Текст книги "Рука сатира"

Автор книги: Флора Флетчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

5

Офис Ларри Коннора располагался на первом этаже небольшого кирпичного делового строения в центре Майн-стрит. Поскольку была суббота. Нэнси смогла припарковать машину прямо перед офисом Ларри. На зеркальном стекле четкими золотыми буквами было написано его имя. Занавески из плотного черного сукна задернуты.

Нэнси трижды стучала в дверь, выходившую на улицу. Занавески не шевельнулись. Жалюзи за дверью остались закрытыми. На тот случай, если Ларри еще спит сном совершенно измученного человека, она, обогнув угол, поехала переулком, обегающим деловой квартал, поднялась по переулку, ведущему в центр, и там свернула на небольшую частную стоянку. Помимо воли она испугалась, увидев припаркованную тут же машину Ларри.

Выйдя из «шевви», Нэнси пересекла переулок и постучалась в заднюю дверь офиса. Вновь никакого ответа. Она толкнула дверь, но та была закрыта. «Что мне тут надо?» – спросила себя Нэнси. Сначала она предположила, что он пошел в коктейль-бар в отеле, чтобы там основательно нагрузиться, но вспомнила, что по воскресеньям бар закрыт. Конечно, он мог убивать время в холле, читая воскресные газеты или смотря телевизор. Нэнси решила поискать там, предварительно заглянув в табачную лавку Аппельбаума, еще одно излюбленное место сборищ временно бездомных.

Ларри не было нигде. Нэнси даже спросила у клерка в отеле – вдруг Ларри, вместо того, чтобы ночевать в офисе, снял номер. Я просто исполняю свой долг, сказала себе Нэнси. Возможно, он в одном из баров, в обход закона торгующих в воскресенье, если так, то он определенно мог надраться самостоятельно, даже если ему надо напиться до беспамятства. Нэнси подумала, что существуют пределы добрососедской помощи: не стучаться же в двери нелегальных алкогольных заведений.

Поэтому Нэнси поехала домой, загнала «шевви» в гараж и направилась через переднюю дверь в дом. Проверив жаркое, она заметила в кухне на столике возле раковины консервный нож и сделала логический вывод: Дэвид вернулся домой и продолжает пить холодное пиво, черт его подери. Вооруженная этим предположением, Нэнси с мрачным видом двинулась на задний двор, и, действительно, Дэвид был там. И не только Дэвид, еще и Джек Ричмонд, дома у него, что ли, дел нет! Они пили холодное пиво, и это после того, как основательно нагрузились в клубе.

– Привет, ребята! – развязно поздоровалась Нэнси.

Джек Ричмонд начал, как и полагается джентльмену, вставать, но стол заметно накренился. Джек со стоном шлепнулся в кресло, а Нэнси, демонстративно отодвинув кресло от мужниного, уселась тоже.

– Дорогая, хочешь пива? – спросил Дэвид. Порядок, вид у него был заискивающий.

– Нет, – улыбнулась Нэнси. – В холодильнике стоит кувшин джина с тоником. Я выпью его.

– Позвольте мне, – галантно предложил Джек. На этот раз он справился с пошатывающимся столом. Время, пока Джек отсутствовал, Хауэллы провели в полном молчании. Наконец милый доктор Ричмонд появился с кувшином в одной руке и стаканом в другой. Шел он, будто по канату. Осторожно наполнив стакан, он так же осторожно протянул его Нэнси.

– Благодарю, Джек, – промурлыкала Нэнси.

– Не за что, моя радость, – сказал гость с плотоядным выражением лица.

– Какого дьявола! – неожиданно прорычал Дэвид. – Какого дьявола ты приготовила среди дня целый кувшин джина с тоником?

– Потому что, мой дорогой, – ответила после хорошего глотка Нэнси, – мне было не с кем и нечем заняться. Кроме того, неплохо выпить можно и в одиночку. Я знаю, дражайший мой, как жены становятся алкоголичками, – от скуки.

