Текст книги "Реставратор Галактики"
Автор книги: Филип Киндред Дик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
– Ерунда. Ваши полицейские глупы и злобны. Я хочу, чтобы вы увидели Хельдскаллу – такой, какой она была до потопа. Вы-ы-ы-ы-ы… – и фонограф остановился. Взявшись за ручку, Джо завел его снова, переживая при этом бурю разнородных чувств. Вряд ли бы он сумел их описать… – Справа от вас на столе лежит оптический прибор, – продолжил Глиммунг с пластинки. – Устройство объемного изображения, созданное впервые здесь, на вашей планете.
Джо обернулся и увидел старинный стереоскоп, с набором черно-белых карточек.
– А ничего получше у вас нет? – скептически заявил Джо. – Кинопроектора или объемного видео? Ведь эту штуку изобрели во времена паровых двигателей.
– Вдруг его осенило. – Так вы все-таки на мели! Смит был прав.
– Клевета! – ответил Глиммунг. – Я просто скуповат. Эта черта свойственна всему нашему роду. Вы в своем социалистическом обществе привыкли к огромным затратам. А я, в отличие от вас, обеспечиваю себя сам. Полушка доллар бережет…
– О боже, – простонал Джо.
– Если хотите, чтобы я замолчал, – заметил Глиммунг, – просто снимите с пластинки иглу.
– А что будет, когда кончится запись? – спросил Джо.
– Она не кончится.
– Значит, это не настоящая пластинка.
– Настоящая. Просто звуковая дорожка сведена в кольцо.
– А как вы выглядите на самом деле? – спросил Джо.
– А вы как выглядите на самом деле?
Джо слегка опешил от подобного вопроса…
– Это, видите ли, зависит от того, признаете ли вы Канта с его идеей «Вещи в себе», аналогичной монаде Лейбница…
Он замолчал: у фонографа вновь кончился завод, и пластинка остановилась. Снова, вращая ручку, Джо думал, что Глиммунг, должно быть, не расслышал последней фразы.
– Я пропустил ваш философский экскурс, – проговорил голос из фонографа, когда Джо его завел.
– Так вот, я хотел сказать, что воспринимаемое явление обретает форму в соответствии с системой восприятия воспринимающего… По большей части то, как вы воспринимаете меня, – для убедительности Джо ткнул пальцем себя в грудь, – это проекция вашего собственного разума. В другой системе восприятия я предстану в совершенно ином виде. К примеру, в восприятии копов. Точек зрения на мир так же много, как воспринимающих существ. Я думаю, вы поняли, что я имел в виду.
– Хм-м, – хмыкнул Глиммунг.
– Сейчас я думаю, Фернрайт, а чего же вы, собственно, хотите? Для вас пришло время выбора, время решительных действий. Время участия – или неучастия – в большом историческом событии. В данный момент, мистер Фернрайт, я нахожусь в тысяче мест, нанимаю или помогаю нанять тысячи инженеров и художников, а вы – один ремесленник из многих. Я не могу больше ждать.
– Я что, жизненно необходим вашему проекту? – спросил Джо.
– Реставратор керамики необходим, да. Это можете быть вы, а может быть, кто-нибудь другой.
– Когда я смогу получить свои тридцать пять тысяч крамблов? – спросил Джо. – Авансом?
– То-о-о-о… – начал было Глиммунг, но тут у старой «Виктролы» снова кончился завод. Пластинка остановилась.
«Хитрая старая сволочь», – мрачно подумал Джо, в очередной раз крутя ручку.
– То-о-олько в том случае, если храм будет восстановлен в первозданном виде, каким он был много веков назад, – закончил Глиммунг.
«Так я и думал», – усмехнулся про себя Джо.
– Вы полетите на планету Плаумэна? – спросил Глиммунг.
Джо не спешил с ответом. Он вспомнил свою комнату, тесную мастерскую, утрату монет, полицию… Он вспоминал все это, пытаясь понять, что держит его здесь. «Только знание того, что вокруг. Привычка. Привыкнуть можно ко всему, можно даже научиться это любить. Условный рефлекс. Профессор Павлов несомненно прав – в клетке меня держит скорее привычка, чем стальные прутья».
