Текст книги "Мой милый грешник"

Автор книги: Фэйрин (Фей) Престон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

– Многие люди, – тихо сказала Джиллиан, – мирно доживают до смерти, так и не расплатившись за свои грехи.

– Возможно. Но за убийство моей семьи Уайс непременно заплатит.

Его уверенность задела Джиллиан.

– Но если он заплатит так, как вы рассчитываете, это убьет мою мать. Вот мне и хотелось бы знать – сколько еще невинных людей должны будут заплатить за грехи Стефана? Я… Моя мать… Жители этого острова…

– Нет! За это будет расплачиваться только сам Уайс.

– Неправда! Вы с самого начала рассчитывали на меня, и, стало быть, расплачиваться приходится мне, – Джиллиан все больше распалялась.

– Так ли уж дорого вы расплачиваетесь? – с сарказмом спросил Дамарон – Подумаешь, слегка нарушили привычный ход вашей жизни. И то ненадолго. Кое-кто счёл бы это просто бесплатными каникулами.

– Вы не понимаете, о чем говорите! – воскликнула она дрожащим голосом.

Синклер стиснул зубы. Теперь, когда он увидел свой план глазами Джиллиан, тот действительно показался ему очень жестоким. Но потребность отомстить за гибель родителей въелась в его плоть и кровь, так что он просто не мог отказаться от мести.

– Я извинился…

– И думаете, что теперь все в порядке, да?

– Нет, – тихо ответил Син, глядя ей в глаза. – Это мой грех. И он будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь.

Джиллиан почему-то поверила ему. Она верила всему, что он говорил. Однако ей от этого было не легче – ведь она-то по-прежнему находилась в двусмысленном положении!

– Скажите, а вы не преувеличивали насчет вашей матери? – спросил он.

Джиллиан вздохнула и покачала головой. Она сердилась и на него, и на себя, но на себя больше. Ведь он же враг! А она мало того, что разговаривает с ним как ни в чем не бывало, так еще и сидит у него на постели и отчего-то чувствует себя так уютно…

– На самом деле, я не знаю. У нее всегда было слабое здоровье. Уже несколько раз казалось, что она находится на грани смерти, а она до сих пор жива. Но потеря Стефана будет для нее смертельным ударом. Она его обожает.

– Если вашей матери понадобится помощь, вы дайте мне знать. И вообще, если вам что-то понадобится…

– Не понадобится! – Он прикусил губу.

– Вы имеете в виду, что вы не примете моей помощи?

– Вот именно.

Что ж, видимо, ей не остается ничего другого, как смириться с тем, что эти двое вступят в свою смертельную игру, и она ничем не сможет им помешать.

Но когда все это кончится, Джиллиан сможет вернуться к своей прежней жизни. И не желает она иметь ничего общего ни с тем, ни с другим!

Син почувствовал, как она меняется прямо на глазах, закрывается, уходит в себя, становится чужой, и поспешил исправить свою ошибку.

– А что вы будете делать, когда уедете отсюда? Вернетесь в Мэн? Снова будете работать официанткой?

– Это моя жизнь, моя работа.

– Но почему? Ведь ваш отчим – один из самых богатых людей в мире!

– Его деньги – это его деньги, а не мои. И к тому же я люблю свою работу.

Это была правда. Но правдой было и то, что ей были не нужны деньги Стефана.

– И вас устраивает, что вы живете в такой маленькой квартирке? – не поверил ей Дамарон.

– Устраивает. Мне не нужно много места. – При условии, что она может в любой момент оттуда выйти. – И вообще, какое вам дело до моей личной жизни?

– Мне просто непонятно…

– Мне тоже многое непонятно, ну и что? – вздернула подбородок Джиллиан.

Умом Син понимал, что он не может и не должен ожидать от нее ничего, ни теперь, ни потом, когда все закончится. И все же продолжал хотеть ее. На самом деле его чувства ужевышли из-под контроля, и он понятия не имел, что ему с ними делать.

– Я слышал, вы расспрашивали обо мне, – сказал он после паузы.

– Что?

Джиллиан не сразу поняла, о чем это он. Потом вспомнила – и поспешила объяснить:

– Я не хотела говорить об этом. Это вышло само собой…

– Да нет, я знаю: Клэй меня защищал.

