Текст книги "В разгар лета"

Автор книги: Филиппа Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– Он жестокий человек. Он сметает все на своем пути, но это еще не вся правда о нем. Люди не так просты: они не бывают совсем хорошими или совсем плохими.

– Я думаю, что если у него и есть что-то доброе, все равно зло в нем перевесит.

– Он рожден для манипуляций другими. Это человек, у которого должна быть сила, который…

– Использует людей в своих интересах.

– Да, правда. Но, Джо, все в прошлом. Давай забудем об этом, подумаем о тебе… о твоем будущем – Я останусь на фабрике и постараюсь не думать о невозможном.

– Это не жизнь, особенно когда для тебя открыты другие возможности.

– Я не вижу никаких возможностей.

– Зато я вижу. Неизвестно, сколько продержится наше правительство. Будь готов к следующим выборам.

– И опять возмутить все болото клеветы?

– Да, брось ему вызов, Джо. Все очень скоро утомятся швырять в тебя камнями.

– Я не смогу, Аннора.

– Значит, ты удовольствуешься хлопчатобумажной фабрикой? О, Джо, прости меня. Я, кажется, говорю слишком резко. Кто я такая, чтобы раздавать советы?

Я сама безнадежно запуталась.

– Жизнь жестока по отношению к нам обоим, Аннора.

– Дядя Питер говорит, что нельзя помочь себе, лежа на боку в ожидании, что все изменится к лучшему само собой. Нужно заставить себя встать и бороться.

– И разрушить человеческие жизни, как он?

– Необязательно. Но неужели ты не понимаешь, Джо, что ты пытался навредить ему точно так же, как он твоему отцу. Но он уже не будет поступать так, он попытается что-то изменить.

– Мне невыносимо слушать, как ты говоришь о нем, словно он какой-то победитель, какой-нибудь новый Атилла.

Я улыбнулась:

– Попытайся освободиться от желчи. Френсис это удалось.

– Френсис извлекает выгоды из сложившейся ситуации.

– Френсис знает, чего хочет, и не позволит никому стоять у нее на пути.

– Френсис делает доброе дело для общества, а твой дядя – только для себя.

– Но способ один и тот же.

– Мы никогда не сойдемся во мнении.

– Но, Джо, воспрянь духом и начни бороться за себя. Ты никогда не будешь вполне удовлетворен, пока не станешь, членом парламента. Всю свою жизнь ты будешь сетовать на судьбу, которая лишила тебя шанса, а когда ты станешь старым и более податливым, ты задашь себе вопрос: «Действительно ли судьба лишила меня шанса или это произошло по моей вине?» Я знаю, что это нелегко, знаю, что ты чувствуешь, но ты должен попытаться. Тебе не следует прятаться от трудностей.

Извини меня, Джо, я, кажется, проповедую, хотя меньше всего этого хочу. Я знаю, что тебе это не может понравиться, но я думаю о дяде Питере и о том, как он справился со скандалом. Я думаю, газеты чернили его не меньше, чем твоего отца. Он планировал ловушку для твоего отца и добился одинаковых результатов. Вы с ним сквитались, но твой отец сдался, а дядя Питер нет. Значит, попытайся и ты, Джо. Будь мужественным и тогда посмотри. О, Боже, как я надоела тебе!

Это должна была быть просто милая прогулка по реке.

– Я был очень рад снова увидеть тебя, поговорить по душам.

– Мне кажется, я слишком много говорила, но не мне давать тебе советы. Ты сам должен решить. Я – последний человек, который может тебе советовать.

– Ты очень несчастна, Аннора?

Я не ответила.

– Наверное, для тебя все это было ужасным потрясением. И потом, эта женщина из Австралии…

– Уже все позади. Я пытаюсь об этом не думать, но слишком многое мне напоминает…

– Конечно, мои проблемы тривиальные. Такими они тебе и должны казаться, правда?

– У тебя есть семья, Джо.

– Я знаю и подумаю о том, что ты сказала. Давай не терять связи друг с другом.

Я кивнула, потом сказала:

– Френсис была права. Здесь очень славное место.

* * *

В ближайшие две недели у Елены должен был родиться ребенок.

