Текст книги "Правила счастья"
Автор книги: Фиона Уокер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 30 страниц)
Но Тина, не обращая внимания на ее слова, продолжала свое пьяное бормотание:
– И вдобавок ко всему, что мы тут сейчас слышим? Что ты сдала в утиль этого бесподобного, великолепного, умопомрачительного красавца Джона, которым мы все восхищались – если ты, конечно, удосуживалась посреди своей занятой-презанятой жизни пригласить нас куда-нибудь за эти три года. И вот теперь ты живешь уже с новым парнем, как будто так и надо. Иногда мне хочется возненавидеть тебя, Джуно. Ты такая… такая особенная, черт тебя подери.
Джуно сделала робкую попытку обнять ее и почувствовала необычайную благодарность, когда эту попытку не отвергли. Хрупкая Тина утонула в ее руках, словно ребенок.
– Никакая я не особенная, Тина, – Джуно поцеловала ее в макушку. – Клянусь тебе, я безнадежна. И сегодняшний день прошел ужасно: я все время опаздывала, в кошельке у меня нет ни гроша. Я хотела повидать людей, с которыми так редко удается встретиться, но все, что я успевала, – это в прямом смысле слова взглянуть на них, и летела дальше. Джон сам ушел от меня к девице помоложе и покрасивее, а Джей просто мой сосед по квартире, и он ненавидит меня, если хочешь знать.
– А ты любишь его? – сонно всхлипнула Тина, зарываясь поглубже в мягкую грудь Джуно.
Джуно закрыла глаза и подумала о Джее в тысячный раз за этот день:
– Я извожу его. Извожу его по-черному.
Их с Тиной разделяли десять взрослых лет, но объединяли детство и юность, и поэтому не зарастала та дорожка, которая кратчайшим путем ведет от сердца к сердцу.
– Ничего, не переживай… Я готова биться об заклад, что он уже втрескался в тебя по уши. Как Джаред… – Тина уютно устроилась на груди Джуно и заснула, а слезы текли по ее лицу и капали на дешевое мятое платье Джуно.
Она не спала, смотрела, как светлеет за окном, и размышляла о странном путешествии в прошлое, предпринятом ею накануне. Она словно посмотрела на себя с разных сторон глазами всех этих давно знавших ее людей, и получилась объемная картинка. И картинка не очень привлекательная. Выходит, она чокнутая, сумбурная, задиристая хулиганка без царя в голове. Нечего удивляться, что Джей до сих пор не рухнул к ее ногам. Чтобы помириться с ним, требуется больше, чем пачка бумажек с извинениями. Даже целый мешок писем с извинениями вряд ли теперь поможет ей вернуть его уважение.
Наступившее утро застало бывших одноклассниц страдающими от ломоты в спине, онемения в ногах, похмелья и неловкости. Джуно не хотелось быть свидетелем утреннего синдрома, неизбежного после бурной ночи, но, чтобы уехать, нужно было занять денег у хозяек, а для этого – набраться мужества. Наконец, допив третью чашку чая и докурив довольно противную сверхлегкую сигарету, предложенную Тиной, Джуно извиняющимся голосом попросила взаймы фунтов пять.
– Конечно, держи, – Тина протянула десятку. Мешки под ее уставшими глазами были испачканы черной тушью. – Мельче у меня нет.
– Я пришлю тебе чек, – пообещала Джуно.
– Не к спеху, – Тина потерла глаза, размазав тушь по лицу. – Надо нам чаще встречаться, правда?
Джуно кивнула, они улыбнулись друг другу, обе прекрасно понимая, что в следующий раз увидятся не раньше, чем через полгода. У каждой дружбы свои законы, печально размышляла Джуно, стоя на автобусной остановке и дожидаясь автобуса, который доставит ее в Ислингтон, на завтрак к Одетте. Есть отношения, безусловно, значимые, однако слишком болезненные: так много вместе пережито, что за пережитым прячутся бесчисленные маленькие мины, невольно на какую-то наступишь – и происходит взрыв травмирующих воспоминаний, и ты уходишь, прихрамывая, и нужно время, чтобы рана затянулась.
