Текст книги "Подкидыш"
Автор книги: Филлис Холлдорсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
Это было ошибкой.
– Черт побери, Джоди, давай напрямик, а то все вокруг да около! – взорвался он. – Это не мой ребенок, и мне трижды наплевать, с ним ты придешь или без него!
Она глубоко вздохнула.
– Рик, пожалуйста, я не хотела… Впрочем, неважно. В семь я приеду. – И повесила трубку.
Так она и сделала. Ровно в семь подъехала к дому Рика и позвонила в дверь. Окна светились, значит, он у себя.
Дороти с радостью ухватилась за возможность как следует насладиться обществом девочки и сказала Джоди, что та может не торопиться.
Джоди услышала за дверью шаги Рика в тяжелых ботинках. Улыбки не было на его лице, но и угрюмости, к которой она в последнее время привыкла, тоже. Он выглядел таким… таким мужественным, что у Джоди перехватило дыхание, и она обрадовалась, когда он заговорил первым:
– Давай пальто, я повешу.
Джоди уже предупредила своих друзей и сотрудников в Цинциннати, что задержится в Коппер-Каньоне на неопределенное время, и попросила лучшую подругу переслать ей кое-что из одежды. Посылка прибыла сегодня утром, так что теперь в длинном темно-зеленом пальто она чувствовала себя одновременно уютно и нарядно.
Рик помог ей снять пальто, и она осталась в коротенькой серой шерстяной юбке и розовом кашемировом свитере. Трудно было не заметить, что выразительные глаза Рика глянули на нее с одобрением.
– Пойдем в гостиную, – сказал он и повернулся, указывая дорогу. – Там, у огня, уютней.
Рик был прав. Дрова в камине, прогорая, потрескивали, вкусно тянуло дымком. В комнате стоял полумрак, было тепло.
Указав рукой на диван, он отошел к бару.
– Что будешь пить?
Пить ей не хотелось: предпочтительней говорить на трезвую голову. Но, с другой стороны, спиртное поможет утихомирить расходившиеся нервы.
– Немного водки с апельсиновым соком, пожалуйста.
Он кивнул, занялся приготовлением коктейля и для поддержания светской беседы спросил:
– Ну, как ты справляешься с младенцем?
– Чудесно! – воскликнула она и тут же одернула себя: тщательней выбирай слова, дорогая, и поменьше энтузиазма – зачем раздражать Рика? – Пока что мы зовем ее Долли, и она очень мила. Почему бы тебе самому не заехать взглянуть на нее?
Он нахмурился.
– Послушай, если ты хочешь сказать, что я пренебрегаю собственным ребенком, то…
– Ничего подобного я не говорю, – запротестовала Джоди. – Просто тебя приглашаю, надеюсь, тебе будет интересно.
Он вспыхнул и опустил глаза.
– Некогда мне.
– До того некогда, что нет времени заехать поздороваться с родителями?
– У меня прекрасные отношения с родителями, не беспокойся, – отрезал он, – и это никоим образом тебя не касается!
Он смешал водку с соком и плеснул виски на кубики льда во втором стакане.
– Очень даже касается, и ты не можешь не знать это! Если б мы с Долли не жили у твоих родителей, ты бы то и дело к ним заезжал. Или, может, стараешься выжить меня оттуда?
Рик поставил бутылку виски на место, взял два стакана, салфетки и через всю комнату направился к ней.
– Не знаю. Может, оно и так, – устало признался он, протягивая ей коктейль. – Я не прочней любого другого. Может, как раз наступил предел, после которого только и остается, что бежать и скрываться.
– Предел чему? – выдохнула она, не ожидая столь скорой капитуляции.
– Послушай, Джоди, давай лучше не будем, ладно? – недовольно выговорил Рик. – Неделя была ужасная, и мне, ей-Богу, не до ссор и споров. Если ты пришла, чтобы сообщить мне, что я вообще никудышный человек, а уж сын и отец – в особенности, то, пожалуйста, уходи. Оставь меня в покое. У тебя теперь есть ребенок. Это ведь то, чего ты хотела, верно? Что тебе еще от меня нужно?
Джоди смотрела на него во все глаза, не произнося ни слова. Господи, да неужто он и впрямь думает, что она такого низкого мнения о нем?