Тетя Амарилис пришла в миссию, чтобы уговорить меня вернуться и побыть с Еленой до рождения ребенка:

– Ты была с ней рядом, когда родился Джонни, и она говорит, что чувствовала себя очень спокойно.

Ты побудешь с ней сейчас, Аннора?

Все происходило совсем не так, как при рождении Джонни. С тех пор в жизни Елены многое изменилось.

Это был ребенок ее мужа, и, к величайшему удивлению, они становились все ближе друг другу. Елена гордилась Мэтью. Теперь он утратил юношескую возвышенность, и было ясно, что он сделает хорошую карьеру на политическом поприще. Он станет одним из тех, кто непосредственно добьется уничтожения высылки. Он с таким энтузиазмом взялся за дело, что было невероятно, чтобы ему это не удалось.

Дядя Питер гордился зятем казалось, ничто не сможет помешать ему продвинуться. Я задавала себе вопрос: «Когда, наконец, сам дядя Питер окажется в парламенте?»

Елена балансировала между счастливым ожиданием и всяческими дурными предчувствиями. Она очень хотела этого ребенка. С огромной гордостью она показывала мне его пеленки.

Сам Джонни находился в замечательном возрасте.

Я рисовала для него цветными карандашами, а он показывал мне, что умеет делать. Его интересовал будущий младенец, и он сказал мне по секрету, что хочет, чтобы родился брат. Каждое утро он приходил в мою комнату и спрашивал:

– Он еще не пришел? Он очень ленивый. Он уже должен прийти.

Все ликовали, когда ребенок, наконец, родился, и желание Джонни было удовлетворено. Это был мальчик. Елена очень гордилась, когда прочла извещение в газете: «Сын Мэтью Хьюма».

Дядя Питер был тоже рад:

– Больше всего на свете любят младенцев.

Крестины должны были стать событием и праздноваться в доме дяди Питера, а он уж проследил за тем, чтобы пригласили несколько важных персон, большинство из которых были политические деятели.

* * *

Именно во время этого праздника произошло нечто такое, что заставило меня испытать крайнюю степень безнадежности. – Гостиная заполнилась людьми. Я стояла с бокалом шампанского в руке, когда ко мне подошел человек средних лет, имени которого я не расслышала, и стал со мной разговаривать. Он сказал:

– Ну и толпа! Да, ребенок Мэтью не может быть обойден вниманием, не так ли? Удивительно, чего добился Мэтью… За такое короткое время он уже в палате.

– Вы ведь тоже член парламента, не правда ли?

– Я собираюсь им остаться, мои избиратели – на юго-западе. Я недавно вернулся из поездки туда: беседовал с ними, пытался привлечь к себе голоса.

– В каком месте на юго-западе?

– В Корнуолле. Люди там слабо разбираются в происходящем: фермеры, рыбаки, шахтеры. Я беседовал с ними на набережной и в их домах.

Он был разговорчив, чего и следовало ожидать от человека, который собирается стать членом парламента и полностью поглощен собой. Я даже обрадовалась этому, потому что не хотела, чтобы он задавал мне вопросы. Они все очень суеверны Нужно хорошо знать их, чтобы понять, как работают их мозги, как произвести на них должное впечатление, сделать их интересы своими. Вы должны знать, как проходит жизнь в этих отдаленных местах. Например, там есть одно место, где недавно слушалось большое дело, для них, конечно, большое Относительно какой-то собственности.

– Да? – заметила я как бы невзначай. – Где это было?

– Где-то на побережье. Кто-то явился из Австралии и заявил свои притязания на владения, достаточно обширные. Но это была, кажется, уже не новость. Они все тогда говорили о ее замужестве.

– Вы имеете в виду о замужестве особы, которая завладела этим состоянием?

– Да, именно так. Очевидно, уже ходили какие-то сплетни, а когда у людей на уме что-то в этом роде, вы не заставите их говорить ни о чем другом. Вы должны выслушать и сделать вид, что вам интересно, если они собираются вам что-то сказать. Это единственный способ получить их голоса, поэтому я повторял: «В самом деле? Никогда не слышал ничего подобного!» Эта женщина, ставшая хозяйкой огромной усадьбы, собиралась выйти замуж за кого-то из Мэйнора, который представлял собой нечто вроде соперничающего владения. Мне не удалось увидеть новобрачных. Да, о чем я говорил? Вы должны выслушать их и попытаться добиться того, ради чего вы туда приехали… Я и слушал их, и говорил им, как все удивительно. Да, там нужно действовать именно так.