Ее нынешние друзья, ее «компания», служили ей утешением и прибежищем. У них было много общего: юмор, одинаковые ценности, при этом на их плечи не давил груз детских обид и недетской зависти по поводу того, кому чего удалось достичь в жизни.
Одетта радостно приветствовала Джуно на пороге своего великолепного огромного дома, потом покачала головой:
– Да, выглядишь ты неважно, детка.
Она была в легком спортивном костюме, лицо сияло свежестью под тонким слоем тонального крема, а короткие черные волосы были откинуты назад.
– А я тут потела, пыталась хоть немного тонизировать свои вялые мышцы, – Одетта провела Джуно через открытые пространства своей квартиры в кухню-столовую, оснащенную самой современной техникой. – Купила себе кучу оборудования, но все не хватало времени даже распаковать. Здорово, правда? – Одетта кивнула на разнообразные агрегаты и тренажеры, которые были расставлены на паркете, словно средневековые орудия пыток.
– Зачем? У тебя же нет лишнего веса, – Джуно удивленно посмотрела на нее.
– Ну не скажи, корпоративные фуршеты дают себя знать, – Одетта похлопала по безупречно плоскому животу, и стала вытаскивать на стол готовые деликатесы из холодильника ресторанных размеров. – Выпьем шампанского.
– У нас есть повод?
Одетта подмигнула и ловко сняла фольгу с бутылки Таиттинджера:
– Еще какой! Я бросила работу в пятницу.
У Джуно отвалилась челюсть как раз в тот момент, когда из бутылки вылетела пробка.
– Ты? Работу?
– Да, я сыта ей по горло. Я вообще не вижу людей. Не вижу жизни. Хватит. Я устала работать с семи до десяти. Мне осточертело без конца летать в Америку и есть там всякую гадость. Мне осточертело тратить свое время, чтобы зарабатывать бешеные деньги, и совсем не иметь времени, чтобы тратить эти деньги. Если встречается мужчина, который мне нравится, на него у меня тоже нет времени: все вечера я занята или измотана до бесчувствия. Я хочу пожить чувствами, Джуно! Пока у меня не выпали зубы от корпоративных фуршетов.
– Но чем ты собираешься заниматься? – недоумевала Джуно. Одетта была ярко выраженной деловой женщиной в течение столь долгого времени, что кейсом натерла на руке мозоль.
– Собираюсь заняться вложением денег, которые заработала. Пусть теперь они поработают на меня, – улыбнулась Одетта, чокаясь. – Пару месяцев побездельничаю, поболтаюсь по Лондону, а потом открою ресторан с баром в нижнем этаже и комедийным клубом на верхнем. Простенько и со вкусом, правда?
– Да ну тебя! – Джуно даже завизжала от восторга.
– Я без шуток, детка. Это не пустой треп. У меня есть просчитанный бизнес-план и все, что полагается. Все надежно. Я заручилась поддержкой пары крупных инвесторов, присмотрела помещение.
Это старая пожарная станция неподалеку, в октябре она будет сдаваться в аренду. Я все продумала, детка. Я даже с Каламом Форрестером договорилась, он поможет мне раскрутить этот проект. Так что, детка, – она отпила из бокала, – дело верное.
– Это брат Финлэя? – удивилась Джуно.
– Какой брат? Нет, – покачала головой Одетта. – Калам Форрестер – крупнейший ресторатор и клубный промоутер. Это величина.
– Он еще учредил клуб «Неро»?
– Он самый! У него есть шеф-повар на примете, восходящая звезда. И дизайнер – интерьер будет самый трендовый. Калам говорит, что это место станет легендой, через годик мы составим конкуренцию «Жонглерам». Попробуй-ка вот это.
На Джуно напал зверский аппетит, и она с удовольствие пробовала и то, и это, радостно слушая болтовню Одетты.
– В клубе будут идти первосортные шоу. Но мне нужен постоянный ведущий в клуб. Не знаешь кого-нибудь подходящего?
Джуно призадумалась.
– Боб Уэрт годится, но он недешево обойдется, – ответила она. – Мне нравится еще один парень, Пит Дженкинс его зовут. У него есть хороший материал, я видела вчера, но я не уверена в его стабильности.
