Текст книги "Правила счастья"
Автор книги: Фиона Уокер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 30 страниц)
– Не переживай, – сочувственно вздохнула Триона. – Посмотришь по телеку. А я тебе потом расскажу все-все, что не попало на экран.
– Расскажешь? – с сомнением переспросила Джуно.
– Господи, ну конечно! Все до последней мелочи! Даже не верится, что они будут записывать в студии «Лондонцев», на той же съемочной площадке! Мне кажется, я сойду с ума, когда окажусь там.
И Джуно все стало ясно.
– Белль Винтер? «Жизнь перед глазами»? – дошло до нее наконец.
От счастливого предвкушения Триона даже глаза закрыла.
– Не могу дождаться среды!
К Джуно подбежал Одноглазый. Собаки вернулись! Значит, и Джей тоже.
Она рванулась к дому и чуть не сбила с ног Джеза.
– У меня плохие новости, – шепнул он ей на ухо. – Я пошел взять из машины сигареты и видел, как твой американский друг уехал.
– Джей уехал? – Джуно стало трудно дышать.
– С ним была спутница. В больших галошах. Под яблоней валялись красные плетеные сандалии Лидии.
– О господи, неужели Лидия? Не может быть! – Джуно застонала. Как Лидия могла?
– Поблизости не так много высоких сексапильных блондинок, – пожал плечами Джез и обнял Джуно.
Потребовалась уйма времени, чтобы организовать отъезд: привести в чувство тех, кому предстояло сесть за руль, и найти хозяев раскиданной повсюду одежды.
Вилл Пиджен, болтая по одному из своих телефонов («Помнится, ты просил пару билетов на пьесу Марбера. Ты свободен в четверг? Кажется, я смогу тебе помочь»), как следует обнял Джуно на прощание. У нее даже не было сил сопротивляться. Подошел Бруно извиниться за устроенную сцену.
Парочки – пребывая в состоянии беззаботного пьяного блаженства – с благодарностью целовали Джуно перед отъездом. Все полагали, что Джей находится по-прежнему где-то рядом, придерживаясь избранной линии поведения: не мозолить глаза.
– Мне понравился твой новый друг, – Элли крепко обняла Джуно. – Попрощайся с ним от нашего имени.
В машине Джез обнаружил, что к ним присоединился еще один пассажир: Барфли с Одеттой теперь уже целовались и обнимались совершенно открыто.
– Когда она будет трезва, она пожалеет о том, что была так пьяна. Впрочем, когда я бываю трезва, я жалею о том, что была так трезва, – Лулу слегка шлепнула Джуно по руке и понизила голос. – Джез мне все рассказал. Мне очень жаль, что так получилось. Ну когда ты, наконец, научишься действовать в нужном направлении?
Джуно почувствовала, что вот-вот расплачется, и стала думать о Европейском валютном союзе. Это помогло. Оцепенев, она механически обняла Триону и Хорса, даже не заметив, что последний совершенно голый, и помахала всем вслед.
Пребывая в том же оцепенении, она хотела заняться уборкой, но кавардак был страшный и она не знала, с чего начать. Она просто перекладывала посуду с одного места на другое и, разбив три тарелки, сдалась.
Она подошла к телефону и стала набирать поочередно номер мобильного телефона Лидии и номер телефона в Белсайз-парке. Ни тот, ни другой не отвечали, а она все набирала и набирала.
Около восьми послышался шорох автомобильных шин по гравию, и Джуно выскочила из дома посмотреть, кто это.
Но это вернулась из Шотландии мама с Базом, ее водителем. За ними по дорожке шел кто-то третий.
– Котенок! – Джуди заключила дочь в свои уютные объятия, в которых та сейчас так нуждалась. – А мы тут кое-кого привезли! Подобрали его на обочине. Я подумала, что это кто-то из твоих.
Из-за ее спины выдвинулась высокая худая фигура.
– Прости, Джуно, я немного опоздал, – застенчиво сказал Финлэй. – Проблемы с транспортом, понимаешь.
И тут Джуно разразилась наконец слезами.
– О, Финлэй! Какой ужас – похоже, Лидия уехала вместе с Джеем.
– Ну что ж, золотко, я не исключал такого развития событий, – вздохнул Финлэй.
