Текст книги "Боги мира реки"

Автор книги: Филип Хосе Фармер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

Глава 9

Бертон отпрыгнул в комнату и высунул голову из двери, пытаясь рассмотреть предмет. Механическое чудовище за большой дырой быстро катилось на десяти колесах по освещенному коридору. Тем не менее, для тарана кирпичной стены этой скорости явно не хватало. Возможно, Снарк не знал, что Бертон пользовался чудо-раствором, о котором строители на старой Земле могли только мечтать.

Англичанин прицелился в пятно за острым носом машины. Алый луч, похожий на длинный посох, уперся в серую броню. За пять секунд лучемет мог пробить двенадцатидюймовую стальную пластину, однако на поверхности цилиндра не осталось ни малейшего следа. Бертон быстро отступил назад и прижался к стене. В проем двери ворвался фиолетовый луч. За ним последовала целая россыпь алых и зеленых световых полос, а потом машина проехала мимо двери.

Осмелившись выглянуть в коридор, Бертон увидел, что стволы по бокам цилиндра стреляли вслепую под разными углами, выжигая на окрашенных стенах и черном потолке большие белые пятна.

Приблизившись ко второй кирпичной стене, машина остановилась и медленно двинулась назад. Залпы лучей из боковых орудий полыхали с интервалом в несколько секунд. Угол атаки постоянно менялся. Краска на стенах надувалась пузырями, лопалась и выгорала.

Бертон снова отступил под прикрытие стены. Луч скользнул в дверной проем и выжег белое пятно на потолке. За ним последовал сноп разноцветных лучей, которые под разными углами разрушали окраску перекрытий.

– Дик, как ты там? – прокричал де Марбо.

– Со мной все в порядке! – ответил Бертон. – Не подставляйся под огонь!

– Я не так глуп! – отозвался француз.

Однако он совершил невероятную глупость – по крайней мере, с точки зрения англичанина. Выбежав в коридор, де Марбо бросился к машине. Бертон велел ему вернуться, но барон без колебаний запрыгнул на заднюю часть самоходного устройства и ухватился за выступ на вершине цилиндра. Бертон со страхом ожидал очередного залпа. К счастью или, возможно, по приказу Снарка, стрельба прекратилась в тот момент, когда француз выбежал из двери. Позже Бертон пришел к выводу, что луч, выпущенный в него в самом начале, был только мерой устрашения, чтобы он не приближался и не преследовал машину.

По-прежнему отъезжая назад, машина миновала дверной проем в потайную комнату Логи. Де Марбо, цепляясь одной рукой за выступ, послал англичанину воздушный поцелуй.

– Прыгай вниз! – закричал Бертон. – Ты ничего с ней не сделаешь! Прыгай, пока она тебя не убила!

– Куда она, туда и я! – прокричал в ответ барон.

Однако уже через миг его браваде пришел конец. Машина резко остановилась. Ее колеса завизжали на мраморном полу, и она помчалась вперед.

Носовое орудие выпустило мощный луч. Фиолетовое копье вонзилось в кирпичную кладку и, пробив в ней большую дыру, расширилось и превратилось в конус.

Стена потрескалась и местами оплавилась. В ней возникло широкое отверстие, в которое могла пройти машина.

Де Марбо попытался спрыгнуть на пол, но сила инерции швырнула его на стену. Он с криком ударился о кирпичи и упал на мелкое крошево осколков.

– Сумасшедший лягушатник! – проворчал Бертон.

Машина скрылась за дальним поворотом. Как оказалось, она состояла из гибких сочленений, которые позволяли ей поворачивать в стороны почти под прямым углом.

Де Марбо приподнялся и сел, держась руками за голову. Бертон и Афра поспешили к нему на помощь.

– Ты ранен?

Француз поморщился от боли и печально улыбнулся.

– Ранена только моя гордость. О Боже! Я испугался! Мне показалось, что я даже кричал от страха!

Бертон помог ему подняться на ноги.

– Ерунда! – шутил де Марбо. – Всего лишь несколько синяков и шишек. Знали бы вы, сколько раз мне доводилось падать с лошади, сражаясь за нашего славного императора. Хотя надо признать, я еще никогда не вылетал из седла так быстро!

Афра обвила его шею руками и нежно зашептала:

– Упрямый сукин сын! Я перепугалась за тебя до смерти!