– Он считает вас очень порядочным человеком.

Синклер улыбнулся. Джиллиан снова выбралась из своей раковины и перестала обороняться, как бывало всякий раз, когда она вспоминала о том, что с ней произошло.

– Но его-то я не похищал. Вы это имеете в виду, верно?

– Вот именно.

Ее взгляд упал на губы Сина. И зачем ему еще охрана, при такой обезоруживающей улыбке?

– Клэй вас просто обожает.

Улыбка неожиданно исчезла.

– Хотел бы я знать, что надо сделать, чтобы заставить вас обожать меня! – странным голосом произнес он.

– Обожать вас?!

Их беседы постоянно принимали такой неожиданный оборот, что у Джиллиан просто дух захватывало. Но это было уже чересчур! Почему он задает ей подобные вопросы? Что у него на уме?

– Вам кажется, что это невозможно, не правда ли?

– Абсолютно!

– В самом деле?

– К чему все это?

В ночной тишине ее голос звучал робко и неуверенно. Джиллиан сама не слышала себя за стуком собственного сердца.

Что-то происходило между ними, что-то росло и крепло в ее душе, и Джиллиан была не в силах предотвратить это.

– Неужели мой грех против вас столь непростителен? А, Джиллиан?

Его глаза блестели, как темные изумруды. Он снова задал странный вопрос. Но на него Джиллиан могла ответить.

– Да, теперь я понимаю, почему вы это сделали. Но не думайте, что по этой причине я смирюсь с тем, что вы сделали!

В душе у него внезапно проснулась безрассудная надежда.

– Понимание – это первый шаг…

– Первый шаг? К чему же? – в ее голосе звучало сомнение.

– Ко многому.

Ответ предоставлял ей богатые возможности для выбора. И этот выбор пугал Джиллиан. Больше всего ей сейчас хотелось коснуться его тела.

Она никогда прежде не испытывала подобных чувств. Ни к одному мужчине. Но его кожа отливала темным атласом при свете лампы, а под кожей переливались мощные мышцы. Джиллиан боязливо заглянула Сину в лицо.

– Скажите, Син… а почему для вас так важно, что я о вас думаю?

Ее вопрос заставил его задуматься и отдать себе отчет в собственных чувствах. Она пришла к нему, потому что ей было страшно, и он добросовестно старался ее успокоить. Но она такая душистая, в одной ночной рубашке, и глаза у нее такие ясные, что всю душу насквозь видно. Он знал несколько ответов на ее вопрос, и солгать было куда проще, чем сказать правду.

Он хотел ее.

В конце концов Синклер все же решился.

– Мне не хотелось бы вас напугать, – медленно начал он внезапно охрипшим голосом, – но вы… вы очень привлекательны. И сейчас мне больше всего хочется уложить вас на эту кровать и любить всю ночь напролет.

«Напугать» – не совсем то слово, подумала Джиллиан. Она боялась, к примеру, темноты. Или замкнутого пространства, откуда она не может выйти. А то, что Синклер Дамарон ее хочет, попросту встревожило ее. Потому что она знала, что отношения с Сином не могут быть простыми и легкими. Этот человек потребует многого, очень многого. Но и даст очень много…

И он никогда не станет принуждать ее к чему-то против ее воли. Вот это ее действительно пугало! Потому что ей некого было бояться, кроме одного человека. Себя самой.

Она ни разу не влюблялась всерьез, уже смирилась с тем, что эта участь миновала ее. Джиллиан рано привыкла к самостоятельности и не нуждалась ни в ком. Некоторые ее друзья становились любовниками. Но каждый раз эти связи были мимолетными, и, когда они обрывались, Джиллиан не жалела о них.

Но с Сином все будет иначе. В этом Джиллиан была абсолютно уверена. Если между ними завяжется роман, то… то надвигающаяся буря покажется ей пустяком по сравнению с этим!

– Джиллиан…

Она вздрогнула и очнулась.

– Да?

– Не бойтесь, – тихо сказал он. – Я не причиню вам вреда.

– Я знаю…

Син снова улыбнулся своей неотразимой улыбкой.