– Насколько я понимаю, речь идет о нашей дорогой Лидии и об этом славном мальчике Джее? – Джуди положила свои теплые руки каждому из них на плечо. – И в кого из них кто из вас влюблен?
Джуно с Финлэем переглянулись.
– Вот что, ребятки. Если бы Говард был здесь, он бы сказал вам много толковых вещей о душе и о любви. А я могу вам предложить только чашку чая и бесполезный материнский совет.
Вернувшись в Лондон в воскресенье вечером, Джуно нашла на камине записку от Джея, а на автоответчике – слезное сообщение от Лидии.
Финлэй приехал вместе с Джуно, помог затащить аквариум с Убо.
Лидия говорила на фоне сильного дорожного шума:
– Прости, что я так уехала. О, Джу, я люблю тебя, но я сделала нечто ужасное. Ты, наверное, меня никогда не простишь. Наверное, я клептоманка. Я у тебя кое-что украла. Но ты сама говорила, что ты терпеть это не можешь. Я думала даже, что оказываю тебе услугу. Но теперь я в этом не уверена. Я люблю тебя. Или я это уже говорила? Мне так плохо, поверь. О, мы въезжаем под мост…
Сообщение было отправлено меньше, чем через час после отъезда Лидии с Джеем.
Вслед за Финлэем Джуно прочитала записку Джея:
«Она просит меня приехать к ней. Я еду навстречу своему будущему. Надеюсь, у тебя тоже все сложится. Прости, что попался на пути. Удачи. Дж.».
Финлэй через плечо Джуно заглянул в записку:
– Не очень-то он высокого мнения о себе. Смотри, почерк мелкий, заглавная буква в подписи низкая. Это означает неуверенность в себе. Наша дорогая Лидия скушает его на завтрак и не поперхнется.
Но Джуно уже не слушала его: она была в спальне Шона.
Все веши Джея исчезли. Не осталось вообще никаких признаков его пребывания. Комната была такой же стерильной и необитаемой, как накануне его приезда. Джуно рухнула на кровать. От простыней исходил запах «Персила».
ГЛАВА 35
Шеф позвал Джуно в свой кабинет сразу же, как только в понедельник утром она приехала в «Иммедиа».
– Надеюсь, неплохо провели время? – спросил он.
Она растерянно отодвинулась чуть в сторону, чтобы вешалка для шляп не загораживала пустовавший стол Лидии, который был виден через стеклянную перегородку.
– Спасибо, – мрачно пробормотала она. Шеф выдержал паузу, прежде чем начать свою речь, которую он репетировал перед зеркалом все выходные.
– Мы в «Иммедиа» очень ценим вас, Джуно. Мы не хотим вас лишиться, – он вкрадчиво улыбнулся и погладил свой галстук. – Но мы полагаем, наступило время кое-каких перемен. В отделе рекламы освободилась вакансия – Финлэй уволился в конце недели. Вам, конечно, потребуется пройти обучение, но я бы рекомендовал вам попробовать себя на этом поприще.
– Продавать места под рекламные объявления? – Джуно крепко ухватилась за вешалку для шляп.
– В свете новых рекомендаций мы реорганизуем редакционный отдел. Нам кажется, что продажа – ваша стихия, учитывая ваш темперамент. Я думаю, вы согласитесь, что ваша колонка несколько выдохлась в последнее время. На нее следует взглянуть свежими глазами. Большими голубыми глазами, – мечтательно вздохнул он, потом спохватился и крайне неубедительно соврал:
– Это решение Совета директоров. Я не мог ничего изменить.
– И кто же будет вести колонку с советами?
– Как я уже сказал, это не мое решение… Лидия.
– Лидия? – переспросила Джуно и посмотрела на ее пустой стол. Всем в редакционном отделе было известно, что кроме компьютерных игр Лидия никогда ничем не занималась за этим столом.
– Да. Лидия, – шеф облизнул пересохшие губы. Ему не нравился интерес Джуно к вешалке для шляп. – Она произвела на нас большое впечатление на прошлой неделе. Исключительное впечатление. Ее успехи были отмечены на самом высоком уровне. Уверяю вас, ей нелегко было принять это решение. Мне пришлось ее долго убеждать, – шеф с удовольствием вспомнил тот обеденный перерыв.