– Это интересно, – кивнула Одетта. – Нам нужна настоящая личность: и конферансье, и артист в одном лице. Тут нужно быть по-настоящему смешным и обладать харизмой.
– Тогда я порекомендовала бы человека типа Мика Коллинза: он очень сексапильный и мастер импровизации.
Одетта отрицательно покачала головой:
– Слишком известен и слишком занят. Он полгода проводит на гастролях. Нам нужен человек, который первые шесть месяцев будет работать по крайней мере четыре вечера в неделю. И если честно, мы хотим, чтоб это была женщина. Или две – чтобы распределить нагрузку.
– В таком случае, «Супермодели»?
– Мы думали о них. Та же закавыка, что и с Ми-ком Коллинзом: слишком раскрученные. Плохо соображаешь, моя толстуха, ну-ка, шевели мозгами.
– Ну… – Джуно закусила губу и замолчала. Едва успевшая вспыхнуть надежда сменилась разочарованием.
– Ты ведь встречаешься с Лулу сегодня, да? Джуно кивнула.
– Ну вот и поговори с ней, может, она кого-нибудь присоветует. А теперь давай посмотрим «Лондонцев». Ходят слухи, что Белль Винтер убирают из сериала.
– Белль Винтер? Не может быть! – Джуно ужаснулась. Это все равно как услышать, что Королеву-мать отправляют в дом престарелых.
– Точно-точно. Мой приятель работает редактором на телевидении. Он говорит, что подходит срок перезаключения контракта с Белль, и она затребовала двойной гонорар. Точнее, ее новый агент затребовал – она наняла какую-то шишку с Вест-Энда, чтобы тот оживил внимание прессы к ее персоне. Короче, телекомпания дала им от ворот поворот.
– Но ведь «Лондонцы» без Белль – не «Лондонцы», – Джуно смотрела на знакомое, почти родное лицо Белль, появившееся на экране, и у нее на глаза навернулись слезы – Ведь «Лондонцы» – это прежде всего ее Лили.
– Согласна, – Одетта сделал большой глоток шампанского. – Ты знаешь, одна из причин, почему я так рада бросить работу? Я смогу смотреть «Лондонцев» своими глазами, а не слушать очередную серию в пересказе. В ресторане, у себя в кабинете, поставлю гигантский телик и буду там запираться на полчаса четыре дня в неделю.
На встречу с Лулу Джуно опоздала, поэтому у нее оставалось не так много времени, чтобы выпить с ней чашку горячего чая с кексом в кондитерской «Валери». Стараясь не выдать своих чувств, Джуно рассказала Лулу о планах Одетты и о том, что та озабочена поисками конферансье для клуба.
– Ты тупица, Джуно, – проскрипела Лулу. – Одетта хочет, чтобы это была ты, зайка. Это же ясно как божий день.
Джуно тряхнула головой:
– С чего ты взяла? Она мне не предложила.
– Нет, Джуно, я в отчаянии от тебя! – Лулу шмякнула свой кекс на стол с такой силой, что из него вывалилась вишня. – Ты всегда ждешь, что за тобой придут и будут тебя просить. Тебе нужно больше времени уделять своей карьере. Ты должна продавать себя. Неужели ты не видишь, чего хочет Одетта? Она твоя подруга, но при этом она и деловая женщина. У нее есть и промоутеры, и спонсоры, и всякая прочая шантрапа в этом роде. Они готовят ей почву, защищают ее интересы. А ты, в свою очередь, тоже должна уметь постоять за себя.
Крошечное самолюбие Джуно воспалилось, когда ее обвинили в неумении вести дела.
– Я тут понравилась одному человеку, – похвасталась она и, не удержавшись, рассказала Лулу о своей встрече с Пирсом Фоксом, о его проекте. Она понимала, что поступает ужасно неосмотрительно – ведь Пирс Фокс просил ее хранить их разговор в тайне. Правда, она тоже взяла клятву с Лулу хранить тайну.