– О, нет! Ты такая мягкая и тепленькая, что я не могу назвать тебя трупом, – ответил он, прижимаясь к ней. – Только не дави на руку! Прости, что я не в силах обнять тебя, моя капусточка, хотя кому как не тебе знать мою огромную любовь и всеми признанную силу!

Она выскользнула из его объятий и кончиком пальца смахнула слезу.

– Ты опять называешь меня капустой, черт бы тебя побрал? Запомни, я не овощ, а женщина! Женщина, которая сердита на тебя и твой идиотский героизм!

– О-о! У розы появились шипы! Но ты простишь меня, не так ли?

Бертон осмотрел коридор, а затем повернулся к французу.

– Зачем ты запрыгнул на эту машину? – спросил он. – Я так и не понял смысла твоего поступка.

– Мне захотелось прокатиться на ней до берлоги нашего друга, чтобы познакомиться с ним и предложить ему сдаться в плен. Однако в пылу азарта я не заметил, что эта стальная гусеница сделала дыру в стене только для себя.

Для меня там места уже не хватало.

– Тебе повезло, что твои мозги не размазались по кирпичам, сердито сказал Бертон.

Он разделял гнев Афры, но его восхищала отвага француза.

– Зрелище было великолепным, но такой опытный солдат, как ты, мог бы вести себя немного поосмотрительнее.

– Вам обоим просто завидно – вот вы и ругаетесь. И ты, Дик, поступил бы точно так же, если бы додумался до этого.

– Возможно, ты прав, – с улыбкой ответил Бертон.

Указав на пятна обгоревшей краски, он многозначительно поднял брови.

– Снарк снова нас видит и слышит.

– Вот же черт! – воскликнула Афра. – Он еще раз показал, насколько мы слабы и беспомощны по сравнению с ним. Нам даже не удалось от него спрятаться!

– Да, но мы заставили Снарка действовать, – возразил Бертон. Он испугался и послал сюда управляемого робота, чтобы выяснить наши планы. А если он боится нас, то, значит, уважает.

– И ради этого я, как раб, красил стены? – возмутился де Марбо. Выходит, мои старания оказались напрасными?

– Твоя скачка выглядела потрясающе.

Француз самодовольно усмехнулся.

– Да. В общем-то, она заслуживает того!

Между тем Бертон не считал исход операции успешным. С помощью видеокамер, установленных на машине, Снарк мог увидеть открытую дверь в секретное убежище Логи.

– Что мы будем делать дальше? – спросила Афра. – Тихо разойдемся по своим комнатам, как плохие дети после порки?

Бертон не успел ничего ответить, так как справа от них послышался шум.

На пересечении коридоров появилось летающее кресло, оборудованное странным куполом из прозрачного пластика. Внутри него виднелась фигура мужчины, который сидел на корточках в смешной и нелепой позе. Он помахал рукой и что-то прокричал.

– Кто это? – спросил де Марбо.

– Фрайгейт, – ответила Афра, узнавшая американца по голосу.

Кресло подлетело к ним и опустилось на пол. Фрайгейт выбрался из своей крошечной кабины. Осмотревшись по сторонам, он удивленно присвистнул и спросил:

– Что тут у вас происходило?

Бертон вкратце объяснил ему суть дела. В свою очередь американец рассказал де Марбо и Бен, почему и с какой целью он соорудил на кресле защитный купол.

– Дик попросил меня прилететь сюда к восьми часам утра. А это хитроумное приспособление не позволяет инфракрасным датчикам улавливать тепло моего тела. Пока я нахожусь под куполом, компьютер не знает, где меня искать.

Француз укоризненно посмотрел на Бертона.

– Ты же говорил, что в деле участвуем только мы…

– Правда не всегда бывает полезной, – ответил Бертон. – Я решил привлечь еще двух помощников, но на всякий случай сохранил это в тайне. Мне не хотелось, чтобы вы с Афрой сболтнули что-то, обсуждая наши дела.

– Двух помощников? – спросил де Марбо. – А где второй?

– Согласно моему плану, Нур обследует коридоры с другой стороны, ответил Бертон, махнув рукой в том направлении, куда уехала машина.

– И какой в этом толк? – спросил француз. – Думаешь, ему удастся проследить путь машины до логова Снарка?

– Поживем – увидим.