– Неужели?
– Она чувствовала себя немножко виноватой из-за того, что фактически украла вашу работу у вас из-под носа.
Джуно открыла рот. Потом закрыла. Потом, к большому удивлению шефа, начала хохотать.
– Ах вот, оказывается, из-за какой кражи так переживала Лидия. Речь шла о моей работе. Я думаю, она прекрасно справится с ней. Она ведь такой специалист.
– Да, конечно, – шеф был очень доволен тем, что так ловко уладил дело. – Сейчас она в Тотнесе на трехдневном семинаре по психосексуальному консультированию. Она намерена разрушить существующий стереотип этой рубрики и превратить ее в подробный анализ конкретных случаев или проблем – например, начать с импотенции.
– Не сомневаюсь, тираж ваших журналов резко возрастет.
– Ха, ха! – шеф игриво улыбнулся. – Вы очень остроумны. Так я хотел бы знать, согласны вы использовать вашу светлую головку в сфере продаж? Зарплата там, конечно, несколько пониже, но, думаю, вы с вашим талантом быстро компенсируете эту потерю за счет комиссионных. Джуно, поставьте вешалку, будьте хорошей девочкой! Джуно!
Ума выглянула из-за своего монитора, так как в противоположном конце офиса раздались отчаянные крики и звон разбитого стекла. Персонал «Иммедиа» в полном молчании смотрел, как Джуно шагает к лифту.
– Джуно, детка, что ты натворила? – Ума преградила ей путь.
– Хотела попасть в стеклянный потолок, но промазала. Ухожу на сцену. Давно пора было это сделать.
Ума посмотрела на ее возбужденное лицо, горящие глаза и розовые щеки. Джуно не походила на человека, который огорчен потерей работы.
– О, детка, я всегда верила в тебя. Я знала, что ты добьешься успеха, – Ума крепко обняла ее. – Ты напрасно теряла время в этом болоте. Но я буду скучать по тебе. Забегай иногда, похрустим печеньем.
Известие о драматическом увольнении Джуно уже достигло Мела к тому моменту, когда Джуно выходила из лифта. Он смотрел на нее влюбленными глазами:
– Терпеть не могу этого придурка. Надо было зафутболить вешалку повыше. Не забывай нас. – Его губы дрожали, когда он глядел ей вслед.
Ее щиколотка отекла и посинела, но она не замечала боли, спускаясь по ступеням метро. Не думала она и о том, что осталась без работы и без средств к существованию. Все ее мысли занимал Джей. Где бы он сейчас ни был, какое-то чувство подсказывало ей, что не в Тотнесе. И на сердце чуть-чуть полегчало.
Когда она вернулась домой, автоответчик был полон: друзья благодарили за субботний ланч, мама хотела удостовериться, что она в порядке, сотрудники «Иммедиа» поздравляли с освобождением из-под ига. Джуно быстро пробежала сообщения в надежде, что среди них окажется сообщение от Джея.
Но он не звонил. Если бы она знала номер его мобильного телефона… В свое время не удосужилась спросить.
Она еще раз позвонила Лидии на мобильный, но он был выключен. Наверное, Лидия сделала это специально, полагая, что Джуно встала на тропу войны. Господи, да она готова простить Лидии что угодно, лишь бы только Джей был не с ней.
Джуно еще раз перечитала записку Джея. «Она просит меня приехать к ней». Кто? Лидия? Если не Лидия, то кто? Или все-таки Лидия? О, господи. С ума бы не сойти.
Вечером позвонил Финлэй из клиники:
– Что слышно, золотко?
Джуно рассказала ему об инциденте в «Иммедиа», о том, что Лидия уехала в Тотнес на семинар по импотенции.
– Где это – Тотнес?
– В Девоншире, по-моему. В клинике очень рассердились, что ты удрал в субботу?
– Нет, напротив. Они рассматривают мое бегство как позитивный феномен, связанный с моим личностным ростом. Это, так сказать, символическая манифестация моего стремления освободиться от старых моделей поведения или что-то вроде. Они так поражены резким скачком кривой моего личностного роста, что даже переводят меня на облегченный режим: десять часов душеспасительной болтовни в неделю плюс вонючий чай. Завтра они меня отпускают. Калам приедет за мной.