– А как называется место? Не Кадор, не помните?

– Конечно, именно так. Вы знаете это место?

– Да, – сказала я ровным голосом. – Знала.

– Крупное владение. И таково же другое, Мэйнор.

Я думаю, больше всего новобрачных привело в восторг соединение имений в одно целое.

От потрясения у меня закружилась голова. Он продолжал говорить, но я не слушала. Я думала: «Значит, Рольф женится на этой женщине. Как он мог? Теперь мне все стало ясно. Я была права: он на многое способен ради Кадора».

* * *

Вероятно, такие обстоятельства должны были возникнуть, чтобы я поняла, как сильно любила Рольфа.

Несмотря ни на что, больше всего я хотела быть с ним вместе. Я могла стать его женой, но судьба отняла его у меня. Нет, не правда: я сама все разрушила.

Теперь я так жалела, что не вышла за него замуж!

Даже если он находился в лесу в ту ночь, даже если ему нужен только Кадор. Я сумела найти оправдания для дяди Питера и среди самых плачевных качеств его характера найти хорошее, но я не делала никаких уступок Рольфу, от которого требовала совершенства.

Я ни с кем не могла даже поделиться своим горем.

Я чувствовала себя безжалостно опустошенной. Я никогда не смогу стать счастливой.

Несколько дней Елена не замечала, что со мной творится, потом, наконец, сказала.

– Ты очень бледна, Аннора, и выглядишь несчастной. Это из-за моих детей?

Я изумленно посмотрела на нее, а она продолжала:

– О, я знаю, как ты их любишь, как ты всегда любила Джонни. Я чувствовала, что тебе всегда хотелось, чтобы он был твоим. Теперь у меня их двое, а у тебя ни одного.

– О, Елена, что за мысль! Я так за тебя рада! Все обернулось прекрасно, и теперь у тебя есть еще маленький Джеффри. Ты счастливая, Елена.

– Я знаю, все произошло чудесным образом, так хорошо для меня обернулось. Я не говорила тебе, но я встретила Милворда некоторое время назад. Я не знала, какое впечатление произведет на меня встреча с ним, и вот я ничего не почувствовала… совсем ничего.

Я должна была напоминать себе о том, что он отец Джонни. Он сказал, что ему очень жаль, что все так обернулось, но я не могу сожалеть. Он был, действительно, слишком слаб, а теперь у меня все так хорошо с Мэтью. Мэтью чудесный. Мой отец прочит ему блестящую карьеру, именно к этому Мэтью и стремится. А Джон Милворд вряд ли что-нибудь представлял бы из себя без своей семьи. Мэтью теперь собирается написать книгу о трубочистах. Он очень сочувствует их положению, и моему отцу его идея понравилась.

– Я очень рада, что все для тебя обернулось именно так.

– Как бы я хотела, чтобы так же было и у тебя!

Джо Крессуэл очень милый молодой человек, и он очень любит тебя.

Мне хотелось крикнуть: «А мне нужен Рольф. Мне всегда был нужен только он. Я была слишком глупа, чтобы понять, как много он для меня значит».

Мысль о том, что он живет в Кадоре с этой женщиной, была для меня невыносима. Она вызывала во мне то гнев, то ощущение ужасного несчастья.

* * *

Я увиделась с Джо перед его отъездом на север; Мы снова отправились в «Приют рыбака».

– Я уезжаю завтра, Аннора, – сказал он мне. – Но я снова приеду. Я подумал, может быть, ты захочешь приехать к нам в гости. Мои родители будут тебе рады.

– Может быть, я приеду, Джо.

– Я много думал о тебе. Мне кажется, ты считаешь меня слишком слабым.

Я помолчала мгновение, а потом сказала:

– Я думаю, Джо, что если ты чего-то хочешь, то предпринять какие-то действия и добиться своего. Не упускай возможность из своих рук. А если упустишь, будешь жалеть потом всю жизнь.

