Текст книги "Новая эра пирамид"

Автор книги: Филип Коппенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Ф. Каменецкий
Эскадронный боец, не знающий страха

«Среди награжденных пятью орденами Красного Знамени Маршалы Советского Союза П. Ф. Батицкий, К. С. Москаленко, С. К. Тимошенко, маршалы авиации П. С. Кутахов, Н. С. Скрипко, В. А. Судец, маршал артиллерии В. И. Казаков, генералы армии А. П. Белобородое, А. С. Жадов, И. В. Тюленев, И. И. Федюнинский, адмирал С. Е. Чурсин и другие. В числе этих очень немногих других – Николай Филиппович Скутельник.

Из книги Ефима Морозова «Рассказы о котовцах».

«…Котовский развернул карту и поглядел на Ульрика (своего заместителя. – Ф.К.):

– Сейчас же пошли эскадрон Скутельника вот сюда! – Он указал место на карте. – Там пылит не то обоз, не то пехотная колонна. Наша пехота еще позади, стало быть, пусть проверит и действует по обстоятельствам.

Ульрих сделал карандашом пометку на своей карте и побежал в рощу. А через две-три минуты эскадрон Скутельника и взвод пулеметных тачанок вынеслись из рощи, пересекли дорогу и скрылись в солнечном мареве.

…Неожиданно появился эскадрон Скутельника. Всадники показались с солнечной стороны на узкой проселочной дороге, петлявшей в буйных хлебах. Впереди эскадрона торопливо шагала толпа обезоруженных петлюровцев, скрипело десятка два повозок и пылил небольшой табун оседланных коней…»

…Уютная двухкомнатная квартира на улице Космонавтов. Мягкий солнечный свет пробивается сквозь листву посаженной хозяином вишни, скользит по мебели, полу, висящей на стене большой фотографии: командир с полковничьими шпалами на петлицах. На ладно схваченной портупеей гимнастерке редкие в ту пору ордена Красного Знамени.

– Снимок этот сделан в самом начале Великой Отечественной, – говорит Николай Филиппович Скутельник.

В музее обороны Севастополя в годы Великой Отечественной войны на стенде, посвященном 386-й стрелковой дивизии, командиром которой был в дни обороны города Н. Ф. Скутельник, есть такая запись:

«Командир дивизии своим героизмом и бесстрашием зажигал бойцов. Он умело руководит боем. Часто бывал в траншеях каждой роты, на передовых позициях. О нем воины дивизии говорят как о чутком, мужественном, храбром командире. В период июньского штурма он последним ушел с КП на Сапун-горе. Николая Филипповича тяжело ранило. Он потерял сознание и слух».

Свои воспоминания, которые хранятся в Республиканском музее Г. И. Котовского и С. Г. Лазо, Николай Филиппович начинает словами: «Хочу рассказать о храбрости, находчивости некоторых бойцов нашего кавполка во время чрезвычайной опасности». Он описывает подвиги командира первого кавполка, много теплых, задушевных слов адресовано им любимому комбригу – Г. И. Котовскому. А о себе – всего несколько слов: «О моем участии во взятии Одессы и Тамбовском рейде написано в «Коммунисте Молдавии» № 2 за 1965 год, и я лучше не напишу».

На освобождение Одессы Николай Скутельник награждается орденом Красного Знамени. Вот его огромный рассказ об этом событии: «В ночь на 7 февраля 1920 года мой эскадрон был выделен головным отрядом от кавалерийской бригады во время наступления на Одессу. На рассвете на окраине Пересыпи удалось окружить белогвардейскую заставу, что способствовало проходу всей бригады через Пересыпь без сопротивления со стороны белых. Вот за что был награжден орденом Красного Знамени».

