Текст книги "Безальтернативная реальность (СИ)"
Автор книги: Филипп Улановский
Жанр:
Альтернативная история
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Безальтернативная реальность
Глава первая
Филипп Улановский
(повесть – блеф)
(навеяно произведениями фантастов из стран социалистического лагеря, советскими и иностранными утопиями и антиутопиями 20-го века, а также собственными воспоминаниями о не столь уж давнем прошлом)
Ушедшему в небытие «совковому» строю посвящается
Автор заранее приносит свои глубочайшие извинения всем ныне здравствующим в нашей сегодняшней обыденности реальным (и полуреальным) двойникам героев этой повести, а также родственникам тех, кто уже покинул этот мир, за то, что они привиделись автору именно в таких странных и порою даже страшных ролях.
Автор также обращается ко всем гражданам Грузии, России и других государств, существующим или существовавшим в нашей реальности, у которых нашлись двойники, упомянутые в произведении, с настоятельной просьбой не обвинять человека, которому могло привидеться подобное, в диффамации или клевете, и не подавать на него в суд. И пусть икнется их жутковатым двойникам (включая «alter ego» самого автора), живущим (или жившим) в параллельном мире...
Глава первая, в которой читатель знакомится с бывшим физиком Феликсом Драгуновским, непонятным образом оказавшимся в Москве начала 21-го века
«И какой черт принес меня в эту мрачную и холодную, во всех отношениях проклятую Москву, век бы глаза мои ее не видели!» – подумал лениво Феликс Драгуновский, в далеком прошлом – советский физик, а в совсем недавнем – журналист из независимой Грузии, пишущий на русском языке. Эпоха командировок в столицу канула в лету вместе с бесшабашно-бездумным советским образом жизни в начале 90-ых годов, и после 1991 года Феликсу не приходилось бывать в столице усопшего Союза. «Лучше было бы съездить вместе с женой и дочкой в Бат-Ям к Мишке и его молодой жене, а заодно – встретиться с бывшими одноклассниками, однокурсниками и старыми сослуживцами. В конце концов, я не был в Израиле уже больше двух лет!».
Феликс совершенно не помнил, каким транспортом он добирался из Тбилиси до Москвы (самолетом, поездом, автобусом или на теплоходе), с какой целью это сделал, в какой гостинице (или у кого из знакомых или родственников) остановился, где и у кого оставил багаж – если этот багаж у него был вообще. И вообще он никак не мог взять в толк, что с ним происходит. Не мог он даже вспомнить, какого лешего он вообще оказался в российской столице в самый разгар суровой российской зимы, и что ему в ней было нужно. Вспомнил вдруг только, что он доехал до центра белокаменной столицы на поезде метрополитена, отделанного еще более помпезно, чем в эпоху так называемого развитого социализма, подавляющего провинциалов своим богатым убранством, украшениями и даже величием.
Но что же произошло дальше? Ровным счетом – ничего! Выйдя из синего вагончика метропоезда, Драгуновский начал передвигаться по пронизывающим весь центр подземным переходам – бывшим противоядерным укрытиям и бомбоубежищам.
Феликс поднимался и спускался по каким-то невероятно странным лестницам. Едва вынырнув из очередного мрачного захолустья и окунувшись в скупые лучи теплого солнца, такого непривычного для зимней Москвы, Феликс вновь погружался в темное подземное царство – затхлое, пропахшее потом и испражнениями. Все вокруг обветшало, покрылось плесенью, тусклые лампы едва освещали этот суматошный мир, этих угрюмых людей, стоявших в бесконечных очередях за водкой, хлебом, колбасой. «Нет, это не некогда любимая мною столица, это – черт знает что!» – твердо заявил самому себе Феликс и обещал себе же больше ни разу не приезжать в бывшую белокаменную столицу.
Непривычным показалось Феликсу и полное отсутствие всякой живности на улицах и в подземелье. Ни одной собаки, ни одной кошки, и даже ни одного воробушка не встретилось ему на пути. В одном из подземных переходов – таком же темном, противном и вонючем, как все бесплатные общественные туалеты доперестроечной эпохи – Феликс столкнулся с каким-то очень неопрятным человекообразным существом неопределенного пола и вида, от которого сильно разило водкой. Существо презрительно оглядело Феликса, истово матюгнулось и, ускорив шаг, продолжило свой бессмысленный (если взглянуть со стороны) маршрут.
