Текст книги "Многоярусный мир. Гнев Рыжего Орка"

Автор книги: Филип Хосе Фармер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 50 страниц)

Властитель и пленник, сопровождаемые стражей, вошли в громадную лабораторию. Большинство приборов были совершенно незнакомы Кикахе. Все четверо прошли полмили по проходу между столами и большими аппаратами. Когда путь им преградила стена, Рыжий Орк велел Кикахе остановиться. Тоан быстро произнес кодовое слово – но Кикаха тем не менее расслышал его и запомнил.

Громадный квадрат в стене стал прозрачным. Кикаха невольно вскрикнул. За прозрачной стеной в комнате сидела обнаженная Анана. Она была привязана к креслу, голову ее сжимал обруч. Глаза у нее были закрыты. Над головой виднелось нечто вроде большого фена для сушки волос.

Кикаха резко развернулся и заорал:

– Что ты с ней делаешь?

– Я думал, ты обрадуешься, увидев ее живой. Если бы я оставил ее на уступе над водопадом, она бы погибла. У нее были сломаны рука, нога и три ребра, не говоря уже о легком сотрясении мозга. Сейчас она в превосходной физической форме, а все благодаря моему врачебному искусству. Тебе трудно угодить, Хитроумный.

– Что ты с ней делаешь?

– Перед тобой, лебляббий, – сказал тоан, махнув свободной рукой, – мое собственное изобретение, которое я смастерил и опробовал множество раз, когда хотел избавиться от неизбежной скуки, овладевающей бессмертными. Это не очередная машина, унаследованная мною от древних. Я сам ее придумал.

Властитель сделал паузу, но Кикаха ничего не сказал. Если Рыжий Орк ждет еще одной вспышки эмоций, так он ее не дождется.

– Посмотри на нее, Кикаха! – резко сказал тоан. – И попрощайся с Ананой, которую ты знал!

Кикаха медленно повернулся к окну.

– Машина стирает ее память. Стирает медленно, потому что быстрый процесс повреждает мозг, а мне не нужна безмозглая любовница.

Кикаха содрогнулся, но не вымолвил ни слова.

– Работая по часу в день, машина за десять дней сотрет все воспоминания этой женщины, вплоть до ее восемнадцатилетия. Когда процесс закончится, Анана решит – и в какомто смысле вполне справедливо, – будто она по–прежнему живет на родной планете и будто ее родители все еще живы. Она словно совершит путешествие во времени назад, не имея ни малейшего представления о том, сколько тысячелетий прошло с тех пор, когда ей было восемнадцать.

Кикаха потерял дар речи, а когда обрел его, то просипел:

– И она не вспомнит меня.

– Ну конечно. Так же, как и меня. Однако я ей представлюсь и со временем заставлю себя полюбить. Если я захочу, передо мной не устоит ни одна женщина.

– А что будет, когда она узнает правду?

– Она не узнает, – сказал Рыжий Орк и рассмеялся. – Об этом я позабочусь. Конечно, когда она мне надоест – если надоест…

– Ты собираешься проделать такой же фокус и со мной? Или для меня ты приготовил что–нибудь покруче?

– Я мог бы стереть твою память, скажем, до того момента, когда ты, студент земного колледжа, пробрался через врата Ваннакса в Многоярусный мир. Или же замучить тебя, пока ты не взмолишься о смерти. Любого человека, даже самого храброго, можно довести до такого состояния, не исключая меня самого. Или, если ты согласишься убить Манату Ворсион и преуспеешь, я мог бы отпустить тебя на свободу. Но сначала ты должен выполнить свое задание и найти дорогу к Пещерной планете. Если сумеешь, я в виде награды сохраню тебе память, хотя воспоминания об Анане будут для тебя мучительны.

Кикаха сделал выбор без колебаний. Но Рыжему Орку он сообщит о своем решении только тогда, когда будет вынужден. Сейчас он был способен думать лишь об Анане.

«Если мы когда–нибудь снова будем свободны, – думал Кикаха, – я добьюсь ее любви во что бы то ни стало. И расскажу ей о нашей совместной жизни все до мельчайших подробностей».