– Ох, – вздохнул Джек Ричмонд.

– Черт, – отозвался Дэвид.

– Как гольф? – нежно поинтересовалась Нэнси.

– Мы разыграли восемнадцать лунок. Я забил 92.

– Это хорошо, милый?

– Не так плохо для человека, играющего время от времени – коротко ответил он.

– Это очень хорошо, – вставил Джек Ричмонд.

– Должно быть, чрезвычайно утомительно разыграть восемнадцать лунок в такой жаркий день, – заключила Нэнси. – Предполагаю, после этого просто необходимо принять в клубном баре много холодного пива?

– А это как раз важнейшая часть всего мероприятия, – с энтузиазмом заявил Джек. – Иногда может заменить даже гольф.

– Мне бы хотелось знать, – потребовал Дэвид, – почему ты сделала так много? Ты что, собралась устроить оргию или что-то в этом роде?

– Так много – чего, дорогой? – спросила Нэнси.

– Ты знаешь – чего! Джина с тоником!

– О, дорогой, он не пропадет. Он прекрасно сохраняется в холодильнике.

– Еще лучше он сохраняется в бутылке!

– Но я собиралась выпить его с Лилой.

– Благородный жест, – вставил Джек Ричмонд. – Ты не смогла бы сделать Лиле ничего более приятного. Лила – замечательная девушка из джина с тоником. Впрочем, из одного джина, черт с ним, с тоником.

– И с вами, и с гольфом, – отозвалась Нэнси.

– Точно, – счастливо подтвердил Джек.

– Ну и почему же? – спросил Дэвид.

– Почему – что?

– Почему вы с Лилой его не выпили?

– Ее не было дома и, насколько я знаю, еще нет. А вы ее не видели?

– Слава Богу, нет, – ответил Джек.

– Кстати, – сказал Дэвид, – тебя тоже не было дома, когда мы приехали. Где была ты?

– Ездила в центр города, поговорить с Ларри, но не могла его отыскать.

– Старина Ларри тоже исчез? – спросил Джек.

– Вчера, после вечеринки, он уехал.

– Нет!

– Да, – возразила Нэнси. – Я видела, как он уезжал.

– Он опять поссорился с Лилой, – сказал Дэвид.

– Бог с ним, – заявил Джек. – Если он удрал, я его не виню. Хуже то, что он всегда возвращается обратно. Если бы я был на его месте, я бы ушел навсегда.

– Отлично вы порицаете Лилу, – веско заметила Нэнси, – но я не уверена, что виновата только она. Если вас интересует мое мнение, то не слишком ли много вы критикуете ее в последнее время?

Джек сделал большой глоток, потом потряс банку с отсутствующим видом и аккуратно поставил на траву.

– Лила, – сказал он, – алчная, мстительная, хладнокровная сука.

Он сказал это спокойным профессиональным тоном, как доктор, ставящий диагноз. Уже в этом было что-то ужасное. Конечно. Джек выпил слишком много пива.

– Мне бы хотелось знать, нам не придется возвращаться к этому предмету… Меня это волнует потому, что отключен кондиционер, в доме жара. Может, тебе и понятно, почему кто-то выключает кондиционер, когда ненадолго выходит из дому, но лично я не понимаю. У меня такое чувство, будто здесь что-то не так.

– Кондиционер, что ли, выключен? – глубокомысленно спросил Джек.

– Вылетел предохранитель, – предположил Дэвид.

– Не думаю.

– Говоришь, ночью Ларри удрал? – переспросил Джек. – Уверен. Лила смоталась сразу после этого. Пусть катятся к черту, вот мое мнение, и какое нам до этого дело.

– Верно, – подтвердил Дэвид. – Никакого.

– Думаешь? – возразила Нэнси. – Может, вам, ребята, интересно будет знать, я не согласна. Мне кажется, надо зайти и осмотреть дом. Я прямо сейчас и отправлюсь, все равно, пойдете вы или нет.