Наконец, Феликс нутром почувствовал, что его странное путешествие по подземному московскому царству подходит к концу. Так оно и оказалось! Спустя примерно через минуту он буквально выполз, ошарашенный и обессиленный, на поверхность. Здесь почти не было людей, но по улицам сновали автомобили. Почему-то иномарок совсем не было видно. Вот впереди блеснула широкая лента какой-то магистральной дороги. «Эта трасса очень похожа на Садовое кольцо», – подумал Феликс и двинулся к магистрали. «Теперь, наконец, разберусь, куда же я попал и где эта чертова Красная площадь, на которой я не был уже тринадцать лет», – сказал он себе.
Было очень холодно, непривычно холодно для южанина. Вполне возможно, что температура воздуха достигала 30 градусов мороза... Внезапно потемнело, подул сильный ветер, занялась типично январская пурга. И хотя теплая китайская куртка, купленная прошлой осенью на оптовой ярмарке «Лило» на окраине Тбилиси – рядом с трассой, ведущей в Кахетию, – защищала Феликса от холода и ветра, он вдруг почувствовал необъяснимый страх. Драгуновский в этот момент захотел найти ставший уже привычным подземный переход, но почему-то именно здесь перехода не оказалось, а светофор вообще не работал. Снежный ураган усилился, вьюга завывала, в кромешной тьме не было видно ни зги. Перебежав дорогу, Феликс увидел, что кругом громоздились многоэтажные безликие дома – типовые массивы середины 70-ых годов, которых в пределах Садового кольца быть не могло и в помине – и нигде не было видно света. «Повымирали, что ли, они тут все, или это просто светомаскировка?» – предположил Феликс. «Но если это маскировка, то от кого? А может быть, за это время началась большая война? Если это война, то с кем воюет Россия? Неужели на этот раз с Америкой?! Но вчера еще никакой войной не пахло. Наоборот, все говорили о перегрузке отношений и поиске взаимно приемлемых решений. К тому же вйоны так вдруг не начинаются...»
Неожиданно впереди немного прояснилось, и прямо по курсу появилось здание какого-то общественного центра, отдаленно напоминающее киноконцертный зал «Россия», располагавшийся некогда на Тверской улице. Феликс еще помнил, что во времена его предыдущих поездок в Москву эта улица все еще носила гордое имя великого советского писателя Максима Горького. Когда Феликс приблизился, он прочел на фасаде здания неоновую надпись – «Зарядье».
«Вот те раз! А я помню, что кинотеатр «Зарядье» находился на набережной Москвы-реки, рядом с освещенной, шумной и веселой гостиницей «Россия»... Впрочем, в такую пургу я вполне мог оказаться даже у этого кинотеатра. А может быть, в обновленной Москве после перестройки старый кинотеатр «Россия» переименовали в «Зарядье»? А старое «Зарядье» переименовали в «Россию»? Или вообще отстроили новый центр зрелищ в районе Садового кольца? Не знаю. Надо было бы взять с собой путеводитель по новой Москве... А то ведь понадеялся, что я знаю Москву как свои пять пальцев... Вот и напоролся. Мало ли что могло произойти здесь за тринадцать лет... Хотя я старое Садовое кольцо очень хорошо знал – и пусть меня повесят, если я понимаю, куда сейчас забрался...» – пробормотал про себя Феликс и двинулся по направлению к «Зарядью».
