Текст книги "Грезы Афродиты (СИ)"
Автор книги: Фокс Алексис Джей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
«Я думала, там элита. Думала, что у них есть уважение и честь, но там не было ничего, там был ад», – вспоминала Эмили записи в дневнике матери.
Белые стены гинекологического отделения отражались пустотой в стеклянных глазах сидящей на стуле Сары.
– Сара Уайт? – обратился к ней седовласый доктор в белом халате.
– Это я, доктор. Я Сара. – Она с надеждой посмотрела в глаза высокому бородатому мужчине.
– Мне очень жаль, Сара, но мы не можем сделать вам аборт. Вы несовершеннолетняя, и мы вынуждены сообщить об этом вашим родителям.
– Нет! Пожалуйста, только не им! – кинулась на доктора она и, схватив его за плечи, зарыдала. – Я вас умоляю, пожалуйста…
– Мне правда жаль.
«В этот момент мне хотелось исчезнуть из города, из страны, исчезнуть туда, где нет никого, спрятаться под кровать и сидеть там до конца своих дней. Мои мысли продолжали путаться, а страх полностью подчинил, и единственное, о чем я могла думать, – это о том, что дома меня ждет конец», – смотря на имя матери и утирая слезы, вспоминала Эмили записи дневника.
На улицу опустилась тьма. Сара, еле волоча ноги, шла по обочине дороги к дому в пригороде и пила из горла виски. Шаг за шагом она приближалась, как ей казалось, к смерти. Пусть и не к физической, но то, что она умрет для родителей как дочь, она понимала четко. Как можно сильнее замедляя шаг, она все быстрее приближалась к месту, где ее уже ждали…
– Даже не смей говорить сейчас! – крикнул отец Сары, полный, с пышными усами работник местной фабрики.
– Как ты могла, дочка? Как ты могла так с нами? – встав на колени, зарыдала мать.
– Хватит с ней сюсюкать, Хелен! Ты хотела независимости? Хотела, шлюха ты грязная? – продолжал кричать отец. – Так вали отсюда на хер. – Он швырнул к ногам Сары несколько наспех собранных чемоданов. – Вон пошла, я сказал, ошибка природы конченая!
– Мне нужно разрешение для врача. Простите, пожалуйста! Простите! – плакала Сара в тон с матерью.
– Вот как залетела, так и разлетай сама, тварь! Во-о-он!
«Я не могла ничего. Не знала, куда идти. Не знала, как идти. Все, с кем я дружила, отвернулись от меня. Я осталась одна. Одна в этом гнилом и сволочном мире, где даже твои близкие с легкостью делают вид, что ты не существуешь, лишь бы вокруг не говорили о них гадости», – склонив голову к могильному камню, Эмили продолжала ворошить давно въевшиеся в память строки.
Небольшая, но теплая и уютная комната была вся завалена белыми зайчиками, розовыми лошадками, синими слониками, телепузиками и другими игрушками, а посреди нее беззаботно сопела маленькая принцесса – Эмили.
– Вы бы хоть о дочери подумали, мисс Уайт. – Старенькая няня укрыла малышку одеяльцем.
– А я, по-твоему, что делаю? – Элегантно и сексуально одетая Сара вывалила из сумки на стол несколько тысяч новеньких долларов.
«Единственное, что мне оставалось, – это родить и заботиться о моей малышке. О моей Эмили. Моей маленькой Эмили. Колледж накрылся, на работу никто не брал, а голодной смерти я ей, конечно, не хотела. Секс-клуб стал моим вторым домом. Там хорошо платили, и когда, признаться честно, втягиваешься, все кажется не таким уж и страшным. А чужое мнение? Оно умерло. Умерло после того, как все поставили на мне крест. Я была мертва для них, но должна… должна была жить для нее», – вспоминала Эмили, сжимая кулаки.
Грязная гостиная была завалена пустыми бутылками, а на диване спала неопрятная Сара.
– Мам, ну ты же обещала! – Эмили подошла к спящей матери и, осторожно взяв пустые бутылки, сложила их в мешок для мусора.
– Солнышко, ты чего шумишь? – ерзая на диване, промямлила Сара.
– Ты обещала не пить, у меня же выпускной скоро, и врач тебе запретил строго-настрого!
– Милая… – с трудом сев на диван, прикурила сигарету Сара.