– Что ты собираешься предпринять с Лидией?
– А что я могу предпринять, пока они не вернутся в Лондон? – вздохнул Финлэй. – Не можем же мы брать штурмом Тотнес, словно разгневанные родители, правда, солнышко?
– Так ты считаешь, что Джей с ней? – воздушный шарик надежды лопнул.
– А ты так не считаешь? Представь себе. Машина. Окно открыто. Ветерок раздувает ее чудные волосы. Она обращает огромные голубые глаза к Джею и, приоткрыв дивные губы, спрашивает, бывал ли он когда-нибудь в Тотнесе. Неужели ты думаешь, что хоть один нормальный гетеросексуальный мужчина устоит?
– Как ты можешь так беззаботно говорить об этом?
Помолчав, он вздохнул и ответил далеко не беззаботным голосом:
– До среды, пока Лидия не вернется, мы все равно бессильны. Зачем же терзать себя понапрасну?
Черная среда. Где будет Джей находиться в среду вечером, она точно знает. Беда в том, что сама она там находиться не сможет. Павильон «Лондонцев» охраняется, как тюрьма для особо опасных преступников.
– Не знаю, доживу ли я до среды, – простонала она.
Финлэй стал охотно давать ей советы, которые вызвали у нее лишь раздражение.
– Займи чем-нибудь свою голову. Не сиди без дела. Найди какое-нибудь занятие, попытайся сочинить новый номер.
– Спасибо, мамочка. Слушаюсь, мамочка, – Джуно подумала, что он пересидел в своей клинике и хватил лишку психотерапевтических сеансов.
Она рассказала Финлэю о просмотрах, которые должны состояться в «Ха-Ха». Проект Пирса не вызывал у нее больше никакого энтузиазма. Но Финлэй стал ее уговаривать:
– Оторви свою задницу от дивана и иди. Тебе нечего терять. Если ты им не понравишься или они тебе – уйдешь, и все. Если пройдешь отбор, получишь возможность выступить в «Ха-Ха». Это же тебя ни к чему не обязывает. Не захочешь – не пойдешь в труппу этого мерзавца. Зато отвлечешься от дурных мыслей. После просмотра приходи ко мне в «Неро» – я буду там весь день.
– Понятно, как собираешься занять свою голову ты.
– Моя голова полна Лидией, – спокойно ответил он. – Просто я терпелив, и пока мне особо нечего терять.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты уже отведала желанного плода, а я пока только мечтаю о нем.
Простившись с Финлэем, Джуно пошла в комнату Джея и несколько часов пролежала на его кровати, уставившись в потолок. Она представляла себе, как он лежит в постели с Лидией, в Тотнесе, и рассказывает ей о своих бедах, о своем ужасном детстве, о матерях – одной и другой, о работе. И Лидия – во всеоружии свежих знаний, только что почерпнутых на семинаре, – дает ему советы. В отличие от Джуно, уж она-то знает, что ему сказать, как помочь раскрыться еще больше, а потом как успокоить и поддержать в преддверии среды. А от Джуно вместо помощи он получал только дурацкие шуточки. Потом Джуно представила, как Джей с Лидией занимаются любовью – два стройных гибких тела, извивающихся и не знающих усталости, как машины. А потом опять лежат, обнявшись, и Джей говорит:
– Джуно такая нечуткая. Я думал, она хороший человек, а она просто избалованная пустышка, которая относится к мужчинам, как к последнему дерьму.
– Все в порядке, бэби, – Лидия целует татуированную сосульку у него на руке. – Теперь я с тобой.
Во вторник утром Джуно без особого желания последовала наказам Финлэя и отправилась на просмотр с тяжелым сердцем и аккордеоном. Пошла она только потому, что сидеть в четырех стенах и тосковать о Джее стало невыносимо. У нее успела развиться почти патологическая ненависть к Пирсу Фоксу, что тоже не улучшало ее настроения.
– Ваши фотографии? – потребовала девушка при входе в зал.
Джуно протянула старые снимки.
– У вас волосы стали другие, – девушка перевела критический взгляд с улыбающейся фотографии на живую Джуно с печальными глазами.