Безальтернативная реальность – глава вторая
Филипп Улановский
Глава вторая, в которой Феликс знакомится с рядовыми гражданами огромного Союза ССР
В просторном холле «Зарядья» было почти так же сумрачно и затхло, как и во всем этом странном городе, мало чем напоминающем старую и добрую белокаменную столицу последней четверти 20-го века, тот самый город, о котором с гордостью пели «дорогая моя столица, золотая моя Москва». Первое, что бросилось в глаза Феликсу в холле, когда глаза его привыкли к полутьме, напоминающей освещение подземелий в фильме Данелия «Кин-дза-дза» – огромный портрет незабвенного вождя всех народов. Да, да, приснопамятного Иосифа Виссарионовича Сталина, и рядом с ним размещалась галерея портретов вождей поменьше, на многих из которых были изображены люди, совершенно незнакомые Феликсу. Феликс был по образованию физиком, а по натуре – историком. Поэтому постперестроечная ситуация заставила его еще в начале 90-ых годов переквалифицироваться из технарей в гуманитарии. Несмотря на всю свою любовь в истории, воспитанную еще школьными и вузовскими преподавателями и вспыхнувшую с новой силой именно в годы перестройки, Драгуновский вполне мог и не знать всех большевистских вождей в лицо. Из портретов лиц, так или иначе знакомых Драгуновскому, здесь оказались Брежнев, Андропов, Романов, Соломенцев, Пономарев, Алиев... Почему-то не было портретов Горбачева и Шеварднадзе.
Несмотря на остро веющую со всех сторон затхлость, в помещении было очень много людей, которые, казалось, специально собрались здесь для проведения какого-то важного мероприятия. «Наверно, презентация истории сталинизма в портретах!» – подумал Феликс, пытаясь осознать происходящее вокруг него. Но все присутствующие с любовью смотрели на портрет Сталина и нестройно распевали партийный гимн «Интернационал», как это делалось в коммунистическую эпоху в начале и конце партийных мероприятий и сходок.
«Но почему Сталин?!» – подумал удивленно Феликс. «Ведь Сталин умер очень давно, в марте 1953 года, как раз на наш еврейский праздник Пурим. Многие московские евреи тогда утверждали, что наш Бог наказал главного советского Амана, который хотел окончательно добить тех, кто всё еще уцелел после ужасов Гитлера. Но всё было это более 50 лет тому назад, и вот – на тебе, снова Сталин... В Москве, после разоблачения культа личности на 20-ом съезде Компартии, огромных портретов Сталина нигде невозможно было увидеть. С чего это вдруг в наши дни в путинской России вдруг вспомнили о нем? Неужели буквально за пару дней в матушке Расее объявился какой-то новый лидер-сталинист, сменивший Путина? Почему же тогда я не знаю об этом?»
Похоже, что ужас от осознания абсурдности происходящего и полнейшее непонимание ситуации отразились в глазах Феликса, потому что рядом стоявший мужчина демонстративно громко проскандировал: «Сталин жил, Сталин жив, Сталин будет жить!». Феликс инстинктивно подался в сторону. «Что здесь вообще происходит?» – подумал он, – «Смогу ли я понять, наконец, что это – сборище сумасшедших, съезд недобитых сталинистов, или Россия вернулась в темное прошлое?»
– Гражданин, предъявите документы! Мы выявляем израильских шпионов и вредителей из организации «Джойнт»! Документы, кому говорят! – прозвучало громко и четко.
Феликс огляделся. Хорошо еще, что эти слова были обращены не к самому Феликсу, который в этот момент словно остолбенел. Что это еще за чушь, что за дикая фантасмагория? Не хватало еще только пресловутого суда «троек»... А может быть, здесь все-таки снимается фильм о мрачном прошлом? Феликс внезапно вспомнил, как во время одной из предыдущих поездок в столицу ему предложили участвовать в массовке в ходе съемок фильма «Похороны вождя» (за три рубля в день). Но почему-то на этот раз нигде не было видно киношников. Возможно, они снимают скрытой камерой?! Нет, совершенно не похоже! К тому же вся массовка тащилась очень подозрительно слаженно, и никто не кричал: «Стоп! Снимаем следующий эпизод!». Нет, на киносъемку всё это совершенно не было похоже! Но если это не презентация и ни съемка фильма, тогда что же происходит вокруг? Понять что-либо было совершенно невозможно. И тут Феликса осенила странная мысль: «Но если это не кино, тогда... для чего тогда нужна тогда вся эта бутафория? Неужели Москва и вся Россия действительно погрузились во мрак сталинского средневекового прошлого?»