– Нельзя ли получить несколько крамблов авансом? – спросил он Глиммунга. – Хочу купить спортивную куртку и новую пару непромокаемых ботинок.
Вдруг фонограф взорвался, едва не изувечив Джо осколками. Смутный девичий образ исчез, вместо него появилась чудовищная морда, искаженная яростью, изрыгавшая проклятия не неведомом языке. Стены подвала начали оседать, обломки посыпались на пол, по которому зазмеились трещины, словно по пересохшей глине среднеазиатского такыра.
«Боже милостивый, а Смит еще называл его дряхлым…» Дом рушился, на Джо сыпались штукатурка и битый кирпич. Кусок трубы крепко приложил его по затылку, и тотчас он явственно услышал тысячеголосый вопль ужаса.
– Я поеду! – заорал он что есть мочи, зажмурив глаза и прикрывая голову руками. – Вы правы, это не шутка! Простите меня! Я понял, для вас это очень важно!
Выросший из ниоткуда гигантский кулак обхватил Джо и приподнял в воздух, словно намереваясь смять его, как газетный лист. На мгновение Джо увидел яростно пылающий глаз – один! – и разбушевавшаяся стихия тут же успокоилась. «Вряд ли, конечно, у меня поломаны ребра, – подумал Джо, – но перед отлетом с Земли не помешало бы пройти медицинское обследование. На всякий случай».
– Я переправлю вас в центральный зал кливлендского космодрома, – сказал Глиммунг. – У вас окажется достаточно денег, чтобы добраться до планеты Плаумэна. Отправляйтесь ближайшим рейсом; домой за вещами не возвращайтесь – там вас поджидают. Держите.
Глиммунг сунул Джо что-то в руку. На свету предмет переливался разными цветами, казалось, краски складывались в сложный орнамент, затем вдруг заструились цветными нитями, смешались в новый узор, а через мгновение – в другой, который почти ослепил его.
– Осколок, – пояснил Глиммунг.
– Осколок разбитой вазы из храма? – спросил Джо. – Надо было сразу показать его мне.
«Я бы сразу согласился, – закончил он про себя, – если бы… если бы представлял, о чем идет речь».
– Теперь вы знаете, – произнес Глиммунг, – к чему приложите свой талант.
Глава 5
«Человек – это душевнобольной ангел, – думал Джо Фернрайт, – когда-то они – все до единого – были настоящими ангелами, и в те времена у них был выбор, выбор между добром и злом. Легко было быть ангелом в те времена, а потом что-то пошло не так. И они оказались перед необходимостью выбирать меньшее из двух зол. Они сошли с ума и превратились в людей».
На обитой плюшем пластмассовой скамье кливлендского космодрома в ожидании своего рейса Джо почувствовал себя слабым и разбитым. Его пугала работа, ждавшая его впереди.
«Я похож на перекати-поле, – думал Джо. – Вечно качусь по ветру, вечно меня гонит, несет куда-то».
Сила. Сила бытия и противостоящий ей мир небытия – что предпочтительнее? В конечном счете сила выдыхается, всегда выдыхается, наверное, это и есть ответ на вопрос. Сила-бытие – вещь временная. А мир-небытие – вечен, он существовал до его рождения и будет существовать после его смерти. А суета в промежутке между ними, – лишь краткий эпизод, напряжение земного тела – тела, которому суждено вернуться к истинному владельцу.
Не повстречайся он с Глиммунгом, он никогда не задумался бы ни о чем подобном. Именно в Глиммунге Джо увидел вечную, самообновляющуюся силу. Он, как звезда, сам испускал свет, нескончаемый и вечный. Он был прекрасен, как звезда. Он – водопад, цветущее поле, безлюдная вечерняя улица, над которой догорает закат. Солнце сядет, его свет померкнет, сумерки перельются во тьму, но Глиммунг по-прежнему будет сиять, очищая своим светом всех и вся.
Он – свет, излечивающий падшую душу, заживляющий ее язвы и гнойники – немых свидетелей невостребованной жизни.