– Извини, – сказал Джек, – но, по-моему, было бы умнее заниматься собственными делами.

– Вношу второе предложение, – вступил Дэвид, – может, еще пива, Джек?

– Я… – начал Джек.

Тогда Нэнси заявила:

– Я иду. Дэвид, ты идешь или нет? – Она с мрачным видом встала, ожидая ответа.

Дэвид махнул рукой и тоже встал:

– Джек, наливай себе. Мы вернемся через несколько минут.

– Я тоже могу пойти, – поднялся Джек, – как добрый сосед, полагаю, я должен разделить будущие неприятности.

Они перешагнули изгородь. Нэнси первой вошла через заднюю дверь дома Конноров на лестничную площадку, откуда три ступени вели наверх в кухню, а шесть – вниз, в подвал. Нэнси предложила мужчинам осмотреть в подвале предохранитель и подождала их на площадке. Когда они вернулись, Дэвид заявил:

– С предохранителем все в порядке. Кондиционер просто выключен. Лила упорхнула из гнездышка, ну и отлично. Сваливаем отсюда.

Но Нэнси сказала:

– Я собираюсь пойти наверх и заглянуть в комнату Лилы.

Они прошли через комнаты, где можно было испечься, к лестнице, поднялись наверх в пышущий жаром холл и подошли к двери в комнату Лилы.

Дверь была закрыта. Нэнси толкнула ее и увидела, что странное чувство беды оказалось изумительно верным, будто она откуда-то знала, что так и должно быть.

Лила находилась в своей комнате, мертвая. Она лежала на полу около кровати, вероятно, соскользнув, умирая, или упала перед нею. Она была в бледно-розовой полупрозрачной ночной рубашке, из груди торчала рукоятка, видимо, ножа, который, судя по всему, пронзил ее сердце. Вокруг рукоятки по тонкой ткани ночной рубашки расплылось бесформенное пятно.

Нэнси почувствовала себя так, словно кто-то внезапно толкнул ее в живот. Она издала неприятный клокочущий крик, который перешел в хныканье, и рухнула на руки мужа.

– Боже, – хрипло сказал доктор Джек Ричмонд. – Старина Ларри наконец собрался и сделал это. Боже, Лила все-таки довела его.

6

Если двери кабинетов, примыкающих к центральному помещению полицейского участка, распахнуты, как обычно и бывает в жару, каждый звук, доносящийся оттуда, слышен даже тому, кто предпочел бы заниматься своими делами.

Когда зазвонил телефон и дежурный ответил, лейтенант Аугустус Мастерс, томящийся в персональной с роскошью обставленной парилке, обнаружил, что непроизвольно навострил ухо. Огромный опыт в оценивании нюансов голоса дежурного подсказывал лейтенанту – речь идет о чем-то необычайно серьезном. Вывод немедленно подтвердился: дежурный позвонил начальнику и попросил принять вызов. После чего Мастерс услышал также и голос шефа, доносящийся из кабинета по другую сторону центральной комнаты. При таком расстоянии следовало сконцентрироваться, чтобы подслушать разговор, но Мастерс не стал суетиться.

Зачем? Ведь о сколь-нибудь значительном происшествии он тут же узнает от самого шефа. Начальник полиции, будучи отягощен годами и достигнув почтенного возраста, представлял калеку в любом полицейском мероприятии, а Мастерс был его любимым костылем.

Поняв, что шеф перестал говорить, Мастерс принялся считать про себя, отделяя цифры секундным интервалом. Обычно счет доходил до девяти, но шеф начал сдавать с невиданной быстротой, и в эти дни дошло до четырнадцати секунд. Мастерс произнес «двенадцать», когда вошел шеф и опустился в соседнее кресло. Мастерс только присвистнул. Должно быть, взорвалась бомба.

