях, что и когда-то она.

– И что ты им советовала? Как они становятся такими… – Эмили пыталась подобрать слово.

– Открытыми? – закончила Жюстин.

Эмили робко кивнула.

– Просто научила получать удовольствие. Наслаждаться жизнью, а не сидеть в своей скорлупе и думать, что это и есть та самая жизнь.

– Но… а как же окружающие?

– Да плюй ты на этих окружающих. Неважно, что они о тебе подумают, понимаешь? Неважно. Им всем вообще чихать на тебя с высокого утеса. Эмили, я знаю, что говорю, насмотрелась. Их хлебом не корми, дай только посамовыражаться, обосрав кого-нибудь с головы до ног.

– А потом отменить… – грустно опустила глаза Эмили.

– Именно, они так и выделяются на фоне жертвы, прикрывают свои комплексы, показывают, что они-то уж не такие. А по факту? По факту, подруга, они еще хуже тебя.

Эмили сделала глоток чая и продолжила внимательно слушать.

– Запомни, тем, кому ты нужна, тем, кому ты правда дорога, тем, кто настоящие люди, а не этот биомусор, ты будешь нужна любой. Поэтому выкидывай на помойку все свои страхи да переживания. Начинай уже быть собой и жить для себя.

Эмили всем своим нутром ощущала искренность француженки и ее мудрость, явно закаленную тяжелым прошлым. Слова Жюстин глубоко врезались в ее сознание и заставляли задуматься. «Да ведь по большому счету она же права? Делай я так, как Жюстин говорит, то и проблем бы не было – ни с Лукрецией, ни с Биллом, ни с Сэмом. Хотя с ним-то и так нет. Но все же это не отменяет того, что я ставлю других выше себя. А почему? Кто они для меня такие? Кто все эти люди, черт возьми?» – Эмили попыталась переварить слова француженки, но недавняя попытка надругательства настолько сильно терзала душу, что она тут же отвергла все эти зреющие мысли о своем превосходстве и вновь захотела поскорее убраться из клуба.

– Я не могу так… Пробовала… Не выходит, – робко сказала Эмили.

– А никто и не говорил, что сразу получится. – Жюстин встала с кровати. – Ты пей. Пей. Подыщу тебе одежду.

– У меня пальто в гардеробе.

– На голое тело наденешь?

– Жюстин, я к тебе-то зачем шла… – вспомнив о Мэй и возможном раскрытии, перевела тему Эмили.

– Oui?

– Тут работает девушка… Мэй, она филиппинка, – продолжала Эмили.

– Есть такая.

– Я ее видела у туалета и хотела еще раз посмотреть… Ну как в тот раз, помнишь? Она же там была.

– Так во-о-он оно что, – облегченно вздохнула Жюстин. – А я и не обратила тогда внимания.

– Не смогла ее найти… Вот.

«Alors Mae ne ment pas (Значит, не врет Мэй)», – подумала Жюстин и положила рядом с Эмили теплую кофту.

– Была моя, а теперь тебе вместо платья будет, – засмеялась она.

Переодевшись в длинную черную кофту и допив чай, Эмили сделала несколько неуклюжих шагов в туфлях. Второй каблук все еще еле держался, но явно мешал. «Да достал уже!» – разозлилась она и, громко топнув, его обломала, а затем повернулась к тускло освещенному зеркалу. Нежная шерсть почти прикрывала колени, а широкий воротник полностью закрывал шею. Волосы были слегка растрепаны и небрежными волнистыми локонами ложились на ее высокие скулы.

– Так даже лучше, – сказала Эмили и обернулась на стук в дверь.

– Открыто, – так же обернулась Жюстин.

– Дамы, – мягко и учтиво произнес Майкл. – Можно? – Он вошел в комнату, держа в руках сумочку и пальто.

– А если нельзя? – фыркнула Жюстин.

– Позвольте, – не обращая внимания на французскую занозу, он галантно поднес пальто Эмили и помог его надеть.