Николай Филиппович – участник борьбы против белополяков, банд Махно, Антонова, Тютюнника и др. В приказе № 41 от 26 сентября 1921 года по войскам Тамбовской губернии о награждении красноармейцев и командиров отдельной кавалерийской бригады Г. И. Котовского за отличия в боях при ликвидации банд Антонова говорится, что вторым орденом Красного Знамени награждается командир 1-го эскадрона 1-го кавполка «т. Скутельник Николай Филиппович, как боец, со дня формирования бригады не знающий страха, что может свидетельствовать бой с бандитами под с. Шепетовка со сводной группой Селянского, когда т. Скутельник один врезался в ряды бандитов, рубя их направо и налево». В приказе указывается, что Скутельник является 59-м в Советской Республике красным воином, удостоенным двух орденов за Гражданскую войну.

Настало мирное время, но Николай Филиппович не оставляет рядов Красной армии. Командует некоторое время территориальным эскадроном, базировавшимся в местечке Ободовка Винницкой области, ведет борьбу с вылазками кулачества против колхозного строительства, проводит большую военно-патриотическую работу среди сельской молодежи, готовившейся к службе в рядах Красной армии. И в то же время упорно учится. Он получил военное образование, принимал активное участие в жизни страны, дважды избирался членом ЦИК Молдавской АССР.

В 1939 году за отвагу и мужество в боях с белофиннами Николай Филиппович был награжден третьим орденом Красной Звезды.

За храбрость, проявленную в боях с немецко-фашистскими захватчиками, он награждается орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, многими медалями.

В 1967 году, когда вся страна отмечала 50-летие своего рождения, Президиум Верховного Совета СССР удостоил Н. Ф. Скутельника еще одной награды – пятого ордена Красного Знамени.

– Николай Филиппович, вы упомянули, что являетесь участником четырех войн. Какая для вас была первой?

– Конечно же 1-я мировая. В 1914 году я был призван на военную службу. В октябре 1916 года перешел в партизанский отряд Барбуцы, который формировался для освобождения Бессарабии из-под ига румынских бояр, участвовал в Хотинском восстании. Весной 1919 года партизанский отряд влился в первый Бессарабский кавполк, а в июле я стал бойцом первого кавполка второй стрелковой бригады, командиром которой был Г. И. Котовский. Все мои качества бойца и командира я унаследовал от своего первого комбрига.

В начале 80-х годов общественность города-героя Одессы, боевые товарищи торжественно отметили 90-летие со дня рождения Николая Филипповича Скутельника. Несмотря на преклонный возраст, член ленинской партии с шестидесятилетним стажем Н. Ф. Скутельник, насколько позволяли силы, продолжал трудиться: учил молодежь, выступая на предприятиях, в школах Одессы…

Мне часто приходится проходить мимо дома, где в уже прошлом веке жил Н. Ф. Скутельник. На его дереве алеют вишни…»

А. Тукс
Котовцы. (Биографические очерки)

«Кавалерийская бригада Г. И. Котовского была поистине интернациональной. В ее рядах сражались русские, украинцы, молдаване, болгары, евреи… Среди них был и Тукс Альфред Мациевич – эстонец по национальности.

Родился A.M. в 1900 г. в г. Валк Лифляндской губернии в семье сапожника. В возрасте 12 лет он уже работает на музыкальной фабрике. В 1914 г. Тукс переезжает в г. Нарва. В июне 1915 г. поиски заработка привели А. Тукса в Петербург. Работает в качестве чернорабочего в инженерно-строительной дружине. В ее составе он и попал на фронт.

«В период между Февральской и Октябрьской революциями я стал понемногу разбираться в происходящих вокруг меня событиях и вошел в доверие (группы) социал-демократической партии большевиков, которая подпольно существовала среди рабочих под руководством Попова…» – пишет он. Свершилась Великая Октябрьская Социалистическая Революция – A.M. не задумываясь вступил в красногвардейский отряд, который участвовал в разоружении и аресте контрреволюционно настроенных офицеров царской армии.

При продвижении на Одессу отряд натолкнулся на большую белогвардейскую часть и был разбит. Оставшиеся в живых красногвардейцы с трудом пробрались в оккупированную интервентами Одессу и установили связь с подпольем.