Один взгляд на изрезанное морщинами лицо кирпичного цвета, и Мастерс понял, со звонком связано нечто не просто значительное, но – катастрофическое. Шеф был в панике. Позор, подумал Мастерс, что местные негодяи не объявили мораторий на преступления и не оставили старика в покое, покамест гробовщики прочно не наложат на него лапы.

– Что? – спросил Мастерс. – Убийство?

Лоб старика, покрытый морщинами и похожий на выжженное солнцем дно давно иссохшего ручья, внезапно побелел как мел.

– Ты откуда знаешь? – выкрикнул он.

– Я – экстрасенс, – представился Мастерс. – Ну и кто же?

Шеф вытер лицо старомодным синим платком.

– Женщина по имени Коннор. Миссис Лила Коннор. Проживала в Тенистых Акрах. Ее муж Ларри Коннор – бухгалтер. Он исчез, кажется, он ее и убил. – На какое-то время старик выглядел почти счастливым. – Думаю, достаточно открыть и закрыть дело. Гус. Надо лишь уточнить некоторые детали и произвести арест.

– Вы имеете в виду, после того, как мы найдем Коннора?

– Действительно, так. Они заметно выделялись среди всех молодых супружеских пар… Возможно, Гус, это дело, если там найдется нечто любопытное, попадет в газету.

– Да, этому городу не часто случается поиграть с убийством… Хотите, чтобы я взглянул?

– С такими делами, Гус, ты управляешься мастерски. Как бы то ни было, открой и закрой.

– Благодарю, – сухо сказал Мастерс.

– Надо поговорить с соседями, ты будь с ними полегче. Нам не нужны жалобы. Парень, что позвонил, назвался доктором Джеком Ричмондом. Ты знаешь Джона Д. Ричмонда? Граждане, подобные ему, способны устроить веселенькую жизнь, если им причинить неприятности.

– Я никогда никому не причиняю неприятностей, вы же знаете, шеф. Я ведь – милый Гус.

– Хорошо-хорошо, тебе бы лучше уже поехать. Я вызвал коронера. Вот адрес.

Мастерс взял листок и вышел. Смех, бьющийся внутри, был совсем умеренной насмешкой. Мастерс доехал до Тенистых Акров меньше, чем за десять минут, и меньше, чем за пять, отыскал дом. Как ни странно, рядом никого не было. Он направился в обход дома и услышал голоса. На каменной террасе собралось шесть человек. Они тут же смолкли и крайне внимательно уставились на подходившего Мастерса. Мастерс был уверен, что они отметили его сходство с покойным комиком В. К. Филдсом, что, естественно, умаляло в их глазах его достоинство офицера полиции. Ну да ладно. По опыту он знал, что это давало ему преимущество.

– Я – Мастерс, – представился он. – Лейтенант полиции. Кто из вас доктор Ричмонд?

– Я, – ответил Джек.

– Мне сказали, что вы сообщили об убийстве.

– Совершенно верно. Миссис Коннор заколота ножом. Она наверху, в спальне. То есть, тело.

– Вы обнаружили труп?

– Да.

– Я была вместе с ним. Я – Нэнси Хауэлл, – заявила Нэнси.

– И я тоже. Я – Дэвид Хауэлл, – вступил Дэвид.

– Почему? – спросил Мастерс.

– Потому что Джек не хотел идти, – ответила Нэнси. – И муж мой тоже не хотел. Только когда я пригрозила, что пойду одна, они согласились.

– Я не это имел в виду, миссис Хауэлл. Почему вы вообще пошли? Или здесь в порядке вещей заходить в дома посмотреть на чужие спальни?

– Прошлой ночью Лила и Ларри поссорились на вечеринке, а Лила не появлялась ни утром, ни днем, я и вправду забеспокоилась, – объяснила хорошенькая малышка, назвавшаяся Нэнси Хауэлл.

– Поэтому вы пришли сюда и направились в спальню к Коннорам?