Услышав гул ракетных двигателей, Джо повернул голову и увидел сквозь огромное окно стартующий ЛБ-4.
Здание космодрома содрогнулось, спустя несколько секунд корабль исчез.
«Передо мной огромная, непролазная топь, – думал Джо, – и странные, зловещие звуки разрывают эту тишину…» Он встал, прошел через весь зал к будке Падре и, бросив монетку в прорезь, наугад набрал шифр. Стрелка указателя остановилась на «Дзен».
– Скажи, что мучит тебя? – Голос Падре был исполнен доброты и сочувствия, словно вокруг не существовало ни суеты, ни забот, ни самого времени.
– Мне страшно, – сказал Джо. – Семь месяцев я маялся от безделья, а теперь вот нашел работу, которая уводит меня далеко от Солнечной системы. А вдруг я не справлюсь? Вдруг я за это время растерял все способности?
– Ты и работал, и не работал, – донесся успокаивающий голос Падре, – а самое трудное занятие – это не работать.
«Это все, чем мне может помочь Дзен», – понял Джо, и прежде чем старец продолжил свою мысль, он уже переключился на «Протестантство».
– Без работы, – тон пастора стал суровым и решительным, – человек не значит ничего. Он просто перестает существовать.
Джо сразу же переключился на «Католичество».
– Господь и любовь господня да приимут тебя, – снова зажурчал умиротворяющий голос. – Ты невредим в деснице его. Он тебя никогда…
Джо включил «Ислам».
– Убей врага своего.
– Да нет у меня врагов, – покачал головой Джо. – Кроме собственной усталости и страха.
– Это и есть твои враги, – безаппеляционно ответил Падре. – Ты должен объявить им джихад; должен доказать себе, что ты настоящий мужчина, воин, способный дать отпор.
Джо попробовал «Иудаизм».
– Возьми миску супа из марсианских червей… – начал было умиротворенный Падре, но у Джо кончились монеты. Без денег не бывает исповеди, и голос из автомата угас…
«Суп из червей, – повторил Джо, – большой деликатес… Что ж, наверное, это самый уместный совет. Надо зайти перекусить».
Не успел Джо устроиться за столиком и взять меню, как к нему обратился сосед:
– Не хотите ли сигарету?
Джо изумленно уставился на собеседника:
– О господи! Нельзя же курить в помещении – особенно здесь… – Джо повернулся к собеседнику и застыл с открытым ртом.
Рядом с ним, в человеческом обличье, сидел Глиммунг.
– У меня и в мыслях не было вас пугать, – заговорил Глиммунг. – Ваши работы превосходны, я вам об этом уже говорил. Я нашел вас именно потому, что считаю вас лучшим реставратором на Земле; об этом я тоже говорил. Падре, несомненно, прав; вам надо поесть, чтобы прийти в себя. Сейчас я что-нибудь закажу. – Глиммунг кивнул роботу-официанту, одновременно раскуривая сигарету.
– Разве они не видят, что вы курите?
– Нет. А робот, очевидно, вообще не замечает моего присутствия. – Он повернулся к Джо. – Закажите себе все, что пожелаете.
Съев полную миску супа из червей и выпив кофе без кофеина (как и полагалось по закону), Джо заметил:
– Боюсь, вы не понимаете, что со мной творится.
Для такого, как вы…
– Для такого, как я? – переспросил Глиммунг.
– Ну, вы же знаете…
– Ни одно живое существо себя не знает, – заявил Глиммунг. – Вы тоже не знаете себя, не имеете ни малейшего понятия о заложенном в вас потенциале. Знаете, что для вас будет означать Подъем? Все, что было сокрыто в глубине вашего естества, все, что дремало внутри вас, – все это будет реализовано. Тот, кто причастен к Подъему, вовлечен в этот процесс, на планетах, разбросанных по всей Галактике, – все смогут быть. Ведь вас никогда не было, Джо Фернрайт. Вы не были – вы только существовали. Быть – значит совершать. И мы совершим великое дело, Джо Фернрайт. – Голос Глиммунга зазвенел, как колокол.