Альфред Тукс по заданию большевиков вел политическую пропаганду среди рабочих на разных заводах Одессы. В конце 1918 г. оккупанты выследили и арестовали его.

Вступившая в Одессу в апреле 1919 г. Красная армия освободила А. Тукса из тюрьмы. В июне А. Тукс добровольно вступил в ряды 45-й стрелковой дивизии красноармейцем и проделал вместе с нею легендарный поход…

А. Тукс – участник жестоких боев под Киевом, Одессой, Тирасполем. В апреле 1920 г. он стал бойцом отдельной кавбригада Г. И. Котовского. Сначала рядовым, затем помощником командира взвода. Участвовал в боях против белопанской Польши, банд Антонова, Тютюнника.

За боевые заслуги A. M. Тукс был награжден 2-мя орденами Красного Знамени, грамотами и многими ценными подарками. В приказе по войскам Тамбовской губернии № 41 от 25 сентября 1921 г. о награждении красноармейцев и командиров отдельной кавбригады Г. И. Котовского за отличия в боях при ликвидации банд Антонова говорится, что награждаются орденами Красного Знамени помощник командира взвода 2-го эскадрона 2-го полка Тукс A. M. и командир взвода 1-го эскадрона того же полка Баламчук Степан Алексеевич «за проявленную ими храбрость, неустрашимость в бою под селом Надежина, где указанные товарищи проявили себя одними из самых отважных и решительных бойцов за свободу».

Второй орден Красного Знамени A. M. Тукс получил за отличия в боях с бандой Тютюнника осенью 1921 г. В приказе по войскам Киевского военного округа, № 1279 от 30 мая 1922 г. отмечалось, что награждается помкомвзвода 2-го кавполка тов. Тукс А. за то, что в бою под селом Звиздаль 17 ноября 1921 г. «первым бросился в шашки на укрепившуюся в селе группу тютюнниковцев и, несмотря на убийственный их пулеметный огонь, продолжал храбро сражаться, проявляя личную инициативу и способствуя быстрому вытеснению бандитов из названного села».

В ноябре 1925 г. А. Тукс оканчивает Украинскую кавалерийскую школу им. С. М. Буденного и остается при школе в должности командира взвода. В 1932 г. A.M. стал слушателем Военной академии им. Фрунзе. В 1935 г. в связи с 15-летним юбилеем 3-й кавалерийской дивизии им. Г. И. Котовского Альфред Мациевич был награжден Почетной грамотой ЦИК Союза ССР.

В 1936 г. он окончил основной факультет Военной академии им. Фрунзе по первому разряду.

Находясь в отпуске в Крыму, он заболел и в октябре 1936 г. скончался».

Е. И. Морозов
Рассказы о котовцах
Рабочий день комкора

«Командир корпуса вставал рано, почти каждый раз опережая сигнал будильника минут на пять, а то и больше. Комкор уже на ногах, стоит в трусах и тапочках перед высоким трюмо, выполняет одно за другим гимнастические упражнения по излюбленной им системе доктора Анохина, а будильник, словно спохватившись, неожиданно срывается на нервический трезвон, будто бы возмущаясь, что хозяин опередил его.

По сигналу будильника в передней комнате скромного особняка, отведенного комкору под жилье в одном из тихих переулков Умани, вскочили с постелей вестовой и коновод комкора и так же, как он, начали утреннюю зарядку с ходьбы на месте, усердно топая ногами, шумно вдыхая и выдыхая воздух.

Закончив комплекс гимнастических упражнений, вестовой и коновод энергично растерлись до пояса мокрыми полотенцами, затем проворно оделись, обулись и затихли, ожидая приказаний комкора. Но комкор не торопится. Стоя то перед трюмо, то перед настежь распахнутым окном, он обстоятельно и сосредоточенно делает одно за другим волевые сокращения мышц, сочетая каждое упражнение с ритмичным, глубоким дыханием. Мышцы его то вздуваются, то расслабляются, а глаза устремлены на озаренное ранним солнцем летнее небо с таким видом, словно готов взлететь ввысь и парить там, как огромная птица, влюбленная в жизнь, в необозримые просторы вселенной.