– Вовсе нет. Сначала я пришла, захватив кувшин джина с тоником, но только шагнула через порог, поняла, что кондиционер отключен. Поскольку я не видела никаких причин для этого, то удивилась. Потом я решила съездить к Ларри в офис, посмотреть, там ли он, но никого не нашла.

– Почему же вы решили, что он может быть воскресным утром в офисе?

– Он сказал, что собирается туда. Прошлой ночью, я имею в виду. Я видела, как он уезжал. Иногда, когда они ссорились с Лилой, он ночевал там.

– Ясно, – сказал Мастерс. На самом деле ему ничего не было ясно, но у него уже по крайней мере сложилось о случившемся общее впечатление, которое он должен упорядочить после осмотра трупа и спальни. Следовало оставить до лучших времен всех этих людей, собравшихся на террасе Конноров, самой многообещающей из них лейтенанту представлялась хорошенькая легкомысленная женщина с быстрым язычком.

– Думаю, вы покажете мне ее тело, доктор, – Мастерс повернулся к Ричмонду.

– Если хотите, я пойду с вами, – заявила Нэнси.

– Я не пойду, если вы не настаиваете, – сказал Дэвид.

– Достаточно одного человека, – сказал Мастерс. – Доктор?

Возле двери спальни Джек Ричмонд отступил в сторону. Мастерс сделал несколько шагов и застыл, На полу комнаты лежала мертвая женщина. В груди у нее торчала рукоятка ножа для разрезания бумаг.

Она, должно быть, была потрясающей красавицей, подумал Мастерс.

– Доктор, здесь ничего не трогали?

– Нет. С Нэнси случился обморок, когда она увидела, и Дэвид увел ее вниз на террасу. Я же немедленно спустился к телефону и позвонил в полицию.

– И правильно сделали.

Мастерс встал на колени рядом с телом и потрогал его кончиками пальцев. Оружие, как он заметил, было металлическим ножом для разрезания бумаг. Очевидно, женщина мертва уже давно. Он уже хотел спросить мнение доктора, но осторожность остановила его. Лучше подождать прихода коронера. Мастерс поднялся с колен, вытер пальцы платком. И быстро осмотрел комнату.

– Забавно, – проговорил он.

– Все зависит от чувства юмора, – отозвался с порога Джек Ричмонд.

– Я имею в виду – странно.

– Что именно?

– Эта комната. Она такая аккуратная. Как вы считаете, если супруги поссорились так, что все кончилось убийством, то должны же остаться хоть какие-то следы борьбы?

– Не обязательно. Ларри в некотором отношении был странноват. Могу допустить, что, когда она, наконец, довела его, он держался достаточно спокойно. Возможно, просто взял нож для разрезания бумаг и использовал – до того, как Лила поняла, что же он собирается предпринять.

– Кажется, вы абсолютно уверены в его вине, а, доктор?

– По-моему, это очевидно, разве не так? Он удрал, и потом, кто еще мог это сделать?

Мастерс хмыкнул.

– А с чего вы взяли, будто она убита ножом для разрезания бумаг?

– Достаточно взглянуть на рукоятку.

– Верно. Вы, доктор, очень внимательны. Удивительно, почему, все же, выключен кондиционер? У вас есть предположения?

– Да. Вчера, к тому времени, как они вернулись домой, стало значительно прохладнее. Мне кажется, они собирались открыть окна. Мы с женой поступаем так же. Свежий воздух в любом случае лучше кондиционированного.

– Но окна закрыты.

– Просто было не до того. Возможно, они сразу начали ссориться.

– Хорошая мысль, доктор. Ладно, здесь больше нечего делать до прихода коронера и судебного эксперта. Давайте-ка вернемся на террасу.

Выйдя, Мастерс вдруг остановился и уставился на стену за дверью спальни так, как если увидел нечто удивительное.

– Это термостат?

– Думаю, да… Да, это он и есть.