Запах ее волос одурманивал хозяина клуба и вызывал в нем жгучее желание.

– Мистер Блэквуд, видимо, лично пришел извиниться за недоразумение? – направляя его к верным действиям, высокомерно сказала француженка.

– Конечно, моя неповторимая Жюстин.

Та растянулась в победоносной улыбке.

– Мисс Брюстер. Я глубоко раздосадован случившимся и приму все меры, чтобы впредь в стенах этого, без преувеличения, прекрасного заведения такого больше не повторилось. Виновные уже наказаны. – Майкл косо посмотрел на Жюстин.

– А тот… – Эмили непроизвольно впилась ногтями в холодные ладони. – Он же живой? – снова вспомнила она про охранника.

– Больше вы его не увидите, мисс Брюстер.

– А что с ним будет?

– Эмили, да что за сантименты? Прекрати, – вмешалась Жюстин.

– Мисс Брюстер, я еще раз искренне прошу прощения, и, чтобы хоть как-то смягчить последствия, загладить вину, так сказать, за столь вопиющий случай… – Майкл сделал паузу и достал красный браслет. – С ним вас никто и никогда не то что не остановит, даже косо не посмотрит и уж тем более не прикоснется без вашего ведома.

– Красивый какой. Я таких не видела тут. – Эмили взяла браслет в руки и, рассматривая, покрутила.

– Единственный экземпляр. Ее. – Майкл резко кивнул в сторону Жюстин.

– Нужно было время, чтобы гости запомнили меня на новой должности. Пришлось месяцок с ним походить, – добавила она.

– Я даже не знаю, – замялась Эмили. – Спасибо большое…

– Отдохните хорошо, мисс Брюстер, и если нужна медицинская помощь, то мы все оплатим. – Майкл подошел к двери.

– Да вроде не нужно.

– Приятно слышать. – Хозяин клуба открыл дверь и глянул на стоящего за ней начальника охраны. – Хуан вас сопроводит.

– Спасибо, мистер Блэквуд. – Эмили благодарно посмотрела на Майкла и подошла к Жюстин. – Не знаю даже, что сказать, – прослезилась журналистка.

– Может, просто обнимашки? – Француженка ласково улыбнулась и по-дружески обнялась с Эмили, а затем проводила ее взглядом до двери.

– Хорошо сработала, – отметил Майкл. – Будем считать, прощена.

«Connard (Мудак)», – раздраженная перекладыванием на нее вины, тут же подумала Жюстин.

– И чем она мой браслет заслужила? – Жюстин вышла из роли заботливой подруги.

– Что-то смущает?

– Твоя беспечность.

– Теперь это твоя работа – прикрывать мою беспечность. Иначе она не вернется.

– Лучше бы не вернулась.

Майкл улыбнулся и, спокойно посмотрев на Жюстин, влепил ей звонкую пощечину.

– Есть еще возражения? – Он приблизил свой взгляд к ее холодным зеленым глазам.

– Виновата, больше не повторится, – сдерживая злость и обиду, ровным голосом сказала Жюстин.

– Это для них ты грозная. А для меня ты все та же нимфа, которой просто дали шанс, не забывай об этом. – Майкл демонстративно плюнул под ноги Жюстин и вышел из комнаты.

Жюстин со злобой всматривалась в закрытую Майклом дверь и лежащую на ней тень, что в свете угасающего пламени свечи будто намертво там застыла. Поправив пиджак и спрятав упавшую на лоб от пощечины прядь, она села на красный диванчик и уставилась на теплый огонек, что так усердно плавил остатки смоляного воска некогда величественной черной свечи. Впервые за долгие годы ее обуяло то самое чувство, что, казалось, было полностью стерто и умерло вместе с той юной и беззащитной нимфой. Нимфой, которая когда-то приехала из Руана в Нью-Йорк за лучшей и полной свободы жизнью. Это чувство постоянной опасности и беспомощности перед хозяином клуба вновь засияло адским пламенем на горизонте триумфа и безжалостно испепеляло гордость, достоинство и честь.