– Ну что ж, если вы так верите в мою честность, могу сказать, что я изо всех сил старался не влюбиться в вас.

Джиллиан вспомнила слова Клэя: «Мистер Дамарон – человек порядочный!» – и снова поверила Сину. Он человек благородный и живет, следуя своему собственному кодексу чести. Он совершил зло, чтобы отомстить за зло, причиненное ему, и, когда Стефан прибудет сюда, Дамарон, скорее всего, снова совершит зло.

Он заставил Джиллиан страдать. И не только потому, что похитил ее и привез сюда. Впервые в жизни она почувствовала, что нуждается в другом человеке. В ее глазах это тоже было грехом. Она не желала испытывать к нему никаких чувств, тем более влечения…

– Но вы здесь, рядом со мной, – продолжал он. Голос его сделался мягче и глубже. – А человек, который видит вас, не может в вас не влюбиться.

Джиллиан окатило волной жара, лишающего ее сил к сопротивлению. Она не нашлась, что ответить.

А Синклер продолжал:

– Прежде, чем я встретился с вами, мне было все равно, что станет с Уайсом. Честно говоря, мне и теперь все равно, но ради вас…

Она наморщила лоб, пытаясь понять, к чему он клонит. Ей трудно было уследить за неожиданными поворотами его мыслей.

– Что «ради меня»?

– Предположим, я пообещаю вам сделать все, что в моих силах, чтобы не убивать Уайса…

– Зачем это, Син? – растерялась она. – Вы что, пытаетесь заключить со мной сделку?

– А вы согласитесь? – быстро спросил он.

– Смотря чего вы хотите.

– Хорошо сказано.

– Ну, так и что же?

Он протянул руку и обвел пальцем линию ее губ. Джиллиан снова ощутила прилив жара, и кровь быстрее побежала по жилам.

– Нет, Джиллиан. Я не пытаюсь торговаться с вами. Я просто хотел посмотреть, что вы ответите.

– Прошу прощения, а что я могу ответить на подобное предложение? Что именно вы ожидали услышать?

Он опустил руку, но не отвел взгляда от ее губ.

– Ну а что, если я пообещаю, что сделаю это в любом случае? – спросил наконец Дамарон, неохотно переведя взгляд чуть выше и посмотрев ей в глаза. – Что я постараюсь не убивать Уайса, а сдать его властям живым и невредимым?

– Постараетесь? Так же, как вы стараетесь не прикасаться ко мне?

И зачем она это сказала?

– Вы хотите, чтобы я был настойчивее? – по его губам проскользнула усмешка.

Честнее всего было бы ответить «да», но вместо этого Джиллиан сказала:

– Вы уходите от темы.

– Я? А может, это вы уходите от темы? А, Джиллиан? О чем бы я ни говорил, я все равно говорю о вас.

Джиллиан сглотнула.

– Вы обещаете не убивать Стефана?

– Я постараюсь.

– Почему?

Син говорил задумчивым тоном, но глаза у него возбужденно блестели.

– Понимаете ли, мне не хочется, чтобы вы запомнили меня как человека, который убил вашего отчима.

Джиллиан изумленно уставилась на него. Да, Синклер Дамарон, несомненно, был самым поразительным человеком из всех, кого она встречала! Он похитил ее, заставил ее ненавидеть себя – а потом объяснился, заставив ее понять, почему он это сделал. Мало того, он позволил ей увидеть, как он добр и ласков со своей дочерью. И он все время заботится о ней, Джиллиан!

Он сказал, что хочет ее, но не предпринимает никаких шагов к сближению. Его прикосновения обжигали ее огнем, но ей так хотелось сгореть в этом пламени. Он словно бросал ей вызов. И, что самое странное – когда она нуждалась в защите, она стремилась к нему.

С каждой минутой она хотела его все сильнее. Это само по себе было ловушкой. И Джиллиан снова охватила паника.

Она огляделась, словно ища выхода.

– Простите… вы не могли бы поменять у меня лампочку?

– Прямо сейчас?

– Да, пожалуйста…

Несколько мгновений он пристально смотрел на нее.

– А нельзя ли спросить, почему именно теперь?

Что она могла ему ответить?

– Нет.

– А что, если я попрошу вас остаться?