Конечно, я говорила о себе: у Джо еще была возможность, я же свою упустила.

– Я вернусь, Аннора. Помни обо мне, мы снова встретимся.

Я понимала, о чем он говорит. Мы были дружны, привязаны друг к другу. Неужели наша привязанность перерастет во что-то более серьезное?

Джо нравился мне, но я не любила его. Елена тоже не любила Мэтью, когда выходила за него замуж, но я не была Еленой… И я любила Рольфа.

Но она тоже любила Джона Милворда. Но любила его ли она его по-настоящему? Что значат ее недавние слова: «Не думаю, что я на самом деле любила Джона.

Он был единственным человеком, который обратил на меня внимание, и мне показалось, что я полюбила его.

Он помог мне осознать, что я тоже могу быть привлекательной для кого-то. Скорее всего, именно таково было мое чувство, а когда он бросил меня из-за своей семьи, я думала, что мое сердце разбито… но оказалось все по-другому. Потом появился Мэтью. Я его совсем не любила, но он был так добр ко мне. Он такой хороший человек. Я счастлива с ним, счастливее, чем, как я думала, могла быть с Джоном»?

Я постоянно думала о нем, я всех сравнивала с Рольфом, и любой по сравнению с ним имел недостатки.

Каким желанным был для Рольфа Кадор… всегда.

Он любил его. Теперь мне стало понятно, как сильно он хотел владеть Кадором: так же, как дядя Питер хотел добиться могущества. Оба они из тех людей, которые не отступают от своей цели и не позволяют чему-либо стоять у них на пути. Джон Милворд и Джо Крессуэл были другими.

Мне необходимо освободиться от навязчивых мыслей. Рольф потерян для меня навсегда, а я должна продолжать жить. Но как? Джо? Я могла бы полюбить Джо. Мне нравились его родители, я любила его сестру Френсис. Я могла представить себе вполне счастливую жизнь с Джо… если бы я смогла забыть Рольфа. Я должна забыть его!

Я могла бы посвятить себя работе в миссии Френсис, что дало бы мне какое-то удовлетворение. Я мечтаю начать все сначала, потому что все это время я, на самом деле, ждала Рольфа. Я мечтала в глубине души, чтобы он приехал в Лондон, утешил мня и настоял на возвращении в Корнуолл.

Глупые надежды. Я покинула Рольфа в тот самый день, когда мы должны были пожениться, а более унизительного удара нанести было невозможно. Это было больше, чем мужское самолюбие могло перенести. Кроме того, он хотел владеть Кадором, и теперь его мечта осуществилась.

«Надо быть рассудительной», – уговаривала я себя.

Я призывала к этому Джо, теперь я должна убедить в этом себя.

У меня остался небольшой капитал от матери: не богата, но, с другой стороны, и не бедна. Я была в состоянии принять какое-то решение и не плыть дальше по течению. Я должна порвать всякие связи с Корнуоллом, и продать домик Крофта, чтобы никогда больше не предпринимать попыток вернуться.

* * *

Когда я объявила о своих планах дяде Питеру и тете Амарилис, дядя сказал:

– Ты должна написать Тамблину. Он все устроит.

– Нет, – сказала я, – я сама займусь продажей.

– Моя дорогая девочка, ты должна остаться здесь.

Не поедешь же ты туда… жить в этом домишке.

– Я должна, дядя Питер.

– Но не будет ли тебе тяжело жить так близко от Кадора? – предположила тетя Амарилис. – Эти воспоминания…

– Я хочу сделать все сама, хочу в последний раз побывать там и попрощаться со всем навсегда.

– Хорошо, если ты хочешь сделать это сама, – сказал дядя Питер, – но помни о том, что, может быть, нелегко найти покупателя? И ты не можешь ехать одна, – нахмурившись, добавил он.

– В миссии есть одна молодая женщина, ее зовут Китти. Я очень привязалась к ней и подумала, что смогу взять ее с собой в качестве горничной.

– Девушка из миссии! – воскликнул дядя Питер. – Кто она?

– У нее была тяжелая жизнь. Она приехала в Лондон из провинции, работала горничной, но хозяин дома не давал ей покоя, и хозяйка в результате вышвырнула ее на улицу. Френсис пытается подыскать ей какую-то работу.