– Вы пришли рассеять мои сомнения? – искренне спросил Джо. – Именно для этого вы здесь появились? Убедиться, что я не передумал и не сбежал в последний момент?
Вряд ли это так, не мог он, Джо Фернрайт, быть настолько важным.
Глиммунг, разрывающийся между пятнадцатью мирами, тратит свое драгоценное время на то, чтобы подбадривать какого-то жалкого керамиста из Кливленда. У Глиммунга и без Фернрайта хватает забот, и куда более важных…
– Это как раз и есть «важная забота», – ответил Глиммунг, прочитав мысли Джо.
– Почему?
– Потому что второстепенных забот не бывает. Как нет второстепенной жизни. Жизнь насекомого или паука так же значима, как ваша, а ваша – так же, как моя. Жизнь есть жизнь. Вы хотите жить так же, как и я.
Семь месяцев вы были в аду, день за днем ожидая, пока наконец случится то, что вам нужно… Вот так же ждет и паук. Представьте себе паука, Джо Фернрайт. Он соткал паутину, сделал маленькое укрытие и сидит в нем. В его лапках нити, ведущие во все концы паутины. Как только в ловушку попадет муха, он узнает об этом. Для паука это вопрос жизни и смерти. И вот он ждет. Проходит день. Два. Неделя. Он все ждет: а что ему остается, кроме как ждать? Он словно нищий рыбак, закинувший сети наугад, может, что-то попадется, и он будет жить. А может быть, ничего. И однажды он впадает в отчаяние: «Все. Добычи не будет. Поздно». И действительно, уже поздно. Он так и умирает в ожидании.
– Но я все-таки дождался.
– Да. Я пришел.
– Вы взяли… – Джо осекся. – Вы подобрали меня из жалости?
– Ничего подобного, – сказал Глиммунг. – Подъем потребует великого таланта. Многих талантов, огромных знаний, несметного количества искусных мастеров. Вы взяли с собой тот фрагмент?
Джо вынул из кармана осколок божественного творения и положил его на столик, рядом с миской из-под супа.
– Их тысячи, – продолжил Глиммунг. – У вас, как я полагаю, в запасе около сотни лет, но и этого вряд ли хватит. Вы вступите в их мир и останетесь там до последнего дня вашей жизни. Так исполнится ваше желание: вы сможете воистину быть. До самого конца. А став частью бытия, пребудете навсегда. – Глиммунг поглядел на часы «Омега». – Через пару минут объявят ваш рейс.
Когда защелкнулись пристяжные ремни и опустился защитный экран, Джо повернул голову, разглядывая пассажира, сидевшего рядом.
На табличке было обозначено имя: «Мали Йохез».
Боковым зрением Джо сумел разглядеть женщину-гуманоида.
В это время включились маршевые двигатели, и корабль вышел на старт.
Никогда прежде Джо не покидал земной атмосферы. Он осознал это внезапно, когда нарастающая перегрузка вдавила его в кресло «Это… совсем не то, что… лететь… из Нью-Йорка… в Токио», – подумал Джо, задыхаясь.
Ценой невероятных усилий он повернул голову, чтобы еще раз взглянуть на девушку с другой планеты. Ее лицо сделалось синим.
«Может быть, это типично для их расы, – решил Джо. – А может быть, я тоже весь посинел. И сейчас отдам концы». Тут заработали основные двигатели, и Джо Фернрайт потерял сознание.
Очнувшись, он услышал запись Четвертой симфонии Малера и негромкий гул голосов. Бойкая темноволосая стюардесса деловито отстегивала защитный экран и кислородную подушку.
– Вам лучше, мистер Фернрайт? – поинтересовалась стюардесса, приглаживая его всклокоченные волосы. – Мисс Йохез прочла вашу анкету, которую вы нам предоставили перед полетом, и очень хочет познакомиться с вами. Вот так, теперь ваша прическа в порядке. Как вы думаете, мисс Йохез?
– Приятно познакомиться, мистер Фернрайт, – старательно выговорила мисс Йохез. – Я порадовалась узнать вас очень. Всю продолжительность нашей дороги я удивляюсь незнакомству с вами, потому что, я думаю, что общего у вас и меня много.