Руки француженки сжимались в кулаки, а на глаза наворачивались слезы. Жюстин не понимала, как из саркастичной, властной и дерзкой стервы она на глазах превращается в жалкую тень Эмили, в сливной бачок для гнева Майкла из-за неверных или не таких, как нужно ему, действий ненаглядной Афродиты. «Cette fois tu ne m'obtiendras pas. Dieu voit que je ne te laisserai pas me dévorer à nouveau. Je ne te laisserai pas, quoi qu'il m'en coûte. Je vais tout réparer. Tout (В этот раз ты меня не получишь. Видит Бог, я не дам тебе снова сожрать меня. Не дам, чего бы мне это ни стоило. Я все исправлю. Все)», – подумала Жюстин и, выбросив в угол снятое кольцо с пауком, задула свечку.

Часы показывали пять утра. Эмили устало вышла из черного «Линкольна» и уныло посмотрела в темное окно своей квартиры на четвертом этаже. Полная луна освещала подъезд и рябью отражалась в волнующихся от холодного ветра лужицах под ее ногами. Сейчас Эмили хотела лишь одного: дойти до кровати и уснуть. Тяжелые мысли неоформленными тучами продолжали кружить в голове, а внутри царила пустота и безразличие. Безразличие ко всему.

Черный силуэт, что маячил в припаркованной недалеко от дома машине, сделал последний снимок и, прикурив сигарету, посмотрел в загоревшееся теплым светом чуть ниже крыши окно, а затем резко тронулся с места.

За окном четвертого этажа дул холодный ветер…

Глава 7

Часы показывали десять утра. Октябрьское солнце неохотно скрывалось за свинцовыми облаками, что растянулись на добрую милю, и безуспешно пыталось пробиться сквозь них. Согреть своими лучами Эмили, которая лежала с головой под одеялом и до сих пор не могла уснуть. Ледяная вода из протекающего на кухне крана назойливо капала в немытую кружку, а сотовый телефон в беззвучном режиме постоянно мигал от все новых и новых звонков Билла.

Эмили, конечно, пыталась. Пыталась успокоиться и погрузиться в сон, но ни таблетки, ни фон классической музыки из телевизора не помогали. Не помогало ничего. Она постоянно ворочалась с одного бока на другой и размышляла о событиях прошлой ночи. О том, как в одночасье рассыпались на мелкие осколки все ее жизненные ориентиры. Все то, что она так долго хранила и старательно берегла. Все надежды и планы на любовь с тем самым единственным превратились в острые стеклянные занозы, что, впиваясь, обнажали в мучительной боли старые раны и расходились обидным унынием по всему ее напряженному телу.

«Ну почему ты не ушел? Зачем ты так со мной, Билл?» – думала Эмили, свернувшись калачиком. Его довольная улыбка преследовала даже во сне и время от времени превращалась в жуткую ухмылку охранника. Заставляла вздрагивать, просыпаться в холодном поту и искать спасения от этих кошмаров в реальности. Этот бесконечный цикл – сон, пробуждение, сон, пробуждение – не просто выматывал, он высасывал все силы и нещадно толкал в бездну отчаяния. Без устали вгонял в депрессию.

На часах смартфона светилось десять тридцать, а кошмары так и не отпускали. Наконец поняв, что сна ей не видать, Эмили нехотя скинула одеяло с головы и грустно поковыляла в ванную. Не зажигая потолочные лампы, она включила горячую воду, но, так и не дождавшись ее из-за просроченной оплаты, села, скрючившись, под прохладные струйки. Тусклый свет, что проникал в это тесное, облицованное голубым кафелем пространство, падал на ее тело. Блекло отражался от летящих с макушки капель воды и растворялся в пожирающей его темноте.