Завершив упражнения, комкор упругой, бодрой походкой пошел в дальний угол двора и там под струями душевого распылителя долго и энергично массировал своими широкими ладонями мышцы, шумно расплескивая воду.

После водной процедуры комкор быстро оделся, выпил стакан простокваши, затем легко вскочил в седло и неторопливо загарцевал по сонным еще улицам Умани за город, где целый час на разных аллюрах разминал и тренировал своего любимого Орлика.

В восемь утра комкор возвратился, позавтракал, наскоро просмотрел свежие газеты, а в девять уже пришел в штаб, где его ожидали с докладами начальник штаба Гуков, его помощники и начальники служб.

Ответив кивком головы на приветствия своих подчиненных и пригласив всех садиться, комкор неторопливо опустился в кресло, достал из полевого планшета толстый карандаш и поглядел на начальника штаба:

– Как идут заготовки сена?

Начальник штаба достал из папки и положил на стол испещренную цифрами сводку о заготовках кормов для конского поголовья корпуса.

Молча пробежав глазами сводку, комкор удовлетворенно кивнул головой.

– А как с выпечкой хлеба? – спросил Котовский после небольшой паузы.

Начальник штаба встал, слегка щелкнул шпорами и, положив на стол сводку о хлебопечении, снова сел.

Ознакомившись с цифрами, комкор озабоченно потрогал себя за кончик носа и опять поглядел на начальника штаба:

– Жалобы на качество хлеба поступают?

– Нет, Григорий Иванович, пока не жалуются.

– Хорошо, – раздумчиво промолвил Котовский. – Однако полностью доверяться донесениям нельзя. Надо обязать политаппарат всех звеньев корпуса систематически проверять качество выпекаемого хлеба. Плохо выпеченный хлеб – источник недомогания бойца, причина плохого настроения.

Начальник штаба тем временем положил на стол сводку обеспечения корпуса ковочными материалами.

Внимательно прочитав сводку, Котовский сухо промолвил:

– Мне известно, что в полковых цейхгаузах накопился чудовищный запас подков для лошадей артиллерийских упряжек, а ходовых подков, нужных для ковки строевого коня, по-прежнему не хватает. Почему в сводках об этом умалчивается?

К столу шагнул низкорослый и крутой в плечах начальник снабжения корпуса Верховский.

– Наши приемщики в Харькове, – зачастил начснабкор с хрипотцой в голосе, – вынуждены пасовать перед интендантами округа, которые буквально навязывают артиллерийские подковы. Не возьмешь нагрузку – недополучишь нужных подков, а заодно и ухналей.

Котовский вспыхнул, откинулся на спинку кресла, крепко сжал подлокотники и, оглядев присутствующих, уставился на Верховского.

– И вы терпите такое безобразие? Уму непостижимо! Да я бы на вашем месте лично выехал в округ и поднял бы там такую бучу… – Досадно вздохнув, скосил глаза на начальника штаба. – Сегодня же подготовьте протест за моей подписью на имя начальника снабжения округа. Нельзя мириться с косностью и нецелесообразностью, какими позволяют себе манипулировать окружные интенданты. В корпусе у нас всего-навсего два артиллерийских дивизиона, – щелкнул костяшкой пальца по сводке, – а подков накоплено на две артиллерийские бригады, если не больше.

И Котовский заерзал в кресле, весьма выразительно пошевелил губами.

Отпустив начснабкора, Котовский занялся вопросами демобилизации красноармейцев и командиров старших возрастов.

В те трудные, горячие дни, когда многонациональная Советская Республика все свои силы отдавала делу ликвидации разрухи и восстановления огромного хозяйства страны, в частях корпуса шла демобилизация. Многие из демобилизуемых были уроженцами Бессарабии, родина которых еще в начале 1918 года оказалась под властью королевской Румынии.