Ее подруга охотно поклялась. И засмеялась. И взъерошила свои синие волосы, и скептически прищурила глаза:
– Все это чушь собачья, детка. Комическая реприза никогда не станет частью массовой культуры. Наш удел – малая сцена, пабы и клубы. На нас не работает очень важный фактор – сексуальность. Чтобы собирать стадионы, нужно, чтобы они тебя вожделели. Сексапильному красавцу легко вызвать вожделение, но очень трудно – смех. Либо вожделение, либо смех. А в случае с женщиной-комиком все еще сложнее. Добавь к этому твой возраст и размер бюста. Затея Пирса Фокса обречена.
– О-о-о, – простонала Джуно. – Так ты считаешь, я не пройду пробы?
– Я считаю, что ты должна сказать Одетте, что хочешь быть ведущей у нее в клубе, и даже настаивать на этом. И не смей предаваться упрямству и хандре, дожидаясь, пока тебя позовут, как ты привыкла это делать с мужчинами, детка. Ты только зря потеряешь время, точно тебе говорю.
В половине пятого Джуно вскрикнула, схватила сумку, поцеловала Лулу и убежала.
Он вернулась в Белсайз-парк около пяти. Триона уже приехала и в тревоге шагала по гостиной.
– Слава богу, ты цела! – бросилась она навстречу Джуно. – Мы боялись, что ты попала в аварию.
– В аварию? – Джуно провела рукой по грязным волосам с отросшими темными корнями. Все бумажки с извинениями были убраны.
– Джей говорит, что ты не ночевала дома, – Триона вопросительно приподняла тонкие брови.
Выяснилось, что Джуно не в состоянии взглянуть на Джея. Рядом с ней показались его ботинки, но она не сводила глаз с их шнурков. На большее не хватало сил. Она снова посмотрела на Триону:
– Я ночевала у знакомых.
– Ясно. Ну, ты готова? Нужно выезжать, а то приедем слишком поздно.
Джуно знала, что выглядит ужасно: помятая одежда, помятое лицо, несвежий запах ночного клуба. Ей было досадно показаться Джею в таком виде, хоть она и понимала, что это наименьшее из всех зол. В конце концов, она уже столько натворила: вела себя как задиристая шлюха, флиртовала с его знакомыми, обвинила его в воровстве, притворилась, что в комнате у нее мужчина (он-то до сих пор считает, что это правда), совала нос в его личную жизнь, короче – говоря его же словами – сводила его с ума. А теперь еще вынуждает его общаться с ее сумасшедшими родителями.
– Нет. Не готова. Мне еще нужно принять ванну и уложить вещи. Вы поезжайте вдвоем. А я вас догоню.
– Каким образом? Вызовешь вертолет?
– Поеду на машине Шона, – Джуно направилась в сторону ванной. – Она мне понадобится за городом.
– Но на ней ездит Джей, – заметила Триона.
– Шон разрешил мне ей пользоваться, пока он в Нью-Йорке, – отстаивала свои права Джуно.
– Не будь ребенком, Джуно, – Триона удерживала за ручку дверь ванной. – За городом ты сможешь ездить на машине своего отца.
– Я не умею управлять ею, – это была чистая правда. – Она из Германии, с левым рулем. – Джуно завладела дверью и закрыла ее.
Она включила посильнее воду, чтобы заглушить темпераментный монолог Трионы: дескать, это выходит за всякие рамки, они безумно опаздывают, на автоответчике множество сообщений, с которыми нужно разобраться, а Джуно еще затеяла принимать ванну, она просто не в своем уме.
Как следует оттеревшись и отмывшись, Джуно почувствовала себя гораздо лучше. Пробегая по квартире, она даже успела перехватить взгляд и улыбку Джея. Пока она засовывала кое-какую одежду для прогулок с собаками в дорожную сумку, Триона включила автоответчик:
– Ты можешь прослушать сообщения, пока укладываешься.
О боже! Новые пятна на ее уже заляпанной репутации.
Несколько сообщений от знакомых, которых она подвела за эти два дня. Затем раздался голос Финлэя, который интересовался, удачно ли прошло свидание.
– Надеюсь, платье сработало, о-ля-ля! – Финлэй рассмеялся, сообразив, что сообщение может прослушать Джей. – Я уезжаю на следующей неделе. Созвонимся позже. Обменяемся впечатлениями. – Последняя фраза была зашифрована, но тем более откровенна: – Уверен, тебе удалось отведать этот фрукт еще раз. Чую всеми печенками. Не мог же я так промахнуться?