– И курить нельзя! Ты чего творишь-то?
– Прости меня, родная. Прости меня, моя хорошая. – Сара тепло обняла Эмили и заплакала.
«Я не могла сказать ей правду. Не могла сказать, что мне пришлось делать, чтобы она жила, чтобы была счастливой, чтобы ни в чем не нуждалась, чтобы не стала такой, как я. Но я снова просчиталась. Думала, что остановлюсь, брошу клуб, брошу пить, брошу все, но у меня не вышло. Не вышло жить с трезвой реальностью, смотреть себе в глаза, не смогла я найти эти силы, чтобы победить… Не получилось, просто не получилось. И теперь цирроз убивает меня. Медленно лишает сил, мучает болью и только на дне бутылки я могу найти это утешение от всех ран», – со слезами посмотрев на небо, воскрешала в памяти события Эмили.
На кладбище шел сильный весенний ливень, а склизкая грязь брызгами отлетала на спину и ноги бегущей без оглядки Эмили.
– Почему ты не сказала? Почему ты не сказала? Почему?! – упав на могилу матери и держа в руках ее дневник, рыдала Эмили. – Мы бы справились! Мы бы справились со всем! Почему ты не ска-а-а-аза-а-ала?..
Раскаты грома и ослепительный свет молний вместе с небывалой обидой и болью искрами отражались в заплаканных глазах Эмили.
– Я клянусь. Я тебе клянусь. – Она вытащила из кармана охотничий ножик. – Я никому не позволю больше стать жертвой этих тварей. Никому, мама! Никому!
Дождь усиливался, а Эмили в слезах все продолжала шкрябать лезвием могильный камень. Час за часом, мокрая и в грязи, она выцарапывала наполненную своей трагедией надпись. Надпись, которая стала смыслом ее несчастной жизни, ее ориентиром, ее судьбой…
Дрожащей рукой Эмили смахнула прилипшие к надписи мелкие ветки и бывшую когда-то красивой листвой гниль, а затем провела пальцами по шершавым, грубо вырезанным в плите буквам: «Я не спасла тебя, но спасу других».
– Я их спасу, мама. Спасу! Спасибо тебе, мамочка. Спасибо за все, моя хорошая, – глубоко вздохнула Эмили и вытерла слезы. – Но мне страшно… – Она вспомнила, как не удержалась при виде члена Феликса. – Страшно, что мне понравится и я сделаю только хуже себе… Очень страшно, мамуля. Очень…
Часы показывали семь часов вечера. Солнце уже спряталось за горизонт, а освежающий ветерок стих, и только проезжающие мимо автомобили да спешащие куда-то люди напоминали Эмили, что ночь еще не наступила. Опустив усталый взгляд под ноги, она неспешно брела по Бродвею, а уличные фонари своим теплым светом заботливо смотрели ей вслед. Эмили не очень-то любила такие вечерние прогулки, ей казалось, что это пустая трата времени и сил, но не сегодня. Не сейчас. Сейчас это был, пожалуй, единственный способ проветрить голову, да и просто побыть не одной. Эмили искренне сожалела, что у нее нет друзей, нет никого, кому бы она доверяла и у кого могла бы попросить совета, поддержки или просто выговориться. Не было, черт возьми, никого. В эту минуту она до конца поняла свою маму, ее мучения, ее боль, ее жертву. Это осознание нещадно рвало на куски всю нерешительность и, кромсая страхи, словно берсерк, необратимо подталкивало к выбору. К выбору, за который будут осуждать, стыдить, презирать, ненавидеть, но к выбору неизбежному, окончательному, который был сделан пять лет назад и уже давно носил свое имя. Имя Эмили Уайт.
То и дело обходя очереди рядом с уличным фастфудом, бродячих бездомных, что нахально и агрессивно выпрашивали деньги на очередную порцию выпивки, она иногда останавливалась послушать уличных музыкантов. Засматривалась на красивую подсветку небоскребов, огни спешащих на вызов экстренных служб, рассматривала безделушки уличных торговцев, пока наконец не вышла к небольшой площади, вокруг которой ярко светились вывески разных магазинчиков. Эмили особо привлек один, с надписью: «Зажигаем тыковки! Наряды для тематических вечеринок. Распродажа!»