Котовский тяжело переживал сложное положение своих земляков-бессарабцев и упорно добивался перед правительством Украины решения о передаче корпусу крупного имения бывшего помещика в селе Ободовке, неподалеку от Бершади, для создания в нем сельскохозяйственной коммуны котовцев. Идея Котовского разрешить таким образом вопрос о предоставлении демобилизуемым бессарабцам пристанища, работы и средств к существованию пришлась по душе будущим коммунарам.

Они давно были готовы к отъезду в Ободовку и с нетерпением ждали решения в верхах.

Котовский достал из полевого планшета бумагу и передал начальнику штаба.

– Прошу вызвать по этому списку в штаб корпуса ветеранов Гражданской войны – заслуженных бойцов и командиров, уроженцев Бессарабии. У них положение более чем трагическое. У одних семьи остались за Днестром, у других живут на Левобережье. – Подумав немного, продолжал, делая пометки в записной книжке. – Командующий округом вчера сообщил мне, что на днях Совнарком Украины утвердит решение о передаче нам имения графа Сабанского в Ободовке. Таким образом, не за горами день, когда бессарабцы будут наконец устроены. Уверен, что коммуна принесет пользу и коммунарам, и делу популяризации преимущества коллективного труда перед трудом единоличника.

Котовский встал, прошелся из конца в конец кабинета и снова сел.

– Надо предупредить Левицкого и Гажалова, будущих организаторов коммуны, чтобы были наготове. Нелегкое дело поручается им, – продолжал комкор, постукивая пальцем по крышке стола. – Создать среди моря единоличных крестьянских хозяйств островок невиданного доселе коллективного землепользования, воспитать в каждом коммунаре новое отношение к труду, к коллективу, к бескорыстному и справедливому распределению продуктов его труда – дело совершенно необычное и, конечно же, очень трудное…

Котовский встал, подошел к распахнутому окну и, глядя на безоблачное небо, на голубей, беспокойно вертевшихся на крыше соседнего дома, о чем-то задумался.

Командир корпуса высоко ценил деловые качества и способности Виктора Левицкого и Николая Гажалова в решении хозяйственных задач. Эти бывалые воины и неутомимые помощники Котовского после Гражданской войны, в дни широко развернутого строительства Красной армии, оказали корпусу неоценимую услугу. Это они по заданию комкора взяли на себя основные тяготы по организации корпусного военно-потребительского общества, закупили разноцветное мундирное сукно, в короткий срок обеспечили пошив и одели все части корпуса в красные галифе и светло-серые гимнастерки, пошили отличные красные и синие фуражки с желтыми и белыми околышами, придав таким образом всей кавалерии Котовского нарядный вид, вызвавший всеобщее восхищение рабочих и крестьян Правобережной Украины в дни первых военных маневров Красной армии на территории Украинского военного округа.

И снова они, в способностях которых Котовский не ошибся, обеспечили приобретение строительных материалов, завершили с помощью бойцов и командиров капитальный ремонт крепко обветшалых за годы Гражданской войны казарм и конюшен на Лысой горе, в Бердичеве. Там же, в Бердичеве, они организовали производство железных кроватей, деревянных столов, прикроватных тумбочек, табуреток и других изделий для оборудования красноармейских общежитий, жилищ комсостава, красных уголков, полковых клубов, медицинских пунктов, дивизионного госпиталя…

Выйдя из раздумья, Котовский, продолжая глядеть в окно, убежденно промолвил:

– Жаль, конечно, расставаться с такими энергичными и способными организаторами, как Левицкий и Гажалов. Их бы сейчас перебросить в Тульчин, где ремонт казарм для 9-й Крымской дивизии затягивается. Однако задача создания коммуны в Ободовке – дело более серьезное, чем все то, что ими уже сделано. – Котовский отошел от окна и затеплившимися глазами поглядел на штабистов. – Уверен, если корпус окажет коммуне реальную помощь, коммунары оправдают возлагаемые на них задачи и надежды. Коммуна будет создана, будет жить и развиваться, и непременно станет притягательной силой для многих хлеборобов-единоличников Правобережной Украины.