Жуткие предчувствия, пока не оформившиеся в четкие мысли, выплыли наружу: «А может быть, произошло удивительное смещение пространства-времени, и я оказался не в «нашей» Москве 2004 года, а в Москве-Эн, в одном из параллельных миров, где все происходило совсем по-другому, а не так, как в истории, которую я когда-то учил в общеобразовательной школе, а затем заново осознавал в годы горбачевской гласности?»
– Послушайте, гражданин, не могли бы вы подсказать мне, какое сегодня число? – спросил Феликс у мужчины, стоявшего рядом с ним.
– Эй, товарищ, да вы, видимо, не здешний! А по-русски спросить слабо? Выискали из каких-то забытых справочников неиспользуемые в каждодневной жизни книжные слова и шпарите как по писанному! А может быть, вы, и не товарищ вовсе, а гражданин?
Тут подключился второй мужчина лет примерно 60, почему-то выстроивший начальственную интонацию и с ходу перешедший на «ты»:
– Слушай, а может быть, ты – как раз из этих вонючих интеллигентов или стиляг, а? Ишь, как вырядился! Да и курточка не от «Мосшвеи»...
– Эту куртку мне подарили, – пробормотал Феликс, уже понимая, что ему никак нельзя в такой обстановке признаться, что эту китайскую куртку он купил минувшей осенью на ярмарке – всего в паре километров от тбилисского международного аэропорта, некогда, в славное советское время, именовавшегося Верхней Алексеевкой – по названию русской деревеньки, находившейся в этом месте в первой половине 20-го века.
Любое признание в покупке подобной куртки с явно иностранными лейблами в таком странном обществе могут неадекватно воспринять – ведь в такой реальности могут знать в лучшем случае только ярмарку на территории ВДНХ, если только такая здесь существует; что же касается послеперестроечной ярмарки в Лужниках, то на территории центрального олимпийского стадиона имени Ленина никаких ярмарок существовать не может. А почему это – «не может»? Наверно, согласно постановлению ВЦСПС, как говорится в анекдоте.
Феликс подумал:
– Если я им сейчас начну втолковывать что-либо насчет ярмарок, то «эти» подумают обо мне в духе местных реалий: «Приобрел, мол, у фарцовщиков». «Они» же, скорее всего, отъявленные совки, и поэтому просто не приучены думать по-иному...
Слово «фарцовщик», в его более привычном значении «спекулянт», широко распространенное в старом советском быту, Феликс пока еще очень хорошо помнил, поскольку в социалистическую эпоху ему иногда приходилось пользоваться услугами тех, кого называли спекулянтами. То есть услугами людей, которые своим мелким предпринимательством давали возможность другим людям сократить масштабы неудовлетворенного спроса и приобрести хорошие вещи по ценам, примерно вдвое (а то и втрое) превышающей официальную стоимость этих вещей (имелись в виду те сказочно низкие цены, которые можно было узнать, простояв полдня, а порой и дольше, в длиннющей очереди в ГУМе).
– В Москве таких роскошных курток простым людям не дарят. А может быть, Вы, гражданин, – не простой человек? – спросил первый.
– Простой я, простой, – ответил Феликс.
– Нет, ты – не простой! – возразил второй. – Откуда вообще ты приехал – из Азербайджана или Узбекистана?
– Из Тбилиси...
– Это значит – из Грузии! То-то же акцент такой южный... И лицо смуглое, восточное... Я уж было, вначале подумал – не из Афганской ли СССР Вы, гражданин, приехали? – предположил первый.
– Ого! Ничего себе! Афганистан принят в Советский Союз!?
– Ты что, даже не знаешь о добровольном вступлении афганцев в состав СССР, а? Их еще на прошлой неделе приняли в Союз по просьбе товарища Наджибуллы-младшего! – ответил второй.
– Младшего? А куда подевался старший? – наивно сболтнул Феликс. И тут же получил беспощадный ответ:
– Отца товарища Наджибуллы–младшего – товарища Наджибуллу-старшего – душманы убили еще в середине 80-ых годов! Ничего не поделаешь – классовая борьба! – сообщил первый.