«Разве что одним глазком», – подумала она и направилась к бутику.
Роскошно украшенная витрина магазина, в основном с нарядами для наступающего Хэллоуина, красиво светилась в темноте оранжевыми огоньками и была анимирована мило подмигивающими тыквами. Внутри все казалось скромнее, но также предпразднично и тепло.
– Добрый вечер, мэм, – вежливо поздоровалась опрятная сорокалетняя консультантка в строгом брючном костюме, старательно скрывающем лишний вес.
– Здравствуйте, – осматривая висящие на стенах наряды, поздоровалась Эмили.
– Что-то конкретное или просто смотрите? – любезно улыбнулась консультантка. – У нас есть рассрочка, хорошие скидки, – продолжала она, глядя на робко идущую вдоль рядов Эмили. – Хороший шелк, свежая модель, открытая спина, подчеркивает грудь, – не унималась консультантка, заметив, как та трогает красное платье.
– А есть старое? – обернулась Эмили.
– У нас только новые вещи, мэм.
– Я имею в виду, мне надо что-то под девяностые. – Эмили прошла дальше.
– А, поняла, прошу прощения. Тематическое мероприятие?
– Вроде того.
– Идемте сюда, – повела за собой консультантка. – Платье, джинсы, комбинезон, костюм?
– Нужно такое, чтобы красиво было и чтобы смотрели.
– Поняла-а-а-а, – растянулась в улыбке консультантка. – С глубоким вырезом, шикарная ткань, потрогайте только. – Она поднесла ярко-бордовое платье. – Как вам?
– Нужно вот досюда, – показала Эмили чуть ниже зоны бикини.
– Вы из церковной семьи?
– Нет, а что?
– Вот, суперкороткое облегающее платье, писк моды девяностых, черный цвет будет элегантно подчеркивать все ваши прелести.
– Оно в два раза меньше меня, – сминая в руках нежную ткань, сказала Эмили.
– Вы просто примерьте, – указала на кабинку для переодевания консультантка.
– Нет, ну я же вижу, оно мало мне, – отозвалась Эмили, чувствуя, как рука консультантки мягко подталкивает ее в примерочную.
– Примерьте.
Неохотно зайдя в примерочную, Эмили, морща недовольное лицо, начала переодеваться. «Что за люди, говорю же, маленькое оно, полотенце и то больше», – думала она, влезая в платье.
– Почему-то не мало! – выкрикнула Эмили из кабинки. – А есть еще туфли высокие? – показав нос из-за шторки, довольно продолжила она.
– Шпилька или платформа? – внимательно переспросила консультантка.
– Каблук, – растянула губы в улыбке Эмили.
– Точно из провинции, – прошептала себе под нос консультантка. – Подберем! Одну секунду!
Часы показывали почти восемь вечера, а она все стояла у шторки и ждала Эмили.
– Можете посмотреть? А то я не понимаю, как выгляжу? – снова высунулась из-за шторки Эмили.
– Для инстаграма фотать не буду, сразу говорю, – ответила консультантка и оторопела.
Из примерочной, еле удерживая равновесие и покачиваясь, вывалилась Эмили. Черное облегающее мини-платье как влитое сидело на ней и подчеркивало все изгибы упругого тела. Элегантные туфли на высоченной шпильке плавно переходили в тонкие щиколотки и создавали эффект напряженных икр.
– Вы чем питаетесь? – растерянно спросила консультантка.
– Бургеры люблю, колу. А что? – недоумевала Эмили, стягивая вниз подол облегающего попу платья.
– И я люблю, – трогая себя за мягкое место, расстроенно сказала консультантка.
– Плохо, да? И бюстгальтер еле влез. Все же мало.
– Оно идеально на вас сидит. Просто идеально. А бюстгальтер надо снимать, – положила руку на плечо консультантка. – И хотите совет?
– Какой?
– Не носите очки и не бойтесь показывать свое тело. Не все могут, но многие хотят, – похлопала по своему животу консультантка.
– Не вы первая так говорите.
– Так прислушайтесь! У вас пальто есть?
– Так я в нем пришла.
– Это не пальто, а скорее жакет. Я же про классику.
– А разница?
– Ждите.