Ей очень хотелось принять его предложение. Но, когда она осознала это, паника вспыхнула в ней с новой силой. Джиллиан буквально задыхалась от страха.

– Нет.

Синклер молча встал с кровати и вышел из комнаты.

Джиллиан только теперь заметила, что сердце у нее бешено колотится, так же, как тогда, когда она в первый раз вошла в эту комнату, разыскивая Сина. Когда она проснулась в темноте, ее первым и единственным порывом было броситься разыскивать его. Она даже не дала себе труда подумать.

Нет, впредь ей следует вести себя осторожнее. Никаких ночных визитов. Никаких бесед. Никаких расспросов. Не следует давать ему возможность прикасаться к себе. И самой к нему не прикасаться… Он уже и так перевернул всю ее жизнь вверх дном. Она не позволит ему еще больше выбить себя из колеи. Не позволит…

Вернувшись к себе, Джиллиан долго ворочалась в постели, пока наконец не заснула тревожным, беспокойным сном.

Проснувшись, она обнаружила, что лампочка у ее постели по-прежнему горит ярким светом, а над островом занимается заря, такая же прекрасная и мирная, как и всегда.

Лежа в постели, Джиллиан вспоминала прошлую ночь с ее страхами и влечением к Сину, захватившим ее врасплох. Это чувство не было ни случайным, ни безопасным. И вообще, оно было недопустимым.

Джиллиан уже научилась управляться со своим страхом. Теперь осталось научиться управлять этим новым, растущим влечением. Синклер сказал, что от нее зависит, будут они заниматься любовью или нет. И Джиллиан твердо решила: не будут.

По расчетам Дамарона, Стефан вот-вот должен был появиться. Значит, скоро все это так или иначе кончится и она сможет наконец вернуться к своей привычной жизни, а Син вернется к своей.

Джиллиан трудно было поверить, что она снова очутится в Мэне и все пойдет по-прежнему, но она знала, что так должно быть.

«Господи, – молилась она, – пусть все будет как раньше!»

Но через несколько минут она встала под душ, и струи воды окончательно разбудили ее, заставив отчетливей вспомнить минувшую ночь. Джиллиан снова увидела перед собой темно-зеленые глаза, и эту волшебную улыбку, которая пробудила в ней такие желания и чувства, о которых Джиллиан прежде и не подозревала.

Но она твердо сказала себе, что чувствам, которые испытывают они с Сином, доверяться не следует. Сейчас они оба испытывают сильное напряжение, хотя и по разным причинам. Если бы это зависело от нее, она никогда не очутилась бы на этом острове. Если бы это зависело от Синклера, он предпочел бы вовсе не замечать ее.

А то, что они оба чувствуют – всего лишь результат неестественной ситуации, в которой оказались они оба. Временно оказались. Скоро все это кончится. Очень скоро…

Джиллиан вытерлась после душа, надела белье, натянула футболку и джинсы. Синклеру Дамарону было не так уж трудно собрать ее вещи, – подумала она с усмешкой. Выбор у него был небольшой: она почти ничего не носила, кроме футболок и джинсов. Джиллиан остановилась, представив себе, как Син роется в ее шкафу, перебирая не только одежду, но и белье – трусики, лифчики… Вряд ли он рассматривал их. Он, наверно, торопился. И вообще, он мог трогать ее вещи, ее тело, но сердца ее он не тронул и не знает тайн, которые хранятся в ее душе.

Одевшись, Джиллиан с сомнением посмотрела на телефон. По идее, сейчас ей следовало бы позвонить Жаклин, заказать завтрак и подождать, пока его принесут сюда. Но она сама привыкла работать официанткой и чувствовала себя неловко, когда кто-то прислуживал ей. И вообще, ей просто не сиделось на месте.

Она вышла из комнаты и отправилась разыскивать кухню.

Прожив в доме несколько дней, Джиллиан уже представляла себе расположение комнат. Она хорошо знала то крыло, где находилась ее комната. Бродя по дому, она обнаружила, что все жилые комнаты здесь просторные и светлые, отделанные в ярких, тропических цветах. Очень славный дом. Очень уютный. Возможно, ей никогда больше не придется побывать в таком приятном месте. Но Джиллиан не могла наслаждаться покоем и красотой этого места.