Рыжий Орк произнес другое кодовое слово. Окно вновь стало стеной. Все четверо промаршировали через три зала и вошли в большую комнату, затейливо убранную в стиле, как предположил Кикаха, здешних обитателей. Тоан и пленник сели друг напротив друга в удобные кресла, стоявшие возле стола из полированного красного дерева с зелеными спиральными полосками. Ножки у стола были сделаны в виде фигурок тритонов. Слуга и служанка внесли блюда и встали за спинами властителя и Кикахи.

– Можешь вымыться, поесть и отдохнуть, как только мы договоримся, – заявил властитель. – Полагаю, что ты постараешься выполнить оба моих задания себе же на благо. Я бы на твоем месте поступил именно так. Пока ты жив…

– Пока я жив, я надеюсь, – сказал Кикаха.

– Вот именно. Давай–ка поедим.

– Я не голоден, – сказал Кикаха. – Мне кусок в горло не лезет.

– Желудок подчас живет своей собственной жизнью. Ну да ладно. Можешь подкрепиться попозже в своих апартаментах.

Тоан пожевал немного, запил еду вином и заговорил снова:

– Расскажи мне о своих приключениях у этой потаскушки–великанши.

Кикаха рассказал обо всем без утайки, умолчав лишь о том, что поведала ему Великая Праматерь о чешуйчатом человеке. Рыжий Орк мог знать, хотя бы отчасти, что говорил и делал его «гость» во владениях Манату Ворсион. Это казалось маловероятным, но Кикаха не имел понятия, какой системой шпионажа владел его «хозяин».

– Я не хочу с ней связываться, – произнес Рыжий Орк, когда Кикаха закончил повествование, – по крайней мере пока. Но она вмешалась в мои дела, утянув тебя в свою вселенную. Кстати, она перенесла тебя в лес вовсе не затем, чтобы ты успокоился и попривык к ее планете – она хотела обезопасить себя. Если бы я вшил тебе под кожу атомную бомбочку и взорвал ее, как только ты ступил бы на планету великанши, пострадали бы только лес и его обитатели. – Тоан засмеялся и добавил: – Но я не мог этого сделать. Я имею в виду атомную бомбу. Мне пришлось бы заняться исследованиями, найти информацию о том, как их изготавливают, потом долго и упорно возиться с добычей необходимых металлов и постройкой реактора… в общем, сам понимаешь. – Он побарабанил пальцами по столу, потом заговорил опять:

– Двух дней тебе хватит, чтобы оправиться. После этого, готов ты будешь или не готов, тебе придется вновь пуститься в путь. И на сей раз я пропущу тебя через серию врат, к которым, я уверен, Манату Ворсион не успела подключиться.

Уныние при мысли об Анане все еще терзало сердце Кикахи, когда он шагнул через первые врата, приготовленные для него властителем. Возле вторых врат он успел сунуть в лучевик батарейку, прежде чем его понесло к следующей остановке. За три минуты Кикаха прошел через анфиладу из пяти врат. Одни из них оказались в высокогорной пещере. Кикаха мельком заметил внизу долину с лентой реки, подле которой расположилась крошечная деревушка и замок. Кикаха вскрикнул от радости: он узнал крепость барона фон Крица, своего заклятого врага, жившего в Дракландии. Так назывался один из ярусов планеты, которую Кикаха любил больше всех, – Многоярусного мира. Через пару секунд последовала очередная остановка.

Но это место не походило на описанное Рыжим Орком. Кикаха очутился в камере без окон, с толстой решеткой на двери. Мебели в камере не было, если не считать унитаза, кувшина с водой, мыла, полотенца на стене и кучи одеял в углу.

Зато в камере был обитатель, и Кикаха узнал его сразу, даром что тот был раздет.

Эрик Клифтон!

Англичанин стоял в углу и выглядел смущенным.

Не успели они поздороваться, как в голове у Кикахи помутилось и он упал без чувств. Последнее, что он увидел, было лицо опустившегося на колени Клифтона, а потом и оно расплылось. Когда Кикаха пришел в себя, он лежал на полу нагой, как и его сокамерник. Лучемет, кобура, пояс и рюкзак куда–то испарились.

