Текст книги "Многоярусный мир. Гнев Рыжего Орка"

Автор книги: Филип Хосе Фармер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 50 страниц)

Приложив палец к губам, Кикаха прошептал в самое ухо Ананы:

– У него зрение не хуже, чем у сокола, а слух как у собаки. Пошли. Не будем скрываться. Пускай следует за нами, а мы попробуем его словить.

– Если ворона послал властитель, значит, сам он находится в замке Вольфа.

– А если он там, то нам желательно не угодить в ловушку здесь.

– И не в одну ловушку.

Кикаха показал пальцем на громадную черную птицу и вновь прижал палец к губам. А потом специально наступил ка сухую ветку. Услышав громкий треск, ворон стремительно развернулся и поспешно заковылял к низкорослому кустарнику, росшему с другой стороны от прогалины. Когда люди пройдут вперед, он, без сомнения, вернется на прогалину, чтобы взмыть с нее в воздух, словно со взлетной полосы. Но если ворон увидит, что люди идут медленно, он, возможно, последует за ними по земле. Хотя вороны не очень–то любят пеший способ передвижения.

Мысль о том, что ему удалось засечь людей, а самому остаться незамеченным, придаст ворону самонадеянности, которой ему и так не занимать. В этой вселенной, как и во многих других, самонадеянность частенько приводила к падению в лужу.

– Мы должны взять его живым, – сказал Кикаха.

– Я знаю.

– Бога ради! – воскликнул он по–английски. И тут же, заметив на ее лице лукавую улыбку, понял, что она просто поддразнивает его.

Путники медленно пересекли прогалину, посматривая по сторонам и то и дело оглядываясь назад. Если они не будут вести себя осторожно, ворон поймет, что его засекли и пытаются обвести вокруг пальца.

Особенно далеко огибать кустарник они тоже не стали, тихо пройдя мимо в нескольких футах. Кикаха мельком бросил в ту сторону взгляд, но ничего не увидел. При желании он мог внезапно броситься к кустам. Анана подбежала бы с другой стороны. Ворону пришлось бы взлететь, но он не успел бы так быстро расправить крылья – и спрятаться бы тоже не успел.

Анана не говорила ни слова. Она ждала, что предпримет Кикаха. Он прошел мимо куста и углубился в лее. Ему не было нужды говорить своей спутнице, чтобы она делала вид, будто они не заметили птицу. Пускай ворон крадется за ними. Со временем они выяснят, почему он преследует их.

Кикаха вдруг остановился, издав изумленное восклицание.

Анана заметила это, но не стала озираться по сторонам в надежде понять, что его так удивило. Глядя прямо перед собой, она тихо спросила:

– Что там?

– Хотел бы я знать, – ответил он. – Там, справа… Я видел только мельком… Что–то вроде человека, но не человек. То есть не совсем человек. Может, у меня галлюцинации? Но он – если это существо мужского пола – похож по очертаниям на очень крупного человека, хотя и сплошь заросшего шерстью. Только…

– Ну же! – не выдержала Анана через несколько секунд.

– Лицо у него какое–то… Не человечье. Что–то в нем было медвежье, клянусь. Я всю эту планету обошел вдоль и поперек, но никогда не встречал ничего подобного. Даже не слыхал о таком. Правда, планета не маленькая, поверхность суши у нее больше, чем у Земли. И все–таки странно, что никто не рассказывал мне о таком существе.

Анана посмотрела налево, потом направо.

– Я никого не вижу.

Кикаха отошел от ствола на полшага, а затем вернулся обратно.

– Давай–ка попробуем как ни в чем не бывало подойти к тому дереву.

Анана пошла в направлении, которое он указал ей кивком головы. Она, естественно, заметила, что гнездившиеся в кроне на высоте пятисот футов древесные животные настороженно затихли. Но, как и Кикаха, она считала, что тишина вызвана их собственным приближением.

Когда они прошли приблизительно сто футов, Кикаха воскликнул:

– Вот оно!

Это было одно из исполинских деревьев типа секвойи. Ствол у него блестел так, словно был выложен из кусочков слюды.

– Надеюсь, он там один, – пробормотал Кикаха. Подняв лук со стрелой, он начал обходить гигантский ствол слева. Анана пошла справа. Если кто–то прятался за стволом, он неизбежно попал бы в клещи.