Мастерс подошел к прибору и указательным пальцем медленно повернул диск, регулирующий температуру. Секунду спустя через воздушные ходы донесся слабый щелчок механизма и шум вентилятора.

– Работает, – сказал Мастерс.

– Конечно, работает. А вы чего ожидали?

– Думал, может, с ним что случилось, но он – работает, – Мастерс вернул диск в прежнее положение, и слабый шум прервался. Термостат, должно быть, специально поставлен так, чтобы воздух не кондиционировался.

– Конечно. Я тоже так сделал прошлой ночью… Они собирались открыть окна.

– Логичное объяснение, слишком логичное, доктор. Ладно, можно спуститься вниз.

7

Длинный летний день подходил к концу, и, выключив фары. Мастерс поехал в лежащий неподалеку центр города. Он подъехал к деловому кварталу, где находился бухгалтерский офис Ларри Коннора, свернул в переулок и остановил машину на небольшой стоянке, где уже находился «бьюик» Ларри Коннора.

Мастерс вылез из машины и подошел к «бьюику». Окна подняты и все четыре дверцы закрыты. Он заглянул через переднее стекло на место водителя, но все казалось нормальным. На полочке над приборной доской лежала открытая коробка бумажных салфеток, одна высовывалась из щели. На переднем сиденье валялась смятая сигаретная пачка. Больше ничего.

Он разогнулся, поморщившись от приобретенной с возрастом резкой боли в пояснице, и побрел к задней двери здания. Как и сообщалось, она была закрыта. Он потащился вокруг, по переулку и боковым улицам к передней двери, и попытался открыть ее. Заперто. Замок выглядел надежно и не поддался бы никакому из тех ключей, что были у Мастерса, а ломать дверь – подсудное превышение полномочий. Ключи должны быть у хозяина здания, а Мастерс случайно его знал. Он направился через улицу к отелю и позвонил по одному из телефонов в холле.

Владелец здания, по фамилии Байер, недовольно откликнулся, услышав просьбу. Но согласился прийти прямо туда.

– Подойдите к двери, выходящей в переулок, – попросил Мастерс.

До того, как вернуться на свой пост, он купил десятицентовую сигару, но закуривать не стал, а жевал ее задумчиво. Байер прибыл с ключами через двадцать минут.

– А какая необходимость, лейтенант?

– Мистер Коннор приехал сюда прошлой ночью, – ответил Мастерс. – Его машина стоит здесь можете убедиться. Но его самого с тех пор не видели. Мы подумали, что неплохо бы заглянуть.

– Мне не хочется вторгаться в деловые помещения арендаторов.

– Я не трону ничего без необходимости.

Байер открыл дверь и посторонился, пропуская Мастерса. Минуту постояв тихонько в жаркой и душной темноте, Мастерс не смог услышать ничего, кроме дыхания Байера, и не увидел ничего, кроме неясного объемистого предмета впереди.

– Выключатель возле двери, – сказал Байер. – Слева от вас.

Мастерс пошарил по стене. Пара флуоресцентных трубок под потолком дрогнула и ожила. Он стоял в небольшой захламленной комнатке, где висело несколько больших карикатур и вдоль стены разместились три металлических шкафа с картотекой. Очевидно, это была кладовая для старых бумаг, ожидающих списания. Впереди, в стене, была дверь с матовым стеклом.

– Что там дальше? – спросил Мастерс.

– Три комнаты в ряд, до самой улицы, – сказал Байер. – Та, что за этой стеклянной дверью, средняя, – личный офис мистера Коннора. Дальше, по фасаду, приемная, где находится стол его секретаря.

– Ясно.

И тут Мастерс почувствовал ужас. Он не хотел открывать дверь с матовым стеклом, которую, понятное дело, должен был открыть. Он обнаружил, что медлит, неторопливо осматривая комнату-кладовую, карикатуры, шкафы. Наконец он взял себя в руки и открыл дверь. Та качнулась внутрь и пропустила дорожку света из кладовой. Свет выхватил из темноты угол стола и спинку стоящего за ним кресла. Мастерс вошел и отыскал выключатель, вспыхнули флуоресцентные лампы под потолком, и Мастерс увидел то, что ожидал и чего боялся.