Кикаха с трудом поднялся. Клифтон, тоже лежавший на полу, пошевелился. Кикаха посмотрел сквозь дверную решетку и ахнул.

За решеткой стоял чешуйчатый человек.

ГЛАВА 12

– Я и не думал, что кто–нибудь кроме меня уцелел во время наводнения, – раздался за спиной у Кикахи мягкий голос Эрика Клифтона. – Но лучше было нам с вами погибнуть, чем попасть в лапы беспощадного демона ада, возможно самого Князя Тьмы. Самые души наши подвергаются здесь страшной опасности.

Кикаха слышал его слова, но был так поглощен созерцанием своего поработителя, что не воспринимал их смысла. Вблизи существо казалось еще чудовищнее и опаснее, нежели в «гробу». Массивные мускулы и крепкий костяк были достойны Геракла. Золотые и зеленые чешуйки сверкали на ярком свету. Шею чудовища, от самой челюсти до плеч, охватывали круглые костяные пластинки, покрытые змеиной чешуей. И лицо под яркими чешуйками, как теперь заметил Кикаха, тоже было покрыто костяной броней, правда не такой толстой, как на шее и туловище.

Чешуйчатый человек открыл рот и обнажил длинные, острые львиные зубы.

Только клыки были заметно короче, чем у льва.

Явно не поклонник овощей и фруктов, подумал Кикаха. С другой стороны, у медведей тоже зубы как у хищников, хотя питаются они в основном вегетарианской пищей.

Изо рта чудовища высунулся тонкий и очень узкий, словно у рептилии, язык. Впрочем, как выяснилось, это было лишь зеленое щупальце на кончике красного языка, похожего на человеческий.

Большие зеленые глаза располагались на черепе примерно на дюйм ближе к затылку, чем у человека. Несмотря на то что они напомнили Кикахе глаза крокодила, на них были веки, которые то и дело моргали.

В коридоре за чудовищем виднелись еще две камеры с решетчатыми дверями.

– Давно ты здесь сидишь? – тихо спросил у Клифтона Кикаха.

При звуке его голоса плоские уши чешуйчатого загнулись вперед, как лепестки.

– Два дня, – прошептал Клифтон. – Я чуть было не утонул в потоке, меня изрядно потрепало. Но мне удалось уцепиться за ствол дерева, а потом поток вынес меня на край громадного водопада и швырнул вниз. Однако и тогда, с Божьей помощью, я выжил, видно, благодаря своему ангелу–хранителю. Меня унесло в самые глубины ущелья, так глубоко, что край его казался мне тоненькой светлой полоской, в то время как сам я погрузился в адскую бездну. Мне грозила неминуемая гибель от жары и сырости, но я добрался до берега вселенского потока, ставшего к тому времени обыкновенной рекой. А потом побрел вперед, куда глаза глядят, и снова Господь с ангелом–хранителем даровали мне спасение.

Чешуйчатый человек придвинулся к самой решетке и обхватил ее громадными руками, пристально наблюдая за пленниками. Кикаха вздрогнул, заметив на правом указательном пальце чудовища то самое кольцо, что было на руке у Клифтона в яме. Обернувшись, Кикаха взглянул на правую руку англичанина. Да, кольцо исчезло. Кикаха вновь повернулся к чешуйчатому. Если он отобрал у Клифтона кольцо, ему пришлось сильно расширить его, чтобы надеть на свой здоровенный палец.

– Опустим подробности, – сказал Кикаха. – Как ты очутился здесь?

– Боже, спаси наши души! По–моему, в этой темнице мне незачем торопиться с рассказом. Но если вы хотите короче – я карабкался по стене ущелья, срывался и падал, пока, вконец измученный, не набрел на довольно широкий уступ, где и решил заночевать.

– Я просил без подробностей.

– Проснувшись, я обошел уступ и увидел вход в пещеру. В ней журчала вода. Мне ужасно хотелось пить, но я забрался уже слишком высоко, чтобы спускаться обратно к реке. Поэтому я вошел в пещеру – очень осторожно, можете мне поверить! Я ощупывал ногами каменный пол, прежде чем шагнуть, чтобы не свалиться в бездну. Так я дотащился до водопада внутри пещеры. В это мгновение вдруг воссиял ослепительный свет, и я очутился на высокой горе совсем в ином мире. Короче говоря, я прошел через невидимые врата, спрятанные в пещере. Надо полагать, их установил там какой–то властитель много лет спустя после битвы Лоса с Рыжим Орком.