Эмили молча кивнула и повернулась к ростовому зеркалу. «Ноги выросли, что ли, или с зеркалом чего? – удивилась она, рассматривая свое сексуальное тело. – И вот чем я не красотка? Выгляжу, как настоящая суккубка, черт возьми! Рожек не хватает только, и с каблуков бы не загреметь», – подумала журналистка и надела черное, длиной по щиколотку, драповое пальто, которое уже принесла консультантка.
– Очаровательно! Просто волшебно! Вам ну о-о-очень идет, – любовалась женщина.
– С пальто-то лучше, – радостно застегнула его Эмили.
– Нет-нет-нет. – Консультантка тут же расстегнула пальто обратно. – Не прячьте вы красоту, пусть выглядывает.
– И сколько это все?
– С учетом скидки… всего тысяча четыреста. Берем? – указала на кассу консультантка.
«Сколько?! Да это грабеж! Я не могу столько тратить на одежду! Я за всю жизнь на нее меньше истратила!» – буквально вспыхнуло в мыслях Эмили.
– Может, в другой раз, – неловко произнесла она.
– Сейчас распродажа, переплатите потом.
«Вот же пиявка! Теперь вообще неловко отказывать, коситься будет, как на прокаженную. Да и если решила идти, то, как ни крути, надо брать. Заплачу часть за квартиру, черт с ним, не выгонят, наверно», – подумала Эмили и, кивнув головой, направилась на кассу.
– Кстати, за углом хорошая оптика, советую голубой, вам пойдет, – сказала консультантка, пробивая товар. – И волосы короче советую, у вас они вьются, поэтому мокрый эффект и каре по челюсть. Свалите с ног любого кавалера.
– И так короткие же? – Эмили смущенно накрутила локон у шеи.
– В вашем случае все и везде нужно покороче, – улыбаясь, протянула пакет с купленными вещами консультантка. – Приятного вам тематического вечера, мэм, и спасибо за покупку.
– За углом? – Эмили указала пальцем влево от магазина.
– За ним. За ним.
Эмили благодарно кивнула и вышла. Ветер на улице больше не дул…
Глава 5
В суете офисных будней, за непростым, как оказалось, подбором контактных линз, за походом в салон красоты, за просмотром уроков по ходьбе на каблуках и за изучением правил женственности, Эмили даже не заметила, как пролетели эти несколько дней.
Фиолетовый неоновый свет коридора секс-клуба ярко мигал в такт ритмичной музыке девяностых, что, сотрясая пол, громко доносилась из атриума. В безудержной пульсации страсти он на мгновения озарял Эмили, а затем снова угасал. Оставлял во мраке ее грациозный силуэт с длинными ногами на высоченных шпильках.
Эмили, будто завороженная своим новым образом, стояла у большого зеркала и пристально вглядывалась в мерцающее от вспышек отражение. В эти синие контактные линзы, что из-за черной подводки с тенями смотрелись особенно броско и глубоко. В эту новую прическу, которая теперь полностью открывала тонкую шею и стильно подчеркивала остроту скул. В волнистые локоны с эффектом мокрых волос и рваную челку, что небрежно, цепляясь за длинные ресницы, то и дело сползала вниз. И, конечно же, в губы… Тонкие, выкрашенные в темно-красный, они украшали лицо легкой улыбкой. Улыбкой победы над собой и начала осторожного понимания своей сексуальности. Эмили еще раз одернула облегающее упругую попу мини-платье и выразительно поправила декольте. Дыхание ее было глубоким, а пульс зачастил.
«Ну не верю! Не верю, что это я! Или я просто боялась… стеснялась выглядеть так? Быть такой? – Она медленно провела темно-бордовым ногтем по слегка впалой щеке. – Нет. Это не я и не могу быть я, нельзя поддаваться. Это только маска для моего расследования и ничего больше. Слышишь? Ничего больше. – Эмили осуждающе нахмурилась. – Но, черт возьми, какая же я все-таки эффектная, женственная и такая… свободная?» – Почувствовав приятную легкость от нового для нее ощущения, она расплылась в сверкающей улыбке.
– Свободная. – Подмигнув зеркалу, Эмили покружилась вокруг себя на носках и, чуть не загремев с каблуков, поправила черную сумочку, а затем сразу же отправилась внутрь.