– Позвольте мне взглянуть на анкету мисс Йохез, – обратился Джо к стюардессе; он быстро просмотрел текст, выведенный на экране. Любимое животное – сквамп. Любимый цвет – редж. Любимая игра – монополия. Любимая музыка – кото, классика и кимиоито. Родилась в системе Проке, что сделало ее в некотором смысле первопроходцем.
– Думаю, – заметила мисс Йохез, – что мы в одном предприятии, несколько из нас, включая и я, и меня.
– И вас, и меня, – поправил Джо.
– Вы коренной землянин?
– Я никогда не покидал Земли.
– Это ваш первый полет?
– Да, – кивнул Джо, Бросив взгляд на девушку, он нашел, что она довольно привлекательна. Короткие бронзовые волосы эффектно оттеняли сероватую кожу.
К тому же он никогда в жизни не видел такой талии, как у нее. Легкий костюм позволял разглядеть ее изящную фигурку.
– Вы морской биолог? – уточнил Джо, дочитав ее анкету.
– Именно так. Я должна определить глубину прорастания кораллами… – она запнулась, достала карманный словарик и нашла нужное слово, – затонувших артефактов.
Джо не мог сдержать любопытства.
– В каком воплощении вы видели Глиммунга?
– Воплощение? – отозвалась мисс Йохез и стала растерянно листать словарь.
– Облик, – улыбаясь подсказала стюардесса. – Могу предложить вам воспользоваться компьютерным переводчиком Земли. У каждого кресла есть наушники и микрофон. Вот ваш, мистер Фернрайт, а вот ваш, мисс Йохез.
– Мои земные языковые навыки восстанавливаются, – пояснила мисс Йохез, отказавшись от наушников. – Так что вы спросили?
– Кем предстал перед вами Глиммунг? – повторил Джо. – Как он выглядел физически? Высокий? Маленький? Полный? Худой?
Мисс Йохез ответила:
– Впервые Глиммунг предстает в обрамлении воды, в том виде, в котором часто отдыхает на дне океана своей планеты, в… – она долго подбирала слово, – в окрестностях затонувшего храма.
Это объясняло, почему Глиммунг выбрал именно воду, для того, чтобы вытащить Джо из полицейского участка.
– А как он выглядел потом? Так же?
– Второй раз он появился передо мной, в виде прачечной из корзины.
«Так, она все перепутала или именно это и имела в виду? – недоумевал Джо. – Может быть, корзина из прачечной?» Вдруг он вспомнил об Игре.
– Мисс Йохез, – предложил Джо. – Что, если мы действительно воспользуемся компьютером? В самом деле, это может быть интересно… Я расскажу вам, какой казус со мной случился при автоматическом переводе советской технической статьи много лет назад. Один термин…
– Прошу вас, только помедленнее, – прервала его мисс Йохез. – Я не успеваю, и дополнительно у нас и так есть, что обсуждать. Нам нужно спросить всех и выяснить, кого из здесь присутствующих пригласил мистер Глиммунг. – Она надела наушники, закрепила микрофон и нажала по очереди все кнопки на пульте. – Пожалуйста, поднимите руки те, кто направляется на планету Плаумэна по приглашению мистера Глиммунга.
– Так вот, в статье, – продолжал Джо, – в тексте автоматического перевода постоянно встречалось странное выражение: «Водяная овца». И все друг друга спрашивали: что, черт возьми, за овца? И все отвечали, мол, черт ее знает. Пока наконец…
Мисс Йохез, нимало не смутившись, перебила Джо:
– Тридцать из сорока пяти пассажиров заняты в предприятии Глиммунга, – и вдруг засмеялась. – Может быть, теперь нам пора заключить союз и действовать сообща?
Из передней части салона отозвался седой джентльмен с суровым взглядом:
– Пожалуй, это неплохая идея.
– Но он уже и так много платит, – заметил застенчивый юноша слева.