– Врата могли стоять там тысячелетиями. Возможно, их установил властитель по имени Ололон.

– Да. Но на вершине горы я пробыл не дольше пары секунд. Меня перенесло в другое место, потом опять в другое и опять. В конце концов я очутился в камере, внутри круга, очерченного, как вы видите, здесь в углу. Советую вам не ступать в этот круг, поскольку в любой момент мне на голову может свалиться кто–то еще, прошедший через те же врата. Если вы окажетесь в той же точке, может случиться взрыв.

Кикаха только теперь заметил оранжевую черту на полу.

– Насчет взрыва я сомневаюсь, – сказал он. – Если камера, как и большинство врат, оборудована сенсорными устройствами, то врата не активируются, пока кто–то будет стоять внутри круга.

– Но вы же не знаете, есть ли в камере сенсорные устройства.

– Куда делось ваше кольцо?

– Кольцо? Ах да! Вскоре после прибытия сюда я потерял сознание.

Наверное, демон пустил в камеру газ. Иначе трудно объяснить, почему я лишился чувств – да и вы тоже, когда попали сюда. После чего, надо думать, демон вошел в камеру, раздел нас и обобрал. Во всяком случае, когда я очнулся в тот раз, кольцо исчезло. А теперь оно у него на пальце.

Клифтон показал на руку чешуйчатого.

– Да, я заметил, – сказал Кикаха. – Но ты…

Тут чешуйчатый заговорил глубоким раскатистым голосом, усердно шевеля щупальцем во рту. Кикаха не понял ни слова. Закончив свою речь, чудовище повернуло одно ухо в сторону Кикахи, точно ожидая ответа.

– Я тебя не понимаю, – произнес Кикаха по–тоански.

Чешуйчатый кивнул. Но что означал его кивок – может, несогласие?

Затем существо повернулось и зашагало прочь по коридору.

– Ты так и не закончил свой рассказ о том, как тебя занесло во вселенные властителей, – сказал Кикаха.

– Я…

Клифтон осекся, разинув рот. Кикаха обернулся и увидал, что в камере напротив появился новый заключенный. У новоприбывшего подогнулись колени, и он упал внутри круга, в котором появился. Кикаха сразу узнал эти длинные волосы цвета красноватой бронзы и ангельски красивое лицо.

– Рыжий Орк!

– Дьявол поймал дьявола! – ахнул Клифтон. Очевидно, где–то прозвучал сигнал тревоги, уведомивший чешуйчатого о событии. Кикаха услышал его тяжелые шаги и вскоре увидел, как тот идет по коридору. Как только чудовище вошло в камеру Рыжего Орка, Кикаха снова потерял сознание.

Очнулся он одурманенным, вялым, сидя у стены напротив двери. Голова, казалось, распухла вдвое больше обычного. Глаза слезились от едкого дыма, хотя порохом не пахло. Кикаха пощупал руками вокруг, провел по ребрам правой ладонью. Рядом с ним лежал Клифтон, все еще без чувств. Тело англичанина, почерневшее от гари, было заляпано кровью и кровавыми ошметками плоти. Оглядев себя, Кикаха обнаружил, что и сам выглядит не лучше. По–прежнему оглушенный, он стряхнул кусочки мяса со своей груди, живота и правой ноги. Что же тут произошло?

Дым к этому времени поплыл из камеры вдоль коридора. Дверная решетка была вся в крови; клочья кожи и мускулов свисали с прутьев и валялись на полу. Возле Кикахиной ноги лежал окровавленный глаз.

Дурман в голове мало–помалу рассеивался. Кикаха попытался встать, но не смог – так немилосердно его трясло. Болела спина, ноги казались ватными. Он снова прислонился к стене и закрыл глаза. Когда он их открыл, картина происшедшего была ему совершенно ясна. Не Рыжий Орк, а клон, посланный Рыжим Орком, попался в ловушку чешуйчатого. Но это означало, что тоан послал за Кикахой своего клона. Вот только с какой целью?

