Текст книги "Уроки соблазна"

Автор книги: Фэйрин (Фей) Престон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

– Платье великолепно, но это же не твой стиль! Что произошло? Что могло так резко изменить твои пристрастия в одежде?

Колин смотрел на нее, не говоря ни слова.

Теперь она понимала, о чем пела Билли Холлидей в своей песне, посвященной безответной любви. Но она не испугалась. Посмотрела ему прямо в глаза.

– Да, мне помог Колин.

– Правда? – выдохнули три женщины хором, уставившись на Колина, потом перевели взгляды на нее.

Она кивнула.

– Он решил, что я одеваюсь слишком просто и скромно и что мне нужны более открытые платья.

– Более женственные, – вырвалось у Колина. – Но я не покупал тебе это платье.

Одна из женщин взглянула на Колина:

– Ты не возражаешь, если я спрошу, почему… хм… почему ты решил заняться гардеробом Джилл?

Он не ответил, продолжая смотреть на Джилл, поэтому она ответила за него:

– Мы заключили деловое соглашение, не так ли, Колин? И, как все деловые соглашения, это тоже является профессиональной тайной. Но я могу сказать, что в него входили уроки.

На лицах женщин появилось любопытство.

– Уроки? – воскликнула одна из них.

Джилл кивнула.

– По правде говоря, все это обучение можно передать одним словом – мучение.

Выругавшись, Колин взял ее за руку.

– Леди, вы извините нас?

Женщины кивнули с открытыми ртами.

Крепко сжав ее руку, Колин направился к черному входу, но это не входило в ее планы. К тому же, как только они немного удалились от женщин, Колин стал терять контроль над собой, и она поняла, что он на грани срыва. Для нее безопаснее оставаться среди людей, подумала Джилл.

Она вырвала руку и остановилась. Ему невольно пришлось сделать то же.

– Я хочу танцевать, – сказала она.

– С чего ты взяла, что меня волнуют твои желания?

Он попытался поймать ее за руку, но она отбежала от него в тот край танцплощадки, где царил полумрак. Он последовал за ней, за что она про себя произнесла благодарственную молитву.

– Что, черт побери, означает это платье? – спросил он голосом, острым как бритва, его глаза потемнели от ярости.

Улыбнувшись, она прижалась к нему, обвила руками его шею.

– Оно означает, что у меня есть смелость и сила воли, – прошептала она ему на ухо.

Он снял ее руки с шеи и оттолкнул ее от себя.

– Мне непонятно, в какие игры ты играешь, разве что пытаешься заставить Деса ревновать. Но это у тебя не получится. Его здесь нет.

Она пожала плечами, и при этом движении ее декольте опустилось чуть ниже, открыв нежно-розовый краешек соска. Его взгляд замер на ее груди, и она увидела, как он сглотнул.

– Я знала, что его нет.

Его руки сжались в кулаки.

– Где ты была целых пять дней? Я знаю, что ты не поехала на ранчо, потому что я звонил Десу.

– Правда? Ты искал меня?

– Я… – Колин остановился и закрыл глаза, внезапно поняв, в какое состояние она привела его. Он был так зол, что мог ударить ее. Он притянул ее ближе, стараясь не касаться ее тела. – Я позвонил Десу сказать, что ты прилетаешь.

– Как заботливо с твоей стороны.

На его виске забилась жилка.

– Потом я позвонил, чтобы узнать, благополучно ли ты добралась.

Она опять пожала плечами.

– Я не говорила, что собираюсь на ранчо.

– Но ты же, черт побери, попросила Молли организовать самолет!

– Правильно. В Увальде. Я решила навестить Тесс и Ника.

– Ты… – Он сжал зубы.

– Хорошая музыка, не правда ли?

Музыканты играли старые и новые песни. Сейчас они играли романтичную балладу, которую раньше исполнял Элвис, – «And I love you so». Интересно, слышал ли ее Колин прежде? Она снова положила руки ему на плечи, двигаясь в такт музыке, хотя он продолжал стоять неподвижно.

– Что ты делаешь?