– А у вас есть письменное подтверждение? – спросил седой. – Он ведь обещал только на словах, а потом припугнул, во всяком случае, меня. Явился, аки архангел в Судный день. Это совершенно выбило меня из колеи. Если б вы знали меня поближе, то поняли бы, что такие вещи с Харпером Болдуином не проходят.
– В конце концов, – упрямо гнул свое Джо, – удалось найти русский оригинал статьи, и знаете, что там было? Гидроподъемник! А автомат перевел дословно, как «водяную овцу». С этой истории и началось любопытное занятие. Мы с друзьями…
– Устных обещаний мало, – подала голос пожилая дама с острым подбородком. – Прежде чем начать работу, следовало бы подписать контракт.
Если вдуматься, он действительно собрал нас сюда, хорошенько припугнув.
– Тогда представьте, что может ожидать нас на самой планете Плаумэна, – заметила мисс Йохез.
Все пассажиры замолчали.
– Мы назвали это занятие Игрой… – продолжал Джо.
– К тому же, – нарушил молчание седовласый мужчина, – нельзя забывать, что мы – всего лишь малая часть рабочей силы, которую Глиммунг собирает по всей Галактике. Я имею в виду, что мы, конечно, можем действовать сообща, пока не сдохнем, но что это изменит? Мы здесь как капля в море. Ну, или в конечном счете станем ею, когда он соберет всех остальных на эту чертову планету.
– Что необходимо сделать, – предложила мисс Йохез, – так это объединиться прямо здесь, и тогда, оказавшись на планете Плаумэна, где нас, скорее всего, поселят в одном из центральных отелей, наладим контакт с другими работниками Глиммунга, а может быть и со всеми. Тогда от нашего союза будет толк.
В разговор вступил коренастый краснолицый толстяк:
– Но разве Глиммунг… – он вскинул руку, – не сверхъестественное существо? Вроде бога?
– Бога нет, – робко заметил юноша слева. – В свое время я свято веровал, но когда все мои планы разлетелись в прах – утратил веру.
– Я имею в виду его возможности, – уверенно пояснил краснолицый. – Какая разница, как называть? По сравнению с нами Глиммунг обладает почти божественной властью. К примеру, он может находиться одновременно в десяти или пятнадцати мирах и в то же время оставаться на планете Плаумэна. Он явился ко мне в том же жутком обличий, что и седому джентльмену, но я уверен, что он столь же реален, как и все мы. Глиммунг устроил так, что все мы сели в этот космолет, заставил нас принять это решение. Примерно в то же время, как Глиммунг впервые дал о себе знать, моими делами вдруг начала интересоваться полиция. Короче, получилось так, что у меня возник выбор: принять приглашение Глиммунга или оказаться за решеткой, как политическому преступнику.
«Боже праведный, – поразила Джо ужасная догадка. – Может, к моему аресту Глиммунг приложил руку? А может, и копов, которые сцапали меня, когда я раздавал монеты, тоже навел Глиммунг?!» Теперь уже несколько пассажиров торопливо заговорили, перебивая друг друга. Внимательно слушая, Джо обнаружил нечто общее во всех повествованиях: все рассказывали о побеге из полицейского участка или патрульной машины, который организовал Глиммунг.
«Это меняет дело», – решил Джо.
– Из-за Глиммунга я нарушила закон, – сетовала почтенная дама, – неожиданно для себя самой я выписала чек одной благотворительной организации. В банке его, конечно, завернули, а меня тут же схватили офицеры СС. Меня выпустили под залог, и я скрылась на этом корабле. И знаете, что кажется мне странным? Я была уверена, что меня остановят в порту…
«Да, – согласился Джо, – действительно странно. Всех нас должна была бы прихватить СС. Но Глиммунг не перенес нас на планету Плаумэна с помощью своих таинственных сил, а заставил воспользоваться обычным транспортом. При этом он лично явился на космодром – очевидно, убедиться, что мы не дали задний ход. Не значит ли это все, что между Глиммунгом и СС по существу нет разницы?» Джо попытался вспомнить, существуют ли какие-нибудь законы, регламентирующие жизнь граждан с необычными способностями.
* * *
Человеку, обладающему редким талантом, запрещено покидать планету без специального разрешения – это считается уголовным преступлением.