Однако, обойдя вокруг дерева, они встретили только друг друга. Хотя существо, замеченное Кикахой, вроде было без когтей, Кикаха посмотрел наверх. Но и там никто не прятался, к тому же даже белке не под силу было бы забраться на дерево с такой скоростью. Анана отступила назад, чтобы как следует осмотреть другую сторону ствола. Но дерево было такое огромное, что часть его в любом случае оставалась вне поля зрения обоих. Попросив Анану не сходить с места и наблюдать, Кикаха обежал вокруг дерева, стараясь не упускать из виду верхние ветви. Но не заметил ни единого живого существа.

Вернувшись к Анане, он заметил:

– Вообще–то он слишком тяжелый, чтобы забраться на дерево, даже если у него когти длиною в фут. Но я хотел удостовериться.

Анана показала на кучи опавшей листвы на земле. Кикаха тоже смотрел на них, но листья были разбросаны совершенно беспорядочно, не давая понять, в каком направлении двигалось существо.

Кикаха принюхался. В стоячем воздухе слабо, но отчетливо чувствовался запах мускуса.

– Я тоже его учуяла, – сказала Анана. – Может, попробуем схватить ворона? Он наверняка знает, что это за зверь. Возможно, ворон на него работает. – Она помолчала и добавила: – Или же он работает на ворона.

– Давай отложим предположения на потом, когда поймаем ворона, ладно?

Они прибавили шагу, то и дело оглядываясь назад, но так и не увидели больше ни ворона, ни человека–медведя. Через несколько минут неожиданно потянуло дымком от костра. Они бесшумно двинулись в ту сторону, откуда доносился запах. Перешли вброд узкий ручеек – и услышали голоса. Они замедлили шаг, стараясь не наступать на сухие ветки. Голоса стали громче. Женские голоса – насколько Кикаха мог судить, разговаривали две женщины. Он махнул Анане, чтобы она зашла с противоположной стороны. Если он угодит в беду, она сумеет выручить его. Или наоборот.

Кикаха лег на землю и осторожно пополз вперед, стараясь не шуршать листвой. Оказавшись за большим кустом, росшим между двух массивных деревьев, он остановился. Выглянул из–за нижних ветвей куста и увидел маленькую полянку. Посреди полянки горел маленький костер, а над ним дымился маленький котелок, подвешенный за ручку к горизонтальной перекладине, которая покоилась на развилках двух сучьев, стоймя врытых в землю. Кикаха уловил запах вареного мяса.

Возле костра стояла блондинка – прекрасная, несмотря на растрепанные волосы и грязное лицо. Она говорила по–тоански. С другой стороны костра съежившись сидела рыжеволосая женщина. Она была так же красива, как и блондинка, хотя не менее растрепанна и грязна.

На обеих были одеяния по щиколотку длиной, напомнившие Кикахе иллюстрации с изображениями женщин Древней Греции. Тонкая, облегающая тело ткань казалась почти прозрачной. Когда–то туники были белыми, но теперь их разукрасили пятна крови и грязи, прилипшие колючки и головки чертополоха.

Поодаль от костра лежали два рюкзака и кучка тоанских одеял, тонких, словно бумага, но очень теплых. На одеяла были брошены три легких топорика, три тяжелых ножа и три лучемета, похожих на пистолеты, с круглыми насадками на концах стволов.

На другом краю полянки лежал разделанный олень. Над ним не вились мухи: на планете Алофметбин не водилось мух. Но черви и насекомые–падалееды уже кишели вокруг скелета.

Кикаха покачал головой. Женщины не очень–то осторожны, а следовательно, не очень умны, раз не держат оружие под рукой. Правда, не исключено, что это ловушка.

Он обернулся и посмотрел назад, потом на ветви дерева, но не увидел и не услышал ничего подозрительного. Хотя ворон, конечно, мог спрятаться в кроне над головой. Вновь повернувшись к женщинам, Кикаха замер, прислушиваясь и наблюдая.

На вид каждой было не больше двадцати пяти, хотя на самом деле им наверняка уже по нескольку тысячелетий. Они говорили на том же архаичном тоанском, на который переходила порой Анана, когда была взволнованна. Кикаха понимал все, что они говорили, за исключением некоторых слов и фраз.