Сделав большой глоток из своего стакана, она поставила его на низкий столик. Руки тряслись, немного жидкости пролилось. Она вытерла лужицу салфеткой, встала, подошла к тому концу дивана, где, понурившись, сидел Рик, и села рядом – так близко, что коснулась его.
– Рик, – тихо сказала она, – я пришла не ссориться. Я пришла попросить прощения за то, что усомнилась в тебе. Я знаю, ты человек честный и благородный.
Она почувствовала, как напряглись его мускулы, но он не отодвинулся. Отхлебнул виски и тоже поставил стакан.
– Ты подумала обо мне плохо, – пробормотал он.
– Я была не права, – призналась она. – Но хотя ребенка оставили на твоем пороге, мне и в голову не пришло, что это может быть твой ребенок, пока я не наткнулась на эту записку.
Она взяла его руку, стиснула ее в ладонях.
– А когда наткнулась… Теперь я понимаю, и мне очень, очень совестно, но у меня просто в голове не укладывалось, что женщина может оставить свое новорожденное дитя на крылечке у первого попавшегося мужчины, да еще написать, что он отец, тогда как на самом деле это неправда! – Она прижалась к нему и пробормотала в самое ухо: – У тебя всегда так колотится сердце?
– Ты нарочно меня мучишь, Джоди?
– Я?! Тебя?! – трясущимися губами переспросила она.
– А то ты сама не знаешь! – Это было скорей мурлыканье, чем ропот.
Она потерлась о его щеку своей.
– Мне перестать?
Он застонал, обхватил ее руками и пробормотал:
– О, Господи, конечно же, нет! Никогда не переставай. Я не вынесу, если ты перестанешь.
– Ты выглядишь таким усталым…
– Я действительно устал. – Его теплые губы щекотали ей шею. – Не спал совсем.
– Из-за меня? – спросила она.
– Ну, в основном да.
– А почему ж ты не сказал мне об этом? – спросила она, гладя его плечи.
Он сжал ее в объятиях, и теперь их сердца бились в унисон.
– А потому, что мужчине полагается быть сильным и страдать, стиснув зубы, – хмыкнул он.
– Ну разве не вздор? – рассмеялась она.
– Может, и вздор, – со вздохом кивнул он. – А что, если бы я пришел к тебе с этим, ты помогла б мне уснуть?
– Всенепременно, – лукаво прошептала она.
Глава одиннадцатая
Рик находился во власти самых противоречивых чувств. Все тут было: любовь и беспокойство, страсть и опаска, благодарность и недоверие, радость и отчаяние. Эта непостижимая женщина играет на его чувствах, как арфист на струнах, и за тот месяц, что находится в Коппер-Каньоне, перевернула всю его жизнь.
Не в силах сдержать желание, он положил ей руку на грудь. Прикосновение было так же нежно, как вздох, всколыхнувший округлую плоть, не скованную лифчиком.
Грудь так ладно легла в его ладонь, словно была сделана именно по этой мерке. Нежно играя соском, Рик подумал, что крепкие пальцы – слишком грубая материя для таких игр, что надо быть бережней, но сосок уже напрягся.
Боже, как он ее желал!
Медленно, робко его рука обвила талию Джоди, прокралась под розовый кашемир, вздрогнула от чудесного соприкосновения с теплой, мягкой, нагой плотью. Вдруг Рик замер.
– Что, милая, больно? Мне перестать?
Ее пальцы творили чудеса со спиной Рика, и голос ее дрожал, когда она сказала:
– О нет, что ты! Это от удовольствия, не от боли!
С облегчением переведя дух, Рик возобновил свою ласку. Добравшись до голой груди, он снова принял ее в ладонь. Грудь была высокая, полная, сосок – по-прежнему твердый и торчащий. Сердце Джоди билось в такт его собственному и, казалось, вот-вот разорвется.
Если не положить этому конец, еще несколько минут – и обратного хода не будет!
Он поднял голову, чтобы сказать об этом Джоди, и тут обнаружил, совсем рядом, ее лицо. Широко раскрытые синие глаза потемнели, затуманились страстью. Полные губы приоткрыты, дрожат. И губы слились, и наступило забытье.