«А мне просто сказали «проходите», когда я сообщил свою профессию, и поставили печать. И вызвали следующего, тоже, вероятно, обладающего каким-нибудь редким талантом. И ему тоже, очевидно, сказали «проходите», отпуская на планету Плаумэна».
Подведя невеселый итог, Джо почти физически ощутил близкую опасность.
Сходство в поступках Глиммунга и полицейских означало, что и здесь, и в полицейском участке он в равной степени был чьей-то пешкой. Более того, на планете Плаумэна он не будет защищен даже тем минимумом прав, который имеет подсудимый. Как сказал кто-то из пассажиров, в этом мире они окажутся целиком во власти Глиммунга. Они станут, по сути дела, приложением к Глиммунгу, а это означает, что впереди его ждет такое же рабство, как и позади… Скорее всего, это относится и к остальным – сотням, а может, и тысячам существ, несущихся на своих кораблях к планете Плаумэна.
«Господи боже!» – простонал про себя Джо, но потом ему вспомнились слова Глиммунга о том, что нет второстепенных жизней, о рыбаке, который бросает сеть наугад, о пауке, который терпеливо ждет…
– Послушайте, – сказал Джо, включая общую трансляцию, чтобы его услышали все пассажиры, – Глиммунг кое-что объяснил мне еще там, в зале ожидания. Он говорил мне о жизни в ожидании чуда и о том, что большинство никогда не дождется этого чуда. Он сказал, что это предприятие, поднятие Хельдскаллы, может стать для меня таким свершившимся чудом, – и чем дальше Джо говорил, тем сильнее он чувствовал, как в нем крепнет вера в собственные слова, как эта вера меняет его существо, будит его, и теперь он мог смело сказать, что он есть. – То, что сокрыто внутри, сказал он мне, то, что крепко спит, будет реализовано…
И я почувствовал… – Джо осекся, подбирая подходящее слово: попутчики молча ожидали продолжения. – Он знал, – наконец продолжил Джо, – короче, ему известна вся моя жизнь. Он знает всю мою подноготную, как будто видит меня насквозь.
– Да, он читает мысли! – подтвердил застенчивый юноша.
По салону прокатился согласный гул.
– Более того, – откликнулся Джо. – Черт возьми, у СС есть приборы, сканирующие наши мысли. И они используют их на каждом шагу. Вчера вон попробовали на мне.
– И на мне, – подтвердила мисс Йохез и обратилась к остальным:
– Мистер Фернрайт прав. Глиммунг заглянул в сердцевину моего естества, будто увидел весь путь моей прошлой жизни, все ее течение, вплоть до этого корабля. Он понял, что в настоящий момент жизнь моя скучна и бесцельна. И выбирать мне не из чего, кроме того, что он предлагает.
– Он заодно с полицией, – заявил седовласый, но мисс Йохез перебила его:
– Мы не знаем этого наверняка. Мне кажется, нас охватила паника. Я думаю, что Глиммунг затеял это предприятие, чтобы спасти нас. Он увидел всю никчемность наших жизней и неизбежно жалкий конец. Он полюбил нас, потому что мы были еще живы, и сделал все, что мог, чтобы помочь нам. Восстановление Хельдскаллы – это только предлог, а истинная цель – мы сами, все мы, может быть, тысячи из нас… – Помолчав, она продолжала:
– Три дня назад я попыталась покончить с собой. Присоединила шланг пылесоса к выхлопной трубе машины, другой конец вывела в салон, затем села и включила мотор.
– А потом передумали? – спросила хрупкая девушка со светлыми, как лен, волосами.
– Нет, – качнула головой мисс Йохез. – Шланг соскочил с трубы. Около часа я сидела, будто каменная.
– И повторили попытку? – спросил Джо.
– Я собиралась это сделать сегодня, – ровным голосом ответила она. – На этот раз уже другим способом, чтобы наверняка.
– Послушайте, что я вам скажу. Это важно, – вмешался краснолицый рыжий мужчина.
Он издал хриплый, прерывистый вздох:
– Я тоже собирался это сделать.