Подвальный, в клубах серого дыма, полумрак, сквозь который дерзко пробивался фиолетовый мерцающий свет, завораживал, а осветительные дроны с яркими голубыми лучами, что в такт музыке летали вокруг статуи Афродиты, увлекали своей красотой. Повсюду танцевали взмокшие от энергичных движений, откровенно одетые посетители, а в воздухе витал запах… запах дьявольской неприкрытой страсти. Вся эта атмосфера, этот соблазн, антураж давили на Эмили единым фронтом. Словно голодные гиены, они рвали на части ее закоренелую непорочность и настырно уводили сердце в крутое пике.
Сделав несколько робких шагов вперед, она остановилась в зоне автоматической напольной подсветки для прибывающих гостей и, сдерживая мандраж, весьма правдоподобно улыбнулась.
Взгляды мужчин моментально устремились на озаривший вход белоснежный столп света и стоящую там в черном мини-платье Эмили. Они улыбались в ответ и с нескрываемым вожделением оценивали ее упругое тело. Ласкали взглядами ее открытые рельефные бедра. Впивались глазами в круглую грудь с выпирающими под тканью сосками и, казалось, вдыхали резкий, вперемешку с клубничным шампунем, аромат ее шеи и мокрых вьющихся волос. А затем плавно растворялись среди танцующих теней атриума «Грез Афродиты». Мягкие волны возбуждения в паху и животе приятно расходились по телу Эмили, вызывали легкое головокружение и утяжеляли дыхание. Смесь сотен ароматов духов, пота и секса сливалась для нее в необузданный, пьянящий сладостью порока мотив. Он дурманил волю и адским пламенем растапливал вечную мерзлоту травмы прошлого.
Теперь Эмили не просто чувствовала, она понимала, что далеко не чужая. Своя. Та, кого хотят и перед кем будут вставать на колени. Та, кто будет подчинять. Будет охотником, а не запуганным зайчиком, что когда-то вздрагивал от любого шороха или неосторожно брошенного слова. Сейчас она уже точно не белая ворона, а настоящая орлица. Орлица среди полчищ падшего в грехи воронья.
Огромный балкон с высокими греческими колоннами и античным ограждением грандиозно возвышался над баром. На нем в свете багряной напольной подсветки стоял человек. Заложив руки за спиной, он пристально всматривался в белый ореол и стоящую внутри него Эмили. Новый образ Афродиты превосходил все его самые смелые ожидания и с яростной, сокрушающей силой страсти нещадно бил по вылетающему из груди сердцу. Туманил грязными фантазиями рассудок и, навсегда нарушив покой, сводил хозяина клуба с ума.
Трясущейся рукой он взял с перил бокал виски и, залпом опрокинув его, будто с надеждой на спасение обернулся в темноту.
– Призрака, что ли, увидел, oui? – послышался из тьмы громкий, перебивающий музыку голос с хрипотцой.
Майкл вновь повернулся к Эмили и, сделав несколько глотков из стоящей на столике рядом бутылки, щелчком пальцев подозвал Жюстин.
Разрезая черными замшевыми сапогами клубы алого дыма, что вальяжно ластились к полу, из темноты вышла Жюстин. Черный, заменяющий юбку пиджак, еле прикрывая зону бикини, выставлял на публику ее спортивные и загорелые бедра, а высокий каблук изящно удлинял стройные ноги. Держа спину ровно и высокомерно поглаживая зачесанные назад, прилизанные гелем волосы, она подошла к Майклу. Густые брови француженки тут же презрительно сморщились и сошлись клином у прямого носа с небольшой горбинкой от старого перелома.
– Elle sait surprendre (Она умеет удивлять), – вынужденно призналась она и зелеными глазами с контрастным черным макияжем покосилась на Майкла.
Тот сделал несколько больших глотков и, как ребенок, посмотрел на Жюстин.
– Что ты от меня хочешь-то? Моргает стоит, – огрызнулась Жюстин, явно ощущая его детскую застенчивость.
– Представь нас, – наконец разродился Майкл.
– Пф-ф. Tu es désespéré (Ты безнадежен), – покачала головой Жюстин. – Стояк сначала прибери, а то убежит твоя Афродита, – иронично добавила она и, почувствовав от Майкла резкий толчок в спину, направилась вместе с ним вниз.