Желание стало таким жгучим, что причиняло боль. Короткая юбка Джоди давала простор воображению, и Джоди не возражала, когда его рука медленно скользнула под ее белье.
Конечно, он мог бы мигом сорвать его, и нет слов, как ему этого хотелось, но тут вмешался слабый, тихий голосок почти заглохнувшей совести. Как ни прозрачна преграда, ее было достаточно, чтобы приостановить взрыв неконтролируемого желания. Он не вправе овладеть этой женщиной, жениться на которой не может!
Потребовалась вся его недюжинная воля, чтобы отдернуть руку и прервать поцелуй.
– Джоди, так дальше нельзя, – сказал он тоном, больше напоминавшим мольбу.
Она очнулась. Рик заметил, что губы ее вспухли от поцелуя.
– Тебе что, не понравилось? – обиженно прошептала она.
Ну как ей такое пришло в голову? Он снова сгреб ее в охапку.
– В том-то и дело, что понравилось! Я ведь человек, а не изваяние. Еще секунда, и я б сорвал с тебя одежду и овладел твоим нежным телом прямо тут, на диване!
Она подняла глаза, недоумевая.
– Ну и что в этом плохого?
Рик тяжело вздохнул.
– Это было бы так прекрасно, – тихо сказал он. – Но стало бы для нас катастрофой. Я не переменил своего мнения насчет детей, а ты знаешь, что никогда не будешь счастлива в бездетной семье.
Он легонько поцеловал ее в кончик носа, в ямочку на подбородке, но в губы… В губы – нет. Больше ему с собой не совладать.
– Прости меня. Мне очень жаль! Я бы и сам хотел измениться, но знаю, что никогда не смогу. Проблема слишком велика, чтобы не обращать на нее внимания, и неразрешима.
Джоди чуть не плакала от обиды. За что он так ненавидит детей? И почему так уверен, что никогда не переменит своего к ним отношения? Ведь он может стать замечательным отцом. А между тем не желает даже навестить девочку, которую подкинули на самый его порог! А мать Долли, судя по всему, вообразила, что он прекрасный отец! Потому и выбрала именно Рика!
Джоди села и отстранилась от Рика.
– Уже поздно. Я не собиралась засиживаться. Твоя мама, наверно, уже устала с ребенком. – Она поднялась и пошла к двери.
Рик перехватил ее, обнял за талию.
– Джоди! – напряженным, полным горечи голосом сказал он. – Пожалуйста, не сердись. Разве мы не можем быть просто друзьями?
– Не знаю, Рик, – мрачно сказала она. – Как там твой самоконтроль?
Он потерся щекой о ее волосы.
– Практически исчерпан.
– Мой тоже. Но на эксперимент я готова. Ради твоих отношений с родителями, разумеется, – прибавила Джоди, спасая свою женскую гордость.
Назавтра все пошло по-другому. Рик явился к родителям на обед. Маленькая Долли спала, и Джоди позвала его в детскую полюбоваться ребенком. Он держался дружески и непринужденно, но напряжение между ними не прошло.
На другой день он не заехал, но несколько минут болтал с Джоди по телефону. Даже справился о Долли, как она поживает.
На третий день, в пятницу, позвонил человек, назвавшийся Бобом Келли.
– Я возглавляю добровольную пожарную дружину здесь, в Коппер-Каньоне, – представился он. – Насколько я понял, вы хозяйка того дома, который сгорел на улице Малиновок?
Теряясь в догадках, Джоди нахмурилась.
– Да, я была его хозяйкой. Но я его продала.
Последовало молчание.
– Понятно. Однако на момент пожара он все еще числился за вами, не так ли?
– Да. А что, есть проблемы?
– Боюсь, что да. Ко мне поступили жалобы на неприглядный вид пожарища. Вы не собираетесь в скором времени снести руины и вывезти мусор?
Недоумение Джоди росло с каждой минутой.
– Вы хотите сказать, что там все еще не прибрано?
– Да, мэм, именно так, – подтвердил шеф пожарных, – и соседи выражают крайнее недовольство. Они жалуются, что дети лезут на развалины, как мухи на мед. Я только что был там с проверкой и могу подтвердить, что неразобранное пожарище мало того, что оскорбляет глаз, оно еще и небезопасно. Могут быть жертвы.