– Я сама стала другая, – Джуно слабо улыбнулась и вошла в зал легендарного «Ха-Ха», выступить в котором, на знаменитой сцене в форме сложенных в улыбке губ, было мечтой каждого комика.
Оглядевшись, Джуно обнаружила себя в окружении длинноногих блондинок, которые, казалось, были крайне удивлены тем, что им придется говорить какие-то слова на сцене. Она пришла в полное недоумение относительно замысла Пирса Фокса. В любом случае ей тут не место. Она бы развернулась и ушла, если бы со вчерашнего дня не числилась в безработных.
Мероприятие было плохо организовано. Фрэнк Гроган, стареющий, некогда знаменитый ирландский комик, интересовался красавицей-секретаршей Пирса гораздо больше, чем происходящим на сцене. Во рту у него торчала неизменная сигарета «Ротман», одной рукой он сжимал бокал виски, другой – коленку секретарши. Всем кандидаткам он давал одно и то же задание: провести баскетбольный мяч по залу, каждый удар сопровождая шуткой. Дошла очередь и до Джуно. С кислым видом она приняла участие в этом спортивном состязании, и, к ее удивлению, в зале послышался смех. Фрэнк Гроган перевел взгляд с коленок секретарши на сцену и улыбнулся.
Потом последовало разыгрывание импровизированных сценок в парах. Джуно и выпавшая ей длинноногая блондинка несли какую-ту чушь, Джуно не переставала думать о Джее, а Фрэнк Гроган – о секретарше.
Потом Джуно поднялась на сцену одна, если не считать аккордеона. Фрэнк Гроган опять взглянул на сцену и даже приподнял свои припухшие веки. Джуно спела одну из своих баллад – историю про девушку, которая влюбилась в парня, а он стал встречаться с ее лучшей подругой.
Эта песня опять навела Джуно на мысли о Джее. Она исполнила ее с такой страстью, словно он мог ее услышать. Закончив, она сидела на сцене, совершенно опустошенная.
– Ступайте, вы свободны, – сказал Фрэнк Гроган.
Все ясно. Нужно идти на биржу труда. Джуно взяла аккордеон и понуро пошла к выходу.
– Ждем вас здесь завтра в половине девятого. Вы будете выступать в первом отделении, Джуно Гленн.
Как во сне, она добрела до клуба «Неро», где нашла Финлэя, и они погрузились в дружеское молчание. Джуно смотрела в чашку с черным кофе, думала о Джее, поставив ноги на футляр с аккордеоном, и в ее голове начала сочиняться песня обо всем, что случилось между ними.
Финлэй методично разламывал спичку за спичкой и складывал обломки в кучку перед собой.
Прошел примерно час. Он поднял глаза, спохватившись:
– А почему ты не идешь на просмотр? Ты же говорила, там до четырех.
– Я там уже была, – она вздрогнула от неожиданности. – Допущена на завтрашнее шоу. Но я не уверена, что пойду.
Финлэй кивнул, и они снова замолчали. Десять минут спустя он снова заговорил, отбросив белокурые локоны с глаз:
– Все, я еду в Тотнес. – Он поднялся и пошел к выходу. Потом вернулся. – Где, ты говоришь, это находится?
ГЛАВА 36
Лидия Морли строила глазки симпатичному молодому доктору, сидевшему на соседнем ряду в многолюдной аудитории клиники Тома Джонса в Тотнесе, когда в холле началась какая-то суматоха. Судя по шуму, кто-то рвался в аудиторию, а сильно напудренная и очень толстая дежурная пыталась этому воспрепятствовать.
Впрочем, Лидия не особо прислушивалась, так же как и к бесконечной лекции, которую читала весьма почтенная дама – консультант из «Релейта». Лидия пыталась разобрать имя на бэйдже миниатюрного темноволосого симпатяшки в вельветовой куртке. Лицо у него было выразительное и умненькое, чем-то напоминало сиамского кота: широкие скулы, большие голубые глаза.
Лекторша завела волынку о том, что если мужчина страдает импотенцией, то он должен в течение определенного периода времени спать вместе со своей партнершей, но не пытаться заниматься активным сексом. Как бы не так! Лидия перехватила взгляд вельветовой курточки и подмигнула. Он чуть не свалился со стула.
– Я хочу присутствовать на семинаре по импотенции! – настойчиво требовал голос за дверью.