Эмили тем временем хоть и уверенно, но иногда теряя равновесие, медленно пробиралась сквозь прыгающую в энергичных танцах толпу. Сосредоточенным взглядом она бегала по всем уголкам атриума и выискивала основную цель своего визита – Мэй.
Шаг за шагом журналистка ощущала, что все сильнее погружается в атмосферу жгучих желаний и неприкрытых инстинктов.
Эмили продолжала искать среди толпы филиппинку и невольно акцентировала свое внимание на гостях. Восхищалась пластичным танцам брюнетки, судя по всему, фитоняшки. Та в коротких джинсовых шортах и белой майке, что скрывала только часть ее силиконовой груди, изящно двигалась в такт музыке и подпевала знакомой с детства песне. Также Эмили косилась и на мускулистых, с голым торсом парней, которые бесстыдно терлись бедрами о промежности уже весьма немолодых, но чертовски сексуальных близняшек. В разноцветных облегающих комбинезонах эти эффектные барби вызывающе-нагло подыгрывали юношам и, никого не стесняясь, запускали руки к ним прямо в штаны.
Эмили изо всех сил старалась собраться, настроиться, сфокусироваться на цели и не поддаваться этому манящему своей страстью танцевальному вайбу. Но сладкий угар витающих среди неоновых вспышек желаний и грез, словно черная дыра, медленно поглощал ее волю. Бросающие в дрожь приливы и перехватывающие дыхание отливы, будто под влиянием невидимой похотливой луны, целиком и полностью захлестывали ее. Строптивым эхом расходились по напряженному в борьбе с возбуждением телу.
«Да где же ты, блин?» – подумала Эмили, проходя мимо двух обнаженных мужчин, что, мастурбируя в воде на краю бассейна, жестами приглашали ее присоединиться.
Весь фонтан Афродиты бурлил в дымке, словно гейзер, а вальсирующие вокруг статуи дроны то и дело обнажали своим светом переплетенные в страстной оргии тела. Гул танцевальной музыки смешивался с визгами и стонами, сливался с громкими шлепками друг о друга обнаженных тел и в ломающем волю трансе превращался в единый завлекающий нарратив. Нарратив низменных порочных желаний.
Жажда во всех смыслах настойчиво поглощала ее. Во рту пересохло, и хотелось пить. Увидев напротив стены с дверьми огромный фуршетный стол, Эмили тут же направилась к нему. Посредине стола величественно возвышалась все та же Афродита, но уже обнаженная. Из глаз богини струился красного цвета коктейль и, стекая по белому бюсту через сведенные вместе у паха ладони, попадал в емкость. Стеклянный чан красиво дымился всеми оттенками красного и приятно пах малиной. Рядом стояли различные закуски, бутылки с напитками и сладости.
Взяв со стола бокал в виде лесной нимфы, Эмили зачерпнула из дымной чаши ароматное содержимое. «Стоп, а я вообще знаю, что это? Но пахнет-то как… – Она поднесла напиток к носу и протяжно вдохнула. – М-м-м. Вкуснотища. И пить охота-то как. Но нет, вдруг это алкоголь или еще чего? Из-под крана лучше попью, заодно и освежусь», – тут же остановила себя Эмили и, не успев вылить напиток, почувствовала осторожное прикосновение чьей-то руки к своей талии.
– Разрешите, – услышала знакомый голос Эмили и, увидев перед собой вторую руку, что тянулась с пустым фужером к коктейльному фонтану, резко обернулась.
– Би… Мистер Свифт?! – растерянно пыталась она подобрать слова.
– Эмили?! – в такой же растерянности застыл Билл. – Ты чего тут забыла?
– Я? Я, да я это… – Эмили сделала серьезное лицо. – То же, что и вы, наверно, – цинично продолжила она, вернувшись к своей придуманной для клуба роли.
«Вот я же говорила! Говорила! Очередной кобелина! Прислал мне ответы… Хорошего из себя строил… А такой же, как и все, оказался. Кто бы говорил, конечно… Но я-то другое! У меня миссия, а у него? Вот и ответ. Хотя он же не со мной и не изменяет мне, но сам факт того, что он тут… И вообще, почему я его пытаюсь оправдывать? Козел, он и в Африке козел, сколько еще убеждаться?» – крутилось в голове Эмили.
– Даже так?.. – явно не ожидал такого ответа Билл.