Последнее сообщение было от Джона.
– Джуно, ягодка, – с трудом бормотал он. – Сегодня суббота. Я понимаю, что ты, может, и не захочешь говорить со мной после всего, что произошло вчера вечером, но я не могу это так оставить. Я хочу поговорить с тобой еще раз. Может быть, ты приедешь. Я готовлю карри. Тебе нравилось, как я готовлю карри, помнишь, моя Джуно?
Приезжай, моя Джуно. Прости, что я снова забыл надеть этот проклятый галстук, прости, моя ягодка. Я плохо соображал. Я так волновался. Я так хотел, чтобы ты пришла. И ты все-таки пришла. Это ведь что-нибудь значит, правда?
Он говорил с трудом, спотыкаясь и заикаясь, чуть не плача. Джуно чувствовала себя ужасно виноватой из-за того, что заставила его так страдать. Едва не забыв умывальные принадлежности, она сломя голову помчалась за ними и даже не заметила обращенного к ней печального взгляда Джея.
ГЛАВА 25
Гордо заявив, что она поведет «птенчика», Джуно, к своему стыду, не смогла выехать с парковки. В боковое зеркало она видела, что древний «Сааб» Трионы уже стоит, дожидаясь, на улице. Джуно должна была ехать первой, чтобы показать известный ей кратчайший путь до шоссе М40. Джей сидел рядом с Трионой, и под его критическим взглядом Джуно дергалась вперед-назад в течение получаса. Образовалась небольшая пробка, несколько машин начали гудеть. Дверца отворилась, и рядом с Джуно возник Джей.
– Двигайся, – приказал он.
– Ты разве не видишь, именно это я и пытаюсь сделать?
– Двигайся на соседнее сиденье, Джуно. Я выведу машину.
– Чувствуй себя как дома, – Джуно робко переползла на место пассажира, стыдясь своей несостоятельности. Еще один черный шар.
Джей вывел машину со стоянки тремя незаметными движениями руля.
– Я уже проделала самую трудную работу, – оправдываясь, сказала Джуно. – Я развернулась под нужным углом.
– Еще бы, – Джей открыл окно и жестом показал Трионе, чтобы она ехала следом.
– Дальше я в состоянии вести сама, – проблеяла Джуно. – Ты можешь ехать с Трионой, если хочешь.
Но машина уже рванула вперед, за пределы Белсайз-парка.
Оставшись с Джеем наедине в небольшом замкнутом пространстве кабины, Джуно испытала приступ клаустрофобии. Она чувствовала страх и стеснение, не решалась рта раскрыть, понимая, что любое сказанное слово зароет ее еще глубже в яму, из которой будет не выбраться.
– Я пока не очень хорошо ориентируюсь в этом городе, – сказал Джей, глядя на дорогу.
– Я буду подсказывать, как лучше ехать, я неплохо знаю Лондон, – обрадовалась Джуно.
Она давала короткие указания: «Теперь направо», «Поверни возле светофора – пока они не оказались со всех сторон заперты в гигантском потоке машин. За четверть часа они продвинулись метров на пять.
– Господи, это же закончился крикетный матч, – у Джуно упало сердце. Она похвасталась, что знает самый быстрый путь, и совсем забыла, что в субботу вечером проходят крикетные матчи, а после них толпы болельщиков на автомобилях заполоняют шоссе. – Ну ничего страшного, я знаю один объезд, – ее глаза радостно вспыхнули, когда она вспомнила про маршрут, который они с Шоном называли «черный ход». Его показал Шону знакомый таксист.
И опять она давала указания: «Направо», «Теперь налево» – которым Джей четко следовал.
– А ты представляешь, где мы сейчас находимся? Ты действительно знаешь Лондон? – спросил Джей, когда они лавировали по узкой дорожке, зажатые с двух сторон рядами конюшен.
– Теперь через мост, – улыбнулась Джуно. – И вон там синий знак – это шоссе М40. – Она посмотрела на часы. – Десять минут. Совсем неплохо. Ты хорошо водишь.