Кикаха напряг все извилины мозга, заработавшего наконец на полную мощность, и понял, с какой целью. Глядя на детекторы, Рыжий Орк обнаружил, что Кикаха отклонился от курса, заданного тоаном. Властитель, должно быть, очень удивился – и крайне обеспокоился, – когда Кикаха снова исчез из виду. Поэтому он послал за ним вдогонку клона. Быстро же он отреагировал! Сунул в рюкзак клону бомбу и настроил взрыватель так, чтобы бомба взорвалась через несколько секунд после того, как клон достигнет точки, в которой Кикаха исчез. Клон, естественно, и не подозревал, какой подарочек подсунул ему в рюкзак властитель.

Хотя Рыжему Орку было невдомек, куда девался Кикаха, когда детектор засек его исчезновение, тоан, очевидно, решил, что это очередные происки врагов. Кикаху могла вновь словить Манату Ворсион или кто–то другой. В общем, кто бы это ни был, у врага имелось устройство, неизвестное тоану. Поэтому властитель решил уничтожить противника, даже если бомба разнесет в клочья и Кикаху.

Несмотря на боль и лихорадочную дрожь, Кикаха все же встал и дохромал до двери. Решетка в камере клона выгнулась наружу. От самого клона после взрыва осталась левая нога, оторванная по самое бедро и стоявшая возле решетки, рука, лежащая на полу, и похожая на ребро кость.

Кикаха дрожа приник к решетке и выглянул в коридор. Чешуйчатый человек стоял футах в двенадцати от камеры, энергично мотая головой взад–вперед и из стороны в сторону, точно пытался вернуть свои потрясенные мозги в исходное состояние. Хотя на нем не было ни крови, ни ошметков мяса, яркие золотистые и зеленые чешуйки потускнели от дыма.

Кикаха обернулся и посмотрел на Клифтона. Англичанин открыл глаза и усиленно двигал челюстью, но Кикаха не расслышал ни звука. Он направился было к лежащему, однако не успел сделать и шага, как вырубился опять.

Очнулся он на кровати в просторной комнате.

Стены и потолок представляли собой громадные экраны с изображениями невиданных животных и множества чешуйчатых мужчин и женщин на фоне экзотического красочного пейзажа. Ни боли, ни дрожи Кикаха не чувствовал. Он сел и, откинув шелестящее покрывало, уставился на свои ноги – чисто вымытые, без следов гари, крови и мясных ошметков.

Рядом в такой же кровати лежал Эрик Клифтон, тоже накрытый сияющим покрывалом. Кикаха отметил про себя, что в комнате нет ни окон, ни дверей, и тут же часть стены скользнула в пол. В палату вошел чешуйчатый человек, на мгновение повернув голову. Профиль его можно было очертить почти идеально правильной аркой, шедшей от основания шеи до самой нижней губы и чуть выступавшей вперед только на кончике носа, – ни дать ни взять чуточку приплюснутый снаряд для миномета. Вблизи его сходство с насекомым еще увеличилось. Но когда он остановился возле кровати Кикахи и заговорил, то стал совсем похож на человека. Тон его голоса и глаза выдавали явную озабоченность.

– Я не понимаю, – сказал Кикаха.

Хозяин поднял руки и повернул их ладонями вперед. Но даже если сей жест означал, что он тоже не понимает слов Кикахи, чешуйчатый человек вовсе не выглядел при этом разочарованным.

В течение двух следующих месяцев Кикаха вместе с Клифтоном часа по четыре в день обучали хозяина тоанскому языку. Жили они в роскошных апартаментах этажом выше больничной палаты, а кормили их разнообразной, но непривычной едой – порою вкусной, а порою просто отвратительной. Оба гостя чешуйчатого усердно занимались гимнастикой. Чешуйчатый, кстати, вернул Клифтону кольцо, снова переделанное по размеру пальца англичанина.

Звали их хозяина Хрууз, а его бывших сородичей – хрингдизами. Из всего рода уцелел он один, однако никогда не слыхал имени Токина, которым его называли в тоанских преданиях. Кикаха решил, что властители таким образом просто приспособили слово «хрингдиз» к своему произношению.