– Долго нам в этом ужасном месте не протянуть, – сказала блондинка. – Мы должны найти врата.

– Ты уже тысячу раз повторяла это, Элет, – откликнулась рыжая. – Мне обрыдло слушать одно и то же.

– А мне обрыдло то, что я не слышала от тебя ни единого разумного слова, Она, – огрызнулась блондинка. – Ты даже подумать не хочешь о том, как нам найти врата!

– Меня сейчас стошнит от твоих идиотских придирок и воплей, – заявила Она.

– Ну так давай, блевани! – обозлилась Элет. – Все лучше, чем просто сидеть и стенать. От твоей блевотины вони в этой вонючей дыре не прибавится и не убавится. Правда, когда ты пердишь, то смердит даже здесь.

Рыжая встала и заглянула в котелок.

– Похоже, сварилось, хотя готовить я как не умела, так и не умею.

– А кто умеет? – проворчала Элет. – Стряпня – это занятие для рабов.

Мы не обязаны уметь готовить.

– Во имя Шамбаримена! – воскликнула Она и так яростно тряхнула головой, что длинные рыжие локоны окутали плечи плащом – Неужели мы не можем прекратить препираться по пустякам? Ничего себе, славная пара сестричек! Мы все–таки властительницы, не забывай, хотя сейчас ничем не лучше рабынь.

– По крайней мере, нам не нужно теперь волноваться, как бы не прибавить в весе, – сказала Элет и усмехнулась.

Рыжая злобно уставилась на нее.

– Я стараюсь быть беспечной, насколько могу, – заявила Элет. – Мы должны сохранять бодрость духа, иначе тоска совсем придавит нас к земле. И тогда мы умрем или превратимся в лебляббиев. А потом нас сожрет какой–нибудь зверь или, что еще хуже, захватят в плен и изнасилуют лебляббии – и мы сотню лет будем женами тупых, невежественных, грязных, вонючих дикарей, которые вытирают пальцами сопли и бьют своих жен. Они станут нашими властителями.

– Да уж, ты всегда умела поднять мне настроение, – проворчала Она. – Да я лучше покончу с собой, чем покорюсь лебляббию.

– Не стоит отчаиваться. Мы найдем врата, а потом отыщем Рыжего Орка и отомстим ему. Только убьем его не сразу – сначала хорошенечко помучаем. Я все думаю: хорошо бы съесть его яйца, как Рыжий Орк в свое время съел яйца своего отца. Но не сырыми, как это сделал он, – я испеку их и съем с гарниром.

– Кстати, о каннибализме, – сказала Она. – Не исключено, что нам придется прибегнуть к нему, прежде чем мы выберемся из этой передряги. Давай–ка решим заранее, кто будет едоком, а кто едой!

– Прекрати!

И обе сестрицы залились смехом.

Кикаха достаточно хорошо изучил властителей и не сомневался, что в шутке Оны есть изрядная доля правды. Если они начнут голодать, одна из сестричек без колебаний убьет и сожрет другую.

Он послушал их перепалку еще немного, но ничего интересного не услышал. Ему удалось установить лишь одно: что они очутились в бедственном положении из–за Рыжего Орка и что им удалось от него удрать с тем небольшим имуществом, которое лежало на полянке.

Женщины замолчали, сели возле котелка и опустили длинные ложки, грубо вырезанные из коры, в оленье варево.

В этот миг из кустов неожиданно вышла Анана, держа натянутый лук со стрелой.

– Привет, жестокосердые дщери Уризена и Ахании! – сказала она. – Ваша двоюродная сестра Анана пришла к вам с миром! Как вы попали сюда?

ГЛАВА 5

Обе женщины вскрикнули и подпрыгнули, точно наступили на кусачих муравьев. Рыжая, правда, быстро оправилась от изумления и метнулась к лучеметам, лежавшим на краю полянки. Но, пробежав пару шагов, остановилась и медленно подошла к Элет. До нее дошло, что она не успеет схватить оружие: стрела Ананы настигнет ее быстрее

– Она Пекущая! – воззвала Анана к рыжеволосой. – Ты всегда была самой смышленой, хладнокровной и опасной в сражении. Как ты могла сделать такую глупость и не оставить под рукой оружие?