Штабисты переглянулись, одобрительно зашептались, понимающе закивали головами.

В эти минуты Котовскому и не думалось, что пройдет всего лишь несколько лет, как успехи Бессарабской коммуны в Ободовке намного превзойдут его мечты и ожидания. Она добьется неслыханных успехов, станет эталоном для организации многих коммун на обширной территории Страны Советов, что молва о ней перешагнет границы континентов и станет доказательством несравненного преимущества советского строя перед строем и образом жизни землепашца любой капиталистической страны.

Котовский снова прошелся по кабинету и остановился перед начальником штаба.

– Сообщите Левицкому и Гажалову о готовящемся решении Совнаркома Украины. Подчеркните, что им надо быть наготове, и пусть в ближайшие дни представят мне свои предложения.

Черкнув в блокноте еще несколько слов, начальник штаба положил на стол одну за другой сводки о ходе в частях корпуса строевой подготовки, о результатах стрельб по дальним мишеням, о выездке лошадей, обучения молодых воинов искусству верховой езды, рубки лозы и преодоления препятствий, а поверх всего положил и прижал рукой сводку о ходе физической подготовки личного состава корпуса.

Подойдя к столу, комкор снова сел в кресло, отодвинул все бумаги в сторону, поручив изучение их начальнику штаба, а сам углубился в сводку о ходе физической подготовки.

– Опять отличается эскадрон связи, – досадно вздохнул Котовский и с укоризной в глазах поглядел на корпусного инспектора физкультуры Кушакова. – Опять комэск связи не сводит концы с концами, чтобы довести занятия в эскадроне по физкультуре до совершенства.

– Трудный он человек, товарищ комкор, – пожал плечами Кушаков и вытянул руки по швам. – Я ему о пользе физкультуры, а он мне о важности гибкой связи штаба корпуса с его частями и подразделениями.

Глядя на Кушакова, Котовский резко сказал:

– Передайте ему, что я запрещаю мешать божий дар с яичницей. И связь и физкультура важны в равной степени, и ни о каком делячестве в этом вопросе не может быть речи.

– Я ему так и толкую, товарищ комкор, – переступил с ноги на ногу Кушаков, – а он знай свое: «Связь превыше всего» – и прочие несуразности.

Котовский досадно покрутил головой и кивнул начальнику штаба:

– Подготовьте приказ о несерьезном отношении командира эскадрона связи к делу физической подготовки эскадрона. Вмажьте ему что причитается и прикажите немедленно, со всей решительностью наверстать упущенное и поднять на должную высоту физическое воспитание связистов.

Начальник штаба снова внес пометки в свой блокнот.

В это время к крыльцу штаба подъехал на рослом, неспокойном коне военком корпуса Ястребов. Единым духом преодолев несколько ступенек, военком деловито прозвенел шпорами по гулкому коридору и вошел в кабинет комкора.

– Извини меня, Григорий Иванович, – начал Ястребов, протягивая руку комкору. – Побывал сегодня с утра у батарейцев и в артшколе, потом задержался в корпусной школе младшего комсостава. Должен сказать, что во всех подразделениях порядок, повсюду идет учеба, и боевая и политическая. Следует отметить успехи младших командиров в политической учебе: на все вопросы отвечают бойко, правильно, не задумываясь.

Особенно понравились выступления курсантов на плацу, на котором были продемонстрированы гимнастические упражнения всем составом школы младших командиров.

Надо признать, Григорий Иванович, что курсанты во всем преуспевают. Одним словом, молодцы!

– Твои добрые вести кстати, – сказал Котовский, показав рукой на стул. – Садись и слушай, о чем мы здесь толкуем.