– Но как же так? – сказала Джоди. – Через несколько дней после пожара я продала все это компании «Финч риэлти» с условием, что они все приведут в порядок. С тех пор у меня нет никаких известий от мистера Финча.
– Мм… – пробормотал мистер Келли. – Судя по всему, не только у вас. Перед пожаром я видел на участке объявление «Продается», поэтому вчера позвонил Фарли, чтобы узнать, кто новый владелец. Его секретарша сказала, что он уехал из города по семейным делам и неизвестно, когда вернется. В качестве владельца она назвала вас.
Джоди совсем растерялась.
– Странно! Ведь контракт был подписан прямо там, в офисе мистера Финча.
– Чрезвычайно странно! – воскликнул Келли. – На вашем месте, мисс Хопкинс, я бы непременно этим занялся. Я не юрист, но подозреваю, что, пока условия сделки не соблюдены, ответственность за все, что произойдет на участке, может быть возложена на вас.
– Я немедленно все проверю, – сказала она, – и спасибо, что обратили на это мое внимание. Я сообщу вам, если что-нибудь выяснится.
– Буду вам очень признателен, мэм.
Джоди тут же перезвонила Рику и пересказала ему весь разговор.
– У меня просто в голове не укладывается, – сказала она под конец. – Фарли так торопился снова выставить участок на продажу, что купил его у меня для перепродажи, хотя не мог не знать, что расчистка может влететь ему в такую сумму, что он не получит никакой прибыли. И теперь вдруг выясняется, что он ничего не расчистил и даже не сообщил персоналу, что участком теперь владеет компания.
– Ну, его так называемый персонал состоит из одной секретарши, – хмыкнул Рик, – но все равно это очень странно. Сейчас позвоню Виктору.
– Спасибо, Рик, – тихо сказала она. – Я знала, что могу на тебя рассчитывать.
– Как всегда, дорогая, – так же тихо ответил Рик. – Занимайся младенцем, а мне предоставь разобраться с этой докукой.
Он говорил так, будто они одна семья – он, она и малютка.
Или она снова расфантазировалась?
Назавтра Рик проснулся с уже продуманным планом действий. Хотя была суббота и полагалось бы отдыхать, он намеревался заняться Фарли Финчем и выяснить, что, черт возьми, происходит.
Зазвонил телефон. Звонок был из больницы в Гейнсвилле:
– У нас тут пациентка, поступившая прошлой ночью. Говорит, что зовут ее Блоссом, и требует свидания с вами.
– Со мной?! – поразился Рик. – Не знаю никого по имени Блоссом. А фамилия ее как?
– Не говорит, – ответили ему. – Блоссом – это, наверно, ее уличная кличка. Похоже, она бездомная. Состояние ее критическое, и если вы хотите с ней переговорить, советую вам приехать как можно скорее.
Рик нахмурился, начиная кое-что понимать.
– Скажите, сколько ей лет и что у нее со здоровьем?
– Утверждает, что восемнадцать, но выглядит моложе. Диагноз сложный, включая недоедание, бронхит, и самое главное – инфекция, внесенная вследствие так называемых «диких» родов, произошедших без всякой медицинской помощи и послеродового наблюдения.
Господи милосердный, да это же мамаша Долли!
– Через полчаса буду, – решительно сказал Рик и набрал номер своих родителей.
Рик с ревом затормозил у Гейнсвиллской больницы, но в машине он был не один. С ним была Джоди. Он позвонил в дверь, и она ждала на тротуаре, не менее его сгорая от нетерпения.
Их направили в палату интенсивной терапии, и Рик попросил, чтобы прислали стенографистку, зафиксировать разговор. На втором этаже его уже ждал доктор Пол Нолан, которого Рик хорошо знал. Рик познакомил их с Джоди.
– Ничего, если Джоди будет присутствовать при разговоре? Она взяла на себя заботу о ребенке, которого, как я подозреваю, родила эта женщина.
Доктор, кивнув, взглянул на Джоди.
– Да, пожалуйста, только держитесь в тени, пусть разговор ведет Рик. Она очень слаба.
В палате стояли две кровати, но занята была только одна. Девочке на вид было не более шестнадцати. Тусклые бесцветные волосы спутаны, лицо мучнисто-серое. Глаза закрыты, дыхание, даже с кислородной маской, прерывистое.