Взгляд Билла не сходил с ее синих глаз, а внутри бушевало новое и до сих пор неведомое ему чувство. Оно утаскивало барабанящее в агонии сердце к животу и заставляло все тело неметь. Ноги наливались слабостью, а руки отказывали. Возникшая как гром среди ясного неба ревность растаскивала его душу на мелкие кусочки и вызывала обидную злость. «Проститутка, а я-то хотел…» – кое-как сдерживал эмоции Билл.
– Желтый, смотрю. – Он взглянул на браслет Эмили.
– Не у всех же отцы сенаторы, – посмотрела на его белый Эмили.
– Подрабатываешь тут? – пытался защитить свое ущемленное эго Билл.
Желание вмазать ему пощечину было настолько велико, что Эмили, забыв об осторожности, залпом осушила бокал с коктейлем.
«Козлина ты голубокровная. Да как ты смеешь, чучело поганое, такое обо мне думать? Стоит еще весь такой, скунс облезлый!» – кипело в голове Эмили.
– А вам-то собственно какое дело? – сдержала себя она, щурясь от вспышек светомузыки.
– Ясно с тобой все.
Неприятное чувство продолжало бушевать внутри и рвать на части горделивую и нарциссическую сущность Билла. «Сука, толпами стоят ко мне, толпами… Но нет же, угораздило. И что? Что я в ней нашел? – Билл прошелся взглядом по новому образу Эмили, по всем возбуждающим частям ее тела и миловидному лицу. – Теперь еще и член встал, вот же коза, – подумал он и, надеясь сбить напряжение, зачерпнул фужером из фонтана малиновый коктейль, а затем моментально осушил его до дна.
– Не надо ваше больное воображение на меня проецировать, ладно? – стараясь сохранить лицо, немного вышла за рамки своего клубного образа Эмили. Видимо, что-то в нем все же было, и до конца превращаться в шлюху в его глазах ей отчаянно не хотелось. – Научитесь наконец-то слышать людей и не додумывать за них! – продолжила она и, заметив кивающую ей в сторону туалета Мэй, отставила пустой бокал. – Мне пора, мистер Свифт.
– Я тебя ждал… Тогда в семь, хоть и выслал интервью… все равно ждал, – вырвалось у Билла. – Думал, придешь.
«А вот это было нечестно! Манипулятор, блин! Стоп, а если правда ждал? Если он говорит искренне и реальными делами доказывает, что я ему небезразлична? Как-то даже неловко теперь. Стою тут полуголая, пью коктейли. Да любой подумает, что я шлюха. Ну вот… Стыдно теперь. Но он-то тут зачем? Нет, уже проходили, я тут по делу и делом буду заниматься, хватит с меня этой драмы», – подумала Эмили, наблюдая за все более явными жестикуляциями Мэй.
– Мне правда пора, Билл… Извини, – убрав официоз, с нотками вины произнесла Эмили и быстро направилась к Мэй.
– Мистер Свифт, не представите нас? – услышала она сквозь громкую музыку и как вкопанная остановилась.
Майкл, громко ударяя по полу тростью, в сопровождении смотрящей на гостей свысока Жюстин, подошел к фуршетному столу.
– Salut, – кивнула Биллу француженка. – А это у нас что за красотуля? – Она игриво повертела Эмили за плечи. – Magnifique (Великолепно), Эмили, просто отпад, и окуляры, смотрю, сняла. Мой низкий за это… – Королева теней развела руки в стороны и наигранно поклонилась.
– Подумала, что тут без них и правда лучше будет.
– Ну, так представишь? – нетерпеливо влез Майкл.
– Она уже уходит, – отрывисто ответил Билл.
– Мисс, как же так? Я настоятельно прошу вас оказать мне любезность и задержаться, – улыбнулся Майкл.
– Майкл, она… – продолжил Билл.
– Эмили… Эмили Брюстер, – тут же перебила Эмили, поняв, что он сейчас может ее выдать.
Участившийся пульс, животный страх и спутанность мыслей вновь нахлынули на нее и с мощью кометы разносили былую уверенность вдребезги. Один лишь намек Билла на ее работу перечеркивал все муки ада, через которые она уже тут прошла, и в одночасье мог отдать ее на растерзание самому Сатане со всеми вытекающими. «Я влипла! Теперь точно влипла! Он ведь сейчас проболтается! Надо что-то делать!» – назойливым роем жужжало в голове Эмили.