Кухню она нашла почти сразу.

Ни Клэя, ни Жаклин там не было. Вместо них Джиллиан обнаружила там двух девушек, очень вежливых и дружелюбных, но немало удивленных ее появлением.

Тем не менее они бросились подавать ей завтрак и ужасно растерялись, когда Джиллиан отказалась от их услуг. Джиллиан успокаивающе улыбнулась им.

– Все в порядке, – сказала она. – Я сама управлюсь.

Она налила себе чашку кофе, завернула в салфетку пару рулетов и пошла на террасу.

Джиллиан уселась за стол и с удовольствием огляделась. Отсюда ей открывался прекрасный вид на весь этот райский уголок. Всюду, куда ни глянь, пышно росли самые разные цветы, и воздух был наполнен их благоуханием. Вдалеке колыхалось море, и солнечные зайчики плясали на зелено-голубых волнах.

Внезапно она нахмурилась, медленно опустила чашку на стол и внимательно огляделась. Что-то было не так. Слишком тихо было вокруг. И охранников не было видно…

Ветер дул по-прежнему, но все казалось каким-то застывшим. Даже птицы в ветвях и то щебетали не так громко, как раньше. Эта неподвижность и тишина внушали тревогу…

Да нет, это, наверно, только кажется.

– Доброе утро.

Она обернулась, увидела перед собой знакомые зеленые глаза, и у нее перехватило дыхание. Его темная фигура резко выделялась на фоне голубого, безоблачного неба, и каждая клеточка в Джиллиан потянулась к нему, к его гибкому, мускулистому телу, к его мощной мужской силе…

До того, как появился Синклер, Джиллиан казалось, что она уже успокоилась, взяла себя в руки и контролирует свои эмоции. И еще ей казалось, что она не хочет его видеть. Как она ошибалась! Его появление было для нее, словно гром с ясного неба. Тихое утро сразу стало шумным: ее оглушили собственные невысказанные желания.

– Мне звонили с кухни. Вы напугали наших девушек.

На нем была черная рубашка с короткими рукавами, заправленная в черные брюки. Джиллиан подумала, что Синклер всегда выглядит элегантным, независимо от того, что на нем надето.

Сегодня она собиралась побыть наедине с собой. Ну и пусть они с Сином ведут задушевные разговоры по ночам. Неважно, что у нее учащается пульс, когда он прикасается к ней. Она здесь не на каникулах, и не следует этого забывать!

– Чем? Тем, что сама взяла себе завтрак? Он слегка усмехнулся и кивнул.

– Именно так.

– Чего же они испугались? Неужели они думают, что мне так трудно налить себе кофе и взять горячий рулет?

– Нет, конечно. Но ведь это их работа…

– Понимаете, Син, я не привыкла, чтобы мне прислуживали. Или у вас запрещено входить на кухню всем, кроме тех, кто там работает?

Он опустился на стул напротив, но остался напряженным.

– Если вы спросите меня и большинство других обитателей нашего дома, вам скажут, что ничего подобного. Однако если вы спросите Жаклин, – коротко усмехнулся он, – она ответит, что да, запрещено. По-моему, она считает, что это ее территория, и не любит пускать туда посторонних.

Джиллиан вздохнула. Нет, это не та битва, в которой непременно нужно одержать верх.

– Ладно, Син. Успокойтесь, я не буду устраивать набегов на вашу кухню. В конце концов, мне не так уж долго осталось тут жить…

Он угрюмо посмотрел на нее, потом взглянул на часы.

– День сегодня чудный. Не хотите прогуляться на свежем воздухе?

– Я и так на свежем воздухе…

– Да, конечно. Но вы слишком засиделись дома. А я хотел предложить вам пройтись. Давайте спустимся на пляж или хотя бы на нижнюю террасу.

Пульс Джиллиан участился. Он сам ищет ее общества!

– Вы хотите пригласить меня на пляж? Он кивнул.

– У воды сейчас очень хорошо.

А почему, собственно, она так удивилась? В конце концов, Синклер ведь ночью признался, что хочет ее. Но сейчас ничто в его поведении не давало повода предположить, что он предлагает ей нечто большее, чем обыкновенную прогулку.