Да, подумал Рик, доктор прав. Надежды у нее почти никакой.
Бедняжка. Ничего удивительного, что она оставила свое дитя у него под дверью. Куда ей заботиться о ребенке, она и сама-то себе не под силу. Но зачем писать, будто он, Рик, – отец?
Он услышал, как тихо ахнула Джоди, и пожалел, что подверг ее этому испытанию. У нее такое нежное сердце. Для нее это пытка, но уйти она не захочет.
Одно он знал точно. Ни одному из детей, которых суждено родить Джоди, не выпадет такая доля, как этой несчастной девочке. Она отдаст им всю заботу и нежность, в которой только может нуждаться дитя.
Его охватило отчаяние. Господи, если бы только… если бы…
Из горьких дум его вывел приход стенографистки – средних лет женщины, тоже в халате и маске, с блокнотом и карандашом в руке. Так. Можно начинать.
Он указал ей на стул и сам сел с другой стороны кровати, поближе к изголовью. Пол и Джоди стояли в изножье.
Рик нагнулся над девочкой, тронул ее за худое плечо.
– Блоссом, – позвал он. Трудно было понять, то ли она спит, то ли без сознания.
Она не отозвалась, и он снова ее позвал, снова легонько потряс за плечико.
Ресницы ее затрепетали, веки поднялись, приоткрыв блеклые, лишенные блеска голубые глаза. Глаза исстрадавшейся души.
– Блоссом, – мягко сказал он, – меня зовут Рик Макбрайд. Начальник полиции Макбрайд из Коппер-Каньона. Ты хотела поговорить со мной?
Она прикрыла глаза, словно держать их открытыми было ей не по силам.
– Да, – прошелестела она. – Я оставила вам своего ребенка.
Рик ничуть не удивился.
– Да, я знаю. Ты можешь рассказать мне о ребенке? Это девочка или мальчик?
На этот раз ее глаза широко раскрылись.
– Разве вы ее не нашли? – в панике спросила она.
Рик погладил ее по плечу.
– Нашел, и дитя чудесное, но я должен быть уверен, что мы говорим об одном и том же ребенке.
Блоссом удивилась.
– А что… женщины часто оставляют своих детей под вашей дверью? – на полном серьезе спросила она.
Рик покосился на Пола – выпуклые глаза доктора блеснули усмешкой. Ничего, он с этим весельчаком поговорит позже.
– Нет, такое со мной впервые, – заверил ее Рик. – Но эти вопросы необходимы, чтобы можно было помочь твоему ребенку. Так кто это – девочка или мальчик?
Ответ, кажется, ее успокоил, и она снова прикрыла глаза.
– Девочка.
– Когда ты ее родила?
Прошло несколько секунд.
– Не помню числа – в тот же день я оставила ее у вас на ступеньках.
Рик глянул на стенографистку – успела ли та записать. Все в порядке.
– Отлично, – сказал он. – Можешь сказать, где ты ее родила?
– В номере мотеля. Я… я потом там все хорошо вымыла, – поспешно ответила она.
Сердце Рика оборвалось; он услышал тихий всхлип Джоди. Черт побери! Да где же те люди, которым положено присматривать за этой девочкой, ведь она сама еще ребенок?
Он откашлялся.
– Ну конечно, – сказал он и взял ее за руку, ту, что была свободна от трубки с физраствором. – Как назывался мотель?
Она опять помолчала.
– Не помню. Я работала там уборщицей. Платили они, конечно… но зато позволили жить там.
Джоди опять всхлипнула. Рик посмотрел на нее: слезы градом лились из ее глаз. Ничего. Он непременно найдет подонков, которые воспользовались больной, беременной девочкой, и сам с ними разберется.
– Блоссом, а где живут твои родители? Где твой дом? Как твое настоящее имя?
Из-под сомкнутых век катилась слеза. Она сжала губы, помотала головой. Сомнений не оставалось: она не станет говорить о своем прошлом.
Врач бросил взгляд на монитор, установленный над кроватью.
– Пожалуй, хватит, – твердо сказал он. – Сил у нее немного.
– Могу я задать только один вопрос, Пол? – встревожился Рик. – Обещаю не настаивать, если ей не захочется отвечать.