«Я ведь даже не знаю, чего всем этим добиваюсь. Новой должности? А кто сказал, что мне ее дадут? Кто сказал, что это поможет? Кто, черт возьми, мне сказал, что статья спасет других девушек? Никто… – Эмили расстроенно уткнула голову в колени. – Я сама это навыдумывала. Поверила в то, чего может и не случится. Все это зря, все это просто мечты. А по факту я только делаю хуже другим и попросту рушу себе жизнь. Кем я стала, мама? Неудачница и никчемная дочь. Я даже клятву тебе не могу сдержать. Я ничего не могу, мама», – думала она, разбавляя солеными слезами стекающую в слив воду.

На часах уже стояли в ряд четыре единицы, когда закутанная в полотенце Эмили вышла из ванной. Дрожа от пронзающего тело холода, она села на кровать и неохотно взяла в руки смартфон. «Откуда у него мой номер?» – с раздражением подумала Эмили, удаляя поток сообщений от Билла с мольбами о прощении, а потом замерла. Пустым взглядом посмотрела на многочисленные пропущенные вызовы от Мартиши и, кое-как решившись, перезвонила начальнице.

– Уайт, что на этот раз? – резко начала разговор Мартиша.

– З-заболела, кажется, – стуча зубами от холодного душа, жалобно произнесла Эмили.

– Снова?! Уайт, ты там совсем обнаглела?!

– Ч-честно, мне очень плохо.

– Ты понимаешь, что писать в рубрику, кроме тебя, некому?

– Д-день всего. Пожалуйста.

Мартиша тяжело вздохнула.

– День, Уайт. – Голос начальницы впервые звучал безразлично. – Этот раз последний, Эмили, – также впервые назвав ее по имени, спокойно закончила она.

– П-прости.

– Задание вышлю чуть позже.

– К-какое? Ты же отгул д-дала?

– Все, у меня дела, – пропустила мимо ушей Мартиша. – А еще тут этот звонил… Как его… Про улитку что-то нес и какой-то концерт в честь нее. Мол, ты вызвалась написать. Телефон я твой дала, в общем, разбирайся там сама.

– З-зачем да… – не успела договорить Эмили и услышала тишину.

«Курица облезлая! И как работать-то? Я же двух слов не свяжу», – с досадой поймала себя на мысли Эмили и, сварив крепкий кофе, бухнулась на кровать. Аромат горького эспрессо с насыщенной кремовой пенкой расходился по всей квартире и хоть на самую капельку, но все же поднимал настроение заядлой кофеманке. Сделав небольшой глоток любимого напитка, Эмили устроилась на подушке и начала читать целый поток сообщений от Эрика в «Вайбере». С одной стороны, ей было приятно. Приятно чувствовать заботу хоть от кого-то, кто по-настоящему беспокоится и дорожит ею, но с другой… Это слишком назойливое поведение, как всегда, отталкивало. «А ведь он бы ушел… – Эмили всматривалась в одно из сообщений. – Он бы точно ушел». Она снова вспомнила злополучную ночь и, не ответив ничего коллеге, тоскливо уставилась в потолок.

Холодный ветерок за окном как ни пытался, но так и не мог разогнать почерневшие тучи, освободить из их пелены грустно уплывающее за горизонт солнце. Эмили в мягкой розовой пижаме устало сняла очки и, поправив на коленях ноутбук, откинулась на теплую подушку у изголовья кровати. «Пусть теперь памятник ставит», – с мимолетной гордостью подумала она о выполненной с неимоверными усилиями работе. Грустно посмотрев на летящие в окно капли дождя, Эмили дописала в созданный сегодня блокнот трехсотое ругательство в адрес Билла и, поставив много восклицательных знаков, встала с кровати. Решила прибраться. Отвлечься от этих назойливых и наводящих уныние мыслей.

Но легче не стало. Не прошло и пяти минут, как она, бросив щетку, уже сидела на полу прихожей и, как под гипнозом, смотрела на раскиданные по углам туфли без шпилек. Даже малейшее напоминание о прошлой ночи буквально вырывало из реальности и нагло окунало в беспросветный, кипящий болью омут воспоминаний. Тени прошлой ночи нахально извивались в ее голове в неведомых оккультных плясках и, словно злые духи, нещадно ломали.