– Я слишком устала, – нахмурясь, ответила Она.

Анана обратилась к блондинке:

– Элет Мелющая, известная также как Элет Воительница! Ты всегда была мозговым центром всех операций, а потому вдвойне опасной!

Щеки у блондинки чуть порозовели, она улыбнулась и поклонилась Анане:

– Но не такой опасной, как ты, Анана Светлая, Анана Охотница!

– Ты, Она, как и твои сестры, Элет Мелющая и Увет Месящая, ныне покойная, раньше звались мягкосердечными дочерьми Ахании, – сказала Анана.

– А теперь вас прозвали жестокосердыми. Но ты, Она, ты же была самой доброй и нежной из трех!

– Это было давно, Анана, – ответила Она.

– Ваш отец, Уризен Холодный, превратил вас из трех котят в разъяренных тигриц, – продолжала Анана. – Ваша ненависть к нему общеизвестна. – Она помолчала немного и спросила: – Вы знаете, что он умер?

– До нас доходили такие слухи, – с каменным выражением лица произнесла Элет. – Но мы не знали, можно ли им верить.

– Мы и сейчас не знаем, – вмешалась Она. – Твои слова еще не доказательство. Но если ты сказала правду, мы рады.

– Жаль только, что смерть он принял не от наших рук, – сказала Элет.

Пока они разговаривали, Кикаха тихонько прополз вокруг полянки, чтобы убедиться, что больше никто не наблюдает за сценой. Ему не удалось заметить ни ворона, ни человека–медведя. И, похоже, в засаде тоже никто не лежал.

Увидев, как он выходит из кустов, сестрицы вздрогнули, но не сильно.

Они подозревали, что Анана здесь не одна.

– Кто это, Анана? – спросила Элет.

– Вы слыхали о Кикахе, верно? О Кикахе Хитроумном, убившем многих властителей, о человеке, который расправился с последним из Черных Звонарей? Вы также наверняка слыхали пророчество древнего Шамбаримена о том, что лебляббий победит властителей. Говорят, это пророчество относится к Кикахе.

Элет закусила губу.

– Да, до нас доходили слухи о лебляббии, которому пока что сильно везло. Мы также слышали о том, что он твой любовник.

– Он лебляббий, – весело согласилась Анана, – и он такой любовник, о каком вы можете только мечтать.

– Благодарю, – широко усмехнувшись, промолвил Кикаха.

– Ты убил нашего отца? – спросила у него Элет. Судя по ее тону, она не очень–то поверила Анане.

– Нет, – сказал Кикаха. – Хотя и жалею об этом. Его убил Ядавин – властитель, известный также под именем Вольфа.

– Он убил Уризена у тебя на глазах?

– Нет. Но Ядавин сказал мне, что убил его, а Ядавин никогда не лжет.

По крайней мере, мне.

Анана отогнала сестер на край полянки как можно дальше от оружия и приказала им сесть. Обыскивать их она не стала. Их прозрачные туники убедительно свидетельствовали о том, что под ними ничего опасного не спрятано.

– Мы помираем с голоду, – заявила Элет. – И как раз собирались поесть супа. Вернее, бульона.

Кикаха заглянул в котелок.

– Одно только мясо. Очень вредно для здоровья. Почему вы не положили туда овощей?

– Мы не знаем, какие из них съедобны, а какие ядовиты, – пояснила Элет.

– Но все тоаны, будь то мужчины или женщины, проходят курсы выживания, – сказал Кикаха. – Вы должны бы знать, что…

– Мы не знаем этой планеты, – оборвала его Она.

– Можете встать и поесть, – разрешила Анана. – На ужин мы приготовим что–нибудь повкуснее. Если, конечно, останемся с вами. А это зависит от того, насколько вы будете откровенны и правдивы. Я услышала достаточно, чтобы понять, что здесь вы очутились из–за Рыжего Орка. Расскажите…

– Рыжий Орк! – со злостью выпалила Элет и сплюнула на землю. – Вот по ком могила плачет!