Доктор помялся, но кивнул.
– Ну, ладно, только короче.
Рик склонился над кроватью и тихо спросил:
– Блоссом, почему ты оставила ребенка у моего дома и указала в записке, что я – отец?
Она открыла глаза, посмотрела на него.
– Простите… – с трудом расслышал Рик. – Надо же было оставить ее кому-то, у кого есть сердце… Вас… вас в городе знают… Сколько раз слышала, как хвалили, говорили, что добрый… Я все про вас знаю… – Она снова закрыла глаза. Помолчала. – Холостой. Из дружной семьи. Работа хорошая… – Дышать ей становилось все трудней, и она умолкла. – Я… я надеялась… вы подумаете, что вы и есть ей отец, вырастите… или по крайней мере пристроите к добрым людям…
Она зашлась в кашле, и тут выступил вперед врач.
– Все, Рик, – решительно заявил он. – Довольно. Прошу всех покинуть палату. Больной нужен покой.
Стенографистка встала и вслед за Джоди вышла из комнаты, но Рик помедлил. Приступ кашля прошел, Блоссом опять затихла.
Он убрал влажную прядь с ее лба и, склонившись ниже, прошептал на ухо:
– Обещаю тебе, Блоссом, что позабочусь о нашейдевочке. У нее будет хороший дом и любящие родители.
Он подчеркнул «нашей», надеясь, что она поймет: он принимает на себя отцовский долг и найдет для своей дочери надежный кров.
И в первый раз за все время тень улыбки скользнула по лицу Блоссом.
– Я так и знала, – проговорила она, сомкнула веки и задремала.
Глава двенадцатая
Джоди изо всех сил старалась сдержать рыдания, тыльной стороной ладони утирая слезы.
Когда Рик наконец вышел из палаты, она только-только взяла себя в руки. Он обнял ее, и слезы опять хлынули ручьем из глаз.
– Прости, Джоди, – сказал он, прижимая ее к себе. – Зря я тебя привез. Мне и в голову не пришло… Как-то не подумал…
Она приподняла голову с его плеча.
– Ты молодец, что привез меня. Мне просто стыдно, что я такая рёва…
На следующий день доктор Нолан позвонил Рику и сообщил, что этой ночью Блоссом во сне скончалась.
Теперь, когда прояснилась тайна происхождения Долли и появилась возможность удочерить ее в законном порядке, Джоди начала приучать себя к мысли, что с девочкой придется расстаться. Она знала, что на очереди несколько супружеских пар, жаждущих взять ребенка, так что нет никаких проблем с тем, чтобы найти для Долли семью.
Оставаться в городе дольше не было никаких оснований. Рик частенько заглядывал навестить ее и своих родителей, но наедине с Джоди они больше не оставались.
Сочинив себе неисполнимую мечту, пора возвращаться к реальности. И чем скорей она окажется в Цинциннати, тем лучше.
И тут Рик отыскал Фарли Финча!
Никто не видел агента по продаже недвижимости с того самого понедельника, когда после пожара он согласился купить у Джоди ее участок, а потом вдруг бесследно исчез, не завершив сделку. Даже его секретарша ведать не ведала, куда он делся, не получая от него никаких известий.
Приложив некоторые усилия, Рик обнаружил Финча в Бойзе, где тот скрывался в дешевом мотеле, залечивая глубокие ожоги на руках и груди. Не выкручиваясь, Финч признался не только в поджоге, но и еще кое в каких провинностях. Рик законным порядком задействовал полицию Бойза, арестовал Финча и препроводил его в Коппер-Каньон, где тому было предъявлено обвинение в поджоге, мошенничестве и прочих, менее основательных, прегрешениях.
– Затея была чертовски продуманная, – сидя в гостиной родителей, рассказывал Рик Дороти, Шону и Джоди. – Весь город знал, что с точки зрения закона Фарли всегда ходил по острию ножа, но до сих пор его ни разу не поймали на чем-то действительно противозаконном. Судя по всему, благодаря своим обширным риэлтерским знакомствам он разнюхал, что крупная строительная корпорация намеревается строить торговый центр как раз на том самом месте, где стоял твой дом, Джоди.
– Да ну? – хором воскликнули все трое.