– Конечно, терпение, терпение и еще раз терпение – залог успеха, – говорила лекторша неспешным усыпляющим голосом. – А именно терпения большинству из нас недостает, когда речь идет о сексе.
– Пропустите же меня, черт вас всех подери! – голос за дверью перешел в рычание.
Лидия облизнула губы кончиком языка и снова подмигнула курточке. Он смотрел на нее, как кролик на удава, челюсть отвисла, уши покраснели. Потом он судорожно дернул головой, чтобы удостовериться, что ее внимание адресовано ему, а не кому-либо другому, и уронил на пол блокнот.
Лидия самодовольно ухмыльнулась и тут же отвела глаза. Ей стало скучно. Какая тоска, всю жизнь одно и то же. Она только глазом повела – и вот у него уже в голове пусто, зато в штанах полно.
Спор за дверью между тем разгорался. Она прислушалась.
– Я не могу пропустить вас, сэр, потому что вашего имени нет в списках. Если вы не успокоитесь, мне придется попросить вас покинуть помещение.
– Нет, солнышко, я вас не покину, торжественно клянусь! – хрипел странно знакомый голос. – Я должен быть здесь и сейчас, ясно?
– Через десять минут начнется перерыв, и вы смонюте поговорить с ведущим семинара.
– Я ждал уже столько месяцев! Больше не могу ни минуты! Нет уж, дудки, ждите сами!
– Предупреждаю вас, я вызову службу безопасности.
Лекторше пришлось напрячь голос, чтобы перекрыть шум за дверью.
– Мужчины очень часто форсируют события, хотя их девизом в такой ситуации должно быть «воздержание, воздержание и еще раз воздержание», пока не будет гарантировано устойчивое удержание эрекции. Итак, воздержание – вот наш путь к удержанию. И тогда…
– Да ты ослепла, что ли, жирная корова! Не видишь, мне срочно нужна консультация? – раздался яростный вопль, дверь с треском распахнулась, и в проеме возникла фигура падшего ангела.
Это была поистине черная среда. Джуно с головы до ног облачилась в свой любимый цвет, что полностью гармонировало с ее настроением. Финлэй не позвонил, и она подумала, что он добирается до Тотнеса тем же способом, что и к ней на ланч.
День еще только начался, но она больше не могла находиться в этой квартире ни минуты. Все здесь напоминало ей о Джее: тут они занимались любовью, там – ссорились. Муки клаустрофобии усиливал Пуаро, который подражал телефонному звонку, а когда она подбегала к телефону, заявлял ей, что она жопа. Джуно была с ним согласна на все сто. Она потеряла любимого, работу и аппетит. Вместе с ними она потеряла и несколько явно лишних килограммов, что можно было считать единственным положительным результатом последних трех дней.
Она уже почти прошла мимо столика с почтой в общем холле, но ее внимание привлек большой конверт, подписанный от руки. Он был адресован ей. Внутри оказалось шесть глянцевых фотографий размером десять на восемь: копии снимка, сделанного во время ланча в Церковном доме. Джуно удивленно рассматривала их. Она даже не заметила, как Джей ее сфотографировал. Как живая, она хохотала, откинув голову назад, – судя по всему, на диване в гостиной. Она выглядела неомраченно счастливой и – почти без преувеличения можно сказать – красавицей. Снимок был сделан явно в начале ланча, до того, как они вынесли столы в сад, и задолго до того, как Джей стал бродить вокруг дома, фотографируя все подряд, кроме нее. Он щелкнул ее в тот момент, когда она безмятежно им восхищалась и предавалась тайным грезам о том, как они будут прыгать через лужи с рыжеволосыми ребятишками.
На обороте одной из фотографий было написано: «Давай возьмемся за руки». Самое романтическое послание, которое она получала в жизни.
Охваченная волнением, она искала почтовый штемпель, но его не было. Значит, Джей сам принес письмо! Он был тут, возле дома! Даже не позвонил в звонок, просто оставил письмо и ушел. Когда это было? Десять минут назад? Вчера вечером? Когда?
Она прижала конверт к груди и бросилась на улицу. Не помня себя, она добралась до Трионы. К счастью, та была дома. Она готовилась к участию в вечернем шоу о жизни Белль Винтер: штудировала «На поклоны, Белль», поедая одну за другой шоколадные конфеты из большой вазы для фруктов. В этот момент Джуно и позвонила.