– Только после хорошей пытки! – добавила Она. – Он убил Увет несколько лет тому назад и недавно чуть было не убил нас тоже. Из–за него мы прозябаем в этом мерзком захолустье.

Анана дала им возможность пофантазировать немного о том, что они сделают с Орком, когда поймают его, а потом прервала их мечты:

– Расскажите, как вы сюда попали.

Сестры склонились над котелком. Первой начала рассказывать Элет. Пока сестра говорила, Она ела; потом они поменялись ролями. Убежав – уже не в первый раз – от Рыжего Орка, они захватили вселенную Нитарм, где надеялись найти убежище. Слово «захватили» было всего лишь эвфемизмом, означавшим, что они убили властителя Нитарма и всю его семью. Поскольку в захваченном мире не было тоанов мужского пола, сестры предавались любовным утехам с лебляббиями. Этика властителей вполне допускала это, поскольку любовники по–прежнему оставались рабами и быстро сменяли один другого.

Они были счастливы там, рассказывали сестры. Счастье их омрачалось лишь сожалением о том, что им не удалось найти и убить отца. Но Рыжий Орк как–то сумел проскользнуть через ловушки, установленные сестрами на двух вратах, ведущих в их мир. Он застал сестриц врасплох, несмотря на все системы безопасности.

Тут Элет прервала рассказ Оны:

– Я сто раз ей говорила: закроем врата и останемся там навечно! Тогда ни один властитель не смог бы к нам прорваться.

– Да, говорила, трусливая ты шлюшка–соплюшка! – взъярилась Она. —

Только как бы мы сами пробрались тогда в другие миры, чтобы убедиться в гибели нашего папеньки?

– Кончай обзываться, жопа с ручкой! – завопила Элет.

Рассказ их затянулся и порядком уже наскучил Кикахе. Но он не прерывал сестер: возможно, в их взаимных нападках прозвучит нечто такое, что можно будет потом использовать против них.

Рыжий Орк убил бы их, не посчастливься им оказаться возле врат, ведущих в другой мир. Они схватили оружие, какое было под рукой, и бежали. Пройдя через цепь врат, сестры очутились на одном из уровней Многоярусного мира. С тех пор они влачат тут жалкое существование и пытаются отыскать врата, которые приведут их не на другую планету, а в замок на вершине верхнего монолита Многоярусного мира. Замок, как им известно, принадлежал когда–то Ядавину, потом Ваннаксу, а потом опять Ядавину. Этот замок – настоящая крепость, и они слыхали, будто никто из властителей там сейчас не живет. Таким образом, они собирались стать здешними властительницами.

Их рассказ мог быть правдивым, но тогда получалось, что они какие–то глупые неумехи. В это Кикаха не верил, хотя, с другой стороны, Рыжий Орк был способен обвести вокруг пальца самых искусных врагов.

– Как я понимаю, вы будете не прочь присоединиться к нам и сражаться против Рыжего Орка вместе? – спросила Анана.

Сестры с воодушевлением согласились.

– А на кой они нам сдались? – громко сказал Кикаха. – От них никакого проку! Только лишняя обуза, вот и все.

– Ты ошибаешься, – возразила Она. – Тебе нужна информация, а мы знаем о Рыжем Орке гораздо больше твоего.

Анана, разгадав маневр Кикахи, поддержала Ону:

– Она права, Кикаха. Мои двоюродные сестры наверняка знают о здешних вратах и крепостях больше нашего. Разве не так, дщери Уризена?

– Именно так! – воскликнули сестры в один голос.

– Ну ладно, – сказал Кикаха. – Но отныне все мы – отряд, и я в нем командир. Мои приказы должны исполняться сразу и беспрекословно. Я имею в виду – если ситуация потребует немедленных действий. Если нет, я согласен выслушать любое предложение.

Блондинка бросила на Анану хмурый взгляд:

– Он же лебляббий!

Анана пожала плечами:

– Мы с ним подкинули плоский камушек, помеченный с одной стороны, и Кикаха выиграл. А до того мы договорились: кто выиграет, тот и будет командиром. В экстренных ситуациях вы обязаны будете подчиняться ему, ни о чем не спрашивая.