– Твари! – во весь голос закричала Эмили и что есть мочи швырнула туфлю в дверь. – Все! Вы! Твари!

Она кое-как дотянулась до второй туфли и запустила ее в зеркало.

– Повар недоделанный! – Эмили скинула с тумбы сумочку и ударила ею по полу. – И улитка твоя! – Она продолжала колотить о пол сумочкой. – Твари! Твари!

Эмили свернулась калачиком на полу и, натянув на голову капюшон, тихо заплакала.

Слезы холодными ручьями текли из ее глаз, а руки сжимали порвавшуюся сумочку. Эмоции, намертво захватившие власть, бились в идеальном шторме и полностью подчиняли.

– Ненавижу-у-у! – рыдала Эмили.

Поток разбитых идеалов и жизненных ориентиров соленой водой стекал по скулам Эмили, а сквозь эти слезы она видела торчащее из дыры в сумочке новое приглашение в клуб.

– Горите сами в этом аду! – Эмили со злостью схватила голубую бумагу и пошла на кухню.

Глянцевый конверт, сжатый в руке, неприятно впивался в кожу и мерзко скрипел. Эмили со злостью открыла дверцу кухонной тумбы и швырнула смятое приглашение в урну, а затем села рядом на пол и еще сильнее заплакала.

Живущее по своим законам время неизбежно приближалось к семи, а Эмили, несмотря на трезвонящий уже пять минут домофон, продолжала сидеть на жестком паркете и рисовать на нем пальцем невидимые грустные смайлики.

«Да что надо-то?!» – раздраженно подумала она в ответ на громкий стук и звонки в дверь.

– Кто? – нехотя встав, все же подошла к двери Эмили.

– Эми, это я! – послышался взволнованный голос Эрика.

– Я болею, уходи! Не хочу заражать! – прокричала та через дверь.

– Тогда вместе болеть будем! Я не боюсь, – крикнул в ответ Эрик.

– Эрик! Перестань! Я сейчас ничего не хочу!

– Ты хотя бы открой, я тебе сладостей принес. Лекарств всяких.

– У меня все есть, – сопротивлялась Эмили.

– Хотя бы медведя тогда забери! Он не залез в машину, пришлось пешком идти из магазина!

«Медведя? – не веря ушам, мысленно повторила Эмили. Это слово. Всего лишь одно, но такое нужное сейчас слово. Оно стремительно пробивалось сквозь тьму и осторожно согревало. – Он бы точно ушел», – невольно подумала она и быстро начала собирать разбросанные вещи.

– Уговорил! Только подожди… – Эмили неуклюже закидывала в шкаф постоянно выпадающие обратно ошметки сумки. – Накину что-нибудь!

Закончив с импровизированной уборкой и затолкав щетку в обувницу, она поправила растрепанные волосы и открыла дверь.

– Эрик… – жалобно свела брови Эмили, увидев огромного белого медведя из плюша. – Ну ты чего? – Она тепло улыбнулась милой мордочке игрушки.

– Просто подумал, что… – Эрик застенчиво подбирал слова. – Решил… Теперь он твой, в общем.

– Большой-то какой. – Она потрогала мохнатое пузо двухметрового медведя. – И мягкий такой. – Ее губы растянулись в улыбке.

– Впустишь нас?

– А… Да… да, конечно, – открыла настежь дверь Эмили. – Заходите.

– Уайт! А ну стой! – раздался снизу лестницы противный голос миссис Бортвингейл.

«Тебя мне здесь еще не хватало, блин!» – разозлилась Эмили.

– Миссис Бортвингбердейл, простите, – тут же начала оправдываться Эмили, глядя на запыхавшуюся даму с собачкой в руках. – Я заболела сильно, хотела сегодня оплатить, но…

– Бортвингейл! Бортвингейл! Ну неужели так сложно запомнить?! – перебив, проворчала домоуправляющая. – Плати сейчас или выметайся!

– Р-р-рав! – громко внес своей животной агрессии чихуахуа, что, выпучив глаза, так и норовил вырваться из рук пожилой дамы и кого-нибудь укусить.