– А где Лили? Она ведь в это время обычно гуляет на пляже, – поинтересовалась Джиллиан.

– Рена учит ее шить кукольные платья.

– То-то она, должно быть, рада!

Синклер снова взглянул на часы и сказал:

– Да, наверно, сегодня после обеда нам устроят показ моделей.

Он встал и предложил Джиллиан руку, и она опёрлась на нее, не успев подумать, стоит ли это делать.

7

– Вам вчера удалось заснуть после того, как вы вернулись в свою комнату? – спросил Син, спускаясь вместе с ней по каменным ступеням.

Где-то по дороге он выпустил ее руку. И непрерывно говорил обо всяких пустяках. «Собственно, почему бы и нет, – подумала Джиллиан, – но только это так не похоже на его обычное поведение…» Какой-то он был… скованный, что ли. Странно. Джиллиан была уверена, что Синклеру Дамарону очень редко случалось чувствовать себя не в своей тарелке. Обычно он был исполнен уверенности. Вряд ли полуночного визита женщины – любой женщины – оказалось бы достаточно, чтобы выбить его из седла.

– Удалось. А вам?

– Мне тоже.

Его лицо было таким же суровым, как всегда, и держался он так же уверенно – и все же что-то было не так. Синклер избегал смотреть ей в глаза. Может быть, он жалеет о признании, которое сделал ей этой ночью?

А, ей-то что до этого! И вообще, напрасно она отправилась гулять с ним.

– Син, что-то случилось? По-моему, вы чем-то озабочены…

Он взглянул на нее и тут же отвел глаза.

– Нет. А почему вы спрашиваете?

Она пожала плечами.

– Не знаю. Вы какой-то… напряженный.

– А вам не кажется, что у меня достаточно на то причин?

– Но ведь ночью вы говорили, что абсолютно не волнуетесь из-за Стефана. Вы утверждали, что прекрасно спите…

Упоминать другую тему их ночной беседы было бы неразумно. Она не собирается с ним спать, так что и обсуждать это незачем.

– А куда подевались ваши охранники?

– Куда им положено. Куда же они денутся?

Джиллиан с любопытством отметила, что в голосе Сина прорвалось раздражение.

– Обычно я их вижу.

– В самом деле? Ну, значит, они лучше научились маскироваться.

– А по-моему, от них куда больше пользы, когда их видно, – заметила она.

– Это зависит от того, чего именно вы хотите.

– Да, наверное. Но…

Но в этот момент он взял ее за руку и заставил остановиться. Они стояли на нижней террасе, над самым пляжем. И что-то в самом деле было не так. Джиллиан не знала, что именно, но чувствовала, что ей было куда легче разговаривать с ним ночью, сидя у него на кровати, чем теперь.

– Син, что…

– Вы все еще беспокоитесь из-за охранников? Почему? О ком вы, собственно, беспокоитесь?

Она напряглась. Синклер еще никогда не разговаривал с ней таким резким тоном!

– Если вы имеете в виду, о ком я беспокоюсь: о вас и жителях этого острова, или о Стефане, то, на мой взгляд, подобный вопрос не заслуживает ответа.

К тому же она все равно не могла бы ответить на этот вопрос. Она беспокоилась слишком о многом и не могла бы определить, что тревожит ее больше. Все ее тревоги переплетались и сливались воедино.

– Да, вы правы, – сказал Син, помолчав. – Такой вопрос не заслуживает ответа.

Джиллиан пыталась отмахнуться от мыслей о том, что происходит с Сином. Мало у нее собственных, серьезных проблем, чтобы волноваться еще из-за этого? Но она все же волновалась.

Утро было прекрасное, вокруг цвел дивный сад, у самых ног плескался океан, а Джиллиан думала только о Сине.

«Что ж, это вполне естественно», – сказала она себе. Син – энергичный, обаятельный мужчина, притягивающий к себе, как магнит. Он стоял, расставив ноги, сунув руки в карманы брюк, и смотрел вдаль, напряженный и собранный, готовый к битве. Он казался суровым и цельным, словно каменный монолит, и прекрасно вписывался в дикую красоту острова.

– Син?