Он не ответил, но она почувствовала, что атмосфера потеплела. Джуно украдкой взглянула на него. Только сейчас она заметила, что он надел солнцезащитные очки. Модные, удлиненной формы, они придавали ему невероятно интеллектуальный и в то же время менее суровый вид.
Сидя рядом с ним, Джуно почувствовала необычайный прилив радости. Она всегда любила ездить пассажиром, это освобождало от всякой ответственности и переносило в детство. Кроме того, Джуно могла в полной мере оценить водительское мастерство Джея.
Его окно было открыто, и ветер трепал ей волосы, залепляя ими рот и глаза. Вдруг страшная мысль пришла ей в голову:
– А ты ухаживал за Пуаро и Убо, пока меня не было дома?
– Думаю, что да. А что, собственно, нужно делать? – ответил он без воодушевления.
– Нужно проверять, здоровы ли они, и кормить их два раза в день. Еще Пуаро нужно оставлять свежую воду и чистить клетку. Еще нужно проверять, работают ли фильтр и подогреватель воды в аквариуме Убо. Последнее время она плохо ест, поэтому за ней нужен глаз да глаз. Если возникнут проблемы, немедленно звони мне.
– А что они едят?
– Возле клетки Пуаро большой пакет птичьего корма, но если он не получает хотя бы кусочек свежего фрукта в день, он очень сердится. Убо ест куриную печень – ее много в холодильнике, иногда яйцо вкрутую. Все это лучше посыпать кальцием – он лежит возле аквариума. А еще она любит сыр – но только не чеддер. Чеддер она терпеть не может. Ты все запомнил?
– Конечно, – неохотно кивнул Джей.
– Спасибо тебе, – Джуно вздохнула с облегчением, заглотнув при этом большую прядь своих волос. Джей бросил на нее быстрый взгляд.
Она оглянулась удостовериться, что Триона не отстала, и почувствовала, что сквозняк исчез: Джей прикрыл свое окно.
– Я нашел твои извинения. Я их принимаю и ценю, – неожиданно сказал он.
– Надеюсь, ты не очень замучился, отклеивая их? – покраснела она.
– Нет, я очень веселился.
– Я рада, – она прокашлялась. – А теперь я уеду на неделю, и ты отдохнешь от меня. И не будешь опасаться, что за тобой кто-то шпионит. Хотя я совсем и не шпионила.
– Нет?
– Нет. Я вполне уважаю твои профессиональные секреты – ты ведь снимаешь знаменитостей и тому подобное.
– Кто тебе сказал, что я снимаю знаменитостей?
– Никто. У меня возникло такое впечатление.
– Я фотожурналист, а не фотопортретист, Джуно.
«Я не должна его раздражать, – подумала Джуно. – Я не должна задавать дурацких вопросов. Я буду сдержанна и миролюбива. Лучше я вообще буду молчать».
Какое-то время они ехали молча. Окрестности Оксфордшира пленяли глаз своей буколической красотой.
– Ты хорошо провела время вчера вечером? – неожиданно спросил Джей.
Джуно удивленно взглянула на него, но он внимательно смотрел на дорогу, его лицо ничего не выражало.
– Нормально.
Она вспомнила лощеных журналистов в Эрлз-Корт, напившихся одноклассниц и добавила:
– Немного утомительно. Я не предупредила тебя, что не приду ночевать. Извини.
– Ты могла бы позвонить – или оставить сообщение.
– Не получилось, извини.
Она предполагала, что опять наступит молчание, но Джей спросил, взглянув на нее сбоку (черные очки делали его взгляд очень серьезным и очень сексуальным):
– У тебя много знакомых, не так ли?
Джуно задумалась.
– Да, пожалуй, но близких друзей немного.
– И Лидия среди них?
Она догадалась, что он собирается ее расспрашивать о Лидии, как влюбленный подросток, и зубы у нее невольно сжались. Ничего, ничего. Главное, выдержка.
– Да, Лидия одна из моих ближайших подруг.
– Вчера вечером ты была с ней? – спросил он с надеждой, видимо рассчитывая получить информацию о прекрасной и ветреной блондинке.