Бертон повернулся к Фрайгейту:

– Раз уж ты ни о чем не докладываешь, сказать тебе, видимо, нечего.

– Я не заметил ничего подозрительного.

– Здесь целый лабиринт коридоров, и машина могла уехать в любом направлении. Давайте дождемся Нура.

– Если только его не поймает Снарк, – добавил Фрайгейт.

– Ах, как оптимистично! – заметила Афра.

– Пойми, мне только хочется учесть любую возможность, – начал оправдываться американец. – Разве я виноват, что плохих вариантов намного больше, чем хороших.

– На самом деле это не так. Просто ты привык замечать лишь темные стороны жизни.

Бертон взглянул на часы. Прошло уже пять минут с тех пор, как машина проломила стены и исчезла за поворотом. Он решил подождать еще полчаса, а затем вернуться на свой этаж, независимо от того, появится Нур или нет.

Бертон сомневался, что Ли По, Алиса и Терпин отправились их искать. Скорее всего, ожидая остальных, они заняли оборону в каком-нибудь небольшом помещении.

Из-за кирпичной стены раздался голос мавра:

– Не стреляйте! Это я! У меня для вас хорошие новости.

– Все в порядке, Нур. Можешь идти, – ответил Бертон.

Мавр прошел в широкое отверстие, на ходу снимая с себя колпак, перчатки и куртку, сделанные из пластика.

– Жарко!

Бертон заглянул в оплавленную дыру. Кресло Нура, оборудованное защитным куполом, стояло по другую сторону у стены. Судя по широкой улыбке мавра, он действительно принес хорошие вести.

– Я настиг Снарка у двери в потайную комнату. Мое кресло вылетело из темной части коридора, и мы увидели друг друга почти одновременно. Я приказал ей сдаться, но несмотря на мое предупреждение, она вытащила лучемет из кобуры. Мне пришлось нажать на курок, и луч попал ей в горло.

– Снарк оказался женщиной? – воскликнул удивленный Бертон.

– И довольно симпатичной, – ответил мавр. – Как вы знаете, незнакомцы бывают двух полов, но мы почему-то считали ее мужчиной. Вернее, вы. Я-то знал, что надо рассматривать обе возможности.

Нур предложил друзьям отправиться к месту событий, где он мог бы подробно объяснить им все, что там произошло. Они пролетели на своих креслах через пролом в стене, свернули направо и остановились в сотне футов от следующего пересечения коридоров. Незнакомка лежала на спине. Ее рот и глаза были открыты. На горле виднелась узкая сквозная рана с запекшимися краями.

Наряд женщины состоял из алой блузы, голубых шаровар и желтых сандалий.

Рядом с небольшим худощавым телом на полу лежал лучемет.

– Она относится к расе монголоидов, – сказал Нур дрожащим голосом, который выдавал его волнение. – Я не знаю, китаянка она или японка, вьетнамка или монголка, но вряд ли это имеет какое-то значение. Впрочем, ее национальность может определить Ли По.

Перед ними находился круглый дверной проем, запорная пластина которого скрывалась в пазу стены. Сквозь широкое отверстие просматривался зал, а дальше начинались комнаты, где незнакомка скрывалась от них, оставаясь прекрасно информированной обо всех передвижениях восьми гостей Туманной башни. Настенные экраны показывали каждое из восьми жилищ. На самом большом экране Бертон увидел Алису, Тома Терпина и Ли По. Они играли в карты в гостиной музыканта и, судя по выражениям их лиц, не слишком тревожились об отсутствии пяти друзей. Очевидно, они понимали, что Бертон претворял в жизнь какой-то тайный план, но на всякий случай в целях безопасности оставались вместе. Позже он узнал, что не ошибся в своих предположениях.

Конечно, после окончания операции его ожидали их упреки и слова обиды.

Но у него теперь имелся веский аргумент – победа над незнакомкой.

Накануне вечером Питер Фрайгейт и Нурэддин эль-Музафир ушли в свои спальни. Они полагали, что Снарк тоже отправится спать, велев компьютеру будить его лишь в тех случаях, когда кто-то из землян покинет пределы жилищ.

По мнению Фрайгейта, компьютер мог использовать для этого только инфракрасные датчики. Во всяком случае они надеялись на то, что в коридоре не окажется видеокамер, направленных на двери их жилищ.