И комкор вкратце рассказал Ястребову о неудовлетворительном состоянии физической подготовки в корпусном эскадроне связи, о том, что дал указание подготовить приказ о наложении взыскания на командира эскадрона.

– Правильное решение, – согласился Ястребов. – Только, думается мне, в первой части приказа надо сперва отметить успехи у батарейцев и курсантов, а потом уже недостатки у связистов.

– Разумеется, – пробасил Котовский и снова кивнул начальнику штаба, чтобы отметил у себя в блокноте.

Состояние физической подготовки бойцов и командиров в корпусе давно не удовлетворяло Котовского.

Как страстный спортсмен, испытавший на себе благотворное влияние силовых видов спорта, Котовский считал недостаточным одной физической зарядки, установленной в частях Красной армии. Он давно вынашивал план сочетания физической зарядки со всеми видами спорта, а также считал обязательным заниматься еще и гимнастикой по системе доктора Анохина, воспитывающей в человеке силовые, волевые и душевные качества.

«Если бы не было гимнастики, давно не было бы Котовского, – не раз говаривал комкор, выступая перед красноармейцами или командирами. – Только гимнастика и только по методу доктора Анохина, именно эта, а не другая, волевая и силовая, не требующая никаких снарядов, спасла мне жизнь на каторжных работах в рудниках Горного Зерентуя. Только эта система упражнений, при изнурительном труде и мизерном питании, дала мне силы вырваться на волю, преодолеть тысячи верст по дикой тайге Сибири, пересечь Урал и тайно пробраться на родину, в далекую Бессарабию».

Влияние Котовского на сознание командиров было огромным. Внушая им важность таких факторов, как доверие своим подчиненным и уважение их личности, он требовал от командиров самодисциплинированности, выдержки, трезвости и умения высоко нести честь, достоинство и звание красного командира. «Хочешь командовать, руководить, воспитывать, – напоминал Котовский, – научись сперва командовать и управлять собой, своими чувствами. Командир-формалист, который придерживается во всем только уставных правил, не может быть другом и наставником своих подчиненных, а тем более, как говорится, «отцом-командиром»…

Настенные часы в кабинете комкора пробили одиннадцать утра. По намеченному распорядку на этот день комкор должен был заняться проверкой состояния боевой подготовки в саперном эскадроне. Однако давно поставленная перед собой задача дать новый толчок делу физического воспитания советского воина, особенно воина-кавалериста, на этот раз была воспринята им более остро, чем прежде, и он решил приступить к выполнению задуманного без промедления.

Сделав запись в блокноте о переносе проверки у саперов на следующий день и отпустив штабистов и начальников служб, Котовский остался в кабинете с Гуковым, Ястребовым и К Ушаковым. Он поглядел на ближайших своих сотрудников глазами заговорщика и неторопливо, словно взвешивая каждое слово, высказал ряд соображений о назревшей необходимости широкого развития физической культуры в частях корпуса, включая все виды силового спорта.

– Оболваненному буржуазной идеологией и забитому муштрой солдату любой капиталистической страны, – говорил Котовский, – мы должны противопоставить воина нового типа, советского воина, особенно конника, закаленного телом и духом, хорошо знающего, кто его враг и кто друг. Занятия одной лишь физической зарядкой приведут к застою и не дадут желаемых результатов. Физкультура и спорт должны быть тесно связаны и представлять гармоничную, целесообразную и последовательную физическую культуру широкого размаха, осуществляемую волевыми усилиями каждого бойца и командира…

Котовский снова, в который раз уже, встал с кресла, прошелся из конца в конец кабинета, затем остановился перед окном, за которым давно уже шла размеренная жизнь тихой Умани. Откуда-то доносился неторопливый перестук колес таратайки извозчика, где-то в соседнем дворе квохтали куры, и острый запах душистого борща струился в окно, дразня обоняние.