Она теснее прижалась к нему и прошептала:

– Насколько я помню, это урок номер три. Танцуй, крепко прижимаясь к партнеру. А если хочешь при этом поддерживать разговор с ним, можешь шепнуть ему на ухо… – она подождала, но он молчал. – Я все правильно делаю?

Он ничего не ответил, но его рука скользнула по ее обнаженной спине. Он снял одну ее руку со своей шеи, так чтобы держаться от нее на расстоянии.

– Но обычно в танце принимают участие два человека, – сказала Джилл.

– Обычно – да.

Его лицо напряглось и потемнело. Чувствовалось, что он готов взорваться.

– Хорошо, последний раз спрашиваю, Джилл. Что ты делаешь? Только не говори, что танцуешь или наслаждаешься вечеринкой. Ты знаешь, что я имею в виду.

Он прижалась губами к его уху.

– Я применяю на практике уроки, полученные от тебя. Урок номер один – одеваться женственней. Мне кажется, это мне удалось. Как ты думаешь?

Бессознательно его ладонь скользнула ниже ее талии. Он тут же резко отдернул руку, словно обжегся.

– Проклятье, Джилл. На тебе нет нижнего белья!

– Нижнее белье выпирало бы из-под платья. Ты научил меня этому.

Он красочно выругался.

Ему больно, но и мне тоже, подумала Джилл. Оказавшись в его объятиях, вдыхая его мускусный мужской аромат, чувствуя его руки на своем теле, она вспоминала, какие желания и мечты он разбудил в ней на острове. Да и сейчас у нее между ног было жарко. И она не могла остановиться.

– Итак, урок номер два. Позволить твоему партнеру открыть дверцу машины и помочь тебе выйти оттуда. Сегодня это нам без надобности.

– Неважно.

Группа заиграла «Лейлу», одну из самых страстных баллад в истории рок-н-ролла. Музыканты играли более мягкую, блюзовую, версию. В том же медленном, чувственном ритме, что и та песня, под которую они танцевали в ночном клубе.

Платье и отсутствие нижнего белья не позволяли ей обхватить его бедро ногами, как тогда, в клубе, хотя ей чертовски этого хотелось. Она любила эту песню, и тело ее безотчетно задвигалось в такт музыке.

Он схватил ее за плечи.

– Не делай так.

– Почему? – спросила она, не останавливаясь. Ей хотелось чувствовать его тело, то, как он возбужден, когда прижимается к ней. Ей нужно было как-то успокоить бушевавшее в ней пламя. – Так мы танцевали в ночном клубе.

– Тогда все было по-другому.

– Как именно?

– Проклятье, Джилл. – Он оттолкнул ее. – Прекрати.

Она оглянулась, но все были заняты чем-то своим, и никто не обратил внимания на их странное поведение. Она прерывисто дышала. Ей срочно требовалось добиться от него какой-нибудь реакции на то, что она делала, иначе, казалось ей, она сойдет с ума. Джилл напомнила себе, что привело ее сюда сегодня.

– В чем дело, Колин? Ты же сам учил меня всему этому!

Он потряс головой, пытаясь сообразить, что происходит. Внезапно он взял ее за талию и потащил за собой к выходу. Один из концов ее шали волочился за ними по полу.

Он вывел ее в служебный коридор и прижал к стене, держа за запястья.

– Почему ты применяешь эти уроки на практике со мной, если на самом деле хочешь заполучить Деса? – спросил он грубо. Его руки, сжимавшие ее запястья, дрожали.

Она высвободила руки и легонько оттолкнула его, чтобы он отстранился и дал ей свободно дышать.

– Прежде всего, я не хочу Деса в роли мужа. Больше не хочу. И я… я хотела узнать, способны ли твои уроки заставить мужчину забыть женщину, которую он прежде любил?

– Ты хотела?.. – Он выглядел ошарашенным.

– Ну что, Колин? Могу я при помощи твоих уроков заставить тебя забыть ее?

Он нахмурился.

– Кого?

Она вздернула подбородок.