– Опять классовая борьба? – удивился Феликс.
– «И вновь продолжается бой», – процитировал второй собеседник. – И все-таки, если только это – не секрет государственной важности, где ты одежду и обувь шил, а? У нас в Москве так не шьют! Может быть, в «Березке» на чеки купил, а?
Феликс промолчал. А первый собеседник внезапно тоже, как и второй, перешел на «ты»:
– Ну, чего ты молчишь? Или это вообще специальный пошив?
– А в Польше, ГДР, Венгрии – не шьют? – окончательно теряя почву под ногами, спросил Феликс.
– Какая еще ГДР? Обе Германии лет 15 тому назад объединились в одну, и не так давно Объединенная Германия вошла в состав СССР в качестве союзной республики, как и все другие бывшие страны социалистического лагеря. То есть сегодня, дорогой товарищ, уже нет таких отдельных государств, как Польша, Венгрия, Румыния, Болгария, Куба, Монголия. И вообще – «курица не птица, Болгария не заграница». Ты что, и этого тоже не знаешь?! Ну, ты даешь!
– Почему Вы оба ко мне обращаетесь на «ты»?
– А ты кто такой, министр, что ли, чтобы тебе «выкать»? Впрочем, если ты приехал из Тбилиси, тогда ты можешь оказаться важной шишкой! Может быть даже действительно – республиканским министром... Но тогда почему ты без сопровождения? А, понимаю! Решил, как правитель из арабских сказок, пойти в народ, чтобы услышать, о чем люди говорят... Так ведь сейчас говорят только то, что разрешено думать официально... Странно, но почему ты, южанин, говоришь по-русски практически без акцента, почти как настоящий москвич? Ты что, заканчивал Университет дружбы народов имени Патриса Лумумбы? – спросил первый.
– Нет, я учился в тбилисском государственном университете.
– Учился в Тбилиси, а говоришь по-русски почти без акцента... Ты, случайно, не еврей? – спросил второй.
– Нет, не еврей, – солгал Феликс, чудом цепляясь только за инстинкт самосохранения.
– Ладно, даже если ты не еврей, то все равно – никакой не министр! О вступлении афганцев в состав СССР наши власти хорошо знают – и в центре, и на местах, в том числе – и в твоей Грузии! Я уж не говорю о бывших странах социалистического лагеря, добровольно вошедших в состав Союза... Тогда кто ты? Вот, догадался! Просто прикидываешься дурачком, чтобы потом выявить всех инакомыслящих, да?
– Я не прикидываюсь, я долго болел...
– Воспалением хитрости? А может быть, ты в тюрьме сидел?
– Нет, не сидел я...
– Понятно, ты там стоял? Слушай, может быть, ты все-таки – израильский шпион, а?
– Нет, я не израильский шпион, я свой!
– Все говорят, что они – свои, а потом оказывается – шпионы! И не важно, на кого они работают – на своих или на чужих! – заявил первый мужчина.
– Как это так – неважно? – в разговор вмешался третий мужик. – Те, кто работают на них – это шпионы, а наши – это разведчики и контрразведчики! И не разговаривайте, товарищи, слишком много с этим подозрительным типом еврейского вида! Помни, что противник может просто прикинуться чайником, чтобы выведать наши секреты. А этот тип уж слишком нагло играет фраера, причем совершенно ничего не знающего.
Затем третий мужик обратился к Феликсу: «Ты – еврей, да? Признавайся, ты ведь еврей!»
– Нет, он говорит, что не еврей, а просто приехал из Грузии, – вмешался первый собеседник.
– Правильно, он – грузинский еврей! – ответил ему второй.
Феликс, видя, что ситуация накаляется, повторил сразу всем троим:
– Видите ли, я очень долго болел, у меня были проблемы с мозгами...
– Стукнули тебя по башке, что ли? – поинтересовался первый мужик.
– Ага!
– Так бы сразу и сказал! – отреагировал второй.
А первый продолжил: «Похоже, что его действительно сильно трахнули по башке, а то бы он не спрашивал, какое сегодня число... Настоящие шпионы должны знать, какое сегодня число!»