Да, он лебляббий, это ты верно подметила. Ну так что с того? Среди тоанов я таких мужчин не встречала. Вы обе должны отрешиться от своего нелепого представления о лебляббиях как о существах низшего класса. Это просто глупость! К тому же опасная, ибо она заставляет властителей недооценивать своих противников. Когда очередной властитель отдавал концы, до него наконец доходило, насколько он был не прав. Во всяком случае, по отношению к Кикахе.

Элет и Она промолчали, однако недоверчиво скривились.

– Поживете – сами увидите, – рассудила Анана.

Когда она забрала у сестер лучевики, те запротестовали:

– Как же мы сможем защитить себя?

– Вы получите их назад только тогда, когда мы решим, что вам можно доверять на все сто процентов, – заявил Кикаха. – А пока обойдетесь топориками, копьями и стрелами. Сегодня мы здесь заночуем, а с утра тронемся в путь вон туда. – Он махнул рукой на запад.

– Почему именно туда? – спросила Элет. – Ты уверен, что это правильное направление? Что, если…

– У меня есть свои причины, – оборвал ее Кикаха. – Вы о них узнаете, когда придем на место.

Он собирался отправиться к вратам, которые вывели бы их во дворец. Добираться туда нужно было несколько дней, и, возможно, еще несколько дней уйдет на поиски врат. Территория, где они могли находиться, была огромной, а точного их местоположения Кикаха не знал. Но за время путешествия они с Ананой поймут, можно ли верить сестрицам. В противном случае сестры умрут. Хотя не исключено, что умрут не они, а Кикаха с Ананой, но это, по мнению Кикахи, было маловероятно.

Вечером все улеглись вокруг костра. Сестры хорошо поужинали, по крайней мере лучше, чем прежде. Кикаха принес из лесу множество съедобных растении и подстрелил большую обезьяну, которую зажарили на вертеле.

Сестры простирнули свои туники в ручейке и даже немного сполоснулись, хотя и ворчали, что вода очень холодная. Туники, развешанные на сучках, воткнутых в землю возле костра, быстро высохли. Когда пришла пора ложиться спать, Кикаха первым заступил на вахту. Сестры спали у костра, укрывшись своими тонкими, но теплыми одеялами. Анана, завернувшись в одеяло и подложив под голову рюкзак, легла поближе к краю полянки. Кикаха постоял у противоположного края, а потом зашел в лес и прочесал окрестности вокруг полянки, сунув два лучевика за пояс и сжимая третий в руке.

Он высматривал крупных хищников, в числе которых могло оказаться и то громадное мохнатое существо, которое он видел мельком. Кроме того, Кикаха поглядывал в сторону сестер. Если они собираются напасть, то могут попытаться сделать это ночью. Однако ни одна из них не шелохнулась – ни во время его дежурства, ни во время дежурства Ананы.

Утром, когда дочери Уризена выразили желание вместе покинуть лагерь, чтобы опорожнить в лесу мочевые пузыри, Кикаха велел им идти по очереди.

Наблюдать за ними двоими тайком было бы невозможно. Кикаха хотел проследить за ними поодиночке. Если где–то поблизости слоняется их сообщник, то он – или она, или оно – мог вступить с одной из сестер в контакт. Кикаха наблюдал за каждой из них, спрятавшись за кустами.

К Элет никто не подошел, пока она была в лесу. Но когда на корточки присела Она, из–за громадного дерева, ковыляя, вынырнул ворон. И не просто ворон, а тот самый, что преследовал их с Ананой. Кикаха увидел, как большая птица бесшумно подошла к Оне и встала перед ней. Женщина, похоже, не удивилась.

Они коротко и тихо поговорили друг с другом. Кикаха сидел слишком далеко и не слышал слов. Но ему и так все стало ясно. Заговор был налицо. Неизвестно только, кто вовлечен в него, кроме сестриц и ворона?

Когда птица скрылась в лесу, а Она отправилась в лагерь, Кикаха последовал за вороном. Тот прошел меньше мили и наконец доковылял до прогалины, где мог расправить крылья и улететь. Тогда Кикаха углубился в чашу и собрал еще растений, а заодно поймал нескольких гигантских насекомых, совершенно изумительных на вкус. Он испытывал какое–то извращенное удовольствие, настаивая, чтобы сестры попробовали угощение.