– Нет. Не с ней. Кое с кем из старых знакомых. Было, правда, немного тоскливо, – вздохнула Джуно.
– В таком случае это еще один потерянный выходной? – спросил он с сожалением.
По-прежнему полагая, что он хочет что-нибудь выведать у нее про Лидию, Джуно не поняла, что он имеет в виду. Наверное, хочет сказать, что день можно считать потерянным, раз она не видела Лидии. У Джуно возникло искушение сообщить ему, что Лидия, вероятно, весь день не слезала с Бруно, но Джуно удержалась, чтобы не выглядеть инфантильным и жалким ничтожеством, которое завидует своей более привлекательной и сексуальной подруге.
– В каком-то смысле, – пожала она плечами.
– Одно время вы ведь жили вместе? – спросил он странно напряженным, неестественным голосом.
Джуно подумала, каких усилий ему стоит превозмогать собственную гордость, расспрашивая про Лидию. Значит, он дошел до крайней степени отчаяния и горько сожалеет о том, что отказался от встречи, когда та ему позвонила. А теперь квартира на целую неделю остается в его единоличном распоряжении – чем не подходящее место для встреч с Лидией?
– Да, одно время, – опять вздохнула Джуно. Она решила сохранять спокойствие несмотря ни на что, хотя, видит бог, как ей не хотелось рассказывать ему о Лидии. Она уже столько раз проигрывала этот сценарий с другими мужчинами, что заранее знала все вопросы и все ответы. Повторять его с Джеем было мучительно.
– Я не могу судить, но не кажется ли тебе, что ваши отношения не совсем нормальны?
– Прошу прощения?! – Она почувствовала себя учительницей начальных классов, которой ее ученик задал вопрос, как часто она занимается анальным сексом.
«Стоп, – сказала она себе, – не поддавайся на провокацию, не вступай опять в конфликт. Он собирает информацию о Лидии и просто не знает, с какой стороны зайти». Джуно постаралась подавить ревность и успокоиться. Главное, выдержка.
– Мы обожаем друг друга, – ровно ответила она. – Мы по-настоящему дружим.
– Дружите? Я думал, что вы не только дружите. Время от времени.
Она повернулась к нему в изумлении. На что он намекает? На то, что они оба любят одну и ту же женщину? Отлично! Теперь он считает ее вонючей, пронырливой, задиристой шлюхой, и к тому же лесбиянкой. Что можно к этому добавить? Может, намекнуть ему, что у нее пара судимостей за плечами?
– Мы довольно долго жили вместе, но у нас и мыслей подобных не возникало.
– Ты серьезно?
– Еще как.
– Ты хочешь сказать, что все это время вы только дружили? А Джона это устраивало?
Господи, что еще пришло ему в голову? Что Джон был не прочь заняться с ней и с Лидией любовью втроем? В любом случае, это слишком личное. Как смеет человек, который сам отличается патологической скрытностью, требовать от нее подобных откровений? И все только ради того, чтобы удовлетворить свой, столь закономерный, интерес к Лидии? Ну что ж, если он хочет правды, он ее получит. По крайней мере, избавится от фантазий на лесбийскую тему.
– Джону всегда нравилась Лидия. Он ничем не отличается от других мужчин. Сначала я изводилась из-за этого, а потом привыкла. Он никогда не предпринимал никаких попыток переспать с ней, хотя, думаю, и не отказался бы при случае. Но чего не было, того не было. Я тоже никогда не спала с Лидией. Теперь ты удовлетворен?
– Господи, Джуно, что тебе взбрело в голову? – расхохотался Джей, и «птенчика» резко занесло влево.
– Ты же сам расспрашивал меня об этом. Разве нет? – Джуно неуверенно посмотрела на него.
– Да нет же! Нет… как ты могла подумать… Я спрашивал тебя, как вы жили с Джоном, – Джей откашлялся и покраснел.
Тут до нее наконец дошло.
– Так ты спрашивал о Джоне? Не о Лидии? – она начала хихикать.
– При чем здесь Лидия? Это ты вдруг завела разговор о том, спали ли вы все там вперемешку.
– Да никогда не спали, я же тебе о том и толкую! Во мне нет ничего мужского – ну разве что спортивные ботинки.