Под утро Пит и Нур заказали в конвертерах защитные купола, а также пластиковые костюмы и накидки. В дневное время компьютер доложил бы об этом Снарку, но в такой час он просто занес информацию в память, чтобы его хозяин мог просмотреть составленное донесение за завтраком или за первой чашечкой кофе.

Одевшись в пластиковые костюмы, Нур и Пит покинули квартиры и установили на креслах защитные купола. Инфракрасные датчики на них не реагировали. Незнакомка упустила такую возможность и не предприняла мер против подобных трюков. В отличие от компьютера, она умела соображать, но по каким-то причинам не додумалась до этого.

– Нам просто повезло, и мы схватили удачу за хвост, подытожил Бертон. События могли принять и другой оборот. На самом деле наши шансы были не так велики.

– Значит, ты тоже считаешь это везение подозрительным?спросил Нур.

Бертон ожидал, что мавр разовьет свою мысль, но тот сказал:

– Когда я ее убил, хотя хотел только ранить… мне подумалось, что она могла настроить камеру воскрешения на автоматическое и немедленное воспроизводство. Идите сюда и взгляните на это…

Они вошли вслед за мавром в одну из комнат. В дальнем углу помещения находился конвертер, а в нескольких футах от него на полу лежало еще одно тело той же самой женщины. Консоль конвертера со встроенным автономным компьютером была разрушена огнем лучемета.

– Убив ее в коридоре, я тут же вбежал сюда, но тело незнакомки уже сформировалось, – рассказывал Нур. – Она метнулась к столу и начала искать оружие в выдвижных ящиках. Я приказал ей остановиться, но женщина нацелила на меня лучемет. Мне снова пришлось ее убить, и тогда, чтобы воспрепятствовать третьему воскрешению, я разрушил компьютер конвертера. К сожалению, луч уничтожил и ее телесную матрицу.

Он подвел Бертона к обломкам аппаратуры и показал ему оплавленный конус. Внутри виднелся почерневший предмет размером с клюкву. Полчаса назад он содержал в себе всю необходимую информацию для дубликации тела на субмолекулярном уровне.

– Меня терзают горькие мысли о том, что я навсегда лишил незнакомку возможности воскреснуть. Но, вероятно, в памяти компьютера есть копия ее телесной матрицы. Я даже уверен, что она там есть, но нам вряд ли удастся получить к ней доступ. По всей вероятности, женщина приказала машине не выдавать нам эту информацию.

– Мы проверим твою догадку, – сказал Бертон. – Хотя, наверное, ты прав.

– Но кто она? – спросил Фрайгейт. – И что она, черт возьми, здесь делала?

Лога говорил, что все этики и их агенты мертвы. Если это действительно так, то незнакомка относилась к какой-то третьей силе. Кем же она тогда могла быть?

– Одним из врагов Логи, – ответил Нур. – Иначе она не стала бы убивать его. С другой стороны, если незнакомка не имела ничего общего с этиками и агентами, зачем ей понадобилось совершать убийство? Возможно, она хотела завладеть башней и получить власть над всей планетой. Но почему в таком случае она решила расправиться и с нами?

– А что если Монат оказался более дальновидным, чем ожидал Лога? – медленно сказала Афра. – Что если он настроил аппаратуру с таким расчетом, чтобы незнакомка, его агент, воскресла после некоторых событий? Я имею в виду убийство этиков. Хотя вряд ли он мог предвидеть события с подобной точностью.

Бертон велел компьютеру опознать мертвую женщину, и тот ответил, что информация о ней недоступна. Машина затруднялась сказать, на каком основании появился этот запрет. Бертон попытался обнаружить телесную матрицу незнакомки, но компьютер отказался выполнять его команду.

– Еще одна тайна, – со стоном сказал Фрайгейт.

Затребовав схему этажа, Бертон попросил указать на ней помещение, в котором находилась цилиндрическая машина, таранившая их стены. Как он и ожидал, на экране появилась надпись, что информация по данному вопросу недоступна.

– Я просмотрел рисунки всех роботов, которые содержатся в башне, сказал Бертон. – Вернее, рисунки их моделей. Той машины среди них не оказалось.

– Незнакомка могла создать ее в каком-то гигантском конвертере – причем, специально для разрушения стен.

Нур и Фрайгейт принесли из коридора труп женщины и положили его рядом с телом у шкафа. Со стороны казалось, что на полу лежат две женщины-близняшки.