Второй выдал «на гора»: «30 января сегодня, мужик!»
– А год-то какой?
– Понятно! Здорово же тебя тюкнули! – хмыкнул первый. А второй продолжил: «На дворе – 2004-ый, а еще точнее – 87-ой год Великой Октябрьской социалистической революции...»
– Иосиф Виссарионович жив?
Тут оба собеседника переглянулись с третьим, а затем закричали наперебой, привлекая внимание других людей:
– Да тебе в дурдом давно пора!
– Ты что?
– Совсем-совсем ничего не знаешь и не помнишь?
– Сталин в мавзолее лежит уже 50 лет!
– С перерывом на время правления Хрущева, когда тело вождя было захоронено у Кремлевской стены!
– Будь трижды неладен этот волюнтарист Никита!
– Потом, после октябрьского пленума 1964 года, целому институту пришлось восстанавливать тело, пролежавшее в земле три года!
– Сталин умер, но дело его живет!
– Неправильно, товарищи, рассуждаете! Сталин бессмертен, а дела его – нетленны!
– Сталин никогда не умрет, пока дело коммунистов живет! Сталин вечно жив в своих делах! Сталин – лучший и любимый ученик Ленина!
К этому скандированию подключились другие мужики: «И вообще – сегодня у нас главный лозунг – Сталин жил, Сталин жив, Сталин будет жить! Этот лозунг нельзя забывать никогда и нигде!»
– Спасибо большое! – горячо поблагодарил Феликс, услышав знакомый слоган вторично.
– Да уже не за что! – как-то почти равнодушно ответил третий мужик, внезапно потеряв всякий видимый интерес к странному собеседнику. Отошли в сторону и другие, привлеченные вначале непривычным поведением незнакомца.
«Итак, на дворе, в «их сегодня» – самый разгар сталинизма. Похоже, что здесь разгар закоснелого сталинизма. А может даже – воцарилась эпоха новой борьбы против космополитизма. А я зачем стою здесь – как посторонний наблюдатель? Или с тремя израильскими визами в загранпаспорте я еще смогу на что-то надеяться – здесь? Поставят сразу к стенке, а может быть – просто сгноят на бескрайних просторах ГУЛАГА» – мгновенно пронеслось в мозгу у Феликса.
Он почему-то сразу и безоговорочно поверил в то, что химерическая фантасмагория, разыгравшаяся вокруг – это не плод его воспаленного воображения, а самая что ни есть настоящая реальность, пусть даже и параллельная. Та самая альтернативная реальность, о которой он в канун 2002 года перекинулся парой слов с бывшим бакинским астрофизиком, а ныне – маститым израильским автором детективных и фантастических романов Песахом Амнуэлем во время случайной встречи на прогулке по набережной Тель-Авива – Яффо. А впрочем, была ли эта беседа наяву? Или она привиделась Феликсу из еще одной альтернативной реальности?
Интересно, когда произошла развилка времени, отделившая их реальность от его собственной? Подумалось Драгуновскому, что это случилось вскоре после Хрущева. Любопытно, а кто занимался реабилитацией Сталина? Лично Брежнев? Семичастный? Или кто-то другой? Если эта развилка времени произошла в середине 60-ых годов, то они, очевидно, успели расстрелять в их 1952-ом году еврейский антифашистский комитет – своих Лозовского, Бергельсона, Квитко, Маркиша... А может быть, развилка истории происходила иначе, и здесь евреям удалось спастись летом 1952 года? Но вся история человечества на протяжении последних почти тридцати веков показывает, что спастись в странах диаспоры евреям никогда не удавалось – разве что, в лучшем случае, отсрочить окончательное решение еврейского вопроса. Но если это так, то массовые еврейские аресты и даже расстрелы могут начаться буквально сейчас! Может даже, в эту минуту...
В это самое время к Феликсу подошел плотный мужик в военной форме, но без знаков отличия, и демонстративно громогласно заявил:
– Проверка документов! Кому говорят, документы покажи!
После этих страшных слов, которые подействовали на Феликса как холодный душ, наш герой бросился бежать, куда глаза глядят.