– Ты должна хорошенько подумать, кого нанимаешь, – сказал дядя Питер.

– Я подумала. Китти мне нравится, и Френсис говорит, что она хорошая девушка.

– Мне кажется, Френсис хорошо разбирается в людях, – сказала тетя Амарилис.

– Френсис смотрит на своих подопечных через розовые стекла!

– В любом случае, я уже приняла решение, – сказала я им. – Я схожу в миссию и скажу об этом Френсис и Китти. Я думаю, Китти согласится уехать на некоторое время.

Тетя Амарилис кивнула, в ее глазах стояли слезы.

В тот же день я отправилась в миссию и рассказала о своем предложении Френсис. Ей оно понравилось:

– Это как раз то, что нужно Китти! Она очень привязана к тебе с первого же дня появления здесь.

Я пошлю за ней: она чистит картошку на кухне.

Пришла Китти, и, когда я рассказала ей о своем предложении, она не могла сдержать радости.

– Это очень скучное место, куда мы с тобой поедем, – предупредила я Китти. – Мы будем жить в маленьком домике на границе владений, которые когда-то были моими. Больше никаких слуг не будет.

– Когда мы выезжаем, мисс Кадорсон? – спросила Китти.

Френсис обняла нас обеих – редкое проявление чувств с ее стороны.

– Ты сделала хороший выбор! – сказала она.

И, несмотря на то, что ожидало меня в будущем, мое настроение немного улучшилось.

* * *

Часть пути мы с Китти проделали по железной дороге, что было в новинку для нас обеих. Мне показалось чудесным путешествовать таким необычным способом, но железные дороги уже вторгались в жизнь провинции. Грандиозное изобретение, к сожалению, не могло приносить только благо, и вместе с дилижансами, которые теперь уходили в прошлое, лишались средств к существованию те, кто их обслуживал. Много печальных историй об их жизни я слышала от Френсис и Питеркина.

Мы провели одну ночь на постоялом дворе в Эксетере. Там от одного из сквайров мы услышали, что железные дороги в свое время положат конец и существованию постоялых дворов.

Остальную часть пути мы провели в дилижансе, который высадил нас в городе. Мистер и миссис Тамблин встретили нас, поскольку были предупреждены о моем приезде. Они очень тепло приветствовали меня, и я представила Китти как свою горничную. Китти была очень скромной девушкой, и сейчас я увидела, как она возбуждена. Накануне вечером Китти призналась, что в ее жизни никогда не было такого увлекательного приключения и что она и не мечтала совершить путешествие по железной дороге.

Я была очень рада, что мне удалось сделать ее хоть немного счастливой. Миссис Тамблин сказала мне, что обставила домик Крофта кое-какой мебелью из того, что осталось у них на хранении, и что в нем вполне можно жить, а потом я сама решу, что мне еще понадобится. Она пойдет со мной и все мне объяснит, но первую ночь мы проведем у них, а утром можно будет заняться устройством. Она предполагала, что мы очень устали и голодны после такого длительного путешествия.

– Вы ехали на поезде! – закричала она, в ужасе глядя на нас.

Мне кажется, миссис Тамблин подумала; что мы, должно быть, отчаянные особы, если решились путешествовать таким невиданным способом.

Экипаж Тамблинов ожидал нас, и через некоторое время мы уже находились у них дома. Мне предоставили спальню, Китти должна была переночевать в маленькой гардеробной, примыкающей к ней.

Китти ужинала на кухне, я – с Тамблинами.

– Мы очень рады опять видеть вас, – сказала миссис Тамблин. – Я надеялась, что вы скоро приедете, с тех пор, как прислали распоряжение относительно ремонта дома.

– Его отремонтировали?

– Он в прекрасном состоянии. Ваша мать хорошо сделала, что купила его, – ответил мистер Тамблин.

– Как вы думаете, удастся быстро найти покупателя?

– Сейчас, я думаю, будет нелегко продать, и к тому же дом находится не близко.

– Может, дом так понравится вам, что вы передумаете его продавать? спросила миссис Тамблин.

Я молчала.