– Может быть, расщепить их в конвертере? – спросил Нур.

– Только одну, – ответил Бертон. – На второй мы проведем компьютерный экспресс-анализ.

– Хочешь посмотреть, есть ли в ее мозгу черный шарик?

Бертон поморщился. Нур словно читал его мысли.

– Да.

Американец и мавр уложили одно тело в конвертер и ввели программу расщепления. Камеру заполнило белое сияние, и когда они взглянули в окно двери, шкаф уже был пуст. Не осталось даже пепла.

Второй труп положили на стол, над которым нависло большое куполообразное устройство. Не излучая никаких видимых выбросов энергии, оно отобразило на экране тестовую серию снимков с внутренними органами незнакомки. Через минуту Бертон нашел среди них то, что хотел. На снимке в зоне лба виднелась крошечная черная сфера, которую этики вживляли в мозг каждого из своих агентов. После произнесения особого пароля она впрыскивала яд в тело носителя, и тот мгновенно умирал.

– Итак, незнакомка являлась… агентом.

– Однако мы все еще не знаем, как она здесь оказалась и с какой целью, сказал Фрайгейт.

– Пока нам это действительно неизвестно, – ответил Бертон. Но мы избавились от Снарка. Мы снова ни от кого не зависим!

Тем не менее, их свобода по-прежнему имела ограничения. Бертон потребовал изъять те команды, которые внесла в программу женщина, но компьютер ответил, что это невозможно.

– А когда ее указания потеряют свой приоритет?

Компьютер затруднился что-либо ответить.

– Мы загнаны в угол, – сказал Фрайгейт.

– Это лишь временная трудность, – успокоил его Бертон.

Хотя он и сам не верил в свои последние слова.

Глава 10

На той навсегда потерянной Земле, такой далекой во времени и пространстве, одно из лондонских издательств выпустило в 1880 году небольшую книгу с довольно странным называнием: «Касиды Хаджи Абду аль-Язди, или изложение Высшего Закона». Перевод и предисловие принадлежали перу некоего Ф. Б. – друга и ученика великого восточного мастера. Позже выяснилось, что Ф. Б. являлись инициалами Фрэнка Бекера – литературного псевдонима капитана английской армии Ричарда Фрэнсиса Бертона. «Фрэнка» он взял из своего имени, а «Бекера» – от девичьей фамилии матери. При следующем переиздании книга вышла под его настоящим именем, но это случилось уже после смерти Бертона.

Поэма, написанная двустишиями, – как того требовала классическая арабская форма – предположительно являлась работой персидского суфия Хаджи Абду из города Язди. Титул «хаджи» мусульмане получали только после паломничества в Мекку, и поэтому Бертон, совершив рискованное путешествие в священный город, тоже мог бы называть себя хаджи. Переводя и комментируя эту поэму, он насытил ее своими огромными знаниями и агностицизмом, мудростью и пессимизмом, бертоновскими взглядами на мир и боли мира. Выступая под именем Фрэнка Бекера, он снабдил поэму примечаниями и послесловием, в которых излил свою циничность и язвительность. Однако его шутки и смех получились печальными и безысходными.

Предисловие книги – это итог философии, сформированной за пятьдесят девять лет скитаний по той единственной планете, которую он тогда знал. Во всяком случае Бертон так думал в то время.

ОБРАЩЕНИЕ К ЧИТАТЕЛЮ

На свой страх и риск переводчик назвал это произведение «Изложением Высшего Закона», имея в виду, что оно намного опередило свое время. Он не побоялся опасностей сравнения с такими неприятными словосочетаниями, как «высшая раса» или «высшая культура». Его оправданием может служить цитата из поэмы, где автор утверждает, что радости и беды людей равным образом рассеяны по миру.

(Фрайгейт выразил по этому поводу довольно обоснованные замечания. По его мнению, Бертон ошибался, полагая, что радости и беды имели в жизни людей равную долю. Взять, к примеру, тех горемык, которые, шатаясь под бременем бед, почти не видели светлых дней, или тех немногих, кто не ведал нужды и поражений. Кроме того, Бертон не определил понятий, которыми оперировал, как будто каждый знал, что такое радости и беды. Но что он сам понимал под словом «счастье»? Свободу от боли и проблем? Или это более возвышенное качество? Что нужно человеку для счастья? И нужно ли оно ему на самом деле?).