– А этот псих убегает! Я сразу смекнул, что у него не все в порядке! Стой, псих! – победоносно загоготал второй мужик. Все три бывших собеседника бросились вдогонку за Феликсом, но Феликс уже был далеко от них.
Драгуновский долго бежал по каким-то темным коридорам, подземным ходам, прекрасно понимая, что в этом дурном сне от «этих» ему ни за что не скрыться. Он чувствовал себя затравленной крысой, за которой ведется погоня не на жизнь, а на смерть. А такая погоня, согласно накопленному человечеством опыту, почти непременно завершается физическим уничтожением преследуемого. Ведь, согласно сюжету любого детектива, затравленному преступнику практически никогда не удается вырваться из западни...
И действительно, вскоре после того, как Феликс кубарем скатился с одной из лестниц и ушибся, его догнала группа потных мужиков, среди которых оказались и бывшие собеседники Феликса. Все они без исключения стали избивать «шпиона». Избивали очень сильно, так, что Феликс даже потерял сознание. Потом побои прекратились, и сознание вновь вернулось к Феликсу. Он увидел рядом с собой не тех мужиков, которые его били, а неких типов в галстуке, и где-то вдали к нему спешили люди в белых халатах. Это были последние ощущения бывшего физика в «Зарядье», потому как сразу же после этого он вновь потерял сознание, причем теперь уже – надолго...
Безальтернативная реальность – глава третья
Филипп Улановский
Глава третья, в которой появляется молодой чекист, наставляющий Феликса уму-разуму
Потом у Феликса возник длительный провал в памяти. Он пришел в себя уже на московской улице, одетый во все советское, в сопровождении молодого плотного верзилы в типовом костюме и при галстуке. В бытность Феликса юношей подобных ребят называли «искусствоведами в штатском». И этот «искусствовед» сейчас выговаривал Феликсу: «Я бы тебя придушил вот этими самыми рабоче-крестьянскими руками! Жаль только, что диктатура пролетариата этого не позволяет. Ведь у нас – первое и единственное в мире демократическое правовое государство!»
– У вас? – только и смог промолвить ошарашенный Феликс, и невольно улыбнулся.
– Да, у нас! А ты как думал, интеллигент долбанный? И не скалься, а то всех своих лопат во рту сразу лишишься! Если бы действительно не был таким законченным придурком, пошел бы как миленький по 59-ой статье «на вышку»! Другой статьи тебе не полагалось! Так ведь наши гуманные органы проверили тебя на детекторе лжи...
– И что?
– Сам знаешь, товарищ обрезанный! Нечего с тебя брать, кроме анализов! Псих ты, шизофреник, и вообще – не от мира сего! Лечить тебя принудительно надо, вот что! Гитлер на таких придурках, как ты, эксперименты ставил, а нам нельзя.
– Почему Вы меня называете идиотом, придурком и вообще – тыкаете?
– Потому как ты – самый настоящий придурок и есть. Наша советская власть стоит на страже закона, и поэтому сочла возможным сохранить тебе жизнь. Но за это ты, придурок, обязан будешь расплатиться с нею сполна...
– Чем? Деньгами?
– Уж не собираешься ли ты расплачиваться этими дурацкими кругляшками с изображениями двуглавого орла, а еще – каких-то мифических зверей, которые оказались у тебя в кошельке?
Феликс быстро сунул руку в карман пиджака. Там было пусто.
– Нет там этих твоих кругляшек со львами, бычками и барашками! Они приобщены к твоему делу в качестве вещественных доказательств. Да и к чему тебе эти игрушки? Только форменные идиоты способны додуматься отчеканить такую туфту, да еще с надписями – «Российская Федерация» и «Georgia». Запомни, ты, гад ползучий, – в составе нашего великого государства – почти пятьдесят союзных республик, расположенных на всех континентах, и этот союз – нерушим. По количеству федеральных субъектов мы скоро догоним Соединенные Штаты Америки... Ведь почти каждый год в состав великого Союза ССР входит новая республика. А Западу приходится считаться с нами: ведь нас – уже более 550 миллионов...