Эмили иногда думала, что эта собачка ненавидит все живое. Все, кроме своей ненаглядной «мамочки».

– Понцик! – резко поднесла палец к носу разъяренного чихуахуа домоуправляющая. – Не мешай маме работать! – Она ласково засунула любимую соску в рот маленького тирана и уставилась на Эмили.

– У меня нет… нет дома наличных.

– Ты думаешь, я совсем не разбираюсь в этих ваших интернетах? Вот. – Домоуправляющая уверенно протянула терминал для оплаты.

«Как пиявка, блин, прицепилась! И где мне деньги-то сейчас брать?! Курица я тупая. Ведь знала, знала, что так будет!» – запаниковала Эмили.

– У меня… немного не хватает, он, наверно, не примет оплату. – Эмили стыдливо посмотрела в пол. – Давайте завтра? Завтра все занесу?

– Завтра я уже найду нового жильца, Уайт! Сейчас!

– Эми, я добавлю, – достав мобильный, вмешался Эрик. – Сколько нужно?

Эмили виновато посмотрела в голубые глаза блондина.

– Две тысячи, – еле разборчиво промямлила она. – Просто там штраф пришел! – придумав легенду, Эмили оживилась. – И деньги сняли, – снова опустила глаза журналистка.

– Штраф? – удивился Эрик.

– За голубя, – выбрав наиболее убедительный вариант лжи, подняла голову Эмили. – Долгая так-то история.

– Давайте терминал, – уверенно сказал Эрик, вытаскивая из портмоне карту. – Я оплачу.

Этот поступок моментально отозвался внутри Эмили ярким и таким приятным светом. Он медленно проникал в самую душу и понемногу рассеивал вцепившуюся в нее тьму.

– Э-э-эрик… – уткнулась ему в плечо Эмили. – Спасибо! Спасибо в который раз!

Это прикосновение, этот сопящий в пальто носик, этот клубничный запах волос, что пьянил его разум и волновал живот. И это чувство… Чувство неземного блаженства и головокружительного полета от одного лишь ее прикосновения бросало Эрика в дрожь и вызывало волнение. Обнажало страх все испортить. «Не за что, моя девочка. Никаких денег мне ради тебя не жалко», – сжимая в руках пакет, подумал Эрик, но после случая в офисе так и не решился обнять ее в ответ.

– Все? – строго посмотрел на домоуправляющую Эрик.

– Со следующего месяца платишь вперед, Уайт! – фыркнула миссис Бортвингейл и, что-то нашептывая в ухо Понцию XVI, удалилась.

Эмили быстро закрыла дверь и снова крепко обняла Эрика.

– Спасибо еще раз, – прошептала она, благодарно уткнувшись в его грудь.

– Да перестань, – теплым голосом сказал Эрик.

– Я верну позже. – Эмили сделала шаг к огромному медведю и, потискав его за уши, улыбнулась Эрику.

– Мне не к спеху, – улыбнулся тот в ответ.

– Ой, ты, наверно, голодный? Будешь кофе? – вспомнила про гостеприимство Эмили.

– От чая бы не отказался.

– Пойдем. – Эмили потянула Эрика за пальто. – Раздевайся. У меня тут правда все в одном: и сплю, и ем, – неловко произнесла она. – Беспорядок еще.

– Да все нормально, Эми, – расстегнул пальто Эрик.

– Присаживайся, – кивнула на стол Эмили. – Сейчас чай налью… А может, лучше кофе?

– Поздно уже для кофе, – Эрик улыбнулся и повесил пальто на спинку стула.

«Чай… Чай… Знала бы я еще, где этот чай, блин». – Эмили поймала себя на мысли, что вообще не помнит, когда последний раз его и пила, но точно знает, что он есть.

– А! Вот! – обрадовалась она и, подставив стул, полезла на самую верхнюю полку кухонного гарнитура.

– Может, я достану? – привстал Эрик.