– В них есть жизненно важные вещества, которых нет в здешних растениях, – убеждал он. – Поверьте мне, я знаю.

– Ты же не собираешься нас отравить, верно? – спросила Элет.

– Дурочка! Если бы он хотел нас убить, то выбрал бы другой способ, – заявила ее сестра.

– Не знаю, не знаю, – усмехнулся Кикаха.

– Ты дьявол! – сказала Элет. – При одной только мысли о том, что ты мог это сделать, меня тошнит.

– Что ж, может, это к лучшему, – весело откликнулся Кикаха. – Тебе полезно прочистить желудок после вашей мясной диеты.

– Только не блюй в котелок, – хихикнула Она. – Я зверски проголодалась.

Кикаха не верил Оне ни на грош, но ему нравилась ее жизнерадостность.

Они пошли на запад, и по дороге Кикаха спросил у Элет, куда сестры направлялись, когда прошли через врата.

– Да в общем, никуда, – ответила она. – Конечно, мы во всю прыть умчались сначала из зоны действия врат, потому что Рыжий Орк мог преследовать нас. А потом побрели в сторону монолита. Если бы мы не нашли врат на этом ярусе, то забрались бы на монолит, хотя такая перспектива нас не радовала. Он выглядит жутко высоким.

– Он и вправду высокий, – сказал Кикаха. – У него зубодробительное название – Дузвилнавава. И высота шестьдесят тысяч футов, если не больше. Но забраться туда можно, я сам это проделывал несколько раз. Его поверхность, которая выглядит такой гладкой на расстоянии, на самом деле изрыта пещерами и бесчисленными расщелинами. На уступах растут деревья и другие растения, а местами камень растрескался так, что буквально крошится под ногами. В пещерах, в норах и на карнизах обитают всякие хищники – змеи–многоножки, волки с огромными цепкими лапами, каменные обезьяны, гигантские птицы–топороклювы и ядовитые глотопады.

В общем, зверья там навалом. Но даже если бы вам удалось взобраться на плато, то пришлось бы протопать еще миль пятьсот по лесу, таящему всякие опасности, а потом по долине, населенной не менее опасными животными и людьми. И только тогда вы подошли бы к последнему монолиту, на вершине которого стоит замок Ядавина–Вольфа. Короче говоря, восхождение это трудное, и вряд ли вы сумели бы избежать многочисленных ловушек.

– Мы не знали подробностей, – сказала Элет, – но предполагали, что восхождение на монолит не сулит ничего приятного. Поэтому мы искали врата, хотя и не были уверены, что сможем распознать их, даже если увидим. Большинство врат замаскировано под валуны или что–нибудь в этом роде. Но есть ведь и незамаскированные. Никогда не знаешь – а вдруг повезет?

Во время совместного путешествия Кикаха еще ни разу не вытаскивал рог Шамбаримена из замшевого футляра. Если бы сестрицы прознали, что у него есть рог, они не задумываясь убили бы его с Ананой, чтобы завладеть сокровищем. Однако вскоре хочешь не хочешь, а придется воспользоваться рогом.

Раз в день, пока сестры отдыхали, Кикаха или Анана забирались на высокое дерево и осматривали окрестности. В основном они видели только качающиеся верхушки крон. Но вдалеке, ближе к монолиту, проглядывала трехглавая гора. Туда–то и держал путь Кикаха. У подножия горы был огромный валун в форме сердца, врытого острым концом глубоко в землю. Там находились врата, ведущие к вратам, которые переносили во дворец властителя Алофметбина. И хотя Кикаха позабыл кодовое слово, активирующее врата, у него был универсальный ключ – рог Шамбаримена.

Если ворон и продолжал преследовать их, то делал это осторожно, не попадаясь на глаза. И человек–медведь тоже как в воду канул. Возможно, встреча с ним была случайной, но Кикахе почему–то не верилось в это.

На следующий день, во время дневного привала, Кикаха пошел в лес отлить и задержался там, надеясь проследить за сестрами. Вскоре Элет тоже покинула лагерь, якобы по той же самой причине, но, вместо того чтобы присесть возле дерева, углубилась в чащу леса. Кикаха следовал за ней на расстоянии. Когда она остановилась на маленькой прогалинке, он спрятался за кустом.