– Вам больше не стоит находиться здесь, – сказал он Байеру. – Только оставьте мне ключ. Мы все берем на себя.

– Почему? Что вы имеете в виду? – нервно спросил хозяин, взглянул через плечо Мастерса и отшатнулся, глубоко вздохнув.

– Кажется, мистер Коннор мертв, – сказал Мастерс. – Это ведь Коннор?

– Боже, да! Но как это случилось, лейтенант?

– Похоже на самоубийство.

– Это ужасно! Такой прекрасный молодой человек! Я могу чем-нибудь помочь?

– Да, мистер Байер. Вы можете уйти и дать мне возможность приступить к работе.

Он мягко закрыл дверь из кладовой перед носом Байера и минутой позже услышал, как Байер уходит через заднюю дверь.

Мастерс подошел к столу, обошел его. На первый взгляд, самоубийство выглядело несомненным. Особенно, зная о ночном убийстве в Тенистых Акрах.

Возле стены стояла софа, обитая коричневым пластиком. На софе со свесившейся правой рукой лежало тело Ларри Коннора. Он устроился поудобнее перед смертью, отметил Мастерс. Легкий пиджак в рубчик и галстук аккуратно повешены на спинку стула, Воротничок белой рубашки расстегнут. Он не снял обуви, что сделал бы Мастерс для удобства в первую очередь, но ступни его покоились рядком на софе. Ни оружия, ни раны, ни крови. Некоторые физиологические признаки говорили о передозировке каких-то таблеток. Согласно уликам, самоубийство налицо.

Мастерс встал и осмотрел кабинет – квадратную комнату приблизительно двадцать на двадцать футов. Дверь с матовым стеклом, находящаяся на одной линии с дверью в кладовую, очевидно, вела в приемную, выходящую на улицу. В стене, разделяющей кабинет и кладовую, приблизительно в футе от софы, была третья дверь, полуоткрытая, по всей видимости, там находилась уборная.

Мастерс вошел, пошарил в поисках выключателя. В конце концов он обнаружил цепь, свисающую с потолка, дернул, загорелась единственная лампочка. Она давала довольно слабый свет. Тут были унитаз и раковина. Над раковиной висела аптечка с мутной зеркальной дверцей. На раковине валялись две половинки белой коробочки из-под лекарства и стоял стакан с небольшим количеством воды. На крышке смывного бачка стояла пинтовая бутылка дешевого бренди, закрытая пробкой и на три четверти полная Мастерс взял нижнюю часть коробочки и понюхал. Она издавала знакомый душистый аромат, теперь уже слабый и почти исчезнувший. Мастерс без труда распознал его: проделки дешевейших баров не отличаются оригинальностью. Хлоральгидрат, основной компонент «Микки Финна». В небольших дозах действует как снотворное. В больших вызывает коллапс, кому и сердечную недостаточность или паралич дыхательных органов.

Мастерс отложил коробочку и замер, глядя на бренди. Он не знал Ларри Коннора, но, тем не менее, разочаровался в нем: жестоко расправившись с женой, затем кончает с собой с такой нежной заботой о собственных удобствах. Принять наркотик в бренди!

Возвратившись в кабинет. Мастерс уселся за телефон. Он набрал номер коронера, который только что вернулся домой и собирался приступить к позднему обеду. Коронер, человек вспыльчивый, отвечал неласково на вторичный вызов через несколько часов после первого, но сказал, что немедленно подъедет. Мастерс нажал на рычаг, затем позвонил в полицейский участок и спросил у дежурного, вернулись ли офицеры, которых он оставил в доме у Конноров, но ему ответили, что нет. Он поинтересовался, там ли еще начальник, что очень маловероятно, и оказался прав – ответ отрицательный. Он сказал дежурному, куда послать офицеров, когда те возвратятся, и повесил трубку.