– Как раз то, что нам позарез нужно! – возбужденно сказала Дороти. – Во всей округе ни одного приличного крупного магазина!
– Именно, – кивнул Рик. – Покупатель повалит валом, и корпорация просто озолотится. Так что за ценой на земельные участки они не постоят, заплатят, сколько ни запроси. Потому-то на подготовительном этапе эти планы держались под семью замками – чтобы скупить подешевле землю. Но когда новость дошла до Фарли, он поделился ею с Харланом Лаури и прочими «финансовыми воротилами» города. Они сговорились между собой и тихо-тихо принялись по дешевке скупать запущенные участки, чтобы потом втридорога перепродать застройщикам, когда те в свою очередь примутся скупать землю.
– Но Лаури и его банк – судебные исполнители бабушкиного завещания! – воскликнула Джоди. – Разве это законно?
Рик хмыкнул.
– Конечно, ангел мой, незаконно! Лаури теперь придется ответить не только за злоупотребление доверенным ему имуществом, но и за обман других землевладельцев.
Джоди улыбнулась:
– Значит, я была права! Значит, моя собственность стоит куда больше того, что предлагал мне Фарли?
– Куда больше! – кивнул Рик. – Особенно если б удался их грандиозный план. Скупив землю по дешевке, они до небес взвинтили бы на нее цену.
Джоди все никак не могла уразуметь суть затеи.
– Но зачем же Фарли спалил мой дом?
– Похоже, – усмехнулся Рик, – ты оказалась единственной, кто не захотел продать им свой участок, а предложить тебе сумму побольше им было не с руки, потому что это могло вызвать подозрение у других, кто уже согласился на низкую цену.
Тут он перестал ухмыляться и был теперь сама серьезность.
– Именно эти «деятели», скупщики-заговорщики, вломились в дом Колдуэллов и все там испоганили, именно они распускали слухи, что там нечисто и водятся привидения. Надеялись, что ты струсишь и, лишь бы избавиться, поскорее продашь. Да, кстати, им еще и за преступный сговор впаяют.
– Но пожар… – возразила Джоди.
– Сейчас будет и про пожар, – пообещал Рик. – Пожар – это была последняя попытка выбить тебя из игры. Один из заговорщиков согласился устроить поджог, но в последний момент сдрейфил и отказался, вот Фарли и пришлось замараться самому. Беда в том, что он в этом деле новичок и не сумел сделать все, как полагается, – плеснул слишком много бензина, чиркнул зажигалкой. Огонь вспыхнул разом, прежде чем Фарли сумел выбраться из дома, вот он и получил значительные ожоги.
– Какой ужас, – пробормотала Дороти.
– Поделом мерзавцу, – без всякого сочувствия отозвался Рик. – Он с трудом добрался до Лаури, тот оказал ему первую помощь и отвез в больницу в Бойзе.
– Но ведь он был здесь в понедельник… – растерянно сказала Джоди. – А-а, вот почему он выглядел таким несчастным… и был в свитере вроде бы с чужого плеча, я еще удивилась, с чего это он…
– Еще б не несчастным! – сказал Рик. – Надо думать, с ума сойдешь от боли. Но здесь, в городе, ему нельзя было показываться врачу. Всякий понял бы, что такие ожоги могли быть получены только человеком, причастным к пожару. Он, видимо, приехал единственно, чтобы увидеться с тобой, а потом вернулся в Бойз и больше сюда не являлся. Не смел, пока ожоги не заживут.
Джоди с облегчением перевела дух. Наконец-то это темное дело распутано.
– И что теперь? Фарли, Харлан и их сообщники окажутся под следствием?
– И еще как, – заверил ее Рик. – Думаю, несколько лет тюрьмы им обеспечено, а уж погубленную репутацию не восстановить до конца жизни. Короче говоря, не позавидуешь.
Рик поднялся. Джоди накинула пальто и вышла проводить его до машины. Стояла прекрасная ночь, морозная, яркая, с бликами лунного света на снегу.
У ворот они остановились, Рик обнял Джоди.
– Ты же знаешь, я не могу удержаться, – пробормотал он, притягивая ее к себе.
– Но я бы сказала, ты проявляешь героические усилия, стараясь отвергнуть меня, – ответила она и прижалась к нему озябшим лицом.