– Да? – отозвался он отсутствующим тоном. Она хотела понять, в чем дело, хотела, чтобы Синклер объяснил ей или хотя бы намекнул, что случилось. Но не знала, как сказать об этом. И не нашла ничего лучшего, как спросить:

– Вы живете здесь круглый год?

Вопрос был дурацкий и неуместный, но она не могла придумать ничего другого.

– Нет. В основном я живу в Нью-Йорке, но стараюсь приезжать сюда как можно чаще. И мои кузены тоже. Мы очень любим собираться здесь все вместе.

– Да, наверно, хорошо быть членом такой дружной семьи, – сказала Джиллиан, не подумав, и только потом сообразила, что как раз этого говорить не следовало.

Но было уже поздно. Син подхватил предложенную тему.

Он в первый раз за все утро посмотрел ей прямо в лицо.

– Но ведь вы, похоже, тоже любите свою мать и отчима. Вы то и дело ездите домой…

Джиллиан покачала головой.

– Нет, я никогда не чувствовала Ближний Восток своим домом. Я езжу туда, чтобы повидаться с матерью, вот и все. Мой дом в Америке.

– В Мэне?

– Где получится.

Син кивнул. Он смотрел на ее волосы, развевающиеся на ветру.

– Вы часто переселяетесь с места на место?

Джиллиан вздохнула. И зачем только она отправилась на эту прогулку?

– Насколько я понимаю, люди, которые следили за мной, должны были сообщить вам об этом, – не упустила случая уколоть его Джиллиан.

– Ну, разумеется.

– Как это мило с вашей стороны!

Он вскинул брови.

– Это было необходимо!

– Смотря для кого.

– Но я-то, естественно, говорю со своей точки зрения.

– Естественно.

Она изо всех сил старалась вести тихую, незаметную жизнь – и все равно до нее добрались! Син нашел ее, похитил, и… и соблазнил. В какой-то мере.

В последнее трудно было поверить, но тем не менее это была правда.

А иначе отчего бы она согласилась отправиться с ним гулять сегодня утром? Зачем бы она стала так лихорадочно искать тему для разговора – лишь бы он поговорил с ней? И с чего бы она – она! – начала чувствовать себя неловко?

Она не понимала, зачем Синклер пришел к ней и пригласил на прогулку. Он, казалось, не интересовался ею, не хотел говорить с ней…

Джиллиан решила уйти к себе.

– Син! Зачем, собственно, вы привели меня сюда? – поинтересовалась она, надеясь получить от него, как обычно, прямой ответ.

Тут до них донесся какой-то едва различимый звук. Джиллиан сперва не поняла, что это было.

Син повернулся к ней. На лице у него было странное выражение.

– Джиллиан…

– Что?..

Она обернулась на звук и увидела самолет, летящий над океаном на бреющем полете по направлению к острову.

– Это кто-то из ваших?

Джиллиан еще не успела закончить, как поняла, что нет. Самолет подлетел ближе, и Джиллиан смогла разглядеть опознавательные знаки.

Она обернулась к Дамарону.

– Стефан? Это Стефан, да?

– Это его самолет, – сухо ответил Син, – но его самого, скорее всего, там нет. Стефан не такой дурак. Он не стал бы являться сюда открыто, среди бела дня. Это разведка.

– Разведка?.. – начала было Джиллиан и осеклась. Она внезапно осознала холодную, неумолимую истину. – Вы знали! – прошептала она. – Вы знали, что этот самолет прилетит.

Синклер поднял голову и проводил самолет взглядом.

– Мы поймали его радаром, когда он был еще за много миль отсюда.

– Так вы привели меня на берег затем, чтобы меня увидели с самолета, да? – срывающимся голосом воскликнула она.

Несмотря на его признание, Джиллиан все еще не могла поверить в то, что Син совершил такую подлость. Она чувствовала себя глупой, наивной девчонкой.

И еще ей было ужасно больно.

Он пристально посмотрел на нее. В его зеленых глазах застыло выражение, понять которого Джиллиан не могла.

– Да.

Джиллиан увидела, как из дома вышел Лайон и с ним еще несколько мужчин.

– И вы приказали охранникам спрятаться, так, чтобы Стефан не знал, где расположена ваша линия обороны, – догадалась она.

Синклер кивнул.