Он снова засмеялся – на этот раз мягким хрипловатым смехом, в котором слышалась нежность.
– Скажи мне, Джуно, что делает тебя такой особенной?
– Что ты имеешь в виду? – она не поняла, комплимент ли это.
– Я никогда раньше не встречал людей, похожих на тебя. Я никак не могу тебя понять. С виду ты такая уверенная в себе и современная. Но на самом деле это не так, верно? – сказал Джей без тени насмешки. Выглядел он неожиданно доброжелательным. Джуно не понимала, чем вызвана такая перемена. Она отцепила от зеркала розовый нос, болтавшийся перед ветровым стеклом, и приложила его к своему лицу. От этого носа исходил отвратительный запах пластмассы и плесени.
– И вообще, в тебе столько всего – помимо твоих шуток, – он протянул руку и убрал пластмассовый нос с ее лица, задев теплым пальцем ее по верхней губе.
Джуно удивленно посмотрела на него, и на миг их взгляды встретились. Машина опять подалась влево, Джей быстро выправил ее и уже не сводил глаз с дороги.
Джуно поразили его слова и жест – они были такими теплыми, даже интимными. Лишенная защитной брони своих шуток, она почувствовала себя голой и слабой, как новорожденный младенец.
Опять ехали молча, потом Джуно сказала:
– Мне действительно жаль, что все так получилось в пятницу.
– Ты о чем? – его голос снова стал жестким.
Джуно надеялась, что он не заставит ее перечислять все допущенные ею промахи: она выпустила Пуаро, и тот сжевал кабель, без спросу зашла в его комнату прослушать песню, пыталась выглядеть аппетитной перед его знакомыми, притворялась, что у нее мужчина, совала нос в его жизнь, обвинила в краже часов, которых он никогда не видел, строила ему глазки вечером на диване. Она предпочла бы извиниться за все оптом, не уточняя.
– Я думаю, у каждого из нас бывают дни, о которых не хочется вспоминать. Взять резинку и стереть их из памяти, и начать все с чистого листа.
– Меня не касается, что ты там делаешь с резинками, Джуно, – ответил он так же холодно, как раньше. – Не вмешивай меня в это, хорошо? Я ничего не желаю об этом знать, – он почти разозлился.
– Теперь поверни налево, – пробормотала она. Господи, и угораздило же ее влюбиться в такое бесчувственное чудовище. Он даже извинение не может принять по-человечески.
Они молча проехали Оксфорд и выехали на пролегающую среди пшеничных полей дорогу, которую Джуно знала как свои пять пальцев: в течение пяти лет она ездила по ней на автобусе дважды в день: в школу, в Оксфорд, и обратно.
Джей с интересом рассматривал окрестности, его внезапная злость постепенно рассеивалась.
Джуно взволнованно повернулась к нему. Приближаясь к дому, она становилась все счастливее и больше не могла выносить затянувшееся молчание.
– Спасибо, что согласился поехать, я знаю, тебе не очень хотелось, – солнце тепло касалось лучами ее лица. – Мои родители гораздо лучше меня, клянусь. Они будут тебя баловать, как ребенка.
Он молча кивнул. Они проезжали окрестности Уэнтаджа, небольшого городка, старинную красоту которого оттеняли современные стильные особняки. Джуно впервые за последние несколько недель вздохнула легко и свободно, словно камень упал с ее души.
– Здесь родился король Альфред Великий, – сказала она с гордостью. – В центре города есть памятник ему. Он одержал победу над датчанами.
– Не шутишь?
Ура! Он снова разговаривает с ней. Всю оставшуюся часть пути она рассказывала ему о достопримечательностях, мимо которых они проезжали. Она была счастлива поделиться с ним тем, что знала и любила с детства.
– Да, вот теперь я чувствую, что я в Англии! – присвистнул Джей.
И вот дорога сузилась и последний раз повернула налево. Джуно бросило в жар. Наконец-то дома!
– Приехали, – у Джуно радостно колотилось сердце, и так бывало всякий раз, когда она возвращалась домой.
– Бог мой, да это и правда церковь! – констатировал Джей.