– Я все думала, – продолжала она, – не будет ли вам слишком тяжело жить вблизи Кадора? Какие изменения там происходят! Исаак очень обеспокоен развитием событий, а недавно я видела миссис Пенлок.

Она готова была расплакаться!

– Кадор очень быстро приходит в упадок, я думаю, – сказал мистер Тамблин. – Даже большие владения не выдерживают подобных вещей!

– Каких?

– Я точно не знаю, ходят разные слухи. Закладные и тому подобное… Деньги у них текут рекой, и при этом ничего не делается ни для фермеров, ни для самого дома. За такими владениями нужен глаз да глаз! Люди забывают, что постройки старые. Маленькая трещина превращается в большую, и проблем не избежать. Здесь нужно все время быть начеку.

– Я думала, что Боб Картер будет за всем следить.

Мне хотелось спросить, о чем же думает Рольф, но не смогла произнести его имени.

– Боб Картер? Его там больше нет! Он перешел в Мэйнор.

– Почему?

– После этой свадьбы, конечно! Естественно, он никогда не ужился бы с Люком Трегерном!

– Какое это имело значение для него? Люк был бы в Мэйноре, а Боб – в Кадоре.

Они посмотрели на меня с удивлением:

– О, вы ничего не слышали об этой свадьбе?

– Я слышала что-то в Лондоне.

– Значит, вы знаете, – сказал мистер Тамблин. – Я был поражен, но для нее, может быть, он подходящая партия. Боже, это был ужасный день для Кадора, когда она стала в нем хозяйкой!

– Такое не каждому по плечу, – сказал мистер Тамблин. – Вы должны быть подготовлены для такой жизни, для того, чтобы управлять подобными состояниями. Нельзя выжимать из владений все соки и ничего не возвращать.

– Но я думала, мистер Хансон…

– Его дела идут прекрасно, конечно! Такая разница между двумя имениями! Мы привыкли считать Кадор гигантом, а Мэйнор – карликом. Теперь все по-другому. Но я думала… – повторила я.

Мистер Тамблин сказал:

– Ясно, что вы ничего не знаете! Эта женщина, Мария Кадорсон, как она заявляет, вышла замуж за Люка Трегерна!

Понимание осенило меня ослепительной вспышкой.

Я почувствовала себя безумно счастливой.

– Я подумала… что мистер Хансон женился на ней, – пробормотала я.

– Мистер Хансон? Женился на этой женщине? Вы, наверное, шутите! воскликнула миссис Тамблин.

– Я слышала кое-что в Лондоне. Один человек сказал мне, что это кто-то из Мэйнора, и я сразу же подумала…

Миссис Тамблин рассмеялась:

– Мне и в дурном сне такое не приснилось бы!

Нет, ей был предназначен Люк Трегерн, как только она появилась. И, конечно, он не мог упустить такой возможности.

– Он всегда был хитрым, – добавил мистер Тамблин. – Он ждал своего часа.

– Мистер Хансон всегда говорил, чо Люк Трегерн – хороший управляющий…

– Так было, когда он управлял чужим состоянием, а сейчас он словно с ума сошел! Он заложил состояние до последней нитки, как я слышал. Ко мне он не обращается, видно, не хочет, чтобы я слишком много знал. Но так долго не протянется. О, это был печальный день, когда эта женщина явилась в Корнуолл!

Я не слушала, переваривая мысль о том, что Рольф не женился.

В ту ночь я не могла уснуть. Как я была счастлива, что вернулась! Мне очень захотелось увидеть Рольфа.

На следующий день мы отправились в домик Крофта. Его очень хорошо отремонтировали, и миссис Тамблин, пытаясь угадать мой вкус, расставила кое-какую мебель. Я горячо поблагодарила ее за все, что она сделала.

– По крайней мере, – сказала миссис Тамблин, – в доме можно жить. Не знаю, сколько вы здесь пробудете, но даже если вы собираетесь продать его, он должен выглядеть настоящим домом. А все это вы можете продать вместе с домом, если решитесь.

– Вы все учитываете, миссис Тамблин.

Я испытывала удивительную легкость: снова увижу Рольфа, и, если я действительно нужна ему, в этот раз я не буду такой глупой!