Относясь с должным почтением к другим приложениям разума, автор считает саморазвитие личности единственным самодостаточным объектом человеческой жизни.

(-А как же дети? – спросила его Алиса. – Если тебе хочется, чтобы они жили гармонично и счастливо, ты должен научить их этому. Каждое поколение опирается на опыт своих предшественников, улучшая тем самым уровень жизни.

Да, ты прав. В истории такое случалось редко. Но, видимо, нельзя научить детей счастью, если сам его не имеешь. Впрочем, что я говорю тебе о детях.

Ты, наверное, даже не знаешь, что это такое.

– Саморазвитие является основным и важным принципом жизни, сказал Нур. Упоминая о нем, суфии подразумевали не только обретение новых знаний, но также сострадание и рассудительность. Однако большинство людей превращают саморазвитие в эгоизм. И это неудивительно. Люди могут довести до крайности все, что угодно. Вернее, так поступают многие.).

Автор полагает, что влечения, симпатии и «божественный дар сострадания» являются высшими человеческими наслаждениями.

(-Щепотка сострадания придает супу жизни особый вкус, сказал Нур. – Но ее излишек может все испортить. Сострадание часто ведет к самосожалению и сентиментальности.

– Сострадание вскармливает манию величия, – поддержал его Фрайгейт. – Но я не порицаю жалости к себе. В ней есть какая-то утонченная радость – если только не зацикливаться на этом. Однако после самосожаления должен следовать смех – смех на самим собой.

– Дик, ты забыл включить в свой список секс, – сказала Афра Бен. – Хотя я признаю, что секс можно отнести к разряду влечений и симпатий.

– А мне кажется, что высшим наслаждением людей является творчество, добавил Фрайгейт. – Я включаю сюда живопись, поэзию и прозу, создание скульптур и резьбу по дереву, воспитание детей и все, из чего состоит культурная жизнь человеческого общества. Хотя многие отдают предпочтение наскальным рисункам.).

Автор рекомендует не осуждать явления жизни, памятуя о том, что «факты – это самые необоснованные предрассудки».

(-Однако иногда наше прошлое заслуживает осуждения, возразил Нур. – Хотя прежде чем судить его, человек должен спросить себя, имеет ли он на это право. И потом он должен честно ответить на свой вопрос.

– То, что один человек считает истиной, может выглядеть для других нелепым предрассудком, – добавил Фрайгейт. – Кстати, что ты этим хотел сказать?

– Верить можно только тому, что видишь своими глазами, сказал Ли По. – И даже тогда бывают ошибки. Но когда людям не нравится реальность, они начинают верить в воображаемые вещи. Вот почему мы так часто говорим о феях и драконах. Скала – это факт, хотя в каком-то отношении она тоже является плодом моего воображения.).

На первый взгляд его суждения могут показаться разрушительными, но по своей сути они способствуют воссозданию мира и гармонии.

(-Люди думают о том, что должно быть, а не о том, что уже есть, сказал Нур. – Вот почему, в отличие от животных, человек изменяет свое окружение, подгоняя его под себя. К сожалению, из-за глупости и крайностей он портит все, к чему прикасаются его руки. Хотя конечно, бывают и исключения.

– Прекрасное утверждение, – добавила Алиса. – Жаль, что слова не вяжутся с делом. Когда это Дик Бертон переставал разрушать себя и других?).

Дополнительные сведения, связанные с поэтом и его поэмой, приведены в конце книги, куда я и отсылаю любознательных читателей. Вена, ноябрь 1880 года. Ф. Б.

(-Теперь ты находишься в конце книги под названием «Ричард Фрэнсис Бертон», – пошутил Нур. – Она написана в двух томах: о земном Бертоне и Бертоне из Мира Реки. Эта башня может стать завершающей главой.

– Любая философия признает, что надо жить так, словно через час умрешь, сказал Фрайгейт. – С этим может согласится каждый, но так живут лишь те, кто знает о своей неминуемой смерти. Вернее, только немногие из них.

– Именно поэтому я и не упускаю ни одной возможности затянуть мужчину в постель, – добавила Афра. – Марцелин, ты как – в настроении?

– Даже самому храброму и сильному солдату иногда нужны покой и отдых, ответил де Марбо. – В данный момент я старый и уставший от скачки ветеран.).