Мастерс уселся во вращающееся кресло Ларри Коннора, задрал ноги, прикрыл глаза и пожевал сигару. Через некоторое время он услышал копошение коронера у задней двери и пошел через кладовую встретить его. Коронер, маленький, недовольный и бесцветный, заторопился внутрь и сердито приступил к работе, на подбородке у него все еще виднелась капелька подливки. Мастерс помедлил возле двери, выходящей в переулок. Тут, отметил он, находилось окно, отделенное от двери приблизительно восемнадцатью дюймами стены. В нижней половине окна был установлен мощный кондиционер. Окно находилось напротив двери в кабинет. Охлажденный воздух вдувался прямо через дверь, если она оставалась открытой, и таким образом успешно охлаждал обе комнаты. Мастерс опять ощутил угнетающую жару. Он повернул пару виньер, вентилятор начал вращаться. Мастерс почувствовал, как начинает струиться прохладный воздух. Он оставил кондиционер включенным и пошел в кабинет. Коронер сидел на корточках возле софы.

– Какого дьявола, – проворчал коронер, – ты влез в вендетту?

– Просто маленькое семейное недоразумение. Вас, наверное, больше не будут беспокоить из-за этого. Любой способен диагностировать удар ножом, даже гробовщик, но этот случай – для врачей.

– Выглядит, как сердечная недостаточность, но при данных обстоятельствах я предполагаю яд.

– Мое мнение: верно и то и другое. Первое вызвано вторым. Коробочка там, в туалете, он принял его в смеси с бренди. В коробке слабый запах. Вы знаете, что в ней было?

– Что?

– Хлоральгидрат.

– Передозировка «Микки Финна»? Да, он может вызвать подобное. – Коронер рванул на себе воротничок и подергал обвисший галстук. – Жарко тут, как в аду. Можно впустить сюда немного воздуха?

– Сзади есть кондиционер. Я только что включил его.

– Хочу закончить здесь все и уйти, лейтенант. Кто-нибудь еще есть в этой семье?

– Нет, только муж и жена. А что?

– Хочется вернуться домой и закончить обед!

Мастерс вошел в приемную и отыскал выключатель. Комната была мала, в ней не было ничего, кроме стола секретаря, нескольких кресел и низкого столика, заваленного журналами. Над притолокой двери, выходящей на улицу, был вмонтирован другой кондиционер, поменьше, чем в задней комнате. Один режим, оценил Мастерс. Как же, к черту, приходится добираться до него? Потом он понял, что кондиционер управляется выключателем, расположенным ниже.

Погасив свет. Мастерс вернулся в кабинет и обнаружил, что коронер говорит по телефону.

– Заказываю санитарную машину, – кисло сказал он и кивнул на коллекцию вещей, принадлежавших умершему, разложенную на столе.

Мастерс быстро осмотрел их. Монеты, платок, бумажник, карманная расческа, кожаный футляр для ключей, часы с правого запястья Коннора. В бумажнике оказалось двадцать два доллара: пара десяток и два по одному плюс водительские права, несколько кредитных карточек и разнообразная мелочь, незначительная. В футляре было пять ключей. Мастерс недовольно уставился на них, затем сложил футляр и опустил в свой бумажник.

Коронер, который все еще рявкал в телефон, повесил трубку.

– Едут, – сказал он. – Я тоже. Здесь ордер на перевозку. Оставь меня в покое ненадолго, ладно?

Мастерс ответил, что это было бы для него удовольствием, и услышал звук замка, щелкнувшего, когда коронер уходил через заднюю дверь. Оставшись один, он опять сел во вращающееся кресло. Когда он с трудом разместил ступни на столе, то с удивлением услышал какое-то постукивание, которое издает только полицейский, когда хочет, чтобы его впустили. Махнув рукой, Мастерс встал и направился к задней двери.