* * *

Китти много работала, чтобы сделать дом таким, каким мне хотелось. Миссис Тамблин суетилась, пересказывая мне разные сплетни, едва ли догадываясь, какое значение они для меня имели.

Мистер Хансон уехал, сказала она мне. Теперь он часто уезжает. Миссис Тамблин решила, что для него несносны происшедшие перемены. Между Люком Трегерном и Бобом Картером часто происходили конфликты из-за земли. Это создало очень сложную ситуацию.

Мистер Хансон предоставил Бобу разрешать все споры. Создавалось такое чувство, что ему трудно общаться со своим бывшим управляющим.

В первый же день зашла миссис Пенлок. Я обрадовалась, увидев ее. Она тоже была взволнована нашей встречей.

– А вот и вы, мисс Кадорсон! Как я рада вас видеть! Чего мы только не натерпелись с тех пор, как вы уехали, не могу и рассказать вам. Можно книгу написать, я ничего подобного не видела. Нормальному человеку там делать нечего. Все служанки были у меня под контролем, все у меня всегда было в порядке, стол в столовой блестел, как зеркало… А сейчас все бесполезно: они пьют и играют в карты до глубокой ночи, а утром, будь добр, разбирай весь этот бардак! Мистер Исаак с радостью бы ушел, если бы было куда, но он отсюда не уедет. Я его не порицаю: сама никуда не уеду. Кому хочется ехать в чужие края? Да, а вам ничего не остается, мисс Кадорсон, но, я думаю, это другое.

– О, миссис Пенлок, – воскликнула я, – как я рада опять разговаривать с вами!

– Не может быть, – ворчала она. – Я нутром чую, что у нее здесь нет никаких прав! Думаю, что все это хорошо сработано. А этот Люк Трегерн… Какое право имеет он быть нашим хозяином? Настоящий король в замке! Землевладелец! Это все несправедливо, мисс Кадорсон, и так долго не протянется.

– Вы говорите, они играют в карты и пьют? А какая у них компания?

– Весь местный сброд! Где они их находят? А как они ругаются, это что-то ужасное, он и она! Все споры в Кадоре раньше решались за закрытыми дверями, как положено благородным людям! Не знаю, к чему мы идем? Боб Картер время от времени приходит к нам на кухню. Они всегда были добрыми приятелями с мистером Исааком. Представляете, он тайком приходит в Кадор! Люк Трегерн не потерпел бы его появления, но Боб считает, что все это рано или поздно придет к полному краху. Всех нас волнует, что будет с нами? О, это был грустный день, мисс Кадорсон, когда вы уехали… но никто из нас не верит ее басням!

Это все каким-то образом подстроено!

– Суд поверил ей, миссис Пенлок.

– Судьи тоже могут иногда сойти с ума! Многие из них не видят дальше своего носа – Как я рада, что вернулась! Китти приехала со мной из Лондона. Я обхожусь ее услугами, и она хорошо справляется.

Миссис Пенлок изучила Китти тем самым оценивающим взглядом, которым она обычно одаривала вновь нанимаемых служанок, и я была рада видеть, что они понравились друг другу.

– Ты можешь прийти в Кадор, – сказала она Китти. – Наши девушки будут рады с тобой познакомиться, и мы все тоже.

– Вы думаете, это благоразумно, чтобы моя горничная появилась в доме? – спросила я.

– Если бы я потеряла власть на собственной кухне, я бы завтра же ушла! – строго сказала миссис Пенлок.

– Я бы хотела пойти, – сказала Китти.

– Вот и хорошо! Я пошлю за тобой одну из наших девушек.

– Я слышала, мистер Хансон в отъезде? – спросила я.

– О да, он часто уезжает. Он прекрасно знает, что происходит, но предоставил Бобу Картеру полную свободу. Боб говорит, что очень доволен, что перешел в Мэйнор. Ему бы не нашлось места под одной крышей с Люком Трегерном. – Она хитро посмотрела на меня и продолжила:

– Боб говорит, что мистер Хансон в последнее время не слишком весел. Я полагаю, ему пора обзавестись семьей.

* * *

Я уже неделю прожила в домике Крофта, когда вернулся Рольф.