– Мирно, тихо, – констатировал вслух Котовский, разглядывая внутренность двора… – А с каким трудом и лишениями было завоевано это достояние! Наша задача – сохранить мир как можно дольше. Надо не покладая рук работать и работать, чтобы достойно и во всеоружии дать отпор любой неожиданности.

– Ты опять о войне, Григорий Иванович, – сказал Ястребов.

– Нет, – ответил Котовский, – я только о преимуществах мира перед войной, не больше.

И, широко распахнув руки, комкор глубоко втянул в себя большой заряд еще прохладного летнего воздуха, задержал его в недрах своей богатырской груди, затем шумно выдохнул и, подойдя к столу, снова сел в кресло.

– В коннице значение физической культуры и спорта должно быть неизмеримо выше, чем, скажем, в пехоте, – продолжал Котовский. – В данном случае объектом физического воспитания, кроме человека, является конь. Таким образом, чтобы человек и конь в равной степени представляли собою то, что мы называем всадником, надо обоих тренировать неустанно и всесторонне, в самом широком спортивном смысле. Только всадник спортсмен, стрелок, джигит, уверенный в себе и в правоте дела, за которое ему предстоит сражаться, может быть надежным защитником завоеваний нашей революции.

Высказав еще ряд конструктивных и реальных положений в пользу физического воспитания и закалки бойца-кавалериста, Котовский предложил установленную в частях корпуса физподготовку проводить в дальнейшем в сочетании со всеми видами гимнастического и легкоатлетического массового спорта, а также установить усиленную подготовку коня, приближенную к условиям боевой службы в поле, а не на плацу и манеже.

– Спорт – это венец физической культуры, – заключил Котовский. – Спорт – это та основа, от прочности которой будет зависеть крепость боевой мощи всей Красной армии и особенно ее авангарда – красной кавалерии.

Ястребов, Гуков, Кушаков слушали Котовского с большим вниманием, явно восхищаясь его незаурядной эрудицией в деле физического и спортивного воспитания бойцов и командиров.

Комиссар корпуса вынул портсигар, закурил от карманной зажигалки папиросу и, попыхивая душистым дымком, поглядел на Котовского влюбленными глазами.

– Значит, ты решил в корне изменить в нашем корпусе установленный в Красной армии метод физического воспитания? Одобряю, Григорий Иванович! Твои предложения больше чем целесообразны. Они новы и рациональны. Я целиком разделяю их и голосую обеими руками за развитие физкультуры и спорта в частях корпуса в самом широком масштабе.

– А зачем голосовать? – пожал плечами Котовский. – Возьмем быка за рога и… на обе лопатки. Приказным порядком введем в частях массовые, коллективные, групповые занятия всеми видами спорта; упраздним скаковые конюшни и жокейские скачки; скаковых лошадей в виде поощрения передадим лучшим командирам-наездникам; создадим в полках конноспортивные кружки, усилим занятия по конному спорту и владению холодным оружием; словом, добьемся создания такой конницы, чтобы душа пела, а тело играло, чтобы другие конные корпуса равнялись на нас, а гидра мировой контрреволюции чтобы даже не смела помышлять о войне и захватнических планах…

– Хороший ты пропагандист, Григорий Иванович! – воскликнул Ястребов, когда Котовский умолк. – Слушая тебя, аж дух захватывает!

– На то в здоровом теле и здоровый дух, – отшутился Котовский. – Нельзя же застаиваться на одной физзарядке.

Предложение комкора было обсуждено во всех деталях и единодушно одобрено.

– Теперь дело за приказом, – кивнул Ястребов начальнику штаба. – Каждый из нас сформулирует свои предложения и представит тебе для обобщения. – Поглядев на Котовского, улыбнулся. – Правильно я толкую, Григорий Иванович?

– Безусловно, – кивнул комкор, откидываясь на спинку кресла. – Только на этот раз забота о составлении проекта приказа не отнимет у вас ни усилий, ни времени. Проект приказа выношен мною, продуман и вчерне сформулирован давно, однако любые дополнения к нему будут только полезны.