– Ничего подобного, – теплым облачком согрели ей ухо его слова. – Если б я сделал то, о чем мечтаю, то увез бы тебя к себе и мы бы всю ночь напролет любили друг друга.
Ну, говорить Рик мастер. Если б он еще действовал соответственно!
– Но ты этого, конечно, не сделаешь, – сказала она.
– Нет, не сделаю, – упавшим голосом подтвердил Рик. – И ты еще будешь меня за это благодарить, когда вернешься в Огайо.
Нет, все бесполезно. Он хочет ее, и даже очень, но любить – не любит. Любил бы – перестал бы бесконечно твердить о своем предубеждении против детей, пользуясь им как предлогом, чтобы отослать ее прочь. Сколько на свете мужчин, полагающих, что не выносят малышей, но, заимев собственных, гордятся и обожают их…
Ах, Рик, ну почему ж ты такой упрямец? Сдайся и позволь себе провести со мной вместе хоть одну ночь, а уж потом можешь прогнать меня!
Как будто прочитав ее мысли, он разомкнул объятия, нежно отстранил Джоди, сел за руль и уехал.
На другой день Джоди получила от детского попечительского совета официальное уведомление, в котором говорилось, что для Долли подыскали семью и что Джоди рекомендуется в ближайший понедельник передать девочку приемным родителям на испытательный срок. В понедельник в десять утра ее, Джоди, ждут в Агентстве по защите детей, с тем чтобы приостановить ее опеку над Долли.
Джоди была в доме одна, когда пришла почта, и ничто не мешало ей дать волю слезам.
Что ж, пора подумать о будущем. Будущем, в котором не будет ни Рика, ни Долли!
Она не рассказала о письме родителям Рика, но спросила Дороти, можно ли ей сегодня самой приготовить ужин и пригласить на него Рика. Дороти хоть и удивилась, но согласилась с готовностью. Рик, когда Джоди ему позвонила, удивился не меньше.
Этим вечером она приготовила жареного цыпленка с капустой брокколи – блюдо, которое в семье все любили, – и подала его с зеленым салатом, горячим французским хлебом и чесночным маслом, а на десерт у нее был припасен торт с шоколадным кремом, купленный в местной кондитерской, которая славилась домашней выпечкой. Джоди надела костюм цвета сливы, который очень шел к ее золотистым волосам.
Рик, явившись, не удержался, взял ее кончиками пальцев за талию и, налюбовавшись, одобрительно произнес:
– Ох, не тем ты занялась, душа моя. Тебе самое место на обложке какого-нибудь шикарного журнала!
Джоди так и растаяла от удовольствия. А Рик обнял ее и крепко прижал к себе, прямо на глазах у родителей.
– Рада, что тебе нравится мой костюм, – прошептала она и осторожно отстранилась, не в силах больше выдерживать такое напряжение. – Ужин будет готов через несколько минут, а пока Шон согласился поработать барменом. Так что милости прошу к стойке – и сам назови отраву, которую предпочитаешь.
Ужин прошел весело.
Позже, когда торт был съеден, а со стола убрано, все устроились в гостиной с рюмками ментолового ликера в руках. Джоди и Рик – на диване.
Сердце Джоди бешено билось, но откладывать было уже нельзя.
Джоди поставила рюмку на столик и откашлялась.
– Прошу внимания! – старательно изображая веселость, объявила она. – У меня новость!
Рик прервал разговор с отцом, Дороти вопросительно приподняла брови.
– Сегодня утром я получила письмо, – Джоди приподняла конверт, загодя положенный ею на столик.
Все выжидающе замерли, не говоря ни слова. Джоди вынула письмо из конверта, развернула и прочла вслух, следя, чтобы не дрожал голос.
Когда она кончила, наступила мертвая тишина, которую прервал Рик.
– Ну, я… наверно, мы все знали, что рано или поздно это случится, – произнес он, внимательно глядя на Джоди, и она поняла: он боится, что она заплачет. Держать себя в руках удавалось с трудом.
– Кроме того, мне пора на работу, так что я передаю Долли в агентство и сразу же уезжаю в Цинциннати.
Все уставились на нее в изумленном молчании.
Джоди почувствовала, что губы ее дрожат, и стиснула кулаки, стараясь, чтобы голос звучал твердо.