Я жила в состоянии какой-то эйфории, я чувствовала себя значительно счастливее, чем все последнее время. Мне казалось, места, с которыми было связано столько воспоминаний, заставят меня почувствовать себя несчастной, но этого не случилось. Мои родители продолжали жить в моих мыслях, я постоянно чувствовала их присутствие. Они словно подталкивали меня сделать, наконец, что-то в своей жизни, и они непременно сделали бы это, будь они со мной.

Я гордилась своим домиком, но пока не выставила его для продажи: все еще не решалась сделать это. Я говорила себе, что торопиться некуда. Китти и я ходили в город за покупками. Меня радостно приветствовали люди, которых я знала. Джек Горт, почесывая затылок, ворчал, что все теперь не так, как раньше, и он, конечно, не имел в виду рыбный промысел.

Миссис Польден, качая головой, говорила, что неестественно «попасть из грязи прямо в князи», что, во всяком случае, это недолго протянется.

Я понимала, что они оплакивают перемены, происшедшие в Кадоре, и, по крайней мере, хорошо в них осведомлены. Мой отец и его предки оказывали благотворное влияние на всю округу: к ним шли со всеми проблемами, они играли роль заботливых родителей.

«Теперь все по-другому», – таково было общее мнение.

Многие люди испытывали беспокойство Они знали, что огромное состояние на грани упадка Фермеры жаловались на то, что их дома ремонтируются. «Все идет к катастрофе», – говорили они.

* * *

Китти часто бывала на кухне Кадора. Новые хозяева не слишком интересовались тем, что творится там, а Исаак и миссис Пенлок, при всей своей нелюбви к нововведениям, принижающим их былую роль, продолжали оставаться деспотичными хозяевами в своей сфере.

Китти завела дружбу с Мэйбл Такер, которая была служанкой на кухне Она часто заходила к нам. Я была очень рада видеть Китти такой довольной.

Повидаться со мной зашел Рольф Он постарел, как мне показалось. На лбу у него появилось несколько морщин, которых не было раньше, и он выглядел печальным. Но его лицо осветилось радостью, когда он увидел меня. Он крепко сжал мои руки:

– Я услышал, что ты вернулась. Я так рад видеть тебя!

– Я тоже рада видеть тебя, Рольф!

– Я слышал, ты вернулась, чтобы продать этот домик?

– Таково было мое намерение.

– Это значит, что ты уедешь… навсегда?

– Я пока не знаю, что будет дальше. Трудно сказать, так много зависит…

Он кивнул.

– Все это… – Он махнул рукой. – Такие перемены. Иногда все кажется совершенно невероятным!

– Да, я знаю. Можно долгие годы жить совершенно спокойно, а потом внезапно все становится с ног на голову… Проходи в дом, мы тут все очень славно устроили, Китти и я. Я привезла ее с собой из Лондона. Сейчас, полагаю, Китти в Кадоре. Она поладила там со служанками, и миссис Пенлок разрешает ей бывать на кухне.

Рольф оглядел небольшую гостиную.

– Очень мило, – сказал он, с грустью глядя на меня. – Моя дорогая Аннора, сколько тебе пришлось перенести! Как бы я хотел…

Я умоляюще посмотрела на него: мне хотелось, чтобы он сжал меня в объятиях. Мне хотелось сказать: «В этот раз, Рольф, я никуда не убегу! Я хочу сказать тебе, что очень жалею, что я была просто сумасшедшей! Я не могла поверить, что ты не был в лесу той ночью, а теперь меня это уже не волнует!»

Рольф повторил:

– Очень хорошо, что ты приехала!

– Нужно продолжать жить! Люди здесь говорят о больших переменах в Кадоре?

– Происходит просто трагедия! Они разрушают все своими руками! Я не могу этого понять: Трегерн немало знает об управлении, он же всегда хорошо работал у меня. Хотя я и не верил ему до конца, но он был ловким управляющим!

– Почему ты ему не верил?

– Мне казалось, что он не совсем честен. Я думаю, что часть моих денег осела в его карманах.

– А ты не говорил с ним на эту тему?

– В данном случае нужно предъявлять последнее обвинение, а у меня были только подозрения, хотя и немалые. И он, действительно, был очень полезен!