Резиденция Хрууза находилась в глубоком подземелье, под «гробницей» – тоже располагавшейся на солидной глубине, – в которую как–то проникли Кикаха с Ананой. Хрууз не мог объяснить, как их занесло в место его тысячелетнего отдыха. Но когда Кикаха поведал ему, что воспользовался рогом Шамбаримена, то есть звуковым ключом ко всем вратам, Хрууз все понял и сказал, что попали они в усыпальницу по чистой случайности. Дело в том, что врата усыпальницы, как и многие другие врата в виде замкнутой цепи, имеют «вращающиеся узлы», или точки пересечения. В этих узлах постоянно «вертятся» от десятка до сотни врат. Человек может пройти через любые из них, но куда он попадет – зависит от того, какие врата будут активированы в данной энергетически заряженной точке. Рог протрубил как раз в тот миг, когда «трещина», или щель, ведущая в гробницу, попала при вращении в такой узел. Эта щель не совсем то же самое, что настоящие врата, то есть ее не создавал никакой властитель, она существовала изначально в самой материи. Но рог сумел ее активировать.

– Так, значит, Рыжий Орк теперь сможет найти сюда дорогу, – сказал Кикаха Хруузу. – Ты воспользовался серией врат, чтобы заманить в ловушку меня и тоанского клона. Но если у Рыжего Орка есть детекторы, а я думаю, они у него есть, ему ничего не стоит пробраться сюда. Или же послать еще одного клона, с бомбой в тысячу раз более мощной, чем прежняя. Хотя он, конечно, не знает в точности, куда девался его клон и что тут с ним случилось.

Кикаха уже успел к тому времени рассказать Хруузу все, что ему самому было известно о Рыжем Орке и об истории тоанов.

Хрууз заговорил на своем еле понятном тоанском – языковое щупальце чешуйчатого то и дело соприкасалось с нёбом, издавая звуки, не свойственные тоанскому языку:

– До поры до времени я закрыл все врата, так что к нам никто не проникнет. Правда, и я не могу получать информацию из внешнего мира.

Хрууз сказал Кикахе, что в общих чертах тоанские легенды о хрингдизах были довольно близки к истине. Но детали, как правило, сильно искажались. Когда тоаны перебили всех хрингдизов, кроме него, он создал себе это подземное убежище, а потом, пожив здесь немного, остановил движение молекул в своем теле и залег в длительную «спячку». Машины, обеспечивавшие поддержание порядка в усыпальнице, запись событий в разных частях разных вселенных, а также «пробуждение» Хрууза, работали на ядерной энергии. Когда запасы энергии подошли бы к концу, машины должны были вывести спящего из анабиоза.

– К тому времени, – сказал Хрууз, – ситуация имела все шансы кардинально перемениться. Властители могли вымереть, поскольку их число было невелико еще тогда, когда я лег в анабиоз. Или же их потомки, если таковые останутся, могли измениться как в культурном плане, так и в плане темперамента. Возможно, они стали бы более терпимы и человечны. А может быть, тоанов сменила бы другая разумная раса, превосходящая властителей в моральном смысле. В общем, как бы там ни было, кто бы ни населял вселенные, они могли с радостью принять меня, последнего из хрингдизов. Если бы ситуация не изменилась к лучшему – что ж, мне пришлось бы справляться со злом в меру собственных сил и умения.

Энергии мне хватило бы еще на некоторое время. Но я установил также сигнализационную систему, чтобы любое вторжение в гробницу пробудило меня. Вы вошли, и я немедленно начал выходить из состояния анабиоза. Но процесс этот требует времени, поэтому я не успел побеседовать с вами. Вы ушли с помощью рога. Кстати, он явно сделан по технологии, украденной у моего народа. Тоаны не владели подобной техникой.

– Что? – изумился Кикаха. – Но рог изобрел древний властитель Шамбаримен!

– Этот Шамбаримен наверняка получил информацию от одного из нас, для начала, естественно, убив ее владельца. Но вместо того чтобы поделиться информацией со своими сородичами–властителями, он хранил ее в секрете и, воспользовавшись ею, создал ту штуку, которую вы зовете рогом. Я совершенно уверен в этом.