– Кто их знает, что у них там стоит, на этом самолете. Что они фотографировали остров – это точно. Может быть, даже в инфракрасном свете. Но им все равно не удастся определить, сколько народу находится в помещениях.

– И они вернутся к Стефану и привезут фотографии, доказывающие, что я действительно здесь.

Джиллиан была подавлена происходящим, потрясена поведением Сина, и в то же время в ней медленно пробуждалась ярость.

– Скажите мне одну вещь, мистер Дамарон.

– Зачем вы устроили весь этот спектакль? Зачем вы сделали вид, что вам хочется побыть со мной? Вы могли бы просто приказать своим людям притащить меня сюда…

– Джиллиан… Мне очень жаль… Я…

– Зачем?! – повторила она. В глазах у нее стояли слезы, слезы гнева и обиды. Она поспешно сморгнула их. Еще не хватало разреветься! – Зачем? Я ведь ваша пленница, не так ли? Вы сильнее меня! Вы можете заставить меня делать то, что вам нужно. В конце концов, вы могли просто снова усыпить меня, как тогда. Почему нет? Положили бы меня в один из шезлонгов. Со стороны это выглядело бы так, словно я загораю. Стефана бы это вполне устроило.

– Я не собирался снова усыплять вас. Хватит того, что мне пришлось сделать это однажды.

Джиллиан хрипло рассмеялась.

– Ах, какой вы щепетильный! Не поздно ли спохватились, а, Син?

Он нахмурился и прикусил губу.

– У меня не было выбора. Вы не пошли бы со мной, если бы я честно сказал, зачем мне это надо.

– Совершенно верно. Не пошла бы.

Она резко развернулась, двинулась прочь, но второпях споткнулась.

Он мгновенно очутился рядом с ней и взял ее за руку.

– Джиллиан, не надо…

– Оставьте меня в покое!

Джиллиан вырвалась и бросилась прочь. Она торопливо спустилась по ступенькам на пляж и побежала по песку вдоль кромки воды.

– Джиллиан!

Син рванулся было за ней, но остановился. А что он ей может сказать? Ей было больно и эту боль причинил ей он сам. А теперь уже ничего не исправишь.

– Может, послать за ней кого-нибудь? – спросил Лайон, подойдя к нему сзади.

– Нет. Пусть бежит. Она никуда не денется…

Синклер стиснул кулаки, провожая ее взглядом.

– Хотя нет. А, черт! Пусть кто-нибудь присмотрит за ней. А то еще, не ровен час, с ней что-нибудь случится…

– Будет сделано! – и Лайон рысцой пустился к дому.

А Синклер остался стоять, глядя вслед Джиллиан. Боль, которая вспыхнула у нее в глазах, когда она поняла, зачемон привел ее сюда, поразила его в самое сердце. Но сделать это было необходимо. Здесь, на террасе, ее сфотографировали наверняка. Теперь у Уайса не будет сомнений, что его падчерицу действительно похитили.

Остальное не заставит себя ждать. Как только Уайс увидит фотографии, он тут же составит план действий и немедленно начнет приводить его в исполнение. Как и предполагал Син.

Он выругался вслух. Если бы при этом еще можно было не трогать Джиллиан…

Джиллиан понятия не имела, куда она бежит.

Она мчалась по песку, не замечая, что пляж мягко изгибается, следуя естественным контурам острова. Она хотела только одного – убежать подальше от Сина, как можно дальше и как можно быстрее. Зачем он был так добр к ней, так заботился о ней? И каждый раз, как она видела его, ее все больше тянуло к нему. Но теперь все это не имело значения. Дамарон хладнокровно использовал ее в своих целях.

Она перепрыгивала через сучья и бревна, выброшенные морем, огибала валуны, лежащие на берегу. Джиллиан бежала до тех пор, пока у нее не закололо в боку, пока не выдохлась окончательно и не почувствовала, что не может сделать больше ни шага.

Задыхаясь, судорожно глотая воздух, она рухнула на песок.

Синклер шагал взад-вперед по верхней террасе, сжимая в руке карманную рацию, и нетерпеливо ждал доклада. Джиллиан нигде не было видно.

Время шло, и Син чем дальше, тем больше беспокоился. В конце концов рация у него в руке ожила.