– Что, даже в Антарктиде появились советские республики? – спросил машинально Феликс.
– Ну, ты – тот еще тип! Антарктида – это же ничейная территория! Пока... А вот в Тихоокеанском регионе у нас есть парочка своих регионов – Ново-Гвинейская и Кирибатско-Вануатская Советские Социалистические Республики. Но ни одна из наших республик (даже Финляндская, Германская и Северо-Французская ССР) никогда, слышишь меня – никогда больше! – не станет чеканить свои собственные деньги! Ни левы, ни тугрики, ни марки, ни франки! Просто смешно! И для чего им собственные деньги? Всюду в обращении только рубли – самая устойчивая валюта в мире, обеспеченная всем достоянием Союза! И даже Китай и Испания, в которых, наконец-то, удалось нейтрализовать местных лидеров...
При слове «нейтрализовать» Феликс поежился, что не укрылось от цепкого взгляда его спутника.
– Да, именно – «нейтрализовать»! А ты что хотел – чтобы вонючий либерализм победил в зоне наших кровных интересов – в Западной Европе и в Азии? Такому не бывать! Так вот, даже Китай и Испания, которые пока, временно, не являются участниками нашего великого Союза, даже они собираются переходить на наши советские рубли.
– Когда? – поинтересовался Феликс.
– В самом ближайшем будущем! – уверенно ответил молодой собеседник Феликса. – Может быть, даже завтра или послезавтра.
– А как на это смотрит НАТО? – поинтересовался Феликс.
– «Когда у нашего солдата есть пули, спички, самогон, сосите хрен, солдаты НАТО, дрожи от страха, Пентагон!» – процитировал искусствовед в штатском мало изящные, но весьма меткие вирши неизвестного Феликсу советского поэта. – А чихали мы на НАТО с самой высокой колокольни! В самом деле, что такое НАТО? Это – небольшой военный блок, в состав которого входят: США, Канада, Португалия, Италия, Южная Франция, Турция, Ирландия, Норвегия... Да плюс еще примкнувший к ним Израиль. А ты мне зубы не заговаривай болтовней про эту НАТО! Лучше признавайся прямо, где только изготовляют такие фальшивые дурацкие монетки и бумажки, как те, что мы обнаружили у тебя в карманах? В Израиле, Америке или еще где-то? Для чего им это только нужно, скажи?
– Это настоящие деньги!
– Это настоящая липа, сущая фальшивка! Причем глупая липа! Запомни, дурак! Есть только одна Грузия – Грузинская Советская Социалистическая Республика, и другой не будет вовеки! Ты нам какую-то ахинею нес про Шеварднадзе, Гамсахурдия и Саакашвили. Мы за это время с твоими показаниями хорошо разобрались. Генерал-майор МВД Эдуард Шеварднадзе, который долгое время работал в Тбилиси, а затем – в Москве, после смерти товарища Медунова возглавил Краснодарский крайком партии. Недавно этот заслуженный генерал вышел на пенсию. Так вот, товарищ Шеварднадзе поклялся нам на Уставе КПСС, что в первый раз в жизни слышит о грузинских национальных монетах 20-го века и какой-то там еще независимой Республике Грузия. После ликвидации фашистского прихвостня Кедия вообще никто из грузин не заикается о так называемой независимости. Так что ты не выпендривайся, придурок, и не болтай о независимых мифических государствах! На то и августовская Конституция 1995 года была составлена, чтобы никто из СССР ненароком не пожелал выйти в обозримую тысячу лет... Мы и в Грузинской ССР все проверили. Автор прославленного исторического романа «Десница великого мастера» Константин Гамсахурдия длительное время, почти до самой своей смерти, возглавлял союз писателей Грузии. А его сын Звиад Гамсахурдия занимает сейчас должность ректора Тбилисского института иностранных языков имени Сталина. Ты же помнишь, скорее всего, что Иосиф Виссарионович был великим специалистом по языкознанию... О твоем Михаиле Саакашвили вообще никто ничего не слышал. Вполне возможно, что такого человека вообще не существует. Есть в Грузии всего один известный человек с такой фамилией – бывший директор тбилисского института курортологии...