– Только не я, – заявил седовласый, багровея от гнева, так что Джо кожей почувствовал исходящее от него возмущение. – Я сунулся в это дело только ради больших денег. Знаете, кто я? – Он окинул взглядом попутчиков. – Я психокинетик. Мало того, я лучший психокинетик на Земле. – Он раздраженно вскинул руку, в задней части салона взмыл чей-то портфель. Седовласый легко поймал его.
«Он сцапал его, – мелькнуло у Джо в голове, – так же, как Глиммунг – меня в подвале».
– Глиммунг здесь, – заявил Джо. – Он среди нас.
Потом, повернувшись к седому, добавил:
– Вы и есть Глиммунг. Хотя изо всех сил убеждаете нас не доверять ему.
Седовласый усмехнулся:
– Нет, мой друг. Я – Харпер Болдуин, психокинетик, правительственный консультант. Был им вчера, по крайней мере.
– И все же Глиммунг где-то здесь, – заметила пухлая дама с копной смешных, почти что кукольных волос. До сих пор она молчала, глядя на свое вязание. – Он здесь, этот человек прав.
– Мистер Фернрайт, – заботливо предложила стюардесса, – позвольте, я вас всех представлю друг другу? Итак, милая девушка рядом с мистером Фернрайтом – мисс Мали Йохез. А этого джентльмена зовут…
Она затараторила дальше, но Джо не слушал; его не интересовали имена, кроме одного – имени девушки в соседнем кресле. Его все больше завораживала странная, холодноватая красота незнакомки.
«Ничего общего с Кит, – думал Джо. – Полная противоположность. Кит похожа на тех злобных феминисток, которые готовы кастрировать всех мужиков подряд, а эта девушка – так женственна».
Представление закончилось, и Харпер Болдуин заявил своим властным голосом:
– Как я понимаю, нам предложен статус рабов. Задумайтесь на минутку, как все мы здесь оказались? Нас поймали на крючок. Разве я не прав? – Он оглядел лица сидящих, ожидая поддержки.
– Планета Плаумэна, – заговорила мисс Йохез, – не является отсталой или дикой. Она населена активными развивающимися народами. Правда, их трудно назвать цивилизованными в полном смысле слова, но это и не племена охотников и даже не общины земледельцев. Там есть города. Законы. Множество видов искусств, от танца до своеобразных четырехмерных шахмат.
– Какая чепуха! – возмущенно выпалил Джо. Все повернулись к нему, удивленные его тоном. – Там живет одно огромное дряхлое существо. Очевидно, беспомощное. И ничего похожего на развитую цивилизацию.
– Одну минутку, – поднял руку Харпер Болдуин. – Если упомянутое существо – Глиммунг, то он отнюдь не беспомощен. Откуда у вас эти сведения, Фернрайт? Из официальной энциклопедии?
– Да. Правда, из второразрядной, – буркнул Джо.
– Что ж, если энциклопедия описывает Глиммунга как жалкое существо, – спокойно проговорила мисс Йохез, – мне интересно знать, о чем же в ней еще упоминается. Хотелось бы знать, насколько ваши представления о Плаумэне далеки от действительности.
– Спящее, дряхлое… И безвредное, – промямлил Джо, чувствуя, как у него пылают уши, – ведь с первого взгляда становилось ясно, что Глиммунг отнюдь не беспомощен.
Мисс Йохез встала.
– Извините меня, я хотела бы перебраться в комнату отдыха. Почитать журнал или вздремнуть, – произнесла она и быстрыми мелкими шагами вышла из пассажирского отделения.
– Я полагаю, – сказала пухлая дама, не отрываясь от своего вязания, – что мистеру Фернрайту следовало бы догнать мисс Как-ее-там и извиниться.
Джо встал и вышел вслед за Мали Йохез. Он чувствовал, как у него горят уши, а затылок, казалось, наливается свинцом. Странное чувство овладело им, когда он спускался по ступенькам. «Словно я шагаю навстречу смерти. А может, наоборот, это начало жизни? Процесс рождения?» Рано или поздно все прояснится. Но не сейчас.