– Я спр-р-р… – Эмили выхватила коробку с чаем и, зацепив бутылку с сиропом, пролила его на рукав пижамы. – …авилась, – с досадой посмотрела она на пахнущее вишней пятно.

– Эми, ну я бы достал! Тебе вообще нельзя сейчас напрягаться, – расстроился Эрик и подал ей руку, чтобы помочь спуститься.

– Ерунда. – Эмили потыкала пальцем в липкую ткань. – Сейчас быстро переоденусь только.

Эмили побежала в ванную.

– Подождешь же? – обернулась она.

– Беги давай. Я сам налью.

– Сахар у кофемашины, – прокричала Эмили, заходя в ванную комнату.

«Пакетики? Надо купить ей нормального… Как вообще можно пить эту отраву?» – недоумевал Эрик и, поплескав в кружке то, что Эмили называла чаем, начал искать мусорное ведро. Методом проб и ошибок он все же его нашел и перед тем, как выбросить заваренный пакетик, обомлел. Среди оберток от бургеров и коробок с китайским воком ярко выделялась смятая бумага с отчетливой надписью «Грезы Афродиты».

Взгляд Эрика застыл, а сердце… сердце просто кануло в пропасть. Внизу живота волновалась тяжесть, а ноги будто отказали. Дрожащей рукой он отставил кружку, достал смартфон и, убедившись, что Эмили в ванной, осторожно развернул голубую бумагу. «Двадцатое октября, десять часов вечера, – въелось, как паразит, в снимок на экране. – Эми… Пожалуйста, только не это… Эми», – как мантру, повторял его внутренний голос, и, снова скомкав листок, Эрик вернул его на место. Плохо сдерживая мандраж, он вернулся за стол и поставил на него ходившую в руках ходуном кружку чая. Мир вокруг угасал.

Стрелки часов уже перескочили вечернюю семерку, а Эрик так и сидел, уставившись в одну точку. Внутри царил мрачный смерч. Он неистово кружил отлетающие от сердца осколки любви и разрывал ими сжавшуюся в беззащитный комок душу.

«Она бы не стала… осквернять свое тело, не стала бы…» – пытался успокоить себя Эрик, но не мог. Одно лишь подозрение, что Эмили была там… с кем-то другим, утягивала его в пропасть. Руки его немели и становились ватными. «Надо успокоиться, не нагнетать. Вот логично если? Приглашение в мусорке. Оно смято. Она его не хранит. Она не собирается туда идти. Может… после моих слов о Джоанне она передумала? Может, его кто-то дал ей и когда она узнала, то… Да! Да! Так и было. А я сразу накрутил. Нет, Эми не пошла бы на такое. Как я вообще мог такое подумать? – пытался здраво рассуждать Эрик. – А если… если я ошибаюсь? Не-е-ет. Хватит! Сегодня последний шанс все по своим местам расставить. Защитить. Я приглашу ее на свидание. Да! В этот день и в это время! Сейчас все станет ясно», – твердо решил он и, услышав, как Эмили выходит из ванной, вцепился в кружку руками.

– Как чай? – Эмили в кофте Жюстин прошла мимо и, склонившись к медведю, что лежал на полу, игриво потеребила его за лапы.

– Вкусно очень… – Эрик, мысленно плюясь от чая, устремил свой взгляд на приоткрытые рельефные бедра Эмили.

«Эми…» – ерзая от тут же вставшего члена, возбужденно подумал он.

– А я его не особо… – Эмили поволокла медведя к кровати. – Тут будет жить. Охранять, – встав на цыпочки, она погладила игрушку по голове.

– Эми?

– А? – обернулась она.

– Я не знаю, как сказать…

– Что?

– Можешь присесть рядом?

– Что-то случилось? Меня уволили? Тебя прислали сказать, да? – взволновано села рядом Эмили. – Эрик?!

– Да Боже упаси, Эми, нет конечно, – резко махнул рукой тот. – Дело в другом…

– В чем? – сгорала от нетерпения Эмили. – Ну, ты снова томи-и-ишь.