– Женщину, которую ты любишь. Женщину, которая разбила тебе сердце. Женщину, о которой ты рассказывал мне в блюз-клубе, – закончила она, не понимая, почему до него никак не доходит, кого она имеет в виду. – Ты спросил, любила ли я кого-нибудь так, как героиня Билли Холлидей в ее песне. А я задала тебе тот же самый вопрос.

– Верно, – кивнул он, припоминая. – Я сказал «может быть». Я сказал «может быть», Джилл. Я не сказал «да».

– Но в этом был смысл. То есть, я хочу сказать, я видела, как ты отказывал женщинам последние два года. Ни одна из них не затрагивала тебя глубоко. Когда ты сказал «может быть», я решила, что ты был влюблен в женщину, которая разбила тебе сердце – или ушла, или не любила тебя.

– Ты сделала такие выводы из простого «может быть»? А потом так же просто решила, что можешь заставить меня забыть ее?

Она кивнула, наблюдая за ним. Он все еще выглядел изумленным, но ярость его прошла.

– Для чего все это, Джилл? Для того только, чтобы проверить, что уроки действуют? Этакий эксперимент?

– Нет, – медленно произнесла она, зная, что назад дороги нет. Прежняя Джилл никогда не осмелилась бы на такое. Новая Джилл, с сердцем, полным любви, готова была на все. – Дело в том, что, пока я была у Тесс, я поняла, что безумно люблю тебя.

Он задержал дыхание. Потом сделал глубокий вдох. В глазах появились золотые искры.

– Тогда я отвечу на твой вопрос. Ты не можешь заставить меня забыть женщину, которую я люблю уже два года. Никто не может. – Он взял ее за подбородок и приподнял ее лицо так, чтобы она посмотрела ему в глаза. – Потому что это ты, Джилл. Я без ума от тебя. Это правда.

Это было невероятно. Ее сердце замерло. Колин прижался губами к ее губам, целуя с той же страстью, с какой целовал ее на острове. Его язык проник ей в рот. Его рука скользнула по ее спине вниз. Прижавшись к нему, она потерялась во времени и в пространстве. Ничего больше не существовало для нее, кроме Колина.

Он с бешеной скоростью вел машину к дому Джилл. Там, в спальне, он быстро снял с нее платье и дрожащими руками сорвал одежду с себя. Она уже ждала, горячая и открытая, она прижималась к нему ближе и ближе, пока он не оказался внутри нее. Волна удовольствия подхватила ее, вызвав из груди стон. Именно этого она так жаждала. Ей не нужно было сдерживать свои чувства. Любовь к Колину подарила свободу ее так долго скрываемым чувствам.

Они предавались любви медленно, каждое их движение говорило о силе их чувств. Каждая секунда, каждый звук, каждое ощущение были бесценны. Ласки дарили райское блаженство. Они кончили вместе, и в это мгновенье, казалось, мир рухнул.

Он провел рукой по ее все еще дрожащему телу.

– Я совсем потерял голову из-за тебя. Молли не хотела говорить мне, где ты.

– Это моя вина. Мне нужно было время, чтобы все понять.

– В следующий раз, когда тебе надо будет что-то обдумать, не забудь сказать об этом мне, ладно?

– Ладно, но это не повторится. Для меня все теперь кристально ясно.

– Слава богу. – Он поцеловал ее руку. – Так когда ты решила перестать добиваться Деса?

– Когда ты начал эти проклятые уроки. Я не могла думать о Десе. После той ночи в блюз-клубе, нет, наверно, еще раньше, когда я проснулась утром и обнаружила, что спала в твоих объятиях. Я не могла выбросить тебя из головы. Твой запах, то, как ты выглядел в тех черных трусах, не давали мне покоя. А потом ты обрушил на меня один шок за другим. – Она легко засмеялась. – Когда ты произносил «Дес», я едва удерживалась, чтобы не спросить «кто это?».

– Господи, если бы я только знал! Это избавило меня бы от стольких мучений!

– А если бы я знала, это избавило бы меня от пытки, которой ты меня подвергал. Но ты никак не выказывал своих чувств. Вел себя как друг.

Он застонал.