– Но тогда должны существовать другие чертежи или сами аппараты! – сказал Кикаха, – Если у хрингдизов были приспособления, открывающие врата и щели, то некоторые из таких устройств должны были попасть в руки тоанов!

– Нет. Их было немного, и они тщательно охранялись. Они давали нам преимущество перед тоанами, поскольку мы могли проникать через их врата и щели. Но нас, переживших первую бойню, осталось слишком мало, и мы не могли эффективно использовать свое техническое превосходство. А под конец в живых остался я один. Те из моих сородичей, у кого были открывающие устройства, очевидно, уничтожили или спрятали перед смертью все чертежи и приборы. Остальное тебе известно.

– Стало быть, Шамбаримен лгал, утверждая, что и легенда рассыпалась в прах!

Хрууз пожал своими мощными плечами, совсем как человек:

– Судя по твоим рассказам и моему собственному недавнему опыту, властители до сих пор живы и мало кто из них изменился.

– Ты хотел бы отомстить? Стереть их с лица земли? – спросил Кикаха.

Чешуйчатый человек замялся, но потом сказал:

– Не стану отрицать, что был бы счастлив, если бы мои личные враги, то есть властители, жившие во время уничтожения моего народа, были убиты, и убиты мною. Но это невозможно. Я должен как–то научиться жить с ними в мире. А если не сумею, то я обречен.

– Не теряй надежды, – подбодрил его Кикаха. – Я тоже враг почти всех властителей, потому что они первые хотели меня убить. Их нужно уничтожить, и лишь тогда наступит мир во всех вселенных. Мы с тобой, по–моему, могли бы стать отличными союзниками. Как тебе идея?

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе, – ответил чешуйчатый. – Даю тебе слово. И, знаешь, раньше, когда живы были другие хрингдизы, слово Хрууза дорогого стоило.

Кикаха поинтересовался, знает ли Хрууз о том, как появились на свет тоаны. Хрууз ответил, что его народ никогда не стал бы создавать столь непохожих на себя существ.

– На некоторые вопросы просто нет ответов, – заметил Хрууз. – Наша вселенная не была единственной. Тоаны както ухитрились пробить стену между двумя вселенными. Но вместо того чтобы обращаться с нами как с мирными и незлобивыми созданиями – какими мы и были, – они вели себя так, будто столкнулись с опасными животными. Нас предательски захватили врасплох, и первым же ударом тоаны отправили к праотцам три четверти моих соплеменников. Нам, выжившим, пришлось стать убийцами. Остальное ты знаешь.

– А теперь? – спросил Кикаха.

– Когда я открыл врата и подсоединил их к цепи, мне надо было как–то выяснить, остались ли тоаны такими же кровожадными. Поэтому я решил собрать у себя несколько экземпляров. Вы двое попались мне первыми – я же не знал, что вы не тоаны, а жители планеты, которой даже не существовало, когда я лег в анабиоз. Третьим был тоан. Вы помните, что с ним произошло.

– Мы можем помочь тебе, а ты можешь помочь нам, – сказал Кикаха. – Рыжего Орка надо прикончить. Вообще–то нужно убить всех властителей, жаждущих нашей погибели. Но сначала я должен добраться до планеты Зазеля, опередив при этом Рыжего Орка.

– Он действительно намеревается уничтожить все вселенные, а затем создать себе новую?

– Так он говорил. И он вполне на это способен.

Хрууз вытаращил глаза и сплюнул, высунув языковое щупальце. В это мгновение он был ужасно похож на змею. «Хватит! – сказал себе Кикаха. – Довольно сравнивать Хрууза с насекомыми и рептилиями. Хрингдизы были такими же, людьми, как любой гомо сапиенс, и даже более достойными звания человека, чем большинство людей. По крайней мере, на то похоже. Если только Хрууз не врет, скрывая свои истинные чувства.

Эй, парень, ты слишком долго якшался с властителями! – мысленно одернул себя Кикаха. – Это же типичнейшая паранойя. Хотя, с другой стороны, подозрительность не раз спасала мне жизнь».