– Ты знаешь мобильный телефон Джея? – донесся ее приглушенный голос из домофона.
– Нет, не знаю, – Триона рассмеялась. – Поднимайся, тогда поговорим.
Она впустила Джуно, увидела ее заплаканные глаза и сразу же открыла бутылку «Мерло». Выслушав Джуно, она молча протянула ей свой пропуск на съемки «Жизни перед глазами».
Джуно возвратила его ей. Триона снова отдала. Джуно опять вернула. Так продолжалось до тех пор, пока Джуно не признала свое поражение.
– Вот так-то лучше, – сказала Триона, бросив на прощание грустный взгляд на свой пропуск. – Парень потерял от тебя голову, как только приехал в Лондон.
– Да что ты? – Джуно посмотрела на нее недоверчиво.
– А то ты сама не знаешь!
– Он тебе что-нибудь говорил об этом?
– Конечно, нет. Ты же знаешь, какой он скрытный, – Триона критически осмотрела Джуно.
– В таком случае это всего лишь домыслы, – Джуно посмотрела на пропуск. – Может быть, он даже не хочет меня там видеть. Он не объявлялся с субботы. Только оставил фотографии.
– Конечно же, он хочет тебя там видеть! – Триона всплеснула руками. – Ты единственный человек, которому он рассказал об этом. И еще эта надпись – «Давай возьмемся за руки». Ты много значишь для него. Просто он думает, что тебе на него наплевать. Что ты хотела просто немного развлечься, потому что поссорилась с Джоном. А ты должна доказать ему обратное.
– Ты думаешь?
– Да вы просто созданы друг для друга, Джуно! Вы оба самые ужасные фантазеры на свете. Придумываете друг про друга самые дурацкие истории, которые не имеют никакого отношения к действительности, – Триона вспорхнула и начала поиски своего сундучка с косметикой.
– Но это не выдумки: его на самом деле бросила мать в аэропорту Джона Кеннеди, и у него на самом деле было ужасное детство, из-за чего он в жизни совершил много глупостей. Боюсь, сегодняшнее шоу доконает его.
Триона поставила сундучок на колени Джуно и сама села рядом с ней.
– Я все понимаю. Не такая уж я легкомысленная. Для него будет пыткой обнажать свою душу перед миллионами людей. Ты должна выглядеть как можно лучше, когда он в студии заметит тебя. Он поймет, что ты хочешь видеть его, что пришла ты ради него. А твой вид должен порадовать его глаз, – Триона открыла сундучок. – У меня есть потрясающее эластичное платье от Херви Леджер. Я думаю, ты в него как раз влезешь.
– Триона! – Джуно вздохнула. – Ты хоть понимаешь значение слова «легкомысленная»?
Поднимаясь по эскалатору в метро, Джей рассеянно разглядывал рекламные щиты. На одном из них огромными буквами было написано: «ОДИН ВЕЧЕР НА МАНЕЖЕ». И далее объявлялось: «Лучшие женщины-комики Лондона с самыми сногсшибательными номерами. Зрителям рекомендуется сидеть, чтобы не упасть. Предварительная продажа билетов на места за столиками». Пониже было приклеено другое объявление: «Все билеты проданы».
Вилл Пиджен стоял на своем обычном месте и, как всегда, разговаривал по нескольким телефонам одновременно.
– Джей, дружище! – он хлопнул Джея по спине. – Хорошо-хорошо, позвоню тебе позже, если увижу их вместе. Пока, – он нажал кнопку «отбой» и проигнорировал звонок другого телефона. – Где ты пропадал, дружище? Не видел тебя целую неделю.
– Так, пытаюсь разыскать кое-кого из родственников, – уклончиво ответил Джей. Он порылся в карманах и вытащил пачку денег, при этом уронив на тротуар авиабилет.
Вилл наклонился и поднял его.
– Ты что, улетаешь из Англии?
– Пока не знаю. Зависит от обстоятельств.
– А чем я могу тебе помочь? Правда, авиабилетами я не занимаюсь, – подмигнул Вилл.
– Мне нужен билет на одно шоу. Сегодня вечером.