– Ты должен понимать, что я ничего не знала о мужчинах, разве что о том, каковы они в сфере бизнеса. Я не знала, что такое любовь. – Она сжалась. – Мое детство…

Он прижал палец к ее губам.

– Не вспоминай. Я знаю. Дес рассказывал мне, что папа воспитывал вас в такой строгости, что ты в раннем детстве даже не могла видеться с Десом и его отцом. У тебя не было никого, кто мог бы показать тебе, что такое любовь. – Он нахмурился. – Но Дес упомянул домоправительницу Уильяма, которая тайком делала для тебя торт на день рождения.

– Да, так оно и было.

– Ты жила с жестоким отцом. Из того, что я слышал о нем, он был просто чудовищем.

Она вздохнула и положила голову ему на плечо. Ее рука легла ему на грудь.

– Забудем, все это в прошлом. Теперь мы вместе будем создавать будущее – такое, в каком хотим жить.

Дрожь сотрясла его тело. Он поцеловал ее в лоб.

– Еще одно. Как насчет твоих амбиций? Ты хотела контролировать компанию.

Она молчала несколько секунд. Но заговорила спокойно:

– Пойми, долгое время я вынуждена была довольствоваться своей долей. А мы выросли в атмосфере соревнования, и для меня было естественно стремиться к большему. Но теперь это не имеет никакого значения. И я знаю, что у нас с сестрами никогда не было разногласий в том, что касалось блага компании. – Она посмотрела на него. – Благодаря тебе, я получила гораздо больше. Любить и быть любимой.

Он наклонился и поцеловал ее.

– Ты и представить себе не можешь, как я счастлив сейчас.

– Могу. Я чувствую то же самое.

Он улыбнулся ей и уронил голову на подушку.

– Тогда расскажи мне о нашем будущем. Ты уже знаешь, чего бы ты хотела?

– Да, – сказала она задумчиво. – Я хочу любить тебя и быть любимой всю оставшуюся жизнь. Я хочу соединить наши дома в один настоящий дом, в котором нам будет не только удобно и безопасно, но он еще станет нашим убежищем от всего мира. И еще я хочу детей, много-много детей, которых мы будем любить больше всего на свете и научим любить точно так же, как мы любим их.

Его рука поглаживала ее руку.

– Еще что-нибудь?

– Да, у нас будет сад, и мы посадим там ирисы Тесс, там будут играть дети.

– Еще?

– Я хочу поехать в восточный Техас – туда, где ты вырос, и встретиться с твоей семьей.

– Еще? – В его голосе появилось изумление.

Она посмотрела на него.

– Я хочу продолжать работать, разумеется. Но я больше не буду есть, пить и спать по-старому. У меня теперь есть ты.

Он улыбнулся, рука обхватила ее талию.

– Еще что-нибудь?

Она засмеялась.

– Кажется, все, пока я ничего больше не могу придумать.

– Что? Ничего больше? Ты уверена? Мне кажется, ты забыла одну важную вещь.

На ее лице отразилось недоумение.

– Что же?

– В твоих пожеланиях не было брака.

Джилл села.

– О господи, ну конечно. – Она взглянула на него. – Да, но…

Он притянул ее к себе.

– Никаких «но».

Она попыталась вздохнуть, но он обнимал ее слишком крепко.

– Я, наверно, решила, что это само собой разумеется. Но если ты хочешь…

Он рассмеялся.

– Дорогая, я ждал тебя два года. И этот проект совместного развития участков был задуман, чтобы мы могли проводить больше времени вместе. И эти уроки были придуманы для того, чтобы ты влюбилась в меня. Тебе от меня не убежать теперь.

Он назвал ее «дорогая». Это было чудесно. Она прижалась к нему.

– Подумай, как весело нам будет теперь учить друг друга самым разным вещам.

Он оказался поверх нее.

– Давай начнем с урока на тему «Как любить друг друга».

Она закрыла глаза и вздохнула. Он вошел в нее. Глубже и глубже, пока не оказался словно бы весь внутри нее.

– Боюсь, в этом нам придется практиковаться всю нашу жизнь.