Хрууз пообещал изучить все данные о вратах, содержащиеся в его банке. Он дал машинам задание просканировать соответствующие файлы, выбрать важную информацию и распечатать ее. Это заняло всего два часа, но распечатка на экзотическом хрингдизском алфавите показалась Кикахе просто громадной.

– В основном это информация о вратах, которой располагал мой народ, – сказал чешуйчатый. – Хотя за время моей долгой спячки тоаны наверняка понаставили новых. Я пытался получить о них информацию, но вынужден был закрыть свои врата. К сожалению, Зазель создал Пещерную планету значительно позже. И все–таки мы попробуем разузнать что–нибудь о его вратах. По крайней мере, пока не покончим с Рыжим Орком.

– Когда мы с ним покончим, нам и Пещерная планета не понадобится, – заметил Кикаха.

– Я бы так не сказал. Данные о машине творения–разрушения могут попасть в руки другого властителя. Нет, эту информацию нужно либо отдать в надежные руки, либо уничтожить. Хотя мне претит поступать так с научной информацией, но лучше не рисковать, поскольку ее могут у нас выкрасть или забрать силой. Кикаха задумался на минутку.

– А ведь когда–то у каждого властителя должна была быть такая машина.

Иначе как бы они сотворили свои персональные вселенные? Куда же делись все эти машины? Почему ни у кого из властителей не осталось о них даже информации?

– Эти вопросы не ко мне, – заявил Хрууз. – Я выпал из жизненного потока на тысячи лет. Быть может, у некоторых властителей есть такие машины или чертежи, но они сами об этом не подозревают. Что же до твоего второго вопроса, я думаю, каждый властитель, захватив чужую вселенную, уничтожал машину творения–разрушения, принадлежащую его врагу. Захватчику не хотелось, чтобы кто–нибудь, проникнув случайно в его владения, нашел подобную машину. А затем другой властитель убивал прежнего захватчика – и со временем машин осталось совсем немного. Так, во всяком случае, я думаю.

Через несколько недель после этого разговора Хрууз пригласил Кикаху с Клифтрном в огромный зал, где они еще не бывали. Купол потолка и стены здесь были черные, но разрисованные искрящимися точками и соединительными линиями, которые вместе образовывали очень сложную паутину.

– Перед вами результаты обработки данных, – сказал Хрууз и обвел помещение рукой. – Точки обозначают узлы, а соединяющие их линии показывают пути между вратами. Линии нарисованы исключительно для удобства восприятия. Они разделяют врата, чтобы наблюдающий мог разобраться в схеме. На самом же деле переход между одними вратами и следующими совершается мгновенно.

– Как–то раз я видал схему врат, когда был с Ядавином у него во дворце, – сказал Кикаха. – Но она была значительно проще. А твоя – это нечто!

– Да, это нечто, как ты изволил выразиться, – откликнулся Хрууз, глядя на Кикаху своими темными глазами. – Но на схеме изображены лишь известные мне врата, в основном хрингдизские. Большинство из них были открыты в тоанские вселенные, когда мой народ еще сражался с врагами. Поэтому многие наши врата соединены с вратами тоанов, хотя такие соединения, как правило, случайны.

Кикахе пришлось признать, что он понятия не имеет о том, где расположено большинство узлов и путей. Если бы ему пришлось путешествовать через врата из вселенной хрингдизов, он как пить дать заплутал бы. К тому же многие узлы пересекались с замкнутыми цепями.

– Есть ли хоть какая–нибудь вероятность, что хрингдизские системы врат могут вывести на Пещерную планету? – спросил Кикаха. – Насколько я слышал, в мир Зазеля ведут – или вели – всего одни врата. Но что, если существуют древние врата, созданные хрингдизами?

– Все может быть. Но я не знаю таких врат, которые могли бы вывести тебя туда. А чтобы пройти через всю схему, потребуется несколько сотен лет, да и то еще неизвестно, повезет ли тебе. К тому же шансы пережить подобное путешествие будут ничтожны.

– Однако Рыжий Орк, вероятно, верит, что я найду врата. Иначе зачем бы он меня посылал?