Вилл широко улыбнулся и одобрительно щелкнул пальцами:
– Понимаю! Тебе нужен билет на то же самое шоу, на которое хотела попасть эта сладкая малютка – твоя соседка по квартире?
– То есть?
– Она просила пропуск на съемки телепрограммы в павильоне «Лондонцев». Ты это здорово придумал – сделать серию фотографий прямо во время передачи.
– Джуно просила билет на запись программы о Белль Винтер?
– К сожалению, туда пускают только по пропускам, а они не продаются. Я так прямо ей и сказал. Ты не представляешь, как она расстроилась. Впала в настоящую депрессию. И разогнала нас всех к черту.
– Разогнала? Откуда? Когда это было?
– Да в субботу и было. На ланче, дружище. Ты вроде тоже там был, помнишь? Я видел тебя, когда ты пошел патрулировать Оксфордшир с целой сворой собак. Устрашающее зрелище. В доме я сразу же натолкнулся на малышку Джуно. Приятнейшее ощущение, учитывая, какая она мягонькая. И какая хозяюшка, какой ланч, должен тебе сказать – это что-то! Гора отменной еды, куча замечательных людей!
– Я думал, она заболела.
– Заболела? – Вилл растерялся. – Не заметил. На мой взгляд, выглядела вполне здоровенькой. Если не считать того, что расстроилась из-за билетов. Как я уже сказал, это не в моих силах. Я бы тебе непременно помог, но к этим пропускам не подобраться. Все равно, что добыть звездную пыль.
– Мне не нужен пропуск на Белль Винтер, Вилл. Мне нужен билет на другое шоу. Я думаю, это в твоих силах.
Белль Винтер – крошечная фигурка в переливающемся голубом платье с блестками – лучезарно улыбалась на фоне собственной фотографии гигантских размеров и ерошила волосы пятилетнего внука.
– Белль Винтер, – торжественным голосом произнес традиционное заключительное заклинание ведущий программы Ричард Ансон, – сегодня вечером твоя жизнь прошла у тебя перед глазами. А завтра все вернется на круги своя. Доброй ночи.
– Как?! – не удержавшись, вскрикнула Джуно. – И это все?
В финальной части программы – «сюрприз для Белль» – были представлены ее внуки, специально доставленные из Австралии. С протянутыми ручонками и звонким смехом они выбежали на сцену, были подхвачены бабушкой, крепко прижаты к ее знаменитой декольтированной груди и зацелованы в пух и прах. О Джее не упоминалось ни слова.
И его самого нигде не было.
По экранам пошли титры, а в павильоне распорядитель вынес табличку с надписью «Аплодисменты», и присутствовавшие на записи – допущенные строго по приглашениям, в основном съемочная группа «Лондонцев», – начали хлопать и кричать. Камера скользила по их лицам и задержалась на маленькой пышногрудой блондинке в сильно облегающем платье с большим футляром в руке, которая пробиралась к выходу.
– Кажется, она сильно спешит, – кивнула в сторону Джуно гримерша «Лондонцев», обращаясь к своей приятельнице, костюмерше.
– Цистит, наверное, – ответила та. – Посмотри-ка на Белль. У нее слезы на глазах!
Джуно заметила, как Пирс Фокс выскользнул из зала с раскрытой электронной книжкой и телефоном возле уха.
Джуно последовала за ним.
– Студию покидать нельзя до специального распоряжения! – крикнула ей вслед женщина в наушниках, но Джуно не обратила на нее никакого внимания.
Боясь потерять Пирса Фокса в лабиринте коридоров, она спешила и на одном из поворотов поскользнулась. Туфли на высоченных каблуках, выданные Трионой, покатились, словно лыжи, и Джуно подъехала к кофейному автомату, возле которого как раз стоял Пирс Фокс и разговаривал по мобильному телефону. Чтобы затормозить, она ухватилась за автомат, задела какую-то кнопку, и горячий шоколад брызнул на брюки Пирса Фокса.
Он в ужасе отступил, по-прежнему прижимая трубку к уху:
– Подай машину к главному входу через полчаса. Я должен хоть ненадолго остаться на приеме в честь Белль, но в девять мне нужно быть на Вест-Энде. Все понял, Марк?