– Майкл Блэквуд, для вас просто Майкл. – Он поцеловал выпрошенную поклоном руку.
Эта нежная кожа, эти длинные пальчики, этот сладкий клубничный аромат вперемешку с такими нежными и в то же время резкими духами бесцеремонно лишали Майкла способности здраво мыслить и наполняли его сознание дикими, страстными, местами даже жестокими образами неугомонно стонущей в вакханалии Эмили.
– Мистер Блэквуд, – поклонилась в ответ Эмили. – Для меня честь познакомиться с вами. Но мой никудышный кавалер снова все ПЕРЕПУТАЛ! – Делая сильный акцент на последнем слове, Эмили взяла Билла за руку и толкнула вперед. – Не я ухожу, а МЫ УХОДИМ! В комнату. Или ты забыл, что мне обещал? – нахмурясь, продолжила она.
– Обещ… чего? – округлил глаза Билл.
– Прошу нас простить. – Эмили подмигнула Жюстин. – Иди уже, блин, – склонившись к уху Билла, прошептала она и, толкнув его бедром, потянула за собой.
Майкл посмотрел вслед уходящей Эмили, жадно пожирая одержимым взглядом каждый изгиб ее тела. «Иди, моя Афродита, покажи мне себя полностью», – улыбнулся он, предвкушая грядущее наслаждение.
– Она пила? – Хозяин клуба кивнул на фонтан с коктейлем.
– Oui, оба готовы.
– Тогда вмешайся и порадуй меня еще сильнее. – Майкл снова посмотрел вслед удаляющийся паре. – И не обосрись в этот раз, – добавил он и пошел в свой кабинет.
Жюстин фальшиво улыбнулась и мысленно пожелала хозяину клуба, чтобы по дороге в кабинет у него отвалился член.
– Pervers sexuel. Il est déjà obsédé par elle, putain (Озабоченный извращенец. Помешался, сука, уже на ней), – пробормотала она себе под нос и быстрым шагом направилась к комнатам.
Француженка так и не могла простить его за нарушение договора и за то унижение с минетом. Она не понимала, почему именно эта оплошность с Эмили так вывела Майкла из себя, ведь она совершала и куда более страшные промахи за время работы его правой рукой. Сейчас ей еще сильнее казалось, что хозяина будто подменили. Он стал другим, и злость, которую она испытывала, стоя в ту ночь под дождем, только усиливались, становились бесконтрольной. Жюстин уже не чувствовала себя в безопасности, не была хозяйкой положения и теряла власть королевы теней, которую теперь за версту старались обходить и гости клуба, и весь персонал. Она знала, что ползут слухи. Видела, что ее перестают бояться, а за спиной обсуждают. Все, что она могла сделать сейчас, это стать еще жестче с людьми и ни за что на свете не показывать свою боль. Ту боль, что, вороша прошлое, уже намертво вцепилась в защитную маску от былых издевательств и пыталась ее бесцеремонно стащить.
– Ты чего творишь? – не унимался Билл, следуя за Эмили.
– Да иди ты быстрее уже, – с некоторой нервозностью ответила она, не сводя глаз с Мэй. – Сюда, в эту заходи и жди меня, – кивая на дверь, оборвала Эмили.
– Ждать? Ты чего задумала? Никуда я не пойду. – Билл остановился. – Что происходит, Эмили?
– Да не могу сейчас. Просто, блин, зайди туда и сиди там, – нервничала она.
– Кто-то не может решиться? – вновь оставшись незамеченной, прокричала Жюстин сквозь музыку. Француженка, скрестив ноги, опиралась спиной о колонну и, держа бокал вина, мило улыбалась.
– Да чтоб ее! Как привидение, блин, – тихо рассердилась Эмили и нехотя обернулась.
– Держу дистанцию… не пугаю, – смеясь, продолжила француженка и указала на дальнюю от туалета комнату. – Вон та свободна.
– Спасибо! – с улыбкой крикнула в ответ Эмили и быстрым шагом направилась туда.
– Эмили, да стой ты!
– Да можешь помолчать уже? Туда, быстро!
Эмили обернулась к Мэй и в полной уверенности, что делает это скрытно, повертела головой из стороны в сторону.