Элет стояла в ореоле солнечных лучей, струящихся сквозь просветы между ветвями. Она выглядела преображенной, словно и вправду была богиней, какой себя воображала. Через пару минут из–за куста, ковыляя, вышел ворон. Кикаха осторожно подполз поближе, чтобы подслушать их разговор. Несколько минут спустя, описав полукруг, он остановился за громадным корневищем исполинского дерева.

– …твердит, чтобы вы не поддавались искушению и не смели их убивать, пока он не найдет врата, – говорил ворон.

– И когда это будет? – спросила Элет.

– Он точно не сказал. Сказал только, что скоро.

– Что значит «скоро»? – разозлилась Элет. – Через день? Два? Неделю?

Мы устали. Нам с сестрой необходима крыша над головой, тепло, чистая одежда, душ, хорошая еда, хорошая постель и множество лебляббиев мужского пола!

– Я не знаю, что он подразумевает под словом «скоро», – заметил ворон; – Вы просто должны выполнять его распоряжения. Иначе…

– Да, я знаю. Конечно, мы будем покорны его воле. Можешь так и передать ему, если поддерживаешь с ним связь.

Ворон ничего не ответил.

– А где оромот? – спросила Элет.

Кикаха не знал, кто такой оромот. Надо будет спросить у Ананы, решил он.

– Оромот идет за вами ради вашей же безопасности. И вмешается только в том случае, если эти двое на вас нападут.

– Если такое случится, – сказала Элет, – оромот может и не успеть.

Или как раз в этот момент отойдет в сторонку пописать.

Ворон издал хриплый кашляющий звук, словно пытаясь сымитировать человеческий смех. Отсмеявшись, он сказал:

– Ну что ж, вам придется пойти на риск. Иначе, если вы ослушаетесь, вам несдобровать. И не вздумайте предать его и перейти на сторону Кикахи с Ананой.

– Мне такое и в голову не приходило! – возмутилась Элет.

Ворон снова рассмеялся:

– Ну конечно! Хотя, стоит тебе решить, будто таким образом ты одолеешь его… Не забывай, какая участь вас обеих ожидает, если он узнает, что его предали!

– У тебя есть для меня еще какие–нибудь приказы? – холодно спросила Элет. – Если нет – убирайся отсюда прочь, вонючка в перьях!

– Приказов больше нет. Но не думай, что я забуду оскорбление. Я тебе отомщу!

– Ты, тупая скотина! Мы скоро слиняем с этой планеты – ищи–свищи нас тогда! А теперь пошел к чертовой матери!

– Вы, тоаны, тоже пахнете не больно–то приятно, – парировал ворон.

Он повернулся и скрылся в лесу. Элет рванулась было за ним, но потом повернула к лагерю. Как только Кикаха удостоверился, что она отошла, он тут же, согнувшись, бросился бежать по краю прогалинки. Потом замедлил шаг и пошел по прямой. Чуть погодя он заметил ворона. Тот вышел на большую прогалину, направляясь к упавшему дереву, чья крона лежала на траве, а половина ствола скрывалась в чаще меж других деревьев. Ворон взобрался на ствол, доковылял до верхушки и начал подниматься на ветку. Он явно собирался спрыгнуть с ее конца, вздымавшегося над землей футов на тридцать, и описать над прогалиной круг, чтобы разогнаться и взмыть над лесом.

Кикаха вытащил из кобуры лучемет. Оружие было настроено вполсилы. Как только ворон спрыгнул с ветки, Кикака прицелился и нажал на спуск. Розоватый узкий луч отсек ворону кусок правого крыла. Тот вскрикнул и упал.

Кикаха обежал вокруг дерева. Птица била крыльями по земле и верещала. Кикаха схватил ее за горло и слегка придушил. Когда трепыхания ворона заметно ослабли, Кикаха разжал пальцы. Ворон лежал на земле, судорожно хватая клювом воздух, задрав кверху лапы и устремив большие черные глаза на Кикаху. Если бы вороны умели бледнеть, он был бы сейчас белым как снег.

– Как тебя звать, пугало огородное? – резко спросил Кикаха, махнув лучеметом.

Ворон с трудом встал на лапы.